Сакуриона - деревянный кунай (джен)

— Саске Учиха ревелио! — кастанула я рядом с кварталом Учих. Ага, он дома. Тук-тук! Кто-кто в теремочке живет?

— Пф!

— И вам желаю здоровья и успехов, Учиха-сан! Мне нужна ваша помощь...

— Э?

— Я вам тоже могу оказать ценную услугу. Дзюцу высшего ранга вас интересует?

— Пф!

— Я так и думала, что мы поймем друг друга. Спасибо за приглашение войти.

Я решила предложить Саске в обмен на материальную поддержку обучиться аппарированию. Но с условием обещания, что он никого этому учить не будет, даже членов своей команды. Мне не нужны были проблемы со стервозной Яманакой и младшеньким Хьюгой, ненавидящим Хинату.

— Как ваш учитель Майто Гай? — поинтересовалась я.

— Загонял, зараза, со своим тайдзюцу. Сила юности! Сила юности! — устало ответил Саске перейдя в доме на человеческую речь. — Вам-то хорошо, вы своего сенсея уже в больницу отправили. А нашему лосю ничего не делается. Крепкий, как скала. Одно радует, что у Ино Яманаки не остается сил, чтобы меня доставать своими воплями. Да и Неджи Хьюго меньше хвастается своими успехами после кросса в утяжелителях. Чего тебе надо?

— Я хочу сделать кристалл-накопитель чакры. Но это дорогая штука. Может, у тебя что-то найдется подходящее?

— Может, и найдется, — пожал плечами Саске. — О каком дзюцу речь идет?

— Способность мгновенного перемещения в другое место, даже в другую деревню. Нужно лишь там побывать раньше и помнить это место. Но ты поклянешься, что не будешь учить других этому. Идет?

— Согласен! — глаза Саске довольно сверкнули. За такое дзюцу он был готов мне половину того, что имеет, подарить.

— Тогда покажи, какие драгоценности у тебя есть. Может мне это и не подойдет.

Мы пошли в другие комнаты пустынного поместья на поиски.

— А чего тебе не нравится Ино? — поинтересовалась я. — Вроде симпатичная...

— Пф! Мне все равно. А вот я её родителям точно не нравлюсь, — ответил нехотя Саске. — Глава мертвого рода? Я не лучше твоего Наруто. Только усадьба уцелела после бойни. Наруто тоже глава Узумаки. Но это звучит глупо, когда некого возглавлять.

— Наруто мне только товарищ по команде.

— Пф! Ну Хинату ему тоже вряд ли родители отдадут, — фыркнул Саске.

Мы порылись в разных ларцах, и наконец я смогла подобрать одно украшение с увесистым кристаллом углерода желтого цвета. И форма подходящая.

— То что нужно! — обрадовалась я. — Теперь начнем подготовку к занятиям. Когда я обучала Наруто, то столкнулась с проблемой ментальных печатей в его голове. Это весьма мешало. А у вас с ним сходные судьбы...

— Думаешь и во мне кто-то покопался? — нахмурился Саске. — И что ты сделала со своим одержимым? Смогла их убрать?

— Да, смогла. Поэтому предлагаю и тебя проверить сначала на закладки в голове.

— Вначале пообещай, что не будешь мне намеренно вредить, — запараноил Саске. Я быстро согласилась и проникла в его разум. Недавний опыт поиска печатей в Наруто оказался полезным, и мы быстро локализовали в разуме у Саске три аналогичные печати: родовую, хокаге, темную. Прямо джентльменский набор!

— Смотри, родовую мы трогать не будем, она обычно лишь пользу приносит. А закладка Орочимару делает тебя кровожадным и мстительным. Закладка от Хокаге делает тебя лояльным Конохе. Убираем?

— Погоди! — осадил меня Саске и задумался. — Не вижу вреда пока в закладках. Быть мстительным я не против. Лояльность Конохе меня тоже устраивает. Чего суетиться?

— Ну какой ты мститель? Ты просто кавайная няшка!

— Э? — от Саске полыхнуло гневом так, что шаринган покраснел.

— Давай рассуждать логически, — спокойно продолжила я. — В уничтожении твоего клана замазаны либо Орочимару, либо Хокаге, либо оба разом. Оставив их закладки, ты остаешься их марионеткой и не можешь им мстить, а, наоборот, станешь сам объектом чужой охоты. Мстят не мечу, нанесшему удар, а голове, направившей его. Сохранив лояльность Сарутоби, ты не сможешь расследовать степень его вины. А ведь в Конохе ничто не происходит без его ведома. Сохранив кровожадность, ты не сможешь достать Орочимару, гоняясь за его слугами. Это просто логика.

Саске посидел, застыв, отходя от гнева, а потом кивнул согласно.

