Хроника капитана Себрастиана (джен)

«Иппотигр» покачивался на небольших волнах, стоя на якоре в одной из бухт западного побережья Зебрики. Себрастиан планировал сходить в какой-нибудь дальний рейс, может быть, до берегов Ганады, но, получив утром загадочное письмо, быстро поменял решение и объявил команде, что они пойдут в другой порт. Зебрам, в принципе, было не очень-то важно, куда идти, они и не спрашивали. Если капитан решил сменить курс, значит, на то наверняка есть веская причина. Капитану верили, а как же иначе? Без этого безграничного доверия в море не ходил никто, будь то зебра или пони.

После ужина Себрастиан отозвал в сторонку Гореба, перебросился с ним парой фраз, и они вдвоем ушли в каюту, прикрыв за собой дверь. Нэду было не то чтобы прямо любопытно узнать, что за тайны разводит капитан вокруг конечного пункта их нового маршрута, просто дверь осталась слегка приоткрытой, а палуба возле нее — давно не драенной, а сегодня как раз была его вахта, ну и не мог же он пропустить часть досок просто из-за того, что в каюте что-то обсуждали боцман с капитаном. «Совпадение», — успокаивал себя Нэд и очень старался не обращать внимания на какой-то шорох — вероятно, капитан или Гореб, а может, они оба работали с картой — и негромкий разговор.

На самом деле это было совсем не сложно, особенно если сосредоточиться на швабре. Палуба сама себя не вымоет, в конце концов! Так что Нэд негромко насвистывал что-то беззаботное, когда странная фраза капитана заставила его напрочь забыть о швабре и напрячь слух.

— Гореб, тебе не кажется, что нам давно пора отпустить бесполосого?..

— Я думал, ты до этой мысли еще не дошел. Но раз ты об этом заговорил, то… да, я давно об этом думаю. Значит, есть подвижки?

— Скорее да, чем нет. Ну то есть, погляди сам, — в каюте снова тихо зашелестела бумага.

Нэд замер у двери, не зная, как реагировать на то, что он только что услышал. С одной стороны, ему захотелось ворваться в капитанскую каюту и немедленно всё выяснить. С другой — именно в этот момент он оказался здесь случайно, но вдруг взрослые решат, что он подслушивал нарочно? Отпустить — кажется, так выразился капитан? Отпустить куда? И почему?.. Нэд лихорадочно вспоминал всё, что делал в последнее время, а главное — пытался вспомнить, как на это реагировал капитан. Память, как назло, не выдавала ни блестящих подвигов, ни страшных неудач, казалось бы, всё шло своим чередом. Ну вот разве что вчерашний подгоревший ужин, когда его назначили камбузным? Но это же не повод его «отпускать», правда? И в итоге получилось съедобно и даже местами вкусно, потому что Мбици пришел вовремя и спас несчастные оладьи. Нэд помотал головой, отгоняя глупые мысли.

— Может, устроим ему проверку, как считаешь?

— Себ, мы оба знаем, что он ее легко пройдет.

За дверью послышались приближающиеся шаги, и Нэд поспешил ускакать подальше, лучше всего — куда-нибудь за дверь. Захлопнув ее за собой, он попытался перевести дух и понять, что ему теперь делать. Он так и не понял, о какой проверке говорил капитан, но ему уже хотелось провалить ее.

Полутемное помещение внезапно оказалось камбузом, и Нэд обнаружил себя стоящим нос к носу с донельзя удивленным Мбици. Тот как раз собирался выйти на палубу, но вбежавший Нэд мешал пройти.

— Бесполосый, ты ошибся дверью? Гальюн у нас вроде как дальше к баку, как ты уже давно должен был выучить, если, конечно, кэп не решил за одну ночную стоянку перестроить нашу милую шхуну прямо в море.

— Эм, нет… я помню, где у нас гальюн, Мбици.

— Ну, судя по тому, как ты влетел в мою скромную обитель, ты явно куда-то спешил. Сделав несложный логический вывод, я предположил, что…

— Нет-нет-нет! — Нэд помотал головой и уткнулся вахтенному в плечо. — Хватит о… об этом. Вовсе я не спешил. Вернее, спешил, но вовсе не туда, вернее… тьфу. Мбици, капитан хочет от меня избавиться!

