Василиск во всём виноват (гет)

— Джинни, тебе как, легче? — начал тормошить меня Рон.

Я вгляделась в остальную компанию. Так, Гермиона и Гарри впереди. Двое рыжих близнецов лет четырнадцати, худощавый рыжий юноша с поджатыми губами… это всё моя родня? Я ведь сделала вид, что семью я всю помню. Вот незадача, я ж не знала, что этих Уизли столько! Как бы не облажаться. За руку юноши цеплялась та девушка, что была вчера а больничном крыле. Какой-то невзрачный мелкий мальчишечка, тоже видела его на одной из коек.

— Легче, легче… да полегче ты, Рон! — невольно скаламбурила я. Рон немного успокоился, но тут же подскочили близнецы.

— Джинни, мы страшно виноваты…

— Что не заметили этого дневника.

— Мы бы этому Риддлу такой…

— Фейерверк бы устроили…

— Но кормление им василиска…

— Тоже было неплохой идеей…

— Мало кто может похвастаться…

— Что его последним обедом был Сами-Знаете-Кто.

Я тихо застонала — у меня раскалывалась голова. Но мама истолковала это по-своему и прикрикнула на близнецов:

— Вы что, не понимаете, что Джинни сейчас лучше не говорить о пережитом? Ей и так тяжело! Вы ей про пир расскажите, она расстраивается, что его пропустила.

Не очень-то я расстраивалась, и рассказ о пире был ещё более сумбурным, чем извинения дуэтом. Потому что теперь говорили сразу все вошедшие. Я узнала следующие интересные факты: что Хагрида вернули из Азкабана, что профессор МакГонагалл намекнула, что рыжий юноша, мой старший брат, будет старостой школы, что Анджелина и Алисия согласились приехать в гости к близнецам на первый месяц каникул.

— А как ты считаешь, кому из нас...

— Которая подходит больше? — спросили неугомонные близнецы, слегка покраснев.

Я понятия не имела, кто такие Анджелина и Алисия. И чем отличаются мои братцы друг от друга, я тоже не знала.

— Киньте жребий, — предложила я. Как оказалось, ответ им понравился — они дружно расхохотались, а один из них хлопнул меня по плечу и объявил, что я явно поправляюсь.

— Вы только не шумите так, а то я скоро забуду, кто из вас кто.

— Это запомнить просто! Мы недавно установили...

— Что Фред — это тот из нас, у кого на поводке розовый слоник.

На всякий случай я приподнялась на локтях и поглядела на пол: никакого розового слоника не было. Я обречённо опустилась на подушки: если это они считают терапией для выздоравливающих, как я переживу надвигающиеся каникулы?! Я мысленно взмолилась, чтобы Анджелина и Алисия, кто бы они ни были, приехали поскорее и как следует отвлекли этих двух сумасшедших. Интересно, у магов существует практика ранних браков? Даёшь средневековые обычаи! Я первая сосватаю моих братьев. И подружкой обеим невестам побуду.

Вся орава притихла только тогда, когда в больничное крыло вошла седовласая дама сурового вида. Её лицо я узнала — вспомнились колдография преподавателей и вчерашняя краткая встреча в кабинете.

— Мисс Уизли, рада, что вам легчает, — улыбнулась она. — Как вы думаете, вы сумеете нагнать программу учебного года за лето?

— Да не вопрос, профессор МакГонагалл, — ответила я. — Не на второй же год меня оставлять!

— Если вы уверены в этом...

— Конечно, — закивала я. Нет уж, лишних лет в школе мне не надо. Получу как-нибудь аттестат и выберусь поскорей. В Хогвартсе же семь лет учатся? Ой, мама дорогая, мне тридцать три фактически будет, когда я отсюда уйду!

— Я могу помочь Джинни, у меня сохранились тетради и эссе с первого курса, — подняла руку Гермиона. Профессор МакГонагалл сразу заулыбалась:

— Это очень благородно с вашей стороны, мисс Грейнджер. Кстати, подойдите ко мне перед отъездом насчёт вашего расписания на следующий год.

— Обязательно!

