Теперь я Молли (гет)

Я попытки с восьмой (да что ж это такое!) зажгла свечи и стянула с себя ночнушку. И чуть не заорала от ужаса: кожа, посеревшая и шелушащаяся, висела складками по всему телу! На лицо тоже страшно взглянуть — щеки обвисли, морщины стали глубже, сверху все это увенчано тусклыми спутанными волосами. Ну как есть зомби, только без язв.

Я нацепила платье, которое на мне теперь безобразно болталось, и стала будить Артура. Пусть разбирается, он же глава семьи и потомственный волшебник. Может, меня кто сглазил и я таю на глазах? Эта мысль придала сил, и я продолжила расталкивать муженька с удвоенной энергией. Вот ведь сон у человека! Хоть все семеро детей заорут, он и то не проснется. Проснувшись-таки и увидев меня, он как-то неприлично тонко пискнул, вытаращился и стал лихорадочно одеваться, приговаривая что-то типа "в Мунго, в Мунго".

Ну в Мунго так в Мунго, я уже хоть куда согласна, только сделайте из меня снова человека!

В больнице нас отправили к дежурному целителю мадемуазель Дюдеван, очень хорошенькой молодой француженке, на фоне которой я смотрелась еще ужасней. Артур что-то мямлил, умудряясь при этом перебивать и целительницу, и меня; пришлось на него шикнуть, что вообще-то было невежливо в присутствии постороннего человека, но получилось автоматически. Моллина память, не иначе.

Я сама поведала Дюдеван историю своей "болезни": легла, уснула, проснулась — монстр. Она водила надо мной палочкой, распевая заклинания, и расспрашивала о моем самочувствии и настроении накануне. Я покосилась на супруга, и целительница выставила его из кабинета. Она мне нравится. Про настроение я pассказала вкратце: не делиться же тем, что я не совсем Молли, но этого хватило.

Итак, у меня кризис среднего возраста, на фоне которого случился спонтанный магический выброс, частично реализовавший мои скрытые желания. На полную реализацию сил не хватило, поскольку совсем недавно были магические повреждения (это когда я вселилась в эту кризисную тушку, ага), и у взрослых такое явление — редкость.* Теперь у меня магическое истощение, после которого неделю лучше вообще не колдовать и соблюдать постельный режим, a потом не переутомляться.

— А что с моим видом? — я состроила совершенно искреннюю печальную гримасу.

— Это вгеменное, пгойдет, — красавица-француженка мне явно сочувствовала и отчего-то мялась. — Мне неудобно об этом говогить, я никогда аньше не сталкивалась с платными услугами, здесь в Англии все иначе, у нас клиника или бесплатная или платная, а у вас... Но это недогого! Подтянуть кожу по газмегу тела стоит восемь галеонов, а подтянуть и омолодить — тгидцать. Но может и само подтянуться, за полгода пгимегно.

— За полго-ода? Нет уж, давайте за тридцать! Я хочу быть похожей на женщину, а не на несвежий труп.

— Хогошо, я сейчас позову вашего супгуга, — и Дюдеван шустро распахнула дверь, в которую чуть не ввалился Артур.

Дальнейшее было похоже на фарс. Оказывается, за жену-домохозяйку принимает решения муж. И он принял — пусть все проходит само за полгода, "ведь ты понимаешь, дорогая, детям нужны вещи для учебного года, а тебе хорошо питаться, мы тебя любим и будем любить всегда, как бы ты не выглядела" и далее, и далее. Да за меньшее убивают! Этот... муж, прости Господи, пожалел для меня восьми галеонов. Почему восьми? Да потому что сумму в тридцать он даже не рассматривал! Ох, дайте мне еще немного денег и регулярный доход, и ноги моей не будет в развалюхе этого ничтожества.

Я не стала устраивать скандал прямо в больнице, но так скрипела зубами, что даже запереживала — вдруг сломаются, а лечить опять платно. Поэтому я просто закрыла глаза, и Дюдеван выперла благоверного в коридор. Лежать и восстанавливать магию можно бесплатно, так что не ждите меня домой, дорогие. Эту неделю я здесь, а потом что-то придумаю.

