Freak (гет)

«Вся магическая Британия в едином порыве празднует избавление от «Того-кого-нельзя-называть», кровавого и жесткого убийцы, чьи преступления навечно останутся темным пятном нашей истории. К сожалению, люди, остановившее победное шествие Темного Лорда, тоже не смогли пережить эту ночь. Его последними жертвами стали Джеймс и Лили Поттеры, ценой собственных жизней спасшие своего сына и всех нас. Восславим же в веках память героев!»

Подробные воспоминания о Поттерах — страница два.

Разбор преступлений и досье на известных членов группировки «Пожиратели Смерти» — страница семь.

Эксклюзивное интервью министра магии Миллисенты Багнолд — страница тринадцать

Первая страница Ежедневного Пророка, от второго ноября 1981 года.

День в городке Литтл Уингинг, что находится в графстве Суррей, шёл своим чередом, установленным ещё чуть ли не при Георге VI. Размеренность жизни нарушал только дедок в байкерском прикиде, спрятавшийся от мелкого осеннего дождичка под старомодным зонтом. Его длинная окладистая борода развевалась на ветру, так и норовя выскочить из-под сухого укрытия, однако хозяин с завидной сноровкой прятал её обратно. Местные кумушки, сидящие в тёплых домах, какое-то время наблюдали за ним, подмечая всяческие несуразности в его внешности, однако бородач просто стоял, и смотреть за ним стало просто неинтересно.

Оживление внёс черный Астон Мартин последней модели, аккуратно подъехавший к стоящему человеку. Мужчина за рулем проверил сохранность своего единственного пассажира, ныне сладко спящего в детском креслице, и вышел под дождь:

— Здравствуйте, профессор Дамблдор! — Сириус попытался не слишком явно показывать своё удивление, но его ошарашенный вид говорил сам за себя. Нет, он, конечно, знал, что директор любит эпатировать своим внешним видом, но одно дело бирюзовая в фиолетовую полосочку мантия и совсем другое — чёрные кожаные штаны и полузастёгнутая косуха. Ну, хорошо хоть без цепей обошлось. — Прошу прощения за опоздание, сами понимаете, пробки!

— Здравствуй, Сириус, — довольный произведённым эффектом, Альбус немного помолчал, позволив своему собеседнику прийти в себя. — Как себя чувствует Гарри?

Весёлое удивление моментально скатилось с лица Сириуса, сменившись мрачной озабоченностью и плохо сдерживаемой яростью.

— Я не знаю, что вы там себе придумали, профессор, но мой крестник не будет жить среди этих магглов! Я помню рассказы Лили, я даже несколько раз видел их лично — это самые ужасные магглы из всех, кого я когда-либо знал!

— Помолчи! — Дамблдор лишь чуть-чуть повысил голос, но этого хватило, чтобы впавший в истерику Сириус осёкся на половине фразы. — Тоже мне, знаток магглов нашёлся, эксперт, Мерлин тебя подери! И об обстоятельствах ваших встреч я знаю, нечего теперь лицо прятать и морду воротить — сначала откалываете шутки в духе вашей компашки, а потом удивляетесь — чего это нас так не любят? Что же касается Гарри, то у меня есть несколько причин. Первая: ты лоботряс, и если бы я тебе не доверил ребенка, ты бы уже отправился на свою кровавую вендетту с бывшим другом, наплевав на себя, друзей и, в особенности, на крестника.

— Да я…

— Да, ты! — возмущенный вопль Сириуса снова прервал Дамблдор. — Не надо быть легилиментом, чтобы прочитать ход твоих мыслей. Ты даже сейчас только и думаешь, что о мести. И как тебе на воспитание оставлять ребенка?

— Можно отдать его в любую другую семью. И желательно волшебную, — Сириус притих, отвлекшись от мыслей, где грязная крыса Питер корчится от очередного Круциатуса. — Я могу поговорить с Фрэнком, уверен, он не откажется принять Гарри.

