Вчера умрет твоя любовь (гет)

Айрис не могла пошевелиться. Она понимала, что должна что-то сделать или сказать, но у нее точно отнялись и ноги, и язык. Все, что она могла, — это смотреть на Риддла, на бесконечное удивление на его лице.

А потом захлопнулась книга, лежащая на столе, резким звуком приводя их обоих в чувство.

— Суон, — прищурился Риддл и плавным, текучим движением поднялся из кресла. В одном этом было столько угрозы, что Айрис мгновенно отшатнулась и вскинула палочку.

— Protego!

Щитовые чары вышли столь мощными, что просто поделили пополам Запретную секцию. Риддл замер, не сводя потемневшего взгляда с Айрис.

Айрис сглотнула и лихорадочно посмотрела на кресло у входа, где оставила мантию-невидимку. Если Риддл ее увидит…

Кресло пустовало. Айрис перевела дух и тут же вернула внимание на Риддла. От напряжения уже начало сводить мышцы.

— Откуда ты знаешь об этой комнате? — тихо спросил Риддл, и Айрис, узнав интонации, поняла, что это все. Игры в вежливость закончились.

— Не твое дело, — коротко ответила Айрис и заметила, как на миг вспыхнули алые искры в глазах Риддла.

— Вот как, — словно задумчиво протянул он и улыбнулся, холодно, одними уголками губ. Айрис охватило дурное предчувствие, и она вся сжалась в ожидании удара. Щит между ними резко перестал казаться хоть сколько-нибудь значимой преградой.

В том, что она права, Айрис поняла спустя мгновение, когда комната начала стремительно меняться. Исчезли стеллажи, столы, стулья, изменились габариты помещения, и протего просто схлопнулся как мыльный пузырь.

И в ту же секунду мощная волна магии вдавила Айрис в стену. Это напоминало неожиданное нападение Блоссом, вот только истеричная хаффлпаффка не шла ни в какое сравнение с Риддлом. Айрис показалось, что ее просто парализовало у этой стены.

Риддл подошел к ней спокойным уверенным шагом, смотря прямо в глаза и по-прежнему улыбаясь жуткой улыбкой.

— Это было очень опрометчиво, Суон. Или ты решила, что если у тебя в родственниках Альбус Дамблдор, ты можешь творить что вздумается? — Айрис стиснула зубы, упрямо пытаясь пошевелиться. Бесполезно. Ее тело точно срослось с каменной кладкой.

Риддл поднял палочку, и Айрис в отчаянной попытке освободиться от всей души пожелала стене за спиной исчезнуть.

Выручай-комната, верная своему названию, мгновенно исполнила пожелание, и Айрис, коротко вскрикнув, повалилась навзничь на пол.

— Protego!

Щит врезался прямо в Риддла, спружинил и отбросил его на пару шагов. Айрис перекатилась вбок, мельком заметила свою мантию-невидимку, лежащую на полу и не скрытую больше креслом, вскочила на ноги и бросилась в противоположную сторону, вынуждая Риддла повернуться к мантии спиной.

Это были драгоценные мгновения, и Айрис использовала их не на атаку, а на просьбу к комнате поставить на мантию пуф. На серебристой ткани тут же разместился веселый голубой пуфик — точь-в-точь как на посиделках в гостиной Рейвенкло.

И в эту секунду в Айрис прилетело парализующее. Айрис отразила луч в последний миг, задней мыслью удивившись, что Риддл использует такие слабые заклинания — это же первый курс, серьезно! — и тут же споткнулась о низкую лавку под ногами, которой секунду назад точно не было.

На этот раз ей удалось вывернуться и сгруппироваться, но левое колено, на которое пришелся основной удар при падении, прострелило болью. А Риддл уже завершал кончиком палочки росчерк очередного заклинания…

«Нет», — отчетливо подумала Айрис, прекрасно понимая, что не может, не имеет права сейчас проигрывать. По венам вместе с адреналином растекся прохладный огонь знакомой магии. Время вновь замедлило свой ход, и Айрис с легкостью увернулась от очередного простенького заклятия, не обращая внимание на острую боль в ноге.

Лавка, о которую Айрис споткнулась, уже исчезла. Риддл легко и непринужденно использовал в бою свойства Выручай-комнаты. Айрис посмотрела на него исподлобья и решила, что в эту игру могут играть двое. Следующее заклинание Риддла ударило в появившийся перед Айрис шкаф.

Айрис прижалась к нему и стиснула зубы. Колено простреливало при каждом движении. Это до дрожи начинало напоминать дуэль с Волдемортом на кладбище, когда Айрис скрывалась за надгробиями, волоча поврежденную в схватке с акромантулом ногу.

— Ты умеешь пользоваться этой комнатой, — констатировал Риддл. Айрис, ожидавшая нового заклинания, настороженно замерла. Вот ведь! Как она не подумала сразу сделать вид, что оказалась в комнате случайно? А теперь стало поздно. — Кто тебе о ней рассказал? Дамблдор? Ему известно о ней?

В голосе Риддла появилось напряжение. Верно. Риддл, похоже, считал, что никто в замке, кроме него, не знает о существовании тайных ходов и помещений. Он всегда был слишком самоуверен.

— Не. Твое. Дело, — чеканя каждое слово, повторила Айрис и, прихрамывая, вышла из-за шкафа. Шкаф тут же исчез.

— Не смей разговаривать со мной в таком тоне, — прошипел Риддл. — Кажется, ты забыла нашу недавнюю беседу в библиотеке. Мне достаточно сообщить в Аврорат о произошедшем с зельем Лафарж, и тебя вывернут наизнанку, доискиваясь, что за ритуалы ты провела, чтобы забрать чужую силу.

— Я не…

— Не лги мне! — Риддл медленно двинулся к ней навстречу. — В тебе есть чужая сила, противоположная твоей, иначе противоядие Лафарж никогда не стало бы ядом. Я решил дать тебе шанс. Мне стало интересно, что ты скрываешь, зачем ты пошла на этот шаг… Но ты не оценила моего великодушия. Теперь все будет по-другому.

— Да неужели? — сквозь зубы процедила Айрис и подняла палочку. — Ты школьный староста. Не многовато на себя берешь?

Риддл холодно рассмеялся, и от этого смеха у Айрис зашевелились волосы. Сейчас Риддл был точной копией того безумного подростка, что ждал ее в Тайной комнате, чтобы натравить василиска.

Айрис была готова к дуэли, но, похоже, ассоциации с чудовищем Слизерина пришли не случайно. Риддл не собирался драться честно. Айрис успела лишь моргнуть, как очертания Выручай-комнаты поплыли, исказились.

Айрис попробовала остановить преобразования, но проблема была в том, что она не знала, что хочет увидеть Риддл. Комната считывала желания их обоих и создавала все новые предметы, но не отменяла ничего старого. В итоге через несколько секунд все помещение оказалось заполнено шкафами, зеркалами, стеллажами с шарами как в комнате пророчеств в Отделе тайн. Сбоку от Риддла Айрис даже заприметила проявитель врагов и вздрогнула, увидев, как отчетливая фигура Тома Риддла в нем меняется на такую же отчетливую фигуру Айрис Поттер. Айрис, не Аристы: из проявителя смотрела лохматая девица в круглых очках и безразмерной футболке Дадли с принтом группы AC/DC.

Это было фиаско.

Молясь, чтобы Риддл не выбрал этот момент, чтобы посмотреть по сторонам или проследить направление ее взгляда, Айрис кинула в него разоружающее. Не то чтобы она верила, что попадет, — просто хотела отвлечь, пока проявитель не исчезнет.

Риддл отразил ее экспеллиармус с такой легкостью, точно сражался с первокурсницей. А потом комната вздрогнула еще раз, в ней появились новые стены, и Айрис поняла, что Риддл просто исчез из ее поля зрения.

Резко стало тихо и темно. Айрис застыла, слыша собственное тяжелое дыхание и напряженно озираясь по сторонам. Куда он делся? Это дезиллюминационные чары?

— Homenum Revelio!

Заклинание показало Риддла за ее спиной, но развернуться Айрис не смогла. Она с ужасом поняла, что тело ее не слушается. Неведомая сила вынуждала ее стоять прямо, не сметь оборачиваться и поднимать палочку. Ощущения были один-в-один как на кладбище, когда Волдеморт заставил ее поклониться себе. Тогда ее спину гнуло точно под прессом, а сейчас все тело сдавило в тисках, мешая двинуться.

