Изменяя все (гет)

Уже который час подряд Гермиона сидела, закутавшись в мантию-невидимку, в углу пыльной темной комнаты и изо всех сил старалась не думать о битве, происходящей в этот момент за стенами Визжащей хижины. Ведь если подумаешь, обязательно направишься туда, чтобы хоть чем-то помочь, хоть что-то изменить… А между тем, одергивала себя она, вмешиваться ни в коем случае нельзя. По правде говоря, недопустимо было и то, что она собиралась сделать и для чего столько времени провела здесь, крепко сжимая палочку одной рукой и несколько склянок с зельями — другой.

И ведь все может оказаться напрасным: и долгие месяцы обдумывания плана, и риск, на который она пошла, и время, потерянное здесь, в этой ужасной комнате, и страх, что может случиться что-то непредвиденное, непоправимое… Гермиона не могла знать наверняка, получится ли у нее, однако даже малейшая вероятность успеха заставила ее отправиться сюда, преодолеть все сомнения и опасения.

И когда только эта идея пришла ей в голову? Может, когда Гарри рассказал ей, Рону и Джинни обо всем, что увидел в Омуте памяти? Или когда она читала его записи о так и не доделанных зельях, за изобретение которых он получил бы не одну награду? Или когда услышала чей-то тихий смешок на его похоронах? На похоронах Северуса Снейпа… Даже сейчас, вспоминая об этом, она чувствовала гнев, смешанный с горечью. Кому было дело до того, что профессора оправдали и даже хотели наградить Орденом Мерлина? Кого волновало, сколько лет этот необыкновенно сложный человек с тяжелой судьбой буквально ходил по лезвию ножа во имя всеобщего блага? Все продолжали видеть в нем лишь Пожирателя смерти, жестокого, безжалостного убийцу и просто мерзкого профессора. Все, кроме нее и Гарри, которые сумели разглядеть другую, никому не известную, сторону Снейпа.

Шесть лет прошло с тех пор, как Гарри победил Вольдеморта, шесть мирных, спокойных, скучных лет. За это время друзья окончили Хогвартс, Гарри и Рону без труда удалось стать аврорами, как они и мечтали, Джинни успела поменять несколько мест работы, а Гермиона, пройдя стажировку в Хогвартсе, освоила непростую профессию целителя. Самым ярким воспоминанием девушки был день двойной свадьбы — их с Роном и Гарри с Джинни. Сенсационное событие в мире магов. Волшебный летний день, полный света, любви и счастья. Глядя на радостные лица друзей, на влюбленные глаза новоиспеченного мужа, Гермиона была уверена, что так будет продолжаться всегда…

Оказалось, одной любви для семейного счастья недостаточно, а чего же именно им с Роном не хватает, почему ни дня они не могут провести без ссор, отчего все чаще по вечерам, оставаясь наедине, они не знают, о чем говорить, Гермиона — вечная отличница, девушка с незаурядным умом — понять не могла. И только завистливо вздыхала, наблюдая за прочными отношениями Гарри и Джинни. Может, все дело в том, что Гарри знает, каково это — не иметь семьи, и потому дорожит своей женой, окружая ее такой заботой и любовью, на которую только способен, а та в ответ делает для него то же самое? Как могло получиться, что Рон, ее Рон, стал отдаляться от нее, все больше времени проводя с друзьями по работе, бывшими одноклассниками, случайными знакомыми в пабе — с кем угодно, только не с ней? Мама заверяла Гермиону, что все будет в порядке, нужно лишь немного подождать, просто у них сейчас такой сложный период, со всеми случается, надо быть сильными и, может быть, отдохнуть друг от друга какое-то время…

Звук приближающихся шагов прервал мысли Гермионы, и она, глубоко вздохнув, внутренне напряглась, стараясь не издавать звуков. И все же вздрогнула, когда дверь открылась и в комнату вошел самый сильный темный волшебник века — прошлого для Гермионы и уходящего для всего остального мира — Лорд Вольдеморт. Мысленно успокаивая свое бешено колотящееся сердце, девушка замерла. Ее не должны обнаружить: мантия-невидимка, выпрошенная у Гарри, придуманные недавно и тщательно наложенные Гермионой чары необнаружения, висящий на груди хроноворот нового образца, позволяющий перемещаться не только в более далекое прошлое, но и обратно, в свое время, — все это придавало Гермионе уверенности и немного успокаивало. Но появилось давно забытое необыкновенное чувство, когда в голове стучит от прилившей крови, волосы немного поднимаются от страха и волнения и адреналин разливается по всему телу… Гермиона только сейчас осознала, как ей не хватало этого ощущения.

