Гарри Поттер и сила Инноса (гет)

Подозрительность — это, скорее, достоинство, чем недостаток, коль скоро она уподобляется собаке, которая сторожит, но не кусает.

(Джордж Савил Галифакс)

Ремус Люпин, расположившись за общим столом, то и дело, прищурившись, поглядывал на тёмноволосую женщину, одиноко сидевшую напротив него. Миссис Забини переехала на площадь Гриммо уже около недели назад, но Ремус никак не мог привыкнуть к её вечно спокойному, почти лишённому эмоций лицу. Что-то в ней не давало ему покоя, но он никак не мог понять, что именно.

Их представили друг другу в первый же день, но это знакомство нельзя было назвать тёплым, скорее, даже наоборот. Сам Ремус был слишком подозрительным, Иоланда чересчур замкнутой, и никакого разговора, разумеется, не получилось. Впрочем, миссис Забини была такой почти всегда. Она практически ни с кем не общалась и ограничивалась только короткими фразами. Часто Люпин видел, как она в одиночестве сидит, склонившись над книгой, или же задумчиво смотрит в окно, разглядывая что-то известное только ей.

— Миссис Забини, — однажды Ремус обратился к женщине, когда они остались наедине. — Могу ли я задать Вам несколько вопросов?

— Я не вправе запрещать Вам этого, мистер Люпин, — спокойно отозвалась она, будто её нисколько не удивили его слова.

— Хорошо. Тогда я хочу узнать, какова Ваша цель? Какое Вам дали задание?

— Я не понимаю, о чём Вы говорите? — всё так же бесстрастно отозвалась Иоланда, будто они разговаривали о погоде.

Оборотень начинал осознавать, что ему так не нравится в этой женщине.

— Как это Вы не понимаете? — настаивал он. — Тут всё предельно ясно. В штаб к противнику внедряется человек, который в определенный момент откроет нужную дверь, и всё. Война выиграна практически безо всякого сопротивления.

— То есть, Вы обвиняете меня в том, что я служу Тёмному Лорду? — чуть изогнув бровь, поинтересовалась женщина.

— У меня есть подозрения на этот счёт, — кивнул Ремус. — И я хотел бы узнать, как у Вас, миссис Забини, хватает совести так поступать после всего, что для Вас сделали. После того как Вам, по сути, незнакомому человеку, предоставили убежище, хорошо приняли в чужом доме и ни за что не осуждали...

— По крайней мере, Вы, мистер Люпин, приняли меня не очень любезно, — прервала его Иоланда, и как Ремус ни пытался почувствовать её эмоции — у него ничего не вышло.

— Не спорю, — с неохотой признал он. — Но это было вызвано моими подозрениями.

— Я бы сказала, необоснованными подозрениями, — подсказала женщина.

Люпину захотелось зарычать от досады. Ведь она была права!

— Но пока я не услышал ничего из того, что бы меня разубедило, — прищурился Ремус.

— И не услышите, — спокойно отозвалась Иоланда. — Я не собираюсь никому ничего доказывать. Каждый волен думать обо мне все, что ему вздумается.

Миссис Забини вновь склонилась над книгой, и Ремус понял, что больше ничего не добьётся. Он сердито выдохнул, резко встал со стула и быстрым шагом вышел из комнаты. Но как бы Люпин ни старался, он понимал, что Иоланда его переиграла. А он так ничего и не выяснил.

«Ррр... Что же с ней делать?».

* * *

— Здравствуйте! Здравствуйте! Здравствуйте! Мы начинаем свой репортаж с очередного матча по квиддичу. У микрофона всеузнаваемый и всюду горячо любимый Симус Финниган. Почему я не слышу аплодисментов? Погромче! Погромче! А то я не поверю, что вы меня любите. Сегодня я имею честь представить вам две замечательные команды. Конечно, одна из них замечательней другой. Процентов на двадцать пять точно, а, может, и на все тридцать. Нужно будет это тщательно рассчитать, но, конечно же, не сейчас. Что-то я отвлёкся. Итак, встречайте сборные команды Гриффиндора и Хаффлпаффа. Они уже вышли на поле, и вот мадам Хуч даёт свисток. Игра начинается...

