Дело Гермионы (джен)

Мне очень хочется поразмыслить над строками пророчества, но вначале придется разбираться с Невиллом. Точнее говоря, Сириус тащит его к себе в каморку на разборки. Подумав, иду следом, мало ли чего. Блэк — натура увлекающаяся, еще сотворит не того, а директор нам задницы прикрыть уже не сможет. В конце концов, никуда пророчество не денется, раз уж изречено и текст отдан, так что пока можно заняться повседневными заботами.

Тем паче что стараниями розовой Чебурашки очередной урок изгажен.

Что самое обидное, только-только начал получаться Трансфигурирующий щит, каковой по моей задумке должен был стать основой универсального противогаза. Неважно, куда ты попал, щит превратит все вокруг в воздух и даст тебе возможность дышать. Не говоря уже о массе других применений, только условия подобрать и попробовать универсализировать.

В общем, как выясняется из сбивчивого и полного злобного сопения рассказа Невилла, он и вправду хотел травануть Амбридж. Что-то они там с близнецами такое сварили, убойное и со спецэффектами. Хотели получить имитацию кровотечения, а получили самое настоящее, практически неостанавливаемое, из всех отверстий. Фред, пробовавший зелье, моментально начал истекать кровью, и хорошо, что Джордж и Невилл были наготове. Мигом заставили его проблеваться, залили кроветворными зельями, еще какую-то магию применили и потом пошли сдаваться в медпункт.

Мадам Помфри, узрев эффект, едва ли не обматерила их и сказала, что обязательно обо всем доложит Амбридж, которая ей неприятна, но и молчать о такой угрозе для школьников нельзя. Несколько минут — и все, слабость от потери крови косит любого, и потом ему остается только лежать, истекая до самого конца.

— То есть ты хотел подлить этого зелья Амбридж и потом не давать ей выйти?

— Ну почему же, — Невилл смотрит в пол, — просто подлить ей в чай.

— Дурак ты, Невилл, — выносит вердикт Сириус.

Пауза. Не найдя, что возразить, Лонгботтом сопит и не поднимает головы. Махнув рукой, Блэк просто отпускает нас, даже не пытаясь читать нотаций или устраивать наказания. Покойный Филч — вот тот любил это дело, читал нотации о наказаниях каждый день и не стеснялся повторяться.

Выходим из каморки и останавливаемся.

Расспрашивать Невилла, в принципе, бесполезно. Да и так понятно, что хотел отомстить, но не сложилось. Подставил всех. Вечером ему МакГонагалл мозги на место вставит, а потом еще и бабушка, а потом еще и сам Невилл себя съест. Педагогический процесс налажен, не буду вмешиваться.

Поэтому лучше пойти в библиотеку, но Невилл останавливает меня:

— Разве ты не будешь мне ничего говорить?

— А что бы тебе хотелось услышать? Чтобы я тебя отругала?

— Нет, — чересчур быстро возражает он. — Не надо.

— Что тогда? Тебе грустно и тоскливо, и ты осознаешь, какую ошибку совершил, но хочешь, чтобы тебе сказали, что ты сделал все правильно, а ты, в порыве самоуничижения, будешь каяться и говорить, какой ты нехороший?

Пауза. Невилл, переварив фразу, отчаянно мотает головой.

— Ну а что тогда, не пойму, скажи прямо, — развожу руками.

— Скажи, Гермиона, это правда, что тебе нравится Дамблдор? — спрашивает Невилл и краснеет.

Гхм, прошло два месяца, ну и так далее. С духом собирался? Типа как травить директоров — так мы смелые, а в остальном сразу в кусты прячемся? Невилл ждет ответа, не поднимая глаз. Тю, вот не играл бы в стеснительную барышню, ага, глазки в пол, весь засмущался. Впрочем, ответ и так ясен, тем более что дедушка Альбус одобряет.

— Да, а что?

— Ничего, — бурчит он и отворачивается.

Вот и поговорили, ага. Расходимся. Невилл с тоской и обидой маленького щенка в глазах бредет в башню, я в библиотеку. Стоило бы, конечно, поговорить с Лонгботтомом, но ладно, иногда пострадать даже полезно. Слишком уж его занесло с этой местью и обидами, пусть попереживает, потом получит люлей от МакГонагалл, и вот уже тогда можно будет с ним разговаривать, вправляя мозги.

Хотя бы на тему того, что он подставляет не только себя, но и окружающих.

Сидение в библиотеке оказывается не совсем бесполезным, но результат, конечно, мог бы быть и лучше. Расшифровал только последнюю строчку, и то исключительно в силу послезнания. «Предатель не предатель» — это, разумеется, про Снейпа, а «убийца не убийца», следовательно, о Сириусе. Встать плечом к плечу они могут только в одном случае — если будут защищать Гарри Поттера. То есть понятно, что Орден Феникса и все такое, но даже внутри орденских дел только Гарри может свести их вместе. Вот только про судьбу непонятно.

