Подруга для Грегори (гет)

Весь следующий день Гойл слонялся по коридорам, размышляя над тем, стоит ли принять Лихо-зелье. Если уж Браун прибегала к его помощи и осталась целой и невредимой, возможно, и ему повезет... Но только вот с везением-то как раз и надо было расстаться.

— Что, Гойл, не знаешь, у кого сигаретами разжиться?! — Нотт хмыкнул, доставая пачку, и Грегори не отказался от заманчивого предложения.

Курили в разбитый в пылу битвы за Хогвартс витраж, и у дамы, изображенной на нем, капали слезы, когда слизеринцы пускали в нее струйки ароматного дыма. Но им было все равно.

— Что-то ты давно писем не получал! — завел Тед старую пластинку, и Грегори устало вздохнул.

— Сам-то вот тоже ни с кем... Только вот с Гринграсс...

При этих словах Нотта передернуло, словно он проглотил сигаретный пепел.

— Не твое дело! — буркнул он уныло, вспоминая, как Дафна заставила его врать всем о близости с ней.

— А ты знаешь, что Гринграсс спит с Поттером?! — поинтересовался Гойл авторитетно.

— Да ладно! — Тед даже закашлялся.

— Так ты не знал?!

— Не важно, знал ли я о Поттере и Гринграсс, — философски отозвался Нотт. — Гораздо важнее, знает ли Поттер обо мне и Гринграсс!

Гойл почесал затылок. Он совершенно не понимал, отчего Тед, который должен был разозлиться от ревности, возрадовался, словно младенец стихийной магии. Впрочем, он даже не успел задать интересовавший его вопрос — так быстро Нотт потушил сигарету и умчался куда-то. Наверное, посвящать Поттера в отдельные части своей личной жизни.

Гойл вздохнул, докурил и тряхнул головой. Все вокруг точно знают, чего хотят! И он не исключение!

В кухне услужливые эльфы подали ему кувшин с водой. Грегори быстро нацарапал на пергаменте свое незатейливое желание и поджег его, наблюдая, как пепел падает точно в кувшин. Перелить туда же Лихо-зелье из флакона не составило труда. Гойл взболтал полученный состав и... Остановился. В Большом зале пить это было нельзя — не та атмосфера. Ему вдруг захотелось уединиться где-то на случай, если... Он не хотел думать о плохом, поэтому просто забрался за трибуны на квиддичном поле. Там было относительно тепло — ветер не заглядывал в этот уединенный уголок, — и можно было не торопиться.

Грегори вообще не любил спешить. Медленно уселся на сваленные для ремонта доски, медленно взболтал содержимое кувшина, вздохнул, огляделся... и увидел ее.

Джинни Уизли сидела чуть поодаль, привалившись к ограде, и в руках ее была бутылка вовсе не со Сливочным пивом, хотя Гойл наивно полагал, что для девушки и пива слишком много. Лицо раскраснелось от алкоголя и от слез, нос распух, и выглядела она вовсе не так уверенно и дерзко, как обычно.

Грегори хотел уде было уйти потихоньку и поискать более уединенное место, но Уизли его заметила. Ее глаза расширились от удивления:

— Гойл, твою ж академию, ты здесь какого делаешь?! — выдала она заплетающимся языком. — Это мое тайное место!

— Вообще-то оно всегда моим было, пока ты тут не объявилась! — насупился Грегори в ответ, но Джинни только затрясла головой.

— Вот только не надо ля-ля! — выдала она пьяно. — Я давно поняла, что ты на меня запал! Только шанса не было!

— Я?! — Гойл закатил глаза. — Иди проспись, дура!

— Конечно ты! — не унималась Уизли. Она вскочила и нетвердой походкой направилась к нему, потрясая полупустой бутылкой. — Думаешь, я не поняла?! Все эти твои подкаты, блин, дурацкие! А история с Мэгги?! Это ж, моя Моргана, так очевидно! И спас ты меня! И потом... Только я занята была... Да! А теперь, когда... Когда... — и она разразилась рыданиями.

Гойл хмыкнул, покрутил пальцем у виска и пошел прочь.

— Это все из-за тебя! — и в него полетела бутылка.

Грегори даже не сразу сообразил, что случилось, когда почувствовал сильную боль между лопатками. Он прорычал что-то невразумительное и резко обернулся. Джинни стояла, закрыв лицо руками, и шумно всхлипывала. Гойл моментально остыл. Что с нее взять: брошенная девица, которая почему-то решила заливать горе без верных Грейнджер и Саттон.

