Четвёртая сторона треугольника (гет)

Для того чтобы пояснить дальнейшие события, придётся вернуться на некоторое время назад — в тот день, когда Матвей и Феста только-только собирались уехать. Основной ритуал прощания на вокзале, со слезами и пафосными наставлениями, был ещё впереди, но у меня ещё оставались кое-какие дела. К примеру, то, с которым я пришёл ранним утром в квартиру Матвея и Анны.

Явился я к ним без приглашения, поэтому пока левая рука нажимала на дверной звонок, правая придерживала перед грудью маленький невидимый щит. Ангелы — существа нервные. Почувствовав ауру тёмного на пороге своего дома, Матвей вполне мог пальнуть чем-нибудь прямо из квартиры, не разбираясь, кто именно его незваный гость.

С другой стороны маленькой деревянной двери звякнула цепочка, послышался скрип отодвигаемого засова. Дверь приоткрылась, явив мне малоэстетичную картину "ангел в пять утра, не выспавшийся". Лохматый настолько, насколько при его длине волос это было вообще возможно, с припухшим лицом и недобро горящими глазами, одетый в спортивные брюки размера на три больше нужного и к тому же зачем-то завёрнутый в простыню.

— Корнел? — Матвей настолько удивился, что даже назвал меня по имени. — Ты что тут делаешь?

— Пришёл поговорить. Пропустишь внутрь, или будешь дальше пускать сквозняк?

Леонерий обернулся и вздохнул:

— Ещё чего. Лучше уж я выйду. Жди меня внизу. И никаких фокусов!

— Да на тебя смотреть жалко, ангел, не то что сражаться. Давай быстрее.

Матвей и впрямь скоро спустился, даже выглядеть стал немного приличнее, сменив простыню на одну из футболок, которые он носил каждый день ещё в школе, и коричневого цвета куртку. Интересно, он вообще знает о существовании рубашек?

Я ждал его на скамейке, которую пришлось слегка почистить магией. Матвей сел рядом и устало запрокинул голову. Дул холодный ветер, с неба капала мелкая изморось, от которой беспрестанно хотелось чихать, однако Матвей едва ли замечал это.

— Тебе не очень-то хочется уезжать, правда?— спросил я его.

— Не сейчас, — с тоской протянул он. — Но тебе-то какое дело? Ты пришёл за чем-то конкретным, выкладывай.

— На таком расстоянии никакая телепатия не будет работать. Полагаться на мобильные телефоны в этом мире по меньшей мере глупо. Но если вам захочется узнать, что с вашими хранимыми, вам понадобится связь. Ну и мало ли — совет, помощь, наконец. Вы можете столкнуться с множеством нестандартных ситуаций. Нам же — не буду врать, мне — тоже понадобятся сведения, которые вы сможете передать оттуда.

— Хорошо иметь шпиона на тайной ангельской базе, — с иронией ответил Матвей. — Особенно когда взамен ты практически ничего не даёшь. Даже если бы я и согласился, какую такую связь ты предлагаешь? И почему мне, а не Фесте?

— С Фестой у нас уже есть связь через Обсидиан. Но во-первых, этот артефакт может контролироваться и прослушиваться Советом; во-вторых, Феста есть Феста. Наши с ней диалоги редко являются образцами конструктивного общения...

— Сам виноват, нечего было разводить с ней свои игры.

Я развёл руками, скрывая улыбку.

— Девушка-агент с характером Фесты — кошмар разведчика. А что касается способа, то есть один, нечто вроде очень продвинутой телепатии. Так ты согласен?

— Сначала расскажи подробнее, что за способ.

— Ну хорошо... им могут пользоваться только двое, при условии, что один из них — ангел, а второй — демон. Этот способ придумали ещё в Средние века по счёту Внешнего мира. Он был создан... скажем так... парами, в которых один из двоих впоследствии был близок к падению. Такие постоянно скрывались от Коллегии и Совета, разделяясь и оказываясь в тысячах километров друг от друга; иногда даже в разных мирах. Данный способ позволял им в любое время мысленно разговаривать друг с другом, передавать зрительные образы, запахи, звуки... Единственный минус — когда одного из них ранило, то ранило и второго. Это изрядно добавляло романтики, поскольку жить друг без друга они больше не могли — до проведения специального обряда, который...

— ЧТО? — Матвей аж вскочил со скамейки. От его апатии не осталось и следа. — Кто-кто использовал этот способ?

— Так и знал, что ты к этому прицепишься, — усмехнулся я. — Ну влюблённые. К самой связи это отношения никакого не имеет. Зависит, конечно, от того, какие мысли ты захочешь мне передать...

