So Close (Так близко) (джен)

H.P.

— Что означала эта идиотская сцена? — процедил Снейп сквозь зубы, со злостью захлопывая дверь кабинета резким взмахом палочки.

— Мне нужно идти на ужин.

— Безусловно, тебе нужно поужинать, но ты никуда не пойдёшь.

— Меня будут искать друзья, — Гарри поднял с пола сумку, чувствуя, как кольнуло в груди от осознания того, что Рон, похоже, больше не входит в их число.

— Можешь им сообщить, что провёл вечер, объясняя мне своё безобразное поведение! — выплюнул Снейп, и сумка внезапно полыхнула таким жаром, что Гарри тут же бросил её на пол.

— Эй! — возмутился он, когда Снейп призвал сумку к себе и спрятал позади стола. — Тогда назначь мне ещё одну отработку или сними баллы, — Гарри твёрдо намеревался уйти, неважно, с сумкой или без.

— Не думай, что можешь давать мне указания, — угрожающе произнёс Снейп, ткнув пальцем в стул напротив. — Сядь. Я не намерен откладывать этот разговор.

Гарри не смог сдержать презрительной ухмылки:

— Вообще-то, я довольно занят, — он был уверен, что весьма удачно сымитировал тон профессора. Если Снейп думал, что Гарри собирается сидеть и слушать его ор каждый раз, когда у того появится желание поиграть в опекунство, он очень сильно ошибался. Если у Снейпа нет на него времени, то у Гарри нет времени на Снейпа.

— Что ты сказал? — Снейп выглядел так, будто не мог поверить в то, что он только что услышал.

— Возможно, ты мог бы увидеть меня вчера, если хотел поговорить, учитывая, что я стоял у тебя под дверью целую вечность!

— Что?

— Я не мог больше попасть в твои комнаты, поэтому я постучал, а ты оставил меня стоять в коридоре! И я знаю, что ты был у себя, — Гарри изо всех сил старался не выдать обиды и боли.

По лицу Снейпа пробежала странная тень:

— Я не хотел держать тебя за дверью... — торопливо начал он.

— Ха! — рассмеялся Гарри. — Ты не обращал на меня внимания неделями! Ты говоришь со мной только тогда, когда у тебя появляется повод наорать на меня!

— Это неправда...

— Правда! — крикнул Гарри. Каждый раз, когда я пытаюсь с тобой поговорить, ты от меня отмахиваешься! Я не могу спрашивать о тебе у Сириуса, а Ремус слишком занят. Можешь идти ко всем чертям! Мне нужна была твоя помощь с Малфоем и мне нужно было поговорить с тобой об этом долбаном турнире. Но всё, что ты делаешь — это орешь на меня, и я не просил никого бросать моё имя в кубок, если это то, зачем ты...

— Я знаю... успокойся, — в голосе Снейпа послышалась тревога.

— Давай, наказывай! — выкрикнул Гарри. — Я не хочу, чтобы ты был моим опекуном, если ты будешь таким. Лучше я вернусь к Дурслям, они хотя бы не притворяются, что я им нравлюсь, а потом не делают вид, что ничего не было. Я был таким кретином! Пытался понять, что я сделал не так... думал... — Гарри оборвал себя на полуслове. Он и так уже выставил себя перед Снейпом полным идиотом. — Ты сам сказал, что будешь рад мне, ты сам сказал, что я могу говорить с тобой, если понадобится. Ты не должен был заставлять меня верить в это, если не хотел... — у Гарри перехватило дыхание.

Снейп в ужасе уставился на него, видимо, потеряв дар речи. Стало тихо. Когда профессор наконец заговорил, его голос звучал немного хрипло:

— Ты не сделал ничего плохого. У меня нет оправданий, я не могу... — похоже, Снейп обнаружил, что не может связать двух слов и ненадолго замолк. Неожиданно на его лице отразилась мрачная решимость: — Я прошу прощения.

— Что? — спросил Гарри, подозревая, что это была какая-то обидная шутка.

— Я не ожидал, что моё поведение рассердит тебя до такой степени.

— Ты хотел рассердить меня чуть-чуть?

— Я не хотел тебя сердить и не пытался обидеть. Я почему-то думал, что так будет лучше для тебя, теперь я вижу, что ошибся.

— С чего ты взял, что мне будет лучше, если ты будешь на меня плевать? Я уже жил с людьми, которым было на меня плевать...