— Я беру ровно столько, сколько мне предназначено, — почти над ухом прозвучал холодный, ровный голос Риддла. Затылка коснулся кончик палочки, и все, что было ниже шеи, просто отнялось.

Айрис обмякла и неминуемо бы упала на пол, но Риддл до боли стиснул ее руку, остановив падение, а потом швырнул ее безвольное тело в возникшее позади кресло. Айрис попыталась напрячь мышцы, скинуть парализацию, но тщетно. Заклинание, что использовал Риддл, было похоже на заклятие ватных ног, но отличалось куда большей силой и областью действия.

— И что дальше? — процедила Айрис, упрямо приподняв подбородок. — Круциатус? Авада?

Риддл заинтересованно и оценивающе посмотрел на нее.

— Нет, — медленно ответил он, а потом склонился над Айрис, жестко и властно стиснул в кулаке ее волосы на затылке и поймал ее взгляд. — Legilimens!

Айрис безотрывно смотрела в темные глаза Риддла, в глубине которых мелькали багровые всполохи, и видела, как торжество сменяется недоумением, напряжением, раздражением, разочарованием…

— Сильный щит, — произнес Риддл, чуть ослабив хватку. Сосредоточенная складка между его бровей исчезла, он чуть подался назад и смерил Айрис еще одним внимательным взглядом. — Даже жаль ломать такую превосходную работу.

Превосходную работу? Ломать? Айрис непонимающе посмотрела, как Риддл хладнокровно направляет на ее грудь палочку, и в тот же миг ее сознание затопила боль.

Это не было похоже на круцио, когда выворачивало, вырывало каждый нерв, но боль прошивала тело, обжигала, точно кожи непрерывно касались языки пламени. Айрис запрокинула голову, не обращая внимание на хватку Риддла, стиснула зубы, зажмурилась, заклиная себя не кричать… не доставлять удовольствие бездушному ублюдку…

Все прекратилось так резко, что Айрис с хрипом утопающего втянула в себя воздух и распахнула глаза.

— Legilimens! — секунда, вторая, третья… — Твое упорство похвально, но бессмысленно.

— Ты ничего не добьешься, даже если будешь держать меня под круцио, — срывающимся голосом выдавила Айрис. Риддл запрокинул ей голову так сильно, что напряжение в шее мешало нормально говорить.

— Ошибаешься, — спокойно возразил Риддл. — Неужели тебе не известно, как бравые авроры ломают чужие окклюментивные щиты? Болью, Суон. Боль — универсальный ключ, раскрывающий любое сознание.

В этот раз пытка была сильнее и продолжительнее. Айрис как со стороны услышала свой крик.

— В твоих силах прекратить это, — почти на ухо, тихо, интимно, прошептал Риддл. — Раскрой мне свое сознание, и боли больше не будет.

Айрис стиснула зубы, пытаясь отдышаться. Она не могла ничего раскрыть, ее блок был создан магией времени, защищающей будущее от таких, как Волдеморт.

— Нет.

— Как глупо.

Риддл отодвинулся от нее, отпустил волосы, и Айрис мутным взглядом проследила, как он наклоняется к полу и поднимает с него… ее волшебную палочку. Мерлин, нет!

— Поразительно, — прошептал Риддл, вращая в своих длинных бледных пальцах древко из остролиста. — Я ее ощущаю почти как родную… Какая у нее сердцевина? Перо феникса?

— Нет, — с заминкой ответила Айрис, молясь, чтобы Риддл не догадался…

— Лжешь, — почти весело возразил Риддл. — Но это не столь важно сейчас. Гораздо важнее другое. Ты готова продолжить нашу беседу? — он мрачно улыбнулся и нежно произнес: — Crucio!

Боль затмила все. Айрис растворилась в ее ослепительно белой пелене. Заклятие у Риддла вышло ничуть не слабее того, что наложил Волдеморт в ночь своего возрождения. Но оно длилось, и длилось, и длилось…

Когда Риддл отвел палочку, Айрис не видела ничего от непроизвольных слез на глазах и с трудом глотала воздух сорванным от крика голосом. Сознание уплывало, голова безвольно лежала на спинке кресла.

— Legilimens! — в третий раз произнес ненавистный голос, абсолютно ровный, даже безразличный. Айрис в ответ просто закрыла глаза. — Enervate! Legilimens!

Заклинание выдернуло ее из полубессознательного состояния, и Айрис с трудом сфокусировала взгляд на Риддле. Она плохо соображала, поэтому удивление на его лице ей, скорее всего, померещилось.

— Вот как, — задумчиво протянул Риддл. — Похоже, сегодня нам наше общение придется прекратить. Я бы предпочел иметь в распоряжении целую ночь, но сейчас это неоправданный риск.

Он посмотрел куда-то за плечо Айрис, выпрямился и направил на нее палочку. Айрис силой заставила себя вынырнуть из апатично-бестолкового состояния и попыталась встать. Тело не слушалось, мышцы горели, но — поразительное дело! — ей удалось шелохнуться.

Риддл тут же стиснул ее горло рукой и вжал обратно в спинку кресла. Айрис попыталась схватить его запястье и освободиться, но лишь бессильно мазанула по нему ослабевшими пальцами.

— Не двигайся, — приказал Риддл и сделал знакомый пасс палочкой. Айрис сморгнула остатки слез с уголков глаз и осознала: это были диагностические чары. Риддл соизволил проверить ее состояние.

Из ссаженного горла вырвался истерический смешок. Риддл нахмурился.

— Что, боишься, что довел меня до безумия? — саркастично прохрипела Айрис.

— Скажи, чего именно ты лишена: здравого смысла или инстинкта самосохранения? — сухо осведомился Риддл, опустил руку с ее шеи на колено и задрал почти до самых бедер подол ночной рубашки. Айрис вновь дернулась. На нее резко обрушилось понимание, что под ее ночнушкой практически голое тело, что мантия давно распахнулась, а скользкие атласные завязки на груди распустились, что она измучена болью и почти не способна сопротивляться…

— Не смей!.. — вскинулась Айрис, нацеленная отобрать у Риддла палочку, и зашипела. Магия Риддла вдавила ее в кресло и обездвижила. А затем с едва слышным противным звуком — точно рыбе плавники оторвали — сустав в поврежденном колене встал на место.

— Не стоит указывать мне, что мне делать, — предупреждающе заметил Риддл, не отводя палочки. Айрис, замерев, несколько долгих секунд наблюдала, как сходит с ноги отек, а потом непонимающе уставилась на Риддла. Он ее лечил.

Он. Ее. Лечил.

После колена настал черед сорванного горла. Айрис неверяще следила за Риддлом, теряясь в догадках, для чего он все это делал. Неужели он не понимал, что как только Айрис покинет Выручай-комнату, она пойдет прямиком к Дамблдору и просто отдаст ему свои воспоминания?

Да одно применение Круциатуса — это уже пожизненное в Азкабане! Или Риддл думает, что он сумеет заставить ее молчать?

— Ты будешь молчать, — уверенно ответил Риддл, когда Айрис с издевкой озвучила свой вопрос, и вновь взмахнул палочкой. Дрожь в теле Айрис резко унялась, сведенные от боли мышцы расслабились. Последним жестом Риддл завязал ленточки на ночной рубашке, а потом крепко взял Айрис за предплечье и выдернул ее из кресла.

Комната вновь будто поплыла, стремительно меняя конфигурацию стен. Риддл встал за спиной Айрис и обхватил ладонью ее подбородок и шею.

— Палочку ты носишь в правом кармане мантии, не так ли? — негромко осведомился он. Айрис стиснула зубы и попыталась стряхнуть с себя оцепенение. Она должна была вернуть себе контроль над телом, обязана!

Айрис почувствовала, как Риддл аккуратно опустил ее палочку в карман мантии, и постаралась пошевелиться. Прогрессом стали дернувшиеся пальцы, но даже от этого хватка Риддла на шее усилилась.

— Поразительная скорость восстановления, — его дыхание обожгло затылок, и Айрис почувствовала, что начинает покрываться от этого мурашками. Интонации в его голосе не сулили ничего хорошего. Ладонь под подбородком ощущалась как ошейник, широкий, горячий, тяжелый. — А теперь…

Риддл коснулся своей палочкой виска Айрис, и она поняла, что он собирается делать. Все встало на свои места: и лечение, и приведение в порядок, и даже аккуратный бантик из завязок на ночной рубашке.