— С чего это ты взял такую глупость? Честное полосатое, когда кэп хочет от кого-нибудь избавиться, об этом узнают все, даже те, кто и не хотел бы узнавать. Ну, ты же и сам не раз слышал, как кэп орет на меня, например. Что он меня вздернет, выкинет за борт, высадит на ближайший утес, съест на ужин… ты понял, в общем. Вот это называется «хочет избавиться». А если он до сих пор не орет: «Где наше бесполосое помело?!» — это еще ничего не значит… — Мбици беззаботно махнул хвостом и попытался аккуратно отстраниться, намереваясь вернуться к прерванным делам.

— Бесполосый! Бесполосый, где ты? — словно в насмешку донеслось с палубы. Нэд вздрогнул.

— Эм… Упс! — Мбици нервно хихикнул. — И почему бы это кэп хотел от тебя избавиться?

— Он сказал Горебу, что я выдержу любую проверку… Может, я стал слишком умным?

— Бесполосый, ты меня удивляешь! Тогда эта проблема решается проще простого, честное полосатое! Надо просто совершить какую-нибудь эпичную глупость.

— Ты… уверен, Мбици?

— Естественно! Погляди на меня — я это делаю регулярно и, как видишь, до сих пор здесь, никуда не девался и никто меня не отпускает. Наоборот, кэп говорит, что меня он лучше будет держать поближе к себе. А если и «избавится» — то сразу наверняка. Во избежание, так сказать.

— Во избежание чего?

— Понятия не имею, честное полосатое, этого он не говорит. Вот сам и спроси, не заставляй кэпа ждать. Иди-иди, всё будет хорошо. Мы же оба это знаем… Иди уже.

Нэд кивнул, пригладил растрепавшуюся челку и очень постарался придать себе серьезный независимый вид. Получилось плохо: подслушанное всё еще звенело эхом в голове.

— Никуда ты меня не отпустишь, — тихо сказал он сам себе, сердито шмыгнув носом. — Даже если мне придется устроить что-то такое… эпическое, что ты будешь орать на весь «Иппотигр», что я безмозглый баран, слышишь?! Ой… нет, лучше бы не слышал…

Всегда волнительно идти на встречу с капитаном, если ждала взбучка. Нэд, конечно, не припоминал такого, чтобы капитан слишком уж сильно лютовал, ну, поорать мог, или хвостом шлепнуть пару раз, за уши оттаскать еще. Но не более того. Так что нужно было просто успокоиться, улыбнуться и найти капитана. А главное — сделать вид, что Нэд и не подозревает о том, что услышал случайно и знать вроде как еще не должен. Вот это будет самая трудная задача, да уж… Соревноваться с зеброй в том, чтобы не вызвать подозрений, — бывает же такое. Но капитан, кажется, не ждет подвоха, так что — максимально беззаботная морда, улыбочка пошире и честнейший взгляд.

— Да, капитан, я здесь, капитан! На камбузе был, капитан!

— Мбици ведь не будет против, если я тебя у него заберу, правда? Будь добр, проверь такелаж.

— Есть, капитан!

Нэд дождался, пока Себрастиан спустится в трюм и задумчиво отошел к канатам. Это и есть та самая «проверка»? Или нет, уж слишком просто! А если развязать вот этот узел, это будет «глупость»? Нэд вздохнул и завязал конец обратно: «саботаж» это будет! И влетит ему за это ого-го как. Нет уж, запланированная глупость не должна мешать обязанностям на судне. Хотя, вероятно, как-то с ними связана. Например, можно подмешать немного воска в состав для полировки перил? А пока что надо проверить такелаж. И сделать это нужно тщательно! Перебрать, прощупать каждый канат, осмотреть все узлы, все бухты тросов, лучше даже пересобрать самому, чтобы уж совсем наверняка ничего не упустить. Сосредоточенность сменила беспокойство, и Нэд даже почувствовал некое умиротворение. Вот он, здесь и сейчас, осматривает такелаж. Он делал это не то что не первый, тысячный уже, наверное, раз, но сегодня это было как-то особенно приятно. «Иппотигр» будто бы отзывался на эту нехитрую заботу и дарил чувство защищенности.

