Рыцари фей (гет)

К вящему неудовольствию Молли, Рона и Джинни, остальные обитатели Гриммолд-плейс восторженно поздравили Гарри и Гермиону с тем, что они теперь пара. Разумеется, все они выражали свое одобрение по-разному: Сириус, найдя пустующую комнату, кричал им, что нашел подходящее уютное место для обнимашек; Люпин, когда заставал их держащимися за руки, смущенно улыбался и бормотал что-то про Джеймса и Лили; даже Муди грубовато поздравил их, но не преминул напомнить, что теперь любой их враг может попытаться воспользоваться обличьем их второй половинки, чтобы подобраться поближе и нанести смертельный удар. Старый параноик в принципе никому не доверял.

Но забавнее всех вела себя Тонкс. Она будто вознамерилась доказать, что является истинной родственницей Сириуса, непрестанно поддразнивая их и пытаясь смутить. Если бы они действительно были только начавшими встречаться подростками, она бы неплохо развлеклась за их счет. Но она имела дело с двумя взрослыми, которые были вместе почти семь лет; их чрезвычайно забавляло обращать ее шутки против нее самой, когда она давала особенно игривый совет. Ошарашенное выражение лица Тонкс, когда Гермиона отклонила одну ее анатомически невозможную идею, как уже опробованную и признанную неинтересной, было незабываемо.

Конечно же, не все шло гладко. Молли выражала свое недовольство, давая парочке все новые и новые поручения совместно с ее двумя младшими детьми. Вероятно, она надеялась, что Рону или Джинни удастся убедить предмет своей страсти разорвать эти отношения. Но Гарри и Гермиона попросту отказывались их выполнять. Это оказалось шоком для рыжей мегеры, которой, по-видимому, до нынешнего лета никогда не говорили "нет". Игнорируемые задания перемежались благополучно пропускаемыми мимо ушей поучениями, а возможно, что и зельями, для пущей убедительности. Но взрослые в телах подростков могли их не опасаться, благодаря нейтрализующим зельям Гермионы.

Но рано или поздно все хорошее имеет обыкновение заканчиваться. Наступил последний день каникул, когда в их комнату заявилась всё та же настырная особа и увидела, как они укладывают в свои сундуки одежду, доставая ее из одного комода. Снова началось извержение вулкана Молли:

— ... и наплевали на оказанное вам доверие! Не этого я от тебя ждала, Гермиона, хотя не знаю, почему, учитывая, что ты начала одеваться, как бесстыжая девка. Ты явно слишком много водишься с маглами, если думаешь, что вести себя как распутница — это нормально. Что за... Вы двое вообще меня слушаете?!

Гермиона, в третий раз перекладывавшая свои книги, чтобы впихнуть в сундук последнюю пару носков, приподняла голову:

— Гарри, ты не знаешь, что это за шум?

Только исключительным усилием воли он не рассмеялся над выражением лица Молли и невинной улыбкой подруги.

— Ты о чем, Миона?

— Я могла бы поклясться, что слышала какой-то противный скрежет, словно чайки дерутся за мусор на берегу.

— Мне-то откуда знать. Я никогда не был на пляже.

Что, строго говоря, уже не было правдой, так как троица провела немало времени в гостях у Билла и Флёр в коттедже "Ракушка". Большинство вейл живет на южном побережье Франции, поэтому Флёр пришла в ужас, когда он признался, что прежде никогда не видел моря, до того, как они нашли убежище в "Ракушке". Она настояла, чтоб Гарри и девочки приезжали в гости, когда только пожелают, и познакомила их со множеством французских обычаев, в том числе... О, Мерлин, только не это.

Гермиона явно думала о том же самом, так как она игриво усмехнулась и сказала:

— О, мы обязательно это исправим. Мои родители планируют следующим летом поехать во Францию, и как парень, ты будешь в восторге от Ниццы.

— Это почему? — спросил он, мысленно готовясь к взрыву.

— Там есть пляж, где загорают без лифчиков.

— Хватит! — взвизгнула Молли. — Я не желаю больше слышать этого вранья! Взрослые не могут позволять своим детям поступать настолько... настолько... отвратительно, даже если они французы!

Гермиона закатила глаза и повернулась к ней:

— Миссис Уизли, я бывала на Французской Ривьере. Очевидно, что вы там не были. Не спорьте о том, чего не знаете, не то будете выглядеть еще глупее.