Слова про «воспрянет свет» можно было бы трактовать как знамение нашей победы, но почему тогда «возликует тьма»? Да еще и Том с Гарри будут в ужасе? Моя не понимать. Не хватает информации для полноценной оценки, может, дедушка Альбус сумеет расшифровать? Пока что ясно только, что кто-то вернется и будет всякое нехорошее твориться, но разве Волдеморт уже не вернулся?

В общем, изрядно вскипятил себе мозги, но так ничего дельного и не вспомнилось.

Нужен Омут Памяти, и нужно пересмотреть фильмы, чтобы уловить все детали. Наверняка там какие-то намеки да были, только я их не упомню. Какая-нибудь мелочь в сцене на десять секунд вполне может оказаться ключевой. Но Омут в кабинете Дамблдора, и туда не попасть. Хитрый дедушка сменил пароль и никому его не сообщил. Вначале там даже дежурили авроры, но теперь, когда их осталось двое в Хоге, они предпочитают таскаться за Гарри Поттером.

Иногда из-за этого Гарри в мыслях проходит как Мальчик-Несущий-Золотые-Яйца.

Этакая помесь из событий четвертого года, отсылки к Курочке Рябе и к общей важности Гарри в глазах Министерства и не только. Гарри Поттер — он еще и как Крузенштерн, человек и пароход. В смысле, человек и символ, и все, кто хочет славы борцов с Темными или просто славы, поднимают Гарри на знамя. Представив картинку, как Гарри полощется на ветру, насаженный на флагшток, тихо хихикаю.

Вечером, как будто в порядке мести, МакГонагалл насаживает на этот самый флагшток меня и Невилла. В основном, конечно, Невилла, мне так, за компанию достается. Мол, следить надо, мисс Грейнджер, за однокурсниками и вовремя их за руки хватать. Научили Невилла варить зелья — будьте любезны пройти на выдачу люлей за его огрехи. Минерва пребывает в тихой ярости, что для людей ее склада означает просто ниибическое бешенство. Другой в таком состоянии уже бы башню Гриффиндора развалил, а Минерва всего лишь нас отчитывает

Правда, периодически приходится наступать на ногу Невиллу, чтобы молчал и не вякал.

Очень удобно оказывается давить протезом, хе-хе, какая многофункциональная вещь. Высказав нам двоим все, что она думает о наших умственных способностях, а также сняв баллы, МакГонагалл сообщает, что хотела назначить нам отработку, но передумала. Общественное презрение будет нам наказанием, ибо, воспользовавшись диверсией Невилла и привязав ее к нахождению Лонгботтома в кружке «Ежиков» и дополнительным занятиям, Амбридж наносит ответный удар.

Уже завтра, сообщает нам Минерва, будет опубликован указ о запрете кружков, клубов, секций — и вообще, «больше двух не собираться». Будут запрещены дополнительные занятия, собрания, обсуждения политики руководства школы. Еще объявят дополнительный набор в дружину ДА, каковая дружина, по замыслу Чебурашки, должна присматривать за всем Хогвартсом. Те, кто уже состоит в ДА, получат дополнительные льготы и выступят в роли наставников для свежевступивших. В общем, еще видеокамеры на каждые десять метров коридора и в классах прикрутить, и слежка будет полной.

Также, напоследок, Минерва ожидаемо (для меня) сообщает, что написала обо всем бабушке Невилла, и вообще, «лучше бы вы мистер Лонгботтом в свободное время акромантулов в Лесу дразнили, чем пытались устроить гадость той, кто всю жизнь этому посвятила». В общем, смачно так прикладывает, и после ухода Минервы Невилл просто начинает рыдать. Хвала магистрам, что наш декан все-таки что-то смыслит в педагогике и отчитывала нас в пустой гостиной.

— Я же хотел как лучше! — завывает Невилл в перерывах между всхлипами. — Она же плохая!

Классика. Хотели как лучше, а получилось как всегда.

— Взгляни на это с другой стороны, Невилл. Ты получил бесценный опыт, и если мы переживем этот учебный год, то опыт этот тебе очень пригодится.

— Почему это мы не переживем?

— Представь себе, что теперь тебя невзлюбит не только Амбридж, но и половина школы. И будут пытаться загнобить с позиции силы — например, состоя в дружине ДА. Еще и бабушка тебе напишет. Так что переживем — это в моральном смысле, не в физическом.

— Тебе хорошо, ты вон какая сильная, а я весь год себя заставлял, и что в итоге? Только всех подвел!

И так далее, и так далее. В принципе, Невилл неплохо так пар спустил, тяжело ему все-таки самого себя через колено ломать. Ну а так поревел, что вроде как и не по-мужски и перед девчонками нельзя, но в данном случае можно, и выговорился, без всяких зелий, и в общем, если в следующую неделю нас не затравят, то там только экзамены останутся. До них еще два месяца, и если уж «многое может случиться между ложкой и ртом», то за такой срок и подавно.

