Жребий (гет)

Инстинкт. Любое живое существо сделает все, что угодно ради выживания.

Будет бороться. Будет изворачиваться. Будет прятаться от опасности.

Будет стараться всеми силами избежать боли, голода и уничтожения.

Будет убивать.

Боги. Люди. Твари земные. Нежить. Даже сорняки, пробивающиеся сквозь скалы. Все стремится к выживанию.

Даже когда на самом деле стремится к гибели.

* * *

Марго вздрогнула на своем узком ложе, резко села, подтянула ноги к груди и инстинктивно запахнула ночную сорочку как можно плотнее. В дверь снова робко постучали.

— Войдите, — хриплым от страха голосом позвала бывшая королева. Дверь приоткрылась, и вошла худенькая, на редкость миловидная ведьма лет двадцати.

— Хозяин сказал, что сегодня я могу переночевать тут, хотя комната и сдана, — извиняющимся тоном сказала девушка и поставила керосиновую лампу на пол, — просто я жила тут раньше.

Маргарита растерянно кивнула и сделала приветственный жест, прекрасно отдавая себе отчет, что не имеет ни малейшего права занимать эту комнату в одиночку, коль скоро Сивилла не сочтет нужным позаботиться об этом. Рука Марго замерла в воздухе, потому что вдруг она поняла, что узнает эту девушку.

— Фрида? — пораженно спросила она.

Ведьма несколько секунд смотрела на нее.

— Ты... — пораженно сказала девушка. — Королева Марго!

Пару секунд обе изучали друг друга взглядами. И тут, вопреки ожиданиям Маргариты, девушка быстро подошла к ней и крепко-крепко обняла.

— Спасибо тебе, — сказала она, — я запомнила тебя. Их были десятки, и всем было наплевать. Спасибо тебе еще раз.

Марго молчала, чувствуя себя крайне неловко, и попыталась вырваться из объятий. Фрида тут же разомкнула руки, сделав вид, что ничего не произошло.

— Странно, что я не встретила тебя здесь раньше, — продолжила Фрида, — все приходят сюда.

— Все? — переспросила Маргарита.

— Все королевы балов, когда приходит их черед. Неважно, сколько лет им было при смерти, сюда они попадают в том возрасте, в котором заключили сделку. И живут, живут, живут... Как, ты этого не знаешь?

— Я на самом деле очень мало знаю об устройстве этого мира, — сухо сказала Марго. Разговор начал ее напрягать. В ее интересах было сохранять анонимность как можно дольше.

Фрида нервно хихикнула.

— Мне надо выпить. Когда мне страшно, я много болтаю, а если страшно, то надо выпить.

На свет был извлечен небольшой кувшин с пивом. Фрида наполнила маленькую деревянную кружку, осушила ее залпом и вопросительно глянула на собеседницу. Та покачала головой, после чего ведьма приложилась к кружке снова.

— Я боюсь, — призналась она, — такого никогда раньше не было. Ночью мы разошлись спать как обычно, когда княжна нас отпустила, а потом стража из нижних демонов постаскивала нас с постелей и поволокла куда-то... Мы так испугались — похоже было, что в темницы, а оттуда сейчас прямая дорога Бездне в глотку.

Маргарита видела, как дрожит кружка в руках Фриды, и как побелели пальцы рук от напряжения, и в ее собственное сердце закрались страх и предчувствие беды.

Фрида перевела дух и заговорила снова. В глазах у нее стояли слезы.

— Нас всех заперли в маленькой темной комнатенке. Никто ничего не рассказывал. А через какое-то время пришел Фиолетовый Рыцарь и велел всем нам уходить и никому ничего не рассказывать под страхом смерти. А первое, что я делаю, это вываливаю все начистоту тебе!

Теперь уже Фрида плакала. Маргариту посетила ужасная догадка, она подскочила к молодой ведьме и сжала ее холодные влажные ладони.

— Тс-с-с, — прошипела она, — продолжай. Пожалуйста!