Она старалась не обращать внимания ни на Вольдеморта, задумчиво вертящего в руках Старшую палочку, ни на Нагини, с тошнотворным звуком сворачивающуюся в кольца. Даже сейчас, зная, что через несколько часов ни волшебника, ни его змеи не будет в живых, Гермиона боялась, чувствуя его огромную силу. И как только Гарри удалось победить Вольдеморта? Сколько же храбрости и силы воли потребовалось для этого?

Люциус Малфой — истощенный, заметно постаревший, с глубокими впадинами под глазами — бесшумной тенью проскользнул вслед за своим Темным Лордом в комнату и сел в угол напротив Гермионы. Неудивительно, что заключение так быстро лишило его жизни. Хотя дементоры больше не охраняют узников, Азкабан по-прежнему забирает у них гораздо больше сил, чем обычная тюрьма. Драко хотя бы повезло, что его мать признали невиновной, кстати, во многом благодаря поручительству Гарри… Мерлин, какое же счастье, что все это в прошлом!

Неожиданно Вольдеморт резко обернулся и, казалось, посмотрел прямо на Гермиону. От ужаса девушка перестала дышать, ее глаза широко раскрылись. Волшебник тихо прошипел что-то Нагини, змея медленно подняла свою большую голову и тоже посмотрела в угол, где, сжавшись в комок, притаилась спасительница. Однако через секунду змея равнодушно отвернулась, прошипев что-то в ответ хозяину, и Вольдеморт, коротко кивнув, тоже отвел взгляд. Гермиона перевела дух. Ну уж нет! Однажды она пережила этот день, значит, переживет его еще раз!

Казалось, в Визжащей хижине время растянулось, хотя, как помнила Гермиона, там, в Хогвартсе, оно летело с неимоверной скоростью. Стараясь не смотреть на Вольдеморта, который неохотно разговаривал с Малфоем, она еще раз в уме повторила, что именно должна сделать, когда придет время. Когда все действия были перечислены, она услышала то, что заставило ее сердце подпрыгнуть:

— Позови Снейпа, — приказал Вольдеморт.

— Снейпа, м-мой Лорд?

— Снейпа. Сейчас же. Он мне нужен. Я хочу, чтобы он… оказал мне одну услугу. Ступай…

Скоро, возбужденно подумала Гермиона, провожая взглядом Малфоя, и сильнее сжала склянки с зельем. Совсем скоро.

Когда вошел бледный Снейп, девушка нервно сглотнула и, зажмурившись, попыталась отвлечь себя хоть какими-нибудь мыслями от разговора Вольдеморта и Снейпа. Она и не предполагала, что будет так трудно пережить все это… снова. Ведь в это время еще одна Гермиона с ужасом вслушивается в разговор Темного Лорда и его слуги, и тоже улавливает нотки гнева в голосе Вольдеморта, и тоже понимает, что ничем хорошим для Снейпа этот разговор не закончится… Внезапно раздалось шипение и затем вскрик профессора, означающий, что змея пронзила его шею своими жуткими клыками.

Когда Гермиона отважилась открыть глаза, Вольдеморт уже покинул комнату. Вместо него она увидела Гарри, который склонился над умирающим Снейпом, чтобы забрать его воспоминания, а рядом — себя и Рона с выражением совершенного ужаса и шока на лицах. Когда отовсюду послышался холодный голос Вольдеморта, Гермиона вздрогнула, как и ее копия из прошлого, и вся подобралась: сейчас!

Как только трое гриффиндорцев выбежали из комнаты, она сняла с себя мантию-невидимку и бросилась к Снейпу. Времени было очень мало, может быть, даже слишком мало. Она и не думала, что они трое столько пробыли возле умершего профессора.