Так, Гермиона именно такая, какой описывали её в нашем мире. Ходячая Британника и, как следствие, любимица учителей. Я не то чтобы очень любила таких синих чулков, а сама к ним точно никогда не относилась, но никогда и не дразнила и тем более не травила их, как некоторые недалёкие личности. А за что? Хорошие люди же, пусть и с тараканами.

С помощью родителей я встала с койки — как сказала мама, пора было собираться домой. Проходя мимо Гарри, я тихо сказала ему:

— Гарри, ты извини, что я к тебе весь год лезла.

Господин Избранный, разумеется, покраснел и понёс типичную для подобных персонажей чепуху с общим содержанием «главное, ты жива осталась», но я видела на его лице неподдельное облегчение. Понятное дело. Я представляю, каково двенадцатилетнему пацану, когда к нему начинает кто-то так липнуть, как это делала Джинни.

Братья помогли мне собрать чемодан. Не успела я оглянуться, как уже стояла вместе со всеми на небольшой платформе и ждала поезда, который увозил учеников Хогвартса в Лондон. А в сентябре обратно.

Близнецы шли вместе с двумя симпатичными девчушками, их ровесницами — одна негритянка, другая смуглая с тёмно-каштановыми косичками. Ага, а вот и наши прекрасные дамы и будущие гостьи нашего дома. Кто из них Анджелина, кто Алисия — тоже вопрос. Но это выясним по ходу.

Рядом с моим старшим братом — как я поняла из жалоб Рона, звали его Перси и был он занудой (со мной он вроде был очень добр, но, так как я только что вернулась к жизни, это может быть исключением) — всё так же была та девушка, которую он звал Пенни. Милая девушка: высокая, розовощёкая, роскошные золотистые кудри. Может, она тоже собирается заглянуть к нам летом? Нет, я рада за братьев, но теснотища же будет!..

К платформе подъехал пыхтящий и фырчащий паровоз с надписью «Хогвартс-Экспресс».

— Заходим, заходим! — закричали старосты. — Не толкаемся!

Так как и Перси, и Пенни были старостами, нас они провели к дверям довольно быстро, и очень скоро я оказалась в уютном купе. Ко мне вошли три незнакомые девочки — мои ровесницы. Ровесницы Джинни. Ладно, куда там делось моё двадцатисемилетнее тело... Буду звать их ровесницами.

— Привет! — улыбнулась одна, белобрысенькая, с мечтательными светлыми глазами. — Ты же Джинни Уизли?

— Да, — я сперва удивилась, откуда они меня знают, но потом до меня дошло: ну естественно, меня же похитил Сами-Знаете-Кто, а спас Гарри Поттер! Я теперь не известна только тупому и ленивому.

— Луна Лавгуд, — представилась белобрысая. — Мы живём недалеко от вас. Я на Рейвенкло учусь.

Две других посмотрели на неё с презрением. Даже не так. С омерзением.

— А вас как зовут? — спросила я. — Раз уж мы в купе в одном едем, давайте, может, представимся друг дружке, а?

— Эдельмина Макнейр, — сквозь зубы ответила черноволосая девочка. У неё были тонкие и изящные пальцы — наверное, она занималась музыкой...

— Лионетта Гринколл, — тем же тоном сказала вторая, красивая шатенка.

— И с какого вы факультета?

— Неужели у Уизлетки не хватает мозгов это понять? — как бы обращаясь к подруге, закатила глаза Лионетта.

Я вспомнила мамины рассказы. Злодеи, подлецы, предатели, далее по алфавиту...

— Ну почему же, — хмыкнула я. — За версту видно, что вы со Слизерина. Бедные.

— Ты только послушай! — повернулась Эдельмина к Лионетте. — Нищенке нас жаль! Какой прелестный анекдот.

— Мне вас тоже жаль, — певуче, глядя куда-то в пространство, сказала Луна. — Вам и поговорить не с кем, кроме своих мозгошмыгов.

— А мне вас правда жаль! — искренне продолжила я. — Вас все шпыняют — неудивительно, что вы разговаривать не хотите.

Эдельмина и Лионетта очень удивились. Посмотрели сначала на Луну, потом на меня, опять на Луну... Затем достали волшебные шахматы — спасибо Рону, я уже знала, что это такое — и увлеклись игрой.