— А нечего продолжать, — покачала головой Фрида, — нам всем, фрейлинам Сивиллы Оршели, велели убираться из Замка и молчать. Мы сами не знаем, что стряслось с нашей госпожой, но ее больше в Замке нет, и это не похоже на ее визиты в Свет в детстве. Краем глаза я увидела, как даже ее покои исчезли. Для наших глаз точно. Ходят слухи, что она оступилась, и Бездна пожрала ее. Ходят слухи, что она погибла во время какого-то эксперимента с магией, и теперь Мессир приказал собрать неведомую ранее жертву... Мы ничего не знаем, клянусь тебе, а Фиолетовый Рыцарь пригрозил нам, что сейчас дает нам шанс уйти, но убьет всех, если будем болтать... Что с тобой? Тебе плохо? — испуганно спросила Фрида, видя, как бывшая королева Марго побледнела от ужаса и медленно осела на пол.

* * *

Страшная, страшная ночь прокатилась по мирам, временам и измерениям.

Где-то мудрые и справедливые правители были отравлены на балах самыми верными советниками или заколоты во сне любовницами. Где-то сотни детей, прижимаясь к своим испуганным матерям, умерли одновременно, вдыхая пары ядовитого газа. Где-то летательный аппарат, повинуясь больному, извращенному разуму, с десятками людей на борту врезался в огромное здание высотой до неба. Взрыв этот через короткое время унесет жизни не одной тысячи человек. Где-то вулканическая лава похоронила под собой процветающие поселения.

Во всей необъятной Вселенной, созданной Творцом, хаос и Бездна одержали сегодня верх. Вот такая это была ночь.

Картины одна за другой проносились перед взором пустых черных глаз.

Между тем, как одно из видений сменяло другое, он задавал себе всего лишь один вопрос. "Она жива?"Но ответа не находилось. Ее присутствия не ощущалось вовсе. Только пустота.

На Азазелло нашел некий транс — мускулы рук и ног одеревенели, и демон прибывал в состоянии полусна или полуяви. Он лежал, облокотившись на каменный свод кузни, скрестив руки на груди и просто смотрел в никуда.

Более подходящего занятия, чтобы скоротать часы, оставшиеся до его безусловной гибели, он найти не мог.

Азазелло не знал, сколько времени прошло, когда он очнулся под взглядом немигающих кошачьих глаз.

— Ты правильно делал, что не попадался ему все это время.

Азазелло разомкнул воспаленные веки. Бегемот неотрывно смотрел, как глаза демона-убийцы утрачивают черноту и наливаются знакомым цветом углей, пусть и тусклых.

Гонец и сам будто бы казался старше — хотя и трудно по нему судить. Серьезное выражение редко омрачало вечно юный кошачий лик пажа, но сейчас он выглядел как в трауре.

Усилием воли Азазелло заставил себя сесть полностью.

Бегемот, не говоря ни слова, протянул ему некий предмет. Когда демон взял в руку золотую цепочку с массивным медальоном, у него снова потемнело в глазах от неведомого ранее ужаса. Квадратуру Круга Сивилла Оршели носила, не снимая, долгие годы. А это значило...

— Никогда, — сказал Бегемот резко и даже зло, — ты не одно тысячелетие служишь ему и являешься его правой рукой. Кому не знать его, как не тебе? То, о чем ты подумал, невозможно. Он не имеет к этому отношения, — повторил Бегемот уже спокойнее. — Медальон нашли в зеркальной галерее. Она могла и сорвать его сама, но вернее всего, его выбросило из того портала, в который она сорвалась.

Азазелло все так же продолжал молчать. Сивилла... Вынесло в портал. Сорвалась... Медальон потерян... Это значит, что найти ее будет непросто, очень непросто. Если она вообще пережила переход.

— Как давно это произошло? — спросил Азазелло хриплым голосом.

— Таких подробностей я не знаю, — отрезал Бегемот.

Азазелло невесело хмыкнул.

— Не знаешь подробностей... — медленно проговорил он.

Глаза Бегемота загорелись холодным зеленым огнем. От шута до хищника его отделяло очень немногое.

— Я ценил твою жизнь явно больше, чем ты сам ее ценил. Я видел, что происходит, раньше, много раньше, чем и ты, и она это заметила. Что же до хозяина, я опять не удивлен. Если хочешь что-то скрыть — оставь его на самом виду...

Азазелло встал и повел могучими плечами. Разум отказывался воспринимать, что Сивилла может быть мертва. Мертва — значит, исчезла. Растаяла в тонкой матрице бытия, будто ее никогда не существовало... Смертная в мире бессмертных. Если до нее добралась Бездна... Что ж, это они бы уже знали.

