Змееныш в Хогвартсе (джен)

Огромные, искусно вырезанные тыквы размером с небольшой дом каждая освещали магическим огнем Большой зал. Время от времени пламя меняло цвет, и ухмылки тыкв менялись вместе с ним, оставаясь, впрочем, по-прежнему жуткими и пугающими. Среди плавающих в воздухе свечей безумными тенями носились летучие мыши и призраки, отчего лепестки пламени колебались и сыпали искрами, но сколько бы Альбус ни вертел головой, своего призрака среди них он не видел.

— Нервничаем, малыш? — Альбус оглянулся на голос Принца и в ужасе подскочил, увидев перед собой ухмыляющийся жуткий череп.

— Старая маска Пожирателя Смерти, — пояснил Принц, отсмеявшись. — Принадлежала некоему МакНейру. У меня еще три дома есть, от разных Пожирателей. И хватит уже оглядываться на тыквы, наслаждайся вечером, ничего они тебе не сделают. Липкие чары накладывала профессор Сильванус, а она свое дело знает. Мстительные тыквы-убийцы до нас не доберутся, так и знай! Кстати, вырезала тыквы тоже профессор — говорят, они должны отпугивать злых духов.

Альбус подумал о своем призраке и ощутил укол беспокойства. Злых духов? Да ну, быть того не может, чтобы его призрак пропустил пир из-за этого. Ведь правда же?

— Да нет, я не боюсь тыкв-убийц, просто осматриваюсь. Не хочу встречаться взглядом с Фаджем после того происшествия с перстнем.

— Да ладно? — изумился Принц. — А я вот только и делаю, что пытаюсь встретиться с ним взглядом. Разве тебе не кажется, что он избегает смотреть в нашу сторону?

Альбус с подозрением посмотрел на преподавательский стол. Фадж уже минут пятнадцать вещал что-то перед голодными студентами, и конца речи пока не предвиделось. Даже преподаватели, похоже, устали сидеть без дела. Но вскоре Альбус убедился в правоте Принца: директор обращался по большей части к трем другим столам.

— Словно Слизерина и в помине нет, — подытожил Принц. — Эй, малыш, спорим, я сумею попасть этим ножом вон в ту наглую тыкву?

— Не надо, — поспешно вмешался Альбус. — Еще промахнешься и превратишь в шашлык профессора Флитвика. И вообще, это мой нож, отдай. Иди своим швыряйся.

— Свой мне еще понадобится для харакири, если Фаджикус продолжит над нами издеваться, — пробормотал Принц.

Впрочем, претворить свои намерения в жизнь он не успел, поскольку Фадж наконец закончил речь, а Альбус с облегчением отвел глаза от преподавательского стола и сосредоточился на жареной индейке и пышущем жаром тыквенном пудинге. Наводнившие зал призраки завели какую-то жуткую хэллоуинскую песню.

Среди толпы студентов Альбус заметил сидящих вместе Виктуар, Джеймса и Розу. Малфой, как всегда, сидел рядом с Розой.

— Принц, я, наверное, с родными сегодня отпраздную.

— Конечно, малыш, — согласился Принц. — Передай Розе привет от меня. Скажи, что я составляю звездную карту ее лица — теперь мы сможем изучать ее веснушчатые созвездия и присваивать им имена!

— Ладно, передам, если вдруг решу покончить жизнь самоубийством.

Альбус взял свою тарелку и подошел к гриффиндорскому столу.

— Всем привет. Не прогоните? — Роза подвинулась, освобождая ему место рядом. — Слышал, ты теперь в команде, поздравляю, — обернулся Альбус к Джеймсу.

— Спасибо. Нам играть против друг друга через несколько дней, так что не обольщайся. Может, ты и мой младший братец, но это не помешает мне свалить тебя бладжером с метлы.

— Может, ты и мой старший братец, но это не помешает мне вовремя поймать снитч, — усмехнулся Альбус.