— Хватит с тебя Фесты, — Матвей постепенно успокоился и снова сел на место. — И вообще, демон, я не горю желанием умереть с тобой в один день.

— Дослушай меня. Я начал говорить, что эта связь расторгается через специальный же обряд, другой, который мы проведём, когда ты вернёшься. К тому же вероятность, что убьют именно тебя, куда больше, так что ещё неизвестно, кто из нас кому одолжение делает.

Матвей провёл ладонью по лицу и помолчал. Затем сказал:

— Не верю, что я это делаю. На что рассчитываю. Наверное, на то, что Феста хоть что-нибудь для тебя значит. Я согласен, если ты поклянёшься, что сказал мне всю правду.

— Клянусь именем Темнейшего, что сказал тебе чистую правду. Verbo daemonia, — ответил я. — Теперь к делу.

Я достал из кармана маленький нож с острым, сужающимся к концу лезвием и прошептал несколько слов. Лезвие покрылось туманной жемчужно-серой плёнкой. Затем я снял пальто, закатал рукав и осторожно провёл острием по предплечью. Нож вспорол кожу, едва коснувшись её, и я прикусил губу от боли. Лишь бы рана не оказалась слишком широкой.

— Что за сатанистский примитив?

— Всё гениальное просто, — выдохнул я, протягивая нож Матвею. — Теперь ты.

Ангел принял нож, марево вокруг которого сменило свой цвет на смолянисто-чёрный, и тоже провёл остриём по внутренней стороне руки, оставив практически такую же рану. Кровь на ноже — моя кровь — смешалась с кровью ангела в его ране, и нож засиял золотистым цветом. Затем я осторожно взял нож у Матвея, стараясь не соприкоснуться с его пальцами, и вновь дотронулся ножом до кровавой полосы. Острие вспыхнуло в последний раз и погасло.

— Всего-то? — спросил Матвей, озабоченно рассматривая царапину, которая под его второй рукой уже начала закрываться.— Смешать кровь? И как понять, сработало или нет?

Вместо ответа я закрыл глаза. Я-то уже начал чувствовать странную горечь где-то в глубине души. Нечто раздражающее, отчасти болезненное, жгучее. Я мысленно дотронулся до этой мерцающей в сердце искры и почувствовал смутную сонливость. А кроме того — смятение и тревогу.

"Что же ты, не доверяешь мне? Тому, кто спас твоё задание от провала?" — обратился я к этой новой крохотной частице своего "я".

Матвей дёрнулся, отодвинулся и обернулся ко мне.

— Вот это сейчас... это был ты?

— Не понимаю, — улыбнулся я.

"Говори со мной мысленно. Никакой телепатии," — предупредил я, почувствовав, как ангел пытается по привычке лезть в мою голову снаружи, напролом. Я закрылся от внешнего воздействия и стал ждать. Спустя несколько секунд мой мозг — нет, скорее, моё сердце — едва не взорвалось от нахлынувшего потока мыслей.

"Спокойнее, — сказал я Матвею, — не забывай, что пока мы общаемся, часть тебя — это я, а часть меня — это ты. Не открывай мне все свои тайны, мне и собственных хватает".

Буря успокоилась, и обжигающая искра полыхнула:

"Как скажешь. Не хочешь — не надо".

"Отлично. Принцип ты понял," — ответил я и осторожно отгородился от недовольной тени Матвея. Настоящий ангел заморгал, точно очнувшись, и посмотрел на меня растерянным взглядом.

— На этом у меня всё. Можешь возвращаться к своей Анне, — я встал и собрался уже уходить, когда Матвей окликнул меня:

— Погоди.

— В чём дело?

— Если нам понадобится помощь... если мы не сможем справиться сами... ты ведь поможешь нам? Я знаю, демоны ничего не делают просто так, но... просто скажи, ты сам заинтересован в том, чтобы с нами было всё в порядке?

— Честно? — я усмехнулся и махнул ангелу рукой. — Чем дольше вы отвлекаете Совет, тем лучше для всех нас, включая меня. Так что да, я хочу, чтобы вы оставались живы.

— А Катя? Дима?

— Я тебе не нянька, Леонерий. Лишённые — дело твоих светлых дружков. Позволь откланяться.

"Ну и свиньи же эти демоны," — почти беззлобно прошептал внутренний голос.

Я улыбнулся и зашагал прочь.

* * *

На часах была глубокая ночь, когда я проснулся в холодном поту и сел на кровати, тяжело дыша. Сердце билось как обезумевшее, в висках стучало. Занавески, надуваясь от ветра, шевелились точно живые.