Демон понял, что бездействовать он более не может. И только лишь он развернулся по направлению к выходу из пещеры, дорогу ему гибким прыжком преградил Бегемот, мгновенно обернувшийся котом.

— Не смей! Не делай этого! Если ей еще можно помочь, не делай этого. Встречу с ним сейчас ты вряд ли переживешь. И тогда у нее не будет ни малейшей надежды.

* * *

— Ты потерял ее. Упустил. Упустил последний шанс.

— Уxoди.

— Я предупреждал тебя, что так и произойдет.

— Убирайся.

Мироздание вибрирует. Битва — если она состоится по их общей неосторожности — увлечет за собой в Бездну и мир Шеола, и Обитель Света.

Оба это понимают.

Оба сдерживают себя невероятными усилиями.

— Она никогда больше не придет к тебе по доброй воле. Если она жива.

Ярость. Раскаленная добела ярость. Разрушение, стихия, тьма. О, как же ему необходимо выплеснуть все это. Выплеснуть, чтобы не чувствовать, выплеснуть, чтобы не уничтожить.

— Она жива. И она придет. И мне вовсе не нужна ее добрая воля.

В своем гневе и в своей боли он не замечает, не успевает воспротивиться мысленному натиску младшего брата.

— Ты все еще чувствуешь ее... — в голосе Иешуа удивление и нотки разочарования. Ему почувствовать Сивиллу Оршели давно не удается. Но если может старший брат, может и он. Сейчас время его хода.

Великие Силы, он никогда не желал зла своему брату. Не желал гибели. Желал лишь гармонично править подлунным миром и защищать свою обитель. Но на карту поставлено слишком многое. И если он не сделает ход первым, то точно так же потеряет все. И Воланд также это понимает.

— Я буду искать ее. И если я найду ее первым, то никто не сможет помешать мне забрать ее себе, в Свет. И ты знаешь это, брат мой.

Мгновение, и Сын Божий покидает обитель мрака.

* * *

В следующий раз ее разбудило землетрясение. Повинуясь инстинкту и общей панике, царящей в трактире, Марго вместе с остальными выбежала на площадь и теперь с ужасом наблюдала, как камни мостовой ходили ходуном.

По площади прокатился крик ужаса, когда посреди нее разверзлась трещина, из которой метнулся столп пламени незнакомого Маргарите раньше ярко-красного оттенка. Похожего и не похожего на солнце Шеола, но явно смертельного.

Пламя взметнулось и снова ушло под землю, оставив за собой запах серы и дым. Тревожная тишина длилась несколько минут, и люди, и прочие обитатели Ада начали медленно и удрученно расходиться.

— Жди беды, — услышала от кого-то Марго.

— Жди беды, — согласился второй голос, — облавы и очередное жертвоприношение не за горами.

Испуганная и озадаченная, Маргарита поднялась в свою комнату, которая, на счастье, была снова пуста. Что ей было делать? Куда податься? Оставив Пристанище, она поставила себя вне закона. В лучшем случае, ее должны были вернуть обратно.

"Нет, ни за что", — подумала она. Что бы ее ни ждало, мысль о том, чтобы вернуться к Мастеру, была невыносимой.

В другом случае ее могла ждать Геенна или уничтожение... Смертная казнь. Судя по всему, на милосердие и снисхождение Мессира сейчас не рассчитывал никто. А Марго достаточно было наткнуться на один из демонических патрулей, и ее судьба будет печальна. Когда-то ближайшая свита Воланда оказывала ей всяческую поддержку и почтение, но это было бесконечно давно. Стоило ли ей полагаться на защиту со стороны высших демонов? Ответ был очевиден.

Она обхватила себя руками и села на пол, подперев деревянную стену. Она ушла в поисках свободы, а пришла к постоянному страху. «Зачем я существую? — думала она. — Зачем я когда-то родилась на свет?» Мирозданию угодно было дать ей жизнь и смерть, полную одиночества и мук.

Затем ее невеселые мысли обратились к Сивилле.

Она вспомнила их первую встречу. Сивилла Оршели тоже ворвалась в жизнь Марго болью. Как же она мечтала о ребенке...

