Следующая цель (джен)

Появления Ордена Феникса пришлось ждать три дня. Чтобы не скучать (ну или не дёргаться от каждого скрипа половиц из-за нетерпения), я предложил придумать способ дистанционного наблюдения за входом и камином. Не сигнальные чары, которые любой обученный волшебник может снять одним взмахом палочки, но и не колокольчик над дверью, конечно. Признаться, с идеями у меня было напряжённо, потому и обратился за советом к старшим товарищам. И не прогадал — Эдриан вспомнил подходящее заклинание. Правда, как точно оно звучит и работает, он не сказал, но теперь хотя бы было от чего отталкиваться в поисках. Покопавшись пару часов в обширной библиотеке Блэков, мы всё-таки смогли обнаружить его точное описание, и вскоре Нотт создал простенькие артефакты, транслирующие изображение на «монитор», в роли которого выступало самое обычное зеркало. Я был покорён простотой и изяществом, а также огромным потенциалом артефакторики.

«Видео» рябило, звук хрипел и прерывался — ну точь-в-точь как при слабом сигнале у телевизора, — но повозившись ещё немного, мы сумели довести дело до ума и получили отличные камеры видеонаблюдения, чью работу и продемонстрировали прибывшим вечером зельеварам — Драко с Северусом весь день провели в доме Снейпа в Ислингтоне, занимаясь каким-то зельем на продажу.

Северус только зубами скрипнул, когда увидел, как это работает. Не запрети Министерство и Дамблдор магию Крови, Снейпу не пришлось бы с риском для жизни шпионить за Тёмным Лордом, достаточно было бы подбросить в ставку должным образом зачарованную безделушку.

Магия Крови… Это только звучит ужасно. На самом деле под громким и пугающим названием объединены столь разные виды заклинаний, зелий и ритуалов, что вполне невинные вещи оказываются несправедливо приравнены к тем, что требуют гекатомбы жертв.

Признаться откровенно, я всегда с удивлением слушал о запретах различных видов магии. Лекарственные зелья, способные за считанные минуты спасти обречённого на смерть больного благодаря тому, что приготовлены индивидуально, с учётом его и только его особенностей организма, ещё в процессе варки настраиваясь на конкретного пациента по капле его крови, — запрещены, ведь в них используется человеческая кровь. Щитовые чары, в разы превосходящие Фиделиус по надёжности — запрещены, так как требуют четырёх капель крови по углам участка, что создадут непреодолимый контур. Средства слежки, такие, как сделали мы, — запрещены, потому что и тут необходима кровь…

Какой смысл лишаться весьма полезных знаний, если это всё равно не убережёт от их распространения? Если уж человек хочет что-то сделать, его не остановят министерские запреты. Нашёл же Том информацию о крестражах, а уж куда запретнее. Но ладно Волдеморт, он был гением, с чем даже Альбус не спорил, а Крэбб? Адскому пламени ведь в школе не учат, но один из самых тупых студентов не только нашёл, но и успешно применил сложнейшее заклинание. Нужно не уничтожать знания о Тёмной магии, а объяснять, в чём их опасность!

Впервые попав в библиотеку Блэков, я был потрясён обилием скрытых от нас знаний. Слишком хорошо помня, как ученики и учителя реагировали на парцелтанг, считавшийся тёмным даром только потому, что им владели Салазар и Волдеморт, свои изыскания я предпочёл оставить в тайне даже от лучших друзей. Я взахлёб читал трактаты по Тёмной магии и, хотя не пытался эти заклинания применять, постепенно начал в них разбираться. В мои планы не входило становиться тёмным магом, я лишь хотел уметь защищаться. Для большинства тёмных проклятий придуманы собственные щитовые чары, от них не спасёт примитивное Протего, но запретив Тёмную магию, запретили и защищаться от неё. После битвы в Отделе тайн не только Гермионе пришлось долго восстанавливаться, Невилл и Луна также получили по проклятию. Знай мы, что Протего не сработает, учили бы и другие щиты, но мы не знали — и это было самой серьёзной проблемой нашего поколения. В итоге я таки выучил движения волшебной палочкой и нужные слова четырёх щитов, но даже сейчас не был уверен, что смогу правильно их применить: пока соображу, что именно нужно использоваться в конкретном случае, пока вспомню интонацию и движение… А ведь именно этому должны учить на ЗоТИ, а не ломать пальцы гриндилоу.