В тишине раздавалось многоголосное тиканье часов, не совпадавших друг с другом по времени.

Стены начали сужаться.

Потолок сверкнул звёздным светом и провалился в темноту.

— Ты где? Ты слышишь меня? — спросил я и тут же вздрогнул. Моим голосом говорил кто-то другой. Кто-то, кто с презрением и долей любопытства смотрел на мир через мои же глаза.

— Матвей... — выдохнул настоящий я. — Контролируй себя. Если захватишь мой разум целиком, я тебя уничтожу.

Сознание начало приходить в норму. Потолок встал на место, а сердце забилось спокойнее.

— Мои извинения. Я забыл, что ты спал.

Это чистейшая правда, что во сне мозг податливее, чем в состоянии бодрствования. Мне стоило предупредить ангела раньше, чтобы не лез ко мне в голову по ночам. Так и с ума сойти недолго.

— Так чего тебе надо? Ты давненько не связывался со мной. Последний раз был ещё тогда, когда вы с Фестой сожгли обои в отеле и ты просил у меня денег. Ты правда думал, кстати, что я тебе волшебным образом пришлю чемодан евро?

— Забудь... — отмахнулся Матвей. Я, хоть и не видел его, внутренне ощутил его пренебрежительный жест. — Сейчас мы уже на базе ангелов. Нашли библиотеку и уже определились, куда отправимся дальше.

— И ты молчал? — я поднял брови. — А как же наш договор?

— А ты почему не подавал сигнала? Сомневаюсь, что у вас всё тихо и спокойно!

— Понятия не имею. Я сам в Санкт-Петербурге. Говорил же, что не собираюсь бегать за твоими Лишёнными, как курица-наседка. Так что ты хотел передать?

Внутри точно качнулись невидимые весы: "говорить" — "не говорить". Затем Матвей вздохнул и произнёс:

— База находится в Швейцарии, кантон Граубюнден, — перед глазами у меня возникла картинка маленькой альпийской деревни. — Здесь мы остановились перед тем, как нас встретили странные коротышки из малых светлых народов и провели нас какими-то тайными туннелями в долину, где стоит ангельский замок. А то место, которое мы ищем — Бермудский треугольник. Аналог вашей Межмировой пропасти на Земле. Так, по крайней мере, думает Феста, а это значит, что выбор у меня не очень большой.

— Что, поводочек на руку и вот ты уже смирной крылатой собачкой семенишь за хозяйкой?

— Просто хотел, чтобы ты знал. Неизвестно, вернёмся ли мы, так что пиши завещание на всякий случай.

— Пожертвуешь собой? — серьёзно спросил я.

— Если придётся — пожертвую.

— Здорово. А мной? Ты не настолько подонок, чтобы из личных прихотей менять на одну жизнь сразу две, включаю мою. Давай договоримся, что ты не делаешь никаких глупостей, хорошо? Выполняй своё задание, только не жертвуй жизнью.

— Эта связь какая-то неравная, — со злобой отозвался Матвей. — Ясное дело, что демон всегда шантажирует ангела этой зависимостью.

Становилось ясно, что ничего дельного Матвей больше не скажет, и дальнейший диалог будет для него просто средством отвести душу. Вместо ответа я широко зевнул, зная, что Леонерий это почувствует, равно как и моё жуткое желание поспать.

— Пока, ангел. Я тебя понял. Бермудский треугольник. Безумство Фесты и её навязчивые идеи. Ничего нового.

— Есть ещё кое-что... ты когда-нибудь слышал о... сверхъестественных животных? Скажем, котах? Разумных?

От неожиданности я заморгал и уставился в темноту, хотя собеседник находился в моей голове. Разумные животные? Тем более, коты? Я никогда не слышал ни о чём подобном, однако не собирался в этом признаваться.

— А в чём дело? Вы с таким столкнулись?

— Именно оно и подсказало нам про треугольник. Правда, косвенно, но это неважно...

— Вдвойне глупо! — тут я сам уже начал злиться. — Лезть очертя голову в омут, на который тебе указывает неизвестно кто и с какой целью...

— У нас нет другого выбора. Мы торчим тут уже несколько дней, и если бы не этот странный кот, не продвинулись бы ни на сколько. Погоди, сейчас я тебе его покажу...

В моём мозгу снова вспыхнул зрительный образ. Обыкновеннейший кот, ну, возможно, слегка крупноватый. Хотя чего я ожидал, что он будет ходить на двух лапах и носить галстуки?..

— Я разузнаю, что смогу. Самому интересно, откуда в заброшенных замках такие толстые и пушистые коты, как только что с выставки.