— Ха! Да папина метла восстанет, лишь бы не дать Слизерину выиграть!

— Так вот что с ней не так? — пробормотал Альбус. Он неоднократно пытался повторить «маневр Олбрайта», как он его про себя называл, но хотя технически его полет был безупречен, все попытки оканчивались экстренной посадкой и рвотными позывами.

— Чтобы мы выиграли в этом матче, восстать придется всем слизеринским метлам без исключения, — мрачно предупредила Виктуар, протыкая вилкой ни в чем не повинную индейку. — У Гриффиндора в этом году просто позорище, а не команда.

— Эй! — возмутился Джеймс.

— Нечего выдавать наши секреты врагу! — в унисон с ним завопил Малфой. Виктуар только поправила волосы и вздернула точеный носик.

— Простите, конечно — да, Джеймс, ты и правда неплохой загонщик, — но я видела тренировки и не удивлюсь, если вас даже пуффендуйцы разобьют на голову. Сама едва не вернулась в команду, вам явно нужны охотники, но сейчас мне важнее сосредоточиться на ЖАБА.

— У тебя не система ценностей, а черт знает что, — возмутился Джеймс. — Если Стот опять выронит квоффл и мы проиграем, я тебя сам придушу! Хотя нет, лучше оторвусь на нашем медвежонке Тедди, тебя это больше заденет.

— Пожалуйста, давайте сменим тему! — взмолилась Роза. — В нашей компании только квиддич обсуждать...

— Все равно все мальчишки как были, так и остались гориллами, — фыркнула Виктуар.

— Кстати, Скорпиус, — вспомнил Альбус. — Как там перевод продвигается?

— Хватит меня подгонять. Сделаю, когда сделаю.

— Да, но…

— Я уже разобрался с терминами и нашел все определения и коннотации. Теперь мне нужно передать все это богатство на английском языке, что не так уж просто, ведь твой текст рифмованный. А я пытаюсь сохранить и схему рифмовки, и ритмику.

— Да это неважно, — вмешался Альбус. — Мне нужно только понять смысл.

— Поймешь, когда я закончу перевод как следует, не раньше. Если уж браться за дело, так надо держать марку.

— Скорпиус ходит со мной в поэтический кружок, — восхищенно выдохнула Роза. — Слышали бы вы его стихи! Он очень талантлив.

— Да ладно? — скривился Альбус. — А что, неплохая идея, Малфой. Почему бы тебе не взобраться сейчас на стульчик и не почитать нам свои стихи?

— Легко, только ты сначала станцуй в розовой пачке, — неприятно усмехнулся Скорпиус.

На Альбуса словно опрокинули ведро ледяной воды.

— Было-то всего один раз, да и тот в шутку! — взревел он, побагровев, и обернулся к Розе: — Ты хоть соображаешь, о чем рассказываешь?

— Что-что? — переспросил Джеймс. — Ты танцевал в розовой балетной пачке? И не позвал меня? Такие бы фото вышли, ну! — и Джеймс расхохотался. Виктуар прикрыла рот ладонью, но все равно до Альбуса доносилось ее сдавленное хихиканье.

— Я только Скорпиусу сказала! И вообще, ты же сам сказал, это была просто шутка! Смешная шутка, вот и все!

— А ты не рассказывала ему, как пыталась свести веснушки исчезательным зельем, а исчезло все твое лицо целиком, и нам неделю пришлось обращаться к твоей черепушке? Вот тогда было смешно, просто умора!

Розе словно пощечину влепили, но Альбус не собирался корить себя за это. Побагровев, она вскочила из-за стола. Скорпиус схватил ее за руку:

— Да зачем ты хотела свести веснушки? — недоуменно спросил он. — Они очень даже милые.

— Отстаньте вы уже все! — взвыла Роза, вырвала руку и бросилась вон из зала, на бегу вытирая глаза. Альбусу показалось на мгновение, что Скорпиус сейчас бросится за ней, но тот лишь проводил ее взволнованным взглядом и снова сел на место.

