Вчера умрет твоя любовь (гет)

Ночь выдалась бессонная: мысли то и дело возвращались к клятвам. Айрис сбила в гордиев узел одеяло, скомкала под собой простыню, раз десять перевернула подушку… И то ли сестры Крауч, мерзнувшие по ночам, так нагрели комнату, то ли у Айрис от нервов поднялась температура, но ей было ужасно душно, хотя руки и ноги оставались ледяными — как у покойника.

Едва забрезжил рассвет, она подорвалась, собралась и спустилась в гостиную. Густая синева пола и потолка уходила, уступая место утренним краскам. За окнами небо расчерчивала розовая полоса, плавно перебираясь на стены. Дремали тени, потерявшие густоту, большие напольные часы, стоявшие рядом со входом в гостиную, отстукивали время с монументальностью метронома.

Статуя Ровены взирала на гостиную с высокомерием и снисходительностью. Белый мрамор, на котором с точностью, достойной Микеланджело, отпечатались все складки и изгибы, светился все тем же рассветным розовым светом. У диадемы свечение словно усиливалось, создавая ассоциации с нимбами святых.

Айрис, которую наконец никто не отвлекал, подошла к статуе почти вплотную и, запрокинув голову, внимательно рассмотрела диадему. Где же она ее видела? Память никак не желала подкидывать точную картинку. И самым обидным было то, что теперь выудить нужное воспоминание ей не помог бы даже Дамблдор: легилименция на ней не работала.

— Это точно было в Хогвартсе, — пробормотала Айрис. Она просто нигде больше не бывала, Нора и Министерство не в счет. Вероятно, диадема мелькнула в одной из библиотечных книг. Вот только рисунки в них были черно-белыми, а Айрис точно знала: крупный камень по центру тиары имел насыщенный синий цвет. Откуда пришло это знание?

Обратиться с информацией к Дамблдору? Во-первых, он точно спросит, зачем Айрис диадема. А знать ему о хоркруксах сейчас было рано. Во-вторых, уж ему-то было известно о происхождении Серой Дамы. Наверняка Дамблдор разговаривал с ней, но также не получил никакой информации.

Мысли слились в тугой клубок, где Дамблдор рассказывал о хоркруксах, просил выудить нужные воспоминания у Слагхорна и…

— Сейчас бы пригодился Феликс Фелицис, — остро ужалило понимание.

Жаль, у Айрис не осталось запасов. А Слагхорн… Интересно, а у него есть это зелье где-нибудь в закромах?

А ведь это была мысль! Айрис воспрянула духом: возможно, ждать сентября в родном времени ей и не придется. Нужно было заполучить это зелье!

Обретя четкую и понятную цель, Айрис облегченно выдохнула. Брожения в потемках напрягали куда больше, чем она себе представляла, но теперь все должно было измениться…

Скрежетнула входная дверь. Айрис подскочила и резко развернулась. Палочка словно сама прыгнула в руку.

В гостиную вошел довольный Альфард. Вид у него был мечтательный, волосы — растрепанными, а рубашка — расстегнутой у горла. Из кармана небрежно накинутой мантии торчал краешек галстука.Айрис еще ни разу не видела Блэка таким расслабленным.

Заметив ее, Альфард растерялся, подобрался и через миг — ярко заулыбался. Совсем как Сириус, когда провождал Айрис перед пятым курсом в школу, — искусственно.

— Ты чего так рано встала? — спросил Альфард в традиции «лучшая защита — нападение».

— Не спалось. А ты откуда такой?.. — Айрис даже не смогла подобрать нужного слова. До того, как Блэк ее заметил, выглядел он уютно и по-домашнему. И буквально светился от счастья.

— Летал, — Альфард неожиданно подмигнул и взъерошил волосы на затылке. — Тоже не спалось.

Квиддичный маньяк, фыркнула про себя Айрис, убирая палочку. Вуд тоже обожал поднять всю команду ни свет, ни заря и…

— Один?

— Ну да. Хочешь, в следующий раз тебя позову?

— Не надо, — тут же открестилась Айрис. Побудки Вуда она никогда не забудет. Ей хватило. — А метла где?

— Мерлин, Ариста, это допрос? — Альфард комично задрал брови. — В раздевалке оставил, у нашей команды сегодня еще тренировки… Погоди. Неужели ревность? Так я и тебя в команду возьму, ты только намекни!

