Всегда (гет)

Драко стоит в коридоре Хогвартса. Солнечные лучи бьют через мелкие разноцветные стекла оконных витражей и рассыпаются радугой по каменному полу. Перед ним стоит Гермиона Грейнджер, такая красивая, милая, но ее рука лежит в ладони ненавистного Поттера. Мальчик в очках высокомерно ухмыляется Драко, отчего Малфой чувствует себя униженным.

— Да кому ты нужен? Глупый, уродливый мальчишка! Никто не захочет дружить с тобой, когда рядом Гарри, Мальчик-Который-Выжил, — произносит Гермиона.

Ее губы складываются в презрительную гримасу, портя доброе лицо. Глубокие карие глаза смотрят пренебрежительно, как на навозного жука или клопа. Драко чувствует себя маленьким и жалким рядом с ними. Как будто он, букашка, вознамерился стать равным лебедю.

«Кому ты нужен? Кому ты нужен? Кому ты нужен?» — бьется в голове нежный голос Гермионы, в котором никогда не было столько яда.

— Мы же друзья, — хочет закричать Драко, но с губ срывается лишь жалкий шепот, неспособный достичь ее ушей.

Малфой проснулся в своей кровати в слизеринской спальне весь в холодном поту. Окон не было, и он не мог понять, настало уже утро или нет. Драко нащупал рукой волшебную палочку, и она, казалось, придала ему уверенности.

— Люмос, — шепнул он и поднял магический огонек, чтобы увидеть большие часы над дверью с тяжелым маятником в форме кобры с раскрытым капюшоном. Стрелки показывали десять минут шестого.

Драко задвинул тяжелый полог кровати и откинулся на почти плоскую, слежавшуюся за ночь подушку. Дыхание еще не до конца выровнялось от страшного сна. Он так боялся, что они с Гермионой никогда не помирятся, что готов был на коленях ползти просить прощения даже за то, чего не совершал. Это он, Драко Малфой, чистокровный волшебник! Отец убил бы его за это.

Обратившись мыслями к Люциусу Малфою, мальчик сразу вспомнил, что сегодня его первая тренировка со сборной факультета в качестве ловца. Его уже в который раз обдало жаркой волной предвкушения. Его мечта наконец-то станет явью. Отец выполнил свое обещание, он поговорил с профессором Снейпом и купил всей команде новые метлы «Нимбус-2001», вышедшие всего месяц назад. Сказать, что Малфой волновался, это ничего не сказать, он просто с ума сходил! А вдруг у него ничего не получится и он подведет свою команду? Драко всегда старался показать себя спецом во всем, что касается полетов и квиддича, но что если его способностей, которые так хвалят дома, не хватит, чтобы впечатлить Маркуса Флинта, капитана сборной? Отец в свое время тоже играл за сборную ловцом, и Драко, естественно, должен был проявить себя не хуже.

Проваливаясь в дрему, он пообещал себе, что сделает все возможное на поле и сразу после тренировки отправится на поиски Гермионы, чтобы помириться.

* * *

Когда команда Слизерина по квиддичу вышла из раздевалки, на поле уже стояли в форме гриффиндорцы, готовые взлететь вверх. Малфой увидел Гермиону на трибуне рядом с Уизли. У него даже челюсть свело. И почему она должна быть здесь? Конечно, Грейнджер встанет на сторону Гриффиндора, но у Флинта есть разрешение от профессора Снейпа. Опять неприятности, опять разборки, как же надоело!

— Но я забронировал стадион! Забронировал! — крикнул гриффиндорский капитан и вратарь, по совместительству, опускаясь на землю.

«Ну вот, началось», — подумал Малфой, чувствуя, как скука проявляется на его лице.

— Ты забронировал, а у меня... — голос Флинта звучал как издевка.

Драко не слушал своего капитана. Он краем глаза следил за Гермионой, зашевелившейся на трибуне. Слова гриффиндорского капитана доносились словно сквозь вату:

— У вас новый ловец? Это новость! Откуда вы его взяли? — Драко глубоко вздохнул, пытаясь набраться терпения на всю эту канитель, и шагнул вперед.