— Но мы не будем ждать. Мы уходим ранним утром.

— Тогда почему не спишь?

— Другой часовой пояс.

Повисло молчание. Внутреннее молчание, что было вдвойне хуже. Появилось такое ощущение, как будто я внезапно разучился думать.

— Не пропадай.

— Ладно, — ответил Матвей и "отключился". Я остался один на один с темнотой.

Когда спустя несколько минут я понял, что от сонливости не осталось и следа, я встал и подошёл к окну, не включая свет. Совсем близко зияли темнотой окна в доме напротив. Там спали Лишённые.

— Надо что-то менять, — сказал я себе, надеясь, что мой "воображаемый друг" этого не услышит.

* * *

С той ночи Матвей больше не связывался со мной, если не считать одного-единственного раза. Очень странного, надо сказать. Это случилось через несколько часов после того, как я поговорил с Фестой по Обсидиану. Как я и думал, Феста не придала моим предостережениям особенного значения. Она слушала, задавала вопросы, но в её глазах светилось знакомое мне выражение. Если она полагала, что умеет прятать свои чувства, то глубоко ошибалась. Желание не спрячешь. В любой другой ситуации мне бы это польстило, если бы речь не шла о серьёзных вещах...

Я решил идти по другому пути и вернуться в город, где ангелы могли бы, возможно, пояснить природу магии полукровки Эрика, а заодно и приютили бы его у себя, развязав тем самым мне руки для дальнейших поисков. В самолёте я и почувствовал странное головокружение.

Вцепившись в подлокотники кресла, я попытался разобраться в своих ощущениях. Меня начало тошнить, а перед глазами замелькали смутные вспышки, хотя самолёт летел абсолютно спокойно, да и я не страдал боязнью полёта. Было бы странно, если бы ею страдал крылатый демон...

Спустя пару минут до меня донеслись приглушённые голоса. Смех, сначала чужой, потом, кажется, мой собственный. Захотелось расстегнуться и высунуться на воздух — настолько душным и жарким стало всё вокруг.

— Матвей, что ты творишь... — прошептал я. Закрыл глаза и попытался вытеснить его из своей головы.

— Вам бы больше пошли чёрные волосы. Вы не пробовали краситься? — тут же громко вырвалось у меня. Я вздрогнул и посмотрел на своего соседа — тот по-прежнему меланхолично читал книгу. Значит, на самом деле я не произнёс ни слова.

Да Матвей, кажется, в стельку пьян! Интересно, кто или что довело его до такого состояния, помимо алкоголя? Мой мозг продолжали заполнять хаотичные картинки, запахи и звуки, явно не относящиеся к тому, что окружало меня в реальности; а на душе стало так тяжело, что захотелось расхохотаться и разнести всё в пределах досягаемости.

— Приди в себя! — рявкнул я на внутреннего Матвея, который "уставился" на меня с недоумением. — Вернись в свою голову и прекращай дурить! Иди в каюту!

— Там Феста, — махнул рукой пьяный ангел. — А-а-а-а... Я её запер. Она мне мешалась. Ты тоже мешаешься, но разве тебя запрёшь?.. Ты и так заперт! Заперт у меня в голове-е...

— Нет, ты, кажется, не понимаешь...

Я быстро оглянулся и убедился, что никто не смотрит в мою сторону, после чего материализовал одну из своих стрел и с силой провёл заточенным наконечником по ладони. Выступила кровь. Тихий, почти немой вскрик Матвея — и недоумённое молчание.

— Я сказал, возвращайся. И больше не смей мешать мне, пока я сам не позволю. Позор Анжелии! И это тебе доверили её жизнь!

Не слушая его бессвязных возражений, я решительно закрылся от его мыслей и попытался сосредоточиться на реальности. Эрик, сидевший через ряд от меня, обернулся ко мне, точно почувствовал что-то. Не заметив, впрочем, ничего подозрительного, он быстро успокоился.

"А может, я напрасно не стал слушать ангела? — пронеслось в голове. — Может, именно в таком состоянии он рассказал бы куда больше?"

Но тут я вспомнил омерзительное ощущение головокружение и горечи, и отогнал от себя эту мысль. Обставить такого Матвея — всё равно что обыграть младенца. Никакая игра не стоит слишком лёгкой победы. Да и что такого он теперь может мне предложить?..

* * *

Катя и Дима встретили нас в аэропорту. Правда, отнеслись ко мне немного настороженно, зато с любопытством пытались заговорить с Эриком. Попытки не увенчались успехом, пока Дима не перешёл на английский язык, который неплохо знал, и между ними завязался оживлённый разговор.

