Мама для Тёмного Лорда (джен)

Если руки золотые, какая разница, откуда они растут?!

Народная мудрость

Удивительное дело, но подслушанный разговор не повлек тех последствий, которых я ждала и опасалась. Конечно, в гости к Долоховым нас больше не приглашали, однако сам Михаил всё так же оставался мне хорошим другом и с видимым удовольствием бывал у нас в гостях, возился с детьми. Более того, на воскресные чаепития с братом приходила и Анна.

Девушке очень понравился наш дикий сад, разительно отличавшийся от их строгого парка. Возиться с растениями мне было лень, а потому деревья и кусты росли по большей части как им вздумается, создавая укромные закутки тишины и уюта. В одном из них для детей мы соорудили маленький домик, в котором те теперь пропадали всё лето. Для взрослых рядом с домом в тени раскидистого дуба примостилась прекрасная резная беседка, где в полуденный зной можно было с комфортом попить холодного лимонада, а в дождливые дни выпить ароматного чая на свежем воздухе. Порой я удивлялась сама себе: совсем не деревенский житель, казалось, не мыслящий себя вне городской суеты, здесь я внезапно ощутила себя по-настоящему дома.

За последнее время домик моей лаборатории немного изменил свои очертания: скучная четырёхугольная сторожка получила стеклянную пристройку и шестигранную башенку с флюгером и парой-тройкой приборов на вершине, где под самой крышей разместился кабинет. Тридцать четыре ступеньки — смешная нагрузка, но с учетом постоянного бега по лестнице то в лабораторию, то на кухню — вечером ноги порядком гудели. Пусть хоть так, коль о зарядке я постоянно забываю.

Заказов было много. Мои работы — простенькие, а потому относительно недорогие, — пользовались спросом. Олливандер говорил, что я вполне готова к защите звания мастера, но нужна была Работа, а все мои поделки либо были слишком примитивны для ученых мужей, либо не являлись моими уникальными разработками. А нужно было придумать что-то своё. Что-то необычное, нужное людям (глупо создавать сферического коня в вакууме) и доступное для простых магов.

Осенило меня в конце зимы. Даниэл в очередной раз вернулся домой с фингалом под левым глазом и разбитой губой. Увы, порой наши слова понимаются совсем не так, как мы того ждём. Мои давнишние рассуждения о силе великих магов ребёнком были услышаны и поняты в меру его разумения. Так в обычной провинциальной английской школе появился настоящий рыцарь без страха и упрёка. С детской наивностью и бесстрашием сын бросался на защиту всех маленьких и слабых. Повезло, что старшая школа располагалась в другом конце городка, а со сверстниками он худо-бедно справлялся. Вот и сейчас на один фингал на мордочке любимого чада приходились, по его словам, два фингала и выбитый зуб у его противника. Вздохнув, я прочла очередную лекцию, что драка — не выход и надо влиять на противников с помощью ума и сообразительности. Увы, отпрыск проявлять хитрость предков явно отказывался. По ходу дела взмахом палочки залечила боевые раны и восстановила целостность одёжки: рукав куртки, висящий буквально на паре ниток, смирно вернулся на место, края прорехи на коленке соединились, осталось только пришить пуговицы. Потерянное с помощью «репаро» не вернешь, а призывать пуговицы не очень разумно: летающие средь бела дня вещи — слишком явное нарушение Статута. Рисковать не хотелось, а потому, призвав банку с новыми, я принялась за рукоделие.

Пуговицы мне нравились с самого детства: большие и маленькие, разноцветные и прозрачные — они так замечательно гремели. Я играла с ними, как с настоящими игрушками, и выкладывала мозаичные картины. С возрастом любовь как-то сама собой прошла (молнии были намного удобнее, да и глупо, что ли, столь эмоционально выделять такую мелочь), но теперь вот вспомнилось. К слову ведь, пуговицы даже маги используют. А собственно...

Я замерла, уставившись в одну точку, боясь упустить возникшую идею. Пуговицы носят все. Они достаточно просты и незаметны. Их можно использовать с любой одеждой или наоборот сделать вычурными украшениями. Почти отшвырнув в сторону куртку, я схватила чистый лист. Так, если направление силы пойдёт... Но погрешность... А мы её стабилизируем руной...