— Я знаю, — коротко перебил Снейп. — Но я решил, что ты будешь счастливее, если сблизишься со своим крёстным и с Люпином. Есть вещи, для которых я не совсем... которых я не могу тебе дать — в отличие от них. Я предположил, что если буду держать тебя на расстоянии, ты заполнишь нехватку общения со мной общением с ними.

— Я хотел только, чтобы ты был таким же как летом. Я никогда не хотел ничего другого, — Гарри по-прежнему был раздосадован, а теперь ещё и сбит с толку. С какой стати Снейп решил, что Гарри станет счастливее, если тот не будет с ним разговаривать? Возможно, это сделало бы счастливее Снейпа, но Гарри это совершенно не устраивало. — Тебе ведь не нравилось, когда я проводил с ними время, с чего вдруг ты решил, что из них выйдут лучшие опекуны, чем ты?

— Я ни на секунду не собирался отказываться от опекунства. Но ты заслуживаешь большего, чем я могу тебе дать, — серьёзно ответил Снейп. Он устало провёл рукой по волосам. — Тем не менее, я вёл себя неправильно. Я несу за тебя ответственность, и, видимо, эти идиоты не способны дать тебе ничего, чего не мог бы дать я.

— Дать мне что? — Гарри по-прежнему ни черта не понимал.

— Эмоциональную поддержку, — сквозь зубы выплюнул Снейп. Он явно чувствовал себя неловко.

— О.

Похоже, Снейп думал, что всё доступно объяснил, но Гарри совершенно ничего не понял. Это был какой-то бред. Почему Снейп должен был вести себя ужасно, чтобы заставить его общаться с Сириусом и Ремусом? Он и так уже им писал, да и вообще, предполагалось, что Снейп будет обрабатывать Гарри, добиваясь, чтобы тот любил его и ненавидел Сириуса (по крайней мере, со слов Сириуса), а не наоборот. Гарри и в самом деле не понимал, что происходит: он никогда ещё не видел у Снейпа такого виноватого лица.

— Мои извинения были искренними, — произнёс профессор. — Я не должен был отворачиваться от тебя, тем более, когда ты во мне так нуждался.

S.S.

Северус нахмурил брови. Гарри явно был всё ещё расстроен и выглядел совершенно потерянным. От его внимания не ускользнул тот факт, что мальчишка не принял его извинений, и Северус не исключал возможности, что нанёс непоправимый урон доверию, достигнутому ими с таким трудом. И притом, гораздо больший, чем после его визита к Малфоям.

Он был глупцом, полагая, что отдаляясь от Гарри, он действует в его интересах. Северус совершил грандиозную по своей глупости ошибку, хотя и знал, что совершит её рано или поздно, беря опекунство над ребёнком. Одна ошибка следовала за другой — каждая новая гораздо серьёзнее предыдущей — и каждый раз он чувствовал себя всё хуже и хуже. Это было одно из тех чувств, которое причиняло ему огромный дискомфорт — чувство вины.

Мерлин, ребёнок сказал, что скорее вернулся бы к родственникам. Что он наделал?

— Сэр? — осторожно напомнил о себе Гарри. Северус был так занят собственными мыслями, что оставил без внимания вопрос, заданный минутой раньше.

— Директор сделает всё возможное, чтобы освободить тебя от турнира. Если существует способ тебя вытащить, это будет сделано.

Глаза мальчишки расширились от удивления:

— Я думал, у меня нет выбора. Что это обязательный контракт или что-то в этом роде...

— Это контракт, на который ты не давал согласия, и который предусматривает наличие трёх финалистов из трёх школ. И если кому-то удалось обмануть кубок, то я не вижу, почему Альбус Дамблдор не в состоянии это исправить, — Северус едва сдерживал гнев, помня о неуступчивости директора.

— Но возможно... мне всё же придётся участвовать? — неловко спросил Гарри.

— У директора нет абсолютной уверенности, что ему удастся исправить контракт. Но я сделаю всё, что в моих силах, чтобы освободить тебя от участия в турнире.

— А что, если у Дамблдора не получится?

— Тогда я обеспечу тебя всеми возможными преимуществами, я готов пойти на что угодно, включая обман, если понадобится. Те, кто подбросил твоё имя в кубок, сильно ошибаются, если думают, что таким образом смогут причинить тебе вред.

— Но ведь люди могут что-то заподозрить, если у меня начнёт получаться...