— Ну нет, не в этом году!

Альфард мягко и тепло рассмеялся, а Айрис внезапно подумала, что ни Вуд, ни Рон, ни она сама никогда не выглядели так после утренних полетов. Они были потными, разгоряченными, усталыми, от них пахло свежим воздухом и раздевалкой, волосы у висков липли, а одежда сидела криво на влажных телах. И очень хотелось помыться.

— Я в душ, — заявил Альфард, разбивая подозрительные мысли Айрис. — Если хочешь, можешь подождать меня. Пойдем на завтрак вместе, как самые ранние пташки.

— Я никуда не спешу, — Айрис вернула улыбку и плюхнулась на большой и мягкий пуф. Странная неловкость развеялась, и все снова в общении стало как раньше: легко и непринужденно.

Стоило Альфарду скрыться, как мысли Айрис вернулись к Феликс Фелицис. Кажется, Слагхорн упоминал, что у него всегда был небольшой запас этого зелья. Или она спутала его с каким-то другим?

Айрис нахмурилась. Феликс Фелицис вызывал привыкание, пить его много и часто было опасно, но она готова была пойти на любой риск, чтобы добиться своей цели. Если ради уничтожения Волдеморта ей придется глотать жидкую удачу ежедневно, она сделает это, а потом пусть хоть камни с неба…

Но сперва зелье следовало достать. Возможно, оно было спрятано где-то в кабинете Слагхорна, но к чему сложности с воровством, когда Слагхорн есть и в девяностых? Вопрос был только в том, где Айрис быстрее получит желаемое: в прошлом или настоящем. Слагхорну из настоящего достаточно будет сказать, что это для победы над Волдемортом, и он сам все отдаст Айрис, вот только когда это случится…

Альфард спустился в гостиную ровно в тот момент, когда Айрис начала прикидывать, как обнести кабинет Слагхорна в этом времени, если в родном достать зелье не получится. Все годы до этого ей постоянно помогали друзья, но в сороковых с ними было тяжко. Альфард пришел тогда, когда Айрис рассматривала его кандидатуру для участия в авантюре.

С Блэком шел свежий и подтянутый Фоули. Он раздраженно на что-то кривился, а при виде Айрис скис окончательно. И за что он ее так невзлюбил?

— Доброе утро, — поздоровалась Айрис, но в ответ получила только сдержанный кивок, и то с задержкой.

Резко повисшее напряжение сломал Альфард. С деланной беззаботностью он завел разговор сначала о шахматах, потом перескочил на квиддич, а затем к их теплой компании присоединился Шафик, не терпящий болванов, сносящих лбами квиддичные кольца, и стало совсем весело. Время до завтрака пролетело незаметно.Айрис даже успела увериться, что день пройдет хорошо, но уже в Большом зале…

— Чай будешь? «Волшебство вкуса» из «Сладкого королевства», — Альфард вытащил пеструю коробочку с золотистыми узорами и потряс в воздухе.

— Давай, — согласилась Айрис, щурясь от солнечного света: потолок в Большом зале сегодня демонстрировал тропическое небо, не иначе.

— Evanescо! Aquamenti! Foverus!

Кубок Айрис опустел от привычного тыквенного сока и наполнился водой, которая мгновенно закипела. Не то чтобы на завтрак в школе не давали чай, но он был до тошноты классическим и надоедал не хуже тыквы.

Над столом распространился умопомрачительный запах земляники, к которому почти сразу примешался запах горячо обожаемого Айрис пирога с патокой. Айрис встрепенулась: этот пирог она никогда не пропускала, даже удивительно, что сразу не заметила его.

Но пирога не было. Зато пришли другие запахи: дерева, каким пахнут рукояти метел, и хвои. Айрис покосилась на Альфарда. Он был единственным за столом, от кого могло пахнуть метлами, — он, по его словам, утром летал. Но не после душа же!

А запах становился все отчетливее. Айрис тряхнула головой, поднесла ко рту кубок и застыла. Хвоей и патокой пах именно чай, причудливо смешиваясь с земляничным ароматом!

— Ты чего замерла? — фыркнул Альфард. — Чай восхитителен!