Между завтраком и обедом семейка пришла меня проведать. Так в коридоре голосят, что я каждого слышу: Джинни, Рончик, Джордж и Фред, Перси и какого-то черта Артур. Шел бы ты на работу, кормилец! 3ашла Дюдеван и спросила, кого можно впускать. Ее тоже возмутил подход Артура, это было заметно. Я позволила войти только Джин, а остальных отправила домой (некоторых на работу). Нечего тут больную мать разглядывать.

А вечером меня посетил Билл, все выспросил у кокетничающей докторши и — тра-та-та-та! — спас непутевую мамашку. И заодно папашку от неминучей смерти. Он, как совершеннолетний родственник, внес оплату за мое лечение, отказаться от которого пришлось бы только в случае прямого запрета Артурa. К счастью, супружник к деньгам сына отнесся вполне философски и вставлять палки в колеса не стал.

Не знаю, что Дюдеван сказала Биллу о моем состоянии, но он внес все тридцать галеонов. Я буду похожа на человека, е-е-е!

И целую неделю меня пичкали зельями, мазали мазями, кормили как на убой и делали массаж. Думаю, что сумма оплаты была вполне приемлемой, учитывая, сколько всего на меня потратили. С Жоржетт, то есть целителем Дюдеван, мы подружились, насколько это возможно при нашей разнице в возрасте и образе жизни. Она оказалась ходячим кладезем информации о косметических зельях, правда, все одобренные ею средства влетали в копеечку. Она советовала покупать ингредиенты и варить снадобья самой — так дешевле — но это точно не для меня. Надо будет уточнить, как там дела с зельями у Джинни.

Чем меня Жоржетт замотивировала, так это колдографией ее матери, с которой махала рукой изящная дама лет тридцати с небольшим. Колда была новая, с отдыха матери в Италии, а мадам Дюдеван в этом году исполнилось пятьдесят пять. Жоржетт вообще очень ругала английских женщин, мол, как можно так отвратительно к себе относиться, непонятно, зачем тогда магия, если тут все стареют как маглы. Вот дамы на ее родине считают дурным тоном выглядеть на свой возраст, начиная лет с двадцати с небольшим. Я только ахала и охала, задавая наводящие вопросы. Ничего себе возможности! А Молли-то в свои сорок с хвостиком выглядела на все пятьдесят. С хвостищем. Пусть двадцать лет скостить не удастся, но хоть бы десять...

За мечтами и процедурами прошла неделя, и меня отпустили домой. Артур скакал вокруг меня козликом, нахваливая колдомедицину, мою стойкость и щедрость старшего сына. М-да, если раньше я относилась к нему терпимо, то теперь это перешло в категорию "еле терплю". Еще порадовал новостью, что в честь меня будет праздник на Гриммо, никуда не деться. У меня есть неделя на окончательное выздоровление — и вперед, в любимый Орден. Вот черт!

После мунговских процедур я, к сожалению, опять не помолодела, зато стала выглядеть как нормальная стройная (ура-ура!) относительно ухоженная сорокалетняя женщина. Но это в одежде, а без оной я себя рассматривать побаивалась: вдруг стресс получу. Вся кожа была в растяжках. В растяжищах! В безобразных и отвратительных растяжищах! Чистыми остались руки, ноги ниже коленей, лицо, шея и малюсенький кусочек области декольте. С растяжками тоже борются, но цена этого действа просто зашкаливает. И с волосами беда — на них лечение не распространялось, и они свисали паклей. Но спасибо Джинни, ожидая моего возвращения, она сбегала в аптеку на Косой аллее и купила мне два необременительных для бюджета снадобья — для втирания и для мытья.

