A Single Whole (джен)

Чем дальше в лес, тем больше дров.

Русская пословица

На следующий день после обеда у факультета Алхимии было занятие по магической экологии — одному из основных предметов их факультета, остальные начинали изучать его с третьего курса. Занятие проходило в лесу под красивым мифическим названием «Эдем». Профессор Бразо встретила учеников перед выходом из замка и повела в сторону реки, по пути рассказывая о флоре и фауне вокруг замка и пригрозив ученикам, которые пересекут границу Трёх дубов, самой страшной смертью если не от различной животины, обитающей там, то от рук самого профессора.

— А если это произойдёт случайно? — испуганно спросила робкая Жанна Санди-Мориц.

— Это не может произойти случайно, — холодно отрезала профессор. — Для того, чтобы пересечь границу Трёх дубов, нужно быть либо героем, либо настоящим болваном. Насколько я могу сейчас судить, ни теми, ни другими вы не являетесь.

Жанна покраснела, сравнявшись цветом лица с бантиком на макушке, и поспешила спрятаться за спинами одногруппников. Профессор Бразо была по-мужски грубой и резкой и, казалось, была очень невысокого мнения о своих учениках и детях в целом, однако старалась держать себя в руках.

После часовой прогулки по лесу, в ходе которой профессор рассказывала о различных растениях и животных, встречающихся на их пути, детям дали индивидуальные задания и велели разделиться.

Гарри сосредоточенно пробирался вдоль густых зарослей кустов, внимательно глядя под ноги и бормоча:

— Левус… нет, лепус… хела… хелва… херпа… чёрт, ну и кто придумывал эти названия?

Ему предстояло найти некое растение под названием «Lepus herba», о котором говорила профессор Бразо. Само занятие ему вполне понравилось: Гарри всегда был любителем живой природы, что доставляло немало проблем его родителям, когда они ещё были живы. Но задание казалось невыполнимым — он уже забыл, чем отличался этот лепус херба от обычной травы.

Внезапно что-то заставило Гарри насторожиться, он поднял голову и огляделся. В лесу стало заметно темнее и тише. Даже маленький бурундучок, преследующий Гарри с самого момента его появления в лесу, куда-то запропастился. Вокруг не было ни одной бабочки, и даже комары не летали. Каждый шаг, сопровождающийся хрустом мелких веток и шелестом травы, сейчас казался зловеще чётким и громким. У Гарри за спиной ещё был обычный лес, где солнце пробивалось сквозь листву, а вот впереди он уже постепенно темнел, густо росли высокие тёмные сосны, и всё словно вымерло: ни одного зверька не пробежит мимо, ни одна птичка не запоёт. Даже пахло чем-то странным, химическим. Гарри с затаённым опасением подумал про ту самую границу Трёх дубов. «И в самом деле — нельзя не заметить», — невесело подумал он, опасливо разглядывая ту сторону леса. Вдруг сбоку мелькнула тень, но Гарри списал её на игру света — всё-таки день был в самом разгаре.

— Тебе стоит поторопиться с твоими поисками, — вдруг раздался глубокий голос неподалёку.

Гарри чуть не выпрыгнул из собственной обуви, услышав эту фразу, смысл которой дошёл до него не сразу. Резко обернувшись, он обнаружил высокого молодого мужчину весьма необычной наружности буквально в нескольких шагах от него. Одет он был в стиле американских индейцев — непонятные куски ткани прикрывали его лишь частично. У него были длинные тёмные волосы, которые спускались ниже спины. На раскрывшего рот Гарри серьёзно смотрели ярко-голубые глаза.

— Что? — выдохнул Гарри, отступая на шаг. Внутри всё похолодело.

— Не стоит меня бояться, — исправившись, мягко сказал мужчина, словно успокаивая вздыбившегося ягнёнка. — Я лишь хотел предупредить, что если в скором времени ты не найдёшь его, то можешь потерять навсегда.

«О чём он?» — было первой мыслью Гарри. Но через секунду вспыхнуло понимание вкупе с неподдельным изумлением и… страхом. Он говорил о?.. Мужчина чуть улыбнулся и слегка кивнул, словно подтверждая его догадки.

— Что? Да… К-как вы?.. — потрясённо пролепетал Гарри. Но тот отмахнулся от его вопроса и сказал:

— Ты — pars pro toto. Я сразу это заметил.

