Ведьма - это состояние души (гет)

— Что? — он, казалось, не расслышал, а может — и не поверил моим словам.

О, Моргана... Я же знала, как это будет трудно... Надо было его просто по-тихому отравить, и все. Нет, нет, нет, отравить — бред, надо попытаться по-другому. К тому же, ещё было неизвестно самое главное. Я посмотрела на него со всей искренностью, на которую только была способна.

— Скажи, ты помнишь нашу клятву? Ту, что мы давали, когда венчались? — тихо проговорила я и мысленно скрестила пальцы.

— Но мы же не венчались, Пэт... — рассеянно пробормотал Вернон и захлопнул приоткрытый в изумлении рот, но все равно у него не получилось избавиться от дурацкого выражения лица. Хотя не могу даже предположить, как в этот момент выглядела сама.

Я выдохнула с облегчением, но он воспринял мои эмоции иначе, раздражаясь:

— Ты объяснишь мне, что стряслось? Что тебе в голову взбрело такое? — либо он и вправду не понимал, либо отлично притворялся.

— Просто я знаю все, — глядя, как он сереет на глазах, я поняла — есть.

Я нарочно не стала уточнять и попала в яблочко. Было видно, как толстяк соображает, что бы такого сказать, и, пока он этого не сделал, я рискнула и подняла ставки, добавив:

— Все и обо всем. Уже давно. Почти сразу же.

Воцарилось молчание, во время которого мужчина старательно избегал встречаться со мной глазами. Наконец он, видно, собрался с духом и посмотрел на меня — в глазах был вызов:

— А что же ты молчала тогда, если была так уверена?

Я представила себя на месте Петунии, и мне стало как-то совсем уж невыносимо. Как будто на себе ощутив ее разочарование, неуверенность и страх, я поняла, что новая волна слез уже близко. Ей-богу, реакции этого тела — это нечто. Да что ж такое-то... Я сделала глубокий вдох и пожала плечами:

— Думала, смогу с этим мириться. Думала, это временно. Думала, пройдет.

Он изменился в лице и пошел в атаку:

— Я не знаю, о чем ты там думала, но хочу, чтобы ты знала, что во всем, что произошло, виновата ты и только ты! — его дрожащий палец-сарделька бесцеремонно указывал на меня. — Не смей вываливать это на меня, слышишь?!

Я ошарашенно смотрела на то, как он брызгал слюнями, и ничего не понимала. Во мне начало зарождаться раздражение. Я виновата? Серьезно?! Вернон тем временем продолжал:

— Развод! А ты думала, что скажут все вот эти вот, — кивнул он в сторону окна, — когда узнают, что наша идеальная семья — больше не семья? Как будут распускать сплетни? Как это отразится на моей репутации?!

Он почти кричал и, похоже, считал, что нашел подходящий аргумент. Для Петунии, может быть, так оно и было бы — но не для меня. Я поднесла палец к губам, кивнув головой в сторону детской — чтобы он сбавил громкость — и решилась на блеф:

— А что они скажут, когда к нам наведается полиция по заявлению о домашнем насилии над женой и племянником? Когда меня заберет скорая помощь с нервным срывом? Когда узнают, что твоя безупречная жена приняла нечеловеческую дозу снотворного, оставив просьбу винить в ее смерти тебя? Что тогда? Я все равно добьюсь развода, так что давай-ка лучше разойдемся полюбовно, — я выплюнула ему эти слова прямо в лицо, на глазах багровеющее, а сама едва не расхохоталась: как бы беднягу удар не хватил!

— Ты смеешь мне угрожать?! — зло зашипел он, густо краснея. — После того, во что ты сама превратила нашу жизнь? Это из-за мальчишки! Вспомни — все начало портиться, когда появился он! Мы жили хорошо, пока незнамо кто не подкинул его нам! Он такой же ненормальный, как и твоя сестра! А я говорил тебе: давай сдадим его в приют — так ты же ни в какую! Что там такого было в той записке, что ты так за него уцепилась?!

Ненормальный как сестра? Что он такое несет?! Я задохнулась от возмущения. Этот чертов маггл считает сестру Петунии Лили и маленького Поттера ненормальными только лишь потому, что они волшебники?! Что он хочет, чтобы я ему сказала? Да, давай отдадим Гарри в приют и заживем, как в сказке, душа в душу? Смешно! Так смешно, что тошно...

— Я в шоке, как ты вообще посмела выставить меня виноватым! У тебя на уме были одни пеленки, врачи и смеси, ты даже не вспоминала о том, что у тебя муж есть! Ты забыла, как запустила себя — на тебя без слез было не взглянуть? И после этого!..

Он не договорил и вылетел из комнаты, хлопнув дверью. Ах ты ж сучий боров! После этого милого семейного разговора я чувствовала себя разбитой и выжатой, а за стеной, как назло, проснувшись от громких звуков, испугались и заплакали мальчики. Чертыхнувшись про себя, я пошла их успокоить, недоумевая, на каких правах тут вообще жила бывшая владелица моего нового тела. Ее сейчас было искренне жаль.