Закончив работу, Нэд доложил Мангуа, что нашел несколько тросов, которые начали перетираться, и с чувством выполненного долга ушел спать в кубрик. Завтра они покинут эту бухту, и море снова примет их в объятия. Это ли не счастье? Нэд повозился в гамаке, вспоминая о том, как отец говорил, что истинное счастье моряка — возвращаться в порт, к тем, кто ждет на берегу. Нэда на берегу не ждал никто, кроме разве что тетушки Маршмеллоу, но это было совсем не то, что имел в виду отец. Она не бегала в порт каждую свободную минуту, высматривая на горизонте знакомый силуэт корабля, и даже не встречала «Иппотигр» в толпе портовых зевак. Хотя она всегда была рада видеть его в гостях, когда ему доводилось бывать в Фербуре. Нэд улыбнулся, прикрыв глаза, и подумал, что этой ночью ему будут сниться бисквиты и кексы доброй тетушки. И такелаж, куда уж без него после столь тщательного осмотра!

Длинная лапша из теста свивалась в канаты, завязывалась в самые разные узлы и отправлялась в печку весьма странной конструкции, почему-то напоминавшую по форме корабль. Нэд причмокивал и клацал зубами в сне, пытаясь поймать золотистую сдобу, вылетавшую почти сразу же. Сон действительно оказался очень хорошим, а до вахты еще есть немножечко времени, так что шансы на то, чтобы все-таки поймать это странное такелажно-булочное нечто, были весьма высоки.

Он почти дотянулся до сдобы, когда громкий крик и секундой позже треск и грохот с палубы ворвались в сладкую идиллию сна. Нэд распахнул глаза и попытался вскочить, тут же запутавшись в гамаке. Как только ему удалось твердо встать на ноги, он поспешил на палубу. Вахтенные матросы тихо, но очень выразительно ругались, иногда вплетая в цветастые монологи слова на родных наречиях. Смотрели они все вверх, на грот-мачту, на верхушке болтался по ветру гафель. Верхняя шкаторина паруса от этого хлопала и дергалась, и, кажется, успела порваться.

— Бесполосый… — Нэд вздрогнул, когда негромкий голос капитана раздался у него за спиной. — Мне казалось, ты вчера проверял такелаж?

— Да, капитан…

— Напомни мне, какой узел мы вяжем на конце дирек-фала? Это такая веревочка, которой поднимают конец гафеля, если ты вдруг забыл.

Нэд почувствовал, что у него запылали кончики ушей.

— Кровавый, капитан.

— Молодец, помнишь. А почему?

— Потому что «восьмерка», если упустить конец, пролетает в блок…

— Ну и?

— Но там же… — Нэд осекся, виновато прижал уши и тихо закончил: — Была «восьмерка», капитан…

Ну, ты же хотел «эпическую глупость», Нэд? Получи и распишись, как говорится… Он же вчера сам, лично развязал узел именно на этом тросе, когда обдумывал, как остаться на борту, и… и да, по нелепой привычке, завязал на конце другой узел! Надо же было умудриться это сделать именно там, где разница имела значение! Едва ли не единственный такой трос на всей шхуне!

Себрастиан смерил Нэда долгим пристальным взглядом, но ничего не сказал. Только то, что раз Нэд виноват, то он и полезет на мачту ловить болтающийся фал. Могло быть куда хуже, вот уж верно… Но стыдно было — ужасно! Пришлось значительно задержаться с отходом: спустить и срезать грот, чтобы он не порвался окончательно под нагрузкой, поставить штормовой трисель, да еще и утихомирить ругающегося Мангуа. Нэд вызвался помочь ему с починкой грота, но мастер по такелажу только фыркнул и утащил скатанный парус в форпик. Капитан, правда, всё равно отправил Нэда следом, раз уж тот сам вызвался, пусть будет ему этакое… продолжение наказания. А Мангуа умеет промывать мозги нотациями не хуже самого Себрастиана, это точно. Нэд не возражал.