Сейчас мне не было нужды прятаться и пробираться в библиотеку под мантией-невидимкой — Пожиратели смерти одобряли мой интерес, лишь стребовали обещание не пытаться применять Тёмную магию без них. Но даже этот запрет звучал не как ограничение свободы, а как забота, желание направить и подстраховать:

— Давай пока без самодеятельности, ладно? Лучше под присмотром учиться, чем нам придётся отскребать тебя от пола или нагружать Снейпа варкой лечебных зелий, — спокойно произнёс Мальсибер, застав меня за чтением книги по боевой тёмной магии. — Раз ты заинтересовался, я помогу. Смело спрашивай, что непонятно, но сам пока не пытайся что-то сделать — слишком опасно.

Я с готовностью кивнул, обещая не геройствовать.

В доме Снейпа мне было скучно, в Блэк-хаусе такой проблемы не было благодаря библиотеке. И Реймонду. Мы с ним так и остались жить в моём доме, а остальные приходили к нам «в гости» по вечерам, радуя Кричера отличным аппетитом. Что-либо предпринимать было рано, мы ещё не выяснили точно, как обстоят дела в волшебном мире, а потому могли позволить несколько дней бездействия и спокойного ожидания.

С каждым днём я чувствовал себя всё лучше, слабость проходила, и ей на смену пришло незнакомое доселе чувство. Всем своим существом я ощущал, что я дома. Поделившись невнятным ощущением с Вальбургой, по её улыбке я понял, что всё именно так, как и должно быть: я действительно стал Блэком, и пропитанный их магией дом признал меня хозяином.

Домовик несколько раз докладывал, что кто-то пытался проникнуть в дом через своевременно заблокированный камин, но, поскольку незваный гость удовлетворился отсутствием ответа, мы не стали ничего предпринимать. А потом явился мистер Уизли.

— Хозяин? — с хлопком появившись в библиотеке, эльф поклонился с доложил: — На пороге стоит предатель крови. Кричеру прогнать его?

— Ни в коем случае, — помотал головой Мальсибер, вставая из-за стола. — Пойдём, посмотрим, что он будет делать.

— Спасибо, Кричер, — поблагодарил я и двинулся следом за Реем в наш пункт наблюдения.

Вечерами, в свободное от маггловского бизнеса время, Эдриан успел наделать таких же артефактов для наблюдения, как и перед входом, напряг Кричера, заставив стащить в комнату, примыкающую к моей спальне, половину зеркал в доме, и теперь мы могли, как в телевизоре, видеть всё, что происходило на первом этаже. Получилось своеобразное ток-шоу.

Мы подоспели вовремя и ничего не пропустили: Артур не успел даже дойти до столовой. Он покричал и двинулся вглубь дома, ничуть не смутившись от того, что хозяин не отвечает. Мимолётно удивившись воспоминанию, что и сам Сириус считал этот дом не родовым гнездом, а всего лишь штабом Ордена, я помотал головой, отбрасывая неуместные сожаления о прошлом, и принялся наблюдать.

Труп Блэка мистер Уизли обнаружил быстро.

— Вот это настоящая дружба, — хохотнул Мальсибер, глядя на то, как гость обыскивает помещение на предмет ценностей, игнорируя тело Сириуса.

Длилось это недолго — минут двадцать: стараниями верного домовика, предвидящего подобное развитие событий, на виду не осталось ничего мало-мальски ценного, — после чего Артур вздохнул, посмотрел на Сириуса с непонятным мне выражением и отправил патронус кому-то из Ордена.

Артефакт-камера над входной дверью продемонстрировала, как перед домом аппарируют орденцы. Спустя ещё двадцать минут в кухне собралось человек десять. Я был неприятно удивлён, увидев, кем Орден заменил погибших членов.

— Это кто такие? — рассмотрев подростков, Рей презрительно ухмыльнулся. — Неужто это — наши противники?