Она развернулась спиной к миссис Уизли, чье лицо быстро багровело, начиная напоминать недавно упокоившегося недоброй памяти Вернона Дурсля. Зная характер Молли, Гарри оставался настороже. Если она хотя бы потянется к палочке, он ее прибьет на месте и к черту последствия.

К счастью, Молли в этот раз удержалась от желания полезть в драку. Гермиона захлопнула крышку своего сундука.

— Всё, в моем сундуке место закончилось. Гарри, ты не возражаешь, если я утром закину мои не поместившиеся вещи в твой сундук?

— Ты же знаешь, что не возражаю. Наступило время обеда: леди Гермиона, вы окажете мне честь? — он оттопырил локоть, Гермиона хихикнула и взяла его под руку.

Пока они спускались по лестнице, он прошептал ей на ухо:

— Миона, тебе обязательно так дразнить ее, когда нам осталось терпеть ее присутствие всего один день?

— Да, — просто сказала она, отчего он сбился с шага и чуть не оступился. — Раз уж я пока не могу спустить ее с лестницы, буду изводить ее при каждой представившейся возможности. Кроме того, я провожу научный эксперимент.

— Эксперимент? — он остановился и обернулся к ней. — Какой эксперимент?

— Защищает ли магия ведьм от спровоцированного инсульта.

Он неодобрительно покачал головой.

— Гермиона, если мое присутствие не довело ненавидевшего все магическое Вернона до удара за шестнадцать лет, что я жил в его доме, то издевательства над Молли ни к чему не приведут всего за несколько недель.

— Чего? — Гарри и Гермиона обернулись и увидели недоуменно смотрящего на них Рона. — Как это ты мог жить с маглами шестнадцать лет? Тебе ведь всего пятнадцать.

— Обливиэйт, — глаза рыжего, забывшего последнюю минуту, остекленели, а пара продолжила спускаться по лестнице. — Пожалуйста, не трать на нее время.

Гермиона разочарованно фыркнула.

— Ну хорошо, на это лето я закончу, — она открыла дверь кухни и остановилась. — Профессор Макгонагалл? Что вы здесь делаете?

— Я как раз собиралась пойти вас искать. Вот ваши письма из Хогвартса, — сказала шотландка, доставая конверты.

Гермиона быстро распечатала свой и заставила себя изумленно ахнуть, увидев его содержимое. Из конверта она извлекла маленький алый с золотом значок.

— Староста?

— Разумеется, — рассмеялась Макгонагалл. — А кого еще я могла выбрать?

— Ой, большое спасибо, профессор! Мы с Гарри не подведем вас и факультет!

Макгонагалл озадаченно моргнула:

— Но мистер Поттер — не староста, мисс Грейнджер.

— Он не староста?

— Я не староста?

— Э-э, нет, — смущенно ответила Макгонагалл.

Негодующе фыркнув, Гермиона смерила взглядом их декана.

— И почему нет? Он спас философский камень, победил василиска, соревновался с совершеннолетними и тем не менее стал победителем Тремудрого Турнира! Говоря вашими же словами, профессор, кого еще вы могли выбрать?

— Гермиона, ничего страшного, — сказал он, притягивая ее к себе. — Не староста — значит, не староста. Останется больше времени на другие занятия.

— Но это дело принципа! Никто другой в школе не может похвастаться подобными достижениями, а она игнорирует твой безоговорочный статус лидера среди студентов? Это издевательство!

— Мисс Грейнджер, — нерешительно сообщила Макгонагалл. — Я хотела назначить мистера Поттера старостой от мальчиков. Но на мое решение наложил вето директор.

Это не остудило пыл Гермионы:

— Вот только директор назначает старост школы, а не факультетов. Это уже полномочия деканов. Дамблдор не мог запретить вам, если бы вы ему не позволили.

— Довольно. Директор Дамблдор — мудрый человек: если он посчитал, что будет лучше не назначать мистера Поттера старостой, у него на то были уважительные причины.

"О, причины у него были, верно. Но только не уважительные, а собственные", — раздраженно подумал Гарри. Дамблдор знал, каким авторитетом пользуются его слова среди других учеников, и обязан был положить этому конец: не годится, чтобы жертва прониклась мыслями себе не по чину.

— Ну что ж. Если на этом всё...