* * *

Гарри быстро, но всё же не на пределе своих возможностей, потянул древко метлы вверх, и бладжер пронёсся прямо под ним. Поттер ожидал, что мяч вскоре поменяет направление и вновь заинтересуется его скромной персоной, но не тут-то было. Бладжер продолжал нестись прямо на зрителей, всё увеличивая скорость. Гриффиндорцы взволнованно зашумели, ведь именно их трибуна стала мишенью этого снаряда.

Гарри показалось, что мяч нацеленно летит туда, где сидели Гермиона и Невилл. Хотя, возможно, он просто смотрел под таким углом. В любом случае, ему самовольные выходки бладжера очень не понравились.

На трибуне кто-то вскрикнул и попытался подбить мяч заклинанием, но красный луч улетел в пустоту. На такой скорости поразить мишень было практически невозможно. Мелькнули ещё несколько магических вспышек, но и они не принесли успеха.

До трибуны оставалось всего около десяти метров, которые при такой скорости бладжер преодолел бы меньше чем за секунду, когда над стадионом прокатился оглушающий грохот, от которого у многих заложило уши. Самые любопытные стали осматриваться в поиске упавшего метеорита или хотя бы искать глазами, какая из башен Хогвартса развалилась. Конечно, многие в тайне надеялись, что это перестала существовать башня какого-нибудь чужого факультета. Особенно с такими мыслями лидировали слизеринцы. Ведь они недолюбливали все остальные факультеты, да и своей башни у них не было.

Но всё оказалось намного проще и не столь разрушительно. Бладжер, на огромной скорости нёсшийся на гриффиндорцев, неожиданно для себя встретил неизвестную невидимую преграду и оповестил об этом весь стадион громким треском. К большому удивлению многих, с самим мячом ничего не случилось, и он, поменяв направление, понёсся в противоположную сторону. Гриффиндорцы проводили его взглядами и облегчённо выдохнули.

Гарри Поттер расслабился и рукавом вытер со лба пот. Бладжер на обратном пути вновь устремился к нему, но гриффиндорский ловец легко ушёл от него, отклонив метлу влево. Мяч-маньяк просвистел мимо и унёсся в противоположный конец стадиона, оставив Поттера недоумевать над его поведением.

Гарри вспомнил матч на его втором курсе, когда бешеный мячик пытался его укокошить по вежливой просьбе Добби. Но тогда тот был намного настойчивее и ни на секунду не выпускал ловца из виду. Сейчас же всё это походило на досадливую случайность. Будто в магии бладжера произошла какая-то осечка, и он по ошибке чуть не вылетел за пределы игровой зоны. Мяч уже понёсся за другим игроком и, похоже, теперь с ним всё было в порядке. Всё казалось логичным, поскольку в магии, как и в любых других вещах, бывают сбои, но всё же голову Поттера не покидала какая-то тревожная мысль.

Он бросил взгляд на трибуну Гриффиндора и отыскал глазами Гермиону. Она была чуть бледнее обычного, но старалась натянуть на лицо бодрую улыбку. Пока у неё это не очень получалось, и Гарри испытал желание бросить игру и спуститься вниз, чтобы обнять ее, успокоить. Всё-таки, когда на тебя с огромной скоростью несётся беспощадный мяч, то это невольно заставляет занервничать.