— Не смей… — прошептала она севшим голосом. Выручай-комната вновь стала Запретной секцией, и они оба стояли у самого входа.

— Obliviate!

Айрис показалось, что на ее голову опустили что-то тяжелое. Виски нещадно сдавило, перед глазами потемнело, в сознании осталась пустота. Где-то за спиной мягко хлопнула дверь: Риддл покинул комнату. Айрис вскинула руки и обхватила ими голову. Боль усиливалась.

Айрис согнулась при очередной мучительной волне и поняла, что ее мутит. Темнота перед глазами не рассеивалась, в ушах нарастал звон.

Какого Мордреда? Да разве обливиэйт так действует?

Айрис не справилась с головокружением и упала на колени, уперлась ладонями в пол. Тошнота стала почти нестерпимой. Ее сейчас просто вывернет…

Тяжело дыша, Айрис открыла глаза и увидела прямо перед собой небольшой тазик. Выручай-комната по-прежнему беспристрастно заботилась о нуждах всех, кто в ней находился.

Минутой позже, сидя на полу, привалившись спиной к креслу и вытирая рот тыльной стороной ладони, Айрис думала, что, похоже, почти ни одно заклинание Волдеморта просто не способно было сработать на ней нормально.

Она помнила все. От обливиэйта нещадно болела голова, но это была ничтожная цена за возможность не забывать.

Айрис откинула голову назад и уложила затылок на мягкое сиденье кресла. Ублюдок Риддл расстарался на славу: и в пытке, и в лечении. Айрис хорошо помнила, как колотило ее после круциатуса в больничном крыле на четвертом курсе. А сейчас словно и не было ничего. Только пальцы тряслись.

Айрис подняла ладонь и посмотрела на нее. Тремор был слабый, мелкий, но он был.

Зато совсем не болело колено, даже намека на падение не осталось. И ленты на ночной рубашке… Риддл запомнил даже это, завязал их, чтобы Айрис не задумывалась, когда они успели развязаться.

Она понимала, на чем был расчет Риддла. Гермиона, не просто уничтожившая память родителей, а изменившая ее, рассказывала Айрис, как действует заклятие забвения.

Его можно было использовать на чистом желании, но тогда стирались лишь последние воспоминания — пять-десять минут. Именно так Гермиона стерла память Пожирателям в маггловской кафешке в день свадьбы Билла и Флер.

Но на самом же деле обливиэйт был ментальным заклинанием, и в полную силу его могли использовать лишь сильные легилименты. Требовалось проникать в сознание жертвы, аккуратно стирать нужные воспоминания и, при необходимости, заменять их лживыми, искусственными.

Именно так собирался поступить Риддл — беспроигрышная стратегия, потому что как легилимент эта тварь была гениальна. Но блок, созданный магией времени, Риддлу не поддался. Он не смог проникнуть в разум Айрис, а, значит, и стереть полноценно память, с заменой воспоминаний, он не мог.

Айрис не знала, куда Риддл смотрел, говоря про целую ночь в распоряжении и неоправданный риск, но была уверена, что на часы. Он отлично понимал, что Айрис заметит, если из ее памяти бесследно исчезнет час времени: студенты, ходящие по ночам после отбоя, причем имеющие свои цели, а не просто слоняющиеся по коридорам в поисках приключений, всегда следили за утекающими минутами. И Айрис бы заметила: она помнила, во сколько уходила из башни, она могла прикинуть, как долго шла на восьмой этаж, и она точно бы задалась вопросом, почему оказалась в Выручай-комнате до странного поздно.

Но вот если из памяти исчезали десять-пятнадцать минут, их легко можно было оправдать собственной рассеянностью и искаженным восприятием. В конце концов, все сталкивались с ситуациями, когда время летело гораздо быстрее, чем казалось.

Риддл рассчитал все, кроме двух вещей: мантии-невидимки под креслом и магии времени в крови. Айрис могла поклясться: обливиэйт не сработал по той же причине, что и легилименция. Но это нужно было уточнить, наверняка Гермиона читала об этом в той толстой книге-дневнике.

Теперь оставалось только добраться до Дамблдора и рассказать правду. И все. Риддла ожидали допросы и Азкабан. Но стоило Айрис подумать об этом, как время словно вздрогнуло.

Айрис замерла, чувствуя, как нарастает волшебное напряжение. И с горечью поняла, что ничего и никому она не расскажет. Риддл мог пытать ее здесь до потери сознания, резать на куски и исцелять, чтобы потом продолжить пытку, а она бы молчала. Потому что именно сейчас магия времени была готова создать ту развилку, после которой путь в родные девяностые был бы для Айрис навсегда закрыт.

Именно об этом предупреждали tempus viator своих потомков.

Том Риддл спокойно доучился до конца седьмого курса, отправился в кругосветное путешествие, вернулся в Британию, развязал гражданскую войну… Айрис не должна была вмешиваться в ход событий. Альбус Дамблдор давным-давно ясно дал понять: Риддла никто так и не смог схватить за руку. Никто.

И несмотря на то, что заклинание забвения не подействовало, Аристе Суон придется забыть обо всем, что здесь случилось.

Айрис зло стиснула зубы и вытащила из кармана мантии палочку и карту Мародеров. Еще одно чудо: Риддл не обнаружил ее. Карта была активна, Айрис быстро нашла глазами точку, подписанную «Том Риддл», в районе третьего этажа по пути в подземелья.

— Славная вышла шалость, — прошептала Айрис, коснулась карты палочкой и истерически расхохоталась.

Мордредов Риддл мог пока спать спокойно, считая, что Ариста Суон не опасна для него. Но в конечном итоге его будет ждать огромный сюрприз.

 

Айрис вернулась в башню Рейвенкло под утро. Спать было бесполезно, сознание просто не давало расслабиться. Из головы не шло все, что произошло в Выручай-комнате, и на рассвете она уже начала жалеть, что обливиэйт на ней не сработал.

Она с редкой для себя ясностью поняла, что ей пытался сказать Альфард Блэк, что происходило с Карен, что могло ждать Эмму.

Панические мысли, что Риддл давным-давно всем в школе изменил воспоминания и контролировал так студентов, подутихли только к заре. При свете дня ситуация перестала казаться такой мрачной и безвыходной. Дамблдор был одним из лучших легилиментов в Европе, Риддл бы просто не смог провернуть под его носом такую аферу. Можно было изменить память нескольким студентам, но не всем поголовно, потому что рано или поздно кто-нибудь заметил бы расхождения в воспоминаниях, и правда бы вышла наружу.

Пошатываясь от усталости, в разбитом состоянии Айрис кое-как разгадала загадку ручки-орла и вошла в башню. Первые солнечные лучи и тихая атмосфера поднебесья напомнили об Эмме, о том утре, когда она попала под действие приворотного зелья. После нынешней ночи это казалось такой чепухой.

Айрис осмотрела пустую гостиную, тронутую золотистой дымкой рассвета, задержала взгляд на статуе Ровены Рейвенкло с легендарной диадемой и решительным шагом направилась к спальням девочек. Эмма говорила, что всегда рано встает…

Их разговор не был легким. Эмма встретилась с Айрис в дверях ванной комнаты в халате и с полотенцем на голове. В таком же виде — с мокрыми волосами, на кончиках которых собиралась влага, — она и вышла в холодный коридор на лестничный пролет.

Таланты Риддла в легилименции, сложное положение Карен, собственная «потеря памяти» вынуждали Айрис врать напропалую. Она запиналась через слово, переплетала в волнении пальцы и пыталась объяснить Эмме о потенциальной опасности — а заодно и о том, почему к преподавателям идти бесполезно, почему нет внятных доказательств, почему Айрис не может называть источники информации, почему ей стоит верить на слово…

— Следи за временем. Проверяй его каждые полчаса. Если понимаешь, что не досчитываешься минут, подходишь… ну, хотя бы ко мне. А лучше сразу к Дамблдору. Веди дневник — втайне только. Записывай все, что случилось, особенно если это касается конфликтов, Слизерина, Трэверса… Риддла. Записывай планы на день и отмечай, что сделала и не сделала. Не ходи одна, держись все время на людях…

Эмма пыталась припомнить все конфликты с Трэверсом — но ни одна их стычка не выходила за границы обычного обмена оскорблениями. Айрис просто не понимала, почему Карен решила предупредить ее. Но, с другой стороны, Эмма могла и врать — вот только Айрис почему-то в это не верилось.