Несмотря на эту неожиданную задержку, «Иппотигр» всё равно снялся с якоря тем же днем, пусть и несколько позже, чем рассчитывал Себрастиан. Спешить, впрочем, не было нужды: дело скорее тайное, а не срочное. Всё же капитан, подумав, ушел в каюту и сел за стол, разложив карту. Сейчас они шли на хорошем попутном ветре, и менять курс не очень хотелось, но если пройти чуть восточнее, можно было бы немного срезать путь. Себрастиан задумчиво погладил копытом лоцию, ведя воображаемую линию в сторону от проложенного курса. Вышел на палубу и поднялся на мостик. Рулевой без лишних вопросов уступил ему штурвал. Себрастиан осмотрелся, словно сравнивая реальный пейзаж со схематичным наброском на карте. Побережье Зебрики виднелось на горизонте в легкой белой дымке, а чуть поодаль возвышался и приближался серый утес. Именно на него и смотрел капитан.

Обычно Драконий пролив был тихим и спокойным местом: с обеих сторон укрытый от сильных волн, достаточно широкий, чтобы гуляющие там ветра не представляли большой опасности для кораблей, тем более в это время года. Но именно из-за этого внешнего спокойствия Себрастиан его недолюбливал: в тихих водах иногда скрываются такие твари, что уж лучше шторма и бури неделями беспросветно, чем встреча с ними. Обычно он предпочитал обходить пролив стороной, срезая там путь лишь в самых крайних случаях, но на этот раз интуиция тихо шептала, что стоит пойти напрямик. Матросы чуяли неприятности — Себрастиан был в этом абсолютно уверен; более того, он точно знал, у кого можно узнать, чего именно им стоит опасаться, но ни один из них не стал возражать против изменения курса. Значит, риск был оправдан, и в конце этого пути их ждало что-то весьма интересное.

Главное — не сомневаться в правильности своих решений, и тогда они обязательно обернутся победой — это Себрастиан понял давно. Поэтому он кивнул своим мыслям и рванул штурвал, решительно заходя в Драконий пролив. Все-таки это было невероятно красивое место: отвесные острые скалы, резкими изломами врывающиеся в небо, местами — узкие протоки, ведущие в таинственные гроты и пещеры. Сейчас, когда солнце клонилось к закату, паутина теней была особенно завораживающей. В некоторых из пещер донна Маргарита устроила себе тайники — Себрастиан знал это совершенно точно, слишком уж часто любимая бабуля сюда заходит. Но у донны было одно значительное преимущество: фрегат нес пушки. Никто не помнил, чтобы она ими пользовалась здесь, но канониры всегда стояли наизготовку, когда лихие пиратки приходили в эти края. Донна, конечно, предпочитала перестраховываться, но ведь была же причина, не так ли?

Но сейчас беспокоиться, казалось, было не о чем, «Иппотигр» мягко резал водную гладь, словно лениво прогуливающаяся на солнце кошка. Себрастиан чутко прислушивался и смотрел по сторонам, но всё было мирно. Усыпляюще, завораживающе мирно — и тем сильнее тревожило.

Они были уже у самого выхода, и капитан почти решил, что всё обошлось, когда от воды начал подниматься молочно-белый туман. Пока еще молочно-белый, но Себрастиан точно знал, что за этим воспоследует.

— Всем живо с палубы! — крикнул он матросам, заранее зная, что опоздал, и зебры всё равно услышат…

Он успел увидеть ее силуэт там, вдали, на скалах, прежде чем ушей достигло пение сирены. Случись эта встреча не сейчас, а когда Себрастиан только пришел на «Иппотигр», — и у нее был бы славный пир, но сейчас… сейчас матросы не станут драться за внимание «очаровательной красотки» и выяснять отношения.

Сознание заволокло противным, уже постепенно зеленеющим туманом. Себрастиан смутно, но еще мог осознавать себя, но туман совершенно сбивал с толку, мысли путались, и Себрастиан никак не мог уцепиться ни за одну из них, чтобы начать, наконец, действовать.

В пении сирен каждый слышит что-то свое. В зеленоватой дымке для каждого возникают личные образы. И тем сложнее им противостоять: затуманенный разум не отличает иллюзии от реальности, правду от неправды, а морской монстр мелодично складывает песню, путает, завораживает… Праведные идеи вдруг показываются совсем иначе, и невозможно понять, где же их вывернули наизнанку, куда вплели ложь, всё кажется абсолютно логичным.