— И вот тут в дело вступает причина номер два, — Альбус собрался с мыслями и продолжил. — Ты ведь читал материалы, что я прислал тебе вчера?

— Читал, — угрюмо буркнул Сириус. — Только я не очень понял, к чему всё это?

— Проблема в том, дорогой мой мальчик, что всё это напрямую относится к твоему крестнику. Мы так и не поняли, как именно это произошло, но после случившегося магия Гарри вышла из-под контроля — именно поэтому в инструкции было строго-настрого запрещено колдовать рядом с ним или доставлять его сюда каким-либо магическим способом.

Дав Сириусу немного времени, чтобы переосмыслить ситуацию, Альбус продолжил.

— Любая активная магия в пределах метра от твоего крестника может повести себя непредсказуемо. Она может сработать как надо, а может превратиться во что угодно. Вингардиум Левиоса рядом с ним может сработать как Инсендио, а Авада Кедавра обсыпать цветами — последствия предугадать невозможно. Ребята Гринграсса провели некоторые исследования, и их вердикт — спрятать ребенка там, где поблизости точно нет магов или источников магии. По их мнению, если Гарри будет испытывать сильные эмоции, это поле может разрастись, а если рядом с ним будет активная магия, это будет опасно в первую очередь для него самого.

— И что теперь? Изолируем его навсегда от магического мира? Как бы не так!

— Никто не говорит про изоляцию, Сириус. Отдел тайн ищет решение…

— Вивисекторы? Этим только дай повод, они и ребёнка пойдут вскрывать!

— Роджер держит их в узде. Найди решение лучше, раз уж ты считаешь, что мы только и думаем, как бы навредить единственному сыну Лили и Джеймса! Ты думаешь, мне сейчас просто?!

— Простите, профессор, — тихо сказал Сириус, посмотрев через стекло на спящего Гарри. — Но я всё равно буду к нему приходить.

— Так тебе никто и не запрещает, только уж будь добр, воздержись от колдовства в его присутствии. А когда он подрастёт, наши секретники что-нибудь уж точно накопают. В конце концов, к одиннадцати годам нам в любом случае придётся что-то сделать. Необученный маг — это бомба замедленного действия, а уж сильный необученный маг с непонятной аномалией — это похуже ядерного взрыва. Но эту сторону вопроса мы с тобой еще обсудим, теперь бери Гарри и иди договаривайся с сестрой Лили.

— Но профессор…

— Никаких профессоров, мой мальчик. Хочешь быть крёстным — принимай ответственность, в том числе и за то, что вы творили раньше. Извинись, объясни ситуацию — в общем, разберёшься, я в тебя верю. А теперь мне пора, заседание трибунала состоится уже через десять, — Альбус посмотрел на часы, — нет, семь минут. И ещё, мой тебе совет — оставь эту затею с Петтигрю. Авроры поймают его и без твоей помощи, а я не хочу, когда ты в очередной раз наломаешь дров, судить ещё и тебя.

Бережно отстёгивая всё так же спокойно спящего Гарри, Сириус думал о последних словах Дамблдора. Он был прав, кругом прав, но Сириус не мог спокойно ждать, пока авроры поймают этого мерзкого предателя. Он бы уже давно шел бы по его следу, но директор знал, как остановить своего бывшего студента. Впрочем, если договориться с сестрой Лили (как же ее звали? Герань? Орхидея? А, точно, Петунья!), то немного свободного времени у Сириуса всё-таки появится…

Вышедшая на звонок в дверь Петунья нос к носу столкнулась со смутно знакомым человеком, держащим на руках крохотный свёрток с ребёнком.

— Ты?! — возмущённо начала Петунья, но сразу осеклась, сбавив тон на несколько оборотов вниз. — Какую еще офигенную шуточку придумала твоя идиотская голова? И откуда ты вообще ребёнка взял?

— Может, хотя бы пропустишь внутрь? Я-то ладно, а вот Гарри и замерзнуть может!

— Гарри? — она отошла от прохода, позволяя Сириусу войти в дом. — Что-то с Лили? Что произошло?