— Ты случайно не сын Люциуса Малфоя? — спросил один из близнецов Уизли. Об их фамилии даже гадать не нужно было, рыжие волосы и старенькие «Чистометы» говорили за них.

Флинт не дал Драко открыть рот, сразу начал хвастаться метлами, отцовским подарком. «Вот, зачем он? Теперь они будут думать, что я купил место в команде! Хотя так оно, в сущности, и есть», — думал Малфой, пока Маркус распинался.

— Смотрите, к Гриффиндору спешит подмога, — вырвал Драко из задумчивости голос Флинта. Он резко обернулся и увидел Гермиону с младшим из братьев Уизли, торопящихся к ним от трибун. Ему так и хотелось крикнуть ей, что не виноват, все Снейп и Флинт, но разве Драко мог сделать подобное при двух-то командах? Он нацепил маску безразличия, чтобы никто не догадался, как все это действует на него.

— Что происходит? Почему вы не играете? А этот тип что тут делает? — посыпались вопросы изо рта Уизли. Он обращался к Поттеру, но смотрел на Драко, что последнего страшно бесило.

— Я новый ловец сборной Слизерина, Уизли, — процедил Драко, стараясь вложить в голос все свое презрение к этому рыжему прихвостню Поттера. — Мы любуемся метлами. Их купил мой отец для всей нашей команды.

Все равно Флинт уже растрезвонил, что метлы — подарок отца, так что ж теперь скрывать? Тем более показное богатство всегда злило этого рыжего нищеброда. Его отец не мог купить метлу даже своим детям, не то что всей команде. Хотя у него и из выводка набралась бы целая команда! И все-таки не воспользоваться таким шансом задеть Поттерова дружка было бы просто грешно.

Малфой чувствовал разочарование во взгляде Гермионы, даже не поворачиваясь к ней. Но одновременно Драко видел восхищение, горящее в глазах Уизли. «Это месть за фингал отца!» — пронеслось в голове, еще больше увеличивая собственную гордость.

— Хороши, а? Не расстраивайтесь, соберите с болельщиков деньги и тоже купите. Или выставите на аукцион свои «Чистометы-5». Музеи всего мира за них подерутся.

Слизеринцы расхохотались над его шуткой, но Драко отчетливо, словно в тишине, услышал чеканные слова Гермионы, которые задели его сильнее всего другого, ударили под дых.

— Зато ни один игрок нашей сборной не покупал себе место в команде. Все они попали туда благодаря таланту.

— А твоего мнения, грязнокровка, никто не спрашивает! — выпалил он и в то же мгновение осознал, что дружбы с Гермионой больше не будет, она никогда не простит ему этого мерзкого слова. Все его надежды — напрасны! Никакое «прости» не смоет этой минуты с их отношений.

Драко даже не сразу понял, что все вокруг закричали, когда Уизли попытался заколдовать его. Он стоял словно в вакууме. На какие-то несколько мгновений, показавшихся ему вечностью, его серые глаза встретились с карим взглядом Гермионы. На лице теперь уже бывшей подруги он увидел, как сильно ее задели сказанные слова. В ее добрых теплых глазах набухли слезы. Малфой сразу вспомнил, как утешал ее в прошлом году, когда она плакала из-за Уизли. А теперь виноват он сам, он и никто больше, и от этого ему до конца жизни не отмыться. Гермиона вместе с Поттером бросились к Рону, изрыгающему здоровых слизняков, и потащили его куда-то. А Драко так и стоял оцепенелый, убитый собственной глупостью...

— Чего встали? В воздух! — скомандовал Маркус Флинт.

Малфой на автомате оседлал метлу и взмыл вверх. Сегодня его первая тренировка, он должен показать себя с лучшей стороны, но в голове были совершенно другие мысли. Вместо того, чтобы сосредоточенно искать снитч, который выпустил для него Флинт, Драко думал лишь о прозрачных, словно утренняя роса, слезах Гермионы.

Как он мог так оступиться? Теперь она ни за что его не простит! И дружбы больше не будет. Не будет их разговоров обо всем на свете, совместных занятий в библиотеке, прогулок у озера, переписки… Ничего не будет! Сердце сдавливала холодная лапа одиночества. Конечно, теперь, в отличие от прошлого года, у него есть старые друзья, есть Блейз с Милли. И все-таки именно потеря Гермионы отозвалась такой острой болью. Она нужна ему больше всех остальных, а почему, он и сам не знал.