Себрастиан слышал сейчас только шум моря, изредка к нему примешивались какие-то слова, а в тумане возникали смутные образы, которые рассыпались, не успевая толком оформиться. Обрывки, за которые было даже не зацепиться, чтобы разогнать зеленеющую пелену. Это сбивало едва ли не сильнее — и так же злило. Его ничто так не злило, как бессилие. Он старался сохранить спокойствие, «медитация — основа концентрации», как говаривала донна Марго, но сознание металось во загустевающем тумане. Пение становилось громче…

— Ты. Всё. ВРЕШЬ! — вспоров туман, в сознание ворвался звенящий от негодования голос Нэда, и секундой позже Себрастиан почувствовал, как вздрогнула шхуна.

Капитан обернулся и увидел Нэда, стоявшего на мостике у штурвала. Юный матрос тяжело дышал и дрожал, но, несомненно, это он несколько мгновений назад изо всех сил дернул штурвал, уведя «Иппотигра» в резкий поворот. Вот почему шхуна так дернулась — паруса, которые некому было придержать, перелетели на другой борт со страшной скоростью и врезались в ванты. Этого мгновения Себрастиану как раз хватило, чтобы прийти в себя и сбросить наваждение.

— Моу-воу-воу! — басовито и грозно взвыла Атаманша, вспрыгнувшая на планширь. Распушив шерсть и сверкая глазами, она шипела и выла на сирену. Ее котенок сидел чуть подальше и тоже мяукал, помогая прогонять тварь.

— Пошла прочь! — яростно поддержал кошек Нэд. — Брысь, скользкая рыбная кляча! Брысь!

Сирена зашипела в ответ, но, поняв, что добыча ушла, скользнула в воду между скал, плеснув хвостом. Туман, уже успевший стать темного, ядовито-болотного цвета, вдруг рассеялся без следа, словно и не было этой встречи здесь, в узкой горловине Драконьего пролива.

— Ты в порядке, бесполосый? — Себрастиан взбежал на мостик и слегка встряхнул Нэда.

— Д-да, вроде бы…

— Как тебе удалось не заслушаться?

— А мне и не удалось, — нервно хихикнул Нэд. — Я наоборот, очень-очень прислушался… Жутко было — до… до жути прямо! Туманно так, темно… одиноко. Звал кто-то. А потом я песню услышал. Рифмованную. И вдруг понял… Ну, помнишь, как в Понейро, с теми зебрами в балагане? Ты же мне сам тогда сказал, что в таких случаях делать надо. Я и… сделал.

— Нэд, не приставай к капитану, ему сейчас очень и очень плохо, — на палубу медленно поднялся Гореб. — Себ, команда почти в порядке. Они в кубрике, их спаивает Мбици, я разрешил. Тьфу, пропасть, как же я не люблю этих скользких тварей. Вроде и ничего страшного, а голова потом еще пару часов кружится, пока отловишь несостыковку. Хорошо еще, что эта была одна и, похоже, полудохлая, иначе мы бы так легко не отделались. Ты-то сам почему остался на палубе, объясни мне?

— Я думал, что успею добежать до штурвала и…

— Себ, ты прости, что я при жеребятах, но не с твоим… богатым внутренним миром вслушиваться в пение сирены. Удивляюсь, что ты вообще к ней вплавь добраться не попробовал. Она же тоже часть твоей стихии.

— Я… да, я слышал… зов.

— И только не говори мне, что решил опять попробовать ему противостоять. Мне казалось, мы давно уже выяснили, что это бесполезно.

— И что теперь, вообще в Драконий пролив не соваться? Мы же здесь ходили много раз. И донна ходит.

— Ты же не донна. Она может вести корабль сквозь туман наугад, да еще и подпевать сирене. И даже приплясывать в такт. А ты пойдешь, куда стихия позовет.

Себрастиан прижал уши и смущенно улыбнулся, но Гореб не стал читать ему нотаций. Они и так прекрасно поняли друг друга и молча отошли к борту. Высокие отвесные скалы скользили по обеим сторонам от шхуны, но этот естественный коридор был достаточно широким, чтобы больше не опасаться столкновения. За штурвалом по-прежнему стоял Нэд, которого всё еще потряхивало от пережитого волнения, но страх уже отступил и прорезалась его обычное жизнелюбие и некоторая воинственность.