* * *

— Какой момент мы все могли наблюдать пару минут назад! — восхищался Симус. — У бладжера не сработала магия, ограничивающая его перемещение, и мяч на полной скорости чуть не угодил в трибуну Гриффиндора. К счастью, на поле был профессор Дамблдор, и он смог предотвратить трагедию. Отмечу, насколько быстро наш многоуважаемый директор поставил защиту. Теперь я понимаю, за что его называют Величайшим волшебником современности. Это было потрясающе! Спасибо вам большое, профессор Дамблдор, за то, что обезопасили гриффиндорцев от этой летающей угрозы. Ведь кто-нибудь мог очень сильно пострадать.

Как и комментатор, практически все студенты решили, что защиту поставил профессор Дамблдор, и авторитет директора в их глазах поднялся ещё на несколько пунктов, хотя раньше и казалось, что выше уже некуда. Только ученики факультета имени Великого змееуста с досадой подумали, что это был отличный момент, чтобы покончить с парочкой надоедливых гриффиндорцев, и пожалели, что он не удался.

Преподаватели тоже посмотрели на старого директора с немалым уважением. Никто из них не успел ничего сделать, и они даже не знали, какое заклинание применил Альбус, чтобы обезопасить своих подопечных. Сам Дамблдор задумчиво, со странно растерянным выражением лица, рассматривал свою палочку, которую только что достал из кармана, и выбирал один из двух вариантов. То ли он уже колдует без палочки, даже не применяя разум, поскольку не помнил, чтобы собирался устанавливать какую-то защиту. Или же всё-таки здесь творится что-то очень странное и непонятное. А когда Альбус Дамблдор чего-то не понимал, это его очень огорчало, и он спешил исправить недоразумение. Порой, всеми возможными способами.

* * *

Кабинет директора Хогвартса пустовал. Различные магические приборы всё так же стояли на своих местах, поражая своей сложностью и необычностью. Феникс мирно дремал на своей жёрдочке, и его яркие перья, успокаивая, блестели в свете камина. Портреты бывших директоров также сохраняли тишину, по обыкновению притворяясь спящими.

И только на массивном деревянном столе находилось то, что, казалось, противостоит внешнему спокойствию и постоянству. В тяжёлой тёмной чаше, исписанной древними знаками, бурлила странная полупрозрачная жидкость. По светлой поверхности то и дело пробегали неспокойные волны, и изредка возникали и лопались небольшие пузыри.

Вдруг всё резко прекратилось, и необычная субстанция стала почти зеркальна. В тот же миг, с лёгким хлопком, в кресле возник пожилой волшебник. Если бы кто-нибудь видел это со стороны, то ему бы определённо показалось, что старец появился именно из этой чаши. И, скорее всего, он бы оказался прав.

Директор школы Хогвартс, таким способом витающий в своих мыслях, облокотился о стол и, соединив кончики пальцев, о чём-то задумался. Он уже не один раз просмотрел конкретное воспоминание, но никак не мог сделать по поводу увиденного определённых выводов. Вначале Альбус вообще подумал, что ему это показалось, но повторные просмотры расставили всё на свои места.

И всё же директор никак не мог найти ответы на свои вопросы. То, что он увидел, не поддавалось логическому объяснению и заставляло пожилого волшебника серьёзно задуматься над тем, что творилось с одним из его учеников.

* * *

Гарри и Гермиона вдвоём сидели на гриффиндорской трибуне пустующего стадиона. Матч закончился уже часа два назад победой Гриффиндора, но это их мало волновало. Тёплый весенний ветерок, чистое звёздное небо над головой и любимый человек рядом. Что может быть лучше?

— Мне показалось, что он летит прямо на меня, — тревожно прошептала Гермиона спустя некоторое время. У Поттера тоже никак не выходил из головы этот момент.

— Не беспокойся. Так, наверное, подумал каждый гриффиндорец, — постарался успокоить её Гарри, с тревогой думая, что ему показалось то же самое. Но он этого ни за что не скажет.

— Возможно, но это всё равно было... страшно, — девушка уткнулась лицом в его плечо. — Тебе, наверное, смешно видеть мои глупые страхи.