Зато поднялась Виктуар.

— Пойду-ка я к Эдди с Туси. Там спокойнее.

— А вот и Майрон, — сказал Джеймс. — Нужно спросить у него, какое задание по зельям.

Он тоже поднялся и ушел, оставив Альбуса в окружении пустых стульев. Он посмотрел было на тарелку, но аппетит пропал. Где-то за слизеринским столом Принц с первокурсниками организовали ансамбль, нацепив на головы кастрюли и пытаясь сыграть на них какую-то мелодию ложками, но желания присоединиться к ним у Альбуса тоже не было. Похоже, Хэллоуинский пир закончился для него, едва успев начаться.

С другой стороны от стула Розы сидел такой же несчастный Скорпиус. Альбус поднялся и, поколебавшись, сказал:

— Передай ей, что я прошу прощения, ладно?

Скорпиус промолчал, и Альбус отправился по темным подземельям в гостиную Слизерина.

В спальне не было ни души. Альбус рухнул на кровать, надеясь, что вскоре придет сон, но тот не спешил. Бесплодно прождав несколько минут, Альбус зарылся лицом в подушку.

— И я не виноват! — объявил он неизвестно кому. — Почему это я всегда должен извиняться? Что я за тряпка такая!

— Ты рано вернулся. Хорошо.

Альбус подскочил на кровати.

— Ты! — заорал он на призрака. — Ты где был, а? Столько времени прошло! И почему ты не пришел на пир с другими привидениями?

— С чего бы мне являться на пир? — скривил рот призрак. — Будто я еще не насмотрелся на голодных прыщавых недорослей. У меня есть для тебя задание на сегодня, так что надеюсь, ты не набивал себе брюхо до полного изнеможения.

— Да я вообще почти ничего не попробовал, — возмутился Альбус. — Переругался со всеми родными. Но я не виноват! Роза первая начала выбалтывать наши семейные секреты, так что все справедливо. А этот зануда Малфой только и ждал, как бы прищемить меня с этой пачкой, даже если бы я не начал первым смеяться над его стишками, а я начал, только чтобы сбить спесь с этого павлина, хваставшегося о том, что он НЕ перевел тот…

Призрак поднял руку, и Альбус замолк.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь, и невероятно, чрезвычайно, искренне этому рад. Давай сразу проясним: одно дело — подсказать тебе насчет зелья, совсем другое — стать утешителем и поверенным твоих личных делишек. Я не школьный психолог, не ведущий газетной колонки советов одиноким мамочкам и даже не адвокат по бракоразводным процессам. У меня что, на лице сочувствие написано? Советую присмотреться к нему еще раз. Мне нет дела до твоих проблем, и я не желаю их выслушивать. Даже имейся у меня полезный совет, я бы промолчал, только чтобы полюбоваться, как ты бестолково выкручиваешься из своих проблем. Меня не интересуют ваши внутрисемейные дрязги, и я уж точно не собираюсь давать тебе советы о том, как стать популярным, произвести впечатление на друзей или понять женскую логику — забавы или выгоды ради. Надеюсь, тебе все ясно?

— Мне ясно, что ты тот еще мудила.

— Отлично, значит, мы поняли друг друга. Ты готов?

— Подожди минутку, мне еще собраться нужно, все же стирать пришлось.

Альбус достал патронташ из чемодана. На самом деле его пришлось стирать раз пять, но от ткани до сих пор слегка попахивало пукозельем. Альбус торопливо принялся раскладывать свои запасы по карманам: перья, бумага, карандаши — он не пожалел графитовых стержней на случай, если придется снова снимать отпечатки, — карманный нож, парочка флакончиков пукозелья на всякий пожарный, книгу заклинаний и фляжку с водой, которую он стал брать с собой в последнее время. И все же чего-то не хватало.