Айрис подняла на него глаза и увидела, как напряженно принюхивается сидящий рядом с ним Шафик. А потом…

— Не пей, идиот! Неужели не чувствуешь? — резким движением Фред вырвал кубок, расплескивая его содержимое по столу. Горячие капли попали на руку Айрис, рядом зашипели ошпаренные студенты. Дернулся Фоули, словно желая закрыть Альфарда от взглядов, мгновенно скрестившихся на нем, и тоже втянул носом воздух.

— Амортенция? Дай сюда заварку!

Альфард замер, потерянно глядя на пролитый чай.

— Он его уже выпил! — крикнула какая-то девушка за их столом: Айрис не знала ни ее имени, ни курса.

— Проклятье! — Фред схватил Альфарда за шкирку и быстро посмотрел на преподавательский стол. Слагхорна не было: профессор любил понежиться в постели по утрам.

Айрис тоже отставила свой кубок и потянулась за палочкой. Она прекрасно помнила поведение опоенного Рона и…

— Но он нормальный!

Альфард растерянно посмотрел на парня, который это выкрикнул, а потом обернулся к Фоули и побледнел.

— Амортенция не подействовала! — волной пронеслось над столом.

— Не успел выпить?..

— Успел! Я точно видела, он пил чай!

— А что тогда он нормальный?

Гомон голосов слился в гул, лицо Альфарда одеревенело, а в глазах Айрис впервые заметила самый настоящий испуг.

— Вот же Мордред, — одними губами на выдохе прошептал Фоули и резко скомандовал: — Фред, давай его к миссис Ургхарт, живо!

И тут же оглушил Блэка, от чего над столом на миг повисла шокированная тишина. Айрис даже вообразить не могла, что Фоули, всегда спокойный, педантичный и расслабленно-язвительный, может дойти до такого взвинченного состояния.

Шафик подхватил заваливающегося на бок Альфарда заклинанием и рявкнул на зевак:

— Вам тоже чего-нибудь веселого подсыпать? Я могу!

Фоули поднял сумку Альфарда и вытащил коробку с чаем. Открыл, принюхался к заварке. Взгляд, которым он смерил женскую часть Рейвенкло после этого, вызвал у Айрис мурашки: столько в нем было злости. Он словно обещал лютые муки той, кто решилась опоить Альфарда.

— Блэка отравили? — с ленцой осведомился голос Лестрейнджа за спиной Айрис, вынудив быстро развернуться.

Чуть хмурясь и запихнув руки глубоко в карманы мантии, Лестрейндж провожал взглядом процессию из Шафика, Фоули и бессознательного Альфарда.

— Чего хлебнул вместо чая? Стрихнин или цикуту?

— Кантареллу, — язвительно отозвалась Айрис, все еще не пришедшая в себя от чаепития. — Ты что хотел?

— И кому же лавры Борджиа покоя не дают? — вполне серьезно спросил Лестрейндж, а Айрис замерла, приоткрыв рот. Сначала французский, теперь это. Мерлиновы кальсоны, да он даже на зельеварение не ходит, откуда бы ему знать любимый яд Чезаре Борджиа? Его и Айрис-то знала только из-за дотошной Гермионы и критичных замечаний на страницах учебника Принца-полукровки…

— Амортенцией его опоили, — влез кто-то из ревенкловок в диалог.

— Да похрен. Суон, дело есть, вставай.

С такими интонациями обычно забивались стрелки. Айрис свела брови, припоминая, не переходила ли где-нибудь дорожку этому психу. За столом зашушукались, теперь уже обсуждая Лестрейнджа, возвышавшегося над студентами демоном мщения.

Вид у него и впрямь был такой, словно он пришел убивать и сейчас просто примерялся к шее Айрис, чтобы свернуть ее одним движением. Причем без лишних сантиментов и обязательно со словами: «Ничего личного, Суон, просто выполняю свою работу. Тебя заказали, ты в курсе?».

Не желая и дальше давать повод для сплетен, Айрис встала из-за стола и выжидающе уставилась на Лестрейнджа в ответ. Выглядел ее жест не так внушительно, как хотелось бы: даже стоя, она все равно задирала голову, а Лестрейндж как возвышался над ней, так и продолжал возвышаться.

Стало тихо. Причем тихо из-за того, что рейвенкловцы навострили уши, забыв уткнуться в чашки и тарелки хотя бы ради приличия. Лестрейндж открыл рот и неожиданно закрыл его обратно, словно зрители ему начали мешать.

