Сон в Рождественскую ночь (гет)

А новый год и ель зеленая,

Зеленая, зеленая,

Свеча, гореньем утомленная,

И некий милый человек.

И пахнет корка мандаринная,

Звезда висит старинная,

И детство все такое длинное,

И наш такой короткий век.

Юрий Визбор, «Сон под пятницу»

«Так у меня в этом мире есть жена?» — думал Гарри, идя коридорами Сената и вспоминая нужный ему маршрут, но память Энакина вместо маршрута стала подсовывать ему воспоминания о Падме, начиная с битвы при Набу и Геонозиса и дальше по всем клоническим войнам.

«Вот так да! — изумился Гарри, увлекаясь воспоминаниями и прислоняясь к стенке. — Настоящая боевая подруга. Иногда, конечно, бывает правильной до занудства, но это можно пережить, Гермиона тоже мне постоянно нотации читает. Главное, что для него она всегда готова нарушить любые правила. Да и сама по себе иногда не прочь... Повезло этому Энакину! А я-то еще думал, что если боевая подруга, то о других чувствах можно забыть. Что же, теперь уже не вернешь».

Гарри вздохнул и отправился дальше по сенатским коридорам, преследуемый мыслями о том, что в этом мире Избранный умеет пожить, несмотря на все запреты, а он в позапрошлом году, когда Крам и Седрик всплыли из озера с девушками, всплыл с Роном, как последний лох.

Дверь кабинета сенатора Амидалы была закрыта, но Гарри, проштудировавший уже почти все воспоминания Энакина о жене, этому не удивился. «Кто куда, а Гермиона на лекцию», — пробормотал себе под нос Гарри и отправился в зал заседаний.

Падме, которая действительно была в это время в зале заседаний, последнюю неделю досадовала на Энакина: во-первых, за его недавнее мрачное состояние, в котором он постоянно смотрел на нее траурными глазами, утверждал, что устал скрываться, а потом умолкал, так и не предложив ни решения, ни объяснения того, чем вызваны его мрачные мысли. Во-вторых, в последнюю неделю, вернувшись с задания по спасению канцлера, Энакин словно прилип к своему Кеноби и не то что ни разу у Падме не переночевал, а даже не позвонил. Но Гарри удалось примирить Энакина и Падме: когда Падме увидела, как Энакин приник к стеклянной двери зала заседаний и смотрит на нее несытыми восхищенными глазами, словно падаван, ее сердце тут же смягчилось.

Гарри же, когда Падме бросила на него благосклонный взгляд, весь аж зарделся, потому что в этот момент память Энакина прокручивала для него воспоминания с пометкой «детям до 18», нимало не смущаясь тем, что Гарри еще и 17 не было. «Так вот оно, оказывается, как все устроено, — ошарашенно подумал Гарри, оторвав от Падме взгляд и отдышавшись. — Вроде просто, а ведь без подсказки не сообразишь».

Оби-Ван Кеноби провел свое время в Сенате с не меньшей пользой: он прокрался к кабинету канцлера, который даже после похищения на прошлой неделе снова беспечно не выставил охрану, хоть заходи толпой его арестовывай. Канцлер в этот момент разговаривал по дальней связи с кем-то, кто называл его «лорд Сидиус». У Оби-Вана Кеноби появились какие-то смутные догадки.

— Генерал Гривус, советую вам переправить руководство сепаратистов на Мустафар, — говорил тем временем канцлер Палпатин. — Смерть графа Дуку была необходимой жертвой. Скоро у меня появится новый ученик. Он гораздо сильнее и гораздо моложе.

«А еще скорее у тебя появятся травмы, несовместимые с жизнью», — подумал про себя Кеноби, хватаясь за меч, но потом задумался.

«Утром деньги, а вечером ситхи, — сказал себе Кеноби и вышел из приемной канцлера. — Вот убью его сейчас, меня еще за государственную измену посадят. А пойду заложу в джедайский совет — чего доброго, повышение дадут. А арестовывает его пусть Винду, Винду не жалко. И да, еще надо Энакину все же магистра выбить, а то, действительно, некрасиво как-то получилось».

Оби-Вана жизнь по галактике помотала, и торговаться он умел. Но среди всех алчных торгашей, с которыми его сталкивала жизнь, еще не было такого наглеца, как магистр Винду, который в ответ на сообщение о том, что Оби-Ван нашел ситхского лорда, высокомерно заявил «если вы сказали правду, Оби-Ван, я начну вам доверять».