Мы с Луной фактически оказались предоставленными сами себе.

— Странно, я тебя ни разу не видела в окрестностях нашего дома, — сказала я. И снова ничуть не соврала — в окрестностях нашего дома я пока не видела никого и ничего, и самих окрестностей тоже.

— Я просто в основном сижу дома и в саду, — Луна продолжала говорить напевно и смотреть куда-то в потолок, хотя она явно отвечала мне. — У меня, кроме папы, нет друзей.

Кроме папы. Значит, либо мама умерла, либо развод. Вполне объяснимо, что девочка выглядит стукнутой.

— А может, я буду твоей подругой? — предложила я. — И живём рядом, и учимся на одном курсе, пусть и на разных факультетах...

Взгляд Луны стал более осмысленным. Серо-голубые глаза зажглись счастьем:

— Ой, ты правда этого хочешь?

Если честно, не то чтоб мне действительно хотелось иметь подругу, вечно витающую в облаках. Вот таких мечтателей я никогда не любила. Но сейчас мне она может оказаться полезной — если я в чём-то проколюсь, кто-кто, а Луна не заметит. Или заметит, но истолкует это как-то по-своему. Как там она сказала? Мозгошмыги...

— Конечно, — сказала я вслух. Луна расцвела:

— Это так чудесно! Я сразу почувствовала, что ты можешь быть хорошей подругой, по цвету твоих мозгошмыгов!

Ну вот опять. Ладно, переживём. Девочка матери лишилась, её жалеть надо.

— У тебя ведь шесть братьев... Должно быть, это так интересно. Расскажи о них!

Оп-па, вот и ловушка. Из братьев я знаю только Рона, Перси, Фреда и Фредова близнеца. Надо срочно как-то изворачиваться...

— Давай ты зайдёшь к нам в гости и сама со всеми познакомишься?.. Ой, смотри, сладости сейчас будут продавать!

И правда, бойкая старушка катила по проходу тележку, заваленную яркими блестящими упаковками. Звенели монеты. Почти в каждом купе старушка оставляла пакетик драже, или несколько узорчатых коробочек, или плитки шоколада...

Луна вынула из кармана горсть серебра и приготовилась заказывать. А я, опустив руку в карман, похолодела. Вот так раз! Я же совсем забыла — семья-то у меня небогатая! Может, и не нищая — всё-таки слизеринки немного преувеличивают — но тем не менее. В кармане брякали лишь несколько крохотных бронзовых кругляшей.

Я вспомнила мамины слова при расставании (они с папой собирались перемещаться прямиком домой, кажется, они назвали это аппарацией). «Джинни, у тебя с собой десять кнатов на всякий пожарный случай, не трать их на сладости! Дома тебя будет ждать обед!»

Эдельмина и Лионетта, отвлекшись от шахматной доски, вновь смерили меня презрительными взглядами и извлекли из сумок толстые кошельки. Убедившись, что я их увидела, они удовлетворённо заулыбались.

— В отличие от вечно голодных бедняков, я не хочу есть, — громко поделилась с подругой Эдельмина и убрала кошелёк. — Дома меня ждёт такой пир в честь окончания учебного года, что даже пир в Хогвартсе перед этим бледнеет.

— Твоя мама умеет готовить отличное фондю, — мечтательно вздохнула Лионетта.

— Мама?.. Всё готовят домовые эльфы!

— Ой, я и не знала, что у вас даже эльфы есть!

— Энки и Бренни. Может, их не так много, как у вас, у Гринколлов...

— Да ладно тебе, у нас их всего десяток...

— Но они стоят двухсот.

Луна подмигнула мне и скорчила гримаску в сторону слизеринок. Тележка добралась до нас. Лионетта, не отвлекаясь от игры, взяла пакет лакричных волшебных палочек. Луна попросила десять шоколадных лягушек и два стакана тыквенного сока. Один из них, вместе с половиной коробочек с лягушками, она пододвинула ко мне.

Настоящая Джинни, может быть, и обиделась бы — я слышала, что многие бедняки терпеть не могут подачки. Но мне попросту хотелось есть, а в роли члена бедной семьи я была лишь второй день, поэтому я поблагодарила Луну и открыла первую коробочку.