Мы уселись в такси. Катя оказалась на переднем сидении, все юноши, соответственно — на задних.

— Что ты собираешься делать? — спросила Катя, пока мы медленно ползли по перегруженному транспортом проспекту.

Мне показалось, что вопрос относился к Эрику; однако тот не понимал русского, и я переспросил:

— Ты это мне?

— Да. Вернёшься в Санкт-Петербург?

Это был хороший вопрос. С одной стороны путей множество, с другой — скорее всего, все тупиковые. А время стремительно утекало. Могло получиться так, что магия потребуется мне в тот момент, когда я к этому не буду готов. Я уже начинал ощущать, как постепенно, по капле тают мои магические силы.

— Сначала я попытаюсь вместе с вами узнать, что за способности вдруг проявились у Эрика. А потом... Не знаю.

Катя пожала плечами и вздохнула. Не надо быть телепатом, чтобы понять, что она мне не доверяет. Дима, косившийся на меня через плечо шведа, едва ли доверял больше. Всё-таки друг Матвея, который должен был от моей руки умереть. И до сих пор мог бы. В любой момент. Я невольно улыбнулся при одной мысли об этом.

— Эй, Кирилл, — окликнул меня Эрик. — Кажется, что-то не так с вашей сумкой. Там что-то нагревается!

Я посмотрел на сумку — и в самом деле, та её стенка, что была ближе к Эрику, едва ли не светилась от жара. Я аккуратно открыл замок. Обсидиан то вспыхивал, то погасал, требуя моего внимания.

— Как интересно! Какая модель? — спросил швед, приняв артефакт за планшет. Я проигнорировал его вопрос и, мысленно приготовившись, взял чёрное зеркало в руки. Оно тут же погасло, а спустя пару секунд на поверхность из глубины выплыли белые буквы:

"Позвони мне. Срочно. Связь через Обсидиан ненадёжна".

Здорово! А через мобильный, значит, надёжна? Впрочем, я достал телефон и переписал возникшие на поверхности артефакта цифры. Если и звонить, то во всяком случае, не сейчас.

* * *

Загадочное сообщение не выходило у меня из головы. Взвесив все "за" и "против", я всё-таки решил, что ничем не рискую. Когда мы вышли из такси и направились к подъезду, я сказал Кате, чтобы они не ждали меня, и троица Лишённых зашла в дом, оставив меня у входа.

Поколебавшись пару минут, я нажал кнопку вызова. Четыре долгих гудка, и в трубке зазвучал женский голос:

— Да? Кто это?

— Мне пришло сообщение, чтобы я перезвонил на этот номер. Но если я ошибся...

— Корнел? — с лёгким удивлением спросили у меня.

— Возможно. С кем я говорю?

— Корнел, не удивляйся, но это я. Это Диала.

Диала звонит мне по мобильному телефону, которые по определению не функционируют в Даймонесе? Сложно не удивиться.

— Что тебе нужно? — настороженно спросил я.

— Сделать тебе предложение.

— Прости, но я не готов к такому шагу.

— Деловое предложение, идиот! — Диала начала злиться, и я наконец-то услышал в её голове знакомые нотки. — Я могу показать тебе путь в Даймонес. Тот, через который можно попасть из Внешнего мира в Нижний и обратно за считанные минуты. И Совет Девяти о нём не знает.

Слишком очевидный подвох со стороны судьбы. Ничего не бывает так просто.

— Диала, ты, конечно, чудо, но я не верю в твоё бескорыстие. Чего ты хочешь взамен?

— Ничего. Ты просто будешь мне должен, когда-нибудь в будущем и ты окажешь мне услугу. Скажем, право на желание, как то, которое ты выторговал у Фесты.

Она ещё не договорила, а у меня в голове уже пронеслась цепочка логических умозаключений. Первое: Диала не в Даймонесе, а во Внешнем мире, следовательно, она сама воспользовалась этим ходом. Второе: несмотря на её слова о "праве на желание", очевидно, что без веской причины она бы ко мне не обратилась. Третье: она слегка удивилась, когда услышала мой голос. Скорее всего, она искала кого придётся, либо Фесту, либо меня, а Феста находилась очень далеко и поисковая магия наткнулась на меня. Да Диале требуется помощь! Так требуется, что она готова просить её у меня, своего врага, который лишил её шанса на победу в Играх. И почему-то она не хочет об этом говорить напрямую. Пытается завлечь возможностью беспрепятственного прохода в Даймонес и обратно... Что же, козырь хороший. Едва ли сама она знает, как угадала с ним. Вот только...