— Можете мне и не доверять, — холодно ответил Оби-Ван, которого было трудно вывести из себя, но Винду почти удалось. — Только готовьте бабки, а также маршальский жезл для меня и звание магистра для моего ученика. Иначе имени ситха я вам не скажу.

— Это государственное дело, магистр Кеноби, — строго сказал Винду.

— Именно так, — согласился Кеноби. — Поэтому маршальский жезл и звание магистра вперед. Я сейчас смотаюсь на Утапау, зарежу этого вашего Гривуса, и чтоб когда вернусь, чтоб все было. Я вам не вчерашний падаван, я вас, джедайских магистров, насквозь вижу.

— Вы так говорите, магистр, — зло ответил Винду, — будто вернуться с Утапау вам будет очень легко.

— Извините, вашу мать, как мне это понимать? — вскипел Кеноби. — Вы отправили меня на невыполнимое задание?

— Вовсе нет, магистр Кеноби, — попытался смягчить впечатление Винду, хотя думал он именно это. Строптивый и своевольный магистр давненько ему мешал, и именно поэтому Винду предложил Совету выбирать для этой миссии между Энакином и Оби-Ваном, вместо того чтобы послать учителя и ученика на задание вместе, как заведено испокон веков. Дополнительно к этому Винду хотел заставить Оби-Вана и Энакина соперничать, что вышло плохо, потому что Гарри не обладал самолюбием Энакина и спокойно принял новость о том, что миссию доверили не ему, а Оби-Вану, чем разозлил Винду и немало обеспокоил Кеноби. «Ты стал мудрым джедаем, — с издевкой сказал тогда Кеноби своему смиренному ученику. — Я и не надеюсь стать таким. Ни в коем случае. Не приведи Господь!»

«А Энакин в чем-то прав, — размышлял про себя Кеноби, направляясь к космопорту и вспоминая прошлогодний разговор со своим, тогда еще настоящим, учеником под кило коньяка. — Орден уже не тот, и республика уже не та. А демократия, как пишут философы, вообще упаднический образ правления, недаром в армии она не применяется, да и в Ордене тоже. Но мы-то с Энакином те еще! Мы еще дадим им всем жизни!»

Энакин провел первые часы в новом мире со свойственной ему энергией, и уже к вечеру после пробуждения в пустом общежитии, по сравнению с которым даже спартанские джедайские казармы были верхом технологического прогресса, подводил вслух краткие итоги, сидя на своей кровати.

— Во-первых и в главных, — сказал Энакин, пнув носок-хоркрукс, — в этом чертовом мире Сила работает, но примерно как компьютер магистра Йоды: глючит, виснет и постоянно требует какие-то левые пароли. Зато, правда, есть палочки, палящие молниями Силы, но к ним замучаешься документацию читать. Есть также большие палки с прутьями, с грехом пополам заменяющие спидер. Самая магия в них — это как с них не сваливаются. А также есть меч с надписью «Гриффиндор», — Энакин повертел в руках только что уведенный из кабинета Дамблдора клинок, — не световой, но что-то такое в нем есть. В принципе, жить и работать можно.

— Во-вторых, личный состав, — Энакин поддел мечом Гриффиндора носок-хоркрукс и пару раз крутнул его, отчего почуявший близкую гибель носок начал отчаянно сулить Энакину поделиться тайнами бессмертия, но Энакин, который думал теперь о другом, только на него шикнул. — Имеется в наличии дальний родственник Йоды, повинующийся мне аки Господу, что приятно. Также в этом мире у меня есть рыжий напарник, который с голодухи запросто бросит меня из-за куска пирога, не говоря уже о бочке варенья и корзине печенья. Однако ж Оби-Ван, как бы он иногда ни бесил, куда более надежный партнер. Мало я его ценил в последнее время, дурак был. А то здесь вместо него у меня престарелый учитель с бородой как у Оппо Ранцисиса, который никак не снизойдет научить меня боевой магии перед смертельным боем и только рассказывает какие-то байки и показывает, как он умел в молодости дефилировать на высоких каблуках. Нет, определенно Оби-Ван был просто отличным учителем. Наконец, о приятном: есть тут у меня две девчонки, одна поумнее, другая рыжая. Выбор, мне кажется, очевиден.