Ataraxia (гет)

Полил проливной дождь, на улице резко похолодало, свинцовые тучи заволокли небосвод. Гермиона, находившаяся в состоянии меланхолии, подошла к распахнувшемуся окну и закрыла его. На минуту она застыла на месте, глядя на пустую улицу. Взгляд ее блуждал, пока не наткнулся на знакомую машину, стоявшую в отдалении от мотеля, у кустов рядом с шоссе. Гермиона, сильно удивившись тому, что увидела, на всякий случай потерла глаза. «Дин же уехал еще утром! — подумала она. — Или, по крайней мере, он так сказал». Номера на машине Винчестеров были те же, что и на той, стоявшей у шоссе. Больше сомнений не было, учитывая, что Шевроле Импала 1967 года — не самая распространенная модель.

Наложив на себя слабенькие водоотталкивающие чары (такие, чтобы магглам было трудно заметить), Гермиона распахнула дверь и, собравшись с духом, шагнула через порог. Дождь не прекратился, а, кажется, наоборот, усилился за те минуты, что она решала, выходить ей или нет. Сработавшие чары не дали ее одежде и волосам промокнуть сразу, но долго действовать магия не могла, поэтому Гермиона со всех ног рванула в нужном направлении.

Оказавшись у машины, она вдруг заметила, что салон пуст. «Почему я не заметила этого раньше? — с досадой подумала Гермиона. — Видно же через стекло, что в машине никого нет!» Чары окончательно слетели, и ее одежда и волосы тут же промокли, а по лицу потекла вода. Гермиона сразу почувствовала пробудившуюся ярость и злость на саму себя: за то, что сглупила и выбежала под дождь, за то, что стала обузой и лишней проблемой, за то, что попала в эту передрягу с потусторонними силами, за то, что… взялась лечить Дина. Не сумев сдержать гнев, она вдруг изо всех сил пнула покрышку Импалы.

«О чем я думаю? — вдруг пронеслось у нее в голове. — Если бы я не взялась лечить Дина, его бы уже давно выписали из морга!» Вслед за вспышкой ярости пришло спокойствие и оцепенение: теперь Гермиона застыла, не смея пошевелиться, и смотрела перед собой, думая о своих поспешных обвинениях в собственный адрес.

Но вдруг что-то щелкнуло, а потом ее чуть не зашибло открывшейся дверью машины. Из салона на нее смотрел сонный Дин, все это время, оказывается, дремавший на заднем сидении своей любимой машины.

— Залезай, — коротко сказал он, но после пояснил, — а то промокнешь еще сильней.

* * *

Тяжело плюхнувшись на кожаное сидение, Гермиона тут же сняла насквозь промокшую кофту и попробовала высушить ее заклинанием. Отчего-то магия сработала не так, как надо: от кофты повалил пар, но вода испарялась медленно. Бросив кофту рядом с собой — пусть высыхает — Гермиона повернулась к Дину, рассматривающему ее.

— Чем обязан такому визиту? — сказал он и уже было потянулся к магнитоле, но почему-то передумал и убрал руку.

Гермиона отвечать не стала, только посмотрела на него так, как обычно смотрела на своих мальчишек в школьные годы, когда те явно говорили что-то не то.

— Оу! — Дин, почувствовав себя неуютно, шутливо поднял руки. — Я разве успел нарушить закон, госпожа полисмен? Может, не откажетесь от взятки? Возьмете натурой?

— Шут гороховый! — Гермиона хотела пихнуть его в грудь, но только замахнулась. Ей так надоели его глупые шутки!

Какое-то время просидев в тишине и все время украдкой поглядывая друг на друга, оба пожалели о своем поведении. Дин даже почувствовал себя виноватым — с ним вообще это случалось редко.

— Слушай, не стоит обижаться.

— Знаю. Ты просто по-другому не умеешь.

Он было хотел возмутиться, но потом просто согласно кивнул.

— Мне завтра нужно выходить на работу, — вдруг сказала Гермиона.

Дин сразу встрепенулся и тут же взволновано сказал:

— Сегодня же позвони и попроси продлить отгул!

— С какой стати? — не удержавшись, вспылила она. Защитная реакция — Гермиона терпеть не могла, когда ей пытались командовать.

— С такой, что тебя нельзя оставлять одну! Та тварь выходит из дома, она может напасть на тебя, пока ты на работе. Понимаешь?

Но Гермиону было не остановить: желала показать, что она давно уже не маленькая девочка и может за себя постоять.

— Нет, не понимаю! И не желаю понимать, Дин Винчестер! Это моя работа, и мне решать, просить о продлении отгула или нет. Не тебе, а мне, — выпалила она на одном дыхании, грозно глядя на Дина, стушевавшегося от таких слов. И сразу почувствовала как гнев исчезает, но появляется чувство вины. «Ведь я не права, — стыдливо опустив глаза, подумала Гермиона. — Он просто хочет мне помочь, — они с Сэмом действительно выручают меня».

