Каждый охотник желает знать, где сидит фазан (джен)

"Почему у осьминога нет костей " — японская народная сказка. Рассказывает о том, как по приказу Повелителя драконов на морское дно доставили обезьяну, так как супруге Повелителя захотелось отведать ее печени. Ей проболтался об этом стоявший на страже осьминог, обезьяна сбежала, и когда все выяснилось, осьминога избили так, что у него не осталось костей.

Одного-двух дней достаточно, чтобы увидеть, как распоряжается своими землями лорд. Дейенерис объезжала свои владения уже полгода, не останавливаясь ни в одном из замков дольше, чем на несколько дней. «Вот как велики Семь Королевств», — думала она, — «прав был Визерис. Если бы не был он таким дураком, он был бы сейчас здесь, со мной».

Но с другой стороны, будь жив ее брат, неизвестно, была бы она такой сильной, как сейчас? Стала бы Матерью Драконов и королевой или оставалась бы той тихой и ни в чем не перечащей старшему брату Дени? В конце концов, были бы сейчас с ней ее драконы или вместо них лежали бы на дне сундука три мертвых драконьих яйца?

— Дейенерис Бурерожденная, Неопалимая, Матерь Драконов, Королева Андалов, Ройнаров и Первых Людей, Леди Семи Королевств, Защитница Империи, Королева на Железном Троне, — зачитывал тем временем ее титулы глашатай. Дейенерис смотрела на почтительно склонившихся подданных и размышляла о том, чем жили они до того, как она прибыла в Семь Королевств со своей армией и драконами, о том, что чувствовали они к ней сейчас. Считают ли ее ненавистной захватчицей? А может, признают своей законной королевой, ведь она из Таргариенов? Все это неважно. Задолго до этого момента она поклялась себе, что будет королевой, которую полюбят все ее подданные. Рано или поздно. Не за королевское происхождение и не за силу, но за справедливое правление.

Внимательный взгляд фиолетовых глаз скользил по залу; Дени прекрасно понимала, что это не просто очередной главный зал очередного имения одного из лордов.

— Этот замок не в пример больше и роскошней прошлого, — нарочито небрежно заметила она, сидя на троне, украшенном резными волчьими головами. — Впрочем, в Большом Чертоге Винтерфелла восседали в свое время все короли Севера, а также Эддарк Старк, помогавший Узурпатору занять Железный Трон. Что ж, теперь его здесь больше нет, не так ли? — улыбнулась Дени, обращаясь ни к кому в особенности и ко всем сразу в то же время. Она окинула взглядом подданных и остановилась на нынешнем владельце Винтерфелла.

Глашатай призвал его поближе к королеве, и тот начал рассказывать ей, как предан ей и как рад, что она здесь, и все тому подобное. Дени слушала вполуха, прекрасно понимая, что лебезит он в большей степени из-за того, что она королева, а еще из-за нового указа, изданного ею. Согласно указу, она имела право отбирать титулы и казнить лордов на месте, если выяснится, что они не справляются со своими обязанностями и кто-либо из их подданных бедствует.

— Останки Эддарда Старка покоятся в крипте, но сам замок теперь принадлежит мне, ваше величество, — говорил невзрачного вида мужчина. — Я лорд Болтон, моё глубочайшее почтение и долгих лет вашему величеству.

Дейенерис смерила выскочку одним из тех взглядов, которыми она усмиряла своих драконов, когда те плохо себя вели. Видно было, что Болтон чувствует себя едва ли не важнейшей персоной в этом зале, да что там, во всех Семи Королевствах, однако сейчас он умело играл роль послушного и смирного.

— Мы бесконечно рады, что вы почтили нас своим присутствием, и пусть ранее это был замок предателя — сейчас он стал замком вашего преданнейшего друга...

Он говорил и говорил, и губы его шевелились, как два жирных мерзких червя. Что-то в облике лорда Болтона ей было не по нраву, но с этим она разберется позже: сейчас же ее внимание привлек человек позади Болтона. Такого затравленного взгляда не было больше ни у кого из слуг, казалось, что он глубоко несчастен всю свою жизнь. Так же до освобождения смотрели миэринские рабы, и Дени могла поклясться, что не уснет сегодня, если оставит этого человека наедине с его горем. Её приказ прервал поток лести и пустых (Дени нутром чуяла, что слова Болтона стоят не больше, чем песок в пустыне) обещаний:

— Пусть подойдет ко мне твой слуга. Вон тот, с вышитым на рубахе кракеном. Я хочу спросить, какой вы лорд, у ваших подданных.