— Её убили, Петунья, — к горлу Сириуса подобрался ком, но он продолжил, отгоняя непрошенные слёзы. — Её, и Джеймса тоже. Их больше нет.

— Я ей всегда говорила, что эта магия до добра не доведёт, — глухим голосом сказала Петунья, с трудом сдерживая себя. Словно почувствовав настроение матери, где-то через комнату заплакал маленький Дадли, а услышав своего кузена, к рёву присоединился и Гарри. — Так, иди садись на диван и попробуй успокоить своего. Дадли! Спокойно, мой хороший, мама уже идёт!

Спустя несколько часов, пары чашек чая и сеанса коллективного кормления детей, Сириус с тоской подумал, что директор был прав и тут, говоря что эти магглы не так уж и ужасны.

— Так ты хочешь попросить, чтобы Гарри жил здесь? — первой начала сложный разговор Петунья. — Нет, почему его не доверили тебе, я не спрашиваю — тут и так все понятно. Неужели у Лили не было других друзей?

Сириус дёрнулся, как от удара, но истерить не стал:

— Были, конечно, и многие бы даже согласились бы его принять, но после всего случившегося он просто не может жить среди волшебников — это опасно, — видя, как вскинулась Петунья, Сириус тут же поспешил её успокоить. — Нет, для магг… обычных людей это не опасно. Совершенно точно.

Петунья горько рассмеялась.

— Знаешь, я иногда обзывала свою сестру чудачкой, уродом. Не такой, как все люди. Ненормальной. И что теперь? Ты приносишь мне её сына, потому что он урод уже для вас. Вот такой вот жизненный парадокс.

— Он не урод! — вскипел Сириус. — Он… просто…

— Ну что — просто? Вы сами не знаете, куда его деть, вот и вспомнили обо мне. Будь у вас другая возможность, тут же бы ей воспользовались и даже весточки о смерти Лили бы не подали. Что морщишься? Не права?

— А ты сама разве не так же себя повела, когда не сказала Лилз о смерти родителей?

— Да все мы хороши, прости Господи. Хотя с вас бы сталось младенца и на порог подбросить, с записочкой, лишь бы не общаться с презренными магглами.

— Совсем-то перегибать не надо, не изверги же мы, в самом деле. Примешь ребёнка? Я буду к нему приходить, содержание тоже с меня, если есть ещё что-то — говори.

Петунья подумала, что с учётом финансового обеспечения Вернона будет гораздо проще уговорить, но вслух сказала:

— Ладно, всё ж таки родная кровь. Но учти, воспитывать мы будем из него нормального человека, без этих ваших высокомерных выкрутасов. Заходить — заходи, о магии своей тоже можешь рассказывать… потом, когда он подрастет. Но если отмочишь хоть одну выходку в прежнем стиле — мы уж найдём на тебя управу. Договорились?

Так, обговорив все условия, высокие стороны сошлись во мнениях и в доме на Тисовой улице, 4 стало на одного жильца больше.

На следующий день, стоя над уже засыпанной землёй могилой, куда положили Джеймса и Лили, Сириус поклялся всеми силами защищать Гарри от любой угрозы. И потом, когда он произносил прощальную речь (подумать только, всего несколько лет назад он говорил им совершенно другие слова. И они были живы! О, Мерлин, раздери великаны эту шляпу, отправившую этого грязного предателя на Гриффиндор!), и когда они с Римусом не смогли посмотреть друг другу в глаза, и даже когда Нюниус положил два цветочка рядом с надгробием Лилз, Сириус помнил о клятве. Не сдержался он только тогда, когда в полном душевном раздрае аппарировал на любимое местечко в центре Лондона и встретил возле маггловского кафе Петтигрю — тут его рассудок помутился и, выхватив палочку, он начал осыпать Питера проклятиями. Последнее, что он помнил — это взрыв, затопивший половину улицы и неожиданно громкий хлопок аппарации, с которым его унесло в неизвестном направлении.