Исполнить обещанное (гет)

Школа не имеет ничего общего с образованием.

Это институт контроля, где детям прививают основные навыки общежития.

(Уинстон Черчилль)

Северус Снейп, учитель зельеварения в школе чародейства и волшебства Хогвартс и глава Дома Слизерина, сидел в своем кабинете в подземельях и проверял контрольные работы учеников второго курса. Тут же трудились в поте лица двое гриффиндорцев — Генри Вуд и Джон МакЛагген, и двое слизеринцев — Дэвид Уоррингтон и Ральф Пьюси. Три дня назад они устроили драку в Большом зале — сначала бросались заклятиями, не всегда попадая в цель, а когда разбили несколько тарелок и уронили дюжину свечей, перешли к вульгарному маггловскому мордобою.

Эти четверо выступили зачинщиками, хотя участников драки было гораздо больше. Северус, конечно, снял баллы с Гриффиндора, а своим подопечным назначил отработку. Минерва МакГонагалл, видимо, решила, что для ее студентов потерянные баллы — более чем достаточное наказание, и к Филчу гриффиндорцев не отправила. Но Северус так не считал — и на первом же после инцидента уроке зельеварения придрался к Вуду и МакЛаггену. Поэтому сегодня все четверо нарушителей порядка дружно чистили котлы и готовили ингредиенты к завтрашним занятиям. Впрочем, гриффиндорцы и слизеринцы бросали друг на друга недвусмысленные взгляды, полные ненависти и обещающие, что та драка была далеко не последней. Да и сейчас их сдерживало лишь присутствие преподавателя.

Снейп устало потер виски, отложил перо, которым он подчеркивал красными чернилами ошибки в контрольных, и взял стоящую тут же, на столе, чашку крепкого черного кофе. Вот уже почти четыре месяца, как он преподает в Хогвартсе зельеварение — а начал он свою работу в школе незадолго до того Хэллоуина... Директор Дамблдор тогда взял его ассистентом к Слагхорну — старый профессор давно жаловался, что здоровье у него уже не то, и справляться с обязанностями преподавателя и декана ему все сложнее, и только нежелание оставлять школу в эти трудные времена держит его в Хогвартсе. Северус помогал ему в лаборатории и вел уроки у первого и второго курсов. После рождественских каникул Слагхорна торжественно проводили на пенсию, а Северус стал с полным правом называться профессором Снейпом. И должность декана Слизерина Дамблдор отдал ему, несмотря на его молодость.

Нынешние старшекурсники помнили Северуса Снейпа еще студентом. Понимая, что от того, как он себя поставит с первых дней работы, зависит его авторитет в дальнейшем, он очень жестко пресек все попытки фамильярности со стороны учеников. И вскоре добился славы самого строгого и придирчивого учителя в Хогвартсе. Но своих подопечных он в обиду не давал — а в эти первые после падения Волдеморта месяцы слизеринцам в школе приходилось очень и очень нелегко. И Темный Лорд, победу над которым Магическая Британия недавно отпраздновала с большим шумом, и многие его последователи вышли из Дома Слизерина, и теперь на весь факультет легло клеймо «темных волшебников». А вот питомцы факультета Годрика ходили в героях — в прошедшей войне гриффиндорцы в основном поддержали Дамблдора, и Поттеры, в доме которых Темный Лорд нашел свою смерть, тоже были гриффиндорцами...

И дети, приезжая в Хогвартс, уже знали, чью сторону им следует принять...

Северус встряхнул головой, отвлекаясь от своих размышлений, допил остывший кофе и вернулся к контрольным. Мерлин… ну как, как можно перепутать бадьян с белладонной? Он жирной красной чертой перечеркнул два абзаца и поставил «О». Вчитавшись, понял, что текст просто переписан из учебника — ага, значит, этот оболтус не ту шпаргалку достал, и даже не обратил внимание на название растения. Снейп усмехнулся, и переправил «О» на «Т» (1).

Пробило десять. Снейп взглянул на часы и встал. Студенты прервали свои занятия и посмотрели на него.

— Так, на сегодня достаточно. Мистер Уоррингтон и мистер Пьюси, вы можете идти. Завтра в восемь часов жду вас снова. А вас, мистер Вуд и мистер МакЛагген, я отпущу позже — еще не хватало, чтобы вы в коридоре опять драку затеяли.