— Дура! — только и смог сказать он.

— Да-а-а! — шмыгнула она носом. — Я такая дура! Я такая... Дай выпить!

И с этими словами она вырвала из рук растерянного Грегори кувшин и прежде, чем он успел что-то предпринять, одним махом выпила почти все, что там было. Целое мгновение Гойл наблюдал, как Лихо-зелье исчезает вместе со всеми его стараниями, а потом... Озверел. Коршуном бросившись к Уизли, он отнял у нее кувшин, но там почти ничего не осталось.

— Ты! Ты! Ты! — он захлебывался от гнева. — Да как ты...

— Жалко, что ли? — Джинни зажмурилась. — Бухаешь какую-то дрянь противную, да еще и зажимаешься, как тот леший!

— Ты просто!.. — Гойл оскалился, не в силах больше терпеть эту пьяную гриффиндорку, и выхватил палочку. — Контркатэр Максима!

Антипохмельное заклятие давалось ему хорошо — жизнь давно заставила Гойла выучить определенный набор бытовых чар.

Джинни задохнулась на мгновение и со стоном схватилась за голову.

— Какого слизня?! — блекло выдавила она, сжимая виски, и Грегори понял, что переборщил. Не надо было усиливать заклинание.

Но он ничего не сказал, только нахмурился и устремился на свежий воздух.

Все было не так. Уизли, конечно, следовало бы помочь — хотя бы принести воды, но Гойл был слишком зол на нее за выходку с его зельем. Поэтому он просто вернулся в гостиную Слизерина.

Ночью ему не спалось. Грегори вынужден был признать, что его безмерно занимает вопрос: что будет с Уизли? Его мало волновала ее удача, но вот оборотная сторона Лихо-зелья... Джинни же девчонка! Значит ли это, что в той, кого он загадал для себя, проснутся нежные чувства к особе одного с ней пола?! Нужно было срочно выяснить все это, иначе... Гойл предпочел не останавливаться на этом неприятном "иначе".

Вместо этого он с утра пораньше решил найти Браун и выведать у нее, как бы между прочим, ответы на все свои вопросы. Но ему не повезло: первым человеком, которого он встретил у башни Гриффиндора, оказалась, конечно же, Джинни Уизли. На нее было больно смотреть. Под глазом ее красовался свежий фингал; кончики волос обгорели и безжизненно болтались; на колене алела ссадина, а по мантии расплылось большое чернильное пятно.

Увидев Грегори, Джинни споткнулась от удивления и растянулась у самых его ног.

— Вот же адовый ад! — воскликнула она в сердцах, потирая сбитый локоть. — Худшее утро в моей жизни! И ты еще со своими ухаживаниями!

— Да не нужна ты мне! — огрызнулся Грегори, хотя почувствовал легкое чувство вины.

— Говори себе это почаще!

— Обязательно! — Гойл вздохнул. — Ты Браун не видела?

— Нет! — раздраженно выплюнула Уизли. — Только ее мне не хватало!

Он пожал плечами и попытался пройти мимо. Но Уизли не дала:

— Просто признайся! — она преградила ему путь так, словно от этого зависела ее жизнь. — Признайся, что влюблен в меня!

Он быстро заморгал, пытаясь понять, является ли все это эффектом Лихо-зелья, или Уизли сошла с ума самостоятельно.

— Мне просто... Моргана и Брунгильда, мне просто это нужно! — казалось, Уизли была в отчаянии.

— Зачем? — Грегори подумал о том, что никогда еще никому не признавался в любви. И не собирался. По крайней мере, не здесь и не сейчас.

— Ты что, совсем тупой?! — она похлопала себя по лбу, изображая неандертальца. — Просто скажи это — я не съем тебя!

— Гойл? — в коридоре показались Финниган и Лонгботтом. — Ты что тут забыл?!

Симус обернулся на Джинни, понял что-то свое и достал палочку, направляя ее на Грегори:

— Ступефай!

Гойла припечатало к стене, буквально размазав по ней, — с такого близкого расстояния было выпущено заклятие, — а Финниган уже вовсю хлопотал над Уизли, справляясь, как так получилось, что оглоед в лице Гойла отделал ее по полной совершенно безнаказанно. Лонгботтом тоже суетился вовсю, создавая еще большую неразбериху.

Грегори воспользовался тем, что про него подзабыли, и ускользнул обратно — к подземельям. В конце концов, Браун можно подкараулить и в другом месте.