Погрузившись с головой в расчёты, я немного утратила связь с реальным миром, а потому аж подпрыгнула от испуга, когда меня окликнули:

— Мам, мы ужинать сегодня будем? Я картошку сварил, Тринки потом только очистки выкинул. Ну и соль он помог достать, банка стояла слишком высоко.

Пару секунд я молча смотрела на сына, силясь понять значение его слов. Потом тряхнула головой, вставая:

— Молодец, Данька! Прости, но мне надо бежать, поужинай сегодня без меня, ладно? — я чмокнула сына в макушку и быстрым шагом направилась к камину. — Мне срочно надо к Олливандеру.

Я ещё успела увидеть его удивлённые глаза и кивок, когда меня поглотило зелёное пламя.

Из камина я вылетела буквально кубарем:

— Мистер Оливандер! Пуговицы! Мистер Оливандер!!!

В мастерской что-то глухо хлопнуло, из-за приоткрытой двери повалил сизый дым, кто-то закашлялся. Я поспешила на звук, машинально счищая с себя каминный пепел.

— Здравствуйте, мистер Олливандер!

— И какая сколопендра тебя укусила? — отдышавшись и разогнав взмахом палочки последствия сорванного эксперимента, несколько ворчливо спросил в ответ хозяин кабинета. Мне стало стыдно.

— Простите, мастер, что-то я совсем не подумала…

— Да, я заметил, — он с усмешкой кивнул. — Ничего непоправимого не произошло, панцирей огнекраба у меня ещё полведра, но ведь я мог и с кристаллами дыхания нунды, к примеру, работать! А потому впредь, будь добра, всё же думай, к кому и куда вваливаешься, договорились?

Я кивнула с покаянным видом и смирно устроилась на стуле, аккуратно переложив с него какие-то свитки.

— Если с этим инцидентом мы разобрались, может, расскажешь, что тебя так взбудоражило? Обычно ты не позволяешь себе так безответственно пренебрегать правилами безопасности.

— Ещё раз прошу прощения, но пуговицы же! — я торжественно продемонстрировала наставнику металлический кругляш, не в силах справится с эмоциями и внятно пояснить свою идею. Он внимательно рассмотрел названный предмет со всех сторон, после чего поднял на меня взгляд:

— Я, конечно, рад, что ты по достоинству оценила это, несомненно, полезное изобретение человечества, хотя и несколько запоздало, на мой взгляд. Но при чём тут я? — когда хотел, Джарвейс мог быть прямо аллегорией ехидства.

— Да нет же! — шутки в моем нынешнем состоянии я понимала плохо. — Вы не поняли. Пуговицы — это достаточно простая в изготовлении, очень распространённая в быту вещь, которая, как правило, изготавливается из хорошо восприимчивых к магии материалов. Носят же пуговицы на одежде, что позволяет естественным образом решить вопрос крепления артефактов к владельцу, не ограничивая его движений.

— Верно, — мастер заинтересованно кивнул. — И что ты хочешь с ними сделать?

— Защиту. Боевым магам этот артефакт будет бесполезен, а вот простым жителям…

— Да ну, нерационально…

— Защита будет почти не персонифицированной.

— Поясни? — Джарвейс в недоумении наморщил лоб.

— Всем известно, что на сегодняшний день существует два вида защитных артефакта: созданных для защиты определённой территории и персональных, при изготовлении которых требуются астрономические расчеты, индивидуальный подбор материалов и привязка к магии и крови владельца. Делается это с целью продлить срок пользования артефактом: магическая сила тоже изменяется со временем, а потому без персональной подборки и настройки материалов и формул через лет десять-пятнадцать артефакт может просто перестать работать. Однако все эти действия существенно увеличивают стоимость готовой продукции. Я же предлагаю создать артефакт, срок работы которого даже в спящем, неактивном, режиме будет составлять всего три-пять лет, однако если ограничиться, по сути, только активацией магией владельца, то и стоить такой комплект будет недорого, что сделает его доступным для большинства магов страны.

— А как люди будут определять, что чары иссякли?

— Об индикаторах я ещё думаю, но идея-то рабочая!

