Всегда (гет)

Гермиона целый день потратила на прическу, макияж и идеальный вид парадной мантии. Даже Лаванда Браун, известная модница, оценила ее усилия. Грейнджер искренне гордилась производимым эффектом. И пусть теперь хоть кто-нибудь попробует забыть, что она тоже девушка!

Все началось так волшебно, просто как в сказке. Восторженные охи и удивленные взгляды провожали ее до самого Большого Зала, а потом появился Виктор Крам и галантно предложил ей руку. Он выглядел таким взрослым и даже красивым, просто идеальным кавалером. Гермиона только теперь окончательно осознала, что идет на Святочный Бал со знаменитым ловцом сборной Болгарии, за которым столько девчонок охотится! У самых дверей, ожидая пока все в зале рассядутся, чтобы появится под руку с Виктором, она увидела Малфоя. Он был просто необыкновенно красив в парадной мантии, с волосами, уложенными гелем, так красив, что даже сердце защемило. А рядом с ним стояла похожая на мопса Пэнси Паркинсон, ни дорогая мантия, ни прическа, ни макияж не могли сделать из нее красавицу. Гермиона чувствовала, как Драко проводил ее глазами, чувствовала ревность в его взгляде... Этого она хотела? Да, она хотела, чтобы он оценил ее по достоинству! Стало ей легче от боли, промелькнувшей в его взгляде? Нет, ни капли, стало только хуже. Теперь снова вспомнились проблемы, которые могут вызвать их отношения. Чего она добивается? Сама с ним быть не хочет, но и полностью отпустить к другой не может!

И ужин, и танцы были просто потрясающими. Гермиона быстро забыла обо всех страхах в сильных и умелых руках Крама. Виктор вел себя как настоящий джентльмен, заботливый и внимательный. Видя, что Рон даже ни разу не пригласил свою партнершу, Падму Патил, Гермиона только радовалась, что не пошла с ним.

Еще за ужином она обратила внимание, что на балу присутствует Перси. Они с ним переписывались, но Гермиона не знала, что он приедет в школу. Наверно, решение было принято в последний момент. Она решила, что нужно пойти поздороваться позже, когда будет вежливо оставить Виктора. Он так за ней ухаживал, что о большем и мечтать было нельзя.

Кошмар начался потом. Крам отошел за напитками, а Гермиона подошла к друзьям. Неужели во всегда добром взгляде ее друга может быть столько злости? Как только Рон мог вообразить себе подобные гадости? Но больше всего кололо то, что он даже не предполагал, что она просто понравилась Виктору! Уизли искал ему мотив, мол, он хочет через нее подобраться к Гарри или ищет ее помощи... Это и правда ранило! Рон по-прежнему не видел в ней девушку, только подругу знаменитого Поттера, но никак не отдельную, самостоятельную личность. Сразу вспомнился Драко, который всегда ценил ее, причем именно ее, не ее ум или дружбу с Мальчиком-Который-Выжил.

Гермиона повернулась к Перси, который стоял чуть в стороне, словно ища у него поддержки. Но наткнулась на ледяной взгляд. Нет, он ей не поможет, ревность гложет его сердце. Перси просто не способен порадоваться за ее успех у другого парня, ведь его она отвергла. Гермионе было крайне неприятно осознавать, что отчасти он прав, но ведь сердцу не прикажешь, невозможно заставить себя любить кого-то.

Когда сдерживать слезы обиды стало невмоготу, Гермиона выбежала из Большого зала и из холла спустилась в розовый сад.

Там, порхая с куста на куст, мерцали крохотные феи. Спустившись по лестнице, девушка очутилась в гроте из цветущих розовых кустов, между ними бежали извилистые дорожки, мощенные цветной плиткой, над кустами высились прекрасные статуи. Чуть в отдалении плескалась вода, должно быть, фонтан. Повсюду стояли резные скамьи, где ученики отдыхали от танцев.

Гермиона углубилась в сад. Хотелось уйти подальше от Большого Зала, от Рона, который в тот момент был почти ненавистен, от холодного и чужого Перси, от Виктора, из-за которого произошла ссора... В какой-то момент она пожалела, что не пошла прямо к себе в комнату, но возвращаться, рискуя наткнуться на кого-то знакомого, не хотелось.

Неожиданно за одним из поворотов Гермиона увидела резную скамейку, укрытую от посторонних глаз побегами роз, которые оплели стенки грота и арки. Там, в тени и уединении, она разглядела знакомую фигуру. Драко опустил лицо на руки и сгорбился. Он казался таким маленьким и беззащитным, что она просто не смогла уйти. Грейнджер заглянула в его укромный уголок и тихо кашлянула, чтобы он понял, что больше не один.

Малфой поднял на нее светлые серые глаза, такие уставшие...

‒ Ты? ‒ сначала он заметно удивился, но потом, видимо, овладел собой. ‒ Я знаю, что здесь нет профессора Грюма, Гермиона, больше ты меня так не подловишь.

‒ Прости, я не должна была так шутить, это было жестоко, ‒ она подошла и села на скамейку рядом. Ее жег стыд за ту проделку, и Гермиона была готова к тому, что Драко уйдет, но он даже не отодвинулся.

‒ Прощаю, но разве это что-то меняет...

В тот момент Гермиона снова увидела того Малфоя, с которым дружила. Не язвительного гада, оскорблявшего ее друзей, а несчастного подростка, защищающегося от всего мира. «Он доверял мне, ‒ запоздало поняла девушка. ‒ Доверял больше, чем кому бы то ни было, а я так ему отплатила! И кто из нас после этого более мерзкий?»

‒ Почему ты такая грустная? ‒ удивленно спросил внимательно ее рассматривающий Малфой. ‒ Девчонки должны любить балы, а ты пришла с одним из самых завидных кавалеров!

