Теперь я Молли (гет)

Отец в компании с дедом явились через камин, очень деловые, с двумя потертыми саквояжами.

— Мы пока подготовим дом, а ты пойди погуляй. Все равно ничего не смыслишь в ритуалистике, так хоть под ногами не путайся, — велели мне. — Возвращайся через два часа после заката.

Я недовольно поджала губы — где это видано, чтобы меня из собственного дома выгоняли! — но промолчала. Все же они для меня стараются и, по большому счету, правы.

Прихватив сумочку, я направилась делать свой маленький бизнес. День оказался жутко удачным — какие-то хозяйственные волшебники притащили в "Поношенные мантии" содержимое пары-тройки сундуков своей покойной бабушки. Мерлин, что там были за вещицы! Мантии на меху, муфты, ботильоны на шнуровке высотой до колена, кружевные панталоны, гребни для высоких причесок, классические ведьмовские шляпы и многое-многое другое. Да маглы у меня эти наряды с руками оторвут! Разумеется, я взяла все, попутно разжившись парой мантий из запасов магазина.

Еще в лавке меня посетила сова с кривоватой почеркушкой от Жоржетт, явно где-то на бегу накaрябавшей, что ни о каком климаксе мне и думать не стоит. Уф-ф. С поднявшимся настроением я отправилась дальше. На магловском рынке тоже все прошло на ура, за исключением того, что разок пришлось "включить" прежнюю Молли. Спасибо ей за доставшийся мне объем легких и неслабые голосовые связки, ну и за выданное в комплекте умение всем этим пользоваться. Аргументы всяких несогласных личностей просто тонут в исторгаемых мной звуковых волнах.

Когда я вернулась домой, батюшка и дедушка попивали чай и обсуждали квиддич.

— Моргана, дорогая, заходи, попей чайку с нами! — дед выписал пару кренделей палочкой, и шустрый заварник тут же наполнил такую же чашку, прилетевшую из буфета.

М-м, вкуснятина! Я отпила пару глотков и вытянула уставшие за день ноги. Интересно, это у нас чайная пауза или они передумали насчет ритуала?

Но нет, отец будто услышал мои мысли:

— Подготовку мы провели, осталось ждать рассвета. Ритуал начинают с первыми лучами растущего дня. Ты будешь нужна первые минут десять, во время жертвоприношения, а потом сможешь идти обратно и снова ложиться спать.

Как хорошо, что в этот момент у меня во рту не было чая! Я бы точно или подавилась, или выплюнула его себе на колени.

— Жертвоприношения?.. — пропищала я.

— Конечно, — важно кивнул дед. — Это же ритуал очищения и возрождения, без жертвы тут никак. Разве что очень сильный маг, очень сильный, мог бы провести его, опираясь только на свою магию. Но нам это не под силу.

Отец тоже кивнул в подтверждение его слов, а я сглотнула и спросила:

— А какая жертва?

О, Мерлин, помоги, пусть это будут какие-нибудь там цветы или фигурки животных, а? Древние греки так делали вроде. Но мои мечты не исполнились, дед вполне серьезно ответил:

— Кровавая, разумеется.

Я не понимаю! Они так шутят или я потомок магов-психов? Может, не зря Молли когда-то перестала общаться с родней?

— А чья кровь должна быть? — я облизала губы, все еще на что-то надеясь.

— Человеческая, конечно. Ну что ты, Моргана, в самом деле, мы же не сарай от грызунов защищаем, а серьезное дело делаем!

— Батюшка, дедушка! — я встала. — Прошу вас отменить ритуал. Я... я не могу допустить... чтобы...

Во рту пересохло, а я никак не могла ни сформулировать, ни произнести то, что было необходимо.

— Да ради Мерлина, дочь, опять начинается эта блажь! — отец шарахнул кулаком по столу. — Ты же взрослая женщина, должна понимать, что кровавые жертвы не всегда признак тьмы! Или тебе жалко пару унций своей крови? А магии своей, которую проедает ваш упырь, тебе не жалко?!

Мужчины смотрели осуждающе и сердито, отец откровенно злился, дед хмурился, а я старалась осмыслить услышанное.

— Моей крови? — наверное, мое лицо в этот момент не украшала печать интеллекта.

— Чьей же еще? Ведь это твой дом, дорогая, — дед говорил мягко, но взгляд его оставался довольно колючим.

— И никто не умрет? — уточнила я на всякий случай.

Они переглянулись.

— А кто должен умереть, Моргана?