— Хорошо, Сакура-сан, я признаю правду в твоих словах. Нужно избавиться от закладок и думать самому. Помоги мне очистить разум от них, и я признаю за собой долг перед тобой. Готов даже принять тебя как сестру в свой род или... как жену, если захочешь.

— Ох, мальчишки, что вы все так рано об этом думаете? — вздохнула я. — Для начала мы не будем никому говорить о наших дружеских отношениях, но будем обмениваться знаниями и информацией, помогать друг другу. За тобой наверняка следят. Поэтому ты постарайся и дальше вести себя, как прежде, после того, как мы сейчас уберем закладки. Не стоит слишком резко меняться.

— Пф! Не учи ниндзя быть незаметным, женщина! — фыркнул Саске. — Азы профессии мне знакомы.

Мы выжгли две печати, не тронув родовую печать чести и вышли из внутреннего пространства разума Учихи. Потом мы пошли на семейный полигон, где я провела с ним первое занятие по аппарации. Саске оказался весьма толковым учеником и схватывал все на лету. Так что, провозилась я недолго. Заручившись и дальнейшим его сотрудничеством по обмену техниками, я ушла домой заниматься демонологией.

Местный ритуал призыва напрягал меня своей рискованностью. Он был какой-то неполный, а потому была высока вероятность сгинуть при встрече с демоном. Поэтому я восстановила в памяти все сведения о демонологии из предыдущего мира, а также и рунологию. Их было недостаточно, но они заполняли некоторые лакуны в местных практиках.

Для начала я приготовила контейнер для запечатывания демона с защитой, напитываемой из кристалла-накопителя. Впоследствии, если с демоном получится установить дружеские отношения и привязать его ментально, то можно будет организовать подпитку кристалла чакрой самого демона. Например, Наруто до сих пор питает клетку Кьюби своей чакрой. Но при этом Кьюби его питает тоже. Так и циркулирует чакра внутри тела Нарика.

Контейнер был лишь системой чар и печатей, нанесенной на жезл из вишни с встроенным накопителем. Далее я создала пентаграмму призыва в дополненном варианте и начала призывать подходящего мне демона из других миров.

— Мряу!

— Живоглот? — восхитилась я, увидев в пентаграмме своего книззла. Тот сидел там и спокойно облизывал лапы. А потом недовольно промяукал:

— Хозяйка меня бросила! Мряу! А сама ушла в другой мир!

— Ой, Живоглот? Ты умеешь разговаривать? — ошалела я. Я умела обмениваться с ним мыслями: книззлы — отличные эмпаты, но разговаривать вслух и не мечтала.

— Я уже не книззл, — проворчал Живоглот. — Между мирами только демоны могут пройти. Уйдя в астрал, я немного переродился. М-да-а! Теперь могу вслух говорить. На любом языке. Ты ведь меня больше не оставишь посторонним людям? Мы теперь рядом будем?

— Даже не сомневайся, Живоглотик, — засмеялась я, схватив его на руки.

— А ты смешно выглядишь, — сказал кот, разглядывая меня и обнюхивая. — Похоже на ту розовую девчонку Нимфадору.

— Знаешь, Живоглот, должна сразу предупредить, что местные жутко не любят демонов, — сказала я поглаживая его рыжую шерстку. — Поэтому я буду часто запечатывать тебя в контейнер, чтобы никого не пугать.

— Я разве страшный? — удивился Живоглот.

— Тебя даже в Англии боялись многие, — подтвердила я. — Особенно, Рон и его крыса. А здесь народ вообще пугливый. Для них лиса — это самое страшное чудовище, которое они могут вообразить, а большие улитки — боевые юниты.

Живоглот презрительно фыркнул.

— И ты стала смешной, и мир здесь смешной, — промяукал он. — Хорошо, я согласен днем спать в контейнере, но ночью ты меня будешь выпускать, и я буду охранять твой сон в спальне. Ты такая растяпа, что опять с тобой может что-то случиться. Ищи тебя потом по другим теням.

— Хорошо, я уже собиралась ложиться спать. Только пообещай никуда не убегать ночью от меня. А утром — добро пожаловать в контейнер! И не пугай зря людей. Ты ведь можешь становиться невидимым для посторонних?

— Фыр! Я это умел еще, когда был книззлом! — презрительно ответил Живоглот. — Сейчас я могу намного больше. Не беспокойся. Я тебя не брошу. Я не такой, как ты!

— Ну прости меня, — огорчилась я, чувствуя что он обижен. — Я тогда не хотела рисковать твоей жизнью. Было слишком опасно таскать тебя с собой.

Пошли в спальню. Теперь я по-настоящему счастлива, как будто обрела настоящий дом.