«Что? Опять латынь?» — подумал Гарри, нахмурившись. Мужчина настойчиво повторил:

— Ты должен его найти.

У Гарри внутри словно что-то оборвалось, ухнуло в самые пятки. Голова пошла кругом. Он смотрел на непонятного человека, как на гостя из другого мира. Тот было повернулся, чтобы уйти.

— Но… как? — с отчаянием выдохнул Гарри. Будто он сам этого не хотел!

— Debes, ergo potes, — слегка пожал плечами мужчина.

Гарри покачал головой.

— Я… я не понимаю! Я не знаю этого языка.

— Для начала, — грустно улыбнулся странный собеседник, — nosce te ipsum.

Гарри нахмурился, это уже начинало нервировать — он что, не знал нормального языка? Но только он открыл рот для очередного вопроса, как в отдалении послышался шелест кустов и оклик:

— Га-арри!

Он резко развернулся: к нему через кусты пробирался Этьен, чертыхаясь сквозь стиснутые зубы. Но Гарри сейчас было не до него, он торопливо обернулся, но взгляд наткнулся лишь на пустоту. Мужчина исчез.

— Чёрт! — бросил Гарри, оглядываясь по сторонам.

— Гарри! Вот ты где! — облегчённо воскликнул подошедший Этьен и строго добавил: — Ты чего не возвращаешься? Тебя уже все обыскались! Я, конечно, понимаю, что это не моё дело, но от Бразо тебе достанется! Она рвёт и мечет, — покачал головой он.

— Прости, Этьен, — не чувствуя вины, вздохнул Гарри, по привычке приглаживая волосы на затылке, что (впрочем, как всегда) нисколько не отразилось на его причёске. — Я не заметил, как время прошло.

Этьен кивнул и оглянулся по сторонам. Приподняв от удивления брови, он сказал приглушенным голосом:

— Так это и есть та самая граница?

Гарри рассеянно кивнул. Этьен поёжился и обхватил себя руками. Гарри так и подмывало сделать то же самое, а ещё свернуться в комочек прямо на земле.

— Пойдём, что ли, отсюда. Не нравится мне тут, — сразу после этих слов Этьен торопливо отвернулся и побрёл в обратном направлении. Гарри последовал за ним. По пути он сорвал пучок тёмно-зелёной травы с красноватым отливом — так называемый «lepus herba», не хватало ещё получить плохую отметку за невыполненное задание.

* * *

Профессор Бразо метала молнии из глаз. Она спросила Гарри, какого Мерлина он ушёл так далеко, если границы поисков были очерчены предельно ясно. Гарри лишь пожал плечами и сказал, что заблудился. Профессор искривила губы в презрительной усмешке и злобно выплюнула:

— Видимо, я ошибалась, когда говорила, что среди вас нет ни героев, ни болванов. Вторые найдутся везде.

Гарри лишь безразлично склонил голову на оскорбление от преподавателя. Всё же не впервой. Хотя он и сам понимал, что был виноват: не надо было отходить так далеко, но на указанном клочке земли нужной травы он не нашёл. А то, что задание он всё-таки выполнил, нисколько не усмирило гнев профессора — в наказание она назначила ему отработку с месье Рафу, смотрителем академии, предупредив, что лично уведомит декана его факультета об этом инциденте.

Как только его отпустили, Гарри кинулся в библиотеку. Странный мужчина в лесу не выходил у него из головы. Особенно его слова — те, что он не понял, что были на латинском — Гарри прокручивал их в голове, чтобы не забыть. Он рассчитывал найти помощь у привидения библиотеки — знатока латинского языка, который мог помочь ему с переводом.

Но в библиотеке было полно народу, и среди них ни одного призрака. Поэтому Гарри пришлось полагаться на собственные силы. Для того, чтобы взять с полки толстенький латинский словарик, ему пришлось просить у старой библиотекарши лестницу.

И вот, когда он уже торопливо пролистывал пыльную книжонку, не тратя времени на то, чтобы спуститься с лестницы, словно из-под земли возник жизнерадостный (если это слово вообще применимо к привидению) граф.

— Vos saluto! Что означает: приветствую вас, Гарри, — весело сказал он.

— Добрый день, граф, — оборачиваясь, вежливо поздоровался Гарри.

— О, латинский словарь! Вы решили постичь этот великий язык, так сказать, мёртвых, Гарри? — граф сложил призрачные ладошки в предвкушении.