Ну вот, дилемма: рассказывать о своих подозрениях или нет? И так, и так я выгляжу как минимум дурочкой.

— Я думала, что нужна будет человеческая жертва, — промямлила я.

Они снова переглянулись.

— Моргана, тебе не кажется, что ты... — отец откашлялся. — Немного странно о нас думаешь?

— И смыслишь в ритуалах еще меньше, чем я предполагал, — подхватил дед.

Ох, так глупо я себя не чувствовала уже давно! Интересно, что находится в подвале Норы? Мне очень хочется туда провалиться...

— Простите меня, пожалуйста, — почти прошептала я. — Просто я... Просто не подумала...

Прюэтты проявили снисхождение и не прошлись по моим умственным способностям, как я того заслуживала. Только парой фраз обсудили современное образование (это мое-то — современное!) и общую зашоренность обывателей. Я была им очень благодарна за это и все еще ругая себя на чем свет стоит отправилась готовить спальни.

Когда я ранним утром спустилась на кухню, мужчины были уже там. Мне велели расслабиться, выпить кофе и одеться потеплее, что я и проделала. Сначала я думала, что буду нервничать, но нет — все проходило так обыденно и спокойно, дед и отец излучали такую уверенность, что я поневоле заразилась ей. Очевидно, они знают, что делают, так зачем переживать. Мы вышли наружу и стали обходить Нору по большому кругу. Дед и отец периодически взмахивали палочками, пару раз что-то бормотали, а я просто тащилась позади них, будто на прогулке. Круг замкнулся, мы остановились в том месте, где начинались наши следы, отчетливо видные на свежем снегу. Я хотела спросить, что дальше, но меня жестом остановили. Ладно, молчать так молчать.

Вскоре я поняла, почему нужно было тепло одеваться — утренний морозец радостно пощипывал тех, кто стоял без движения, очевидно, дожидаясь рассвета. Еле подавив желание попрыгать с ноги на ногу, я стала вспоминать последние прочитанные мной параграфы из учебника по Чарам.

Наконец-то солнышко изволило позолотить линию горизонта.

— Давай руку, — отец протянул мне ладонь.

Я поежилась от неприятного предчувствия, но руку дала, куда деваться. Он без предупреждения чиркнул по моему запястью острым узким ножом, который я до этого момента не видела в его руке. Ах ты ж, больно как! Я сдавленно пискнула. Он шикнул на меня и опустил мою руку так, чтобы кровь с кончиков пальцев стекала на снег. Не думать, не думать о крови! Все хорошо, Молли, просто держись! Нельзя падать в обморок, вдруг это испортит ритуал! Не хочу проводить его еще раз, особенно вот эту часть, с жертвой. Я дышала ртом, пытаясь вдыхать как можно больше холодного бодрящего воздуха. Наконец отец приложил к моему несчастному раненому запястью тряпку, пропитанную каким-то зельем. Я зашипела от гадостных ощущений.

— Все, иди в дом. Примочку не убирай и не колдуй. Все поняла?

Я кивнула, почувствовав, что говорить — это слишком сложно, и побрела к дому. Господи, всегда ненавидела сдавать кровь... А в этот раз еще и столько! Еле добравшись до кухни, я сползла по двери на пол. Синие пятна, появившиеся перед глазами еще во время "жертвоприношения", разрослись в одно огромное пятно, пульсирующее с противным звоном. Милая Молли, в каком ухе у тебя звенит? О, да у тебя звенит в обоих ухах!

Несмотря на отвратительное самочувствие, любопытство дало о себе знать. Когда большое пятно распалось обратно на маленькие, я с грехом пополам встала на ноги и доковыляла до окна. Ну-ка, что они там делают?

Представления о ритуалах с жертвоприношениями катастрофически не оправдывались. Мало того, что не было ни подземелий, ни алтарей, ни черных свеч, так не было вообще никаких внешних эффектов. Прюэтты более всего напоминали двух землемеров, считающих шаги и отмечающих что-то своими палочками. На самом деле, я полагаю, они не считали, а произносили заклинания, но из дома этого не было слышно, поэтому я никак не могла избавиться от ассоциации с разметкой участка. Что-то подобное я видела однажды на даче моих настоящих родителей.

Дед и отец двигались по кругу в противоположные стороны, изредка останавливаясь, до тех пор, пока не встретились позади дома. Там они снова помахали палочками, будто салютуя в сторону крыши, затем отец оббежал вокруг дома, встал в начальной точке, куда пролили мою бедную кровь, и они оба снова помахали крыше. Чтобы успевать следить за обоими, я металась от окна к окну и даже думать забыла о своем ранении, механически прижимая тряпочку к пострадавшему месту.