Не обращая внимания на возмущенные лица гриффиндорцев, Снейп прошел по кабинету, накладывая на шкафы запирающие заклинания. Через пятнадцать минут он разрешил уйти и Вуду с МакЛаггеном. Оставалось проверить еще одну работу — но эта студентка, мисс МакДугалл с Рэйвенкло, неизменно радовала профессора, и он с удовольствием вывел внизу страницы вполне заслуженное «П».

* * *

Через несколько дней гриффиндорцы снова подрались со слизеринцами, но несмотря на это — впрочем, такие вещи уже давно перестали быть чем-то из ряда вон выходящим, — внимание и студентов, и преподавателей оказалось приковано к происшествию в башне Рэйвенкло. Лайза Броклхерст, студентка второго курса и двоюродная племянница Алисы Лонгботтом, пострадавшей от нападения Упивающихся смертью, поссорилась с Изабеллой МакДугалл и подожгла на ней мантию, а та заклинанием остригла мисс Броклхерст наголо. Оказалось, что родители Изабеллы еще до того, как она пошла в школу, заключили брачный договор с родителями братьев Лестрейнджей — тех самых, которые недавно были заключены в Азкабан за то, что похитили, подвергли пыткам и довели до безумия Фрэнка и Алису Лонгботтомов, прославленных авроров. Резонанс, вызванный этим преступлением, до сих пор не утих. А Изабелла МакДугалл должна была стать женой младшего из братьев, Рабастана Лестрейнджа, по достижении совершеннолетия.

В кабинете Дамблдора собрались деканы всех четырех факультетов, чтобы обсудить этот прискорбный случай. Северус Снейп, не дожидаясь, пока выскажется директор, встал со своего места и начал:

— Я уже привык, что на студентов моего факультета нападают без всяких причин, и зачинщикам, как правило, все сходит с рук… Но вы видите, уважаемые коллеги, к чему приводит попустительство виновным?

— Северус, это уж чересчур… Не пытайтесь представить ваших подопечных невинными агнцами, — возмутилась Минерва МакГонагалл. — Они часто первыми начинают. И мисс Броклхерст тоже понять можно. Ведь то, что сделали с ее родственниками — просто чудовищно…

— Конечно... Только при чем тут мисс МакДугалл? Чем она виновата, что ее родители в свое время сочли этот брак выгодным и подписали контракт? Она ведь ничего не решала. Минерва, я удивлен, — добавил он после короткой паузы, — неужели не только ваши студенты, но и вы нуждаетесь, чтобы вам объясняли элементарные вещи?

Минерва покраснела.

— Я ни в чем не виню мисс МакДугалл. Я говорю лишь о том, что детям действительно бывает трудно понять…

— Но это надо прекращать, — Северус повысил голос. — Кому нужно поощрение вражды факультетов? И к чему это, в конце концов, приведет?

— Северус, — мягко остановил его Дамблдор, — давайте послушаем, что скажет декан факультета, где учатся обе стороны конфликта.

Филиус Флитвик рассказал, что уже побеседовал с каждой из участниц ссоры, и со свидетелями, и ему удалось выяснить, что мисс Броклхерст обвинила мисс МакДугалл в том, что она послала валентинку Джону Хиллиарду — самому симпатичному мальчику на курсе, с которым дружит Броклхерст. Слово за слово, и в конце концов Лайза выкрикнула в лицо Изабелле, чтобы она, у которой жених в Азкабане, не липла к приличным мальчикам. И вся гостиная это слышала.

Кэтрин Барроу, подруга мисс МакДугалл, говорит, что о помолвке той с младшим Лестрейнджем было известно еще до школы. Но после того, как жениха Изабеллы осудили на пожизненное заключение в Азкабане, наверное, помолвка будет расторгнута — да иначе и быть не может…

— А разве она теперь кого-то к чему-то обязывает, эта помолвка? — спросила Минерва МакГонагалл. — Разве она не потеряла силу?

Помона Спраут снисходительно пояснила:

— Магическая помолвка почти тождественна браку. К тому же дает защиту — ни жениха, ни невесту после этого невозможно приворожить, ни зельем, ни заклятием, ни артефактом. Но сама собой она теряет силу только со смертью жениха или невесты.