Я начал размышлять, что за помощь от меня её может понадобиться. Если она во Внешнем мире, значит, не просто нашла туннель, но перешла через него. Прилежным ученицам полагается сидеть в Триаде и учить уроки. Вывод: она от кого-то скрывается.

Но даже это не тянет на бедственную ситуацию, с которой Диала не могла бы справиться без моей помощи.

— Так ты согласен? — нетерпеливо спросила девушка. — Если да, я дам тебе координаты и жду тебя здесь. Я во Внешнем мире, недалеко от самого тоннеля.

— Что ты делаешь во Внешнем мире?

— Что я делаю здесь? Странный вопрос! — немного нервно рассмеялась Диала. — Все мечтают попасть в мир людей. А уж сделать это без всяких там заданий от Совета и подавно!

Ложь. Диала хорошая лгунья, но для меня она, как и Феста, открытая книга. Кажется, она здесь и вовсе не по своей воле. Она предлагает мне вернуться в Даймонес, практически ничего не требуя взамен, а это значит...

— Диал, тебе ведь самой позарез нужно вернуться. Вот только сделать это почему-то не получается. Я прав?

— И как всегда, пытаясь от тебя что-то скрыть, я выгляжу полной дурой... — буркнули в трубке. — Да. Мне надо вернуться. И для этого ты мне понадобишься.

— Так с чего ты взяла, что я стану тебе помогать?

— Я тебе и так дарю бесплатный потайной ход до дома и обратно! — разозлилась она. — Поторопись, а то я найду себе другого помощника.

— Так почему ты не можешь вернуться?

— Портал... с ним что-то не так... он односторонний. Он не хочет пускать меня обратно.

— И ты хотела это скрыть?! — моему раздражению не было предела. Умалчивать такую важную информацию, и ради чего?

— Ну ты бы что-нибудь придумал! Твоя магия сильнее моей.

— Но не безграничная же... ладно. Ты угадала. Мне самому надо в Даймонес, поэтому так и быть, попытаемся прорваться вместе. Что за страна-то хотя бы?

— Норвегия.

Хм, а первоначально интуиция меня не обманывала.

— Есть где записать адрес? — спросила Диала.

Я достал из сумки одну из захваченных из Питера газет, ручку и записал продиктованные мне координаты. Северо-запад страны, Нурланн, рядом с городком, стоящим у крупного фьорда. Напрямую туда, конечно, не добраться, но Диала заверила меня, что неподалёку есть аэропорт, куда из Осло летят самолёты.

Попрощавшись с Диалой, я не стал сразу подниматься в квартиру Арсения и присел на низкую металлическую ограду, за которой серел мёрзлой травой и сухими кустарниками маленький палисадник. Односторонний портал — это проблема. Чтобы его открыть, персональной магии недостаточно, тут нужен какой-то сильный артефакт, который имел бы "допуск" ко всем мирам и мог открывать тем самым любые проходы.

В собственной памяти я найти ничего не смог и, теряясь в вариантах, спустя несколько минут всё же зашёл в подъезд.

* * *

Трудно вспомнить, был ли когда-либо в моей жизни более удачный день, чем тот. Я получил не только дверь в мир восстановления собственных возможностей, но и ключ к ней. Не понадобилось даже переворачивать всю память Катерины. Чувство вины за сделанную её родственничком глупость плавало на самой поверхности, осталось лишь копнуть чуть глубже — и узнать всё о Треугольнике. Свежесотворённый артефакт, в котором соединились Тьма и Свет, причём ставший делом рук Лишённого — если эта штука не всесильна и не способна открыть для меня все двери, то я чёрт-поварёнок.

То, что Эрик — носитель сил Хаоса, нейтрализовать которого способен только Дима — интересная новость, но это стоило отложить на второй план. В конце концов, в доме целых два ангела, пусть они и размышляют, что делать с ними дальше, а с меня пока достаточно проблем вселенского масштаба. Пора и о себе наконец подумать.

Покинув дом Арсения, я направился не за вещами, как можно было бы подумать. Во-первых, вещи все были спрятаны в пространственном артефакте — пакете на самом дне сумки, подобно которому взял с собой в путешествие Матвей. Во-вторых, сначала надо было забрать ключик из квартиры Катерины.

Проникнуть туда было легко — мне повезло (уже в который раз за день!) и дома из всех взрослых был лишь Алексей, Катин брат. Усыпив его ещё из подъезда, я махнул ладонью, открывая замок, и вошёл в квартиру. Комнату Кати я нашёл без труда — она была прямо напротив прихожей и легко угадывалась по обилию учебников и склянок на полках.