Прямо на меня выскочила коричневая лягушка, оставляя на столике шоколадистые следы. Я абсолютно растерялась, а лягушка нацелилась на окно. В последний миг Луна ловко схватила её и протянула мне. Закрыв глаза, я опустила её в рот (на вкус была как простая фигурная шоколадка).

— Ты раньше их никогда не видела?

Вот и плюс того, что в подругах у тебя погружённая в себя мечтательница. Судя по тому, что узорчатые коробочки брали почти в каждом купе, лягушки были популярной сладостью. Джинни не могла о них не знать. Тот же Рон был бы в шоке от моей реакции. А в голосе Луны звучало лишь лёгкое удивление.

— Отвыкла от них после этой истории с василиском.

— А-а, — глубокомысленно кивнула Луна, будто я ей сообщила невесть какую тайну.

Вроде поверила. С плеч долой. Ладно, стратегия ясна — везде, где можно, приплетаем василиска.

В купе заглянула какая-то девочка, тоже неизвестная мне:

— Лионетта! Эдельмина! Не хотите посмотреть на зачарованный браслет, который купила Бетти?

— Сейчас идём, Грета! — Лионетта убрала в сумку шахматную доску, взмахом палочки уменьшив её, и они с подругой, подхватив сумки, убежали. Что-то мягко шмякнулось на скамейку, где до этого сидела Эдельмина.

— Она выронила кошелёк! — ахнула я. — Луна, подожди, я пойду верну.

— Лучше не надо, — даже мечтательность из голоса почти пропала. — Ты же гриффиндорка, да ещё и Уизли. Скажут, ты оттуда часть денег украла. Положи его в коридор. Она сейчас вернётся за пропажей — пусть думает, что он выпал в коридоре.

Да, Рейвенкло — ребята умные, мама правду говорила. Я взяла кошелёк и быстро метнулась к выходу. Только бы Эдельмина не заметила сразу, а то как войдёт сейчас, застукает меня на месте преступления...

Кошелёк был подозрительно лёгким, несмотря на размеры. Соблазн был слишком велик — я самую чуточку расстегнула молнию, просто чтобы полюбоваться на легендарное золото, в котором просто купались, по словам мамы, все слизеринцы...

Кошелёк был набит салфетками. Ни единой монетки, даже бронзовой.

Я в изумлении обратила на это внимание Луны.

— Понятно... — протянула она. — В общем-то и правда, её папа — всего лишь палач при Визенгамоте. А что делать палачу, когда есть дементоры? Только зверей убивать, когда Министерству надо. А зверей все обычно любят. И если б там были деньги, кошелёк был бы зачарован на случай воровства.

Вдруг она вынула из собственного кармана ещё серебряных монет (кажется, они назывались сиклями) и, подбежав ко мне, сунула их в кошелёк.

— Луна!..

— А что? Разве она узнает? Может, это нарглы подбросили.

Не желая отставать от подруги, я бросила туда же семь из моих миниатюрных кнатов. Свою лепту внесла, так сказать.

— Это и есть пожарный случай, — заявила я, застёгивая пресловутый кошелёк и осторожно выпихивая его в коридор. И вовремя — всё ближе слышался взволнованный голос Эдельмины.

Мы с Луной быстро сели к окну.

— Так вот, приехали мы с папой в Белфаст и сразу побежали искать кукурузного мурушика, — снова заведя глаза к небу, принялась рассказывать Луна.

— Ну и как, нашли? — подыграла я, слушая, как за дверью Эдельмина с возгласом облегчения подняла свой кошелёк.

— Не нашли, — огорчённо покачала головой Луна. — Видишь ли, он становится видимым только во время парада планет, так что искать было сложновато. Но про парад планет мы уже потом вычислили, а ведь весь город тогда облазили. Папа почти поймал одного совсем маленького мурушонка, ещё не привыкшего к невидимости, но он и то сбежал.

Дверь купе открылась, и на нас с подозрением посмотрела Эдельмина.

