Я отвечаю за все? (джен)

«Желудок, верный наш брегет, уж прозвонил ему обед». Вот и мне тоже желудок напомнил, что времени прошло немало. Судя по солнцу, день перевалил за полдень. Пора размяться и подкрепиться.

Что ж, утро я провела не без пользы. Сначала решила заняться уборкой. Нет, я вовсе не помешана на чистоте и порядке. Хотя порядок я одобряю: найти что-то в правильно организованном пространстве намного легче, только обычно или другие дела оказываются на первом месте, или времени нет на разгребание завалов. Так что лучше просто до завалов не доводить. К тому же, и нагрузка на иммунную систему меньше, когда залежей пыли и мусора нет. У каждого врача со временем появляются некоторые предубеждения, как у всех людей, наверное. Вот и у меня после многолетних наблюдений за аллергиками тоже сложились свои привычки: новые продукты ем лишь в небольших количествах, чистоту стараюсь не наводить оптом, а поддерживать, шерстяные изделия надеваю только поверх хлопка.

Эх, где тот золотой век, когда аллергии были в основном на апельсины и шоколад, в крайнем случае — на клубнику с малиной или импортные красные яблоки! Да и то ягод надо было съесть много. А сейчас — на овсянку, на молочные продукты, на помидоры, на шерсть, на домашнюю пыль… И это не исключения, не экзотика. Экзотика — это пока аллергия на арахис и мучные изделия или аутоиммунная реакция — на собственный белок, например. И пусть как можно дольше остается экзотикой и редкостью, многие детки и так вырастают на макаронах и манной каше без молока. И много их, и становится все больше. Не знаю, экология виновата или жизнь бурная да нервная, но все мы теперь стараемся перестраховаться. Не до стерильности, конечно, от этого только хуже, но береженого бог бережет.

Так что прошлась я влажной тряпочкой по всем поверхностям в спальне и кабинете, попутно заглянула в шкафы и сундуки. В конце концов осела в кабинете, разобрала залежи на столе, разложила все по ранжиру. Попутно вывернула ящики и рассортировала немалые запасы магических и обычных пишущих принадлежностей, сваленных в кучу. Ну, или точнее — старинных и современных. Отдельно сложила переписку, на пергаменте и в обычных конвертах, даже с наклеенными почтовыми марками — это все надо внимательно рассмотреть и разобрать.

Думала, документов в волшебном мире не водится вообще никаких, но один все же нашла. Солидный такой свиток пергамента, с печатью Министерства магии: Свидетельство о заключении брака между Эбенизером Помфри, сыном Титуса Помфри и Эбигейл Помфри, урожденной Малпеппер, с одной стороны, и Помоной Помфри, дочерью Джозефа Сметвика Брауна и Юфимии Браун, урожденной Бёрк, с другой стороны. Прямо-таки выписка из семейного гобелена, только годы рождения не указаны. Из всех дат — 8 июня 1970 года, видимо, день бракосочетания и выдачи документа. Залюбовавшись виньетками и задумавшись над формулировкой «с одной стороны — с другой стороны», я даже не сразу осознала, что Помона Помфри и Поппи — это ведь одно лицо. Мое нынешнее лицо, между прочим. Вот мне, по русской привычке, «Поппи» кажется не очень привлекательным именем, как детское прозвище какое-то, а то и вовсе дразнилка. Но Помона? Ладно, буду Поппи.

Больше документов действительно не было: ни диплома об окончании Хогвартса того же, ни института или медицинских курсов. Ни-че-го. Зато я нашла часть того, что искала, — судя по почерку, конспекты Поппи: в обычных тетрадках, толстых и тонких, на разрозненных листах и расправленных пергаментах, все аккуратно перевязанное лентами, правда, не по темам, а по размеру. Вот только, боюсь, толку от этого будет мало: начинать с этого — все равно что читать институтский учебник органической химии, не изучив школьные с нуля. Я, конечно, пролистала все: лечебные зелья и диагностические чары, снятие проклятий типовых, наведенных и стихийных, инфекции и родовспоможение. Общих положений мало, но возможно, они в книгах есть. Много частностей в духе «если вот так, то это, а если вот так и так, то вот этак». Почему это и вот этак, не нашла. Надеюсь, справочники в волшебном мире все же существуют. Пока, оглядев книжные полки в кабинете, я в этом не уверена, но я ведь только начала поиски, отчаиваться рано.