Гермиона вдруг почувствовала прикосновение к своей руке: Дин без намека на неуверенность взял ее ладонь в свою. Глядя ей прямо в глаза, он тихо, но уверенно заговорил:

— Ты спасла мне жизнь, вытащила из такого… помета, что я должен как-то отплатить. Чувствую себя обязанным тебе и не могу спокойно жить. Все, что происходит — шанс вернуть долг. Не отнимай его у меня.

Что-то в нем на миг изменилось, что именно, Гермиона сказать не могла. Только сейчас он вовсе не походил на того себя, которого она знала.

«Я дам тебе шанс, — мысленно обратилась к нему Гермиона, — и не один».

Дин и сам не заметил, как ее губы оказались так близко от его. В этот раз целовала она, и от этого на душе становилась по-особенному легко, даже лучше, чем если бы выросли крылья за спиной. Отвечая Гермионе со всей страстью, на какую был способен, он вдруг понял, почему не смог целовать Меган. «Там было не то, — проскользнуло в мозгу. — Вот оно, то, что нужно, то, чего лучше нет».

* * *

Темная фигура, закутанная в широкий плащ насыщенного черного цвета, скользнула меж домов и вмиг оказалась на нужной ей улице. Человек оглянулся, а после неторопливо направился к дому под номером 27а на Лэйтстрит. Рука, до этого скрываемая складками плаща, поднялась и постучала по двери: «удар — пауза — удар — удар». Замок щелкнул, и через мгновение дверь с тихим скрипом распахнулась, но… за ней никого не было.

Человек переступил порог и замок снова щелкнул — создавалось такое впечатление, будто дом обладает разумом. В коридоре, в котором оказался человек, царила кромешная тьма, но стоило незнакомцу пройти мимо одного из старинных канделябров, как огонь на фитиле загорался сам по себе.

В увитом паутиной зале, в самом центре комнаты, стоял котел, покрывшийся от времени толстым слоем нагара. Человек стукнул по стенке котла ногтем, и внутри тут же забурлила прозрачная жидкость. Проведя рукой на кипящим котлом, незнакомец улыбнулся. Оскал хищника исказил его красивые губы и заострил подбородок, нескрываемый капюшоном.

Жидкость, словно экран, отразила двух людей, сидящих в машине. Девушка и молодой мужчина. Она, устроив голову на его груди, что-то быстро говорила, а он, положив свою ладонь на ее спину, туда, где лопатки, молча слушал.

Человек в плаще опять повел рукой, и изображение изменилось — теперь на поверхности жидкости показался заспанный мужчина, очень похожий на того, первого, только выше ростом. На него незнакомец смотрел с маниакальным блеском в глазах, словно на вещь, которую давно хотел взять себе, а теперь до этого момента рукой можно было подать.

— Ты еще выйдешь на свет, Отверженный Всевышним. Он разрушит твою клетку, — касаясь жидкости в том месте, где отражалось лицо мужчины, сказал незнакомец. — Сэмюэль Винчестер выпустит тебя на свободу, дай только время. Ждать осталось недолго.

Котел вдруг опрокинулся, будто откинутый невидимой рукой, и кипящая жидкость вылилась на пол, не коснувшись мужчины. Его уже не было — словно никогда и не стоял возле котла. Дом вновь опустел.

* * *

Сэм видел перед собой пламя, пожирающее все, что оказывалось у него на пути. Огонь уничтожал леса, города, даже горы запылали, словно сделанные не из камня, а из соломы, при этом не угасая, а только разрастаясь. Сэм скрывался от него, как мог, но гиена пожирала все, что было дорого его сердцу: университет, та квартирка, где он жил с Джессикой, Импала, хранившая все детские воспоминания — и счастливые, и нет. Но когда в огне вдруг появились человеческие фигуры, Сэм сорвался и ринулся вперед — пламя заживо сжигало Дина, отца и Джессику. Не сделав и шага, он вспомнил, что Джессика и отец мертвы, и уже хотел остановиться. «Но Дин ведь жив!» Брат с немым укором посмотрел на него, а после исчез. Теперь в огне трепыхалась Гермиона, стараясь затушить тлеющую одежду, но безуспешно. Вновь появился Дин.

— Ты виноват, Сэм. Вокруг тебя должна образоваться зона отчуждения, иначе каждый, кто становится тебе дорог, погибает, — спокойно, с безразличием глядя Сэму в глаза, сказал он.

— Ты магнит для неприятностей. Над тобой вьет гнездо Смерть, — Гермиона прекратила попытки спастись и теперь просто смотрела, как кожу покрывают ожоги. — Умер твой отец — из-за тебя.

— Забудь все, что я тебе говорил — ты виноват в том, что Джессику распяли, — от пламени пошел серый дым, скрывший лица Дина и Гермионы. Сэм бормотал что-то в свое оправдание, но голоса не смолкали, твердили одно и то же: «Ты виноват!» В общем гуле теперь звучали еще два голоса: отца и Джессики. «Ты был никудышным сыном! Если бы не ты, твоя мать была бы жива». «Зачем я выбрала тебя? Если бы мы не встречались, я бы не умерла так — в огне, прибитая к потолку».

Сэм обхватил голову руками, лишь бы не слышать этих голосов, но они не затихали. Наоборот, упреки становились все громче и громче, пока не перешли в крик.

Сэм проснулся.