— Что за глупости! — удивился Гарри, обнимая её. — Я уже столько лет играю в квиддич, и мне всё равно становится не по себе, когда на меня несётся один из бладжеров. А для тебя это вообще впервые. Я наоборот, удивляюсь, как ты это так спокойно перенесла. Представь, что было бы с кем-нибудь другим на твоём месте.

Обоим тут же вспомнилась Парватти. Однажды бедняга Невилл уронил нож для резки компонентов зелий рядом с её партой. Шум гриффиндорка тогда подняла точно не соответствующий этому событию. Парватти долго причитала о том, как ей плохо и что её нужно доставить в больничное крыло. Невилл сразу был обозван серийным маньяком и обвинён в покушении на свою сокурсницу, а сидящий за соседней партой Симус получил за то, что даже не попытался предотвратить покушение. В итоге это всё закончилось приходом профессора Снейпа, который на всех наорал, но, правда, насмешливо заметил, что впервые Лонгботтом на Зельях мог совершить что-то полезное, и жаль, что ему это всё-таки не удалось.

— Да уж, я просто образец смелости, — саркастично пробормотала Гермиона, подняв голову. Она в тишине долго всматривалась в лицо Гарри, даже чуть смутив его своим вниманием. — Это ведь ты поставил Щит? — наконец спросила она.

— Ты догадалась, — кивнул Поттер, не спрашивая, а утверждая.

— Это ведь произошло на глазах у всей школы, — покачала головой Гермиона. — Боюсь, кто-то мог заметить твои действия. Может быть, не нужно было…

— Знаешь, — задумался Гарри. — Я ведь это сделал, потому что тоже испугался. За тебя...

Касание таких родных губ было ему ответом.

* * *

Когда Гарри и Гермиона вернулись в гостиную, то почти сразу же заметили Парватти, которая, не обращая внимания на громко звучащую «Уизли наш король!», рассказывала другим гриффиндорцам о покушении на её бесценную жизнь. Она то и дело хваталась за сердце и картинно вздыхала, показывая, насколько ей сейчас плохо.

Гарри и Гермиона переглянулись и одинаково усмехнулись, понимая, что в своих предположениях они не ошиблись. И это притом, что Патил сидела на самой нижней скамье трибуны, а бладжер целился в верхний сектор. Но, похоже, для Парватти это были незначительные мелочи, не стоящие её внимания.

И тут Гарри понял, что он зря вот так стоял и смотрел на всё это, не торопясь исчезнуть. Парватти заметила его и, отмахнувшись от подружек, подскочила ближе.

— Ох! Гарри, ты видел это?! Я так испугалась! — девушка схватила его за руку. — Бладжер летел прямо на меня. Я чуть было не погибла! Это было так ужасно!

— Парватти... — Гарри осторожно освободил руку. — Я думаю, ты преувеличиваешь! Ничего опасного не произошло.

— Да ты что?! — она уцепилась за него снова. — Ты, наверное, просто ничего не заметил. Пойдём, я тебе обо всём расскажу, — и Патил собралась утянуть парня к выходу из гостиной.

— Подожди, Парватти, — Гермиона, нахмурившись, схватила Поттера за другую руку. — Гарри сейчас некогда, — твёрдо заявила она. — Ему нужно выполнить работу по Трансфигурации, и я обещала ему помочь.

«Надеюсь, они меня перетягивать не начнут?», — Поттера бы очень забавляла эта ситуация, если бы он не понимал, что ничего весёлого здесь нет. Особенно для Гермионы.

— Извини, Парватти, но у меня на самом деле много дел, — Гарри сделал шаг в сторону. — Пошли, Гермиона, без тебя у меня ничего не получится.

И они вдвоём отправились в спальню мальчиков шестого курса. Рук они не отпускали.

— Вот, значит, как, — процедила Парватти, глядя им вслед. В первый миг в её взгляде можно было увидеть обиду, но она быстро сменилась предвкушением. Гриффиндорка усмехнулась, размышляя о чём-то своём. — Что ж, я давно это подозревала, но теперь уверена почти на все сто. И с кем? С этой... — Парватти брезгливо поморщилась и тряхнула волосами. — Неудачник!