Открыв первую бутылочку, Гермиона накапала немного на рану на шее Снейпа, затем, приоткрыв ему рот, влила в него зелье из другой склянки. После этого дрожащими пальцами она с трудом расстегнула мантию Снейпа, оголила его худой бледный торс и окропила его третьим зельем. Проделав все это, она направила палочку на голую грудь профессора. Серебристо-синий луч, вылетевший из палочки, подбросил тело вверх. Он был по-прежнему мертв.

— Ну давай же, давай! — в сердцах воскликнула Гермиона и еще раз повторила заклинание.

Снова ничего не произошло. На глазах у нее появились слезы. Неужели все напрасно?

— Профессор, умоляю вас, вернитесь… — дрожащим голосом произнесла она и направила палочку на грудь Снейпа третий раз.

Глаза его, все так же лишенные жизни, смотрели в никуда. Девушка не смогла сдержать слез. Ей не единожды приходилось проделывать воскрешающую процедуру, только в более спокойных и санитарных условиях, и каждый раз, когда не удавалось спасти человека, она плакала, обвиняя себя в его смерти. А в этот раз к тому же было потрачено столько усилий…

Внезапно она заметила, что грудь мужчины едва заметно поднимается и опускается. Приложив руку, Гермиона почувствовала слабое биение сердца. Она облегченно засмеялась, хотя из ее глаз по-прежнему текли слезы, и, ощутив себя совершенно обессиленной, положила лоб на лежащую на груди Снейпа руку.

* * *

Когда Северус Cнейп пришел в себя, первое, что он увидел, — расплывчатое пятно, в котором он не без труда угадал копну рыжеватых волос и вздрагивающие хрупкие плечи. Кто-то лежал прямо на его почему-то голой груди. Он чувствовал легкие капли, падающие на его кожу. Северус попытался оглядеться, но почти ничего не видел в полумраке, лишь какой-то слабый красный огонек, играющий в волосах женщины. Где он находится? Кто это? Разве Нагини не убила его? Мужчина немедленно поднес руку к шее: никаких ран от укуса змеи, лишь едва ощутимые шрамы. Как такое может быть? Это ведь невозможно, если только… если только он не умер. В таком случае, это…

— Лили? — прохрипел он непослушным голосом. — Я… мертв?

Хрупкие плечи перестали подрагивать, женщина медленно подняла голову и повернулась к нему. Но как Северус ни щурился, он не мог увидеть ее лица. Однако когда она заговорила, голос показался ему очень знакомым.

— Вообще-то вы все еще живы, профессор, — сказала она. — Я Гермиона Уиз… Грейнджер.

Северус протер глаза, зрение постепенно возвращалось к нему. Теперь он действительно видел склонившуюся над ним Грейнджер, только намного повзрослевшую. Конечно, он не видел ее уже целый год, но не могла же она так измениться за это время? И почему он подумал, что это Лили? Теперь было видно, что ее волосы намного темнее, а рыжеватый оттенок им придает тот самый краснеющий огонек. Видимо, просто принял желаемое за действительное…

— Грейнджер, что вы делаете на моей груди? — хмуро спросил он. — И почему я… раздет?

— Я спасала вам жизнь, профессор, — честно ответила та.

— И рыдали вы, вероятно, оттого что вам это удалось, — хмыкнул Северус. — Немедленно встаньте с меня.

Спасительница послушно поднялась с пола и подала руку Северусу, который, впрочем, ее проигнорировал и попытался встать самостоятельно, за что немедленно поплатился:

— Осторожнее, профессор, вам нельзя делать такие резкие движения! — воскликнула Грейнджер, подхватив его.

Как ни хотел Северус съязвить по этому поводу, испепелить назойливую гриффиндорку взглядом, оттолкнуть ее каким-нибудь заклинанием или хотя бы просто отстраниться, у него ничего не вышло.

— Мерлин, я слаб, как младенец, — устало выдохнул он.

— Вообще-то так и должно быть. Будь мы в больнице, я бы запретила вам подниматься с постели еще недели три, — непривычно строго сказала Грейнджер и, наколдовав стул, мягко опустила на него Северуса.

