Мой факультет и другие фрики (джен)

Вечер превзошел самые смелые рождественские фантазии Гарри. Большой зал выглядел потрясающе — в нем стояло не менее дюжины высоченных пихт: одни поблескивали нерастаявшими сосульками, другие сияли сотнями прикрепленных к веткам свечей. На столе красовались сотни жирных жареных индеек, горы жареного и вареного картофеля, десятки мисок с жареным зеленым горошком и соусников, полных мясной и клюквенной подливки...

Студентов было всего ничего, так что всех усадили за один стол, без всяких глупостей насчет разделения по факультетам. В основном это были старшекурсники. Гарри подозревал, что это те несчастные, кто не справился со снейповой предрождественской контрольной, но отказаться от зельеварения не мог. Вот пара подружек-пуффендуек, на протяжении всего ужина бросавших на Снейпа осуждающие взгляды. Или вот, например, Стюарт Боунс с четвертого курса — Рон говорил, что у того вся семья так или иначе связана с Авроратом (а тетка так вообще работала — представить только! — верховным судьей), и Стюарт собирался последовать этой традиции. А для поступления в Школу Авроров — Гарри так понимал, это было что-то вроде колледжа для волшебных полицейских — требовалось сдать экзамены по Защите, Трансфигурации и тем самым злополучным зельям. Или когтевранец Аккерман — семикурсник, прочно оккупировавший ученическую лабораторию. Ходили слухи, что его могут оставить на должности помощника преподавателя. Хотя чтобы Снейпу требовался помощник — он скорее в собственном котле утопится, чем такое скажет.

Гарри был среди присутствовавших самым младшим. И как поддержать, что называется, светскую беседу, понятия не имел. Ближе всего по возрасту ему были гриффиндорские третьекурсницы. Гарри знал их, потому что они играли в квиддич. Спиннет, кажется, и Джонсон. Флинт еще возмущался, как гриффиндорский капитан додумался укомплектовать команду девчонками — на Слизерине, кажется, девушки в квиддич вообще не играли. Знаешь, Джонсон, наш Флинт частенько говорит: "Из этой кучерявой неплохой охотник получился, хоть она и девчонка!" — такая фраза что-то не казалась Гарри подходящей для начала разговора. И вообще, сейчас его больше занимала спрятанная под рубашкой мантия.

Впрочем, студенты куда больше внимания уделяли индейке и пудингу, нежели общению. А еще на столах высились башни из волшебных хлопушек, и это помогало разрядить обстановку, когда никто не был занят поглощением пищи. Куда там магловским чахлым хлопушечкам с пластиковыми фигурками внутри! Эти взрывались с оглушительным грохотом, выпуская клубы дыма — всякий раз разного цвета, и выбрасывали вещи, которые на первый взгляд ну никак не могли скрываться внутри. Первый залп, например, принес контр-адмиральскую фуражку и дюжину белых мышей.

Мыши, кстати, были живые, но — судя по плотоядному выражению на мордочке миссис Норрис — это ненадолго.

У учителей в планах, похоже, стояло перещеголять студентов по размаху кутежа. Дамблдор сменил свой остроконечный волшебный колпак на украшенную цветами шляпу и весело посмеивался над шутками профессора Флитвика. Хагрид без устали подливал себе вина и становился все краснее и краснее, и наконец он поцеловал в щеку профессора МакГонагалл. А она, к великому удивлению Гарри, смущенно порозовела и захихикала, не замечая, что ее цилиндр сполз набок. Синистра и еще какая-то, незнакомая пока Гарри преподавательница, с двух сторон наседали на Филча, то шуточными угрозами, то граничащей с абсурдом лестью пытаясь подбить того на ночную прогулку по замку и окрестностям. Филч краснел, бледнел, заикался почище Квиррела и искал спасения у миссис Норрис. Но миссис Норрис была поглощена слежкой за мышами, а коллега Синистры, напоминавшая в своих очках стрекозу, извлекла из-под многослойного покрова своих пестрых шалей бутылку шерри и вручила ее завхозу, сопроводив это таким пылким взглядом, что зарделся и сидевший по соседству Квиррел. Тюрбан на нем, для разнообразия, сегодня был зеленый.