Через неделю я была почти довольна собой: и волосами, ставшими мягкими и гладкими, и подогнанным по фигуре платьем. В Мунго мне не просто подтянули кожу по размеру, еще улучшили тонус мышц. А вместе с кожей подтянулась грудь, да так, что не скажешь про семерых выкормленных спиногрызов (а она ведь всех кормила!), глядя на нее. Я подозреваю, что моя к такому возрасту была бы хуже. A Джин подготовила меня по колдографиям к приходу в Орден.

Хотя любое «довольна собой» омрачалось моим возрастом и состоянием тела, на которое в стиле ню без слез не взглянешь. Как это ни забавно звучит, волшебный мир отнюдь не сказка. Но тогда я еще не знала, что по-настоящему убедиться в этом мне предстоит совсем скоро.

За эту неделю домашнего безделья я только один раз выбралась на лондонскую магловскую барахолку, зато продала сразу пять мантий, отлично сохранившийся сюртук и, простите, три пары дамских панталон с кружавчиками; фунты мне лишними не будут. Еще меня посетила отличная мысль — покупать подержанные мантии в Косой аллее и продавать у маглов. Там это зовется гордо — винтаж.

Забавное словечко — "магл", да? Сначала меня коробило, что обычных людей называют таким дурацким словом и пренебрежительно к ним относятся, а потом привыкла. Традиции волшебного мира, чтоб их.

Никому из семейки я не раскрыла секрет своего бизнеса, и денег тоже не показывала. Про лечение все знали, что помог Билл, а насчет новой одежды думали всякую ерунду, вроде того, что мать слетела с катушек, и теперь из-за этого всем придется ехать в школу в старье. Нет, ребята, в этом году позориться не будем, хотя высокую моду не обещаю.

И вот настал день Икс — праздник на Гриммо. С одной стороны, где наша не пропадала, с другой — все равно страшно. Что там моя усиленная подготовка, если они Молли много лет знают. Попробую не выбиваться из образа — при первой возможности рваться к плите и всех усиленно угощать.

Вот еще проблема добавилась — что делать с волосами? Судя по ведьмам моего возраста (цензурных слов нет на этот возраст!), с распущенными ходить уже неприлично. Хвост тоже не завяжешь — праздник вроде как, нужно соответствовать; то же относится и к косе. А прически я делать никогда не умела, как-то мои прежние три волоска к этому не располагали. И я отправилась к Жоржетт. Она в свой обеденный перерыв за полчаса соорудила мне простую, но изящную прическу, и в бежевом платье по фигуре (мы с дочкой совместными усилиями уменьшили мое лондонское приобретение) и симпатичных туфельках я смотрелась очень даже ничего. Определенно лучше и моложе, чем "прежняя" Молли.

Оказалось, я зря переживала: все так глазели на "новую" меня, что никаких сложных вопросов из прошлого не поднималось. А я изо всех сил разглядывала окружающих. Я ведь читала про них и кино смотрела! У кого-то я просто оценила внешность, например МакГонагалл оказалась похожа на мою школьную классную, к другим присматривалась повнимательнее — все-таки потенциальные родственники. Это я о Гарри и Гермионе. И если с формированием мнения о Грейнджер можно подождать, то с Поттером было нужно определяться скорее. Брать или не брать его в партнеры по магазину, вот в чем вопрос. Так ли он хорош, как в книге? Надо будет уточнить у сынков поподробнее, как именно он вручил им деньги, и где-нибудь разузнать о его финансовом положении. Помню, что он был обеспеченнее Уизли, но кто не обеспеченнее?

Эта мысль вызвала привычное недовольство, которое заметил безумно обходительный Блэк, и кинулся меня развлекать. Совсем не помню его кинообраз, из книги запомнилось, что в молодости он был красавцем, а потом его потрепала тюрьма, и я подсознательно ожидала чего-то, как раз с тюрьмой ассоциирующегося. Но изящный молодящийся Сириус (он напомнил что его следовало называть именно так), ничем не был похож на зэка в моем понимании. То, что в его жизни не все было гладко, выдавали лишь морщины, несколько более глубокие, чем бывают в его возрасте.