— Не совсем, — уклончиво ответил Гарри: ему не хотелось расстраивать графа отрицательным ответом. К тому же ему внезапно пришла мысль, что действительно неплохо бы изучить язык, который в последнее время он встречал слишком часто. — Не могли бы вы мне помочь с переводом кое-каких фраз?

— Помочь? — граф нисколько не огорчился его ответом, а даже совсем наоборот — засветился ещё больше, на его пухлом лице заиграла широкая улыбка. — С превеликим удовольствием, Гарри! Я уже столько лет никому не помогал! Что же мне сделать?

Гарри торопливо поставил словарь обратно на полку и показал привидению клочок пергамента с наскоро записанными латинскими фразами. Граф достал из нагрудного кармана прозрачное пенсне и неторопливо протёр его уголком рукава, не отрывая взгляда от листка, который держал Гарри.

— Хм… — протянул он, приставляя пенсне к глазу и наклонившись к пергаменту.

Через несколько мгновений, которые показались Гарри часами, граф задумчиво протянул:

— Всё-таки, Гарри, я думаю, что «ipsum» пишется через «i», а не через «e», как у вас.

Гарри еле удержался от сердитого сопения и сдержанно ответил:

— Возможно, граф. Я записал слова на слух. Может, вы попробуете их перевести?

— Ох, ну конечно, сию минуту. Так, что тут у нас: «Pars pro toto» похоже на… — граф выдержал драматическую паузу, в ходе которой Гарри порадовался, что граф уже умер, — похоже на «часть единого целого». «Debes, ergo potes» — «должен — значит, сможешь» и «nosce te ipsum» — «познай самого себя». Вы несколько ошиблись в написании, между прочим.

Гарри затаил дыхание, прислушиваясь, а после записал перевод на ту же бумажку. Таким образом, смысл речи странного незнакомца сводится к тому, что Гарри — часть одного целого, он сможет найти то, что ищет, потому что он должен это сделать, но прежде всего ему надо познать самого себя.

«И как это понимать?!» — хмуро подумал Гарри.

И главное — как этот человек, которого он видел впервые в жизни, мог знать о его брате — а кого, как не его, искал Гарри? Этот почти мифический Мэттью Поттер значил всё больше в его жизни, несмотря на то, что он его даже никогда не встречал. Какая-то часть его тянулась к нему, как цветок тянется к солнцу. Разум отказывался понимать его стремление гнаться за эфемерным, но душа его принимала такое положение, как самое естественное и самое правильное во всей его жизни. Но как об этом кто-то мог знать?

— Кстати, Гарри, — прервал его мысли граф. — Вы бы спустились вниз, эти лестницы такие ненадёжные, — неодобрительно качнул он головой.

Гарри рассеянно кивнул и, ещё немного поразмышляв, отозвался:

— Спасибо, граф, вы мне правда очень помогли, — и собирался было прихватить парочку книжек для изучения латыни и спуститься, как откуда-то сбоку раздался знакомый протяжный голос.

— Вы только посмотрите на него, бедный ребёнок совсем голову потерял — уже сам с собой разговаривает! Не болен ты, часом, малютка?

Гарри повернулся и опустил взгляд. В проходе между двумя стеллажами, скрестив руки на груди, стояла Флёр Делакур, умудряясь как-то при этом смотреть на Гарри сверху вниз. Рядом, прислонившись плечом к стеллажу, стоял высокий парень со стильной причёской и с тем же надменным видом, что и его спутница, — Анри, кажется, как однажды обмолвилась сама Флёр. Бросив только один взгляд на эту парочку, Гарри понял, что ничем хорошим эта встреча не закончится.

Обернувшись туда, где полминуты назад парил граф Альфотус, Гарри обнаружил, что того уже и след простыл. «Они что, сговорились? Неужели нельзя предупредить, прежде чем уходить?» — мысленно простонал Гарри и как ни в чём не бывало вернулся к книгам. Конкретно к нему ведь не обращались, так же? Пусть даже рядом никого кроме них не было. Но Флёр явно не привыкла к тому, что её игнорируют.

— Эй, дорогуша — как тебя там, Хариетта? — я с тобой разговариваю!

Гарри решил не поддаваться на провокации и снова никак не отреагировал. Он ведь и не «дорогуша», и не «Хариетта» вовсе.

