Короткие истории о некоторых обитателях Вестероса (сборник драбблов) (гет)

По заявке lonely_dragon: Арья/Джон. "Мы как Бринден и Шира".

* * *

Я знаю, что счастье мое неглубоко,

Пальцы Арьи легкие и тонкие, как птичьи косточки, обтянутые кожей. Она осторожно перебирает старые свитки, и хоть на лице ее не написано такого же восхищения и благоговейного трепета, которое возникало в подобном случае у Сэмвела, Джон видит, что ей интересно.

Желтоватая бумага особенно старой карты осыпается под рукой — Арья досадливо хмыкает. В неверном свете сальной свечки, дрожащем на ее щеках, она кажется почти разрумянившейся. Хотя Джон знает — Арья бледная. Арья разучилась краснеть, прикусывать губу в задумчивости. Арья больше не летает, как буйный ветер, она тенью волочится по земле, не слышная и не видимая прочим.

— Тебе правда интересно? — спрашивает он, надеясь услышать ответ "нет", больше подходящий прежней Арье, которую он знал.

Она поднимает глаза — отцовские, но совсем девичьи — спокойные, мягкие, как туман.

В них сквозит невеселая улыбка, как солнечный луч, пробивающийся сквозь мутный ил.

— В черно-белом доме учат не только обращению с трупами, — говорит она спокойно, и рассеянно переворачивает страницу одетого в кожу фолианта, который даже не начинала читать.

Джона пробирает внезапным ветреным холодком — как и всякий раз от арьиной болезненной честности.

И он не знает, что ему делать — Арья не примет страха, а жалости — тем более.

— Я до сих пор не понимаю, как ты справилась, — говорит Джон, ощущая всю бессмысленность этих слов.

Как едва заметный, полуистершийся рисунок, на лице Арьи едва проступает задумчивость, но Джон чувствует — это всего лишь маска.

— Мне ты помог, — отрывисто говорит Арья после короткой паузы, будто ножом режет неприятную тишину. — Твоя Игла. Она была для меня домом, частью стаи. А пока стая жива, жив и волчонок.

Она покачивается на стуле, отворачиваясь, делая вид, что ей все равно. Отсвет пламени подрагивает на ее руке — и на миг кажется, что с нее содрана кожа и на пол вот-вот хлынет густая кровь.

— О чем ты читала? — спрашивает Джон просто для того, чтобы что-то спросить.

— О Великих Бастардах, — говорит Арья, — и они внезапно улыбаются друг другу. Одновременно, как прежде — и ледок меж ними будто истаял.

— Звучит чудесно, — замечает Джон с иронией — он весьма смутно помнит о них. — Ты уже не боишься этого слова, так ведь?

Свечение в ее глазах медленно угасает.

— Бояться нужно не слов, слова не могут очень-то ранить, — сухо говорит Арья. — Бояться нужно людей.

— Ты изменилась, — говорит Джон безнадежно.

— Изменилась... — повторяет Арья задумчиво, будто пробуя на вкус это слово. — Помнишь, Санса говорила, что доспехи леди — учтивость?

Джон вопросительно смотрит на нее.

— А какие доспехи у тебя?

— Страх, — просто отвечает Арья. — Я привыкла бояться, привыкла, что это делает меня меньше и слабее. Но иногда страх может научить быть сильным.

Джону нестерпимо хочется взлохматить ей волосы, хоть как-то успокоить. Он протягивает руку — но не успевает.

— Чего же ты боишься, дитя смерти? — произносит Вель, неслышно подошедшая сзади.

С Арьи мгновенно слетает все напускное спокойствие — она вскакивает с места, не обращая внимания на стук книг, полетевших вслед за ней на пол. Резко, как волчок, она развернулась, вскидывая тонкие ручонки точно в попытке защититься. Джон делает шаг к ней и кладет руку ей на плечо — хотя разве Арье грозит опасность? Арья дрожит, как натянутая тетива.

— Убирайся! — кричит она прямо Вель в лицо, и этот беспомощный крик больно режет слух. Та, впрочем, спокойно улыбается.

— Мне сказать ему, чего ты боишься? — спрашивает она спокойно.

Джон ничего не понимает, но не успевает вмешаться — плечо Арьи молниеносно выворачивается из-под его руки.

Девочка убегает.

— Зачем ты пугаешь мою сестру? — чувствуя, что закипает, произносит Джон.

— Сдается мне, что не хочет она быть твоей сестрой.

Пару секунд Джон недоуменно смотрит на Вель, не в силах уразуметь, что она имеет в виду, а потом в раздражении кивает ей и бросается вслед за Арьей.

Он находит сестру неподалеку, скорчившейся, как малый зверек, и, несомненно. бурно рыдающей.

Спина ее дрожала, как в лихорадке, но Арья не издавала ни звука. И плакать ее отучили, с болью понимает Джон.

Стремясь хоть что-то сделать, он одним движением сгребает Арью в охапку и прижимает к себе.

Но она внезапно начинает биться в его руках, как птичка, пойманная в силок.

— Не трогай меня! — кричит она яростно, как недавно на Вель. — Никогда не смей меня трогать!!!

Ошарашенный Джон выпускает ее, и Арья ожесточенно трет глаза, как будто это способно скрыть ее слезы.

— Да что произошло? — спрашивает он спустя долгую минуту молчания.

— Мы как Бринден и Шира, — всхлипывает Арья глухо, отворачиваясь. — Мы совсем как они, правда?

— Сводные брат и сестра? По отцу?** Я знаю... — растерянно уточняет Джон.

— Ничего ты не знаешь, Джон Сноу, — говорит ему Арья.

Но знали бы вы, что творится со мной,

когда он меня называет сестрой...

* здесь и далее — цитата из песни Тол Мириам — Названому брату.

**Р+Л=Д, если что.