Принцип противодействия (джен)

Территория США, штат Теннесси, 2057 год.

Маркус Даррелл был недоволен. За тридцать лет работы в полиции ему приходилось иметь дело с разного рода мерзостью, выслушивать нелестные слова как в свой адрес, так в адрес других, с ним находящихся, ловить грабителей и неудавшихся карманников.

Получив звание шерифа и взяв под управление местный полицейский участок, Даррелл отнюдь не мечтал, что работать станет легче. Все так же мелькали перед глазами карманники, убийцы и прочие сомнительные персоны. Но вовсе не это возмущало офицера полиции.

Уже пять лет он верховодит в участке, и все так же этот участок напоминает проходной двор. Каждый день кого-то уведут, кого-то приведут, к кому-то придет родственник, друг, адвокат, кто-то еще. Молодой человек с покрытым сыпью лицом работает на участке дежурным и еле успевает водить посетителей к камерам.

Однако сегодняшний день разительно отличался от всех остальных. К одному из заключенных под стражу сегодня прислали адвоката: она была весьма знаменитой персоной, поскольку стиль ее работы отличался от принятых негласных стандартов. Именно благодаря этому стилю она смогла добиться успеха в адвокатской среде. И Маркус Даррелл решил встретить ее лично. Не только потому, что она — знаменитость, но и потому, что ее будущий подзащитный не менее интересен.

Грейс Китон приехала в участок не одна — ее секретарь Норманн Эрл, как всегда, нес планшет со всеми данными и коммуникатор, в котором делал собственные заметки. Пройдя металлоискатели и пропуск, Китон и Эрл остановились около диспетчерской в ожидании шерифа. Участок совсем недавно пережил косметический ремонт, что, впрочем, не коснулось камер. Они как были «графскими развалинами», так и остались.

— Доброе утро!

Даррелл вылетел из диспетчерской так, будто ему было не пятьдесят три вовсе, а на двадцать лет меньше. В дверь он не без труда протиснулся: сам он был достаточно тощим, но широкоплечий офицер занимал чуть ли не весь дверной проем и не давал пройти, хотя переговариваться по рации он мог бы и в другом месте.

— Маркус Даррелл, — шериф протянул костлявую руку и обменялся рукопожатиями с Китон и Эрлом. — Ваш клиент в самой последней камере.

Даррелл дал указания дежурному и повел адвоката и ее помощника в конец коридора.

— Мистер Уайт очень странный человек, — пояснил шериф, пока они шли к камере. — Я понимаю, что он начинающий писатель и журналист и очень одарен в этой области, но разговаривает он прямо как в книжках. И это если разговаривает. Обычно он молчит, даже не обращает внимания на идиота в соседней камере, который постоянно его донимает.

— Донимает? — переспросила Китон, стараясь говорить как можно тише. — Что вы имеете в виду?

— Ну, он его постоянно дразнит, сыплет на него нецензурной лексикой. А тот хоть бы хны. Как будто и нет его в камере. Сядет и сидит, глядя в одну точку. Иногда просит принести ему чего-нибудь почитать в бумажном виде. Не переносит электронику.

— Не переносит вообще, или только чтение на электронных носителях?

— А черт его знает, — Даррелл остановился перед камерой номер пятнадцать и повысил голос: — У нас регламент — час в день, не больше. Но раз вы первый раз с ним будете общаться, я вам разрешу пробыть здесь дольше.

— Спасибо, мистер Даррелл.

Шериф кивнул и, постояв несколько секунд, двинулся к следующей камере. Достав ключи из нагрудного кармана рубашки, он открыл решетку, которая ответила жалобным писком, отдавшимся эхом по всему коридору.

— Эй, привет, ребятки, — прозвучал за их спинами хриплый голос из камеры напротив. Опираясь на прутья решетки, там стоял коренастый мужчина с бритой головой и тупо пялился на прибывших.

— Заткнись, Арми, — прогремел Даррелл, — не то лишу тебя обеда.

Оскал мужчины сразу же куда-то пропал, и он отошел от решетки.

— Вот этот вот — мучитель Уайта, — пояснил Даррелл. Шериф жестом пригласил Китон и Эрла проходить.

Грейс бросила взгляд в сторону камеры Арми и зашла внутрь. Даррелл захлопнул решетку и отдал ключи дежурному с лицом в сыпи.

