Принцип противодействия (джен)

— Я делаю это исключительно для вас. Ваше счастье, что МакИччин пока что понятия не имеет, куда поместили паренька, иначе вам бы не отделаться от него.

Уже ближе к полуночи двери изолятора заперли, но только увидев на пороге комиссара Линфорда Рида, ночной дежурный немедля пропустил его. Даррелл без лишних уточнений выпустил Лекса Брасса и передал его на руки комиссару. Тот отдал ему соответствующую бумагу и обязался взять ответственность на себя, если вдруг окружному прокурору вздумается бесноваться. Как и в случае с Уайтом, все оказалось более чем честно: отпечатки не совпадают, решающие многое показания секретаря Фрайза подтверждают, что Брасс не солгал ни по одному из пунктов. Что до кражи денег, то это уже дело МакИччина — судиться с бывшим курьером или нет.

Брасс, кажется, готов был зацеловать своего спасителя, но Рид быстро поставил его на место, давая понять, что сейчас не время для благодарностей. Он вывел нового свидетеля из участка и прошел с ним к ближайшей автобусной остановке: там, у фонарного столба, деликатно примостился Уайт в изрядно помятых джинсах и пиджаке с закатанными рукавами и являл он собой, откровенно говоря, очень странное зрелище, ибо люди со столь интеллигентными лицами обычно не выходили на улицу в столь поздний час, а уж если и делали это, то спешили уйти с улицы. Освальд не решился заходить вместе с комиссаром в изолятор, его все еще не покидало мерзкое чувство присутствия там. Как будто тело вышло из участка, а сознание — нет.

Комиссар не стал вести никаких разговоров на улице и бесцеремонно запихнул растерянного Брасса в автомобиль. Уайта же он любезно пригласил садиться на заднее сидение и завел весьма громкий мотор. Страшный рокот огласил всю улицу, и «Шевроле» рванулся с места. Брасс отчаянно вцепился в истертое кожаное сидение и нервно поглядывал в сторону Уайта, явно желая что-то ему сказать, но будучи слишком занятым борьбой со страхом, только хватал ртом воздух. Уайт уже не первый раз доверял свою жизнь Риду и его навыкам вождения, потому напуганный Лекс вызывал у него разве что насмешливую улыбку.

Когда комиссар завернул на шоссе, Уайт признался, что из дома Грейс исчез без ее ведома, на что тот, удивленно подняв брови, спросил, как же ему это удалось.

— Она доверила мне свои ключи, — ответил Освальд. — И потом у нее был гость, так что я ее не сильно интересовал.

— Гость? — с сомнением воскликнул комиссар в попытке перекричать шум мотора. — Грейс не гостеприимный хозяин. Единственный, кто это мог быть, это Сандерс. Ну, глава конторы.

— Они женаты? — внезапно для самого себя спросил Уайт.

— Какое там! У Грейс свои тараканы в голове. Я вообще удивляюсь, как она впустила в свою жизнь мужчину. Прошу извинить за откровенность.

Уайт выдавил неловкую улыбку и устремил пустой взгляд за окно автомобиля. Раз Грейс Китон негостеприимна, ей незачем и прятать присутствие другого человека в ее жизни. Или она скрывала это даже для себя? Ее история стала бы достойным материалом для первой полосы газеты, в которой он до недавнего времени подрабатывал. И надеялся туда вернуться очень скоро.

Здание, точь-в-точь копировавшее фасад конторы Гранди, навело уныние на Уайта, но он тут же попытался его скрыть, чтобы не привлекать внимания окружающих своей кислой миной. Еще в большее уныние его вогнал все тот же вид тюремных камер, будто никуда он и не перемещался, а так и зашел обратно в изолятор Дарелла.

Рид провел обоих в прокуренный кабинет. Запах табака окончательно уничтожил настроение Уайта, ибо он терпеть не мог курение и курящих. Заметив оконце, не закрытое жалюзи, Уайт тут же открыл его настежь и уселся поближе к свежему ночному воздуху. В этом квартале ночной воздух имел запах горелого, потому что здесь частенько разгуливали пьяные компании, нарочно или нет поджигая все, что легко горело. Но этот запах был сродни тому, что окружал Уайта в «Протоколе». Прикрыв на мгновение глаза, он представил, будто вновь находится в Нью-Йорке, где-нибудь неподалеку от редакции, но тут же зазвучал хриплый, чуть дребезжащий голос комиссара, и наваждение исчезло.

