Теперь я Молли (гет)

— Почему на семьдесят пять? — вырвалось у меня. Да уж, самый актуальный вопрос.

— Если телесную оболочку считать одной половиной, а ее разумное наполнение — другой, так и выходит. Тело и не меньше половины разумной составляющей достались мне от Снейпа, а от того, кем был я, осталась едва ли четверть, — Северус дернул плечом и нахмурился.

А я поняла, что не могу, просто не могу не задать следующий вопрос!

— Значит, ты не любил всю жизнь Лили Эванс?..

— А это-то здесь причем? — он глянул удивленно.

— При том, что если нет, значит, ты не искал во мне ее образ!

Ой, чего это меня на пафос потянуло? Так отвратительно прозвучало. Я смутилась и попыталась объяснить:

— Значит, тебе понравилась просто я, а не то, что я на нее похожа. Да?

Он хотел что-то ответить, но помешал Тони:

— Вот давайте вы это всё потом выясните, да? Хотя я не знаю, от чего офигел больше — от того что Снейп не Снейп, или от того, что вы, — он выразительно покрутил рукой, — того-этого. Просто нас сейчас трое и, наверное, как-то проще планировать, чего мы хотим. Вот лично я хочу выжить!

Тони был на редкость серьезен и мне сразу же стало стыдно. Он прав — свои личные вопросы я могла бы попридержать.

— Как вы оба считаете, что это за место? — спросил Северус, тоже переходя к делу. — В глобальном плане.

Мы с Тони наперебой поделились своими размышлениями, среди которых кроме определений "книжка", "волшебный мир" и еще нескольких прозвучало даже "матрица". Северус согласно кивал.

— Я тоже представлял себе подобные варианты и даже версию с загробным миром, в который никогда не верил. От того, чтобы опустить руки или окончательно свихнуться, меня остановило лишь то, что я чувствую и мыслю. Значит, я существую, не правда ли? И этот мир для меня так же реален, как настоящий — то есть прежний.

— Ну да, значит, в нем надо нормально жить, — поддержал Долохов. — А как жить нормально, если мы рабы у этого гада?

Он поддернул рукав мантии и продемонстрировал такую же татуировку, как у Северуса.

— Это знак ни фига не работодателя, а хозяина, **ядь!

— Антон! Не забывайся при даме! — Северус так его одернул, что даже я вздрогнула. Как это мило — заботиться о чувствах дамы, меня, то есть! Броситься ему на шею прямо сейчас или чуть погодя?..

Тони, правда, такое замечание не впечатлило.

— Ха, ты бы слышал, что она сказала, когда упала во дворе Малфой-мэнора!

— Но ты же сейчас не упал. И я буду несказанно рад, если ты перестанешь вести себя, как разболтанный школьник.

Тони все-таки прикусил язык, зато очень хитро на меня посмотрел. Ну да, вид у меня, наверное, тот еще — влюбленная идиотка как она есть. А что? Первый шок прошел, я полностью осознала, что люблю именно этого человека. Семидесятипятипроцентного.

— Давайте как-то скоординируем наши планы, что ли. По-любому, нам придется вариться во всей этой безумной каше. У нас метки, которые хрен сведешь, у Молли толпа спиногрызов, и она их не бросит, — Долохов состроил страдальческую мину.

— Непременно. И начнем мы с информационной базы, — Северус весомо поглядел на нас с Тони. — Поскольку книги о Гарри Поттере я видел только на полке, а фильмы — только в виде анонсов по телевизору, вся надежда на вас.

— Да мы тоже мало что помним...

— Попробовать все же стоит. Некоторые полузабытые воспоминания неплохо извлекаются при помощи легилименции. Предлагаю следующую встречу посвятить именно этому — сейчас я немного не в форме для качественного сеанса, — пояснил Северус.