Единственным, кто не желал принять участия в этом празднике жизни, был Снейп. Он не сменил своего обычного угрюмого выражения лица ни после того, как Дамблдор нахлобучил ему на голову шляпу с покосившимся чучелом грифа, ни после того, как нашел в своей порции пудинга целый галлеон. Сидел с краю, с потрясающим упорством отказывался от предложений Квиррела налить вина и время от времени свирепо зыркал на студентов, которые мало-помалу расслабились и тоже затеяли какую-то возню.

Как оказалось, разбирались они с зачарованной шкатулкой. Немного чар — и зал заполнился музыкой. Сначала поднялись две парочки из студентов. Потом Аккерман чинно пригласил МакГонагалл, та благосклонно кивнула — и вот уже к танцу присоединились преподаватели.

Композиции становились все энергичнее. Хагрид закружил в танце сразу обеих пуффендуек, Дамблдор церемонно склонился перед Спиннет, профессор Синистра утащила Филча куда-то к стене, а ее подруга в ворохе шалей предприняла атаку на Снейпа, попытавшись заарканить его своими бусами.

Снейп позеленел и, пробурчав что-то неразборчивое, ретировался.

Гарри, к которому теперь перешел титул самого мрачного участника вечеринки, поспешил последовать примеру декана. Заодно он загадал: если сейчас он догонит Снейпа, то не откладывая, спросит о мантии; если нет — значит, будет молчать минимум до конца каникул. Так было проще, чем кидать монетку.

Вот только в тот момент, когда он в полумраке коридора на повороте врезался в спину Снейпу, Гарри почувствовал, что на самом деле не очень-то ему и хотелось делиться секретом мантии с кем бы то ни было. Но, как говорится, дав слово — держи... Пусть даже и перед самим собой.

— Эм-м... Извините, профессор, сэр...

Во взгляде профессора зельеварения ясно читалось: скидок на праздничное настроение не будет.

— Что вы хотели, Поттер?

Гарри набрал в грудь побольше воздуха:

— Извинитеможноспроситьнасчетзаклятия...

Вот и сказал. Неправильно бы было держать мантию в тайне — не после того, как Снейп все уши прожужжал о безопасности и безответственности. С другой стороны, надоедать декану, да еще и в его законные выходные — Рождество все-таки — тоже не очень-то верно...

Нет. Так будет честно. Снейп и так прикрыл их четверых в истории с трехголовым псом. Если он, Гарри, просто оставит мантию-невидимку у себя, однажды он не вытерпит и снова наденет ее, а тогда — прости-прощай, спокойная жизнь, его утянет на подвиги. В это странное хранилище, о котором он и слыхом не слыхивал, например...

— Простите, что? — на лице декана, кажется, впервые появилось растерянное выражение. Всего на миг, но тем не менее.

— Профессор, сэр, — начал Гарри, тщательно подбирая слова. — Мне прислали некую мантию, имени отправителя я не знаю, и я подозрею, что она заколдована.

— Подозреваю, а не "подозрею", Поттер, — поморщился профессор. — Вы можете принести эту мантию?

Гарри с готовностью вытащил сложенную мантию-невидимку из-под рубашки. Серебристая ткань шурша развернулась. Ее складки переливались в свете факелов тысячей огней. Гарри снова ощутил желание надеть ее...

Снейп в мгновение ока выхватил ее у Гарри из рук. Мальчик моргнул, и наваждение пропало. Он посмотрел на профессора:

— Понимаете, я...

— В мой кабинет, — сухо сказал декан. — Все там. Мне не нравится выражение вашего лица, когда вы разворачиваете эту мантию...