— Давай повторим еще раз, — сказал Рид, усаживая Брасса на хлипкий стульчик. — Ты видел МакИччина входящим в дверь между стеллажами, так?

— Да, когда заглянул спросить Фрайза, может ли он принять нового клиента. Он захлопнул дверь тут же, но уверен, что заметил мое лицо в дверном проеме. А потом я бегом спустился с лестницы, потому что оба лифта были далеко внизу, и я решил, что быстрее добраться до первого этажа пешком. А в холле уже увидел секретаршу, разговаривавшую по телефону, и МакИччина. Он тоже заметил меня и поспешил убраться из офиса.

— Замечательно, — комиссар потер ладони друг о друга и сел в кресло. — Есть такой вариант, что МакИччин заходил именно в тот коридор и обошел все камеры, незаметно попав в лифт. Стало быть, он не хотел быть замеченным. А ты его заметил, вот беда! Вернее сказать, это единственный вариант, ибо некуда больше ему было деваться, как пройти либо на лестницу, либо в помещение под кабинетом.

— Кстати, что насчет этого помещения? — поинтересовался Уайт. — Удалось составить хоть какую-то картину?

— Мои эксперты хорошо поработали, — Рид задумчиво потер подбородок. — Они нашли множество биологических следов, но что они, что те загадочные отпечатки не заявлены ни в одной базе данных. Мы искали даже в общей на Южные Республики базе. Натуральные фантомы! И МакИччин, что интересно, в этом плане чист. Как водится, мы решили обратиться к другим вариантам и проверяем сейчас ноутбук Фрайза. Боюсь, надежды испаряются с каждым часом. В пол второго должен позвонить эксперт. Жесткий диск практически пуст.

— Получается, кто-то, кто убил Фрайза, постарался стереть всю его задокументированную деятельность? — уточнил Брасс. — А ведь там могли быть списки его частных клиентов…

— Там могло быть все! — Комиссар уронил ладони на крышку стола. — И не могло быть ничего.

— Что теперь вы намерены делать? — спросил Уайт, поставляя лицо под струи прохладного ветерка.

— Наш реально действенный способ разобраться в этой белиберде — МакИччин. Прямо в лицо ему брошу то, что его видели влезающим в ту дверь. Посмотрим, как он будет выкручиваться.

— А что со свидетелем? — Уайт указал в сторону нервно дергающегося Брасса. — Ему нужна защита.

— Заляжет на дно. Где живешь?

— Уже нигде, — развел руками Брасс. — До этого я снимал квартиру, но у меня конфисковали все барахло, и платить теперь мне нечем.

— Ну и какого черта? — выругался Рид, пытаясь сообразить, куда бросил телефон. — Я пожалуюсь, честное слово! Можешь пока ночевать у нас в участке, а я посмотрю, что с твоими вещичками можно сделать. Ну а вы, мистер Уайт, возвращайтесь к Грейс, не то она нам обоим устроит римские каникулы…

— У меня просьба к вам, комиссар, — осторожно начал Уайт. — Я бы попросил вашей помощи, поскольку у меня есть кое-какие соображения насчет Фрайза и его… цирка. Если они подтвердятся, а я уверен, что так и будет, вы получите раскрытое дело, а я — журналистскую сенсацию.

— Решили, что раз уж модуль не получите, то хоть что-то да вывезете отсюда, да? — Рид посмотрел на него с прищуром. — Что вы хотите?

— Отдайте мне ненадолго Брасса.

— Допрос с пристрастием? Он свидетель, Уайт, очень важный, между прочим, и, судя по всему, находящийся в зоне риска. Сами же признали, что ему нужна защита.

— Грейс сказала мне, что после допроса я могу говорить с ним сколько хочу.

— Он еще не всю процедуру прошел… Что, это так срочно? Что вы там вообще задумали?

— Мне нужно проверить мою версию. Вы же понимаете, я могу закрыть дело быстрее, чем ваши полицейские.

— И это мне говорит журналист! Ну погодите, мистер Уайт, если я пожалею о содеянном, с вас три шкуры сдеру. Чтобы утром оба были в участке. Здесь, в этом кабинете к девяти.