— Косоглазая — моя бывшая девушка Чжоу Чанг. Высокий черномазый — однокурсник Дин Томас, низкий с дредами — Ли Джордан, он старше на два года, — без намёка на былое хорошее отношение к членам Отряда Дамблдора буркнул я.

— А вторая девчонка?

— Сьюзен Боунс — племянница Амелии Боунс, — нехотя ответил я, жадно всматриваясь в лица бывших друзей. Не знаю, что надеялся увидеть, лица орденцев почти ничего не выражали, однако именно это равнодушие и давало понять, что члены ОД очень сильно изменились с нашей последней встречи. Одна лишь Боунс выглядела прежней: добродушной девчонкой, всегда готовой поддержать друзей, кажется, она была понастоящему расстроена вестью о гибели Сириуса… Беззлобно усмехнувшись, я не удержался от замечания: — Вот кого я не ожидал увидеть на их стороне, так это её.

Между тем события разворачивались. Тело Сириуса куда-то отправили, воздух очистили от запаха разложения, а стол — от мусора, и орденцы расселись по своим привычным местам.

— Следов насилия нет, — подала голос Сьюзен.

— Допился, — равнодушно пожал плечами Джордан.

— Наши люди в Аврорате разберутся, — отмахнулся Артур, даже не взглянув на говорящих. — Стоит решить, как быть со штабом.

— Что тут решать? Сириус бы хотел, чтобы мы пользовались домом и дальше, — Дамблдор появился как всегда вовремя — аппарировал прямо на крыльцо. Одарив соратников немного печальной улыбкой, он занял место во главе стола и, сложив пальцы домиком, демонстративно тяжко вздохнул. — Сириуса, конечно, жаль, но иного конца у него и быть не могло. К счастью, мы по-прежнему можем встречаться здесь, я позаботился об этом заблаговременно.

Я стиснул зубы, чтобы не заорать. У этого человека вообще нет совести?! Как он смеет решать, чего хотел покойный? Разве Дамблдор забыл о завещании? Плевать на предательство, обман и все их подлые планы — завещание оформлено по всем правилам и заверено гоблинами. Это мой дом!

Почувствовав моё состояние, Рей похлопал меня по плечу, напоминая, что никто не избежит возмездия. Стало немного легче.

— Профессор, а как же защита? — вновь подала голос Боунс.

— Не волнуйся, моя девочка, защита не пострадала, ведь её накладывал я.

Дальнейший диалог не представлял интереса: ни о чём важном они не говорили, обсуждая лишь очевидные вещи — всё как в то время, когда я был одним из них. А вот реакция Сьюзен…

— Рей, присмотрись к Боунс. Мне кажется, или ей не нравится происходящее?

— Сложно сказать, — после паузы ответил Мальсибер. — То, что её передёргивает от обращения «моя девочка» — очевидно, а в остальном… Я вижу её впервые и не могу судить. Ты хочешь её завербовать?

— Не так скоро, — фыркнул я. — Сьюзен хороший человек… Не смейся, я серьёзно, — повернувшись к нему, я потёр лоб привычным движением, собираясь с мыслями. — Я плохо разбираюсь в людях, но даже живя с шорами на глазах, я видел, что она очень добрая. В ней нет подлости, злости или зависти. Она, как и я, осталась сиротой в восемьдесят первом и жила с тётей, но не озлобилась. Я с подачи директора начал мечтать о мести, а она смогла простить. На шестом курсе межфакультетная вражда вспыхнула во всей красе. Слизеринцев считали исчадиями ада. У многих из них родители были Пожирателями или поддерживали Лорда, а у всех остальных родственники и друзья были за Дамблдора. Даже магглорождённые, которым, в принципе, не за что было винить однокурсников, и те выступили против. Знаешь, странно вспоминать, как я обвинял Драко во всех грехах. Я, конечно, оказался прав, у него действительно была Метка, но… Сьюзен как-то подслушала мой разговор с Роном, отвела меня в сторону и сказала, что я не могу винить Малфоя за любовь к родителям. Вот так просто. Она не оценивала меня или Малфоя, не осуждала, она просто смогла понять. Это произвело сильное впечатление. Даже когда Пожиратели убили её последнюю родственницу, она не возненавидела слизеринцев, как все остальные. Можешь у Драко спросить, он подтвердит.