В самом углу камеры на койке сидел молодой человек, подогнув под себя правую ногу. Он в упор смотрел на пришедших, но его взгляд, как и лицо, не выражал эмоций.

— Мистер Уайт, я Грейс Китон, ваш адвокат, — Грейс подошла к Уайту и протянула ему руку. Тот нарочито медленно поднялся на ноги и обменялся с ней рукопожатием. Ростом он был выше Грейс на голову, а безжизненные глаза имели потрясающий яркий оттенок. Зеленый и карий. Редкое явление.

— Приятно познакомиться, — мягкий голос Уайта не выдал ни одной эмоции.

— Норманн Эрл, — представился напарник Грейс.

Уайт обменялся рукопожатием и с ним, а затем мягко опустился на свое место, но сел уже прямо. Грейс опустила обшарпанную деревянную доску, крепившуюся к стене камеры цепями и служившую для сна, и присела напротив Уайта. Эрл достал коммуникатор и сел рядом, внимательно изучая взглядом камеру и ее обитателя.

— Я знаком с вашим методом работы, — сказал Уайт, не дав Грейс начать говорить первой. — Год назад я писал о вас статью.

— Вот как? — Грейс воззрилась на него с неподдельным любопытством.

— Да, — подтвердил Уайт, не понимая ее удивления. — В университете, где я учусь, в качестве практики отправляют работать в местные редакции. Та, в которую попал я, весьма… специфична. Их интересуют разные личности, и не только в пределах «Протокола». Я веду колонку в газете «Карантин Телеграфс», редакция находится в Нью-Йорке, досконально изучил все документы по вашей работе, которые доступны в сети, и составил нечто вроде журналистского досье. Честно говоря, с вами мне пришлось напрячь все свои силы. Неплохой импульс.

— Сочту это за комплимент. Хотелось бы увидеть, что же вы написали обо мне.

— Если посетите наш штат, то сможете достать тот давнишний выпуск. Вне зоны «Карантина» вы газеты не найдете. Но вернемся к делу. Я не дал вам начать, прошу меня извинить.

— Ничего страшного, — вздохнула Грейс. Уайт и впрямь оказался интересной личностью. — Я изучила материалы вашего дела. Вы обвиняетесь в убийстве главы корпорации, специализирующейся на разработке защитных устройств и программного обеспечения. Корпорация раскинула сети на весь восток бывших штатов, в том числе и на штат, в котором вы проживаете.

— Леонард Фрайз. Вы его имеете в виду?

— Именно. Вы знакомы с ним?

— Лично? Едва ли. У нас был один-единственный телефонный разговор, в результате которого я оказался здесь, в Теннесси.

— Вы должны были встретиться, я так понимаю?

— Да, все так.

— Хорошо, с этим мы разберемся позже, — произнесла Грейс и бросила взгляд на Эрла, что-то яростно набиравшего на коммуникаторе. — Вы знаете, каким образом я попала к вам?

— Нет, я понятия не имею, кто предложил вам мной заняться, — Уайт наклонился чуть вперед, и его глаза блеснули. — У меня здесь нет знакомых, которые могли бы мне помочь.

— А родственники?

— Мои родители умерли много лет назад. Немногочисленных родственников жизнь развела по разным уголкам планеты. Все очень просто.

— Однако нашелся человек, который о вас забеспокоился. Некий Виктор Детройт. Он позвонил нам в контору вчера вечером и попросил помочь вам. Звонок поступил из «Протокола». Не поясните?

— Интересный расклад, — пришла очередь Уайта удивляться. — Связываться с зоной южных штатов очень сложно.

— К чему я и веду. Мистер Детройт представился вашим хорошим другом. Так ли это?

— Ему несвойственно лгать, — пожал плечами Уайт. — Виктор — сын владельца корпорации «Детройт», создающей гаджеты и устройства, которые расходятся с успехом по всей карантинной зоне. Сродни компании Фрайза, но только работает, в основном, с заказами правительства «Зеленой Зоны».

— Правительство «Зеленой Зоны»? — переспросил Эрл. — Не поясните?

— Так называется бывший Нью-Йорк-Сити-Центр. Сейчас этот пятак отделен от внешнего мира каменной стеной, которая сплошь облеплена камерами корпорации Детройтов. Чиновники видят все, их не видит никто.