— Дуэль? — напряженно подсказала Айрис, не ждущая ничего иного и порядком взвинченная сперва бессонной ночью, затем гениальной идеей с зельем удачи и напоследок опоенным Альфардом. Странный Лестрейндж просто стал завершающим штрихом в картине нестабильных эмоций. И оказался неожиданно кстати.

Лестрейндж пару секунд молчал, разглядывая Айрис как внезапно заговорившую индейку, которую планировалось сожрать, а потом расплылся в привычном довольном оскале.

— Да!

— Тебе же нельзя пока, — напомнила Айрис. — Или… — она подняла руку и пошевелила пальцами в воздухе, припоминая богатый лексикон Лестрейнджа, — похрен?

Оскал Лестрейнджа стал еще шире и счастливее.

— Пока нельзя. Скоро будет можно. Жди приглашение.

Объявив об этом, он развернулся и плавной походкой потомственного бойца отправился к слизеринскому столу. Айрис машинально проводила его взглядом, а потом поискала Риддла. Зачем-то.

Риддла не было. Зато были сестры Крауч, с недовольными и даже возмущенными лицами стоявшие в паре ярдов от Айрис и явно ставшие свидетельницами последнего диалога.

— Приличные девушки не участвуют в драках, — нравоучительно заявила одна из сестер. — Ты позоришь нас, потворствуя подобному поведению и наклонностям…

— Я не приличная, — отрезала Айрис, наклонилась, подняла свою сумку и пошла прочь, провожаемая уже привычными сплетнями и пересудами. Крауч осталась позади открывать и закрывать рот и краснеть от негодования.

Внутри поднималась волна протеста — непонятно на что. Айрис и не стремилась копаться в себе и выяснять, что испортило ей настроение так, что захотелось немедленно оказаться на помосте у Мэррисот напротив десятка манекенов.

Она не сбавляла шага до самых дверей и чудом успела затормозить, сталкиваясь с Риддлом. Руки, которые она инстинктивно перед собой выставила, уперлись в его грудь.

— За тобой гонятся? — с прохладцей осведомился Риддл и слегка отступил, чтобы уйти от касания.

Айрис тут же опустила руки и уже успела открыть рот, чтобы съязвить в ответ, но все слова застряли в горле. В глазах Риддла было что-то такое, от чего ее как ножом полоснуло понимание: он знает обо всем, что случилось ночью. Знает о клятвах и — самое главное — об империусе.

Сердце екнуло, послав по телу сонм мурашек, а низ живота под тяжелым риддлловским взглядом неожиданно свело. Плохо чувствуя ноги, Айрис медленно отступила вбок и…

— Ариста, доброе утро! — Меган легко обняла ее, появившись из-за спины Риддла. Оливер, стоявший рядом с ней, приветственно кивнул. Видимо, оба шли прямо за Риддлом. — Ты что утром меня не дождалась?

Меган что-то весело защебетала. Айрис, чье зрение полностью переключилось на периферию, увидела, как Риддл, больше не обращая на нее внимания, вошел в Большой зал, и с трудом подавила желание оглянуться.

— Мег, мне в лазарет надо… Прости, я пойду.

 

Нужно было узнать, как у Альфарда самочувствие. По крайней мере, Айрис казалось, что ей нужно было именно это…

 

Миссис Ургхарт оставила Альфарда в больничном крыле на всю пару, хотя зачем это требовалось, осталось тайной за семью замками. Фоули, смерив Айрис неожиданно задумчивым взглядом, взял ее за локоть и выставил из лазарета, а сам вышел следом.

— С ним все нормально, — сухо пояснил он. Айрис не стала спорить: в конце концов, Альфард был под присмотром медиведьмы, которая при необходимости могла выдернуть Слагхорна прямиком из теплой кровати, с пары и вообще с любого конца Британии.

— Кто его мог опоить? — вот этот вопрос был куда насущнее.

— Узнаем, — ровно ответил Фоули. Айрис с полминуты силилась понять, каким образом Герберт собирается искать виновницу, но все, что ей пришло в голову: выпить Амортенцию. Как правило, объект страсти и виновник оказывались одним и тем же лицом.- У нас трансфигурация.