Вот это да! Мы вспомним весь фильм и изменим его события под себя! Я мечтательно заулыбалась, но оборвала сама себя: нечему радоваться раньше времени. Я уже много раз натыкалась на то, что этот волшебный мир — отнюдь не сказка.

— А если в книгах все не так, как в жизни? — встряла я со своей ложкой дегтя. — Может, это параллельные миры, которые похожи, но чуточку отличаются. Так бывало в фантастике. Да и "Гарри Поттера" мы можем не помнить потому что не смотрели целиком, а не потому что забыли... — и тут я вспомнила! — Мальчики! Мне же Гермиона описывает все приключения! Часть уже у меня, а она еще напишет! Там, понятно, только то, что было, но мы сможем сравнить хотя бы прошлые события.

Тони сморщился, будто лимон съел, и я тут же на него наворчала:

— Уж предлагаю, что могу!

— Да причем здесь это, Лорд вызывает на кой-то леший. А тебя? — он обратился к Северусу. Тот мотнул головой. — Повезло. Ну ладно, я пошел. Потом договоримся о встрече.

Мы только и успели, что сказать ему "извини!" — это я, и "не забудь убрать воспоминания" — это Северус.

За Тони захлопнулась дверь, а мы уставились друг на друга.

— Мне так хочется спросить, как тебя звали раньше, — почти прошептала я, внезапно охрипнув. — Но, наверное, не надо, да? Нам все равно ведь туда не вернуться…

— Не надо, — ответил он тоже тихо. — Пусть так...

— Да… теперь я — Молли, — я слегка улыбнулась. После ухода бодрого Тони накатила такая усталость, и моральная, и физическая. Больше всего мне сейчас хотелось лечь и ни о чем не думать. И чтоб Северус рядом. И выбросить из головы это дурацкое слово — семидесятипятипроцентный.

— Пойдем спать, — он то ли опять отлегилиментил меня по-тихому, то ли все понял по моему лицу, потому что встал и подал руку.

И мы пошли наверх. Вот так вот просто, безо всякой романтики. Зато теперь мы знали друг друга как никогда ранее.

— А почему ты тогда пришел в Ракушку вот так — ночью, без предупреждения? Ну когда впервые увидел тут Тони, — с любопытством спросила я, когда он вернулся из душа. Ведь раньше-то он просто так в Ракушке не появлялся, только по договоренности со мной.

— Потому что узнал несколько фактов и связал их воедино, — проворчал он, искоса посмотрев на меня и усевшись на самый краешек кровати.

Объяснил, так он считает? Ладно, рискну еще поспрашивать:

— Каких фактов?

Он резко развернулся и приблизил свое сердитое лицо к моему. И когда успел рассердиться?

— Каких? Что миссис Уизли, отстраненная от дежурств, сама вызвалась заменить прихворавшего супруга, что из Отдела тайн сбежал оборотень, которому помогли, очевидно, соратники Того-кого-нельзя-называть, что аврорам не удалось никого задержать, что никакой миссис Уизли никто не видел и совершенно непонятно, где она! — его голос постепенно повышался, и я запереживала, что он закричит на меня.

Еле подавив желание закрыть глаза и прикрыть лицо руками, я продолжала смотреть ему в глаза. Чего он так резко разозлился? Мне стало почти страшно от такого перепада его настроения, сдерживало только осознание того, что это — мой Северус. И он так делает, потому что переживал. Наверное.

— Откуда ты все это узнал? — пискнула я. — Про дежурство понятно, а осталь...

— Оттуда, — перебил он меня. — У меня свои источники информации, и, поверь, Ракушка — не первое место, где я побывал в поисках тебя.

Он немного отодвинулся, скрестил руки на груди и смотрел на меня, сощурив глаза. Под его взглядом хотелось как минимум ерзать, а лучше — убежать куда-нибудь далеко и там подождать, пока он перестанет злиться. А ведь все было уже так хорошо и спокойно! При Тони он держался, как скала. Причем скала интеллигентная, если можно так выразиться, конечно.