Кабинет Снейпа ничуть не изменился: все те же книжные шкафы, все тот же гробообразный стол — разве что бумаг на нем стало чуть меньше. Раздраженный взмах волшебной палочкой — и стол девственно чист. Снейп махнул Гарри садиться, сам опустился в кресло и расстелил мантию на столе.

— Поттер, посмотрите на меня! Поттер! — Гарри тряхнул головой, отгоняя мысли о том, как хорошо бы было надеть мантию-невидимку. С каждым разом это становилось все труднее.

Снейп встал между Гарри и лежащей мантией.

— Посмотрите же на меня! — приказал он. — Ну же, Поттер... — добавил он уже мягче. — Я должен определить род проклятия...

Гарри честно пытался следовать его указаниям, но в голове все путалось. Чем дольше он смотрел на мантию — там, за спиной Снейпа, виднелся ее серебристый краешек — тем больше ему хотелось укрыться ее прохладной тканью. Быть невидимым, незаметным для любого, кто захочет его обидеть — это ли не счастье? Мантия, казалось, звала, манила его...

Снейп довольно грубо сжал его подбородок пальцами и заставил поднять глаза. Уж что он там увидел, Гарри не знал — да и знать не хотел, но профессор довольно оскалился и, развернувшись, одним ловким движением свернул мантию. Наваждение исчезло.

Снейп совершенно спокойно отошел к шкафу и начал сосредоточенно перебирать разнокалиберные пузырьки и флакончики. Гарри растерянно следил за его движениями, гадая, что за этим последует.

— Пейте, Поттер, — наконец протянул он Гарри невзрачный серый пузырек. — Вам еще понадобится ясная голова.

Гарри послушался. Зелье чуть горчило, но в целом было довольно приятным — если вы, например, любите газировку с хинином или тоник. Не то что бы Гарри часто удавалось попробовать такое, но представление о таком вкусе у него все же имелось.

Снейп опять развернул мантию, как тореадор в шоу по телевизору, но на этот раз Гарри не почувствовал того сокрушительного очарования. Просто мантия. Необычная. Возможно, когда-то принадлежавшая отцу. Но не более. Никакой жажды приключений или вроде того.

Снейп это, кажется, тоже заметил, потому что на его лице мелькнула удовлетворенная ухмылка.

— Вот так-то, Поттер. Вы, конечно, молодец, что рассказали мне о мантии и ваших, как оказалось, небеспочвенных подозрениях, но я бы хотел услышать всю историю с самого начала.

— О, эм-м, да, конечно, профессор, — он сказал: "молодец"? Кажется, я с ума схожу. — Утром я нашел сверток у себя на кровати. То есть там были подарки, хотя я вообще не думал, что мне что-то подарят, и был удивлен, и как-то растерян, и открыл тот сверток, как и остальные, и... Вот. Мантия. Сначала ничего такого не было, и я ее только из интереса примерил. Но когда я ее одел...

— Надел, — почти беззвучно поправил Снейп.

— ...надел, то почувствовал вдруг такую необыкновенную легкость, и радость, и понял, что хочу пойти в старое хранилище около библиотеки, и вообще могу пройти в этой мантии куда угодно — она же делает человека невидимым... А потом я споткнулся, мантия немного сползла, и у меня прямо в голове щелкнуло: а с чего бы мне хотеть такого? Зачем мне блуждания после отбоя, зачем мне прятаться от Филча, зачем мне это хранилище, о котором я до того момента не знал? Думаю, дело тут нечисто. Ну, я мантию и снял. А потом... отвлекся... и про нее вроде как забыл.

Гарри поднял глаза на профессора. Выражение лица Снейпа было, как всегда, нечитаемо. Декан кивнул, призывая продолжить.

— Наверное, нужно было избавиться от мантии. Но я не мог... А потом я узнал, что все собираются в Большом зале, и подумал, что лучше будет спросить кого-то, кто разбирается в проклятиях. Как-то так.