Северус слушал этот разговор с усталой и ленивой усмешкой. «Однако, — думал он, — какие дети пошли скороспелые… На втором курсе уже сцены ревности закатывают. Если так пойдет дальше, пожалуй, надо будет в школе зелье контрацепции добавлять в тыквенный сок. Или бром — это еще проще… И радикально решит проблему».

Он тоже, к своему крайнему изумлению, в этом году получил несколько валентинок от учениц (конечно, от учениц, никого из преподавательниц он в этом заподозрить не мог). В одном поздравлении он даже узнал почерк, и ехидно подумал: «Ну-ну, мисс Кармайкл, если вы рассчитываете, что это вам поможет на экзамене, то вы сильно ошибаетесь…».

Дамблдор встал со своего кресла, звякнули колокольчики в его бороде. Окинув собравшихся внимательным взглядом из-под очков, он сказал:

— Я полагаю, надо снять двадцать баллов с факультета Рэйвенкло, по десять баллов с каждой студентки, причем довести это до их сведения. Нельзя поощрять такие ссоры, Северус совершенно прав. Но и позиция Минервы имеет под собой основания.

* * *

Никто из преподавателей не остался доволен решением Дамблдора. Разве что Спраут, которую это никак не задевало. Минерва сердилась, что директор хотя бы частично согласился с деканом Слизерина, Флитвику было жаль обеих девочек, и баллы терять не хотелось. Снейпу решение директора тоже не понравилось, он по-прежнему не видел, чтобы Дамблдор всерьез хотел установить в школе мир и согласие. «К новой войне уже готовится, что ли? — подумал он. — Твердит, что Темный Лорд вернется, и что война начнется снова. А как ей не начаться, если с малых лет сеять вражду и ненависть?»

Когда Северус шел к себе, он встретил в коридоре Изабеллу МакДугалл, которая, как всегда, поздоровалась с ним, слегка наклонив голову, но без своей обычной открытой улыбки.

«Надо же, оказывается, МакДугалл успел просватать дочь за Лестрейнджа-младшего, — подумал Северус. — Вот он, небось, локти сейчас кусает…».

Породниться с Лестрейнджами — когда-то это считалось честью и сулило немалые выгоды, и никого не смутило, что невесте на момент заключения договора было всего десять лет — могло быть и меньше. Законодательство Магической Британии не запрещало подобных договоров — хотя, если подумать, они ведь были наследием того времени, когда волшебники жили вместе с магглами и по маггловским законам, когда дети считались чуть ли не собственностью родителей. Но и нарушение такого договора никакой ответственности не влекло. Многие еще помнили, какой разразился скандал, когда Андромеда Блэк, помолвленная с детства с Корбаном Яксли, сбежала с магглокровкой Тэдом Тонксом — но с этим ничего поделать было нельзя, никто не мог помешать совершеннолетней девушке самой устраивать свою жизнь. А договор, естественно, был расторгнут.

Братья Лестрейндж были на несколько лет старше Снейпа и в свое время тоже учились на Слизерине. Младший, Рабастан — легкомысленный повеса и картежник, в отличие от серьезного, сдержанного и немного меланхоличного Рудольфуса, женатого на Беллатрикс Блэк. Как же их угораздило-то так попасться? После исчезновения Повелителя Аврорат не нашел веских доказательств их причастности к преступлениям Упивающихся смертью, и вдруг — как гром среди ясного неба — разнеслась новость об их аресте.

Конечно, несколько слов, произнесенных Лонгботтомами, не были надежным свидетельством, но и не принять меры было невозможно — слишком жестоким и вопиющим было преступление.

Многие задавались вопросом, почему Лестрейнджи не прикончили Лонгботтомов, когда пытками вкупе с легилименцией превратили их в умалишенных. Может быть, хотели таким образом выразить свое презрение ко всем, кто праздновал победу над Темным Лордом, показать, что они никого не боятся? Что ж, им это удалось...