— Ну вот, гармоника пропала, — пожаловался Альбус призраку. — И кому она понадобилась?

— Неизвестному почитателю музыки, очевидно.

— Не школа, а воровской притон какой-то, — проворчал Альбус, перекинув патронташ через плечо. — Ладно, я готов. Куда сегодня?

— На Астрономическую башню.

— Да? А зачем? — Альбус уже однажды исследовал башню, но не нашел там ничего интересного.

— Потому что пришло время.

— Это опять какой-то ключ? — подозрительно спросил Альбус. — Ты ведь его уже использовал, когда я искал солнечные часы.

— Все дело во времени, — сказал призрак. — Да, все дело во времени.

— Так мне взять телескоп? — спросил Альбус, но призрак уже исчез.

Альбус достал телескоп из чемодана. В кармашках он не помещался, поэтому Альбус зажал его под мышкой. Он уже поднимался по лестнице Астрономической башни, когда ему пришло в голову, что телескоп может пригодиться, если его поймают — всегда можно сказать, что он делал домашнюю работу по астрономии.

На полпути наверх он внезапно ощутил, как по башне пробежала странная дрожь. Альбус застыл в ожидании и вскоре почувствовал вторую волну. Что случилось, неужели эта громада рушится? Он не двигаясь стоял на ступенях. Волны колебали башню через равные промежутки времени, но больше ничего не происходило. Наконец Альбус двинулся дальше.

Верхняя площадка ничуть не изменилась с последнего занятия по астрономии: совершенно пустая, только в углу ютилась небольшая будка, скрывавшая за собой дверь на главную лестницу. На стене будки мерцал циферблат.

— Все дело во времени, говоришь? — Альбус присмотрелся к часам. Они всегда здесь висели — профессор Кастор определял по ним начало и конец урока и движения звезд. Окружность циферблата была украшена изысканной резьбой: здесь были изображены скорпион, лебедь, медведи и множество других созданий, что подарили свои имена созвездиям. Альбус внимательно их осмотрел, надеясь обнаружить какие-то отличия от обычной картины, но ничего не изменилось. Однако теперь он заметил, что содрогавшие башню волны приходили ровно раз в минуту.

Альбус осторожно потрогал резных созданий, но часы не желали выдавать секрет. Ни одна фигурка не стронулась с места, не дала и намека на потайной отдел или рычаг для открытия секретного прохода. Альбус дождался, пока часы начнут бить, но хотя фигурки и пустились в пляс, поменявшись местами, ничего необычного так и не произошло.

Быть может, нужно сдвинуть стрелки часов, чтобы они показывали определенное время? Альбус потянулся к циферблату, чтобы откинуть защищавший его стеклянный купол, но едва он прикоснулся к нему, как все его внутренности скрутило, будто он проглотил портключ. На мгновение ему показалось, что он находится внутри часов и смотрит на мелькающие по ту сторону толстого стекла лица. Они так быстро сменяли друг друга, что он едва успевал их рассмотреть: рыжая девочка и неопрятный мальчишка, смуглая женщина в фиолетовой шелковой мантии, тощий молодой человек с моноклем, ученый на вид, маленькая девочка с изуродованным шрамами лицом, полная матрона в рыцарском облачении, богато одетая женщина с длинными черными волосами…

А затем Альбуса закрутило в пространстве, и он вдруг начал расти и вытягиваться до необъятных размеров, вращаясь среди звезд и галактик. Наконец он застыл, а перед ним, словно на циферблате часов, раскинулась вселенная. Но нет, это и в самом деле был циферблат, с часовой и минутной стрелками! Альбус разглядел и секундную стрелку, которая оказалась не толще волоса и протянулась на многие мили, так что ее кончик каждую секунду описывал невероятную по размерам дугу.