* * *

Этой ночью Ремус не мог уснуть. Он то и дело ворочался в кровати, но у него никак не получалось найти удобного положения. Приближалось полнолуние, и зверь, живший внутри, уже давал о себе знать. Как же Люпин ненавидел того, кем он становился, когда на небе появлялся полный диск луны. Такой светлый и чистый на фоне ночного неба, даже чем-то притягивающий, но в то же время такой ненавистный из-за страшного зверя, просыпающегося именно в эти дни.

Наконец устав от этих бесконечных метаний, Ремус сел на кровати. Небольшую тёмную комнату освещали лишь звёзды и неполная луна, висевшая прямо перед окном. Холодный свет белой полосой стелился по полу, разделяя комнату на две части. Причём, он был таким ярким, что всё окружающее казалось сплошной тьмой, холодной и безжизненной.

Ремус испытал непреодолимое желание очиститься от всего того, что творилось у него внутри. Он медленно поднялся и встал как раз на эту тропинку лунного света. Шаг вперёд, и луна освещает его уже до пояса. Ещё шаг, и вот усталое лицо волшебника уже хорошо выделяется на тёмном фоне.

Если бы кто-нибудь видел Ремуса сейчас в этом холодном свете, то он бы определённо заметил, насколько тот измучен. Его вечная болезнь не давала ему передышек, и с каждым полнолунием его тело и разум старели всё больше. Люпин пытался отгородиться от этого, найти то, что сможет вытянуть его из этой пучины отчаяния и безнадёжности, но это было не так просто. Гибель близких людей, постоянная борьба за свою жизнь, нищее существование, да и всеобщее презрение делали своё дело. Когда вокруг витает столько несчастья, человеку трудно найти что-то доброе светлое, что позволит вздохнуть ему полной грудью и забыть обо всех невзгодах.

Ремус пробежал взглядом по дому напротив. Старое, потёртое и почти никому не нужное здание, чем-то похожее на него самого, подмигнуло волшебнику мутным окном и погрузилось во тьму. По асфальту негромко прошелестел шинами одинокий автомобиль и скрылся в ночи, оставив за собой лишь облако выхлопных газов. Люпин бросил ещё один взгляд на растущую луну и заметил маленькую звёздочку, падающую с неба. Она была еле видна и то и дело пропадала, теряясь в свете других жителей ночного неба, но всё же это была падающая звезда.

Ремус проследил за её последним путешествием, проводив взглядом до самого горизонта. О чём он думал в этот момент? Возможно, загадал, чтобы поскорее закончилась эта война, и люди смогли жить спокойно. Или мечтал о собственном счастье, которое пока обходило его стороной. А, может, просто любовался этим явлениям, не засоряя голову лишними мыслями. Это навсегда останется только его тайной.

Что-то заставило Люпина опустить взгляд, и в свете тусклого фонаря он заметил, как медленно открылась дверь их дома, и на улицу выскользнула тёмная фигура. Зрение оборотня не подвело, и он узнал их новую сожительницу. Женщина внимательно осмотрелась по сторонам, аккуратно прикрыла дверь и, спустившись по ступенькам, исчезла в темноте.

«Неужели я был прав? — нахмурился волшебник. — Она что-то задумала?».

Ремус быстро оделся и чуть ли не бегом сбежал по старой скрипучей лестнице. Прокрался мимо портрета миссис Блэк и наконец оказался на улице. Миссис Забини, без сомнения, была уже далеко, и обычному человеку ни за что бы не найти её в ночном городе. Вот в такие моменты Люпин мог оценить преимущества своего состояния. Он закрыл глаза, сосредоточился и глубоко вздохнул. Уже не такой как в молодости, но всё ещё острый нюх уловил множество запахов. Начиная от проезжавшего недавно автомобиля, до женщины, минуту назад растворившейся в ночи.