Белла на суде призналась и открыто засвидетельствовала свою верность Повелителю. Братья же ничего не отрицали. Но у них всем верховодит Белла, она-то, вероятнее всего, и подбила мужа с деверем схватить Лонгботтомов, чтобы выяснить, что же произошло в Хэллоуин. Далеко не все Упивающиеся смертью поверили официальной версии — что Темный Лорд исчез, попытавшись убить сына Джеймса и Лили Поттеров. Северус, хотя и был одним из немногих, посвященных в тайну — ведь он слышал пророчество, — тоже не знал, каким образом маленький Гарри Поттер смог не только пережить Аваду, но и повернуть ее против убийцы.

Наверное, и Лестрейнджи пришли к выводу, что в доме Поттеров, куда Лорда хитростью заманили, его ждали, и он был либо убит, либо взят в плен. Против версии убийства говорило то, что Метки, которые были на руках и у Беллы, и у ее мужа, и у деверя — не исчезли, а только поблекли. Хотя и были известны случаи, когда чары, наложенные волшебником, сохраняли силу и после его смерти — Белла не хотела и не могла поверить в смерть возлюбленного Повелителя.

Северус слышал от Люциуса Малфоя, что его свояченица с самого Хэллоуина была не в себе. Видно, не выдержала... Что ж, Северус, пожалуй, мог ее понять — случившееся в Хэллоуин круто переломило и его жизнь, только, конечно, по другой причине...

Белла и в тюрьму пошла почти с радостью — ей, потерявшей любовь всей своей жизни, уже ничего не было страшно. Северус и сам бы ничуть не сопротивлялся, если бы его приговорили к Азкабану. Он тогда не хотел жить, и дементоры его не пугали, а безумие и смерть казались избавлением. Но Дамблдор не дал посадить Снейпа, поручился за него перед Визенгамотом, а с него взял клятву защищать Гарри Поттера, когда вернется Темный Лорд — старик был абсолютно уверен в его возвращении.

У Рудольфуса Лестрейнджа любовь к жене оказалась сильнее страха перед Азкабаном — он и не пытался себя спасти. Хотя мог бы свалить все на Беллу, и тем самым избавиться от неверной супруги — и мало кто его за это осудил бы. А Рабастан всегда следовал за братом — как он пришел в свое время к Темному Лорду, так отправился вместе с Рудольфусом и Беллой на поиски исчезнувшего Повелителя, а потом и в тюрьму.

Самым удивительным казалось присутствие Барти Крауча-младшего в этой компании. Снейп помнил его по годам учебы в Хогвартсе — Барти учился на Рэйвенкло, тихий мальчик-отличник, до дрожи боявшийся отца. Крауч-старший был всегда всем недоволен, что бы ни делал Барти, что бы ни говорил. Он никогда пальцем не тронул сына, но это было и не нужно — Барти при отце был совершенно не в состоянии высказать свое мнение о чем-либо, он даже за обеденным столом в присутствии отца не отваживался попросить, чтобы ему передали какое-то блюдо или положили добавки. Под холодным и недовольным взглядом Крауча-старшего Барти даже заикаться начинал. Об этом Северусу когда-то рассказал Регулус Блэк, друживший с Барти и иногда бывавший у него дома.

Тобиас Снейп тоже был не самым приятным человеком, он даже дрался, когда бывал пьян, но Северус никогда не боялся отца. Хотя, конечно, куда Тобиасу Снейпу, простому магглу, до сильнейшего мага, каким был Бартемиус Крауч-старший...

Придя к Темному Лорду, Барти наконец обрел внутри себя опору, которой ему всегда не хватало. Казалось, именно Повелитель стал ему настоящим отцом. Наверное, когда Лорд исчез, то Барти, как и Белла, потерял смысл жизни.

Хотя... он ведь так и не признал себя виновным в том, что пытал Лонгботтомов. Снейп слышал, что Барти на суде со слезами клялся, что не виноват, что он не делал этого, взывал к отцу — с таким же успехом он мог взывать к дементору… Возможно, Барти действительно не принимал участия в пытках. Возможно, он только помог Лестрейнджам похитить Лонгботтомов — те были близки к его отцу, и он, конечно, знал, как до них добраться. Но выяснять степень вины каждого из соучастников никто не стал, всех приговорили к пожизненному заключению. А Крауч публично отрекся от сына...

Примечание:

(1) «О» — отвратительно, «Т» — тролль, «П» — превосходно.