Снаружи раздались леденящие душу крики и какой-то шум, и они одновременно посмотрели в единственное незаколоченное окно: вдалеке виднелись вспышки света — нападение на замок продолжалось. Внезапно все смолкло. Встревоженный, профессор попытался подняться, но рука Грейнджер мягко, но сильно удерживала его на стуле, бороться же у Северуса не было сил.

— Грейнджер, пусти меня. Немедленно, — все с той же усталостью в голосе приказал он. — Там что-то произошло, наверное, слабак Поттер все же сдался…

Казалось, она едва сдержала себя и призвала на помощь все свое терпение, чтобы не нагрубить в ответ, и лишь сдержанно пояснила:

— Вольдеморт дал Гарри время, чтобы тот пришел к нему, и объявил часовой перерыв в битве в доказательство того, что его цель — не школа и не волшебники, а Мальчик-Который-Выжил.

Северуса насторожило, что она говорит об этом так спокойно и даже с долей иронии в голосе. И вообще она ведет себя очень странно…

— Грейнджер, ты струсила? — тихо спросил он. — Почему ты сидишь здесь и спасаешь убийцу Дамблдора, вместо того чтобы сражаться там со своими дружками?

— Профессор, сейчас не время и не место говорить об этом. Просто поверьте мне, — быстро добавила она, видя, что Северус собирается протестовать. — Но сейчас нам лучше уйти отсюда. Я не знаю, появится ли здесь кто-нибудь еще, или нет, но нас ни в коем случае не должны увидеть.

До чего же она наивна! Неужели действительно думает, что он поверит ей на слово и подчинится?

— Я не знаю, что ты задумала, — медленно произнес Северус, — но я не собираюсь в этом участвовать. Мне нужно возвращаться в Хогвартс и продолжать сражаться. Я должен найти Поттера…

— Гарри и сам со всем прекрасно справится, — прервала его Грейнжер, начинающая сердиться. — Зато вы и шага сейчас без чьей-то помощи ступить не сможете. Поэтому лучше для нас обоих будет, если мы скорее уберемся отсюда. У вас есть место, где вы можете набраться сил? Вы можете перенести нас к себе домой, например?.. У вас ведь есть дом? — добавила она осторожно.

Северус мрачно посмотрел на нее. В одном она точно была права: сражаться он сейчас не сможет. Но насчет всего остального… Зачем ей так необходимо «убраться» отсюда? Почему хочет попасть в его дом? С чего она вообще взяла, что может им командовать? И почему так повзрослела за столь короткий срок?

— Чем ты можешь доказать, что ты действительно Грейнджер? — спросил он вдруг.

Она отчего-то удивилась его вполне закономерному вопросу, но послушно, как на уроке, начала отвечать:

— На втором курсе я украла у вас шкурку бумсланга. Извините, кстати. В начале третьего курса вы сняли с меня пять баллов за то, что я помогла Невиллу с уменьшающим зельем. А потом, когда вы заменяли Люпина, еще пять баллов за то что я…выскочка и всезнайка, хм. На пятом курсе вы обучали Гарри окклюменции, но он не особо преуспел в этом. И знаете, кстати, способность проникать в разум Вольдеморта очень ему помогла. Если бы не она, он бы не увидел, что Вольдеморт вызвал вас к себе в эту комнату, мы бы не успели прийти сюда, пока вы живы, вы бы не смогли передать свои воспоминания Гарри, вас бы не оправдало волшебное сообщество, я бы по-прежнему считала вас подлым убийцей и не отправилась бы вас спасать, следовательно, вы сейчас были бы мертвы. А еще…

— Достаточно! — воскликнул Северус, вставая и сбрасывая ее руку со своего плеча. — Знаете, мисс Грейнджер, у меня к вам слишком много вопросов, на которые вы мне позже непременно ответите. Но сейчас я просто… устал с вами спорить.

Грейнджер словно почувствовала, что он собирается аппарировать, и в последний момент успела вцепиться в его руку. После громкого хлопка единственным напоминанием об их присутствии в Визжащей хижине осталась мантия-невидимка, валяющаяся в пыльном темном углу.