Айрис не ожидала чего-то дурного от Дамблдора, потому его пары представлялись чем-то вроде оазиса покоя, когда можно было просто спокойно учиться и не переживать ни за что: ни за магию времени, ни за легенду, ни за темные идейки Риддла. Но когда профессор в конце урока попросил ее задержаться, сердце укололо плохим предчувствием.

Дождавшись, пока за последним студентом закроется дверь, Дамблдор опутал кабинет чарами против подслушивания, обошел кафедру и замер перед учительским столом напротив Айрис. Она нервно скомкала ремень сумки в ладонях, чувствуя, как подрагивают от волнения пальцы.

— Прости, что задержал так бесцеремонно, Ариста. Надеюсь, мне, как твоему родственнику, такое позволительно, — улыбка у Дамблдора вышла заговорщицкой. Но он был прав: мнимая родственная связь давала чуть больше свободы, чем могло бы быть в отношениях между преподавателем и его ученицей.

— Вы узнали что-то о Стаффорде? — решила не ходить кругами Айрис и стиснула ремень сумки так, что он впился в кожу.

— Профессоре Стаффорде, — поправил Дамблдор так, как обычно поправлял в разговорах о Снейпе. Словно эти двое — и Стаффорд, и Снейп — заслуживали уважительного отношения. — Нет, здесь мне тебе рассказать нечего.

Это было твердо и немного жестко. Айрис поняла по тону, что даже будь у Дамблдора информация, он оставил бы ее при себе. И, возможно, сведения как раз имелись, но…

— Я хотел поговорить о твоих способностях.

— Ясно, — растерялась Айрис.

— Как много ты знаешь о собственных возможностях?

Вопрос поставил в тупик. Больше всего в этот момент поражало, что Дамблдор, не имея дневника tempus viator, мог знать о них больше, чем сама Айрис.

— Думаю, что знаю основное.

Она могла путешествовать назад во времени, могла ускорять себя в бою, на нее не действовала легилименция и, как выяснилось на практике, Веритасерум и обливиэйт. Возможно, не подействовало бы любое внушение, которое могло изменить прошлое.

Дамблдор обошел свой стол и достал из его недр набор шахмат. Айрис потребовалось несколько секунд, чтобы понять: это ее работа. Она трансфигурировала их вчера перед началом шахматного турнира во время своей отработки.

— Трансфигурация — удивительная дисциплина, она способна преобразовать практически любой предмет. Но у всего есть цена, и у подобных преобразований тоже. Ты ее хорошо знаешь — недолговечность.

Айрис кивнула. Да, она, как и Гермиона, как и многие магглорожденные студенты, познакомившись с трансфигурацией, задалась единственным вопросом: а зачем магам магазины, если все можно создать? Зачем ателье мадам Малкин, зачем лавки сапожников и стекольщиков?

Трансфигурированные вещи долго не жили. Магия, вложенная в чары, в какой-то момент развеивалась — прямо как в сказке про Золушку. Только, в отличие от полночи в сказке, точного времени окончания преобразований не существовало.

Поэтому маги ходили на работу, пользовались деньгами, жили в разных условиях, а к трансфигурации прибегали тогда, когда предмет был нужен временно — часа на два. Как шахматы на соревнованиях.

И выходило, что ее шахматы прожили уже более двенадцати часов. Внушительный срок.

— Твоя трансфигурация не развеивается и не отменяется, Ариста, — вздохнул Дамблдор, и Айрис, пошатнувшись, отступила назад.

— Как?

— Без ложной скромности отмечу, что мне, как мастеру трансфигурации, никогда не составляло труда обратить вспять результаты творений студентов, но… — Дамблдор выложил фигурки на стол и произнес формулу отмены. Фигурки как стояли, так и продолжили стоять. Айрис потрясенно села на край парты. Происходящее было за гранью ее понимания. — И я вряд ли ошибусь, если допущу, что ни через день, ни через неделю эти шахматы пуговицами обратно не станут.

— Но почему?..

— Признаться, я надеялся, что ты сама поделишься со мной информацией. У меня есть только предположения.

— Тогда предположите, пожалуйста.

Книга-дневник предков была рукописной, причем половина этой рукописи шла на староанглийском или даже латыни. Прочесть такой зубодробительный труд Айрис не смогла. Гермиона выделила основное из дневника, тем более что большую часть в нем составляли жизнеописания путешественников во времени и их поучительные приключения.