Перед глазами вновь встала картина — солнечное дитя в ее розовом саду. Дитя, принадлежащее Воланду. В мире, принадлежащем Воланду. Маргарита, которая тоже всегда принадлежала ему. И принадлежит до сих пор... Нет, ей нельзя думать о нем сейчас. Она рискует потерять разум от боли и тоски, а ей нельзя терять единственное, что у нее осталось.

«Кто же ты, Сивилла Оршели? Кто ты, человеческое дитя, взращенное магией между Светом и Тьмой, надежда Света и сокровище Тьмы? Кто же ты? Где же ты?»

Из-под сомкнутых век бывшей королевы покатились горькие слезы.

И тут Марго вздрогнула как от удара. Она оглядела комнату. Сквозь щели в стенах сочилась кровь. Кровь как из глубокой, смертельной раны. Маргарита моргнула, и видение исчезло, но вместо него на нее накатила волна страшной, нестерпимой боли, от которой перехватило дыхание. Не ее боли...

Она судорожно всхлипнула и постаралась отдышаться. Стоило ей моргнуть, как она снова увидела кровь, сочащуюся из стен и из щелей в полу. Марго дотронулась до алых дорожек, и снова ее пронзило ощущение невыносимой муки и одиночества.

И она поняла, чья эта боль.

* * *

Сколько времени прошло? Он не мог сказать. Время перестает существовать, когда понимаешь, что обречен.

Он бессмертен. Немногое способно уничтожить его. Повелитель Теней способен, и Азазелло понимал, что полностью заслужил это.

Мысли о собственной неминуемой и скорой смерти не задерживались в голове надолго. Перед глазами один за другим вставали образы.

Маленькая, хохочущая девочка с перьями и листьями в волосах, скачущая на лошади.

Девочка, обрабатывающая его раны с заботой и нежностью. В синих глазах юного существа боль и тревога за него. Никто никогда не смотрел на него с болью и тревогой. Никто никогда не дарил ему безграничную нежность. Сивилла Оршели была первым и единственным существом, открывшим ему свой разум и душу. Никогда и ни с кем не ощущал демон безводной пустыни родства и единства духа, и так было правильно. Могущество и бессмертие — это всегда одиночество. Он совершил ошибку, а жестоко поплатилась за нее Сивилла.

«Ты полюбила меня, Сиви. А я погубил тебя. Тебе суждено было стать великой богиней, и где же ты теперь?»

По полу и стенам пещеры прошла дрожь, и раздался глухой гул. Его призывают, понял Азазелло.

Он развернулся к выходу, но помедлил. Нацепил ближайший к себе ремень с ножнами и только тогда распахнул могучие крылья. Вероятнее всего, он идет на смерть, на справедливую и заслуженную казнь. Но демон-убийца нигде и никогда не появляется безоружным.

* * *

Князь Тьмы стоял на горном плато на краю пропасти и смотрел далеко вниз, в Геенну. Через несколько часов она будет пуста от всех душ. Резкий ветер трепал черный плащ Повелителя Теней. Небо над головой было чернильно-черным с частыми всполохами молний, но грома слышно не было. Лишь отголоски криков в ущелье.

Место, куда Воланд вызвал Азазелло, было выбрано не случайно. В сердце Преисподней ему было бы намного сложнее мыслить здраво и позволить гневу перерасти в безумие. Он чувствовал приближение самого верного своего соратника. Одного из первых приспешников. Могущественнейшего демона, уступающего лишь ему самому. И предавшего его.

— Мессир, — прозвучал голос за спиной.

Воланд выждал несколько секунд, чтобы повернуться к коленопреклоненному демону. Глаз Повелителя Теней жег Азазелло ледяным зеленым пламенем, вырывая мысли, чувства, обнажая все.

Несколько минут длилось молчание, после которого Воланд проговорил:

— Что ж... Ты в самом деле полюбил ее, Азазелло. Я узнал об этом не от тебя — от нее. С момента ее рождения ты поклялся мне защищать ее, повторил свою клятву однажды... и нарушил ее. Как мне следует поступить с тобой, Азазель? Кому, как ни тебе, известно, что я делаю с теми, кто нарушает данные мне обещания.

Азазелло призвал все свое мужество, весь холод пустыни в ночи и ровно ответил:

— Я заслужил смерть, мой Повелитель. Я полностью осознаю свою вину и покоряюсь вашей воле. Но молю об одном.

Губы Воланда сложились в тонкую полоску, и он выжидающе посмотрел на Азазелло.