Эмма потерянно сидела на каменном подоконнике и выглядела совсем неважно. Она не замечала ни холода, ни сквозняка из щелей, ни согревающих чар Айрис.

Айрис подозревала, что после минувшей ночи выглядит не лучше.

— Это что же, теперь все время так жить? Шарахаясь от каждой тени, оглядываясь на каждого человека? — под конец разговора Эмма тяжело ссутулилась и стиснула полы халата на коленях в кулаки. — Это же глупо.

— Надеюсь, что нет, — Айрис устало привалилась к холодной стене. — Я попробую… сделать хоть что-нибудь.

— Одна? — тревожно вскинулась Эмма. Айрис посмотрела на нее и сквозь нее, дальше, где над кромкой запретного леса поднималось солнце.

— Нет, не одна. Поэтому просто сосредоточься на своей защите… Постоянная бдительность, — с ностальгической улыбкой закончила она и облегченно выдохнула, когда Эмма уверенно кивнула.

А потом сняла с лестницы чары и, не оборачиваясь, поднялась в свою комнату. Ей нужно было переодеться перед завтраком.

Начинался новый день.

 

— Ариста? — Альфард Блэк вопросительно приподнял брови и отмахнулся от тронувшего его за плечо Фоули.

— Нужно поговорить, — заявила Айрис, чувствуя дежавю, и запихнула руки в карманы мантии. — И, Фоули, вздумаешь помешать — прокляну.

Под ее тяжелым взглядом Фоули скривился, но все же сделал шаг в сторону.

— Увидимся в Большом зале, — сказал он.

Альфард на это даже внимание не обратил. Он рассматривал Айрис, и ему явно не нравилось то, что он видел.

Айрис простояла под горячим душем полчаса, не на шутку разозлив сестер Крауч, которые хотели немедленно привести себя в порядок. Айрис же чувствовала странное безразличие на их недовольство.

Меган, оценив бледное лицо и темные круги под глазами, всплеснула руками и достала косметичку. Айрис не сопротивлялась лишь по одной причине: ей предстояло сидеть на занятиях в одном классе с Риддлом и всем своим видом убеждать его, что ничего не помнит о минувшей ночи.

Идея была обречена на провал в зародыше.

— Выглядишь… хорошо, — с заминкой сделал комплимент Альфард, рассматривая модную прическу и макияж. — Мег расстаралась?

— Я не спала всю ночь, — хмуро сообщила Айрис, развернулась и пошла вдаль по коридору, выискивая приемлемое место для диалога.

Альфарда Айрис поймала в дверях на выходе из башни. Изначально она хотела вообще ворваться в спальню мальчишек — у Рона она бывала частенько, и ни Невилл, ни Симус, ни Дин не стеснялись ее присутствия. Но здравый смысл вовремя подсказал, что с Блэком они не такие друзья, чтобы подобная выходка осталась без внимания.

Поэтому Айрис дождалась Альфарда внизу, постояла поодаль, пока он не раздарил имеющиеся у него комплименты и улыбки всем встречным девушкам, а потом просто выскользнула из гостиной перед ним и преградила путь на лестнице.

Вдвоем они отошли к внешней стене башни, к узкому одностворчатому окну, которым заканчивался коридор.

— Что?.. — договорить Альфард не успел. Айрис стремительно развернулась к нему, схватила за отвороты мантии и впечатала в стену. Злое состояние, в котором она пребывала с ночи, придало ей сил, и Альфард просто подавился словами, уставившись на нее как на ожившую статую Ровены Рейвенкло.

— Откуда ты знаешь, каким образом ведут себя слизеринцы, пытаясь добиться чего-то от другого человека? Откуда тебе известно об обетах, обливиэйтах, Веритасеруме?

— Придержи гиппогрифов, дорогая, — Альфард стиснул запястья Айрис и посмотрел на нее так, что она поняла, почему с ним считается и Лестрейндж, и даже, похоже, Риддл. Веселый джентльмен исчез, оставив после себя истинного Блэка — чистокровного мага в энном поколении. — В чем меня опять подозревают?

— Я уже задала вопрос, — напомнила Айрис, упрямо поднимая подбородок. — Откуда тебе известно, как поступят?..

— Это очевидно.

Айрис склонила голову и приподняла брови в ожидании продолжения, но Альфард молчал, точно уже дал исчерпывающий ответ. А потом коротко спросил:

— Кто?

— А? — растерялась Айрис.

Альфард рывком дернул ее на себя, и она ударилась носом о его плечо. Руки обрели свободу. Айрис напряглась и попыталась отстраниться, но Альфард просто не дал это сделать, обхватив ее за плечи и прижав к груди в странном утешающем объятии.

— Кто посмел на тебя напасть?

— Никто, — тут же выпалила Айрис и напряженно посмотрела на Блэка. Его лицо сейчас напоминало жесткую маску. — Я в порядке.

Альфард тяжело вздохнул и положил ладонь на затылок Айрис. От этого жеста она вздрогнула как от удара: там ночью ее за волосы держал Риддл. Контраст прикосновений был ужасающим, но почему-то именно сейчас Айрис чувствовала сильный дискомфорт. Возможно, от того, что Риддл действовал предсказуемо, а от Альфарда было неясно, что ожидать.

— Ариста, не знаю, что ты напридумывала, но я тебе не враг, — он покачал головой и успокаивающе погладил ее по плечу. — Ты всю ночь не спала из-за того, что решила, что я что-то скрываю?

— Нет.

— Заклятие забвения, сыворотка правды, Амортенция и афродизиаки — их применение во вред используется не одно поколение. Гордиться нечем, но к низким способам добиться своего прибегали и в моей семье. Я знаю, как мыслят ребята из чистокровных семейств вроде Лестрейнджей, Селвинов, Розье. Нас воспитывают одинаково, вкладывают единую идею, суть которой в том, что мы — лучше всех. Сильнее. Могущественнее. Что нам большее дозволено.

Альфард осторожно прижал Айрис еще ближе. Она вдруг почувствовала себя ребенком. Мерлинова борода, как же Альфард был похож на Сириуса временами. Крестный точно так же обнимал ее и успокаивал, поддерживал и обещал, что все будет хорошо.

Айрис почувствовала, что из нее словно стержень вынули. Она выдохнула и с горечью уткнулась лбом в широкое и крепкое плечо. На пару секунд, просто чтобы перевести дух.

Риддл выворачивал ее сознание даже без легилименции, отравлял душу. Она уже начала видеть врагов в тех, кто искренне хотел помочь.

— Прости, — мрачно произнесла Айрис.

— Не делай так больше. Ты на минуту превратилась в мою сестрицу Вальбургу, а это, знаешь ли, страшно, — хмыкнул Альфард.

Айрис вспомнила портрет матери Сириуса, и ее передернуло. Сравнение явно было не комплиментом.

— И часто тебе ее успокаивать приходится? — с нервным смешком спросила она и отстранилась. На этот раз Альфард ее удерживать не стал: отпустил и убрал руки в карманы брюк.

— Да постоянно. Я с палочкой в ее присутствии вообще не расстаюсь, — беспечно отозвался он. К нему словно бы вернулась привычная жизнерадостность и хорошее настроение. Вот только тревога, настороженность и холод до конца из глаз не ушли, притаившись где-то на самом их дне.

— Карен просила предупредить Эмму, чтобы та была осторожна и обходила Трэверса по широкой дуге, — сказала на выдохе Айрис и отвернулась. Смотреть на Альфарда стало стыдно.

Так мерзко она не чувствовала себя давно. Ей казалось, что в этот момент она похожа на Риддла: врет, не договаривает человеку, который относится к ней с искренним теплом и участием, использует его в своих целях…

«Прости-прости-прости», — как мантру в мыслях повторила Айрис и уверенно тряхнула головой. Ей нужно было защитить Эмму — ни Риддл, ни его дружки ее не получат, пока Айрис в Хогвартсе. И ей нужно было убрать Альфарда подальше от себя: ее отношения с Риддлом — только ее, Блэку в них нет места.

И Карен. Теперь Айрис уже не была уверена, что в случае с ней Селвин мог ограничиться одними обетами и насилием. За нее становилось по-настоящему страшно. Воображение Айрис уже рисовало картины с применением заклятий забвения, пыточных, непростительных…

И Карен молчала… но так ведь и Айрис держала рот на замке! Да, у нее была серьезная причина, но так и у Карен не все просто могло быть.