Артура явно бесило такое внимание к моей персоне, и я едва сдерживалась, чтобы назло муженьку не пофлиртовать с Блэком как следует. Но при таком количестве свидетелей все же не стала. Интересно, как тут, в магмире, обстоят дела с адюльтером? Я, пожалуй, была бы... Но сама оборвала фривольное течение мыслей: какие тут любовные утехи, пока дети в школу не отправились, да еще и с такими растяжками по всему телу? Вот в сентябре, в темноте...

Да что ж это такое! Не скажу, что раньше была фригидна, но никогда так навязчиво не желала почти незнакомого мужика. Моллин темперамент накладывается на кризис среднего возраста? Да уж, сорок пять — баба-ягодка опять. Сбор урожая наступит, кстати, через пару месяцев. Не хочу-у! Что там Жоржетт говорила про долгую молодость магов? Надо будет уточнить.

Пока я все это обдумывала, мило беседуя с Сириусом, пришел еще кто-то опоздавший. Какой байроновский мужчина! Просто шикарный, только слегка неухоженный. Жены, что ли, у тебя нет, брюнет роковой? И что меня так на брюнетов потянуло? После жизни с рыжим мужем, видать, хах. Романтический герой тем временем направился ко мне и произнес таким голосом, что у меня аж дыхание перехватило:

— Как твое самочувствие, Молли?

— Спасибо, гораздо лучше, — я постаралась мило улыбнуться и выдержать спокойный тон.

К нам тут же рванул Артур, не выдержав уже двух великолепных эм-м… магов рядом со мной:

— Здравствуй, Северус! Что будешь пить?

Я аж дара речи лишилась. Кто-о? Северус? Вот этот?! Это его, что ли, описывали как "подземельное чучело", употребляя эпитеты вроде "кривозубый" и "сальноволосый"?!

Ну зубы я его не разглядела, а волосы довольно приличные, не хуже, чем в кино. (На киношную версию, кстати, не похож.) Боже ж мой, если это Снейп, то как тогда выглядит Малфой и где на него посмотреть? Там-то мне больше чем "посмотреть" точно не светит...

Я так увлеклась наблюдением за Снейпом и болтовней с Сириусом, что упустила из виду Гарри. Ничего, позовем их с Гермионой в гости и разглядим в естественных условиях.

Всю ночь после орденской тусовки мне снились неприличные сны. Главным героем был некто высокий, гибкий и черноволосый, подробностей я то ли не запомнила, то ли не разглядела. Проснувшись, я даже решила присмотреться к сопящему рядом Артуру. Долго смотреть не пришлось, мое решение относительно него пересматриваться не хотело категорически. По отношению к супружнику я испытывала физическое неприятие с самого начала, а потом сюда добавился осадок от недолгой совместной жизни: дурные манеры за домашним столом (на Гриммо вел себя прилично — может ведь, когда хочет), неопрятный внешний вид и эта мерзкая история с восемью галеонами. Нет, женщины такого не прощают.

Я быстренько сбегала в душ; хорошо, что чуть-чуть магии мне уже можно использовать, для нагревания воды хватило. Помыться — помылась, но от непристойных мыслей не спаслась. Что ж, как будем сублимировать?

Переведем-ка в кинетическую энергию — пробежимся за покупками. Джинни, мой бесценный кладезь информации, сказала, что летом на Косой цены ниже и в магазинах свободней, то есть, все как у маглов. А под самое первое сентября отправляться на шопинг — просто традиция. Так давайте сэкономим, а традицию поддержим покупкой книг, все учебники в продаже появятся только за неделю до учебного года. И мы дружной толпой, прямо после завтрака, отправились в бизнес-центр магмира, прихватив с собой Гарри и Гермиону. Каминная сеть — отличная вещь, все-таки я это поняла!

То, что без Артура было бы лучше, стало ясно почти сразу. Все, кроме Гарри и Гермионы, смотрели на него как на неизбежное зло: oн умудрялся давать свои скупердяйские наставления только тем, кто носит фамилию Уизли. Но никаких поношенных мантий, я уже решила.