— Чего замер? Мы тренируемся или как? — рявкнул Флинт ему в самое ухо.

Драко начал лениво кружить над полем, делая вид, что высматривает снитч. Но в голове мысли роились, как растревоженные пчелы. Разумеется, в конце тренировки Маркус остался им крайне недоволен.

* * *

Драко медленно шел с тренировки. Флинт был возмущен, хотя, разумеется, не сказал этого вслух, ведь благодарность за метлы никто не отменял. «Лицемеры! Подхалимы! Ни одного искреннего слова, ни одной улыбки от души!» — метались мысли в разгоряченной голове Драко. В тот момент ему как никогда нужен был теплый взгляд Гермионы, которая честно говорила, что думает, и не пресмыкалась перед именем и деньгами. Но Малфой не сомневался в том, что она к себе и близко его не подпустит после произнесенного на поле оскорбления — и как оно только могло сорваться с языка? Ведь он даже мысленно ее так не называл!

Малфой занес метлу в спальню и пошел на обед. Неразлучная троица тоже сидела в Большом Зале за столом Гриффиндора. Поттер и Уизли выглядели какими-то пришибленными. Драко в очередной раз удивился: как это их не выгнали из школы за полет на автомобиле на глазах магглов? Но ведь это «золотой Поттер», ему все вечно сходит с рук. Малфой почти не ел за обедом, паршивое настроение и чувство вины совсем отбили аппетит. Он то и дело бросал взгляды на Гермиону, пытаясь мысленно попросить прощения и все объяснить, но, естественно, у него это не получалось, тем более, что она даже головы не повернула в его сторону.

Когда Гермиона поднялась и вышла из Большого Зала одна, Драко бросил недопитый сок и недоеденный кусок ростбифа и кинулся за ней. Догнал он ее уже на лестнице. Сам не знал, на что надеялся, но чувствовал, что обязан попытаться.

— Гермиона, постой, послушай... — он не понимал, что сказать ей, как объяснить все эти бесконечные ссоры.

Девочка резко повернулась к нему на каблуках. Глаза ее пылали таким гневом, которого Драко еще ни разу не видел.

— Не подходи ко мне, Малфой! Я не хочу иметь с тобой ничего общего!

— Гермиона! Я самый большой дурак на свете! Хочешь на колени встану? Только прости меня! — он попытался исполнить свое предложение, не дожидаясь ее согласия, но встать на колени на ступеньках лестницы оказалось нелегким делом.

— Не трудись, мне ничего не нужно! Хоть на животе валяйся, я не поверю больше ни единому твоему слову!

— Гермиона! Как я могу загладить вину? — но она уже уходила от него, предоставляя возможность разговаривать со своей удаляющейся спиной.

Когда она окончательно затерялась в толпе идущих с обеда людей, Драко наконец осознал, что все и правда закончилось. Он развернулся и кинулся в ближайший мужской туалет. Слезы стояли в его серых глазах, и Малфой не хотел, чтобы кто-нибудь их заметил. Он закрылся в кабинке и прислонился к тонкой деревянной перегородке. Ни одному рыданию, ни одному звуку Драко не позволил сорваться с губ. Никто не должен знать о его слабости, никто.

Когда Малфой умывался у раковины спустя полчаса, к нему подошел Теодор Нотт.

— Ты чего? — он удивленно покосился на Драко.

— Все хорошо, — совершенно спокойно, по привычке растягивая слова, ответил он. — Что-то попало в глаз, никак не могу вымыть.

— Давай помогу!

Тед долго и сосредоточенно искал соринку в глазу Малфоя, даже что-то нашел. Тот снова потер веко и потом долго благодарил однокурсника за помощь. Нотт, кажется, поверил ему, а это самое главное.

Однако, когда они вместе шли в гостиную Слизерина, Драко был молчалив. Он чувствовал, что потерял нечто очень важное вместе с дружбой Гермионы и просто обязан это вернуть!