Гермиона снова услышала в его голосе яд ревности и постаралась заглянуть прямо в глаза. Неужели все причиненные ею обиды не смогли изменить его чувств?

‒ Мы с Виктором друзья, но не более, ‒ сказала она. ‒ И Рон накричал на меня, он считает, что я предательница, раз пришла с соперником... ‒ Гермионе хотелось выговориться, а перед нею сидел самый понимающий друг, который когда-либо у нее был. ‒ Разве это так плохо — общаться с иностранцами? Разве простой разговор о книгах может чем-то навредить Гарри или Хогвартсу? Ведь Турнир и был создан для укрепления связей между волшебниками разных стран! Разве это преступление — прийти на бал с Виктором Крамом? Я бы никогда не стала ему помогать победить Гарри, никогда не раскрыла бы секретов. Но он и не спрашивал! Почему так сложно поверить, что ему я интересна как девушка, а не как подруга Поттера или ходячая энциклопедия?

Гермиона выдохлась, а Драко смотрел на нее внимательным, все понимающим взглядом, как будто в самую душу заглядывал.

‒ Твой Рон ‒ еще дитя неразумное, ‒ мягко сказал он. ‒ Не слушай его. Он просто еще не дорос.

Гермионе вдруг стало очень тепло и спокойно, словно все ее тревоги были вызваны лишь отсутствием этого человека в ее жизни, а он одним звуком своего голоса смог разогнать все тучи.

‒ Ох, Драко, как же мне тебя не хватало!

Улыбка озарила бледное лицо Малфоя. Он протянул руки, и Гермиона упала в его объятия, чувствуя, как быстро бьется сердце под белоснежной рубашкой.

‒ Ты такая красивая, настоящая принцесса! У твоего Уизли мозгов меньше, чем у соплохвоста, если он этого не понимает.

Гермиона замерла, чувствуя горько-холодный запах Малфоя, его дыхание на своей коже, его сердце... Зачем она гонится за Роном, которому не нужна? Зачем ей Виктор, когда есть Драко, привычный и знакомый! И зачем бегать от себя самой? Ей нравится Малфой, нравится как парень, и с ее стороны их отношения тоже переросли дружбу, просто она так отчаянно боялась это признавать. А теперь, после стольких дней без этих глаз, рук, голоса стало, наконец, ясно, что все это нужно, как воздух, как часть ее самой. И зачем только она сопротивлялась неизбежному? Но тут вспомнилось счастливое лицо Пэнси Паркинсон. Ведь он пришел сюда с ней! Он встречается с ней, а Гермиона свой шанс уже упустила.

‒ А где Пэнси? ‒ спросила она.

Малфой тут же выпустил ее из объятий, словно она его оттолкнула. В глазах появился холод.

‒ Я не знаю, не слежу за ней!

‒ Почему тебя это обидело? ‒ Гермиона никак не могла понять.

‒ Гермиона, ты прекрасно знаешь, как я отношусь к Пэнси, и могла бы догадаться, что ее трескотня мне за этот вечер уже порядком надоела. Я не знаю, где Пэнси, но надеюсь, что как можно дальше отсюда!

‒ Но ведь вы встречаетесь? ‒ Грейнджер хлопала глазами, непонимающе уставившись на Малфоя.

‒ Мне ее навязали! Я не хочу с ней встречаться. Я позволяю ей целовать себя, а она пищит от восторга! ‒ в этих словах было столько горечи, но Гермиона все равно осознала их отвратительный смысл.

‒ Зачем ты так жестоко? Она же живой человек!

‒ Не тебе учить меня не быть жестоким, ты сама умеешь это лучше меня! Я ее, по крайней мере, не гоню.

‒ Прости меня, если сможешь, я совершила ошибку, просто не разобралась и испугалась всех возможных трудностей...

‒ Испугалась? Я защитил бы тебя ото всех трудностей, если бы ты позволила!

‒ Правда? Наверно, я все привыкла решать сама...

‒ Твои друзья просто дети, а ты как нянька над ними, но не суди всех по Поттеру и Уизли. Я не позволил бы тебе все решать в одиночку. Я мужчина, я должен защищать свою избранницу, чтобы она чувствовала себя рядом со мной, как за каменной стеной.

Гермионе хотелось рассмеяться над своей глупостью. Если бы она сразу все ему рассказала, он развеял бы все сомнения, утешил ее.

‒ Теперь поздно...

‒ Поздно для чего?

‒ У тебя есть Пэнси...

‒ Мне плевать на Пэнси.

Малфой повернулся к ней всем корпусом. Он тяжело дышал и смотрел на нее жадными глазами, в которых светилась надежда. Гермиона наклонилась и поцеловала его в губы, первая, надеясь, что ее не оттолкнут. Она должна была попробовать, просто обязана. Руки Драко обхватили ее и крепко прижали к твердой груди. Его губы раскрылись, и она ощутила вкус настоящего поцелуя, взрослого. Ей было так хорошо в его руках, так спокойно... Давно она не чувствовала такого удовольствия...

‒ Ты опять убежишь от меня? ‒ спросил Малфой, когда они отстранились друг от друга.

‒ Нет, если ты не прогонишь. Теперь я знаю, чего хочу!

‒ Я хочу того же! Моя девочка, как же сладко это звучит... ‒ он мурлыкал, словно довольный кот над сметаной.

‒ Нам еще предстоит об этом рассказать... ‒ Гермиона задумалась, пытаясь представить, как скажет и без того взбешенному за Крама Рону, что теперь встречается с Малфоем. ‒ Давай вообще ничего не будем говорить!

‒ Хорошо, это будет наша маленькая тайна. Главное, что мы ее знаем!

‒ Правда, ‒ и они снова слились в жадном поцелуе.