— По крайней мере, Невилл будет хорошим напарником. Это определенно пойдет на пользу его уверенности в себе.

Макгонагалл нахмурилась, раздавая письма остальным Уизли:

— Староста — не мистер Лонгботтом...

— Ну разумеется, — пробормотала брюнетка. — Полагаю, Дин — вполне приемлемый вариант, хотя его репутация бабника вызывает у меня некоторое понятное беспокойство.

— ...и не мистер Томас.

Гермиона нахмурилась.

— Возможно, вы не в курсе, но я и Симус довольно серьезно поругались в конце прошлого семестра. Боюсь, что необходимость работать совместно может обернуться некоторым... неприятным опытом.

— И мистер Финниган не мой староста. Обычно вы не настолько недогадливы, мисс Грейнджер.

— Но я не представляю, кого еще вы могли выбрать!

— Староста? — спросил Рон, глядя на свое письмо.

Лучшая ученица резко развернулась к профессору, ее глаза пылали праведным негодованием. Похоже, то, что Гарри обошли должностью, задело ее больше, чем она выказывала в прежней жизни.

— Вы назначили Рональда?

— Да, — неуверенно призналась Макгонагалл. — Я удивлена, что вы не подумали об этой возможности.

Посмотрев на значок с притворным сожалением, Гермиона положила его на стол:

— Мне жаль, профессор, но я не могу его принять. Даже если я закрою глаза на то, что Гарри несправедливо обошли, на мне уже лежит достаточно хлопотная обязанность беречь его от неприятностей. Я просто не буду успевать одновременно учиться, выполнять работу двух старост, и не давать Рону злоупотреблять властью. Вам придется найти кого-нибудь другого.

— Ничем я не буду злоупотреблять! — взорвался Рон.

— Еще как будешь, и ты это знаешь. Я отказываюсь нести ответственность за твою незрелость.

Макгонагалл прервала их начавшийся спор:

— Мисс Грейнджер, проявите благоразумие. Кого еще мне назначить старостой от девочек?

— Вы уже выбрали Рональда старостой от мальчиков; я уверена, что вы сможете найти кого-нибудь настолько же недостойного вместо меня.

Глубоко шокированная Макгонагалл покачала головой:

— Должна сказать, что я разочарована вашим поведением.

— Я могу сказать то же самое о вашем.

Гарри аккуратно вытащил свою возлюбленную из комнаты.

— Ты уверена, что поступила правильно, Миона? Я же помню, как тебе нравилось быть старостой.

— Я все сказала и стою на своем. Только тот, у кого есть скрытые мотивы, может утверждать, что ты не должен быть старостой. Мы еще посмотрим, что возьмет верх: ее желание назначить меня, ее нарастающее недовольство Рональдом, или ее пиетет к Дамблдору.

Через несколько секунд появилась Молли, излучая превосходство.

— Какая жалость, что ты отказалась от должности старосты, Гермиона. В нашем мире этим гордятся.

— Лучше пусть страдает моя гордость, чем моя честь, — выплюнула в ответ Гермиона.

Мысленно вздохнув: "Яблоко от яблони", Гарри поспешил вмешаться, пока конфликт не перешел в горячую стадию.

— Вы что-то хотели, миссис Уизли?

— Да, дорогой, — ответила Молли. — Так как вы завтра едете в Хогвартс, я подумала, что будет лучше, если я сама схожу за школьными принадлежностями для всех. Ты не мог бы сбегать в свою комнату и принести мне свой ключ?

"Бьюсь об заклад, ты просишь его только потому, что не смогла найти сама", — подумал он. Предвидя, что упрямая Молли попробует что-нибудь в этом духе, он оставил банковский ключ в своем кабинете в Поттер-мэноре. При работающем Фиделиусе только он и те, кому он доверил Секрет, а именно его эльфы и девочки могли забрать ключ; и только он один мог раскрыть Секрет. Не отвечая сразу, он развернул письмо, которое держал в руке, и просмотрел приведенный в нем список. Точно такой же, как в прошлой жизни. Превосходно.

— Да нет, вам не нужно ничего нам покупать.

— Разумеется, нужно. До сегодняшнего дня вы не могли знать, что вам потребуется.