Болтон сдержанно поклонился и метнул взгляд на дрожащего мужчину:

— Вонючка, ты же не глухой, сама королева хочет говорить с тобой. Выйди и отвечай на все вопросы честно.

Слуга сделал три чрезвычайно боязливых шага вперед, и Дейенерис начала расспрашивать его. О том, как долго Вонючка служит в Винтерфелле, как обращается со слугами лорд Болтон, как он распоряжается землями, и прочее, и прочее. Из ответов слуги следовало, что лорда лучше Болтона свет не видывал никогда, а его, Вонючки, жизнь, навсегда принадлежит его любимому лорду.

— Какое твое настоящее имя? — жалость в ее голосе была неприкрытой. Хоть она и старалась всегда при подданных держать лицо, но тут она ничего не могла с собой поделать. Трясущийся всем телом как лист на ветру слуга по прозвищу Вонючка еще и заикался.

— Я Вонючка, ваше в-в-величество, — ответ был дан сразу же. Очевидно, что он свыкся с прозвищем настолько, что не испытывал никаких сомнений.

— Разве так мать назвала тебя, когда ты родился?

Вонючка, уткнув взгляд в свои поношенные ботинки, тихо промолвил:

— Нет.

— А как она назвала тебя?

— Теоном Грейджоем, ваше величество.

Брови Дейенерис удивленно взметнулись вверх, а сама она даже встала с трона:

— Грейджой? Ты — наследник дома Грейджоев с Железных островов? И пресмыкаешься перед бастардом Болтонов?

Теон молчал и трясся. Он открывал рот, но оттуда не выходило ни звука. Он казался Дени рыбой, выброшенной на берег. Лорд Болтон же сказал, улыбаясь:

— Ваше величество, как вы знаете, герб Грейджоев — кракен. Так вот, кракен силен только в море. Здесь же, на суше, он беспомощней мыши, потому что у кракена нет костей. Он сам хочет быть моим слугой, вы можете его об этом спросить — уверен, что он подтвердит мои слова...

— Замолчите! По какому праву вы сделали этого человека своим рабом? — гневный голос королевы был тих. Угрозы же в нем было заключено столько, что все находящиеся в Большом Чертоге склонили головы так низко, что еще немного — и переломились бы шеи. Королева была страшна в гневе, и сейчас многие вспомнили о том, что не зря ее отца называли Безумным Королем.

Дейенерис не хотелось верить в то, что видела она сейчас собственными глазами. Она освобождала людей от рабских ошейников в Астапоре, Юнкае и Миэрине для того, чтобы вернуться в Семь Королевств и обнаружить, что рабы есть и здесь? Ей было жаль наследника Грейджоев, но не меньше, чем жалость к Грейджою, был ее гнев на Болтона. Как смеет он так обращаться с человеком? И это — лорд Винтерфелла, главный на Севере? Тем не менее, она обуздала свой гнев и сказала:

— В Семи Королевствах не будет рабов, пока я жива. Теон Грейджой, отныне ты больше никогда не будешь зваться Вонючкой. Ты будешь освобожден и с тобой будут обращаться как и должны по праву рождения. — Королева перевела взгляд на сира Барристана. — Болтона посадите в темницу. Я позже решу, как с ним поступить.

Дени поднялась с трона и зашагала к выходу из зала. Люди расступались перед ней, и она видела пока еще осторожную радость на их лицах — вот невольно улыбнувшийся мальчик с синяком под глазом, вот старуха со смехом в глазах, а вот рыжеволосая девушка, которая едва сдерживает свой восторг. Позади слышалось, как Болтон сопротивлялся и кричал что-то про свое законное лордство, но Дени не оборачивалась, понимая, что золотые плащи свое дело знают. Она повернула в сторону своих нынешних покоев, уже раздумывая о том, кого же ей стоит назначить лордом Винтерфелла и правителем Севера.

И когда Дени стала смотреть на бушующую за окном метель, она будто бы увидела посреди мириад белых мотыльков темное пятнышко. Пятнышко росло и по мере приближения стало похожим на фигуру человека. Еще немного — и вот стало понятно, что это не один человек, а два: громоздкий, напоминающий медведя мужчина и мальчик, сидящий у него за плечами. Дейенерис отвернулась от окна и стала рассматривать семейное дерево Старков, висящее на стене. Она размышляла о том, что должны же были остаться у Старка хоть какие-то наследники. Отыскать их для королевы — дело не такое уж трудное.