* * *

Уже спускаясь на кухню, в самом конце лестницы, вдруг услышала что-то вроде «Дли-инь». Замерла. Звонок? Входная дверь уверенно открылась, в полутемный холл вошла фигура в черном плаще. Ой, мамочки!

— Мадам Помфри!

Я попятилась, ступенька под ногой скрипнула. Развернувшись ко мне, фигура попала в световое пятно и превратилась в молодого человека, одетого в классическую черную мантию.

— Мадам Помфри?

— Д-да, — несколько испуганно отозвалась я.

— Вы меня не узнали? Я профессор Снейп, Северус Снейп, из Хогвартса.

Вот это — Снейп? Это — Снейп?! Ну да, темноволосый. Да, длинноносый. А где харизма? Где рост, где дородность и представительность, в конце концов? Да, это вам не Алан Рикман. Больше всего пришедший напомнил мне Джеймса Поттера из фильма, только без очков и с прической каре. Вздохнула, поздоровалась и сошла с лестницы. Предложила пройти в гостиную.

Профессор отчего-то смутился и, едва не пятясь ко входу, начал рыться в карманах.

— Я свежие зелья принес…

Тут за его спиной распахнулась дверь. Только по корзинке я узнала во влетевшем вихре Миранду. Она резко затормозила, потом процокала каблучками ближе ко мне, корзинкой будто оттесняя мужчину подальше от меня, к двери. Я смотрела на эту картину круглыми глазами. Она что, защищает меня? Так ведь вроде это не он Поппи заклинаниями приложил? Он наоборот, зелья принес. Не отравит же? А соседка уже щебетала про пироги и обед. Снейп бестолково совал в воздух какие-то флакончики. Соседка щебетала и выставляла вперед корзинку, оттесняя его еще дальше. Бедный парень уже сложил мелкие флаконы поверх салфетки, чтобы достать из кармана какой-то свиток, когда я, наконец, отмерла.

— Стоп!

Светлая и темная фигуры застыли в странных позах, словно посреди танца.

— Пироги — это просто замечательно! Профессор, я приглашаю вас присоединиться к нам за обедом. Поверьте, пироги у Миранды просто потрясающие, вы не пожалеете.

Конечно, это немного неприлично, что я приглашаю кого-то на пироги, которыми меня подкармливает соседка, но очень уж всё происходящее стало напоминать комедию. То я себя ощущала в историческом фильме, то на театральной сцене. А щебетать я тоже умею, с детьми ведь работала.

— Предлагаю пообедать на кухне, там будет удобнее. Идемте, идемте. Самое время. А вы, профессор, наверное, не успели пообедать в школе, правда?

Теперь уже я оттесняла Миранду к кухне, а пятящегося от нас профессора вульгарно ухватила за рукав, не позволяя удрать. Судя по лицу, он вполне готов был сделать это, бросив все лекарства, куда придется. Соседка наконец сдалась и направилась на кухню, а я получила возможность подобраться поближе и приобняла стесняшку, подталкивая в спину в том же направлении. И сразу ощутила, как мужчина напрягся, замер, словно испуганный суслик. Он меня и вправду боится? Или?.. Тут мне разом припомнились все высказывания внуков об этом персонаже. Вот говорят: «вся кровь отхлынула» или «сердце кровью обливается», а у меня, кажется, то и другое разом случилось — он же просто не привык к прикосновениям. Похоже, к нему так давно никто не прикасался — или прикасался только грубо, бил, попросту, — что его обычное бытовое прикосновение действительно пугает. Ну, не то чтобы я такая страшная, а он пугливый, конечно, но само тело попросту не знает, что делать в таких случаях, как реагировать. Вот и замирает столбиком. Отмирай, отмирай, мой хороший. Это мы исправим, но попозже, а пока давай-ка на кухню, там пироги нас ждут, вон как пахнут аппетитно. И рагу под чарами стоит. И чаю наконец-то можно попить горячего, раз Миранда здесь.