Пару сказок спустя, я сошла вниз по лестнице в гостиную, где горел свет. В конце концов, мы еще не закончили, верно? На диване нашелся Вернон в компании бокала и початой бутылки виски. Он укоризненно посмотрел на меня, прислонившуюся к дверному косяку:

— Ну вот зачем ты все испортила?.. Нет, если решила развестись — давай разведемся, но ты кое о чем забыла, наверное, да? — мужчина нехорошо усмехнулся. — Не знаю, как насчет клятв, но брачный контракт ты точно подписывала. А ты помнишь, что в нем?

Естественно, я не имела ни малейшего понятия, что записано в брачном контракте Вернона и Петунии. Но, судя по его голосу и выражению лица, ничего хорошего для меня там не было.

— А я тебе напомню, — он залпом осушил бокал и плеснул еще. — Ты уйдешь отсюда за руку со своим дурацким племянником и с чемоданом под мышкой, как и пришла. Дадли останется со мной, как и все счета вместе с имуществом. Так и быть, я не стану подавать против тебя иск на алименты.

Брачный контракт... Как я это не учла? Я уже пожалела, что завела этот разговор, поддавшись дурацкому импульсу, и мысленно проклинала себя на все лады. Видимо, эмоции слишком явно проявились на лице, потому что супруг сбавил обороты:

— Знаешь, жаль, что так получилось... Если тебя мои условия не устраивают, то предлагаю забыть о сегодняшнем разговоре, как о досадном происшествии. Просто держи свои претензии при себе, и тогда мы, наверное, даже сможем когда-нибудь обо всем этом забыть... Ты подумай, не торопись. Мне всего этого не нужно, я-то развода не хочу, поэтому постараюсь простить тебе то, что ты вытворила сегодня. Вообще, для нас обоих лучше будет вычеркнуть этот вечер из памяти. И не знаю, как ты, Петти, но я начну прямо сейчас, — он отсалютовал мне стаканом.

Я не могла больше смотреть на эту отвратительную свинью, развалившуюся на диване и, ничего не ответив, пошла наверх.

Внутри раскаленной лавой кипела злость, такая, что, будь при мне палочка, я бы с нескрываемым удовольствием угостила бы гада интенсивным Круциатусом. Я ненавидела Вернона за то, что он посмел так со мной разговаривать, когда сам во всем виноват. Ненавидела себя за то, что позволила ему это и так невообразимо унизилась. Ненавидела Петунию за то, что она была такой послушной бессловесной овцой, готовой терпеть все и, не особо задумываясь, подписывающей сомнительные документы. Хотя, может быть, она и не собиралась разводиться? Тогда беру свои слова обратно, мне ни капли не жаль эту женщину.

Дракклов контракт! Если он не блефует, что вероятнее всего, то, если я решу уйти, мы с Гарри действительно останемся без средств к существованию. Что я могу делать в этом мире? Переводить с латыни? Составлять гороскопы для газет? Гадать на Таро? Это все так ничтожно, что не поможет мне выжить даже с одним малышом на руках, не говоря уже о двух. Внезапно идея отравить мужа перестала казаться таким уж бредом, и я заснула, перебирая в уме те яды, которые могли быть мне доступны.

Вернон провел ночь на диване и сейчас, крайне недовольный, мрачный и хмурый, словно необъятный дементор, восседал за столом, наскоро глотая мою радость жизни и запивая ее крепким горячим чаем. Его мучило жуткое похмелье и он, сильно проспав, сейчас опаздывал на деловую встречу. Я уже проводила позавтракавших мальчишек в комнату — играть, и теперь сидела, разглядывая мужчину напротив меня, в котором я видела теперь не больше, чем очередное задание.

Да, определенно, яд должен быть растительного происхождения — такой сложно будет обнаружить при вскрытии. И обязательно что-то такое, что стало бы причиной инфаркта — если речь идет о таком невероятном жирдяе, то никто не станет удивляться, что у него больное сердце. Да, решено, надо теперь только достать и применить. Можно было бы поступить проще и быстрее, да только я совсем не горела желанием привлечь внимание полиции и оказаться под следствием спустя всего двое суток обретенной новой жизни. Или грипп? Интересно, у них в саду растут ландыши? И сколько мне понадобится на такую тушу? Нет, тогда станут искать следы инфекции.

Когда за окном раздался шум мотора и визг шин, я пошла собирать ребят на прогулку, решив, что, пока они возятся в песочнице, мне ничто не помешает строить план ликвидации Дурсля. Когда я, вновь долго промучившись с одеждой из-за капризов, вместе с одетыми детьми спустилась вниз и уже почти вышла из дома, черный телефон на полочке в прихожей разразился противным дребезжанием.