Уайт согласно кивнул, чем вызвал удивление у Брасса, очевидно рассчитывавшего на то, что тот станет торговаться. Рид поспешил вытолкнуть обоих из кабинета. Зевающие дежурные уставились на них, будто готовы были пресечь всякое неугодное действие. Уайт, искренне надеясь, что Рид физически не сможет приставить к ним двоим надзирателей, схватил Брасса за шкирку и выволок из участка.

Когда они отошли от участка на приличное расстояние, Уайт проверил, нет ли за ними хвоста. У дверей кто-то копошился, вскоре включились фонарики, и он, чтобы избежать погони, поволок Брасса за собой, прочь от пропитанного запахом гари квартала.

— Это по нашу душу? — спросил задыхающийся Брасс, когда они, казалось, оторвались.

— По нашу, — подтвердил Уайт. — Знаешь дорогу к офису Фрайза?

— Пятьдесят на пятьдесят. Если у тебя есть телефон и Интернет, будет намного проще.

— Слишком заметно, ночь на дворе глухая. Попробуй нас вывести, в крайнем случае дам тебе карту.

— Как думаешь, они нас скоро найдут?

Уайт вперился цепким взглядом в Брасса. Тот только развел руками, как бы спрашивая: «Что?», но Уайт продолжал стоять, что-то обдумывая. В свете фонаря его лицо состарилось лет на десять, а у уголка рта вырисовался длинный дугообразный шрам, образовывавший складочку. Наконец Уайт медленно вышел из оцепенения.

— Будь мы в «Протоколе», нам не дали бы и выйти, — сказал он. — Так или иначе, времени у нас мало. Пока мы будем идти, я должен буду кое-что уточнить у тебя.

Брасс согласно кивнул и даже не стал спрашивать, зачем, собственно, ему понадобилось возвращаться в офис Фрайза, в который их едва ли кто-то пустит. Словно, он о чем-то догадался и решил принять предложенные условия игры. Поправив неаккуратно стриженную челку, он сунул руки в карманы и поплелся сгорбившись, пытаясь скрыть малейшие признаки нервозности.

— Как долго ты работаешь у Фрайза? — спросил Уайт, когда они оказались в парке.

Брасс шел уверенно, словно успел вспомнить дорогу и больше не нуждался в помощи карт.

— Год всего лишь, — отозвался он. — Я занимался курьерской деятельностью.

— Перевозил какие-то товары?

— Вовсе нет. Это всегда был хорошо запечатанный пакет с бумагами. Из «Протокола А».

Уайт резко остановился. Брасс, не вполне понимая его реакции, поспешил схватить его под руку и силком потащить вперед, ибо до сих пор опасался, что за ними следуют по пятам.

— Да, из «Протокола», — повторил он, чтобы сказанное прочно укрепилось в сознании Уайта. — Ты знаешь, какая в Теннесси таможня? «Протокол» разрешит вывезти тебе даже партию оружия, но ввезти — нет. А тут, похоже, с «Зоной» очень давно натянутые отношения, поэтому они просматривают даже все электронные носители. К бумаге уже не так внимательно, она ведь не основной материал переноса данных.

— И таможня проверяла те бумаги, которые ты возил Фрайзу?

— Не-а. Ему как раз и было нужно, чтобы никто не знал о содержании документации. Подкупить здешнюю таможню почти невозможно. Нереально. Надо было как-то выкручиваться, а у них еще и специальные сканеры стоят, и сами они лезут в вещи всякого, кто прибыл из «Протокола». Это не так сложно, ведь оттуда мало кто приезжает. Я знал, что они заставят меня вскрыть пакет, когда обнаружат его. Поэтому я решил прикинуться дурачком.

— Пронес на себе?

— Тоже бы не прошло. Они тебя до трусов разденут, если что.

— Знаю, они проверяли меня. Правда, не очень досконально.

Покинув парковую зону, они свернули в проулок, полого уходивший вниз. Дома здесь стояли очень близко друг к другу ввиду того, что дорога оказалась узкой, и из открывавшегося вида можно было углядеть только небоскреб и половину названия офиса. Брасс поежился при виде здания, из подобного которому его последний раз вышвырнули, а у его порога разбили нос и уволокли в изолятор.