— А как же исходящие потоки?

— Вот смотрите, — я разгладила на столе свои домашние наброски, Олливандер с любопытством вчитался в текст, — видите, мы их ничем не перекрываем, активатор магической силой служит ключом.

— А дружественные чары?

— Чё-о-орт, надо думать…

— Я посмотрю в своих записях. Ещё вопрос, что с деструкцией материи?

Я пожала плечами:

— Надо проводить опытные испытания, но, судя по объёму, должно хватить на пять-шесть заклинаний высшего порядка, более простых, думаю, и два десятка выдержит. Кроме того, несомненно будут исключения, ту же Аваду такой поделкой не заблокируешь, но шанс на спасение в критической ситуации возрастёт довольно существенно.

— Не спорю, задумка интересная… — Олливандер в задумчивости потер подбородок, — Действительно, потенциально получается очень любопытная конструкция. Но давай для начала просчитаем её для четырех звеньев, мне кажется, шесть компонентов на начальном этапе разработок будет многовато.

— Как скажете, — меня переполняла радость от появления хорошей идеи, а потому я готова была считать что угодно и в каких угодно количествах.

* * *

Работа закипела. Концепт был найден, но это только первый шаг к воплощённому артефакту. Мне предстояло расписать метры формул, провести эксперименты по совмещению различных материалов, подвести обоснование под необходимость моего изобретения и доказать его потенциальную пользу для магов. Я готова была дневать и ночевать в лаборатории, но родные и друзья не давали совсем уж закопаться в свои бумажки и исчезнуть для окружающего мира.

Так, воскресные посиделки уже стали нашей хорошей традицией, на которые не только собирались дорогие моему сердцу Олливандеры и Долоховы, но также любили заглянуть профессор Моуд, родители школьных подружек Леноры и даже кое-кто из моих постоянных клиентов. А потому в выходной у нас всегда было довольно людно и весело.

Так же, как бы я ни была поглощена новым проектом, два часа перед сном всецело принадлежали детям. Даниэл рос довольно самостоятельным и умным мальчиком, любящим не только кулаки почесать, но и с удовольствием зачитывался магическими книгами для детей, благо последние водились у нас в избытке. Однако далеко не всё в магии можно объяснить и понять по книжке, а потому каждый вечер я старалась расспросить сына о том, что он узнал нового, и разъяснить сложные моменты.

А ведь была еще Ленора и её летняя практика в Святом Мунго! Признаться, только услышав об этой идее, я была настроена несколько скептически, ведь чем могут помочь профессиональным колдомедикам пятнадцатилетние маги-недоучки? Но оказалось, работы там хватает всем: применение чистящих заклинаний, первичная диагностика поступающих больных, нанесение лечебных мазей и многое-многое другое. Ленора и её однокурсники кочевали из отдела в отдел, где постепенно знакомились с разными отраслями магической медицины. Домой подопечная приползала совершенно без сил, чтобы перехватить чего-нибудь съестного на кухне, кое-как привести себя в порядок и отключится на пару часов. Как несовершеннолетних, ставить их на суточные дежурства никто не имел права, но даже шесть рабочих часов выматывали детей по полной.

Однако к ужину Лени всё же выходила, чтобы поделится впечатлениями и узнать, как у нас дела. Я по-доброму завидовала её не иссякающему энтузиазму и восторгу. После первого дня практики она даже к столу вышла в своей лимонной мантии, не в силах расстаться с новой обновкой. Но мне всё же удалось ее убедить, что дома ходить в рабочей одежде не стоит. Зато рассказы о первых настоящих шагах в медицине я слушала с неизменным удовольствием и интересом, благо из Лени слова вытягивать не требовалось. Первая сортировка зелий пациентам, первый почти самостоятельно проведенный медицинский осмотр, первая попытка поставить диагноз — всё вызывало у нее жгучий восторг.

Подобный энтузиазм меня немного смешил и умилял, но я сдерживалась, чтобы не портить ребенку радость. Однако в один из вечеров Ленора вдруг прервала рассказ о первой самостоятельной диагностике больного на полуслове:

— Я смешная, да? — с немного застенчивой улыбкой спросила она. — Я понимаю, что опытные врачи делают диагностику по сотне раз ежедневно и на такую мелочь даже внимания не обращают, но у меня-то это в первый раз получилось. И такие чёткие всполохи эфемерного тела вышли — любой дурак разберёт!