— Так мы и не знали; нам просто повезло. Летом мы восполнили запасы ингредиентов для зелий и приобрели новую форму. А что касается книг, — он указал на два названия в списке, — мы знали, что нам понадобится пятая книга Гошок, а будучи в книжном, я заодно набрал несколько книг по Защите. В том числе Слинкхарда.

— Это не та книга, которую ты пролистал и сказал, что она не годится ни для чего серьезнее потасовки на школьном дворе? — спросила Гермиона.

— Она самая. Все триста страниц можно ужать в одно предложение: бегите к ближайшему представителю власти и просите помощи. Бесполезный мусор, — поэтому он даже не стал ее покупать. Они знали, как выглядит обложка: простая иллюзия позволит им читать серьезную литературу на занятиях у Амбридж. После ограбления пяти поместий они не испытывали недостатка в книгах.

— Ну что ж, тогда я не стану покупать ее себе.

Молли до того побагровела, что Гарри ожидал увидеть пар, поваливший из ее ушей.

— Вы еще дети. Наверняка вы что-нибудь забыли, и если ты дашь мне свой ключ, я позабочусь, чтобы у вас было все нужное к началу занятий.

— Спасибо, миссис Уизли, но нет, — они с Гермионой уже входили в кухню, и он обернулся: — Если нам что-нибудь понадобится, в ближайший выходной закажем совиной почтой. Теперь вы перестанете требовать мой банковский ключ? Если бы я не был уверен в обратном, я бы подумал, что вы хотите взять деньги из моего хранилища на собственные цели.

Он старательно выдержал невозмутимое выражение лица, а Молли смертельно побледнела. При посторонних свидетелях, слышавших его заявление, она не могла больше настаивать, не вызвав серьезных подозрений. Конечно, она попытается переворошить все в его сундуке, но он зачарован и не содержит ничего ценного, даже его мантии-невидимки, поэтому он не переживал.

"Пусть даром тратит время. Без подворовывания из моего хранилища, чтобы компенсировать нищенское жалование Артура, она придет в отчаяние. Люди в отчаянии совершают больше ошибок, и если она натворит что-нибудь серьезное, я напущу на нее Миону, вот и всё".

* * *

— В последний раз говорю, Сириус, нет!

Сириус умоляюще посмотрел на Гарри.

— Да ладно тебе, все будет нормально. Я пойду как Бродяга: никто меня не узнает.

— Вот как? — он недоверчиво посмотрел на крестного. — Скажи-ка мне, Сириус, кто из Пожирателей помог Волдеморту воскреснуть?

— Ты говорил, что Червехвост.

— Верно, говорил. Кто такие Мародеры?

— Я, Муни, твой отец, и Червехвост. Не понимаю, к чему ты это, — сказал Сириус.

— К тому, что если Петтигрю знает, что ты анимаг, и он Пожиратель смерти, почему ты думаешь, что крысеныш не выболтал всё, что знал, своему хозяину и новым дружкам? — Гарри кивнул, когда на лице Сириуса забрезжило понимание. — В отношении тебя все еще действует приказ казнить на месте. Достаточно, чтобы любой Пожиратель на воле — Люциус Малфой, например, — шарахнул тебя заклинанием принудительного обращения, и будешь ты в кандалах ждать худшего поцелуя в своей жизни.

— Вообще-то, со Стефани Эджкомб...

— Бродяга, и слышать не хочу о твоих сексуальных злоключениях, — в жизни крестного были вещи, которых он решительно не желал знать. — А вывод таков, что для всех будет безопаснее, если ты останешься здесь.

Увидев, что Сириус не собирается уступать в споре, он продолжил: — Я уже терял тебя на двенадцать лет из-за твоей импульсивности. Давай не будем вводить это в привычку, хорошо?

Сириус скривился; Гарри знал, что это удар ниже пояса, но так было надо. Обиженный Бродяга гораздо предпочтительнее мертвого Бродяги.

— Ну ладно. А вот Джеймс бы... — Сириус захлопнул рот, но недостаточно быстро.

— Что ты сказал? То есть мой отец позволил бы тебе такую глупость, как заявиться на крупнейшее в году сборище волшебников, а значит, и авроров, когда ты сбежал из тюрьмы и находишься в розыске? — тихо спросил Гарри, медленно закипая. Стоявшая неподалеку Гермиона вздрогнула; она и Луна временами говорили ему, что почти скучают по тому, как он раньше кричал в гневе. Словно у змеи, с возрастом его язык стал куда более ядовитым. — Осмелюсь напомнить тебе, что Хогвартс в семидесятые не мог похвастаться дементорами, василисками, или безумными Темными лордами в числе обычных школьных проблем. Я, в отличие от моего отца, хлебнул сполна неприятностей, чтобы рисковать просто по приколу.