Часовая стрелка была толще и короче, но нашлись и другие, еще более короткие. Одна отмечала дни, и сейчас ее кончик как раз миновал символ в виде тыквы. Теперь Альбус понял, что на циферблате нет цифр — весь он был покрыт знаками. На некоторые указывали самые длинные стрелки — так, Альбус разобрал символы часовой стрелки, а также обозначения для полудня и полночи. Одна из стрелок указывала на символы месяцев и времен года, другая, чей оборот составлял целый год, путешествовала мимо знаков зодиака, а стрелки веков и тысячелетий стремились к символам, о значении которых Альбус не имел и малейшего понятия.

Зато на пути стрелки, отмерявшей дни, символы цвели целыми созвездиями. Для каждого из дней недели имелось свое обозначения, как и для всякого праздника. Альбус узнал те, что отмечались в его семье, но помимо них оставалось еще множество знаков, о значении которых он мог только догадываться. Он полагал, что это праздники, которые отмечают в других странах, а быть может, их отмечали когда-то давно, но теперь они оказались забыты.

Альбус скользил взглядом по символам праздников: за знаком Хэллоуина сиял ореол, означавший, по-видимому, День всех святых, а также книга, надгробный камень и флакон с бурлящим зельем, но что они означали, Альбус не знал. Большую часть символов ноября он тоже не узнавал, хотя ему оказались знакомы танцующая девочка, фейерверк над горящим чучелом, пирог и индейка. Декабрь словно весь состоял из одних только праздников — Альбус узнал Рождество, День святого Николая, день зимнего солнцестояния и Новый год, принадлежавший уже январю.

С ума сойти, сколько праздников! Нужно будет разузнать, что они все означают, и тогда можно будет отмечать их по вечерам хоть целый год, решил Альбус. Он лениво рассматривал все новые и новые символы — в конце концов, больше ему ничего не оставалось делать, плавание в космосе оказалось неуправляемым. Но один из знаков привлек его внимание, и он чуть вскрикнул в пустоте. Звук его голоса словно нарушил равновесие — Альбус услышал призрачный бой часов и внезапно оказался снова на верхушке Астрономической башне, хватая ртом промозглый воздух с каплями дождя. Неподалеку били полночь замковые часы, и какое-то созвездие отплясывало самбу у него перед носом. Альбус замерз, а мантия насквозь промокла — должно быть, он стоял здесь под дождем несколько часов.

И все же сперва он онемевшими пальцами принялся рыться по карманам патронташа в поисках мятой бумажки, на которую он перерисовал карту с солнечных часов в лесу. Так и есть — символ в одном из нарисованных кругов был тем же, что он заметил во вселенских часах! Альбус торопливо прикоснулся к стеклу, но на этот раз ничего не произошло.

Альбус выругался. Теперь он знал, что должен сделать что-то в определенный день, но даже не представлял, когда именно тот наступит — в мае или, может быть, даже в апреле? Он знал только, что все это как-то связано с этой картой, странным узором линий и окружностей, к разгадке которого он даже не приблизился.

Он оставил в покое карту — нечего мочить ее под дождем, размоет еще — и спрятал ее обратно в карман. Он осмотрел часы еще раз в поисках меток своих предшественников, но на этот раз инициалов нигде не было видно. Альбус приподнял часы и с трудом снял их с крюка — они оказались на удивление тяжелыми, но он сумел аккуратно опустить на пол. А на стене, где они висели, нашлись знакомые буквы L.E. и S.S. Альбус достал нож и выцарапал свою метку, хотя на этот раз довольно скромную — все-таки его напугал вызов к директору. Альбус вспомнил лица, которые он видел в часах. Он был уверен, что инициалы принадлежали рыжей девочке и тому неопрятному мальчишке. Вряд ли кто из остальных оставлял бы за собой выцарапанные на камне метки, и к тому же ему казалось, что таинственные L.E. и S.S. все приключения переживали вместе.