Пару секунд помолчав, Рей пожал плечами:

— Но ведь сейчас она с ними.

— Они все входили в ОД, — возразил я, — который, кстати, я организовал. Из одной тайной организации перешли в другую. Уверен, этому поспособствовали Рон с Гермионой. Грейнджер и тогда, на пятом курсе, умудрилась уговорить десятки учеников нарушить правила и, рискуя отчислением, вступить в ОД. По-моему, они в детстве не наигрались в супергероев.

— Бастер, решение за тобой, но я бы не советовал торопиться, — дипломатично произнёс он.

— Рей, ну я же не кретин!

— Нет, но порой ты действуешь чересчур импульсивно… Спрашивается, чего приходили? — после паузы поинтересовался Мальсибер, глядя, как орденцы прощаются. — Что ж, если они по-прежнему будут собираться здесь, в информации у нас недостатка не будет. Хотя ценность обсуждаемых ими вещей под большим вопросом.

* * *

Однако от скептицизма очень быстро пришлось отказаться — полезное в разговорах было, причем немало. От подслушанной на собраниях информации у нас волосы дыбом становились. Куда там Тёмному Лорду с его детскими комплексами, планы Дамблдора по масштабности не имели аналогов. Разве что экспансия Гриндевальда, да и то — не факт, что Альбус не приложил руку к разработке стратегии друга юности. Если честно, было непросто признать, что кто-то, а тем более такая известная личность, как бывший директор Хогвартс, бывший верховный судья Визенгамота и бывший же председатель Международной Конфедерации Магов может на полном серьёзе предлагать и желать чего-то столь… странного, но иного вывода из его разглагольствований сделать не получалось. Альбус Персиваль и так далее Дамблдор стремился ни много ни мало насадить в магическом мире демократию. Но не такую, как у магглов, где власть хотя бы на словах принадлежит народу — он хотел всех уравнять, а потом подчинить… Ради Общего Блага, конечно.

Меня поражало, почему Гермиона молча внимает этому бреду: как магглорождённая она не могла не понимать, что предлагаемое стариком не имеет к демократии даже косвенного отношения. Я знал, что поступление в Хогвартс лишило мою бывшую подругу возможности учиться в престижной маггловской школе, а потом и колледже, но она не отказалась от своих замыслов полностью, постигая учебные планы заочно — далеко не только магическую литературу она читала в гриффиндорской гостиной, уж я-то это точно знаю. Другими словами, она должна была иметь хотя бы поверхностное представление о политологии и связанных с ней областях знаний. Чёрт, да даже я знаю, что означает слово «демократия» на самом деле!

Но не только Грейнджер, они все — и вчерашние школьники, и взрослые люди с богатым жизненным опытом — молчали и согласно кивали, внимая «мудрости» своего вождя. Я обратил внимание, что среди «своих» Дамблдор всё чаще позволяет себе приподымать маску доброго дедушки, показывая истинное лицо, и это тоже было непонятно. Неужели он на самом деле считал, что это не отпугнёт их? Рон, Гермиона и остальные члены Отряда Дамблдора знали мою историю — не могли не знать, — но словно забыли о неприглядной роли старика. Или — забыли обо мне? Я попал в магический мир, как в сказку, это ведь Альбус сделал мою жизнь невыносимой ради того, чтобы первую же протянутую мне руку я не оценивал на чистоту, а принял с благодарностью. Но ведь у остальных были и любящие родители, и нормальное детство, так зачем лезть в это? Уизли — отбросы чистокровного общества, Грейнджер и Томас — нежеланные гости, насчёт них всё понятно: содействие Дамблдору было для них единственным шансом подняться в мире, где магглорождённых не жалуют, но остальные? Зачем чистокровным магам рисковать всем, что они имеют, ради Дамблдора? Чем он смог их привязать к себе, если у неглупых, в принципе, людей в его присутствии атрофируются критическое мышление, совесть, здравый смысл?.. Что он мог предложить такого, что они переступили через привитые с детства правила и законы? Что есть в Дамблдоре особенного, что маги готовы идти за ним хоть на край света и сражаться, не жалея себя?