И из этой кабалы ее нужно было вытаскивать. Как угодно, почти любыми методами. Айрис не могла сдать Риддла и его компанию юных Пожирателей властям, Дамблдору. Но сама им противостоять она имела право — и она этим правом воспользуется, не будь она Айрис Поттер!

— Нашу Эмму, Слэттери? — уточнил Альфард, и Айрис мысленно дала себе подзатыльник. Надо думать, Эмм в школе тоже было больше одной.

— Да, — кивнула она и рискнула взглянуть на Блэка. Тот стоял по-прежнему возле стены, перекрестив ноги, и невидяще смотрел в окно. И на его лице отчетливо проступали желваки.

— Я тебя услышал, — отрывисто бросил он и встряхнулся как огромный пес. — Пошли на завтрак, что ли. А то за углом мы обнаружим злого Берта с палочкой наголо.

— С чего такая опека? — иронично поинтересовалась Айрис, идя следом за Альфардом.

— Ну, ты же переживаешь за Эмму или Карен, — лукаво ответил он, обернувшись через плечо, и подмигнул.

— Но это другое, — запротестовала Айрис и замолчала, пытаясь понять, чем именно «другое». — Разве тебе нужна защита?

Тем более в исполнении Фоули, едва не добавила Айрис, но вовремя прикусила язык.

— Всем нужна защита, Ариста, — ровно ответил Альфард. — Многим нравится одиночество, но нет в мире человека, способного вынести его. Поддержка, трезвый взгляд, вовремя подставленная рука — и как опора, и как препятствие… Берт паникер и параноик, но его внимательность и хладнокровие не раз меня выручали.

Айрис вспомнила Гермиону и Рона. Вспомнила, как они вели себя, когда Айрис год назад зациклилась на Малфое. Вспомнила, с каким подозрением они относились ко всему, что происходило в ее жизни. Да Гермиона даже «Молнию» отобрала, когда Сириус ее анонимно подарил!

— Понимаю, — медленно произнесла Айрис, посмотрела вдаль и сбилась с шага.

Они уже покинули башню Рейвенкло и вышли в широкий школьный коридор. И на другом его конце плавно по воздуху плыла Серая Дама.

— Эм… Альфард… — решение пришло мгновенно. — Ты иди в Большой зал один. Я позже догоню тебя.

— Ариста? — Альфард среагировал в ту же секунду. Осмотрелся, нахмурился, напрягся.

— Я вспомнила, что хотела кое-что спросить у факультетского привидения… Уходит! Иди один! — Айрис бросилась за Серой Дамой, оставив Блэка за спиной. Ей приходилось лишь надеяться, что Альфард прислушается к ее просьбе и действительно уйдет. — Серая Дама! Подождите!

Призрак свернул в один из узких коридорчиков-ответвлений. Айрис резко затормозила, заозиралась и с облегчением увидела жемчужно-белую фигуру.

— Елена! Да стойте же вы!

Привидение наконец услышало ее и остановилось. Айрис подбежала вплотную и выдохнула, поправляя мантию и лямку школьной сумки. Переживания, как лучше подвести разговор к диадеме Рейвенкло, испарились, смятые пыточным проклятием Риддла.

— Мне нужно у вас спросить. Вы знаете, где находится диадема Рейвенкло? — спросила Айрис прямо в лоб. Она сомневалась, что хоть что-то теряет от такой постановки вопроса: Елена существовала и в ее родном времени.

Елена надменно посмотрела на нее и холодно ответила:

— Мне нечего вам сказать.

— Подождите! — рявкнула Айрис, поняв, что призрак собрался уходить. — Мне не нужна эта ваша реликвия! Но я знаю, что ее ищет другой человек, чтобы использовать в недобрых целях! Ответьте, вы знаете, где она?

Айрис заметила, что привидение на пару мгновений заколебалось, она разглядела сомнение на призрачном лице. Но потом Елена вновь приняла высокомерный вид.

— Уже много поколений здешних учеников не дают мне покоя…

— Я не собираюсь ее носить. Мне плевать, что она там прибавляет. Я вообще считаю, что это чушь!

— Тогда зачем она вам?

— Я же сказала, — Айрис глубоко вдохнула, успокаивая себя. — Я хочу остановить человека, который собрался использовать ее в недобрых целях.

— И кто этот человек? — Серая Дама развернулась к Айрис, показывая, что готова слушать.

— Том Риддл, — скрепя сердце, ответила Айрис, и взгляд Елены тут же заиндевел, а лицо стало сердитым.

— Том? Этот славный юноша? Да что вы позволяете себе?..

Айрис заскрежетала зубами. Риддл смог одурачить даже тысячелетнее привидение, повидавшее на своих десяти веках многое!

— А ему вы рассказали, да? Он у вас спрашивал, где она, не так ли? — спросила Айрис. Ее голос дрожал от едва сдерживаемого гнева. Серая Дама вновь растерялась, ее щеки чуть помутнели, словно на них набежал призрачный румянец, и Айрис поняла, что попала в цель. Елена знала, где находится реликвия Рейвенкло. Риддл расположил к себе призрака и выпытал у него это знание. Теперь можно было не сомневаться, что диадема стала хоркруксом.

— Не вижу смысла продолжать разговор, — гордо ответила Серая Дама, величественно подняла подбородок и уплыла сквозь стену.

Айрис тихо зарычала и ударила по каменной кладке, в которой скрылось привидение, кулаком. Руку от костяшек пальцев до кисти немедленно прошила резкая острая боль. Айрис вскрикнула, зажала пострадавшую руку между колен и громко выругалась.

Настроение, и так плачевное, окончательно упало до отрицательных величин.

 

Ладонь отекла буквально за завтрак. Айрис не смогла держать нормально ложку и ограничилась тостами и чаем. На первой паре, которой стояли Чары, перестали двигаться пальцы. Боль скручивала конечность при любой попытке пошевелить ими или кистью, и колдовать Айрис пришлось левой рукой.

Травму, которую удалось успешно скрыть в Большом зале, теперь заметили и Альфард, и Фред.

— С призраком поговорить надо было? — прошептал на ухо Айрис Блэк, выразительно разглядывая отек.

— Упала неудачно, — солгала Айрис также шепотом, чтобы не привлекать внимание. — Просто ушиб.

Она искренне верила в это, пока после занятий Шафик не направил на нее палочку и не наложил диагностические чары.

— Перелом, — припечатал он. — Пятой пястной кости. На кулак падала?

Айрис нахмурилась. Откуда Фред мог знать, что ладонь была сжата в кулак?

— На лестницу, — упрямо ответила Айрис, не желая признаваться в собственной дурости. Ударить со злости по стене и сломать руку — ну это просто вершина ума.

Фред больше не сказал ничего, как и Альфард, Меган же заверила, что она предупредит Мэррисот, чья пара шла следующей, что Айрис отправилась в больничное крыло.

Миссис Ургхарт встретила ее буквально на пороге. Похоже, на дверях висели оповещающие чары, сигнализирующие медиведьме о новых пациентах.

— Здравствуй, милочка. Что случилось? Неудачно подобрала косметическое зелье для удаления волос? — жизнерадостно поприветствовала она Айрис и замахала палочкой. Айрис узнала те же движения, что делал при диагностике Шафик.

— Эм… ну, Фред сказал, что перелом… — Айрис неловко приподняла правую руку и продемонстрировала отекшую ладонь. Судя по внешнему виду, перелом был где-то в районе мизинца, именно там находился эпицентр боли.

Миссис Ургхарт озадаченно посмотрела на руку и перевела недоуменный взгляд на саму Айрис.

— Перелом, — подтвердила она. — Сломана пятая пястная кость.

Миссис Ургхарт вдруг покачала головой.

— Ни разу не видела такой перелом у девушки… Дожила.

— А что не так? — Айрис, повинуясь жесту медиведьмы, скинула сумку и мантию на кушетку у входа и прошла в кабинет.

— Травма больше характерна для мужчин. Пястные кости часто ломаются после неудачных ударов в драках, — пояснила миссис Ургхарт, забренчав склянками в шкафу. — Чтобы получить такой перелом, как у тебя, нужно зажать руку в кулак.

Айрис едва не застонала. Вот почему Фред с таким сарказмом воспринял версию о падении!