— Да если бы эта скользкая рыбная кляча только к нам сунулась поближе, уж я бы ей тогда показал! — он погрозил копытом темной щели между скал. — Я все-таки недаром в хуврской рыболовной артели рос и кашу ел, я и не таких рыб ловил! Да я бы ее на крючок — и в суп, или Атаманше бы скормил, вот!

Вылизывавшаяся на планшире кошка аж икнула от такой перспективы и, презрительно фыркнув, отвернулась от Нэда. Выдумал тоже — скармливать изящной кошечке такое количество рыбы и мяса! Да и невкусное оно, небось: всё костлявое и жесткое. И туман этот зеленый пах противно: тиной и тухлятиной.

Нэд улыбнулся и перестал пугать корабельную кошку обильным обедом. Скалы Драконьего пролива расступились, шхуна снова выходила на океанский простор. Себрастиан с задумчивой улыбкой смотрел на рулевого.

— Что я тебе говорил, Гореб? Он абсолютно готов.

Нэд вздрогнул за штурвалом, услышав это негромкое замечание, и еле дождался возможности сдать вахту на руле кому-нибудь еще. Хорошо, что Мангуа уже пришел в себя и смог его сменить… Нэд шмыгнул в трюм и свернулся в углу, тихо всхлипывая. Выходит, это и стало той проверкой, о которой говорил капитан? И Нэд ее прошел… Теперь его точно «отпустят», может даже, передадут кому-нибудь другому на судно. Если уж на то пошло, то лучше бы командору Дженкерсу, его Нэд хотя бы немного знал. Нечестно, он ведь просто не мог поступить иначе! Если бы он не прискакал к штурвалу, они бы все просто разбились о камни! Или следовало довериться капитану Себрастиану? Но капитан не успевал, Нэд видел сам! Что еще оставалось делать… Неужели такое бывает — наказание за правильный поступок? Ну, то есть капитан-то явно считает, что это не наказание, а вовсе даже наоборот, но Нэда-то он не спрашивал, хочет ли тот вообще куда-то «отпускаться»! Нэд не хотел… очень не хотел. И что теперь? Они придут в порт, и капитан ему скажет: «Собирай вещи, прощайся и ищи себе новый корабль»? Да нет, чушь какая-то, нелепица! Не уйдут же они без него? Или уйдут? Вот прямо так высадят его и уйдут? Нэд помотал головой — лезут же всякие глупости на ум! Конечно, всё будет хорошо, и никто его никуда не «отпустит» без его согласия. Нэд вытер набежавшие слезы и даже улыбнулся: выдумал тоже себе проблему, сам же и перенервничал. Лучше бы он пошел яблок почистил. Или такелаж проверил — за неправильный узел на фале до сих пор стыдно…

На горизонте занималась заря, утренний туман рассеивался, и показались очертания города. Нэд узнал его — это был тот самый город, откуда капитан Себрастиан и Мбици отправились на встречу с пегасами. Сейчас Себрастиан напряженно смотрел вперед, словно ища взглядом что-то определенное.

— А, вон он! Гореб, швартуемся к третьему причалу.

Нэд никак не мог понять, что же такого увидел капитан и почему на третьем причале собралась такая толпа, пока не догадался посмотреть чуть выше. Растянутый швартовыми, в воздухе на облаках висел летучий корабль. Вот это да! Значит, они будут знакомиться с кем-то новым? Точнее, Нэд будет, капитан-то наверняка и так знает на этом корабле всех важных пони. О том, чтобы подняться на борт, Нэд даже не мечтал, но с восторгом рассматривал необычный парусник.

— Капитан, а почему я раньше никогда не видел летучих парусников?

— Потому что это первый и пока что единственный летучий парусник в мире, — не без гордости ответил Себрастиан. — И он почти готов к своему первому рейсу. Не хватает только капитана.

Нэд застыл, как громом пораженный. Себрастиан невозмутимо достал из внутреннего кармана плаща небольшую книжку и задумчиво листал ее. Не может быть…

— Капитан, не уходите! — Нэд бросился ему на шею. — Вы нам тут нужны!

— Бесполосый, с чего ты взял, что капитанствовать на нем буду я?

— А что вы тогда такое листали? — подозрительно прищурился Нэд.

— Вот ты мне и расскажешь, — усмехнулся Себрастиан, протягивая книжку Нэду.

