Месть Фарката Бона (гет)

Дарнейла словно заледенела. «Что же я наделала?! — в панике, но как-то медленно, будто издалека, отголоском чужого голоса пришла мысль. — Теперь Браю придется его убить…»

Вслед за Владычицей она прошла на антресоли, откуда открывался вид на крытый внутренний двор обители, и там внизу уже сновали собирающиеся по приказу матери месм эфеты. Бедной девушке все никак не удавалось поймать взгляд Тинери — длинные белые волны конских волос, венчавшие шишак его серебряного шлема, подхваченные сквозняком от распахнутых для проезда конницы ворот, то и дело закрывали ему лицо… Но вдруг он на мгновение поднял голову, чтобы тут же склонить ее перед Оломейской волшебницей. Веки Брая показались Дарнейле красными, а взгляд пустым…

— Ступайте и выполните свой долг! — раздался низкий властный голос месмы Никтогии. — Закон един, и он незыблем. Во имя сохранения Силы, что мы передаем своим дочерям.

— Гоулмир, гоулмир инг брадт (1)… — нестройно прозвучала старинная клятва воинов. Что значили слова давно забытого языка, пожалуй, не знали не только они сами или насельницы Обители Дум, но и нынешняя настоятельница — только читала неясные разрозненные упоминания об этом заклятии в тех древних летописях, которые уже шесть веков велись поколениями здешних волшебниц. С таким кличем шли в походы мести рыцари их земли.

— Олуэмор! — почти прокричала положенный отклик мать Анарда Никтогия. — В баронство Квитарст путь ваш лежит. Имя — Фаркат Бон! По слову Дарнейлы Киллы Гейсарнейской, да не будет крови отца у новорожденной месмы, сестры Имнеи Целаты!

— Так! — вой двадцати глоток был ей ответом.

— В стремя! — скомандовал геризого.

Лязгнули цепи, опуская внешние ворота. И отсалютовавшие обнаженными мечами рыцари, растянувшись поодиночке, стали покидать двор… Когда переходили узкий подвесной мост, построенный так из-за оборонительных соображений, их трепещущие на усилившемся ветру алые плащи сливались в одну линию… И так напоминали вышедшей вместе с Настоятельницей на привратную башню бедной предательнице Килле жуткую кровавую рану.

* * *

Ехали молча. Хоть кводы архонт взял свежие, воины внезапным походом тяготились, рассчитывая весенние праздники провести в лагере в относительном спокое; да и до страды оставались считанные тени! Значит, напрасно радовались возвращению командира… А еще — никто из удаленных сынов месм (а именно такое клеймо — лон — каждый из слуг Обители носил пожизненно!) с радостью не воспринимал карательные миссии, попросту убийство, пусть и ради каких-то там недоступных мужчинам, страшных законов волшбы. Не честь это!

— Командир. — К Браю, который, вперив взгляд в дорогу, ехал впереди войска, приблизился его старый друг, капитан Иммер Рейдент. И тихо спросил, наклоняясь так, чтобы никому не было слышно: — Мы и вправду Кота… того? Ну мальчишка же совсем… Что там твоя с ума сошла?

— Моя… — Архонт блеснул взором, как лезвием полоснул. — Как раз умней нас всех будет-то! Вот ты не думал, Рей, если так легко саму Владычицу обмануть — может, и наших… — он так выделил «ш», ну чисто змеем зашипел, — отцов из мести какой месмы или по ошибке положили, а?

— Да почем ты знаешь, что то не Фаркатка надеял? — Пожилой капитан выглядел растерянным. — А вообще…

— Не забывай, закона и присяги нашей никто не отменял! — строго сказал Брай. — Мы люди-то военные. — И вдруг подмигнул. — Гийом весточку прислал, нету уже в Захруте Бона, да и девственник баламут наш трепливый — доподлинно знаю. Но вот куда этого окаянного котищу понесло?! Узнаю — высеку, неделю сидеть не сможет, Астарлинговыми рогами клянусь!

— А я добавлю! — Лон-Иммер раскатисто засмеялся. Было видно, что с его души свалился камень. — Он меня еще в скорпенки (2) обдул, наглец! — Отъехав в конец колонны, он скомандовал: — Подтянись! Впереди река. Обоз переправлять. Сувей, Апенак — в аръергард!

-----

(1) Гоулмир, гоулмир инг брадт... — Олуэмор! — Перевод раскроет сюжет, поэтому будет только в следующей главе.

(2) скорпенки — простенькая азартная игра типа "в очко"