А вообще все было очень мило — мы приветствовали знакомых (мне скоро можно будет пробоваться в театр, так я поднаторела в любезных улыбках и разговорах с незнакомыми для меня людьми), разглядывали витрины, купили мантии у той самой мадам Малкин, ну и что, что готовые; я обнаружила множество нужных мест вроде салона красоты и магазина подержанной одежды, насчет которого у меня планы.

Если бы я знала, чем обернется для меня эта прогулка...

Очень впечатлил Гринготтс, а гоблины вызвали нездоровое желание их потыкать или хотя бы потрогать: настоящие ли? Какие они на ощупь, интересно? Я однажды фотографировалась с фигуркой мастера Йоды, покрытой резиновым напылением и нагретой на солнце, и мне все казалось, что гоблины должны быть какими-то похожими, теплыми, немного мягкими и шершавыми. Но я сдержалась, приличной ведьме следует вести себя соответственно. Да и слово "экзорцизм" все еще пугает до дрожи в коленях. Куда там девается изгнанный дух, в ад поди? Спасибо, мне и тут неплохо, и чем дальше, тем лучше.

— Господин Рубиногрыз, — обратилась я к ближайшему незанятому гоблину. — Обменяйте нам, пожалуйста, фунты на галеоны, и подскажите, могу ли я открыть счет на собственное имя, чтобы только я имела к нему доступ?

Гоблин с оригинальным имечком (рубины — лучшие друзья гоблинов, сразу подумалось на мотив той самой песни) буркнул что-то вроде "давайте палочку". Чувствуется, что гоблины — монополисты: можно не переживать за клиентов, все равно никуда не денутся. Галеоны он мне отдал, будто свои от сердца отрывая, а по поводу счета объяснил:

— Пока вы, миссис Уизли, не работаете или не владеете собственным делом, к вашей ячейке будет иметь доступ супруг, — он противно скривился, произнося мою фамилию. — Безработная ведьма считается собственностью мужа.

Вот те на! Ко всем грехам Артура добавляется рабовладение. То есть он еще неплохо со мной обращается, да?

— Значит, если у меня будет бизнес, я перестану быть э-э-э... собственностью?

— Именно так. Достаточно третьей доли в бизнесе или пятой в благотворительном фонде.

Ха! Кажется я поняла, почему важные дамы так увлечены благотворительностью. А Жоржетт ими искренне восхищалась. Может, во Франции не так? Но по большому счету, тем, кого облагодетельствуют, все равно, ради чего это было сделано, так что дамы молодцы: и себе хорошо, и людям. Я поблагодарила гоблина и пошла забирать своих — я их предусмотрительно оставила разглядывать витрины, незачем им видеть столько фунтов и галеонов в моих руках и подслушивать мои планы.

А на следующий день пришла беда, откуда не ждали. Небывалое дело — Артур притащился домой пьяный. Выпал из камина и лежит на коврике, поскуливает. Собственного опыта в таких ситуациях у меня не было, поэтому воспользовалась народной мудростью: отправила его спать, игнорируя попытки поговорить со мной и в чем-то повиниться. Сказать "отправила" легко, а вот сделать... Я б и вовсе оставила это чучело спать на полу, но дети же. Видеть неадекватного папашу, почти потерявшего человеческий облик, вредно для психического здоровья подростков. Все-таки, я несу за них ответственность и, да, переживаю. Поэтому Артурчик обзавелся парой-тройкой синяков, пока я левитировала его вверх по лестнице. Не на себе ж его тащить! А вот уже в спальне сгрузила на коврик, еще я с пьянью в одной постели не спала.

Посреди ночи паршивый муженек разбудил меня, стоя на коленях возле кровати, держа мою руку и сдерживая рыдания. Так себе сдерживал, кстати.

— Чего тебе? — руку я выдернула и отодвинулась подальше: этот алкаш даже зубы не почистил. А ведь прощение легче вымолить, если от тебя не воняет, как из помойки.