— Ну что ты, всё в порядке. Приятно видеть увлечённого человека. Всему своё время: сейчас тебя радует диагностика и помощь более опытным специалистам? Прекрасно! Получай удовольствие и спокойно набирайся опыта, потом перед тобой будут вставать всё более и более сложные задачи, и, будем надеяться, они тоже принесут тебе не меньше радости.

— А Огнест, он лаборант, надо мной смеётся! — Лени была похожа на мокрого воробья — надутая и взъерошенная.

— И пусть ему, — я, как могла, постаралась поддержать воспитанницу, — нашелся, понимаешь ли, взрослый и опытный! Пусть себя вспомнит в твоем возрасте. Готова поспорить, пару лет назад его эмоции не сильно-то отличались! Так что пусть не строит из себя незнамо что.

— Ну, он не то чтобы строит, просто вечно надо мной шутит, а я не знаю, что делать!

— Как вариант, можешь подшутить над ним в ответ.

— Но он же взрослый!

— И что? — я постаралась ободряюще улыбнуться. — Тебе же лучше: никто на тебя не подумает, если сама не попадёшься. Только не переусердствуй, хорошо?

— Да, конечно... — Ленора на пару секунд задумалась, машинально рисуя на скатерти пальцем какие-то узоры, а потом резко подняла на меня глаза, — Я даже знаю, что это может быть. Только пока рассказывать не буду, вы не против?

— Без проблем, — я улыбнулась в ответ, — расскажешь потом, если захочешь. Тебе еще чаю налить?

— Нет, спасибо. Я в комнату пойду, хорошо? Надо пару писем отправить. Вы посуду оставьте, я потом помою.

— Ой, да беги уже! — я махнула рукой. — Тут три чашки, без тебя справлюсь!

* * *

Кроме общения с семьей и работы над пуговицами я старалась не отказываться и от текущих заказов: в сроках на получении мастерства я не ограничена, а клиентов надо беречь, иначе так их и растерять недолго. Да и, признаться, деньги были отнюдь не лишними. В последнее время я почти перестала пользоваться средствами, оставленными мне Риддлом, определив их в наследство сыну, а сама по возможности старалась обеспечить нас за счёт собственного заработка. И отказываться от новой привычки мне бы не хотелось.

Заказы были по большей части довольно простые: запитать амулет, восстановить плетение или отрегулировать настройки у бытовых артефактов. Хотя попадались задачки и посложнее: к примеру, сделать оберег для болезненного ребенка или зачаровать ежедневник-напоминалку для рассеянного отца семейства. Для всех этих заказов у меня уже существовали рабочие схемы, и требовалось лишь рассчитать персональные характеристики будущего собственника, сделать амулет и осуществить привязку.

Вот и в этот раз ко мне обратилась женщина из небогатой семьи, сильно беспокоившаяся за своего непоседу-сына, обожающего квиддич и полеты на метле, и попросила создать нечто вроде подушки безопасности, которая в случае чего не дало бы разбиться любимому чаду. Заказ был непростой, потому что нужно было адаптировать стандартную схему так, чтобы с одной стороны артефакт давал гарантию безопасности, а с другой — не мешал мальчику во время тренировок, вступая в конфликт с чарами на метле. Кроме того, задачу усложнял и вопрос эстетики: мальчишкам вообще сложно подобрать основу под артефакт, не кулончики же с фенечками им надевать! Но, подумав, я всё же остановилась на парных кожаных браслетах с рунами-защитой в виде этакого «украшения». Получилось вроде бы симпатично.

В тот роковой день была назначена уже вторая примерка: в первый раз замедление оказалось слишком сильным, и после срыва с высоты всего-то метр ребенок опускался почти пять минут. Однако теперь, три раза перепроверив все расчёты, я была полностью уверена в успехе.