— Эй, я к тебе обращаюсь, — вконец разозлившаяся Флёр пнула ногой ножку лестницы, отчего та покачнулась. Гарри вздрогнул и обернулся. Это было совсем не смешно.

— Меня зовут Гарри, и я не «дорогуша». У тебя какие-то проблемы?

Флёр презрительно фыркнула.

— У меня? — протянула она, красивые голубые глазки опасно блеснули, и деланно елейно она проворковала: — Что ты, никаких проблем, дорогуша, а ты, кажется, сам напросился.

«Сейчас должна случиться какая-то гадость», — отстранённо подумал Гарри.

Ему не понравилась кровожадная улыбочка, не предвещающая ничего хорошего, мелькнувшая на красивом лице Делакур, прежде чем она повернулась к нему спиной. Проходя мимо своего дружка, она что-то ему шепнула. Тот довольно ухмыльнулся и, взмахнув внезапно очутившейся в его руке палочкой, негромко отчеканил слова заклятья. Гарри не успел осознать, что произошло, как опора под его ногами пошла ходуном, он стал заваливаться назад. Он машинально взмахнул руками, пытаясь за что-то уцепиться, но напрасно. Всё перевернулось перед глазами, и после непродолжительного полёта он почувствовал, как голова буквально взорвалась, и в следующее мгновение он отключился.

* * *

Когда Гарри пришёл в себя, вокруг была лишь непроницаемая чернота. Попытка пошевелиться привела к резкой боли в области спины. Гарри зашипел сквозь зубы и постарался расслабиться, что не удалось сделать без ещё большей волны болевых ощущений. Он болезненно застонал — звук эхом прокатился вдоль стен. Глухую тишину нарушало только прерывистое дыхание самого Гарри. Но тому казалось, что он в самом центре улья, окружённый роем пчёл, жужжащих прямо над его головой.

Некоторое время спустя зрение прояснилось, и он смог разглядеть скудное очертание помещения, похожего на больничную палату. «Скорее всего, больничное отделение», — предположил Гарри. У него ныло всё тело — все мышцы и внутренние органы. Лучше всего сейчас было бы заснуть, но, к своему ужасу, он понял, что сна не было ни в одном глазу, несмотря на общую слабость.

Он был один, потерянный во времени, дезориентированный, в недееспособном состоянии. Накатил лёгкий приступ паники. Гарри глубоко задышал, уговаривая себя успокоиться, расслабиться и попытаться обойтись без нервных припадков.

Для начала нужно было кого-нибудь позвать, но вместо слов изо рта вырывался сухой кашель, больно отдаваясь в грудной клетке; вскоре эта неудачная затея была оставлена. Гарри замер, не думая ни о чём и ничего не предпринимая.

Когда в комнате посветлело, сбоку раздался звук открывающейся двери и чьи-то быстрые шаги, затихшие рядом с кроватью Гарри. Он приоткрыл глаза. Над ним нависало женское лицо со строгой сладкой на переносице, жёстко опущенными уголками губ, подведённых ярко-красной помадой, и суровым изгибом бровей. Гарри громко сглотнул.

Медик отчего-то скривилась (что не прибавляло привлекательности её и так не блещущему красотой лицу) и произнесла:

— Наконец-то вы проснулись, месье. — «Наконец-то вы пришли, мадам», — мысленно ответил Гарри. — Вы могли проспать занятия.

Видя, как округлились глаза Гарри, она добавила с неприятной ухмылкой на губах:

— О, не думали же вы, месье П’гестон, что незначительное повреждение позвоночника и небольшое сотрясение позволят вам прогуливать учебные занятия?

Чуть больше месяца назад он так бы и подумал. Но в магическом мире ведь всё иначе, так?

— Повреждение позвоночника? — сипло переспросил он. Однажды Гарри ломал руку, как-то раз вывихнул ногу, но позвоночник… Он, конечно, не имел медицинского образования, но всегда считал, что «незначительных» повреждений позвоночника не бывает — это была слишком сложная часть человеческого тела.

Женщина загремела склянками на тумбочке возле кровати.

— Именно. Но терапия зельями, как всегда, сделала своё дело. Вы, возможно, ощутили некоторые побочные эффекты. Хотя спина будет болеть ещё какое-то время. На, выпей это.