— Я уже говорил раньше, но ты настолько похож на Лили, что становится жутко. Она тоже могла так отчитать, что я чувствовал себя ниже плинтуса.

— Если ты еще чувствуешь себя ниже плинтуса, значит, я недостаточно старался. Я намеревался сровнять тебя с полом, — Гарри улыбнулся большому ребенку, давая знать Сириусу, что он не злится. За проведенные вместе две недели Сириус впервые подверг критике его действия, сравнив его с отцом. Что бы ни говорила Молли, анимаг прекрасно понимал, что он — не Джеймс. — Кроме того, ты же знаешь, я бы очень хотел, чтобы ты пришел меня проводить. Но это попросту небезопасно.

— Да, я знаю. Но это не значит, что это мне нравится.

— И не надо. Мерлинова борода, мне самому это не нравится.

Сириус кивнул и крепко обнял его.

— Я буду по тебе скучать. И чтобы приехал на Рождество, понял?

Он кивнул. Сириус выпустил его и поманил Гермиону. Ей тоже достались объятия. Напрягши слух, Гарри едва расслышал их шепот:

— Глупо просить о таком, но позаботься о нем ради меня. Я не любил бы его сильнее, будь он моим собственным сыном.

— Всегда заботилась и всегда буду заботиться. Он не скажет этого вслух, но ты ему дорог не меньше.

Громко откашлявшись, он повернулся к стоявшей неподалеку Тонкс.

— Может, мы пойдем уже? Мне и Мионе не стоит дожидаться Уизли. Кажется, они еще задержатся, — добавил он, когда наверху что-то грохнуло.

Метаморфиня поспешно стерла слезу: она тоже слышала разговор.

— Почему бы и нет. Сириус, отпусти девочку, пока ее парень не приревновал.

Прощания по второму кругу задержали их, но вскоре Гарри и Гермиона отбыли в сопровождении Тонкс, на этот раз изображавшей старушку, и Муди. Дошли за двадцать минут в полном молчании. Кто-то был поглощен своими мыслями, кто-то с неприкрытым подозрением отслеживал резвящихся белок. Придя на вокзал Кингс-Кросс, компания смешалась с толпой и незамеченной проскочила сквозь барьер, отделяющий платформу девять и три четверти от остальной станции.

— Рада была с вами познакомиться, — сказала Тонкс, обнимая Гарри и Гермиону. — Думаю, скоро мы снова с вами увидимся.

— Скоро? Уж не займется ли Орден охраной выходов в Хогсмид?

Тонкс хмыкнула на вопрос Гермионы и погрозила пальцем:

— Нет-нет-нет. Ничего я вам не скажу. Подождёте и сами увидите. Пошли, Шизоглаз, присмотрим, чтобы остальные бойцы не потерялись, а то их украдут, чего доброго.

Она увела битого жизнью ветерана, не обращая внимания на его параноидальное бормотание.

Начав с последнего вагона, парочка быстро отыскала купе, где в одиночестве сидела изящная блондинка, читающая журнал. Войдя, они убрали багаж, запечатали и звукоизолировали дверь. Усевшись, Гарри обратил внимание на стоявший на сиденье рядом с Луной небольшой деревянный ящик, из которого торчала солома. Спрашивать о его содержимом почему-то не хотелось.

— Ну, как прошла ваша поездка в Сибирь?

— Холодно, — Луна подняла голову от "Придиры", уголки ее рта подрагивали. — Но очень... интересно. И дорого: вы не представляете, сколько там стоит лук. Как в Лондоне?

— Было бы лучше, если бы кое-кто не был таким благоразумным, — фыркнула Гермиона.

— Ну да, ведь Круцио на Молли посреди ужина было бы так просто объяснить, — Гарри со вздохом покачал головой; возможно, теперь, когда она и матриарх Уизли окажутся на разных концах острова Британия, Гермиона наконец успокоится. Ее постоянная ярость, столь нехарактерная для нее, начинала его тревожить. — Кроме сдерживания Мионы и раскрытия наших отношений, других событий не было.