— Я ни с кем не дралась, — поспешила заверить медиведьму Айрис.

— Разумеется, милочка, — кивнула миссис Ургхарт без намека на иронию. — Я бы сильно удивилась, если бы ты получила травму в маггловской драке… ох, кто там?

Медиведьма поставила на стол Костерост и заспешила к выходу — встречать нового пациента. Потупившаяся было Айрис с интересом выглянула в лазарет.

— Добрый день, миссис Ургхарт, — Риддл вежливо склонил голову в приветственном поклоне и слегка подтолкнул в спину мелкого мальчишку-слизеринца. — Я привел к вам пациента.

— Здравствуйте, — прогундосил ребенок, застенчиво разглядывая медиведьму.

— Простыл, милый? — миссис Ургхарт мягко потрепала мальчика по бледной щеке и махнула рукой в сторону свободной кушетки. — Присядь пока, пожалуйста. Сейчас я разберусь с мисс Суон и займусь тобой.

— Ариста? — Риддл мгновенно потерял интерес к ребенку, которого привел, и переключился на Айрис. — Что случилось? Ты простыла?

В голосе Риддла звучали внимание и участие, и Айрис вцепилась левой рукой в дверной косяк.

«Боишься, что твои ночные развлечения всплывут при диагностике?» — подумала она, но вслух сказала совсем другое.

— Сломала руку.

Айрис вернулась в кабинет медиведьмы. Она надеялась, что Риддл не пойдет следом: один его вид порождал в ней нездоровые желания, при которых в венах просыпалась магия времени.

— Как неосторожно, — донеслось ей в спину, и Айрис отчетливо скрипнула зубами: надежды не оправдались.

— Разве сейчас не урок у Мэррисот? — намекнула она в расчете, что Риддл уберется на пару.

— Начался сезон простуд, — пояснил он с легкой озабоченностью. — Первокурсники так быстро подхватывают инфекции. Мой долг как их старшего товарища и старосты дома Слизерин помогать им.

— И ты блестяще с ним справляешься, Том, — похвалила его миссис Ургхарт. — И очень кстати, что ты здесь… Ариста, у тебя ведь есть сейчас пара?

Айрис кивнула.

— Да, Защита у профессора Мэррисот.

— Я напишу освобождение от занятий. Том, ты сможешь передать его профессору?

— Конечно, миссис Ург…

— Зачем? — перебила его Айрис. — Я не хочу пропускать урок!

— Милочка, — миссис Ургхарт растерялась. — Сращивать кости — процесс болезненный. Ты их раньше никогда не ломала?

Айрис промолчала. Она не просто ломала — благодаря Локхарту ей однажды пришлось их растить с нуля! Тридцать три штуки.

— Костерост нельзя принимать с обезболивающим, поэтому всех пациентов мы погружаем в целительный сон. Поспишь два часа, а как проснешься, от твоего перелома и следа не останется.

Айрис посмотрела на чудовищное зелье, вспомнила его отвратный вкус, обжигающий рот и горло, и почувствовала, как ее начинает мутить.

— Не нужно меня усыплять, — отказалась она. — Потерплю. И можно воды, пожалуйста?

Миссис Ургхарт недовольно поджала губы и велела немедленно возвращаться в лазарет, если боль станет нестерпимой. Айрис сомневалась, что сращивать перелом будет намного больнее, чем растить кости заново, поэтому твердо была намерена отсидеть пару. Сколько времени займет лечение? Два часа? Это казалось сущим пустяком.

Айрис выпила мерзкое зелье, давясь и через глоток запивая его водой, а затем смирно простояла еще полминуты, ожидая, пока медиведьма наложит повязку, фиксирующую руку в нужном положении.

— Ох, зря, — покачала миссис Ургхарт головой, определенно намекая на отказ остаться. — Но право, конечно, твое. Свою работу я выполнила, а принуждать тебя я не могу, ты совершеннолетняя.

— Смелое решение, — прокомментировал Риддл, когда они покинули лазарет. Айрис деланно-безразлично пожала плечами, заставляя себя выглядеть максимально расслабленно. На Риддла она старалась не смотреть, а левую руку держать поближе к левому же карману, где теперь лежала волшебная палочка. — У тебя ведь уже раньше были переломы?

— С чего ты взял?

— Ты попросила воды, чтобы запить Костерост, — легко пояснил Риддл. — Тебе уже был знаком его вкус.

Айрис не выдержала и мельком взглянула на Риддла. Он говорил так, словно сам лично его пил. И ей вдруг стало интересно, а ломал ли Риддл себе кости случайно? Или, возможно, ему ломали? Детство у него прошло в приюте, где вряд ли были мягкие нравы и кроткие воспитанники, а потом он попал на Слизерин в статусе магглорожденного. Сомнительно, что такие как Селвин были рады его компании в тот момент.

— Тебе наверняка знакома и боль, с которой сращиваются переломы, — продолжил Риддл. — И все же ты предпочла отправиться на урок.

— Мне нравится Защита, — после секундной паузы ответила Айрис, не совсем понимая, куда он клонит.

— И ты готова терпеть боль ради того, что тебе нравится.

У Айрис екнуло сердце. Риддл выглядел удовлетворенным, словно узнал о ней нечто такое, что пришлось ему по нраву. Напряжение, в одночасье повисшее между ними, можно было резать ножом.

— Ариста, Том?

Айрис обернулась и почувствовала невероятное облегчение: в их сторону шел профессор Дамблдор. А вот Риддл встрече был не рад: Айрис успела заметить промелькнувшие на его лице недовольство и досаду.

— Добрый день, сэр, — безукоризненно вежливо поздоровался он, слегка склонив голову в уважительном приветствии. Айрис невольно задержала на нем взгляд: разница была ошеломительной.

По отношению к ней самой Риддл держался более свободно, более… естественно. Он позволял себе показывать свои настоящие черты характера. Сейчас же его словно подменили. Это не бросалось в глаза явно, но что-то скользило в жестах, интонациях, наклоне головы, что заставляло так думать.

— Почему вы не на занятии? У седьмого курса сейчас ведь урок Защиты, — профессор Дамблдор уверенно к ним приблизился, пытливо разглядывая Риддла из-под очков-половинок.

— Мы идем на него, сэр. Задержались в больничном крыле, — сдержанно пояснил Риддл, сохраняя маску безупречной и нейтральной вежливости, прочно сросшуюся с чувством собственного достоинства. Айрис ни разу не видела такой манеры общения ни от кого. Обычно вежливость студентов граничила либо с подобострастием, либо с напускным вниманием, либо вообще с насмешкой. В редких случаях — с искренним уважением. Ничего из этого Риддл не продемонстрировал.

Дамблдор посмотрел на Айрис, словно ожидал от нее подтверждения его слов. Айрис кивнула.

— Я неудачно упала, — пояснила она. — Миссис Ургхарт помогла мне.

— Очень любезно с твоей стороны, Том, проводить сокурсницу до лазарета, — Дамблдор говорил привычно мягко, одобрительно. Но Айрис чувствовала: профессор насторожен, хотя совсем не показывает этого. Она помнила по общению с ним, что короткие паузы после речи он делал всегда для того, чтобы дать возможность собеседнику уточнить детали разговора, дополнить картину… опровергнуть подозрения.

— Мы встретились там случайно, сэр, — невозмутимо ответил Риддл, словно не заметил наводящих интонаций. — Я привел к миссис Ургхарт простывшего первокурсника.

— Да, в замке стало холоднее, профессор Слагхорн жаловался, что не успевает варить Бодроперцовое зелье… Что ж, не буду вас задерживать. Профессор Мэррисот не любит опоздания, — Дамблдор махнул рукой, позволяя удалиться, но сам не сдвинулся с места.

Айрис едва сумела подавить улыбку: до конца коридора Риддлу придется идти под присмотром профессора, а дальше уже был вход в башню, где велись занятия. Удивительно, но если Риддла и раздражала подобная слежка, он и вида не подал.

Перед самым входом в башню он пропустил Айрис вперед, открыв перед ней дверь. Айрис замешкалась — она до сих пор испытывала диссонанс, когда Риддл демонстрировал джентльменские манеры, и терялась.

Терпению Риддла тоже можно было позавидовать. Он спокойно дождался, пока до Айрис дойдет, что от нее хотят, и без комментариев и насмешек ступил на лестницу следом за ней. И вот тут Айрис накрыло.