Артефакт стоял в шкафу с сувенирами и сервизами, за стеклянной дверцей. Две половины треугольника уже не были белой и чёрной, скорее, обе стали серыми, только разных оттенков. По одной половине медленно растекались чёрные ручейки, по другой — белые.

— Да ты уже совсем смешался, — пробормотал я и открыл дверцу. Брать Треугольник целиком? Нет. Как сказал бы Дима, "слишком палевно". Магическая аура у этой штуки сильнейшая, и её исчезновение не пройдёт бесследно. Тем более что мне весь Треугольник и не нужен. Разделить бы его, но как?

Я задержал обе ладони над Треугольником и прислушался к собственным ощущениям. Потоки энергии были ощутимы почти физически. Чтобы разорвать их, придётся немало постараться.

Я попытался "зацепиться" за каждую из половин и начал разводить ладони в разные стороны. Кожу сразу нестерпимо зажгло, хотя к самому Треугольнику я даже не прикасался. Пальцы задрожали.

— Ну же... — процедил я. — Поддавайся...

И Треугольник поддался, расколовшись на две равные половины — впрочем, каждая из этих половин осталась серой, и внутри них продолжали плавать чёрно-белые разводы.

Алексей за стенкой всхрапнул и пробормотал что-то. Скрипнул диван. Я схватил с кресла неподалёку первую попавшуюся тряпку, — кажется, это была какая-то Катина футболка, — обмотал руку и взял одну из половин Треугольника. После чего вышел из квартиры и хотел было телепортировать в аэропорт, когда заметил идущую к подъезду знакомую куртку. Тот светловолосый Лишённый, который жил под опекой Арсения! А ему что здесь потребовалось?

Я едва успел спрятаться за углом дома, когда Иван остановился у подъезда и воровато оглянулся, после чего набрал на домофоне номер квартиры, в ответ на вопросительное "да" Алексея сказал что-то маловразумительное и после писка аппарата скользнул внутрь.

Интересно.

Вышел парень быстро, через пару минут, и по ауре вокруг его рюкзачка было очевидно, что именно он позаимствовал в квартире подруги. Я едва не рассмеялся. Ну что за восхитительный день! Все будут думать, что Треугольник украл Ванька — вряд ли ему удастся долго сохранять это в тайне — а сам он понятия не имеет, что прихватил только половину. Я стал обладателем тайного приза, козыря, о существовании которого никто не знает.

Если допустить абсурдную мысль, что у демонов есть ангелы-хранители, мой сегодня был определённо на высоте.

* * *

На следующий день я был уже в Норвегии.

Чтобы успеть на рейс до Осло, надо было встать очень рано, а я, хотя прекрасно понимал необходимость отдыха, так и не смог уговорить себя заснуть. Первую половину ночи меня донимали телефонные звонки от Кати. Не нужно быть телепатом, чтобы понять, что это из-за Ваньки. Ситуация вышла из-под контроля, и теперь ангелы ищут помощи у кого попало. Я долго терпел, но потом не выдержал и отключил телефон, вытащив сим-карту, чтобы меня труднее было отследить.

Долго лежал, не смыкая глаз. Мысли водили свой замкнутый хоровод, не балуя меня новыми умозаключениями. Я пытался понять, что ещё нужно сделать перед возвращением домой. Пожалуй, стоило напоследок пообщаться с Матвеем.

Я "нырнул" в себя и быстро отыскал дремлющую в глубине частицу чужой души. Несколько раз позвал её по имени. Наконец эта частица вспыхнула и раскрылась, как бутон ночного цветка.

Я ничего не услышал. Никакого отклика. Только глухое недоумение, как будто Матвей не узнавал меня. Я осторожно усилил давление и попытался посмотреть его глазами, не встретив, что странно, ни малейшего сопротивления.

Я находился в каком-то помещении с толстыми деревянными стенами и без окон. Вокруг меня были сплошные ряды кроватей, больше похожих на лавки с тряпьём, на которых лежали измождённые, по всему виду — больные мужчины самого различного возраста. Одеты они были в простые туники, как и сам Матвей.

— Ну, долго ты там будешь возиться? — недовольно спросил у Матвея какой-то веснушчатый и бледный мужчина, который требовательно протягивал руку. Матвей быстро открыл сумку, висевшую на плече, и достал оттуда грубую стеклянную склянку с чем-то прозрачным внутри.

— Это всё, что осталось, господин, — почтительно поклонился ангел.

— Не может быть. В моей комнате должно быть ещё. Видишь, здесь умирают люди! А ну, бегом, помощник, пока мне не пришлось приказывать дважды!

Матвей кивнул и бросился выполнять приказание...