Деревенька Литтл-Хэнглтон была довольно тихим и уютным, преимущественно маггловским поселением. Семья Барроу переехала сюда три года назад, после поступления старшего сына в Хогвартс. У них был небольшой двухэтажный домик на окраине, с садом и крохотным полем для квиддича, что были ограждены антимаггловскими чарами. Для полноценной игры там было слишком мало места, а вот отработать разные трюки и броски можно было без проблем.

Тестирование прошло успешно. Мальчик почти час пытался повторить в воздухе фигуры высшего пилотажа (в большинстве своём безуспешно, хотя потенциал впечатлял), и обереги всякий раз плавно и аккуратно опускали сорвавшегося лётчика на твердую землю. После мы с заказчицей еще какое-то время пообсуждали детей и их столь опасные увлечения, а потом я получила вторую часть оплаты и отправилась в обратный путь.

Искать закуток для перемещения посреди маггловской деревни не хотелось, а потому я решила прогуляться до леса, что виднелся невдалеке. Погода соответствовала настроению: было не очень жарко, грело летнее солнышко, и пели птицы.

Я уже успела зайти за деревья, когда мой путь внезапно преградило оплывшее и заросшее, отвратительно воняющее перегаром тело. Стараясь не делать резких движений я посторонилась, давая встречному субъекту пройти по узкой тропинке, но у того оказались иные планы:

— О, сестрица объявилась! Где побиралась столько времени? — мужик, качнувшись вперёд, крепко схватил меня за руку. Я отпрянула, испуганно оглядываясь. Вокруг не было ни души. — А шмотье-то какое, — вторая лапа резко дёрнула ворот платья. Пуговица отлетела в сторону, открывая шею. — Как это ты так сподобилась: хорошо милостыню просила или чем другим на объедки зарабатывала? А где твой ублюдок? Неужто таки избавилась от отродья? — мужик как-то мерзко хихикнул и, перехватив мою руку, потащил куда-то вглубь чащи.

Через пару шагов я, наконец, вспомнила, что у меня есть палочка. Но стоило мне сделать замах, как в глазах потемнело и грудь сдавило от ужасной боли. Почти теряя сознание, я повалилась на колени.

— Что такое? — мой пленитель в недоумении оглянулся. — Опять приступы? Эх, жаль отец не дождался твоего возвращения... Ничо, теперь я — глава семьи, и ты во всём будешь меня слушаться. Поняла?!

Он говорил еще-то, дёргал меня за руку, на которой явно останутся синяки, а я сидела на холодной земле и с ужасом смотрела на перстень на одном из его пальцев. Тонкий ободок металла сидел плотно, серый камень, казалось, подмигивал мне алыми всполохами. Я оцепенела. Члены рода не могут причинить осознанный вред своему главе и не могут прямо противоречить его приказам. Пока этот орангутанг ничего не требовал, но с него станется запретить мне выходить из его лачуги, стоит нам туда войти. И навредить я ему не могу, хотя...

— Прости, Морфин, — мой голос стал тихим и полным смирения со своей участью, — я подвернула ногу. Мы можем идти домой чуть-чуть медленнее? Зато придём — я супчика приготовлю, ты же, поди, голодный?

Я снизу вверх заглянула ему в лицо, с жалостью отмечая его слипшиеся волосы, рваную одежду (как он зимой, бедняга, не околел в таком рванье!). Тёмные заплывшие глаза брата косили в разные стороны намного сильнее, чем у меня.

— Пойдем домой, а? Ты же тоже устал, не так ли?

Брат нахмурил кустистые брови, но кивнул. Даже помог мне подняться, и мы за руку пошли к родной избушке. Крики прекратились, мужик ворчал и жаловался мне на мерзких местных баб, что воротят от него нос, на невкусную еду, что вечно подгорает и сворачивается комьями, и на мир в целом. Я сочувственно кивала, гладила его по плечу и обещала, что наведу дома порядок.

За пару шагов до двери я остановилась:

— Вот я и вернулась в отчий дом, — улыбнулась Морфину и вновь подняла палочку. — А теперь... Сомнио! Поспи, братик, ты же так устал...

Сонные чары сами по себе не несут вреда, а потому при соответствующем настрое магия перстня пропустила без каких-либо проблем. Мужик повалился мне под ноги, и с помощью чар левитации я перенесла его в дом.