На эти вопросы у меня не было ответа. Пожиратели смерти, заставшие меня за анализом очередной пропагандисткой речи, стали расспрашивать, что именно меня так злит, и сумели выудить подробности моего «счастливого» детства. Это был шок. Несмотря на периодические оговорки и даже прямые слова, что общеизвестная картина детства Гарри Поттера — не имеет к моей реальной жизни среди магглов никакого отношения, они ещё не привыкли к тому, что вся история моей жизни — ложь; магический мир был уверен, что Мальчик-Который-Выжил живёт в царских условиях в любящей семье… В ответ на мою откровенность они рассказывали о своих «мечтах и разочарованиях», и это сплотило нас ещё сильнее. Кто-то может сказать, что после семи лет ненависти пара-тройка месяцев — недостаточный срок для дружбы, но нам хватило. Я всю жизнь провёл среди лицемеров и только сейчас начал понимать, что же такое дружба на самом деле. Паранойя периодически поднимала голову и шипела рассерженной коброй, но мне не хотелось позволять страху диктовать свои условия. У каждого из Пожирателей уже были сотни возможностей расправиться со мной, но они не только не сделали ничего подобного, но и помогали и оберегали меня. Разумная осторожность не мешала нормальным отношениям, а вот недоверчиво шарахаться и следить за каждым шагом новых друзей я не собирался.

По здравом размышлении мы единогласно решили не торопиться с осуществлением мести, а собрать побольше компромата и, что тоже немаловажно, помешать Дамблдору. Его планы и намерения пугали; мы были совсем разными, однако ни в одном из нас его слова не вызвали отклика, напротив, мы готовы были сплотиться и действовать сообща, лишь бы не позволить старику добиться желаемого. Не из ненависти и мести, а потому что его успех обернулся бы крахом для всех британских волшебников. Несмотря на массу нелицеприятного, что каждый из нас мог бы сказать в адрес Дамблдора и его людей, на самом деле всё это были лишь слова. Наши слова — против его. Но кто мы, а кто Дамблдор. Наших показаний было бы недостаточно, чтобы законными путями помешать ему, так что дел предстояло много, если мы на самом деле хотели что-то изменить. А мы хотели.

Но действовать немедленно было нельзя, даже я, нетерпеливый от природы человек, понимал, что необходимо тщательно подготовиться к предстоящему противостоянию. А значит, некоторое время можно было просто жить.

Северус занялся своей привычной работой с зельями, Эдриан — финансами, а мы с Драко поступили в полное распоряжение Реймонда, добровольно взвалившего на себя обязанность обучить нас высшей магии. И не только боевой, как я наивно думал поначалу, считая, что сейчас самое важное — это обезопасить себя. Чистокровные маги немного иначе относились к процессу обучения, полагая, что в процессе познания магии ничто не может быть лишним, и любая информация пригодится. Теории было не сказать чтобы много, да и подавал её Рей вполне доступно, и всё же я частенько оказывался в ступоре, не понимая. Аксиомы и леммы с трудом укладывались в моём маггловском сознании. Малфой всё схватывал на лету, сказывалось домашнее обучение, да и в Хогвартсе он не лентяйничал, а мне приходилось раз за разом тренироваться, прежде чем результат удовлетворял взыскательного наставника, но зато мои заклинания были мощнее. Вражда давно канула в Лету, а оставшееся соперничество привносило в обучение азарт.

После смерти Сириуса мы на время затаились, наблюдая за реакцией орденцев, но те оставались такими же беспечными, проводя свои тайные собрания в прямом смысле слова под носом у врага.