— Мне всё равно, будет у тебя получаться или нет, мне важно только, чтобы ты был подготовлен к задачам и выжил, желательно сохранив при этом все до единой конечности! — Он сделал вдох, прежде чем продолжить: — Надеюсь, мне не нужно напоминать, что ты должен соблюдать осторожность в замке? Не вздумай бродить по коридорам один или ночью.

— Как я тогда смогу с тобой говорить? — нахмурился Гарри.

— Я что-нибудь придумаю.

— Ну да, конечно, — недоверчиво хмыкнул тот.

— Гарри, — вздохнул Северус. — Я придумаю что-нибудь сегодня же вечером, обещаю. — Он с трудом сдержал ещё один тяжёлый вздох. — Тот, кто заставил тебя участвовать в турнире, скорее всего живёт в замке или же часто здесь бывает. Не пытайся никого искать, это моя работа. Веди себя тихо и если заметишь что-нибудь... необычное, дай мне знать.

— Ладно. Не нарываться и прийти к тебе, если понадобится. Ясно, — мрачно ответил Гарри, однако было непохоже, чтобы он отнёсся к его словам серьёзно. — Я наверное должен тебе что-то сказать, — добавил он с крайне неохотным видом. — Я понял это только сегодня, так что не кричи на меня сразу. У меня снова начались головные боли вроде тех, что были летом. Сначала я не обратил на них внимания, потому что они скорее напоминали обычную головную боль, но я не могу избавиться от них с помощью зелья и у меня такое чувство, что очаг боли находится в шраме.

— Как часто это случается?

— Не каждый день и обычно, когда я чем-то расстроен, — пожал плечами Гарри.

— Ты сказал, что зелья не помогают, тогда как ты избавляешься от приступов?

— Как правило, они проходят сами собой через некоторое время.

— А по вечерам? Ты когда-нибудь засыпал с болью или видел странные сны?

— Вот поэтому я и заметил. Вчера вечером я был слегка расстроен, и голова начала болеть. И когда я почти уже спал, она заболела ещё сильнее, но хуже всего болел шрам...

— Это было после того, как ты пришёл ко мне? — спросил Северус, пытаясь справиться с вновь нахлынувшим чувством вины.

— Да, и потом, когда я лёг спать.

— А сейчас?

— Что сейчас?

— Сейчас болит голова?

— Нет.

Северус помолчал с минуту. Подумать только, он почти упустил всё это! Всё это время он ни о чём не знал, только потому, что отказывался общаться с Гарри. Отодвинув чувство вины на задний план, он попытался сосредоточиться на более неотложных делах. Симптомы, безусловно, были необычными, учитывая, что летом шрам вёл себя совсем по-другому. Северус хотел бы ещё раз испробовать на Гарри свои зелья, чтобы посмотреть на результат: в одних случаях они срабатывали, в других — были абсолютно бесполезны.

— Я предпочёл бы, чтобы сегодня ты остался у меня, — объявил он после короткого раздумья.

— Почему?

— Есть большая вероятность, что это случится сегодня вечером, тем более, что ты сейчас далеко не в лучшем настроении. Я предпочитаю разобраться с этими эпизодами, вместо того чтобы оставлять тебя с ними один на один.

— Все заметят, что меня нет в башне.

— Я уверен, директор сообщит об этом твоему декану, после того, как я с ним побеседую.

— Тогда ладно...

— Отправляйся ко мне через камин. Я присоединюсь к тебе после разговора с директором.

Гарри вздохнул, но молча сделал, что было сказано.

_____________________________________________________________________________________

Как он мог не понимать, до какой степени его действия отразятся на ребёнке? Северус убедил себя в том, что не сможет сделать Гарри счастливым, и, что перекинув эту ответственность на других, он тем самым окажет ему большую услугу. Но он ошибся, Гарри не скажет ему спасибо в будущем за то, что в настоящем он причинил ему ненужную боль — логика такого рода скорее напоминала фирменный бред директора.

— Если ты ожидаешь результата по прошествии всего лишь одного дня, Северус, мне придётся тебя разочаровать, — сообщил директор, но, тем не менее, пригласил его сесть, пристально наблюдая за ним со своего обычного места за столом и, без сомнения, ожидая очередной гневной тирады.