С трудом Альбус повесил часы на место. Он уже мечтал о камине в слизеринской гостиной и теплых одеялах, когда обнаружил, что дверь на лестницу заперта. Альбус подергал ручку, постучал в дверь и даже покричал в замочную скважину, но все было тщетно. Похоже, пока он сидел перед часами, мистер Шанпайк провел свой обычный обход и запер башню на ночь. Альбус закутался в промокшую мантию. Его начала бить дрожь, а дождь принялся лить с новой силой, молотя по спине твердыми ледяными каплями. Скорчившись под козырьком у порога на лестницу, Альбус достал свою книжку чар для детей.

— Люмос! — прошептал он и принялся листать книгу в поисках полезных заклинаний.

Первым ему на глаза попалось отпирающее заклинание, и он торопливо принялся читать:

«Дорогие дети, это заклятие можно использовать только в чрезвычайной ситуации. Если мама с папой что-то заперли от вас, то у них наверняка имелась веская причина. Так что не вините меня, если по ошибке освободите банши, впустите домой вампира или испортите себе все удовольствие от рождественского…»

— Да сколько можно! Где там уже заклинание-то? — в сердцах закричал Альбус на книгу.

Он перевернул страницу. Там наконец нашлось само заклинание — Алохомора — его произношение, отпечатанное крупными буквами, и рисунок мультяшной ведьмочки, показывавшей движения палочки. Но едва Альбус начал отрабатывать заклинание с палочкой, как свет Люмоса мигнул и погас, оставив его во влажной темноте. Альбус снова выругался. Он попытался использовать Алохомору на двери, но не то он сам допустил ошибку, не то этот замок не поддавался простым чарам — дверь открываться не пожелала. Он снова зажег Люмос и принялся листать книгу. Вскоре нашлось согревающее заклинание, но оно было даже сложнее отпирающего, а Альбус сомневался, что ему удастся овладеть им в темноте. Высушивающее заклинание казалось более простым, но какой от него будет толк, если он снова промокнет через пару минут? Зажечь сигнальный огонь? Но кому?

Альбус осмотрел окрестности замка и только тогда увидел огонек в хижине Хагрида. Если бы только у него была с собой метла — он бы уже через пару минут приземлился и грелся у огня! Еще минут десять Альбус мерял площадку ногами, пытаясь согреться и придумать, как доставить на башню «Молнию», пока наконец не вспомнил, что все это время решение было у него в руках. Точнее, на руке — он прикоснулся палочкой к наручной повязке, активируя вызов замка.

Он уже решил было, что ничего не сработало, когда услышал внизу звон бьющегося стекла. А вскоре верная метла уже стояла перед ним навытяжку. Не теряя времени, Альбус оседлал ее и рванулся прочь сквозь струи дождя к хижине Хагрида. Он как раз поднял руку, чтобы постучаться, как до него донесся голос профессора Сильванус:

— Ах, Хагрид! Я знала, что нам не следовало этого делать, но это была любовь с первого взгляда, я не смогла устоять перед этими прекрасными черными глазами!

Альбус замер.

— И у меня того ж, — хрипло отозвался Хагрид. — Красавица же, прекрасней не видывал, чесслово.

— О, эти перекатывающиеся мускулы…

— А какое изящество, а, принцесса же, вот как есть принцесса…

— Эти усики просто само совершенство!

— А посадка головы-то какая гордая, словно единорожья, ей-богу…

Альбус на цыпочках начал отступать к замку.

— А как переливается свет на этой чешуе, — почти промурлыкала профессор Сильванус.

— А когти-то, глянь, ведь дуб же разорвут не глядя! — вздохнул Хагрид.

Подождите-ка...

Альбус взгромоздился на метлу и приподнялся над землей, в самый раз, чтобы заглянуть через подоконник. Хагрид и профессор Сильванус стояли напротив друг друга у огромного дубового стола посреди хижины, на котором стояла гигантская клетка с частыми прутьями. В клетке была навалена солома, под которой шуршал некто невидимый.