С гибелью последнего представителя рода умирали и эльфы, просто-напросто чахли без магии, так что отсутствие Кричера никого не смутило, эти ублюдки ещё и порадовались избавлению от хмурого домовика, а тот превратился в диверсанта. Наводя стерильную чистоту в наших с Реем комнатах и комнате с зеркалами-мониторами, он не забывал подсыпать соль в сахарницу, подсовывать пикси в папки с документами и ставить банальные подножки. А ещё Кричер в первую очередь перекрыл захватчикам доступ на третий этаж, где, помимо хозяйских спален, располагалась богатейшая библиотека Блэков.

Выяснив это, Гермиона орала, как под Круциатусом, но ни совместные усилия орденцев, находившихся в тот момент в доме, ни спешно вызванный Дамблдор не смогли заставить Кричера отступить. Эльфийская магии была Терра инкогнита для всех волшебников, и никто толком не знал, на что способны домовики и где пределы их возможностей. Вид нахмуренного Дамблдора и расстроенной Гермионы бальзамом пролился на моё жаждущее отмщения сердце. Старик попытался силой пробиться, но потерпел поражение и был вынужден признать своё бессилие. Всё списали на постепенно разрушающуюся магию Блэков, без подпитки сжимающей давным-давно расширенное пространство — нас эта версия полностью устроила.

Мы с Драко злорадно хихикали, а Реймонд подсказывал эльфу новые гадости.

Уже вечером, накрывшись с головой одеялом, я снова задумался над странностями, окружавшими меня в прошлой жизни. К примеру, Кричер. Почему Сириус, или, если он был не в состоянии справиться с собственным домовым эльфом, Дамблдор не позаботились о том, чтобы изолировать преданейшего слугу Блэков? Неужели у них даже не мелькнуло мысли, что я могу случайно узнать об этой зависимости между домовиками и магами? Или… Внезапно я осознал: узнав, что Кричер не мог продолжать жить после смерти Сириуса, я пошёл бы с вопросами к главному врагу. По спине промаршировали мурашки. Кто знает, не сделал ли я этого на самом деле, и сколько раз подвергался корректирующему память заклинанию?

Уснул я ближе к рассвету и в не лучшем расположении духа, так и не сумев выбросить из головы страх, что часть моей жизни была стёрта. Зато желание отомстить взыграло во мне с новой силой.

Несмотря на то, что следующей после Сириуса целью я выбрал моих бывших друзей, судьба решила иначе, буквально на блюдечке предоставив возможность уничтожить мистера Уизли. Среди членов Ордена Феникса был вор — Флетчер, совершенно беспринципный тип, рядом с которым все непроизвольно проверяли карманы. Сколько раз я замечал, что количество столовых приборов в кухонных ящиках после его визитов уменьшается, а из спален пропадали статуэтки и даже рамки для колдографий, но сообщить об этом взрослым было неудобно: Флетчер же член Ордена, как можно заподозрить его в нечистоплотности? Уже гораздо позже я понял, что принадлежность к одному лагерю не определяет порядочность человека, и это стало неприятным открытием… Но я и подумать не мог, что нечистых на руку борцов Света несколько. Может, мистер Уизли и не был вором, может, он просто что-то несвоевременно решил поискать — это не имело для меня значения, упускать шанс я не собирался.

Не знаю, как меня осенило, но я в первый же день приказал Кричеру собирать волосы членов Ордена, подсознательно почувствовав, что лишним козырь не будет. Подаренная Северусом бутылка оборотного зелья позволила не сидеть целыми днями дома, и почти весь август мы с Драко каждый вечер гуляли по Косому и Лютному переулкам в образе Артура Уизли, заходили в разные магазины и, пока «Артур» рассматривал витрины, второй под мантией-невидимкой что-нибудь крал — какую-нибудь мелочь, дело ведь было не в цене. Честно говоря, мои намерения не шли дальше, чем испортить Артуру репутацию, никаких коварных планов я не вынашивал.

Гром грянул шестого сентября. В этот день Рей устанавливал новую защиту на Блэк-хаус, в дополнение к эльфийской магии решив отгородить «отвоёванную» у Ордена Феникса территорию, и во избежание несчастных случаев выгнал нас с Драко «развеяться»; судьба оставшихся в штабе орденцев его не слишком волновала. То ли мой авантюризм заразен, то ли Малфой всю жизнь притворялся пай-мальчиком, но мою спонтанную идею проникнуть в Министерство он поддержал без колебаний.