В славные студенческие деньки я подрабатывала массовиком-затейником на детских праздниках, порой даже Снегурочку играла. Там тоже частенько требовалось невинно-непонимающее выражение лица, когда фокусы ребятне показываешь. Или когда дети, возвращаясь за стол, находят на своих местах подарки...

Умение напускать на себя такой вид я, к счастью, после перехода в другой мир не утратила. Эдельмина бы сгорела со стыда, если бы Луна Лавгуд и Джинни Уизли (особенно Джинни Уизли!) признались, что подкинули ей денег. Луне никакой практики массовика-затейника не понадобилось — она сидела со своим обычным отсутствующим видом, будто бы размышляя, кто такая Эдельмина, где мы все находимся и что есть бытие.

Пожав плечами, слизеринка закрыла дверь.

— Интересно, чего это она? — очень громко и чётко спросила я.

— Нарглы разыгрались, — поставила диагноз Луна. Нет, в чём-то мы с ней даже схожи. Я всё оправдываю василиском, она — мозгошмыгами и нарглами.

— Ну что, всё в порядке, нашла? — раздался голос догнавшей подругу Лионетты.

— Уф, да, и даже охранные чары никто не взломал, — ответила Эдельмина. Я с трудом удержалась от смешка, а Эдельмина добавила:

— Знаешь, я так переволновалась из-за кошелька — всё-таки пойду и куплю шоколадных котелочков.

— Конечно, иди, шоколад — самое то после сильных переживаний! — ничего не заподозрив, поддержала её Лионетта.

Но когда поезд уже притормозил и полз через пригороды Лондона, Луна как раз «отлучилась на пару минуток» (после едва ли не литра тыквенного сока, выпитого в общей сложности за время поездки), а в купе шмыгнула красная до корней волос Эдельмина с коробкой шоколадных котелков в одной руке.

— Ты... Уизли... это... — промямлила она. — У меня хороший конспект по зельям, вы-то все Снейпа боитесь и ничего не записываете, и на факультатив к нему не ходите, а тебе после истории с Тёмным Лордом подтянуться в учёбе надо, в общем, если хочешь, то вот, — на одном дыхании выдала она.

Мне на колени упала толстенная тетрадь — тяжёлая, видно, что пергаментная. Вроде бы Гермиона Грейнджер ради знаний не боится никакого Снейпа и уже обещала свою помощь... Ну ладно, не одними зельями жив ученик Хогвартса.

— Спасибо, Макнейр, — улыбнулась я. Имя у неё было красивее фамилии, но раз она меня зовёт Уизли, отвечать буду так же.

— И никому чтоб не говорила, Уизли, ясно? — потребовала она, вконец побагровев.

— Да очень надо.

Больших заверений ей не требовалось — да и я уже успела понять, что Уизли никаких дел не желают иметь со слизеринцами и наоборот. Можно догадаться, что ни мне, ни Эдельмине этот тезис опровергать не хочется.

Она пулей выскочила из купе.

На вокзале я попрощалась с Луной, договорилась, что она зайдёт к нам в гости в ближайшее воскресенье. Меня сразу же подхватила рыжая гвардия братцев и почётно препроводила к родителям.

Маме я смущённо сказала, что была вынуждена расстаться с семью кнатами, потому что Луна потеряла деньги и очень проголодалась. Семь кнатов стоила одна шоколадная лягушечка, а терять что бы то ни было было вполне в характере рассеянной Луны.

Никаких возражений не было — у Лавгудов репутация была хорошая, мою дружбу родители одобрили, а уж моё благородство привело их в бурное восхищение. Пока мы ехали домой на машине (как объяснил папа, выданной Министерством напрокат), мама не переставала ахать:

— Вот она, истинно гриффиндорская самоотверженность, наша фамильная!

Не сказать, чтобы я что-то отвергла, лишившись семи монеток, но было приятно. Оказывается, прикидываться Джинни Уизли не так уж и сложно — главное, всё на василиска валить. Может, и хорошо, что у меня такая толпа братьев (как бы о двух отсутствующих подробности выяснить, кстати?). Родительское внимание не сконцентрировано на мне, как ни крути. Будь я единственным чадом, могли бы и вычислить.

А вот интересно, распространяется ли истинно гриффиндорская самоотверженность на слизеринцев?