— Я взял очень старый чемоданчик, — продолжал Брасс, — которому, наверное, столько же, сколько мне самому, и обклеил его газетами. Выпусками «Карантин Телеграфс» за прошедший год.

Уайт одарил его холодным взглядом. Это был тот самый еженедельник, в котором он подрабатывал, и такое обращение с выпусками для него было кощунственно. Точно дурачок, подумал он.

— Чтобы они хорошо держались, сделал в два слоя. Клеил по краям, клал по одному запечатанному листку Фрайза под них, и крепил это все кнопками. Таможенник прощупал это дело, просканировал, но лезть никуда не стал. Так я и возил почти каждый месяц его бумаги. А в остальное время доставлял клиентам договоры.

— Неужели такие простые способы все еще действуют? — пробормотал Уайт.

— Но я должен признаться, что однажды поддался соблазну и удовлетворил свое любопытство.

— Обычное дело. И что ты выяснил?

— Это был договор на устранение. С именем жертвы и алгоритмом выполнения задания. Я решил узнать, кому это имя принадлежит, и выяснил, что это был чиновник Нью-Йоркского Парламента.

Уайт снова остановился, но на этот раз трогать себя не дал.

— Когда это было? — спросил он.

— На той неделе еще.

— Так вот, значит, почему МакИччин взял тебя за грудки!

Брасс яростно замотал головой.

— Исключено. Я все предусмотрел, меня не могли отследить. К тому же я хороший программист.

— Насколько хороший? — оживился Уайт.

— Настолько, насколько тебе нужно. Я знаю, зачем тебе офис, ты ищешь информацию. Она может быть в компьютере МакИччина, и я могу залезть в него.

Уайт с подозрением поглядел на Брасса. Он не верил ему и не собирался этого делать.

— Мы это проверим, — сказал он наконец. — Веди.

Поднялся легкий прохладный ветерок, и Брасс уже начал стучать зубами, потому как был совершеннейшим мерзляком. Уайт искоса поглядел на него и ухмыльнулся: его, кажется, ничего не могло лишить комфорта. Было ли виной такой приспособленности отвратительное детство, или загадочный «Протокол А», который правил не одним миллионом человек, в том числе и Уайтом, понять было сложно, отчего сам он становился еще загадочней.

Брасс застегнулся на все пуговицы и свернул перед самой дорожкой около офиса, очевидно уже прикинув, где начинается слепая зона видеонаблюдения. Уайт с любопытством уставился на его затылок и прибавил шагу, чтобы не отстать от семенящего уже далеко впереди Лекса. Тяжелая металлическая дверь запасного входа была спрятана от взгляда со стороны главной улицы, но Брасс быстро отыскал ее, отчего у Уайта сложилось впечатление, что тот уже все здесь пронюхал. Он резко остановился далеко от здания и протянул в сторону спутника руку.

— Одолжишь свой телефон?

Уайт отдал требуемую вещь без колебаний. Техникой, в которой не было важной информацией, он нисколько не дорожил, к тому же и терять ему было особенно нечего. Ищейки комиссара Рида могли их найти в любой момент, так что рискнуть стоило.

— Что ты делаешь? — спросил Уайт с любопытством.

— Как я понял, — не отрывая взгляда от экрана, ответил Брасс, — компьютер МакИччина — своеобразная открывашка. Я уже залезал к нему и не один раз. Он может управлять видеонаблюдением и замками на дверях, — Брасс подошел к двери запасного выхода и постучал пальцами по панели слева. — Они все здесь электронные. Защита многослойная, слишком долго возиться, а с компьютера открыть не так сложно.

— Как-то можно обнаружить следы взлома на компьютере?

— Все можно найти, если постараться. Но замести следы тоже возможно. Печально, что забрали все мои вещи, тогда бы вышло быстрее…

Уайт предположил, что и конфискация Брассова имущества могла быть организована МакИччином. Такой простачок, как он, не мог бы оставаться долгое время незамеченным, постоянно влезая в чужой компьютер. Освальд осмотрелся, ожидая увидеть свет фонарей и полицейских Рида, но вокруг стояла мертвая тишина, город как будто замер. Взяв на себя обязанности часового, он принялся мерить шагами пространство вокруг Брасса.