Ремус кивнул своим мыслям и решительно направился в нужном направлении. Если это предательство, то он должен предотвратить возможную трагедию. Во что бы то ни стало.

Волшебник в старой потёртой мантии шёл по следу. Зверь внутри вёл его, и Ремус чувствовал, как тот наслаждается погоней. Наверняка он рассчитывал, что сегодня ему удастся поохотиться и почувствовать вкус свежей крови. Люпин пока не сдерживал его, да он и сам не знал, с чем ему придётся столкнуться.

Вокруг не было ни души и казалось, что весь город накрыло покрывалом абсолютной тишины. Впрочем, это только помогало Ремусу сосредоточиться на своей цели. Он продолжал отчётливо ощущать нужное направление и продолжал свою погоню. Волшебник сбился со счёту, сколько кварталов уже пронеслось мимо него, но он не собирался отступать. Не сейчас, когда на кону жизнь других людей. И, возможно, даже результат войны зависел от этих событий.

Свернув в очередной переулок, Ремус ощутил, что цель уже рядом. Словно она перестала двигаться и теперь остаётся на одном месте. Зверь внутри готов был хищно зарычать. Он чувствовал добычу совсем близко. Люпин осмотрелся по сторонам. В этом районе он никогда не был, и местность не была ему знакома. Что, впрочем, не сильно мешало ночному охотнику.

Когда Ремус прошёл под аркой между двумя домами, его взору предстало то, что заставило невольно вздрогнуть и на секунду остановиться. В тусклом лунном свете ровными рядами в небо указывали серые напоминания о том, скольких уже нет на этом свете. Городское кладбище. Вот куда привело старого оборотня его чутьё. И Люпин чувствовал, что оно его не подвело. Цель была уже совсем рядом. Ремус медленным неуверенным шагом двинулся вперёд. Ему вдруг захотелось развернуться и быстрее вернуться обратно, но он пересилил себя. У него была причина прийти сюда, хоть Люпин уже и не очень понимал, что могло привести женщину ночью на кладбище.

И вот, прокравшись несколько десятков шагов, Ремус заметил её. И от увиденного поражённо замер, осознавая, что все его опасения были напрасны. Миссис Забини вышла из дома не для того, чтобы совершить предательство. Люпин захотел испариться отсюда и лучше вообще забыть всё то, что он здесь видел. Настолько сильно эта картинка впечатывалась в память.

Женщина сидела на невысокой скамеечке напротив неприметного серого камня. Плечи опущены, руки сцеплены в замок, а лицо... Вот теперь Ремус мог легко почувствовать её эмоции. Горе и тоска явно читались в её глазах.

Это настолько не сочеталось с обычной серьёзностью и невозмутимостью Иоланды, что Ремусу стало не по себе. А сверкнувшая в холодном свете слеза, скатившаяся по щеке женщины, окончательно добила оборотня. Ремус уже сделал шаг вперёд, но вовремя остановил себя. Его зрение давало ему преимущество, и с этого расстояния он был ещё не заметен. Но сделай Люпин ещё пару шагов, и уходить будет уже поздно.

Первым порывом Ремуса было желание подойти к женщине и попытаться поговорить, но, опомнившись, он понял, что это не поможет, а только усугубит ситуацию. Миссис Забини не хотела показывать свою боль, поэтому и предприняла такой шаг. А он, без спросу влезший к ней в душу, вызовет только негативную реакцию, независимо от своих намерений.

В итоге Люпин замер, не в силах оторвать взгляд от этой несчастной женщины. Только пару минут спустя ему это удалось, и Ремус осторожно отступил назад. Он решил вернуться и сохранить в тайне то, что сегодня увидел.