— «Правила предотвращений столкновений судов… в воздухе»? — удивленно похлопал глазами он.

Себрастиан кивнул и перевел взгляд на причал: они как раз пришвартовались.

— Именно, — сверху упала веревочная лестница. — Прошу на борт… капитан. Держи надежно тот штурвал, пусть не уронит тебя шквал.

— Капитан… я? — Нэд от удивления сел на палубу «Иппотигра» — Почему я?..

— Ты знаешь лучшую кандидатуру? — с искренним удивлением спросил Себрастиан.

— Естественно! Гореб, — Нэд уверенно ткнул в боцмана копытцем.

— Стар я уже — корабли менять! — тот усмехнулся и пыхнул неизменной трубкой.

Нэд смутился и на секунду прижал уши, но Гореб, кажется, не обиделся на эту неуклюжую попытку передать ему честь ходить на новом паруснике.

— А… а Мбици?..

— Ну ты еще Мангуа предложи! — вахтенный тихо фыркнул. — Бесполосый… эм, пардо-он, я хотел сказать, капитан Бесполосый, ты иногда бываешь удивительно наивен. Кэп скорее повесится на нашей мантикоре, чем доверит мне такую ответственность.

— Мбици у нас, как обычно, склонен к пафосным преувеличениям, но что-то в его словах определенно есть, — согласился Себрастиан. — А на меня даже не смотри. У меня уже есть «Иппотигр», и, поверь, мне более чем достаточно. К тому же я дико боюсь высоты, ты мне этого красавца предлагаешь на веревочке за собой таскать?

— То есть… он — мой?.. Совсем и совершенно мой? — Нэд задрал голову вверх, всё еще не веря в такое счастье.

— Совсем и совершенно твой! — с улыбкой кивнул Себрастиан.

Сморгнув слезы радости, Нэд подбежал к лестнице. Себрастиан с удовлетворением отметил, как в тот же момент бок выбранного им капитана украсился кьютимаркой. Нэд, привлеченный яркой вспышкой, тоже обернулся и с удивлением посмотрел на крылатый штурвал, украсивший его бока. Кьютимарка?.. Настоящая? Всамделишная? Ему не мерещится?! На всякий случай Нэд потер картинку копытом, словно проверяя, не сотрется ли. Нет, она оставалась на месте, такая же яркая, как и несколько секунд назад.

— Ты… ты знал?! — удивленно вскрикнул Нэд, повернувшись к капитану.

— Не знал. Но предполагал и, смотри-ка, не ошибся. Иди же, капитан, твоему старпому уже не терпится всё тебе показать, — Себрастиан улыбнулся и взглядом указал вверх.

Нэд задрал голову и расплылся в счастливой улыбке — с летучего корабля, видно, устав дожидаться нерасторопного капитана, пикировал Винджаммер. Лихо затормозил у самой палубы «Иппотигра», козырнул крылом и цокнул копытами.

— Старший помощник Винджаммер! Безмерно рад нашей новой встрече, счастлив буду ходить под командой капитана Фишинга!

Нэд смущенно прижал уши и боднул старого знакомого в бок: они встречались-то всего раз на карнавале в Понейро… Ну да, Нэд тогда не позволил единорогам-кадетам и дальше дразнить пегаса, но прямо вот счастлив ходить? Смотри-ка, действительно счастлив, улыбается во весь рот и прямо аж светится! Нэд невольно заулыбался сам.

— А как… как он называется? Ну, корабль…

— «Лайтинг», — ответил Винджаммер и бросил виноватый взгляд на Себрастиана. — Вы ведь не сердитесь, что мы назвали его раньше, чем капитан Фишинг поднялся на борт? Мы же не могли спустить его со стапелей без имени…

— Лай… тинг? — уточнил Себрастиан. — Не «лайт-нинг»? Это что-то означает? Никогда не слышал такого слова.

Винджаммер смущенно прижал уши.

— Эм… понимаете, капитан… он должен был называться «Лайтнинг», но наше ответственное лицо от волнения оговорилось и нарекло парусник «Лайтинг».

— Вот как?.. И кто же…

— Я! — На палубу «Иппотигра» спикировала маленькая, младше Нэда, светло-желтая пегаска с белой кудрявой гривой. Нэд украдкой посмотрел на ее бок: ее кьютимаркой был одуванчик.

