Всегда (гет)

После принятия Темной Метки покупка вещей к школе и поездка в Хогвартс казались Драко чем-то нереальным. Какой во всем этом смысл? Малфоя постепенно накрывала апатия. Сначала он надеялся, что Дамблдор справится с Темным Лордом, и Драко сможет вернуть Гермиону. Теперь же стало абсолютно ясно, что, если Малфой не убьет директора, его самого прикончат, так что он даже узнать не успеет, кто победил. Если же шестикурснику каким-то чудом удастся победить великого волшебника, ему никогда этого не простят. Гермиона не простит. Ситуация безвыходная. После нескольких бессонных ночей Драко решил, что пойдет до конца, сделает все, чтобы выполнить волю Темного Лорда и защитить хотя бы родителей. Да, ему больше не видать любви, но, по крайней мере, он сможет наблюдать исподволь и отдать в случае надобности свою жизнь ради Гермионы, а не просто из принципа. Слизеринцам чужды принципы, и, уж конечно, они не стоят их жизни.

Нарцисса же старалась выглядеть подчеркнуто спокойно, что очень удивляло ее сына. Она приводила в порядок дом и собиралась наведаться в Косой переулок. Драко хотел отправиться за покупками один, если уж не удастся убедить мать, что ему ничего не нужно. Миссис Малфой отказала ему и в этом. Она словно стремилась все время быть где-то рядом, что было совершенно на нее не похоже. Видимо, потеряв мужа, а заключение в Азкабане практически равнялось потере, она боялась лишиться и сына. Нарцисса вела себя осторожно и не навязывала сыну своего общества. Она радушно принимала Теодора Нотта, Блейза Забини с Милисентой, Пэнси Паркинсон и Кребба с Гойлом в поместье. Драко делал вид, что рад друзьям, хотя на самом деле ощущал лишь безразличие. Зачем ему вообще кто-то нужен, если Гермионы больше не будет рядом? Хотя, как объяснить ей, что произошло, он до сих пор не знал.

Они не виделись после того, как Малфой принял Метку. Драко не хотел навещать ее, чтобы не оттягивать агонию, а она не могла попасть в особняк Малфоев без него. Было несколько писем: длинных и наполненных чувством от нее и сухих и почти официальных от него. Юноша не знал, что писать, что говорить, как справиться с тем, что ему придется расстаться с по-настоящему любимой девушкой, отдать ее ненавистным Поттеру и Уизли. Им-то уже не надо выбирать и страдать, для них все просто: свет и тьма... А для Драко -сплошные полутона.

Отвертеться от похода в Косой переулок не получилось. Нарцисса трансгрессировала, держа сына за руку. Книги, перья, пергамент... Уже под конец они зашли в магазин мадам Малкин. Драко почему-то не любил его, хотя сам себе не мог объяснить, почему. Наверное, потому, что именно здесь состоялась первая встреча с Поттером, но это было бы слишком глупо для шестнадцатилетнего парня.

Мадам Малкин суетилась вокруг него, как домовый эльф, примеряла разные парадные мантии. Наконец, сошлись на одной, темно-зеленой, и волшебница начала прыгать вокруг юноши с булавками. Нарцисса безразлично осматривала товар, пытаясь скоротать время. Ее нежные руки с идеальным маникюром перебирали мантии, уже женские, но взгляд не останавливался ни на одной.

‒ Тебе скучно? ‒ спросил Драко, чтобы развеять ее думы, неприятные, судя по чуть нахмуренному лбу.

‒ Да, немного, ‒ не стала врать мама.

‒ Я уже не ребенок, если ты случайно не заметила. Я прекрасно могу сам купить все, что мне нужно.

Драко хотел проверить одну свою идею, которая могла помочь убить Дамблдора, и присутствие матери было ему совершенно не нужно. Он намекал, что, если ей скучно, она может пойти и посидеть где-нибудь, или вообще вернуться домой.

‒ Ну что ты, милый, твоя мама совершенно права, сейчас никому не стоит ходить в одиночку, и дело тут вовсе не в возрасте...

‒ Куда булавками тычете! Поосторожней, пожалуйста! ‒ Драко считал продавщицу кем-то вроде домового эльфа, обязанной прислуживать, но не имеющей права вступать в разговор, особенно ломая его планы.

Он подошел к зеркалу, делая вид, что хочет получше рассмотреть мантию, но на самом деле унимая свой гнев. В последнее время он стал очень раздражителен. Спустя полминуты, Драко заметил в отражении в зеркале неразлучную гриффиндорскую троицу. Сердце подскочило при виде Гермионы. Он должен собраться, должен доказать, что сможет без нее, вырвет из сердца любовь, которая теперь мешает. Драко сделал свой выбор и должен идти до конца! Он же Малфой!