Она поднесла ко рту больного маленькую колбочку с мутно-зеленоватой жидкостью. Он не горел желанием пробовать эту жидкость на вкус, но его мнения никто не спрашивал. Женщина помогла ему приподняться — слегка побаливала поясница, но уже не до такой степени, как после пробуждения, — и влила неприятную жидкость ему в рот. Гарри тут же загнулся и закашлялся, из глаз брызнули слёзы.

— Хм… не то, — пробормотала женщина. Не успел Гарри опомниться, как ему в рот грубо залили очередную гадость, которую он инстинктивно проглотил. Немного полегчало. Когда Гарри оклемался, то спросил:

— Э-э, простите, мадам…

— …Эйтл. Мадам Эйтл.

— …да, мадам Эйтл. Скажите, а что всё-таки случилось? — любопытно было рассмотреть всю ситуацию в целом.

— Как мне доложили, в библиотеке ты залез на лестницу и шмякнулся с неё прямо на каменный пол, прямо спиной, прямо этой бестолковой головой, — она бесцеремонно похлопала Гарри по голове. — Повезло ещё, что тебя сразу же заметили двое молодых людей с факультета Чар и поспешили сообщить об этом инциденте библиотекарю. Ты должен сказать им спасибо, П’гестон, проваляйся ты там ещё немного, последствия были бы куда серьёзней.

«Двое молодых людей… Ну конечно, непременно скажу Флёр и её дружку спасибо за то, что они меня чуть не угробили, а себя героями выставили», — сердито подумал Гарри. Здравая мысль рассказать правду о том, что это падение вовсе не было несчастным случаем, даже не пришла ему в голову. Так уж повелось со времён жизни в приюте — со своими проблемами было принято разбираться самому. Ему сразу дали понять, что «стукачей» нигде не любят.

— Спасибо, мадам, — искренне поблагодарил он. Хоть эта женщина Гарри не совсем понравилась — она не укладывалась в его образ врача, — всё же она спасла его. А собственную душонку принято ценить.

Женщина довольно кивнула — на мгновение лицо её разгладилось, но она быстро вернула ему прежнее суровое выражение и грубо велела:

— А теперь одевайся, — она указала на ближайший стул, на котором висела его одежда, — и можешь идти, — звучало как «можешь проваливать». — Зайдёшь ко мне перед отбоем. И ещё: декан Мерле велел зайти к нему, когда поправишься.

* * *

— Войдите, — раздался из-за двери низкий мужской голос, не предвещающий ничего хорошего. Гарри открыл дверь и вошёл в личный кабинет своего декана и по совместительству профессора алхимии. Спина разболелась сильнее, пока он ходил туда-сюда по лестницам, но он держался.

— Добрый день, профессор, — вежливо кивнул он. Профессор буравил его недобрым взглядом.

— Я бы не назвал его добрым, месье П’гестон. Догадываетесь, почему?

— Из-за меня, профессор? — предположил Гарри, невинно хлопая глазами.

— Вы очень проницательны, месье.

Мужчина встал из-за стола и отошел к окну. У первого курса ещё не было урока алхимии, но поскольку профессор Мерле был их деканом, Гарри его уже видел. Профессор был невысоким плотным мужчиной, немного за шестьдесят. У него был маленький подбородок, немного выдающийся вперёд, что придавало ему в какой-то степени капризный вид. Из-за низко опущенных бровей казалось, что мужчина всё время хмурится и чем-то недоволен. В целом, у него был строгий вид, но Гарри отчего-то казалось это напускным. Он его не боялся и так и видел профессора, сидящего в плюшевом кресле перед большим камином в окружении непоседливых внуков.

— Вчера ко мне пришла профессор Бразо, — продолжил декан, — с жалобой на вас и требовала назначить отработку. Я послал за вами старосту, но тот вернулся один, сообщив мне неприятные новости о несчастном случае. Месье П’гестон, вы только два дня как приехали, а уже успели наделать столько шума. — Гарри покаянно опустил голову. — Скажите, вам так хочется, чтобы на вас обратили внимание?

Гарри вздрогнул, сам не зная отчего.

— Это была случайность, профессор.

Профессор едва заметно кивнул, будто не ожидая от него другого ответа. Вернувшись к столу, он снова сел. Некоторое время он молча разглядывал ученика. Затем тяжело вздохнул и спокойным тоном произнёс:

— Что ж, месье П’гестон, на этих выходных в семь часов вечера вы пойдёте на отработку с нашим смотрителем, месье Рафу.