Миранда и правда вовсю хозяйничала на кухне, раскладывая по тарелкам пироги, расставляя чашки, заваривая ароматный чай. У меня даже в животе заурчало, несмотря на двойной завтрак. Снейп тоже перестал сопротивляться, уселся за стол и старался выглядеть сытым и невозмутимым. Только по крыльям носа было видно, что все вкуснющие запахи он уловил и в полной мере наслаждается, а глаза голодные-голодные. Правильно, преподавание в школе — это немалый стресс, энергии тратится много, надо ее восполнять. И вообще, мужчин кормить надо, они почти все, когда голодные, злые. Этот вот экземпляр, кажется, полностью смирился со своей участью, аккуратно и неспешно ест, что положили, уже не отнекиваясь, наслаждается запахом и вкусом. Смотреть приятно.

А за чаем мы обменялись новостями. Миранда вручила мне ответ из госпиталя, принесенный ее совой: мистер Сметвик радовался письму, обещал ответить на все вопросы при личной встрече и прилагал портключ на три часа пополудни, который доставит меня непосредственно в его кабинет. Я сообщила, что обыскала весь дом, но своей волшебной палочки так и не нашла. Соседка поахала. Профессор задумался, даже жевать перестал, потом сказал, что палочки моей отдельно от меня не видел, но спросит в больничном крыле и у директора. Он понимает, что без палочки никак и никуда, поэтому сразу пришлет сову, как что-то узнает. И если найдет, то постарается сразу и принести, но не обещает, все же завтра в Хогвартсе выпускной. Миранда виновато посмотрела на меня и предупредила, что еду мне только утром принесет, потому что у ее дочери как раз выпускной и есть, так что днем она готовиться будет, а вернется домой уже поздно. Но сегодня вечером она придет, как договаривались. Я только отмахнулась — справлюсь как-нибудь.

После чего гости обменялись вежливостями и договорились, что профессор помоет посуду, а хозяйка, то есть я, сидела сытая, довольная, молчаливая — и бездельная. С другой стороны, что с меня, не имеющей палочки и ничего не помнящей, взять-то? Потом Миранда, с сомнением поглядывая на Снейпа, засобиралась обратно в лавку — тоже готовиться к выпускному. Похоже, в волшебном мире это тоже грандиозное событие, и не только для школьников.

Снейп наконец выставил рядком принесенные флаконы, разгладил помятый пергамент.

— Если вы к Сметвику идете, то это, наверное, не так уж и важно, — почти виновато проговорил он, — но я буду очень признателен, если вы потом расскажете мне, насколько мои выводы и рекомендации были верными. Конечно, лучше было бы сразу обратиться в госпиталь, но…

Не закончил фразу, но почему-то у меня сложилось впечатление, что это был не мой выбор, и уж точно не его. Синхронно вздохнули, переглянулись, помолчали. Потом он начал суетливо благодарить и прощаться, а я пошла его провожать. У дверей не выдержала — обняла его и от души поблагодарила за заботу. Вздрогнул, бедняга, и, кажется, едва удержался, чтобы не отпрянуть. Сбежал с крыльца, и вскоре я услышала тихий хлопок — аппарировал, похоже.

А я еще постояла на ступеньках, глядя на лужайку, мощеную дорожку, дома по соседству, облака в небе. Бывает ведь такое, что обменяешься с человеком парой слов, а то и одним лишь взглядом — и понимаешь, что это твой человек. Наверное, Поппи его лет на десять всего старше, но я его ощущаю кем-то вроде сына или младшего братишки, о котором в детстве мечтала. Мне показалось, что и он так ощущает — не знаю, прежнюю мадам Помфри или именно меня, нынешнюю. Но что отныне ходить нам по одной дорожке, сомнений нет. Лицо может быть другим, имя не мое, но внутри я все та же. Эта, новая, жизнь тоже будет моей, чужой жизнью я жить не смогу.