При этом меня жутко терзал еще один вопрос: когда он все это узнал? Между аврорской засадой у Отдела тайн и появлением Северуса в Ракушке прошло от силы два часа. Два! Ночью! А он умудрился узнать столько подробностей и поискать меня в нескольких местах!

— А где ты меня еще искал? — тихонько мяргнула я, пытаясь игнорировать его гневный вид.

Он еще крепче сжал и без того стиснутые челюсти, но все же процедил сквозь зубы:

— На Гриммо, в Норе и, представь себе, в Малфой-мэноре, — и очень ехидно добавил: — Но в этот раз тебя там не было, на удивление.

Я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, похлопала ресницами, чтобы перебороть их, и кинулась Северусу на шею. Он так меня искал! Так переживал, любимый мой! Наверное, мысленно успел похоронить пару-тройку раз... Я вцепилась в него изо всех сил и все-таки расплакалась. Хороший мой... Понятно, что он сердится и ругается! Я б на его месте еще не так орала. Только я бы орала сразу, не дожидаясь несколько дней, пока мы останемся наедине. Я зарыдала еще сильнее, судорожно вздрагивая и как следует орошая слезами его плечо. Мне было так стыдно, так жаль Северуса, так тронуло его беспокойство... Ну и очередной стресс, наверное, выходил вместе со слезами. Знаете ли, впечатляющий риск в Министерстве, а потом еще больший риск потерять Северуса, и Блэк, и мумия — это тот еще стресс, нужно же его куда-то девать? Я ведь в какие-то моменты искренне считала, что он меня бросит.

В конце концов он оттаял, обнял меня, стал гладить по спине. Да, вот так хорошо, я уже совсем готова перестать плакать и начать мурлыкать. Вот бы еще… Я заглянула ему в глаза. Он тут же покачал головой:

— Давай просто спать, Молли. После Круциатуса я хочу… да и могу тоже только спать.

Ну жаль, конечно, хороший секс мне бы сейчас не помешал. Я поборола эгоистичные мысли и крепко-крепко обняла его, поцеловала в колючую щеку и прошептала:

— Давай. Спокойной ночи, мой любимый.

Он сжал меня так, что я едва сдержала писк, и устроился на своей половине, а я приткнулась ему под бочок. Мы обязательно победим Лорда, и у нас будет столько секса, сколько мы захотим. Кажется, это была последняя связная мысль перед тем, как я отрубилась.

* * *

Сквозь сон я слышала, как Северус встал ни свет ни заря — Хогвартс не ждет. Перед уходом поцеловал меня в лоб, а я попыталась сказать что-то вроде "удачи, милый!", но не уверена, что получилось членораздельно. Зато ближе к девяти утра подскочила, как укушенная — надо же проверить, как там моя Жоржетт и Блэк!

На Гриммо все так же околачивался Люпин, и я сразу прижала его к стенке:

— Надеюсь, ты ничего не сделал моей подруге?

— Нет, — буркнул он. — И вряд ли что-то сделаю после всех клятв, которые взял с меня Кингсли. А ты сама объясни ей, насколько важно все это держать в секрете, — он сделал широкий жест рукой, очевидно, под "всем этим" подразумевая и штаб Ордена, и самого Блэка.

Жоржетт была удивительно спокойна. Увидев меня, она тотчас же позвала эльфа — того самого скандального эльфа — и попросила принести нам чаю. И эльф принес! И даже ничего не сказал! И поклонился! Подруга хмыкнула, глядя на мое изумленное лицо:

— Я чистокговная, спасла от смегти его хозяина и не люблю... — она осеклась и нарочито спокойно осведомилась: — Знаешь ли ты о недуге мистега Люпина?

Я уставилась на нее, соображая, о том ли недуге речь, о котором я знаю, и стоит ли признаваться в этом.