Снейп хрустнул пальцами:

— Уничтожить проклятую вещь — это вполне здравая мысль. Правда, порой они защищены от большинства простых методов — скажем, от испепеляющих заклинаний и обычного огня...

— Не надо ее сжигать! — воскликнул Гарри и тут же испугался своей горячности. Продолжил он куда тише: — То есть... Пожалуйста, не надо, сэр. Если только можно снять заклятие, профессор, сэр, пожалуйста...

Снейп вздохнул:

— Откуда такая привязанность к простой тряпке? Дезиллюминационные чары нестойки, все равно невидимости вам хватит разве что на пару месяцев.

Гарри опустил глаза:

— Там еще была записка, сэр. Отправитель написал, что эта мантия... Она принадлежала моему отцу.

Снейп глухо зарычал. Руки у него непроизвольно сжались в кулаки. Гарри замер.

Не сопротивляйся наказанию, не смей сопротивляться наказанию! Если твое мерзкое поведение кого-то доводит, изволь принять заслуженное наказание...

Снейп взял себя в руки и медленно, точно через силу, произнес:

— Можете забрать... мантию. Зелье послужит антидотом к наложенным на нее чарам внушения. Не суйтесь в то хранилище, о котором мне говорили. Можете идти.

Гарри медлил.

— Идите уже, Поттер! Идите!

* * *

Гарри ворочался всю ночь, пытаясь понять Снейпа. Выходило пока плохо. Профессор вспылил из-за последней реплики Гарри, это факт. Из-за того, что он не сказал про записку с самого начала? Из-за того, что он просил не уничтожать мантию? Непонятно.

Ему не нравилось выводить декана из себя. Вот ни чуточки. Особенно после того, как он помог ему остаться на каникулы в Хогвартсе и помог разобраться с заклятием на мантии. То есть не до конца, конечно, — Гарри до сих пор не знал, кто прислал мантию и зачем заколдовал ее — но теперь, по крайней мере, мантию можно было одевать (надевать — хмыкнув, поправился Гарри), не опасаясь потерять собственную волю.

Интересно, конечно, было бы узнать, что там, в этом хранилище... Не просто так же отправитель мантии хотел привести туда Гарри! Но Снейп ведь уже запретил туда лезть...

Тут Гарри осенило: он понял, как умаслить Снейпа и узнать, что в хранилище.

Он с утра отправится к профессору, извинится и отдаст записку. И предложит проводить до этого хранилища — вдруг там что-то важное, что поможет найти отправителя! И, разумеется, клятвенно пообещает быть тише воды ниже травы, всячески слушаться и вообще не лезть на рожон.

С этой светлой мыслью он уснул.

* * *

Если Гарри предполагал, что добровольно сданное вещественное доказательство в виде записки приведет Снейпа в хорошее расположение духа, то он глубоко заблуждался.

Профессор, похоже, узнал таинственного отправителя по почерку, и личность эта привела его в состояние полнейшего бешенства. Он клокотал от гнева и рвался карать направо и налево, но, судя по его бессильной ярости, до отправителя ему было не добраться.

Единственный плюс — он не стал возражать против присоединения Гарри к маленькой исследовательской экспедиции. Даже уговаривать особо не пришлось.

— Вперед не лезть, держаться молча, беспрекословно слушаться и по первому моему слову бежать оттуда. Желательно под защиту МакГонагалл. Можно еще к Флитвику, — инструктировал он, стремительно скользя по хогвартским коридорам. Гарри усердно кивал, пытаясь успеть за ним.

Хранилище оказалось больше похожим на старую захламленную кладовку. Взгроможденные друг на друга парты, покрытые слоем вековой пыли, связки карт, к которым страшно прикоснуться — до того они ветхие, помятая корзина для бумаг... Единственное, что бросалось в глаза — так это высоченное зеркало на львиных когтистых лапах, прислоненное к дальней стене. По верху золотой рамы шла какая-то надпись, и Гарри подался вперед, чтобы рассмотреть получше...

— Ку-уда?! — цапнул его за шиворот Снейп. — Забыли, о чем я говорил?