Если и есть в указе плюсы, то исключительно того свойства, что теперь у меня появляется время для собственных тренировок. Черновик-конспект за авторством Люпина извлечен на свет и подвергнут предварительному осмотру. Вздохнув, приступаю к чтению, все равно дополнительных занятий нет, а отоспаться перед Астрономией можно и после ужина. Пока школа гудит, переваривая указ о запрете всего, кроме дружины ДА, можно позаниматься. Уже 19 апреля, блин, куда только время уходит?

Разбор пометок Люпина и текста легко и непринужденно съедает еще несколько часов. Разумеется, в Запретную Секцию меня не пускают, и теперь за разрешением уже просто так не сходишь. Наверняка мадам Пинс докладывает Амбридж, кто и куда ходил в библиотеке и с чьего разрешения. Знаем мы этих министерских чинуш, хлебом не корми, дай поразводить отчеты и доклады обо всем на свете, и чтобы за каждый чих в трех экземплярах отписывались.

В общем, познавательно, но голова все равно болит и гудит.

Как ни странно, но я недооценил не то чтобы всеобщую, но все равно обширную глухую ненависть к Амбридж. Возможно, таковая была всего лишь следствием уважения и любви к Дамблдору, то есть Амбридж ненавидели не потому, что Чебурашка такая жопа с ушами, а на противопоставлении с дедушкой Альбусом. В любом случае, указ еще больше разжег эту ненависть, но на Невилла она не вылилась. Только дружинники ДА пытались подколоть на эту тему, но как-то вяло, без огонька.

Не моя заслуга, но все равно можно утереть лоб и выдохнуть: «Обош-ш-ш-шлось».

Запрет на все дополнительные занятия? И вам надоело заниматься учебой, учебой и еще раз учебой? Хм-м-м, а давайте-ка сходим в Запретный Лес с Хагридом. Знаю я там «офигительное местечко с циркулями». Тем более что вопрос давно стоял, а благодаря теплой и ранней весне снег и грязь уже практически ушли. В общем, можно заняться поисками той хрени, которую выбросил в Лес полтора — ох и летит же время! — да, почти полтора года назад.

Все равно в эту субботу у Гарри процедуры в медпункте, что-то там Помфри дополнительно с ним мудрит на предмет скорейшего восстановления магии. Два аврора на охране, да и сама целительница не промах, так что даже прибеги кто в гости, без меня справятся. Ах да, еще и Джинни на подтанцовке, тоже решила на радость Помфри учиться медицине, ну заодно и за своего Гарри любому, как уже говорил, «пасть порвет, моргала выколет».

Опять же, есть еще и второй школьный закон имени Гарри Поттера, немного нивелирующий первый. То есть неприятности во втором семестре, глобальные и с размахом — это вот первый закон. Второй закон разрешает Гарри Поттеру нарушать правила школы, чтобы устранить неприятности, вызванные первым законом.

Иначе говоря, если Гарри Поттер нарушает правила, чтобы спасти школу от неприятностей, вызванных первым законом, то за эти нарушения он получает баллы, поощрения и — самое главное! — эти нарушения не приводят к ужасным последствиям. Ведь обычно как — правила устанавливают, чтобы их соблюдали, и правила эти, как правило, написаны кровью нарушителей. Но вот по второму школьному закону Гарри может нарушать правила, и даже, пожалуй, более того. Без нарушения правил Поттер не сможет устранить неприятности, вызванные первым законом.

В общем, примерно как-то так.

Следовательно, в случае нападения Гарри там может применять что угодно, ему все сойдет с рук, дадут похвальную грамоту, баллов, пряников, призы и так далее. Поэтому можно хоть и не с легким сердцем, но более-менее спокойно оставить его в медпункте и наведаться к Хагриду. Тем более что наш лесничий и без того, кажется, что-то нашел в Лесу. Как-то все без Дамблдора... ну не то чтобы бестолково идет, скорее ощущение, что план провалился.

При этом точно знаю, что план продолжает работать, но отделаться от ощущения не могу. Как будто отсутствие дедушки Альбуса автоматически означает проигрыш — или это потому, что тупо не понимаю, чего он там задумал, а спросить не у кого? Хоть бы записку прислал со своим фениксом, раз уж Министерство сов досматривает, да и вообще, ни в жизнь не поверю, что у того же Снейпа нет при себе дневника с двусторонними Протеевыми чарами!

Но кто же мне, такому маленькому, даст написать на деревню дедушке?

Правильно, никто. Охраняй Гарри Поттера и не задавай глупых вопросов, все, что нужно, тебе сообщили, вот и действуй. Невольно усмехаюсь в такт шагам и мыслям. Будь я взрослым, примерно так бы и воспринимал четырнадцатилетнюю девушку, пусть и местами чересчур умную.

Далеко мне до дедушки Альбуса в этом вопросе, но я никогда и не рвался в педагоги.