— Зачем же ваши чиновники за ней скрылись?

— Вы спрашиваете не у того. Я не работаю в Департаменте и не так хорошо осведомлен, как хотелось бы. Могу лишь предположить, что эта мера вынужденная, если понимаете, о чем я.

— Интересно, — задумчиво пробормотал Эрл, записывая что-то в коммуникатор. — Не хотел бы показаться дураком, но я не совсем понимаю. Грейс?

— Для нас, — подхватила она, — ваша «Карантинная Зона» не более, чем черный куб. Мы знаем о его существовании, но не представляем, что находится внутри.

— Я не удивлен, — Уайт сморщил подбородок. — Скажем так: стена воздвигнута затем, чтобы не просто скрыться, но чтобы защититься. Я проработал внештатным сотрудником «Карантин Телеграфс» почти год. Этот еженедельник известен своей радикальной направленностью: они не выступают открыто против правительства, но некоторые журналисты этой редакции постоянно пишут громкие статьи, изобличающие одного за другим протоколиста, замеченного в преступной деятельности. За это время я прочел множество таких статей и сам наводил справки по интересующим меня вопросам. Из всего собранного мной я вывел интересную теорию. Могу и ошибаться, но с имеющейся на руках информацией других выводов и не сделаешь.

«Протоколу А» сорок восемь лет. Ровно столько же, сколько прошло с момента подписания декларации о прекращении существования Соединенных Штатов. Серьезный кризис спровоцировал мощные движения в общественных массах, которые повлекли за собой появление какой-то организации радикалов, как называли их газеты. Им приписывают убийство потенциальных кандидатов в президенты. Полицейское расследование так и не выяснило, как им удалось убрать политиков при том уровне охраны, которая была организована, но серия покушений была подготовлена отлично и заставила многих других кандидатов отказаться от гонки. Они позволили спокойно пройти праймериз, а затем сорвали основные выборы.

— Их убили в течение одного часа, насколько я помню, — заметил Эрл.

— Хороший ход, не находите? Промедлили бы они, охрану бы усилили, что могло существенно осложнить дело. Насколько я понял, среди телохранителей нашлись люди, работавшие в этой организации.

— А как бы иначе они могли все так здорово провернуть? Наверное, они на эту акцию грохнули не один год. Про средства я вообще молчу. Но вот что любопытно, так это ее название. Вернее, его отсутствие. Вам удалось что-нибудь об этом узнать?

— К сожалению, нет, — на лице Уайта мелькнула хищная улыбка, будто он что-то скрывал. — Судебное разбирательство, организованное сразу после этой акции, потерпело фиаско и с легкой руки двух окружных прокуроров Нью-Йорка было свернуто. Затем кто-то пустил идею о разделении всех штатов на республики. Она распространилась со скоростью пандемии, наверняка и этому поспособствовали члены этой призрачной организации. В итоге двадцать четыре штата с легкостью приняли условия, остальным просто не оставалось ничего делать, как соглашаться.

— Эта идея существовала всегда, просто ее подогрели в нужный момент.

— Скорее всего так и было. Ясно одно: разделение планировалось давно и явно устраивалось среди узких кругов. Гражданскому населению можно было либо согласиться, либо нет. Так или иначе, декларация была подписана. «Протокол» образовался за месяц: новоиспеченные власть имущие просто подсунули гражданскому населению документ, названный протоколом и провозглашенный основным законодательным актом. А потом начали укомплектовывать силы. Воздвигли стену. Свернули все организации правопорядка в единый Департамент с сложным иерархическим делением. Построили тюрьмы нового типа. Прикрыли контрабанду. Ввели массу ограничений. А затем они столкнулись с лютым противодействием со стороны недовольных, и пока их утихомирили, успели потерять существенное количество ресурсов. Среди торговцев информацией в «Зоне» давно ходит слух, что правительство за стеной — это та самая организация, устроившая сорок восемь лет назад покушения на кандидатов в президенты.

— А вы сами что думаете?

— Предположение не лишено смысла. Но узнать правду можно лишь в том случае, если вы собственноручно вскроете черный куб, — Уайт с прищуром глянул на Грейс. — Я ответил на ваш вопрос?