— Да, профессор, — кивнул Гарри.

— Я надеюсь, что впредь вы будете внимательнее слушать своих учителей и станете более осторожным — ради своего же блага. Поторопитесь на завтрак, иначе опоздаете на мой урок, чего я вам настоятельно не рекомендую.

* * *

На завтрак Гарри не пошёл: кружилась голова и подташнивало — еда была последним, чего ему хотелось в данный момент. Он добрался до кабинета алхимии, облокотился о стенку неподалёку и закрыл глаза. Коридоры учебного корпуса пока пустели, Гарри был совсем один.

Ко всем прочим недугам вдруг болезненно заныло в груди. И это ощущение только усиливалось с каждым вдохом. Гарри чувствовал себя разбитым, обессиленным. И причиной этому было отнюдь не злосчастное падение, оно было скорее плодотворным фоном, на котором так явно заалели давно игнорируемые чувства, глубоко засевшие в его душе. Хотелось буквально сжаться в комочек и забиться в угол. «Что это?» — панически подумал Гарри, тяжело дыша. Его всего трясло, сердце билось как подорванное. Ещё чуть-чуть, и его хватил бы удар в этом пустынном коридоре, если бы кто-то не привёл его в чувство, назвав по имени.

— Гарри? — осторожно позвал голос.

Гарри прерывисто вздохнул и распахнул глаза. Этьен отступил, напуганный такой реакцией. Яркие солнечные лучи светили Гарри в глаза, он отвернулся и глубоко задышал, пытаясь избавляясь от внезапной… панической атаки? Прочистив горло, он постарался придать своему лицу нейтральное выражение, прежде чем вновь повернуться к собеседнику.

— Хм, Этьен. Привет, — поздоровался он. Голос прозвучал слабо и надтреснуто.

— Гарри! Я только что заходил в больничное отделение, а тебя там нет. Неужели тебя уже выписали?

— Как видишь, — развёл руками Гарри. Странные чувства отступали, как приливная волна, дыхание выравнивалось. — Со мной уже всё в порядке.

— В порядке? — недоверчиво склонил голову Этьен. — А по-моему, ты еле на ногах стоишь.

Гарри отрицательно помотал головой, несмотря на то, что при этом мир закачался, как вода в бутылке. Он сильнее прижался к стене.

— Честно, мне уже лучше. Просто немного устал.

— А почему ты здесь? Неужели тебя не освободили от уроков?

— Говорю же — я здоров, — немного резче, чем хотелось, ответил Гарри.

Этьену словно пощёчину влепили. Он изменился в лице и, смутившись от своей назойливости, отошёл.

— Ну, это хорошо, что тебя выписали. Не придётся пропускать занятия.

— Ага.

После этого повисла тишина. Этьен осматривал неизвестное ему крыло замка, Гарри устремил задумчивый взгляд в неведомую точку за окном. Вскоре послышались приближающиеся голоса студентов факультета Алхимии, спешащих на урок.

— …да ладно тебе, не такой уж Мерле и страшный. Мне сестра говорила, что, если его не злить, он бывает довольно… приятным.

Тишины как не бывало. Студенты, казалось, заполонили собой всё пространство небольшого коридорчика. Гарри опустил взгляд, пытаясь скрыться от мелькающего света, от которого глазам становилось больно.

— Эй, вы только посмотрите — привидение! — воскликнул сосед Гарри Ирвин, тыча в него пальцем, и тут же громко засмеялся.

Гарри не сразу понял, что над ним посмеялись.

— П’гестон, я слышал, ты умер, — хихикая, продолжил тот.

У Гарри брови поползли вверх — стоял себе, никого не трогал, пытаясь слиться со стеной, а тут…

— Разве я похож на привидение? — зря он открыл рот, но было уже поздно.

Сосед обвёл его насмешливым взглядом и выдал:

— Вообще-то, да, очень похож. Краше в гроб кладут!

Кто-то вяло присоединился к смеху. Гарри нахмурился и отвернулся от неудачного шутника.

— Чего ты трогаешь его, Ирвин. Не видишь, человеку и так плохо, — строго сказала черноволосая Жени с высоким хвостом на голове и сочувственно посмотрела на Гарри.