— Ты взаимодействуешь с очень тонкой материей мироздания, Ариста. Время для нас все еще остается загадкой, но ты способна обращаться к нему напрямую, о чем говорят твои удивительные успехи в Защите. Я ведь буду прав, если скажу, что ранее ты не обладала столь высокой скоростью и восхитительной реакцией?

Айрис кивнула. Она была хороша в Защите, но сейчас ее таланты начали превосходить людские пределы.

Дамблдор загадочно сверкнул глазами из-под очков-половинок.

— Я полагаю, ты — возможно, неосознанно — касаешься времени в процессе любого своего колдовства, не только на Защите. И твои чары…время для них останавливается.

Айрис ошеломленно моргнула. То, что сказал Дамблдор, было невозможно, но…

Руки отпустили многострадальный ремешок, сумка упала к ногам с глухим стуком. Пальцы коснулись измененного чарами лица. Гермиона настояла на том, чтобы внешность Аристы создавалась именно трансфигурацией.

«Так делали все твои предшественники, — убежденно говорила Гермиона. — Не нашла, почему, но все они использовали трансфигурацию и считали важным это указать в дневнике. Думаю, они знали, что делают».

Да, по всему выходило, что знали. Измененная внешность не исчезла даже после той злополучной дуэли с Лестрейнджем, закончившейся Мунго. Это, конечно, удивило, но Айрис в тот момент занимали вещи посерьезнее. Трансфигурация держалась — и отлично, а причины были неважны. Тем более что, в отличие от трансфигурации предметов, трансфигурация людей, в том числе анимагия, подчинялись немного иным законам.

Айрис посмотрела на шахматы и, ведомая инстинктом, попробовала отменить собственные чары. По столу тут же со стеклянным стуком рассыпались пуговицы. А в памяти возник очень похожий случай: урок у Тофти, перья на голове Альфарда и несработавшая финита профессора.

И голос Блэка:

«Ариста, у тебя что, финита какая-то особенная?»

— Вижу, ты вспомнила аналогичные ситуации? — Дамблдор невозмутимо собрал раскатившиеся пуговицы, не сводя внимательного взгляда с Айрис.

— Да, сэр, — голос осип от волнения. — Скажите, а это можно контролировать?

Потому что если нельзя — у Айрис окажутся очень большие проблемы!

— А вот на этот вопрос тебе предстоит ответить самой, — Дамблдор взглянул на нее с сожалением. Но он был прав: магия времени — ее бремя, и только она могла раскрыть все ее секреты.

— Спасибо, что предупредили, сэр, — Айрис нагнулась, чтобы поднять упавшую сумку. Дамблдор ободряюще улыбнулся и снял с кабинета чары, показывая тем самым, что разговор окончен.

В коридоре оказалось пусто. Айрис порадовалась, что ее никто не додумался дожидаться: не пришлось изображать беззаботность, когда внутри в тугой клубок сворачивались змеи тревоги.

Отойдя от дверей класса на несколько ярдов, Айрис тяжело привалилась плечом к стене и прислонила голову к холодной шершавой кладке. Вернуться в родное время к Гермионе и Рону получится только в субботу, через три с половиной дня. С другой стороны, прожила же Айрис как-то в прошлом в школе уже больше месяца, не сильно привлекая внимания к своим необычным чарам…

«Ариста, у тебя что, финита какая-то особенная?»

Черт. Черт-черт-черт.

Айрис постучала лбом по стене. Спасибо Дамблдору, предупреждение пришло вовремя. Не хватало еще перед Риддлом отличиться. Или Стаффордом…

И вот тут все внутри оборвалось. Айрис уцепилась за стену, голова закружилась, а ноги ослабели.

Стаффорд, похоже, тоже забрал ее шахматы. Он крутил их вчера в руках, утверждая, что никогда не видел такого аскетичного дизайна. Не потому ли Дамблдор предупредил ее?

Айрис ушла с турнира до его окончания, она не могла наверняка утверждать, что какое-то из ее творений в руках Стаффорда, но стоило сразу предполагать худшее.

Риддл вцепился в нее с треклятым зельем и легилименцией, Лестрейндж — с дуэлями, а Стаффорд теперь не слезет из-за вечных чар? Ведь если они не отменялись, если время застывало, чары действительно становились вечными!