— Ты не в том положении, чтобы молить меня сейчас о чем-либо, но продолжай. Терять тебе, как ты знаешь, практически нечего.

— Сивилла Оршели, Мессир. Только скажите мне — она жива? Я прошу лишь сохранить жизнь ей.

Волна огромной мощи сбила Азазелло с ног и впечатала в скалу. От удара потемнело в глазах. Любого другого демона подобная волна сатанинской ярости убила бы. У Азазелло перехватило дыхание, и рот заполнился кровью.

Воланд медленно, чеканя каждый шаг, приблизился к демону, корчившемуся на земле от боли, и проговорил:

— Единственное, что сохранило тебе жизнь сейчас, это особая связь, возникшая между тобой и разумом Сивиллы Оршели. Она жива. Хуже всего, Иешуа Га-Ноцри знает, что она жива, но не знает, где искать ее. Ты найдешь ее первым и вернешь мне. Вернешь мне ее целой и невредимой, чтобы ни один волосок не упал с ее головы, если хочешь, чтобы она жила. И если хочешь жить сам.

На этом Повелитель Теней отвернулся и вновь воззрился в ущелье, показывая тем самым, что разговор окончен.

Азазелло поднялся на ноги и, пошатываясь, побрел в обратном направлении.

* * *

Он шел по следу. От прошлых апатии и бездействия не осталось и следа. Он был тем, чем был — демоном-убийцей, и он, как охотник, искал след. След этот привел его в зеркальную галерею. Выход в бесконечное количество миров. И где-то в этих мирах и измерениях сейчас находится Сивилла, и она жива. В глубине галереи по меньшей мере пять зеркал были разбиты.

Азазелло окинул осколки взглядом. Затем посмотрел на расколотое пополам разрушительной силой магии зеркало, стоявшее в глубине.

Это был худшим из всех вариантов, и, конечно же, Сивилла выбрала именно его. Это будет очень сложно. Очень сложно — значит, возможно.

Демон двинулся в путь.

* * *

Она опять была в пути. Что ее вело? Безусловная, истинная, неподвластная времени и смерти любовь. Ее вела боль. Чужая боль, настолько сильная, что пронизывала все ее существо.

Ее вело ощущение, что тот, кого она любит, нуждался в поддержке, и никто в целой Вселенной, негласным правителем которой он являлся, эту поддержку ему не окажет.

Боль и любовь были настолько сильны, что сводили на нет прошлые обиды. Марго, как она понимала, не дано было испытать то, что чувствовал сейчас Воланд. Он был один. Его раздирала боль. И только она одна чувствовала это. Поэтому она просто шла, повинуясь зову боли и любви.

Впервые в жизни Маргарита шла по своей воле к Повелителю Теней. Впервые в жизни она шла, потому что сама так решила.

Время потеряло значение.

Пространство и расстояние потеряли также всякое значение.

Марго шла легко, как будто знала дорогу, как будто знала, что делает сейчас единственно возможную правильную вещь. Она шла к нему, так как была ему нужна.

* * *

Безжизненная роща, та самая, где он нашел ее когда-то.

Тишина, нет и дуновения ветерка.

Воланд стоял к ней спиной, и, почувствовав ее присутствие, медленно развернулся навстречу.

Что на самом деле связывает двоих вместе? Тень правды. Тяжесть прошлого. Путь одиночества и страха. Она устала от одиноких странствий. Устала постоянно желать несбыточного. И если есть выбор между платой за свои решения и отказом от принятия их, она предпочтет платить до конца.

Она — женщина. Ей дана власть и привилегия быть мудрее и уступать, когда они оба так нужны друг другу. Поэтому именно Марго сделала первый шаг. И еще один.

Несмотря на страшную, накатившую вдруг усталость, во всем теле Маргариты ощущалась необыкновенная легкость, как будто ноги вот-вот оторвутся от земли.

Воланд, не говоря ни слова, смотрел на нее. Все так же молча просто раскрыл объятия ей навстречу.

Чужая боль схлынула с Маргариты внезапно, полностью опустошив и оставив обессиленной. "Он освободил меня от нее", — поняла она.

Последнее, что она почувствовала перед тем, как провалиться в глубочайший, как обморок, сон, были сильные руки, обхватившие ее и не дающие упасть.