Ей показалось, что она вновь чувствует горячее дыхание на своем затылке, ощущает тяжелую руку на горле, кончик палочки, прижатый к виску… В довершение всего именно в этот момент начал действовать Костерост, в сломанную руку будто впилась сотня иголок.

Айрис резко затормозила, стиснула палочку в кармане и отступила к стене и на пару ступеней вниз, чтобы Риддл оказался впереди. Как она и подозревала, вести себя так, словно не помнит ночных событий, она не могла. А внимание Риддла ожидаемо стало острее, ведь стирание памяти никак не отменяло вопросов, ответы на которые он определенно хотел получить.

Риддл маневр оценил, чуть прищурившись и взвешенно посмотрев на Айрис.

— Профессор Мэррисот рассказывала, что профессор Дамблдор был одним из лучших ее учеников, — неожиданно произнес он и продолжил подъем по лестнице как ни в чем не бывало. Айрис, ожидавшая нападения, незаметно перевела дух. — Это он тебя обучал искусству дуэльных поединков?

— Почему ты так решил? — ровно поинтересовалась она.

— Ты хороший дуэлянт. Даже удивительно, что ты перевелась в Хогвартс с домашнего обучения. Твои навыки способны пристыдить половину нашего Аврората.

— Тогда, должно быть, дела Аврората совсем плохи, — чуть резковато ответила Айрис, раздраженная поведением Риддла. Чего тот пытался добиться? Вызвать доверие? Притупить бдительность?

Лесть Риддла была тонкой, полушутливой — последнюю фразу он вообще произнес с легкой доброжелательной улыбкой. Он не говорил ничего лишнего, просто выбирал из фактов наиболее приятные собеседнику и выделял их, намеренно и ловко опуская недостатки. Сколько человек таким образом открывались Риддлу, подсаживаясь на его дружелюбие и комплименты?

Риддл тихо рассмеялся, показывая, что оценил остроту, и Айрис чуть не поставила ногу мимо ступеньки.

Раньше она слышала от него только леденящий душу хохот — Риддл смеялся как ненормальный в Тайной комнате, наблюдая за потугами Айрис одолеть василиска.

Сейчас смех Риддла был тихим, мягким и очень красивым — а значит, ненастоящим.

«Если уж я решил, Айрис, то непременно очарую того, кто мне нужен», — как издалека донеслись его слова, и Айрис стряхнула оцепенение.

Мерлиновы кальсоны, он ее что, очаровать решил? Как он вообще пришел к такому решению?

Пока Айрис пыталась разогнать по углам сознания скачущие панические мысли, Риддл дошел до двери в аудиторию и постучал. До Айрис как во сне донесся его голос, объясняющий Мэррисот причину опоздания.

А потом Айрис зашла в класс и мысленно застонала. На них с Риддлом смотрели все — абсолютно все! — студенты. И если гриффиндорцы и хаффлпаффцы таращились с жадным любопытством, а слизеринцы — с вежливым и оценивающим интересом, то на лицах сокурсников-рейвенкловцев застыло откровенное недоумение.

— Мы случайно столкнулись в больничном крыле, — шепотом пояснила Айрис на требовательно-вопросительный взгляд Альфарда.

— При чем здесь Риддл? — хмуро поинтересовался Блэк. — Тебе перелом залечили?

— Ну да, — кивнула Айрис, шустро устраиваясь за партой рядом с Меган, и продемонстрировала перевязанные ладонь и кисть.

— Ты либо дура, либо имеешь склонность к мазохизму, — неожиданно пробасил Шафик, подпер голову рукой и уставился на Айрис с увлеченностью ученого. — Даже не знаю, что хуже.

— Немедленно отправляйся обратно в лазарет, — тихо, но яростно зашептал Альфард, а Фоули, сидящий рядом, закатил глаза и попытался его одернуть. Бесполезно. — Мы щиты отрабатываем. Ты что делать будешь? Корчиться на помосте от боли?

— Это мое дело! — огрызнулась Айрис. — И не настолько это больно!

В сравнении с круцио — однозначно. Да даже в сравнении с выращиванием новых костей — терпимо.

Но боль вгрызалась под кожу, в скелет, она разъедала и колола, и Айрис казалось, что руку терзают огнекрабы. Это отвлекало, и сражаться в таком состоянии точно было бы проблематично.

— Сумасшедшая, — у Альфарда стало такое лицо, словно он не знал, что ему делать: то ли ругаться, то ли восхищаться. Но тут Мэррисот обратила внимание на оживление за их столами и напомнила о тишине.

Через пять минут Айрис готова была согласиться с Альфардом и оторвать руку к дракклам. Оказывается, из памяти выветрилась та боль, с какой росли новые кости, раз Айрис так легко решила, что зарастить перелом — это ерунда.

А Мэррисот, верная своему обещанию, гоняла студентов по щитам. Ребята выходили на помост попарно: один нападал, другой защищался. Занятие было монотонным и довольно скучным. Щитов существовало не так много, как атакующих заклятий, поэтому, по сути, смотреть приходилось на одно и то же. Да и большинство ребят и девчонок атаковали банальными оглушающими, парализующими, связывающими. Были «гении», кидающие замедляющие, пара человек использовала любимое у Айрис разоружающее.

Когда на помост вышел Лестрейндж, оживилась вся аудитория.

— Ставьте щиты, сейчас рванет, — ляпнул кто-то с Гриффиндора, за что факультету тотчас прилетело минус десять баллов.

Но кем бы ни был неведомый комментатор, он оказался прав. Если как нападающий Лестрейндж у многих просто сносил почти любую защиту, не замечая ее существования, то вот как защищающаяся сторона…

— Эйдан, мы щиты отрабатываем! — рявкнула Мэррисот, когда Лестрейндж в третий раз отразил заклятие Малфоя ответным атакующим. Малфой принял вид оскорбленной невинности: на его щеке красовался след от секо.

— Но я же защитился, — резонно возразил Лестрейндж и схлопотал выговор.

— Смысл занятия не в умении защититься, а в умении поставить правильный щит! — в итоге отрезала Мэррисот и усадила Лестрейнджа за парту с незачетом. — Ариста! На помост.

Айрис почему-то даже не сомневалась, что ее вызовут сразу после Лестрейнджа. Мэррисот обвела взглядом резко притихшую аудиторию, в которой половина студентов попыталась слиться с партами, и махнула рукой:

— Эрвиг! Вас давно не вызывала.

Айрис посмотрела на Селвина. И, видимо, что-то такое отразилось на ее лице, потому что Селвин, спускающийся вниз, сбился с шага и растерял половину самоуверенности.

— Ариста, что с рукой? — Мэррисот заметила повязку сразу, как Айрис встала на позицию и сжала палочку в левой руке.

— Ничего серьезного, профессор. Колдовать немного неудобно, — ответила Айрис, сильно преуменьшив дискомфорт. Перелом горел, ныл, ладонь прошивали мучительные болевые импульсы. Сохранять на лице безмятежное выражение становилось с каждой минутой все сложнее.

— Возможно, вам стоит пропустить?..

— Нет! — Айрис решительно отвергла предложение, даже не дослушав его до конца. Если бы напротив стоял кто-то другой: Гловер, Альфард, Меган, — она бы могла согласиться. Но Селвин… Ее сейчас Мэррисот и силой не смогла бы стащить с помоста.

— Хорошо, тогда за тобой атака. Эрвиг, ты защищаешься. Потом поменяетесь. Готовы?

Селвин свысока посмотрел на Айрис и встал в боевую позицию. Айрис оценила: пафоса в стойке было больше, чем реального удобства.

— Три, два, начали!

Селвин уверенно поставил хорошее протего вокруг себя, предупреждая удар. Айрис пожала плечами, не прекращая старательно выводить петлю стихий. Если Селвин ждал ступефая, он ошибался.

Через секунду в аудитории потемнело от потока воды: колдовать левой рукой было неудобно, неразработанная кисть не давала точно выписывать фигуры, и в итоге заклятие сработало больше на чистой силе. Айрис опешила от поднятой волны, увидела, как вытянулось лицо у Селвина, а потом его просто снесло с помоста вместе с его щитом.

Айрис от неожиданности почти мгновенно свернула атаку, уронила руку с палочкой, и в притихшем классе раздалось ее громкое:

— Ну, блеск!

— Ариста! — возмутилась Мэррисот.

— Простите, профессор, я не думала смывать его с помоста.