— Молли моя любимая, девочка моя ненаглядная, нет мне прощения, но только выслушай!

Воображение сразу подкинуло несколько вариантов его прегрешений: заложил дом, убил начальника и закопал в нашем саду, изменил мне, принял метку Волдеморта... Дальше фантазировать не стала.

— Рассказывай! — я старалась, чтобы это прозвучало сурово.

И он забубнил. Так вот в кого Рончик двух слов связать не может, когда волнуется. Прислушиваясь к его бормотанию, сбивчивому и все еще пьяному, я вылавливала отдельные слова и фразы, преимущественно повторяющиеся: не погуби, аврорат, нарушения, Долиш (явно фамилия), прости, обещание, магией клялся, откат, он выбрал, вреда не причинит, прости, не погуби, виноват, не знал... Где-то с середины речи я начала злиться, сказался Моллин темперамент, а под конец рявкнула на него.

— Молчать! Все по порядку: какие нарушения, кто виноват, что делать и кого прощать!

— Нет мне прощения! — опять заголосил супружник, пытаясь целовать мою руку. Я отползла подальше, руку вытерла и стала обдумывать, что с ним делать. Облить холодной водой для ясности мыслей или отправить еще поспать? Но Артур все же собрался с мыслями, вздохнул, присел на краешек кровати и начал более внятный рассказ:

— Ты же знаешь, любимая, как мне нравятся всякие магловские штуки, и по работе я с ними сталкиваюсь, и домой беру, — он заискивающе заглянул мне в глаза.

Мне это совсем не понравилось. Винится, что-то несет, меня любимой называет. Что ж ты натворил, Артур Уизли?

— Только я иногда закон с ними нарушал. Но по незнанию, не умышленно ведь! Да и много ли я делал против закона? Уж точно меньше, чем принес пользы!

Та-ак, чем дальше, тем хуже. Надеюсь, что все же не убил никого.

— А он об этом узнал, да про много раз узнал как-то, и потребовал с меня клятву на магии, что дам ему, чего он попросит и когда попросит.

Понятно, попался в сеть к шантажисту на своих нечистых делишках.

— Кто — он?

— Так Долиш же! Но я хорошую клятву принес, с условиями в свою пользу. Он может взять что-то, принадлежащее мне и движимое, в аренду на неделю, но обращаться с этим аккуратно. Я-то думал, он фордик мой захочет, а он...

И Артур завыл в голос, вцепившись в простыню.

— Тихо ты, детей разбудишь!

И чего он так убивается, сам говорит в аренду и на неделю, а рыдает, будто дом родной придется отдать и навсегда.

— Нет мне прощения, Молли моя, — продолжил бесконечную песню муженек. — Но отказаться никак нельзя, ведь магия всю семью накажет, младшенькие совсем сквибами станут, да и мы с тобой...

— Ну так дай ему, что он там хочет! — я начала заводиться. — Не первенца же!

— Нет, не первенца, — Артур сел ровно. — Тебя.

— Ну и... — было начала я автоматически и вдруг осознала его слова. — Как — меня?..

— Помнишь, мы встретили его на Косой аллее? Ты ведь теперь у меня вон какая, — он сделал неопределенный жест рукой.

— Я не у тебя, мерзавец! — прошипела я сквозь зубы, все еще пытаясь осознать сказанное им.

Вот как это так — меня отдать в аренду?! Я что, скотина или инвентарь какой?!

— Ну ты же знаешь, что жена есть имущество мужа... Не обессудь, Молли любимая, но ведь откат...

— Убирайся! — я легла и закусила костяшки пальцев. — Ненавижу тебя!

Артур прошаркал к двери и бормотнул:

— Он ждет тебя завтра к восьми вечера. Детям скажем, что навещаешь Мюриель.

* Помните, Дурсли как-то подстригли Гарри, чтобы его волосы не торчали во все стороны, а наутро он оброс обратно? Здесь что-то похожее.