— Да я же по-дружески, я... — Ирвин хотел было что-то добавить, но ему помешало громкое «бам-м», оповещающее о начале урока. Сразу после сигнала, словно только этого и ждал, из-за поворота показался профессор Мерле. Кивнув ученикам, ответившим ему хором негромких приветствий, он впустил всех в класс. Гарри по стеночке проскользнул за остальными.

— Ну что ж, начнём с того, что я — профессор Мерле, и я буду преподавать вам такую сложную и утонченную науку, как алхимия, — начал декан, расхаживая между рядами парт. — Но помимо этого, я — ваш декан, а алхимия — ваш приоритетный предмет. И требования к вам будут соответствующие. Но сколь вы сами выбрали факультет, значит, заподозрили в себе кое-какие склонности и интересы. Скажу сразу, что не все способны к обучению, немногие из вас будут в состоянии сварить сносное зелье. Хочу вас обнадёжить — если практика у вас будет «Средне», а теория на «Хорошо», итоговой оценкой будет «Хорошо».

— А если наоборот? — робко спросила кудрявая девочка в больших круглых очках, чьё имя Гарри не запомнил.

Профессор резко обернулся на каблуках и, впившись в неё взглядом, отрывисто спросил:

— Фамилия?

Девочка подскочила со своего места и, покраснев до кончиков ушей, пискнула:

— Шавис. Шарлин Шавис, профессор.

— Шавис. Хм… знавал я вашего отца, мадемуазель. Славный малый. Тоже учился на Алхимии. Небось, вы по его стопам решили пойти? — пытливо всматриваясь девочке в лицо, спросил профессор.

— Да, профессор… то есть нет, профессор… то есть не только, — забормотала девочка, низко опустив голову.

— Ну да ладно, садитесь, — сжалился декан, смягчая тон. — Отвечая на вопрос маленькой мадемуазель, скажу одно — необходимо зубрить, зубрить и ещё раз зубрить.

В течение всего урока Гарри приходилось бороться с собой, чтобы не отключиться прямо на стуле. «Очередные побочные эффекты лечения? Почему бы сразу не предупредить?» — думал он и украдкой щипал себя за руку, пытаясь взбодриться, и вслушивался в слова профессора — а он очень интересные вещи рассказывал, между прочим!

Покончив со вступительной речью и введением в предмет, профессор подошёл к своему столу и остановился напротив небольшого котла, накрытого крышкой. Гарри в числе прочих любопытно навострил уши.

— А теперь я хотел бы показать вам то, к чему вы должны стремиться, — с благоговейным придыханием проговорил профессор. — Вам предоставляется возможность взглянуть на замечательный экземпляр… — он сделал паузу, во время которой аккуратно снял с котла крышку, — сыворотки Правды, — класс издал восхищенный вздох. Некоторые даже повставали со своих мест, пытаясь разглядеть серебристую жидкость.

Профессор много чего ещё говорил. В какой-то момент внимание Гарри совсем уплыло, он слушал профессора, но смысл почти не доходил до него. Ему показалось, что прошло совсем немного времени, прежде чем кто-то громко его позвал. Гарри медленно поднял голову от парты и расфокусированным взглядом посмотрел на стоящего рядом профессора.

— Месье П’гестон, урок уже закончился, — негромко заметил тот.

Гарри вздрогнул и оглянулся. В самом деле — в классе уже никого не было.

— Простите, — пробормотал он, вставая. От резкой перемены положения мир вокруг покачнулся — но, как оказалось, мир остался на месте, в отличие от самого Гарри. Профессор придержал его за плечо.

— Думаю, вы всё ещё не совсем здоровы, П’гестон. Вам лучше пойти в комнату. Дойдёте сами?

— Да нет же, профессор, у меня ещё уроки, — запротестовал было Гарри, засовывая в школьную сумку пергамент и чернила.

— Месье П’гестон, я ваш декан! Так что вы сейчас прямиком отправитесь в свою комнату и хорошенько выспитесь! Я предупрежу профессоров о вашем отсутствии, — безапелляционно заявил мужчина. Гарри расстроился — он не хотел пропускать занятия, сколько интересного ещё расскажут профессора! — но не стал спорить. Если уж декан отправляет спать — деваться некуда.

Как ни странно, но до гостиной он добрался без инцидентов, придерживаясь стенки, и ни разу не ошибся лестницами. Только голова коснулась подушки — его тут же накрыло пеленой сна.