Наконец они вернулись ко мне на кухню, и только тут я заметила, что оба Прюэтта бледны, тяжело дышат и утирают пот.

— Все, можно колдовать, дорогая. Сделай-ка нам аппетитный завтрак!

Накормив мужчин, я завалила их вопросами. Оказывается, это был ритуал, основанный на рунном круге и жертвоприношении. Дед жутко возмущался, что я не понимаю элементарных вещей и пригрозил мне выдачей гримуара о ритуалах для прочтения. А я и не против!

— А что с упырем сейчас? — спохватилась я.

— Приду завтра и все сделаю, — пообещал отец. — А теперь мы откланяемся и направим стопы к собственным постелям.

Сразу же после ухода Прюэттов в камин постучали. Хм, забыли что-то и вернулись? Я посмотрела, кто там, сперва не открывая доступа (неискоренимая привычка постсоветского детства), и тут же разблокировала вход. На коврик выбралась заливающаяся слезами Жоржетт. Я скорее усадила ее в кресло и попыталась расспросить, что случилось. Сквозь рыдания и сбивчивые английские фразы, перемежающиеся с французскими, я с трудом уловила суть: все мужики козлы, а некий один — особенно. Я перевела дух, хоть это и не очень красиво — подруга-то страдает. Но зато никто не умер и не случилось ничего действительно непоправимого.

Я налила нам обеим чай, добавив ей Успокаивающего и соглашаясь со всеми ее жалобами.

— И ведь не мог... другую причину... придумать.. — после порции зелья она перестала рыдать взахлеб и только всхлипывала.

— А какую причину он придумал? — я подвинула поближе к ней тарелку с печеньем.

— Он сказал... что боится за меня... что скоро война, и он... — Жоржетт всхлипнула погромче и разломила печеньку. — Он будет под ударом... и поэтому меня броса-ает...

Она совсем раскрошила несчастное печенье, видимо, представляя на его месте неудавшегося кавалера.

— А он кто? — осторожно спросила я.

— Аврор... — она закусила костяшки пальцев вместо еды.

Ну это не самый плохой вариант по нынешним временам.

— Он казался мне таким че-естным... — продолжила всхлипывать подруга. — А сам...

— Так, может, он правда за тебя переживает? Мало ли, служба опасная, — предположила я.

— Если бы любил, не отрекся бы вот так... запросто. Опасно! — она фыркнула. — Где, какая война? Министерство говорит, что все спокойно и стабильно!

У меня были другие сведения, но разглашать секреты я не стала.

— А вдруг у него какая-нибудь секретная операция? Например, его внедряют в банду? И поэтому ему нужно оборвать все связи, — вдохновенно сочинила я на ходу.

Жоржетт посмотрела с большим сомнением:

— Его? В банду? Что-то сомневаюсь... Просто он мерзавец и трус! — она хряпнула чашкой по столу.

— Что-то я никогда ничего не слышала от тебя ни о каком авроре. Где ты с ним вообще познакомилась? Лечила, что ли? — полюбопытствовала я, применяя к чашке Репаро.

Она посмотрела странно и покачала головой:

— Нет, не лечила. Мы... случайно познакомились. Но, как оказалось, ненадолго, — она поджала губы и уставилась в камин.

А я вдруг задумалась, что аврор говорит о войне. Неужели наша власть официально все отрицает, а сама потихоньку готовится к конфликту? Это было бы неплохо. Хм, надо бы выяснить подобности. Кто там у нас из аврората? Дора, Кингсли, готовьтесь!

— Он такой... он казался мне настоящим мужчиной, таким, о каком я всегда мечтала! Молли, ну почему всегда так? — вопросила она, уткнувшись лицом мне в плечо, благо, я сидела в соседнем кресле. — Он моя полная противоположность и при этом так похож на меня. Это так больно, Молли!

Черт, кажется, подружка пошла на второй круг, надо что-то делать!

— Магловские психологи говорят, что в таких ситуациях следует заниматься собой, — я многозначительно подняла палец. — Предлагаю пробежаться по магазинам!

Свободных средств у меня немного, но на одну какую-нибудь вещицу хватит — нужно же поддержать подругу.

— По магловским? — сквозь слезы глянула Жоржетт.

Я кивнула в ответ, она еще разочек всхлипнула и вытащила из сумочки пудреницу:

— Пойдем.