Они помолчали. Он вздохнул еще раз:

— Ладно, я спрошу. Что в ящике?

Луна заулыбалась и сняла крышку. На первый взгляд Гарри показалось, что она везет кролика, но он никогда раньше не видел кроликов такого бледно-голубого цвета. При более пристальном изучении обнаружились короткие изогнутые рожки, как у барана; у существа также отсутствовали ноги, поэтому оно смахивало на крупный пушистый шар.

— Во имя Мерлина, кто это?

— Я думала, вы сразу догадаетесь, — ответила блондинка, прижимая зверька к груди. — Перед отъездом из школы ты пообещал мне, что если мы с папой найдем морщерогих кизляков, ты разрешишь мне оставить одного себе.

— Это кизляк? Ты и Ксено были правы? — потрясенно спросила Гермиона.

Луна усмехнулась и опустила животное на пол. Оказавшись на полу, оно покачалось взад-вперед и вдруг поползло, как улитка. Теперь он понял причину столь странной внешности: на широком брюхе оно могло скользить как на санях, не проваливаясь в глубокий снег.

— Мы едва их нашли. Оказалось, что их так трудно обнаружить из-за производимого ими слабого отвода глаз. Когда мы увидели, что разложенный нами лук исчезает, папа наложил на нас чары сверхчувствительности. Ошейник на Клайде нейтрализует его поле незаметности, поэтому мы его видим.

— Клайд?

— Да, такое у него неофициальное прозвище, — ответила она, приведя его в полное замешательство. — Его настоящее имя — Воциферус Лимакс Оглторп Третий, но это слишком длинно для повседневного использования, поэтому все зовут его просто Клайд.

— Третий? — Луна давно не шокировала его до потери способности нормально изъясняться, но сегодня ей это удалось сполна.

— Ну, у меня уже были питомцы под именами Воциферус Лимакс Оглторп Первый и Второй, поэтому следующий по порядковому номеру — третий.

Это вывело Гермиону из ступора:

— Прости, но ты только что сказала, что все зовут его Клайд?

— Ну, точнее говоря, все, кто его видел. То есть я, и папа, и наш переводчик, и все, кто был на портключевом терминале в Тобольске, включая весьма нелюбезную группу вампиров, которым не понравилось, что я не разрешила им попробовать его кровь, и охранявшие платформу авроры, и теперь вы двое.

— Это... масса народу.

— Ну да, правда же?

Гарри потряс головой: что-то в этой абсурдной ситуации не давало ему покоя. Внезапно он щелкнул пальцами, обратив на себя внимание девушек.

— Пять лет.

Обе недоуменно моргнули.

— Что?

— Пять лет, — повторил он, глядя на Гермиону. — Условие было такое, что Луна не найдет кизляка в течение пяти лет. Прошло только три.

Глаза Луны злорадно заблестели.

— А я и забыла об этом пари. Обычный штраф, Миона.

Брюнетка заслонила лицо и застонала. Обычной ставкой в спорах девушек было то, что проигравшая должна семь вечеров (не обязательно подряд) надевать какой-нибудь сексуальный наряд. Букмекером всегда приходилось быть ему, но он нисколько не возражал: кто бы ни проиграл пари, он всегда оставался в выигрыше.

— Ладно. Что мне придется надеть?

— Хм-м... Я всегда была неравнодушна к секси школьнице. Если у тебя нет других идей, Гарри?

— Есть, как же не быть, — достав палочку, он спроецировал на пол уменьшенную иллюзию Гермионы, которую приберегал для особенно унылого дня. — Отвечает ли это твоим эстетическим запросам?

Луна рассматривала движущуюся фигурку. Одетая в полупрозрачные шаровары, топик и пояс, усеянный золотыми бляшками, иллюзорная Гермиона ритмично задвигала бедрами и животом. Настоящая Гермиона бросила один взгляд и от смущения спрятала лицо в ладонях: костюм для танца живота мало что оставлял на откуп воображению.

Только когда танец закончился, блондинка отвлеклась от иллюзии.

— Луне нравится. Гермиона...

— Ладно, ладно. Но только после твоего дня рождения, — девушка сердито фыркнула, сверля его взглядом. — А тебе я еще припомню это унижение.

Гарри беспечно пожал плечами. Что бы она ни придумала, оно того стоило.