Под оборотным зельем мы спустились на лифте в Атриум, под мантией-невидимкой прошли мимо проверяющего палочки у посетителей дежурного и двинулись к лифту. Найти кабинет Уизли оказалось делом пары минут. Порой мне кажется, что, кроме Рона, остальных детей миссис Уизли нагуляла, потому что настолько нечестолюбивого человека, как Артур, мне встречать не приходилось. Он работал там же, где и при власти Пожирателей смерти, хотя я собственными ушами слышал, как Кингсли предлагал ему повышение.

Как бы то ни было, в старом кабинете я был перед слушанием на пятом курсе, и дорога мне была известна. Отдел приобрёл двух новых сотрудников, кажется, я видел их раньше в школе...

Драко принял Оборотное зелье с волосом какого-то маггла, чтобы точно остаться неузнанным, и страховал меня, пока я под мантией-невидимкой шарил по ящикам, выбирая вещи. Моей целью было найти то, что хозяева точно опознают как свою собственность, но этими вещами не должны были пользоваться часто, а значит, время пропажи установить было бы невозможно.

Всё получилось даже лучше, чем мы смели надеяться. Артур пришёл в тот момент, когда я положил в его ящик последнюю украденную вещь — гора получилась внушительная, ведь, помимо личных вещей подчинённых, в ящик были подкинуты и те трофеи, что мы с Драко натаскали в Косом и Лютном переулках за прошедший почти месяц. Не желая рисковать, я медленно и осторожно двинулся к двери, а незнакомый мне сотрудник обратился к шефу с вопросом об отчёте за прошлый месяц. Уизли полез за документом, забитый ящик заело, он дёрнул сильнее... Шокированные лица министерских служащих стоили потраченного времени. Мы с Драко были довольны «шалостью».

Утренняя пресса пестрела громкими заголовками и колдографиями растерянного Артура, чья багровая лысина блестела от пота, когда он, бурно жестикулируя, что-то доказывал невозмутимым аврорам.

Мы с Драко самодовольно переглянулись и одновременно схлопотали по затрещине.

— Чем вы, разорви вас мантикора, думали?! — прорычал Мальсибер. — А если бы вас поймали?! Драко! От тебя я подобного не ожидал.

Малфой откровенно струхнул: Реймонд и вправду выглядел устрашающе. Как-то сразу вспомнилось, что он не просто сосед по камере и приятный в общении человек, а Пожиратель смерти и лордовский палач, которым пугали детишек… Но я больше испугался не наказания, а того, что Рей разочаруется во мне.

— Подвернулась возможность, вот и…

— Что значит подвернулась? — опасно тихим голосом уточнил Мальсибер. — Шли вы, шли, и тут бац, возможность!

— Рей, ну чего ты, в самом деле…

— А если бы вас поймали? Придурки! — махнул он рукой и отвернулся. — Могли бы хоть предупредить, что задумали.

И только теперь я понял, какого дурака мы сваляли. Это же не сторожевые псы гриффиндорцы, не дающие ни шага ступить самостоятельно — это Пожиратели! Может, Снейп, в силу профессиональной привычки, и попытался бы нас остановить, а Мальсибер и Нотт — нет. Они бы в худшем случае оставили нас один на один с проблемой, а вернее всего — помогли бы, подсказали или подстраховали.

— Прости, — потупившись, извинился я. — Никак не могу отвыкнуть, что помощи не дождёшься.

— Я искренне надеюсь, что это был последний раз, когда ты столь явно демонстрируешь недоверие, — сухо кивнул Рей, но так и не посмотрел на меня, молча покинув комнату.

— М-да, — проводив глазами спину Реймонда, протянул Малфой, — подождём, пока он успокоится, или догоним?

— Подождём, — выбрал я, чуть подумав. — И сам дурак, и тебя втянул.

— Да ладно тебе, всё прошло прекрасно, а Уизли в полной заднице.

— То ли ещё будет, — усмехнулся я, и, судя по тому, как Драко зябко передёрнул плечами, вид у меня в этот момент был устрашающий.