— Конечно, она еще вырастет и станет намного больше, — сказала профессор Сильванус.

— Боюсь, нам нельзя выпускать ее в лес, как бы жаль мне ни было держать эту красавицу в неволе. Мне сказали, что взглядом она вроде бы не убивает и даже не парализует, но у нее должна иметься какая-то врожденная защита. Нам потребуется большой загон с ограждением из зачарованной стали, как в этой клетке.

— Я клеть-то сооружу, не беспокойся, а с тебя тогда заклятия, — ответил Хагрид. — Как хорошо, что малышка теперь у нас. Не видал существа прелестней с тех пор, как Принцы оставили дело. Не представляю, как старик Бикерсон вообще ее через границу провез.

— Он называл ее пламяголовом, — сказала профессор Сильванус. — Неплохо было бы добыть через пару лет самца и посмотреть…

Альбус едва понял, что произошло в следующие мгновения. Два глаза внутри клетки вспыхнули желтым огнем, а в клетке и стене хижины вдруг образовалось по дымящейся дыре. Если бы Альбус не висел на метле в воздухе, точно такая же дыра была бы и у него в груди. Что-то темное, извивающееся и многоногое выпрыгнуло из клетки и через пролом в стене вырвалось на свободу дождливой ночи. Альбус в панике взмыл над крышей. Несколько секунд путь чудовища можно было проследить по дымящемуся следу, но к тому времени, как Хагрид с профессором Сильванус выскочили из-за угла хижины, дым уже прибило дождем. Альбус боялся, как бы его не заметили, но взгляды преподавателей были прикованы к земле. Хагрид поводил из стороны в сторону натянутым луком при свете высоко поднятой палочки профессора Сильванус.

— Вот же черт! — выругался Хагрид. — Видишь ее, нет?

— Нет, — обычно спокойный и сдержанный голос профессора Сильванус едва ли не дрожал. — Где твой пес, он же может взять след?

— Драчун спрятался под койкой, едва ты принесла ко мне крошку Ребекку, — пояснил Хагрид. — От него толку нету. Ох ты ж, Мерлинова борода, после всей шумихи по поводу малыша Арагога и того василиска меня теперь точно упекут, как пить дать. В Азкабан, опять в Азкабан!

Даже в свете Люмоса было видно, как побледнел Хагрид.

— Послушай, никто не знает, откуда она взялась, — строго произнесла профессор Сильванус. — Такое существо не сможет исчезнуть в лесу бесследно, и рано или поздно мы сумеем ее выследить. Пока что нам ее не найти.

— Бедняжка Ребекка, — прошептал Хагрид. — Как же мы ее оставим там совсем одну, Эгги?

— Мы начнем поиски с утра, Рубеус, обещаю. А пока что буде надеяться, что холод немного уймет ее пыл.

Профессор Сильванус взяла Хагрида под руку и отвела его обратно в хижину.

Альбус спустился и осмотрел дыру в стене. Она больше не дымилась, и края ее оказались ровными, словно кусок стены аккуратно вырезали, а срез заполировали песком. Альбус поежился и вернулся к замку. Забраться через разбитое «Молнией» окно не составило труда, но Альбус еще пару минут мерял шагами коридор, не в силах решить, что же делать. Наконец он направился к кабинету директора и прошептал пароль:

— Статус кво.

В кабинете никого не было. Фадж наверняка отправился спать еще несколько часов тому назад. Альбус осмотрел свои запасы, но бумага насквозь промокла. Так что он взял чистый лист со стола директора и, стараясь подделать почерк до неузнаваемости, написал: «В лесу завелся пламяголов».

Он посмотрел на записку и подписался: «ASP». Змееныш действует!

Наконец он пробрался в спальню Слизерина, стянул с себя промокшую одежду и скользнул под теплое одеяло. Но прошло еще немало времени, прежде чем дрожь унялась, а Альбус провалился в сон.