От удивления я потерял контроль и вернулся в свою голову. Как интересно. Кажется, Леонерий полностью лишён памяти! Он воображает себя Лишённым, подчиняется какому-то антично одетому мужчине... но где он тогда находится? Госпиталь? Музей? И то, и другое одновременно?

Перемещение во времени?..

Оставив этот не имеющий ответа вопрос, я снова дотронулся до сознания Матвея и попытался оставить ему нечто вроде голосового сообщения. Оно останется записанным на подкорке его памяти, и если к нему вернётся память — вместе с магией — он услышит меня.

"Не знаю, что с тобой произошло, ангел, но надеюсь, что вы с Фестой сумеете из этого выбраться. От меня помощи не ждите. Я ухожу из Внешнего мира. Завтра утром вылетаю в Норвегию, где, по моим сведениям, находится прямой ход в Даймонес. Попробую связаться с тобой уже оттуда, а ты по мере возможности избегай неприятностей. Корнел".

Вот теперь точно всё. Я посмотрел на часы: пытаться уснуть было уже бесполезно. Я встал и начал собираться.

* * *

Спустя семь часов после взлёта я был уже в Осло, а ещё через шесть — в аэрорпорту Мушёэн, устав так, как будто совершил оба полёта на своих собственных крыльях. Около аэропорта меня встретила Диала, с которой мы договорились заранее. Она куталась в куртку, которая была ей не по размеру, и растирала замёрзшие ладони.

— В чём смысл магии, если ты не можешь телепортироваться в любую точку, за исключением уже "сохранённых"? — сочувственно спросила она. — Ты хоть в полёте поспал? Выглядишь как Лишённый, который устроил забастовку и не спал неделю.

— Не надо за меня беспокоиться, — усмехнулся я. — Всё в порядке. То место, где находится туннель, далеко отсюда?

— Отсюда? Не очень. Конечно, придётся немного полетать, — ответила Диала. — Но сначала мы сядем в машинку и отправимся в город за продуктами. Кто знает, когда в следующий раз мы сможем безо всяких проблем достать себе еды.

— Такси... тёплая одежда... для демона, который выбрался во Внешний мир без единой кроны, ты слишком размахиваешься. Пользуешься магией направо и налево?

— Удивлена слышать это от тебя. Мы же демоны!

Разговаривая, мы вышли на дорогу и сели в ожидавший нас автомобиль. Диала сказала водителю пару слов и тот повёз нас вперёд, вдоль широкой серой реки. Погода стояла холодная, но снега было мало. Большая часть покрывала склоны гор с левой стороны от проезжей части.

— Река впадает во фьорд, — пояснила Диала. — Там и стоит город, в который мы едем. "Город" — сильно сказано, конечно, там живёт всего-то тысяч десять.

— Да, по внешнемировским меркам так себе.

— Но от портала это самый близкий населённый пункт. Я и его-то нашла с трудом. Если бы не крылья...

— Ты получила крылья?

— Да. Когда поняла, что не могу вернуться в Даймонес, а барьер, который внезапно появился в тоннеле, мне не прорвать никакими средствами... К тому же вокруг ничего не было, кроме скал, и я впала в настоящую панику...

— Что ж, это хорошо... — пробормотал я. — То, что мы оба крылатые, очень кстати.

Ехали мы довольно долго. Я чуть было не сделал то, чего мне не удалось в самолёте — не уснул, но когда мой разум уже начал погружаться в темноту, Диала толкнула меня.

— Приехали. Вылезай.

Я послушно вылез из машины и едва не зевнул от унылости окружавшего меня пейзажа. Маленькие домики, сливающиеся с ландшафтом, серое небо, серый, идеально ровный асфальт, бледные деревья, по которым и не скажешь, что их ветки летом способны покрыться листвой. Горы, смутно видневшиеся по другую сторону реки, придавали пейзажу некое подобие угрюмой, спокойной торжественности.

Я хотел сразу пойти в магазин, но Диала настояла на том, чтобы мы сначала заглянули в отель и оставили вещи.

Мои вещи, в общем-то, заключались всего в одной сумке, но с Диалой спорить совершенно бесполезно.

По дороге Диала много говорила — но всё о своей жизни здесь, во Внешнем мире. На все мои расспросы о том, что же случилось с ней в Даймонесе, что заставило её бежать, она отвечала молчанием или бурчала, что расскажет всё позже. Я шёл по улице, слушал голос своей внезапной союзницы, читал малоинформативные надписи на указателях и с ещё меньшим интересом провожал глазами редко встречающиеся фигуры Лишённых.

Возможно, если бы я знал, что пробуду в этом городке намного дольше, чем пару часов, я бы уделил ему больше внимания.