Стиснув зубы, Северус решил попробовать несколько иной подход:

— Вчера вы были правы, да, мы находимся на одной стороне, но эта ваша идея пожертвовать детством Гарри ради пророчества, ради этой войны, может оказаться далеко не лучшей. Он уже смел и находчив, он уже ставит благополучие окружающих превыше своего собственного, что ему необходимо сейчас — это тренировки и кто-то, кто проследит за тем, чтобы его храбрость не обернулась безрассудством.

— Гарри — неординарный молодой человек, и ему очень повезло, что у него есть такой заступник как ты, Северус, но он не одолеет Волдеморта с помощью одного лишь мастерства. Никакие тренировки не дадут ему достаточной силы, чтобы его победить.

— По крайней мере, он получит необходимые навыки, чтобы выжить в будущей войне.

Северус воспринял как хороший знак тот факт, что директор, похоже, обдумывал его слова, и решил сменить тему, пока преимущество было на его стороне:

— Гарри не вернётся сегодня в башню, он переночует у меня в апартаментах. Он пожаловался на странные головные боли и, судя по всему, причина в шраме, хотя симптомы отличаются от тех, что мы наблюдали в течение лета.

— Даже так? Что конкретно сказал Гарри?

Северус передал всё, что ему удалось запомнить, оставив собственные выводы при себе. Он хотел знать, что думает по этому поводу директор: невзирая на остальные качества, тому нельзя было отказать в блестящем уме и огромном опыте.

— Это Волдеморт, можно даже не сомневаться.

— Тогда почему симптомы настолько непохожи на те, что были летом? Изначально Гарри не смог отличить их от обычной головной боли.

— Возможно, это была просто проверка. Ты сказал, что последний приступ был особенно сильным?

— Да, впервые после того, как я открыл Тёмному Лорду доступ к его сознанию.

«Ещё одна идиотская ошибка,» — услужливо подсказал внутренний голос.

— Возможно, это просто неудачное совпадение, что связь сработала во сне, пока его разум был уязвим. Я подозреваю, что Волдеморту стало известно о связи, или он, по меньшей мере, что-то почувствовал во время последнего эпизода.

— По-вашему, у него есть доступ к голове Гарри?

— Если моё предположение верно, то нет. Думаю, Том всего лишь прощупывает связующее звено между ними, однако пока ещё не догадывается, что оно из себя представляет. Я сомневаюсь, что в его теперешнем бестелесном состоянии у него хватит сил причинить Гарри хоть сколько-нибудь значительный вред или по-настоящему вторгнуться в его сознание.

— А если вы ошибаетесь? Мы не можем позволить ему продолжать попытки влезть в его разум.

— Конечно, нет. Думаю, ты догадываешься, что я собираюсь предложить...

S.S.

Когда он вернулся к себе, Гарри сидел на диване с весьма мрачным видом. Обычно Северус не был склонен симпатизировать приступам подростковой хандры, даже когда он был тому причиной, но переступить через собственное чувство вины было довольно трудно, поэтому он усиленно ломал голову над тем, как исправить положение.

Он помнил, что летом Гарри всегда охотно помогал ему готовить:

— Я собираюсь приготовить ужин и с радостью воспользуюсь твоей помощью.

С радостью.

Он повторял это мальчишке уже в который раз, однако тот явно не чувствовал его радости. Северус как следует постарался, чтобы своими недавними действиями обесценить все те добрые слова, что он когда-либо говорил ребёнку.

Гарри выглядел так, будто тщательно обдумывал предложение, прежде чем коротко кивнуть и последовать за Северусом на кухню.

— Что сказал Дамблдор? — спросил он, когда Северус призвал необходимые продукты и разделил их между собой и Гарри.

— Тебе нужно учиться окклюменции, и чем скорее, тем лучше. Это значит, что ты будешь регулярно отсутствовать в башне, что вызовет некоторые сложности. Ты скажешь всем, что ходишь к директору, но учить тебя буду я, и ты будешь оставаться здесь на ночь, чтобы я мог присматривать за тобой на случай возможных последствий.

— Значит, мы с самого начала должны были продолжать заниматься окклюменцией, как я и хотел.

— Учитывая последние события, да, так было бы лучше. Но если бы я не верил, что существующая угроза оправдывает эти занятия в достаточной степени, я бы не согласился на них и сейчас. В тот раз мне казалось, что я наблюдаю за пыткой, такая у тебя была боль.

— Я был согласен продолжать.

— Дело не в твоём согласии.

— Да, я знаю, мои желания никого не волнуют.

