КМБ (Ковбой, Механик, Большевик) (джен)

— Большевик, говорят, в вашей стране нет секса.

Вся троица собралась на кухне их новой съёмной квартиры в Будапеште — обсудить план действий. Но Соло был бы не Соло, если бы не начал утро с очередной язвительной фразочки в адрес Ильи. Габи лишь привычно насторожилась — никогда не знаешь, чем закончится завтрак, если Ковбой подначивает Большевика.

Илья лишь глянул исподлобья на своего американского коллегу и продолжил молча жевать глазунью.

— Судя по тому, как дрогнула твоя рука, это правда. — Наполеон откровенно забавлялся.

— Закрой рот и ешь свой бутерброд!

— Ты нелогичен, друг мой. — Соло притворно вздохнул. — Я не смогу есть этот кулинарный шедевр, если закрою рот. Так что насчёт секса?

— Ковбой, не мешай мне завтракать.

Габи поспешно улыбнулась Курякину, чтобы отвлечь его, — вилка в огромных пальцах того и гляди готова была рассыпаться в труху.

— Ты смущаешься, как юная дева...

— Да нет его, нет! Доволен? — Илья порывисто встал, унося свою свою тарелку в мойку. Наполеон Соло мог достать любого, но в случае с Курякиным это выходило просто профессионально.

— Отсутствие секса как бы подразумевает отсутствие удовольствия, Большевик. Да где ж тебе знать. Но ты всё равно противоречишь себе.

Слишком резко фарфоровая тарелка ударилась о жестяную мойку, и Габи даже удивилась, как она не разбилась.Илья же больше ничем не выдал нарастающее раздражение.

— Если в вашей стране нет секса, то как появился ты?

Соло ожидал осколков посуды и, возможно, даже мордобоя, но точно не снисходительной улыбки на в миг посветлевшем лице Большевика.

— Меня аист принёс, Ковбой. Аист.

Габи прыснула, закрываясь от мужчин утренней газетой. Кажется, теперь уже Илья забавлялся от всей своей русской огромной — как и его рост — души.

Соло фыркнул и закатил глаза — самая типичная для него реакция на Илью.

— Не льсти себе. Даже если на секунду поверить в твою бредовую теорию... Какой аист смог бы дотащить тебя? Не поверю, что младенцем ты был маленьким, лёгким ангелочком с пушком на голове и добрыми глазами. Настолько деградировать невозможно.

Курякин — хоть и с трудом — пропустил мимо ушей фразу про деградацию.

— Их было, как минимум, четыре. — Резюмировал Соло.

— И орёл. — Зачем-то вставила Габи.

— Спелись.

Соло наблюдал, как Механик и Большевик посмеиваются и краснеют одновременно. Ну-ну, а по ночам они тоже обсуждают взаимодействие аистов и орлов? Достаточно громко, надо сказать, "обсуждают".

— Что, Ковбой, считаешь, сколько аистов принесли тебя?

— Боже упаси. Я достаточно взрослый и раскрепощенный человек, чтобы говорить о сексе и заниматься им в открытую.

— Избавь нас от подробностей. — Габи сморщила свой маленький носик.

— Если сейчас и ты скажешь, что тебя принесли птицы, я попрошусь в тюрьму!

— Нет, конечно. — Габи заметила, как облегчённо вздохнул Соло, и добавила: — Меня нашли в капусте.

— С кем я работаю? — Взмолился Соло.

Илья с гордостью смотрел на свою напарницу. Кажется, теперь их объединяли не только тайные ночи, но и дневные подколы Ковбоя, который поклялся больше никогда не есть капусту. Ни при каких обстоятельствах.