— Молли, — Жоржетт отставила чашку, как всегда, когда собиралась сказать что-то важное. — Тебе известно, что мистег Люпин — ликантгоп?

Я выдохнула. О том.

— А ты... — я прикусила язык, срочно меняя формулировку с "а ты откуда знаешь" на более нейтральную. — Почему так решила?

— Стгоение гадужной оболочки глаза. Я пгоходила это на кугсах в Согбонне. Так ты знала?

Эх, была не была. Против колдомедика не попрешь.

— Да, знала. Но он разумен и безопасен, а до полнолуния далеко, — поспешно пояснила я. — И это не только моя и его тайна. Ты не расскажешь?

— Он дгужен с мистегом Блэком, я пгавильно понимаю? — подружка проигнорировала мой вопрос.

— Правильно. Так ты не расскажешь? И как там Сириус?

— Думаю, что не гасскажу. Пойдем, можешь взглянуть на пациента. Он уже неплох.

Пока мы поднимались наверх, Жоржетт рассказала, что взяла недельный отпуск, а на "мистеге Блэке все заживает как на собаке" и он уже несколько раз приходил в себя. Ну и пусть отпуск не оплатят, зато она спасает человеческую жизнь. Я несколько подозрительно взглянула на нее, и она в ответ затрещала с удвоенной скоростью. Хм-м...

Сириус действительно уже не выглядел как покойник, хотя был, конечно, бледен и изможден. Я внимательно разглядывала его лицо, прислушиваясь к дыханию, и отпрянула от неожиданности, когда он открыл глаза. Несколько секунд он бессмысленно таращился перед собой, потом все-таки сфокусировался на моем лице и просипел что-то вроде "Молли... где... ангел... не умер?.."

Не успела я спросить, какой ангел не умер, как Жоржетт мягко отодвинула меня и сама склонилась над Сириусом.

— Вам нужно молчать, мистег Блэк, — тихо и удивительно нежно проворковала она.

— Ангел... — просипел в ответ Сириус.

Я взирала на эту идиллию открыв рот. Ничего себе подруга дает!

Она влила ему в рот какие-то капли сначала из одного флакона, потом из другого, погладила по голове, мы подождали несколько минут, пока он закроет глаза и задышит ровно, и вышли за дверь.

— Ты это серьезно? — сразу же спросила я, ухватив подругу за руку и еле сдерживаясь, чтобы не завалить ее шквалом вопросов.

— Да, догогая, — она улыбнулась немного нервно. — Ты меня осуждаешь?

Я мотнула головой — кто я такая, чтобы кого-то осуждать? Не убила же она его, в конце концов, а наоборот.

— Помнишь, мы обсуждали мои пегспективы?

Конечно, я помнила. Время поджимает и все такое.

— Но Жоржетт, он же вне закона!

Она дернула плечиком.

— Вгяд ли это навсегда, не пгавда ли?

Пытаясь уложить в голове новую информацию, я опять порасспрашивала ее о лечении и самочувствии Блэка, а она меня о Ремусе. Я пообещала ничего не говорить ему о намерениях подруги, а из нее все же вытащила обещание молчать о ликантропии.

Идти домой не хотелось категорически. Этот домовик меня пугает даже заочно! Немного помаявшись, я все же аппарировала к Норе с намерением отправить Биллу Матильду с запиской. Пусть сопроводит маму домой и защитит от всяких непонятных созданий. Но возле Норы стало как-то обидно. Я боюсь зайти в собственный дом, потому что там обычный, но забинтованный эльф? В Отдел тайн не боюсь, значит, а домой боюсь?

Для придания себе бодрости я топнула ногой, поднялась на крыльцо и вдруг краем глаза заметила какое-то движение возле угла дома. Повернулась туда — никого нет. Поколебавшись, дошла до угла, заглянула за него. Точно никого. Видимо, показалось. И я во второй раз набралась храбрости, чтобы войти в дом.