— Я этого не говорил. Но если только у меня не будет по-настоящему серьёзной причины, я никогда не сделаю ничего, что причинит тебе такую боль. Это было невыносимо, Гарри, я не могу даже представить, почему ты хотел продолжать.

— Потому что я не хотел, чтобы случилось вот это! Я хотел проводить с тобой время, чтобы ты не забыл, что мы больше не враги и что ты меня больше не ненавидишь.

— Мне не нужно об этом напоминать. Я действовал не из ненависти и не потому, что ты мне не нравишься, я думал, что так будет лучше для тебя.

— Да, но я этого не понимаю! — взорвался Гарри.

— Конечно не понимаешь, потому что это бред. Я ошибся, Гарри. Я решил, что обеспечу тебе материальную сторону, а эмоциональную составляющую ты получишь от других. Я не понимал, что это противоречит здравому смыслу.

— Иногда мне кажется, что ты нарочно меня запутываешь.

— Просто, я хотел, чтобы остаток детства ты провёл счастливо и не понимал, что добиваюсь обратного.

— О.

H.P.

Гарри по-прежнему не находил в словах профессора ни малейшего смысла, но Снейп извинился, и, честно говоря, он не знал, что ещё он хотел от него услышать. Единственное, что он знал — он всё ещё чувствовал себя неважно.

— Так что я должен делать?

— Можешь не помогать, если не хочешь, — раздалось в ответ, и Гарри осознал, что вопрос прозвучал слишком враждебно.

— Хочу.

Снейп осторожно посмотрел на него, затем кивнул:

— Тогда займись овощами. Доставай палочку, заклинание Tagliarum, целишься в овощ, понятное дело. Движение должно быть резким и идти вниз, будто ты делаешь это ножом.

— Я всё испортил, — сообщил через минуту Гарри, уставившись на кучу раскуроченной моркови.

— Неважно, я всё равно её использую. Постарайся, чтобы не падало пол.

Вообще-то, калечить овощи оказалось довольно успокаивающим занятием. Может быть, поэтому Снейп и предложил ему это: опасался, как бы Гарри снова не взорвался и не начал орать в любую секунду.

S.S.

Оставшийся вечер прошёл на удивление спокойно. Северус был уверен, что никогда ещё не видел мальчишку таким задумчивым. Единственное, что тот упомянул, прежде чем уйти в постель, это отсутствие пижамы.

Северус призвал из своей комнаты футболку кричаще-жёлтого цвета — кошмарный подарок директора — и более-менее новую пару собственных пижамных штанов, уменьшив их до нужного размера.

— Это только на одну ночь. Я предпочёл бы не иметь сейчас дела с домовиками.

— Спасибо, — ответил Гарри, взглянув на него со странным выражением.

________________________________________

Он не знал сколько времени он просидел у камина, когда Гарри неожиданно вышел из своей комнаты.

— Голова?

— Нет, просто пить хочется, — сонно зевнул тот. — Почему ты не спишь? — Северус удивился, когда вместо того, чтобы вернуться к себе, Гарри уселся на диван напротив него, притянув колени к подбородку.

— Думаю.

— Спасибо, что ты извинился, — неожиданно произнёс Гарри. — Я всё ещё не понимаю, зачем ты это делал, но ты думал, что поступаешь правильно, и я тебе верю. Я помню, как ты сказал, что не знаешь, как быть опекуном, так что...

— Я не пытался таким образом оправдаться.

— Я знаю, но всё равно... Мне приятно, что ты думаешь, как сделать так, чтобы мне было лучше, даже если понимаешь это совершенно неправильно. Больше никто этого не делает.

— Неправда. Мне постоянно напоминают, что я не единственный, кто о тебе заботится.

— Макгонагал сказала, что никто не захочет меня брать, потому что это слишком большая обуза, из-за защиты, — пробурчал Гарри, поглубже зарываясь в мягкий диван. Северус не знал, что на это ответить, он не хотел, чтобы Гарри простил его из чувства благодарности. — На самом деле я бы никогда не вернулся к Дурслям, — продолжил тот. — Просто, мне хотелось, чтобы ты снова стал нормальным. Мне очень нужно, чтобы ты был нормальным.

— Я знаю.

— Вряд ли Волдеморт сделает что-нибудь сегодня ночью, наверное, тебе не стоило оставлять меня у себя, — заметил Гарри, хватая диванную подушку и подсовывая её под голову.

— Ещё как стоило.