‒ Если тебя удивляет, мама, что это за вонь, так сюда только что вошла грязнокровка, ‒ произнес он, стараясь придать голосу безразличное выражение, но все равно заметил, как вздрогнула девушка от его слов. Сердце заныло. Все это неправильно! Он должен обнять ее, а не оскорблять. Но иначе нельзя. Ведь нельзя же?

‒ Ну-ка, что за выражения у меня в магазине? ‒ воскликнула мадам Малкин, выбегая из-за вешалки с сантиметром и волшебной палочкой в руках. ‒ И попрошу не размахивать здесь волшебными палочками! ‒ прибавила она, взглянув в сторону двери, так как Поттер и Уизли уже выхватили свои палочки и нацелили их на Малфоя.

Драко почувствовал удовлетворение. Он вывел ее дружков из себя, даже не напрягаясь.

‒ Не надо, не связывайтесь, честное слово, не стоит он того… ‒ шептала Гермиона. Драко ушам своим не поверил. Неужели она нашла ему какое-то оправдание и защищает? Нет, она, и правда, самый удивительный человек на свете! И снова боль от того, что он вынужден будет потерять ее, затопила сознание.

‒ Ага, как будто вы посмеете колдовать, когда не в школе, — издевался Малфой. — Кто это тебе глаз подбил, Грейнджер? Я хочу послать ему цветы!

Он сразу заметил не очень умело обработанный фингал под глазом девушки. Он всегда замечал все, что касалось ее. Конечно, цветы бы посылать не стал, а хорошенько врезал. Но сказать иначе при Поттере и Уизли не мог.

‒ Довольно! ‒ резко одернула его мадам Малкин, оглядываясь в поисках поддержки. ‒ Мадам… прошу вас…

Из-за вешалок выплыла Нарцисса. Драко не хотелось, чтобы мать стала свидетелем этой детской перепалки, но на ее лице было написано ледяное спокойствие, что удивляло.

‒ Уберите это немедленно! ‒ холодно приказала она Гарри и Рону. ‒ Если вы еще раз нападете на моего сына, я добьюсь, чтобы этот поступок стал последним в вашей жизни.

В голосе матери было столько презрения и уверенности, что Драко невольно почувствовал гордость за нее.

‒ Да ну? — сказал Поттер, отступая на шаг. ‒ А что вы сделаете ‒ натравите на нас своих дружков, Пожирателей Смерти?

Этого явно не следовало говорить. Сторонники Темного Лорда были сейчас не самой приятной компанией для Нарциссы, к тому же, она никогда к ним не принадлежала.

Мадам Малкин взвизгнула и схватилась за сердце.

‒ Как можно говорить такие вещи… рискованные обвинения… Да уберите, пожалуйста, волшебные палочки!

Поттер палочки не опустил, а миссис Малфой улыбнулась ему, и Драко увидел в этой улыбке угрозу. Он всегда считал мать нежным оранжерейным цветком, требующим заботы и защиты, а тут выяснилось, что она и сама прекрасно может постоять за себя.

‒ Я вижу, будучи любимчиком Дамблдора, ты воображаешь, что тебе все нипочем, Гарри Поттер. Но Дамблдор не всегда будет рядом, чтобы защитить тебя.

‒ Ой, смотрите, его здесь нет! Чего же вы ждете, пользуйтесь случаем! Может, для вас подберут двухместную камеру в Азкабане, будете сидеть вместе со своим бездарным мужем! ‒ Поттер с насмешкой огляделся по сторонам, но Нарцисса была явно ему не по зубам, Драко чувствовал это и радовался, хотя неприятно было слышать такие отзывы о собственном отце.

Однако промолчать он не мог. Малфой сделал шаг к Поттеру, наступил на подол слишком длинной мантии и чуть не упал.

‒ Не смей так разговаривать с моей мамой, Поттер! ‒ это был почти рык.

‒ Ничего страшного, Драко. ‒ Нарцисса удержала сына, положив ему на плечо руку с тонкими белыми пальцами. ‒ Я думаю, Поттер встретится со своим обожаемым Сириусом раньше, чем я с Люциусом.

Поттер отвел назад волшебную палочку. Такого удара он явно не ожидал.

‒ Гарри, не надо! ‒ взмолилась Гермиона, повиснув у него на руке. ‒ Опомнись… тебе нельзя… у тебя будут такие неприятности…

Только услышав ее голос, Драко вспомнил, что все это происходит у нее на глазах. Он так увлекся гордостью за мать... Да, все это некрасиво, но оно и к лучшему, так ей будет проще отпустить его, хотя и Темной Метки было бы достаточно.