Змея на входной двери спокойно пропустила меня, стоило лишь прошипеть «откройся». Весь дом состоял из одной комнаты, что была одновременно и спальней, и кухней, и всеми остальными вместе взятыми. Кроме того, помещение было просто невообразимо грязным: затхлый воздух, на полу валялись куски грязи и остатки еды, по углам были свалены кучи какого-то хлама, а окна уже давно не пропускали солнечный свет. Про паутину даже говорить нечего. Я сгрузила братца на топчан, что, видимо, служил ему постелью, и огляделась, прикидывая фронт работ.

Признаться, прикасаться к этой мерзости мне было противно, и я бы, пожалуй, всё же рискнула нарушить слово и послать родственника в далекое эротическое путешествие, но с палочкой и домовым эльфом всё было не так плохо.

Позвав Тринки себе в помощь, я сперва решила избавиться от мусора. Будь это мой дом, я бы просто выкинула всё содержимое лачуги на свалку, а себе приобрела новое, пусть, возможно, и в комиссионке. Однако если я не хочу оставить родственника в состоянии «гол аки сокол», стоило действовать менее радикально, ведь тратить на него деньги я не собиралась — так далеко моя благотворительность не распространялась, а он, очевидно, давно покупает себе только выпивку. В результате получаса работы палочкой мне удалось опознать и привести в более-менее приличный вид пару чашек и тарелок, медную кастрюлю и небольшой чугунный котел, плащ (который я, правда, сперва приняла за половую тряпку), довольно приличные сапоги, старое одеяло и две книги — «Темнейшие проклятья» и «Сказки барда Бидля». Последние я решила забрать: Морфину они были без надобности, а оставлять старинные раритеты (каждой было явно больше ста лет) в таких условиях было просто преступлением.

Пока я разбиралась и сортировала вещи, эльф успел отмыть окна, отскоблить пол от впитавшейся за десятилетия грязи и даже что-то сделал с потёками на стенах. В результате наших действий в доме стало как-то пустынно, зато чисто. Оглядевшись, я повернулась к маленькому помощнику:

— Тринки, что у нас на обед?

— На первое — луковый суп, на второе — овощное рагу, — как бы подчеркивая свои слова, эльф дважды кивнул, хлопнув ушами.

Взглянув на спокойно спящего в углу Морфина, я сняла с полки недавно вымытые тарелки:

— Насыпь по одной порции и поставь здесь на стол. Да, и забери книги, оставишь их на столе в гостиной. Выполняй.

Домовик исчез с негромким хлопком. В последний раз окинув комнату взглядом, я быстрым шагом вышла из дома. Аппарировать на чужой территории было слишком рискованно — кто знает, что там за охранные чары, это эльфам большинство щитов нипочём, а меня могло и на лоскутки порезать. Почти сбежав по покосившимся ступеням и на всякий случай отойдя на пару метров от лачуги, я переместилась домой и со вздохом облегчения опустилась прямо на пол в прихожей. Заныла рука и сбитые коленки. Пальцы подрагивали от осознания собственной беспечности. Мне повезло, что на этот раз недоброжелателем оказался мой братец-дурак, но ведь могла кого-нибудь и поопаснее на дороге встретить. А скрывающих чар воз и маленькая тележка, заперли бы где-нибудь без палочки, и фиг бы меня кто нашел. Британия большая…

Не знаю, сколько я так просидела. Хорошо, дети где-то гуляли и не видели меня в столь плачевном состоянии.

Нет, посторонних к себе я не пущу, это ещё опаснее, чем самой по острову бегать. Лавка тоже не вариант: многие из моих клиентов не умеют или не могут перемещаться на большие расстояния. Получается, надо как-то застраховаться от внезапного насильственного исчезновения. Пожалуй, кулон-маячок в случае чего облегчит поиск, и ещё записи, куда ушла и по какому вопросу — всё это должно хоть немного обезопасить меня от неприятностей. Кулончики можно и детям сделать, думаю, если всё объяснить, думаю, они не будут сильно против.

Найдя какое-никакое решение испугавшей меня проблемы, я, наконец, поднялась с пола и, разувшись, потопала прямым ходом в ванную: работа работой, но провонялась я в отчем доме знатно.