— Исчерпывающе, — кивнула она.

— А вы сами, случаем, не относитесь к этим торговцам информации? — с явной иронией в голосе поинтересовался Эрл. — Уж слишком легко вы расстались с вашими знаниями.

— Зачем скрывать то, что известно всем, кто интересуется? — Уайт сделал нетерпеливый жест.

— Действительно, — пробормотал Эрл.

— Давайте лучше вернемся к вашему другу Детройту, — вмешалась Грейс. — Знаете ли вы, каким образом он узнал о вашем заключении под стражу?

— Понятия не имею, мисс Китон, — пожал плечами Уайт.

— И никаких предположений?

— Разве что если он посадил на меня отслеживающий маячок, коих в корпорации его отца делают тысячами.

— Видимо, придется спрашивать у него самого.

— Что же вы не спохватились раньше?

— Он связался с нами по частному каналу, — пояснил Эрл. — У нас действует регламент: не больше пяти минут за сутки для связи с «Карантинной Зоной». Наш разговор был куда короче, видимо, у вас действуют другие правила. Но если сделать полицейский запрос на связь, времени будет немного больше.

— Интересная система, — Уайт сложил руки в замок. — Совершенно не удивительно, что вы так мало знаете о нас.

— Ну, а почему он обратился именно ко мне? — спросила Грейс. — Наша коллегия — не единственная в Мемфисе.

— Можно привезти адвоката из «Карантинной Зоны», но процесс этот весьма трудный. Ну, а вы… вы — знаменитость не только в Мемфисе. Хоть из «Протокола» информация просачивается очень неохотно, это не значит, что мы не знаем о творящемся вокруг нас. Помните, я ведь писал о вас статью? Видимо Виктор решил пойти по пути наименьшего сопротивления.

Грейс кивнула. В кармане Эрла завибрировал телефон, и ему пришлось звать дежурного, чтобы тот выпустил его.

— Я сейчас, — бросил он, пулей вылетая из камеры.

Оставшись наедине с Уайтом, Грейс некоторое время изучала его внешность. Уайт был худ, но не так, как Даррелл. Тюремная одежда свисала с него, как балахон, усиливая этот эффект. Он держался спокойно, не двигался и не моргал. Грейс могла сделать пока только один вывод: либо Уайт действительно невиновен, и знает, что сможет это доказать, либо он очень хороший актер.

Понять, что за начинка в этом человеке, было проблематично: у Уайта было лицо игрока в покер — ни одной эмоции, никаких чувств. Он не смотрел на Грейс, будто ее и вовсе не было в камере. Она понимала, что до ужаса странное дело, которое ей досталось, нужно распутать как можно скорее и придется делать это самой, ибо Уайт пока не выражал признаков заинтересованности в содействии.

— Скажите, — начала Грейс после недолгого молчания, — вы помните, с чего мы начали разговор?

— На память еще не жаловался, — откликнулся Уайт. По-прежнему ничего в его лице не цепляло. Превосходная выдержка для столь молодого человека.

— Тогда давайте вернемся к началу. Меня интересует Фрайз. Каков был предмет встречи?

— Как вы верно подметили в начале разговора, он руководит… руководил корпорацией, занимающейся разработкой защитных устройств. Я иногда экспериментирую с электроникой, пытаюсь сконструировать новые модификации уже существующих устройств. Решил поработать над дешифратором и столкнулся с неприятной проблемой. Чтобы ее решить, мне нужен был защитный модуль. Необходимый мне образец производится исключительно в корпорации Фрайза, но на «Карантинную Зону» последняя его модель не распространяется — ее попросту нет на рынках сбыта. И здесь мне помог отец Виктора: он переговорил с Фрайзом, и уже на следующий день я связался с ним лично и смог договориться о покупке модуля последнего образца, еще даже не вышедшего на широкий рынок и даже не находившегося в планах покупки предпринимателей нашей зоны. Причем за цену вдвое меньшую, чем его реальная стоимость. Мы договорились о встрече, и позавчера я должен был забрать у Фрайза этот модуль.

— Но вы так и не получили его.

— Как видите.

Грейс перевела взгляд за решетку, ища глазами напарника.

— Очевидно, ваш коллега не может оперативно завершить разговор, раз его до сих пор нет, — произнес Уайт, проследив ее взгляд.