Мадам Малкин потопталась на месте. Происходящее в магазине ей не нравилось. Поэтому она решила всех отвлечь и наклонилась над левым рукавом Драко.

‒ По-моему, левый рукав нужно еще немножечко укоротить, милый, дай-ка я сейчас…

Малфой на мгновение испугался, что она может оголить левое предплечье. Ей нужно было помешать.

‒ Ай! ‒ заорал Малфой и вырвал руку. ‒ Смотри, куда булавки втыкаешь, женщина! Мама, я, пожалуй, не возьму эти тряпки…

Драко стащил мантию через голову и швырнул к ногам мадам Малкин.

‒ Ты прав, Драко, — сказала Нарцисса, презрительно взглянув на Гермиону. — Когда я вижу, какое отребье здесь обслуживают… Пойдем лучше к «Твилфитту и Таттингу».

Они вышли. На ходу Драко постарался как можно сильнее задеть Уизли. Ему можно быть рядом с Гермионой, он может даже встречаться с ней на глазах у всех, ничего не скрывая, не боясь проблем, не выбирая между нею и семьей... Он счастлив...

После посещения магазина одежды, они присели в кафе. И здесь на них наткнулась миссис Нотт. Теодор остался дома, а она покупала ему все необходимое к школе. Драко никогда не нравилась миссис Нотт ‒ нервная, дерганая женщина со слишком резкими движениями и визгливым голосом. А после ареста мужа и отправки его в Азкабан, она стала совсем невыносима. Но его мать дружила с ней. Драко сумел отлучиться сразу, как только они увлеклись обсуждением новой коллекции мантий какого-то французского модельера.

Лютный переулок был недалеко. Драко надеялся, что мать нескоро хватится, что он отсутствует слишком долго, и не успеет заволноваться.

Дверь в «Горбин и Бэрк» чуть скрипнула. Да, Исчезательный шкаф все еще был здесь. Малфой вздохнул чуть свободнее.

‒ Добрый день, мистер Горбин, могу я просить вас об услуге? — продавец с сальными волосами напрягся.

‒ Да, мистер Малфой.

‒ У меня есть еще один, такой же шкаф, и уверен, что они соединены коридором. Мне было бы очень удобно, если бы мы смогли починить его и использовать этот коридор. Вы знаете, как починить эту вещь?

‒ Возможно, ‒ сказал Горбин. По его голосу ясно чувствовалось, что он не хочет брать на себя никаких обязательств. ‒ Но для этого мне нужно ее осмотреть. Почему бы вам не доставить ее сюда, в магазин?

‒ Не могу, ‒ ответил Малфой. ‒ Вещь должна оставаться на месте. Вы мне только скажите, что надо делать.

Горбин нервно облизал губы.

‒ Заочно я могу сказать одно: работа эта трудная, может быть, даже невыполнимая. Я ничего не могу гарантировать.

‒ Не можете? ‒ переспросил Малфой. ‒ Может быть, вот это придаст вам уверенности.

Он шагнул чуть в сторону, чтобы его не видно было из окна, и закатал рукав на левой руке, так, чтобы Горбин смог увидеть Черную Метку. Похоже, это произвело на мага достаточно сильное впечатление.

‒ Скажешь хоть кому-нибудь, ‒ произнес Малфой, ‒ будешь жестоко наказан. Знаешь Фенрира Сивого? Он старый друг нашей семьи, будет заходить к тебе время от времени, проверять, занимаешься ли ты этой проблемой, ‒ про Фенрира он, конечно, блефовал. Слишком непредсказуем этот оборотень... Но одного имени достаточно, чтобы напугать такого человека, как Горбин.

‒ Нет никакой необходимости…

‒ Это мне решать! ‒ отрезал Малфой. ‒ Ну, я пошел. И не забудь, береги вот это, мне потом понадобится.

‒ Может быть, вы хотели бы забрать прямо сейчас?

‒ Нет, конечно, дурак, как я эту штуку потащу? Держи у себя, только не продавай никому.

‒ Ни в коем случае… сэр.

Горбин поклонился так же низко, как когда-то кланялся Люциусу Малфою. Драко это польстило.

‒ Никому ни слова, Горбин, в том числе и моей матери, ясно?

‒ Разумеется, разумеется, — забормотал Горбин, снова кланяясь.

Колокольчик над дверью надтреснуто звякнул, и юноша снова оказался на улице. Надо скорее возвращаться, а то мать устроит грандиозный скандал. После похода к Горбину у Драко появилась призрачная надежда на успех, но этот успех навсегда закроет ему путь к Гермионе...