— Что это за зеркало? — спросил Гарри.

Снейп взмахнул палочкой, что-то проверяя, а потом отпустил Гарри.

— Скорее всего, одно из многочисленных волшебных зеркал. Не стоит в него смотреться. И подходить тоже не стоит.

— Там сверху что-то написано, — заметил Гарри. — Можно я прочитаю? Я не буду заглядывать в само зеркало, правда.

— Валяйте, — подозрительно быстро сдался Снейп. Он обошел комнатушку по периметру и, похоже, удовлетворился результатами проверки. Теперь его больше занимали те карты: он осторожно вытянул верхнюю, развернул и внимательно ее разглядывал. — Учтите только, что оно может оказаться порталом, может превратить вас во что-то невообразимое, а может и лишить вас рассудка — хотя было бы, чего лишать... — привычно пробубнил он, целиком погружаясь в изучение карты.

Ну, раз он не вышвырнул Гарри за дверь, значит, не так тут и опасно. Зеркало загадочно поблескивало, отражая расцвеченные витражным стеклом солнечные лучи. Гарри подошел ближе, честно стараясь держаться сбоку.

Надпись гласила: "Еиналежеечяр огеома сеш авон оциле шавеню авыза копя." Что за ерунда? Гарри моргнул. Потом, украдкой обернувшись — и убедившись, что Снейп на него не смотрит — он плюнул на ладонь и, сжав кулак, потер левый глаз. Где-то когда-то он прочитал про такой способ увидеть фейри и невидимое... Или это Рон рассказал?

Ладно, неважно. Все равно это не сработало. Что левым глазом, что правым, что в очках, что без надпись была восхитительно бессмысленна, как речь Дамблдора на начало семестра.

Он, пожав плечами, хотел было уже отойти, как взгляд выцепил слово: "лицо". Правда, читалось оно как-то необычно. Справа налево? Гарри попробовал прочесть надпись задом наперед.

Я показываю не ваше лицо, но ваше самое горячее желание. Значит, волшебное зеркало. Желание. Еиналеж.

Это было довольно... занимательно. Что может показать ему зеркало, чего он не знает? Интересно бы узнать, какое из желаний оно сочтет самым-самым.

Да ладно, как оно может показать его желание? Гарри-то прекрасно знал, чего хочет. "Хочу, чтобы меня любили." Даже забавно увидеть, как зеркало будет выкручиваться.

Он только одним глазком глянет! Он сделал шаг вперед...

— Поттер! — Снейп подскочил в одно мгновение. Карты рассыпались по полу. — Вы чем вообще слушаете?

Он оттеснил Гарри от зеркала, стараясь и сам лишний раз не смотреть в его глубины.

— Оно не может навредить! — возразил Гарри. — Это зеркало Еиналеж! Что такого...

— Да хоть кружка Эйналей! — вскипел Снейп. — Зарубите себе на носу, Поттер: в волшебном мире предметы далеко не так безобидны, как кажется на первый взгляд!

— Извините... — пробормотал Гарри, опуская глаза. — Больше этого не повторится.

Снейп бросил косой взгляд в сторону зеркала и, крепко держа Гарри за плечо, отконвоировал его к выходу:

— Если это действительно Еиналеж, то оно опасно, Поттер. Оно показывает самые сокровенные, самые отчаянные желания. Однако это зеркало не дает ни знаний, ни правды. Многие люди, стоя перед зеркалом, ломали свою жизнь. Одни из-за того, что были зачарованы увиденным. Другие сходили с ума оттого, что не могли понять, сбудется ли то, что показало им зеркало, или нет. Третьи же, Поттер, могли увидеть самые темные стороны своей души, от которых они всеми силами пытались сбежать. Я не силен в философии, но с уверенностью могу вам сказать: бойтесь своих желаний.

Гарри промолчал, хоть это его и не убедило. Чем может угрожать зеркало, всего лишь отразившее его и Снейпа?