— Это… эм… — Винджаммер замялся, но тут же прочистил горло, встал по стойке «смирно» и отрапортовал: — Разрешите представить, моя младшая сестра, Виндпафф! Паффи, это капитан Себрастиан… — договорить он не успел.

— Вау, старый хрыч, ты всё еще коптишь небо! — радостно выкрикнуло белокурое создание.

Винджаммер замер, виновато прижав уши и глядя на шокированных Себрастиана и Нэда.

— И-извините… — повернулся к сестренке и яростно прошептал: — Пафф! Я сколько раз тебе говорил: хочешь остаться на корабле юнгой — потрудись проявлять хоть чуточку уважения к старшим по званию!

— А что такого? — искренне удивилась пегаска. — Наш папа всегда так приветствует своих лучших друзей, я сама слышала, и не раз!

— Наш папа — военный, — пояснил Винджаммер больше для незнающих, чем для сестры. — А у военных свои… традиции. И гражданским они могут показаться настоящим хамством. Извинись немедленно!

— Я вовсе не сержусь, — фыркнул Себрастиан. — В своей жизни я слышал гораздо более… хамские приветствия, поверьте. Так значит, вот кому мы обязаны названием судна?

Малышка Паффи важно надулась и кивнула.

— Это будет настоящая гроза небес, вот увидите! — горячо заверил присутствующих Винджаммер. — И летать он будет, как молния!

«Несмотря на оговорку юнги!» — читалось в его упрямом взгляде, но вслух он этого не говорил. Они и так поругались с Клауд Найн, судовым старшим механиком, сразу после церемонии. Винджаммер тогда отчитывал младшую сестру за «саботаж и срыв такого ответственного момента», а Найн, не иначе как из солидарности, вступилась за юнгу, довольно резко указав старпому, что он сам разрешил Паффи участвовать в наречении корабля, так что должен был предвидеть, что малышка начнет волноваться и путаться. И вообще, имя очень красивое.

Нэда же гораздо больше названия судна волновал другой вопрос.

— Так это значит… что мы с тобой расстаемся? Навсегда и насовсем? — Нэд грустно повернулся к Себрастиану.

— Что-то не похоже, чтобы тебе этого хотелось, бесполосый.

— Мне и не хочется вовсе! — Нэд топнул ногой и все-таки хлюпнул носом, не удержавшись.

Себрастиан тихо хихикнул, посмотрев на надувшегося Нэда. Да уж, даром что метку получил, а в душе как был жеребенком, так и остался. Оно и к лучшему, наверное, только такие и смогут летать по небу. Романтики, жеребята — в лучшем смысле этого слова.

— Я рад, что тебе не хочется, капитан Фишинг. Ты ведь не будешь против того, что одна совершенно приземленная зебра будет иногда подкидывать тебе контракты, правда?

Нэд посмотрел на Себрастиана, широко улыбнулся и кивнул, в тот же миг повиснув у него на шее. Стать партнером? Почти что равным капитану Себрастиану? Да Нэд и мечтать о таком не мог, когда сбегал из хуврской артели.

Рыжий полосатый кот в восхищении рассматривал летучий корабль. Ветер пушил шерсть, и он жмурился, представляя, каково это — сидеть там, на такой высоте. Пора! Ему тоже пора наконец-то обзавестись собственным кораблем, и этот прекрасный парусник был просто создан для него. Напружинившись, кот потоптался пару секунд и запрыгнул на канат веревочной лестницы. Покачался на нем, привыкая к ощущениям, и ловко полез наверх.

— Кажется, капитан Синдбад уже на борту. Свистать всех наверх, да? — с улыбкой спросил Нэд, обернувшись на Винджаммера.

— У нас в отряде подавалась команда «На крыло». Но не уверен, как это должно звучать в случае летучего парусника… — выпускник Академии полета и метеорологии задумался.

— Кажется, у тебя уже появилось немало работы, капитан Фишинг, — фыркнул Себрастиан.

Нэд состроил серьезную морду, кивнул и уже намного увереннее шагнул к веревочной лестнице. Постоял еще секунду, рассматривая «Лайтинг», и решительно поставил ногу на первую ступеньку.