— Норманн обычно с клиентами беседует, — пояснила Грейс. — Наверно, сейчас очередной позвонил. Поясните мне один момент: зачем вы занимаетесь электроникой?

— Хобби, — просто ответил он. — Я некоторое время посещал курсы и достиг определенных успехов в этой области. В конце концов, одно другому не мешает, не так ли?

— Может быть, — протянула она с недоверием. — Но модификации дешифратора не так-то легко назвать хобби. Учитывая все, что вы рассказывали до этого момента, напрашиваются выводы.

— Бесполезно обвинять меня в причастности к торговле информацией, — совершенно ровным голосом заявил Уайт. — Я не краду ее, если вы об этом. К тому же, мои увлечения вряд ли могут относиться к предмету дела, не так ли?

Грейс так и не успела ответить. У решетки появился Эрл, сжимавший в кулаке телефон. Протерев лоб платком, он протараторил:

— Там новый клиент звонит, уже ждет в конторе. Ты едешь, или мне самому с ним разбираться?

— Поговори с ним сам, — ответила Грейс, протягивая напарнику оставленный им на койке планшет. — Я не бросаю дела незавершенными.

Эрл кивнул, сунул платок и телефон во внутренний карман пиджака и понесся по коридору, размахивая планшетом из стороны в сторону и топоча, как стадо слонов.

— Вы оказались правы, — сказал Уайт.

— А, да, — словно бы очнулась Грейс, оторвавшись от созерцания «живописных» видов участка. — Норм помогает мне с наплывом клиентуры. Но давайте вернемся к нашему разговору. Вы должны были встретиться с Фрайзом лично, без свидетелей, я правильно поняла?

— Да, правильно.

— Он сам указал вам место?

— Он сказал, что будет удобнее встретиться в его офисе, в кабинете. Я согласился.

— Как оно и случилось. А где теперь модуль?

— Не имею ни малейшего представления, но надеюсь, что смогу его забрать, когда выйду на свободу. Если это, конечно, произойдет.

Трещина в его идеальном образе. Уайт все же не был уверен в себе на все сто процентов.

— Ну что же… Ротт, — сказала Грейс, — окружной прокурор, славится тем, что досконально копается в деле, пытаясь выудить любую зацепку, позволяющую подорвать положение обвиняемого. Мне доводилось неоднократно защищать клиентов, выступая против него, я знаю его алгоритм ведения дела и могу противостоять ему. Мне важно, чтобы вы посодействовали мне, и мы с вами вышли сухими из воды. Если вы действительно не убивали Фрайза, в чем ваш друг Виктор уверен.

— Он часто руководствуется древним инстинктом доверия к ближнему. Но это ведь вовсе не значит, что он ошибается.

Грейс внимательно посмотрела на Уайта, чьи разноцветные глаза поблескивали в полумраке камеры. Она отметила в голове еще одну особенность Уайта: он мастер игры слов. Он может не выражаться прямо, но смысл сказанного всегда, в конечном счете, сводится к изначальной идее того, что он подразумевал под этими словами. Лжет он или нет, но актерское мастерство в нем все же присутствует.

— Я поняла вас. Наша следующая встреча состоится завтра в то же время. Хочу, чтобы вы продумали всю ситуацию и изложили ваши соображения насчет доказательств вашей невиновности.

— Обещаю, завтра я вас изрядно удивлю, — заверил Уайт. — Но я хочу вам сразу сказать кое-что, пока вы не ушли. Вы выслушаете меня?

— Да.

— Вам уже сообщили причину смерти Фрайза?

— Ножевое ранение в живот. Он скончался на месте.

— Верно. Я никогда не держал в руках огнестрельного оружия, но владею оружием холодным. Это может быть доказано тем, что я проходил курсы самообороны еще в подростковом возрасте, когда тетя забрала меня и увезла в Кентукки. Факт не в мою пользу.

— Согласна, — проговорила Грейс, — но мы, думаю, с этим разберемся.

Вечно жующий дежурный лениво открыл решетку,

выпуская Грейс. Уже находясь около диспетчерской она слышала голос соседа Уайта

напротив, который не преминул воспользоваться моментом и поплеваться в сторону

собрата по несчастью.