Первым заржал Лестрейндж, жизнерадостно, запрокидывая голову и открывая кадык. Ему вторили с гриффиндорской части, а потом вся аудитория потонула в беззлобных смешках. Смеялись больше не над мокрым, злым как мантикора Селвином, а над растерянной Айрис.

Сама Айрис это понимала, а вот Селвин, похоже, нет.

Мокрый и взбешенный, он вбежал на помост и послал в Айрис клубок из молний. От неожиданности она просто отклонилась, и заклятие с характерным чириканьем ударило в стену позади.

— Эрвиг! Без предупреждения! У вас не дуэль! Ариста, щиты! — голос Мэррисот, усиленный чарами, громыхнул на всю аудиторию. Айрис неловко одернула рукав мантии, скрывая повязку, и вернулась на исходную позицию. Она уже жалела, что не осталась в лазарете: правые ладонь и кисть словно осколками стекла нашпиговали, боль не прекращалась ни на секунду.

Селвин воспользовался передышкой, чтобы высушить на себе одежду и волосы. Айрис закусила губу и глубоко вздохнула, стараясь абстрагироваться от мучительно заживающего перелома.

— Еще одно замечание, и оба получите штрафы, — пригрозила Мэррисот и недовольно покачала головой. — Эрвиг, нападаешь. Ариста, защита только щитами. Если не можешь сейчас — так и скажи.

Айрис не могла. Колдовать левой она не умела, движения были неточными, слишком медленными. Ставить так щиты — все равно что писать пером нерабочей рукой: одни кляксы и нет узнаваемых букв.

Но гордость держала на помосте.

Рефлекто вышло с первого раза. Протего позорно схлопнулось, от чего по аудитории прошла волна шепотков, а Мэррисот приподняла брови. Репелло встало криво, отталкивая Селвина с такой силой, что он еле устоял на помосте.

На защиту уходило огромное количество сил: не волшебных, а моральных. Айрис не помнила, когда ей в последний раз с таким трудом давались чары. Поначалу у нее еще была робкая надежда на магию времени: ускорить движения в два раза, и результат стал бы почти нормальным. Но, похоже, всю ее концентрацию постоянно сбивали болевые импульсы, прошивающие сломанную руку.

Простой ступефай, ударивший в хлипкий щит, разнес его на осколки, и Айрис, стиснув зубы, отступила вбок, чтобы луч заклятия ее не задел. От напряжения, с которым она стискивала палочку, и попыток четко и правильно вычерчивать нужные фигуры в воздухе сводить болью начало и левую руку.

Полный провал.

Мэррисот остановила тренировку, сама поставив между Айрис и Селвином щит.

— Минус пять баллов Слизерину, — отчеканила она. — Эрвиг, я велела вам прекратить!

— Простите, профессор, — Селвин едва заметно скривился и кинул многообещающий взгляд на Айрис. Почувствовал мнимое, временное превосходство. Айрис выпрямилась и волевым усилием заставила себя принять безучастный вид.

— Ариста… — Мэррисот внимательно посмотрела на повязку, вновь показавшуюся из-под приспущенного рукава мантии.

— Это был отличный опыт, профессор, — ответила Айрис.

Ей действительно пришло в голову, что правая рука в бою рабочей может быть не всегда, и умение колдовать левой свободно — очень полезно.

Это преимущество.

— С этим трудно поспорить, — неожиданно улыбнулась Мэррисот и жестом предложила вернуться на свои места.

Айрис почти упала на стул рядом с Меган, проигнорировав и Альфарда, и Фреда, и даже Фоули: они что-то говорили, но Айрис просто провалилась в свое сознание до конца урока. Она почти не видела происходящего на помосте, не слышала комментариев профессора.

Боль пошла на спад незадолго до звонка на перемену. Перелом болел, но болел как ушиб или растяжение: ноюще, слабо, почти фантомно. После пары нужно было вновь дойти до лазарета, снять повязку. Миссис Ургхарт строго-настрого велела появиться сразу, как закончится занятие: хотела лично убедиться, что Айрис перенесла заживление нормально, ничего не повредив дополнительно.

Но было еще одно дело, которое она собиралась завершить до встречи с миссис Ургхарт. Решение зрело в ней со дня разговора с Соланж и этим утром окончательно обрело форму.

Айрис уверенно встала с места, как только Мэррисот отпустила класс, и, вновь не обратив внимания на вопросы в спину от Меган и Фреда, направилась в сторону слизеринцев. Первым ее приближение заметил Риддл, но почти сразу отвернулся к Малфою. Потом вскинулся Лестрейндж, чья реакция была абсолютно противоположна риддловской: он отмахнулся от Эйвери и немигающе уставился на Айрис. Фыркнула Яксли, зло зыркнул Селвин…

Вот он Айрис и нужен был. Она приняла максимально независимый и хладнокровный вид, поскольку прекрасно знала, что в обществе слизеринцев умение держать лицо требуется превыше всего, чтобы избежать неуместных вопросов и насмешек.

Селвин понял, что все внимание Айрис направлено на него и замер. Он точно не мог определиться, как себя вести: послать Айрис мешало присутствие Мэррисот, она-то была не добродушный и небдительный Слагхорн, а многократно уязвленная гордыня не давала реагировать как-то иначе.

— Что надо? — в итоге буркнул он, не выдержав тяжелого взгляда Айрис.

— Дуэль, — коротко ответила она и услышала, как кто-то поперхнулся и закашлялся. И тут же сзади донеслось возмущенное:

— Какого хрена! Ты обещала бой мне!

Айрис слегка обернулась через плечо, чтобы не терять из поля зрения неподвижного Селвина, и ответила оскорбленному в лучших чувствах Лестрейнджу:

— Он через месяц.

Лестрейндж коротко рыкнул, пнул стул, который тут же с грохотом ударился о парту, и размашистым шагом покинул аудиторию. Айрис подняла брови и посоветовала себе выкинуть причуды психов из головы.

— Бесится, что Суон уйдет по баллам вперед, и он ее уже не сможет вызвать, — хмыкнул Эйвери, одним предложением поясняя поведение Лестрейнджа. — И достанутся ему одни слабаки.

— Догонит, — спокойно ответил Малфой, ничуть не сомневаясь в талантах Лестрейнджа. Айрис мысленно и нехотя согласилась. Догонит.

— Так что, Селвин? — Айрис вновь обратилась к Селвину, ожидая, когда он примет ее вызов. — Струсил? Полукровки испугался?

Удар попал прямо в цель. Селвин дернулся, стремительно наклонился вперед и жестко схватил Айрис за локоть больной руки. Айрис даже не шелохнулась, лишь сузила глаза.

— А ты, я смотрю, храбрая стала. Думаешь, ты не можешь оказаться на месте Милн? — зло прошептал он прямо в ухо. Айрис сомневалась, что хоть кто-то, кроме нее, мог услышать этот шепот: в классе было очень шумно, тут и обычные голоса слышно было через раз. А потому спокойно ответила, так же не повышая голоса:

— И кто же меня на это место поставит? Ты?

— А ты считаешь, в Хогвартсе не найдется того, кто сможет это сделать? — Селвин посмотрел поверх ее плеча в сторону Риддла, и Айрис поняла: либо он знал о том, что случилось ночью, либо у Риддла легилименция и обливиэйт были любимой тактикой, и опять же, Селвину было это известно.

Вопреки угрозам и серьезности ситуации, Айрис криво улыбнулась. Она не ошиблась, когда решила, что от Селвина ей будет что узнать. И в отличие от Риддла, никакой опасности он для Айрис вообще не представлял. Местная версия Драко Малфоя: много гонора, мало храбрости.

— Ариста! — Айрис обернулась. Меган стояла в компании Гампа, Фоули и Блэка одним рядом столов выше и доброжелательно смотрела на нее и слизеринцев. — Мы тебя ждем. Что ты тут делаешь?

— Бросаю вызов, — Айрис легко вырвала свой локоть из пальцев Селвина, запрещая себе морщиться, хотя хватка была такой, словно ей крючья впились в кожу.

— Ты пожалеешь, — пообещал Селвин тихо, а затем громче добавил: — Вызов принят.

Айрис развернулась, поймала на себе пристальный взгляд Риддла, кивнула Меган и направилась к выходу из класса, больше не оборачиваясь.

Если Селвин так далеко зашел из-за проигрыша Карен в пари, как далеко он пойдет, когда Айрис просто раскатает его по помосту при всей школе?