* * *

Когда Гарри с друзьями зашли в Большой зал, то заметили, что многие ученики что-то оживленно обсуждают. Несколько гриффиндорцев собрались в одном месте, склонившись над столом. Друзья растерянно переглянулись и поспешили вперед. Выяснилось, что студенты заинтересовались новым выпуском Ежедневного Пророка, почему-то прибывшим не по расписанию.

Гарри начал подозревать что-то нехорошее, когда в его сторону стали оборачиваться и чуть ли не тыкать пальцами. Пока он шёл вдоль столов, с обеих сторон слышались возбуждённые шепотки, но Поттер не прислушивался. Его мало волновало, что о нём думают другие. А вот что написали в газете, узнать будет интересно.

Когда гриффиндорское трио подошло к своему столу, вперёд вышел Невилл и не очень уверенно, словно не зная чего ожидать, протянул Поттеру журнал, первую страницу которого украшала большая цветная фотография. Гарри не смог сдержать смешок при виде всего этого. Это была его фотография. Слегка улыбающийся, но в то же время серьёзный, Гарри Поттер смотрел на всех чуть хитроватыми глазами, то и дело поправляя очки.

«Волшебник года!», — гласил большой красочный заголовок.

Гермиона выхватила газету у Невилла и плюхнулась на лавку, ища нужную статью. Друзья поспешили занять места рядом с ней.

— Дорогие читатели, хотим представить вам нового Волшебника года, — начала читать девушка. — На этот раз им стал юный Гарри Поттер. Мальчик-Который-Выжил. Самый молодой Волшебник года за всю историю проведения этого конкурса. Мы опросили огромное количество колдунов и ведьм, и их решение было практически единогласным. Мистер Поттер занял первое место, набрав шестьдесят четыре процента голосов опрошенных.

По давно сложившейся традиции наша газета всегда подробно рассказывает о том, как человек добивается такого высокого звания. Не разочаруем мы вас и на этот раз. Любой читатель нашей газеты сможет узнать все подробности об этом выдающемся молодом человеке и таком перспективном светлом волшебнике. Не пропускайте следующие выпуски и вам откроются все тайны Мальчика-Который-Выжил.

— Ого! Гарри, поздравляю! — Рон удивлённо покачал головой. — Ты — Волшебник года! Вот это да!

— Это, конечно, очень почётно, — согласилась Гермиона, — но что-то здесь не так. Мне кажется, что тебя выбрали не случайно.

— Больше всего мне не нравится: «откроются все тайны Мальчика-который-выжил», — хмуро отозвался Поттер, нисколько не обрадованный новым титулом. — Мне бы хотелось сохранить их при себе.

Гарри ещё раз взглянул на первую страницу. Это определённо была довольно свежая фотография, но Поттер понятия не имел, когда его успели заснять...

«Стоп. Стоп. Колин ведь делал снимки всей команды пару недель назад».

— Эй, где Колин Криви? — Гарри осмотрелся по сторонам и заметил того на другом конце стола, круглыми глазами уставившегося на газету, лежащую перед ним.

— Колин, — Гарри быстро добрался до гриффиндорца. — Это ведь твоя фотография?

— Д... Да, моя, — Криви чуть не плакал. — Моя лучшая работа. Я тогда показывал её в гостиной, и она... она пропала, — он шмыгнул носом. — Прости... Г...Гарри. Я не хотел.

— Не расстраивайся, Колин, — Поттер похлопал его по плечу. — Я на тебя не сержусь, а фото и в самом деле хорошее. Мне нравится.

Для Криви эти слова были лучшей наградой.

— Я возьму это себе, — Гермиона тем временем отобрала газету у Уизли, собиравшегося подрисовать Поттеру усы.

— Зачем она тебе? — удивился Рон. — Там же больше ничего нет.

— Зато фотография хорошая! — уверенно заявила Гермиона и наконец-то принялась за ужин.

Рон удивлённо покосился на неё, но ничего не сказал, поскольку его внимание уже переключилось на аппетитный яблочный пирог.