Предшественники Айрис не могли оставить без внимания такую способность. Ну никак не могли, а значит в книге-дневнике точно что-то про уникальную трансфигурацию должно было найтись.

Оставалось решить, что делать с текущими проколами. Внешность — про нее никто не знал, поэтому и переживать не стоило. Чары на уроке Тофти… Спасибо Шафику, их приняли за проклятье, про которое уже, скорее всего, забыли. Оставались только шахматы — Айрис трансфигурировала три комплекта — и стулья в неизвестном количестве. Но стулья вряд ли кто унес, а вот шахматы разошлись. Один комплект взял Дамблдор, оставалось найти два остальных и отменить изменения.

И это только звучало просто.

 

— Наконец-то я тебя поймал, — Альфард довольно улыбнулся, на что Айрис закатила глаза. День обрел неожиданное завершение.

После трансфигурации и очередной загадки о магии времени по расписанию шла травология, на которой Бири намекнул, что в конце октября всех ждет новый маскарад — сентябрьский же прошел успешно. Айрис поспорила бы: для кого как, а для нее он закончился в больничном крыле.

Новость послужила толчком к очередному обсуждению партнеров и костюмов. История заходила на виток повторений.

На общем фоне волнений и сплетен Айрис чувствовала себя героиней какого-нибудь детективного сериала, которая сперва намеками вызнавала у Шафика, что произошло после вчерашних шахматных игр, а затем — пробиралась в запертую аудиторию, где проводился турнир. Средь бела дня.

«Шахматы убрали в коробки, в субботу и воскресенье очередные игры», — так ответил Фред, не заметив ничего странного в интересе Айрис. И она, разумеется, не стала ждать гипотетического удачного момента, чтобы отменить собственную трансфигурацию.

Стулья стояли среди прочего хлама, а вот в отношении шахмат худшие опасения Айрис подтвердились: в коробках лежал только один комплект созданных ею фигурок. А значит, последний забрал Стаффорд.

Идея пробраться в его кабинет, посетившая Айрис однажды от безысходности, начала походить на план. Она даже не нервничала перед отработкой, которую Стаффорд должен был назначить на вечер, скорее, ждала ее, намеренная вызнать все, что только можно.

Но и тут оказался сюрприз: отработку Стаффорд перенес. Ни причин, ни объяснений — Айрис прочла записку, скомкала ее и попыталась унять раздражение. Она ведь уже настроилась!

А потом нелегкая принесла Блэка.

— Как твое самочувствие? — Айрис убрала скомканную записку в карман мантии.

— Превосходно!

Миссис Ургхарт действительно отпустила Альфарда ровно через два часа — у Айрис как раз закончилась травология. Однако на обеде он не появился. Фоули тоже не было, за них двоих отдувался Шафик, посылая к Мордреду всех любопытных.

А потом оба — и Альфард, и Герберт — объявились в библиотеке перед ужином, как ни в чем не бывало, и сели за стол Айрис.

— Нашли ту, кто опоил тебя? — Айрис отложила в сторону все книги, внимательно разглядывая Альфарда. В ярком библиотечном освещении хорошо была видна бледность Блэка. С утра он словно похудел на добрый десяток фунтов, в глазах зажегся напряженный огонек, но улыбка не растеряла насмешливости и нахальства.

Блэки всегда хорошо держали лицо, этого у них было не отнять.

— А то, — ухмыльнулся Альфард и расслабленно откинулся на жесткую спинку стула. Фоули рядом с ним наоборот выпрямился еще сильнее. Он выглядел спокойным и привычно высокомерным, но что-то внутри подсказывало Айрис, что сейчас оба напряжены как никогда.

С чего бы только?

— Амортенция действительно не подействовала? — понизив голос, уточнила Айрис, припомнив курсирующие по школе слухи. Она и сама все видела: Альфард и правда не походил на опоенного. Но при этом его пришибленный утром вид указывал на то, что чай не обошелся без последствий.

— Тот, кто ее готовил, не дружит с зельевареньем, так что мне повезло, — отмахнулся Альфард, а потом подался вперед и почти шепотом доверительно добавил: — К тому же мое сердце занято одной очень неординарной ведьмочкой.

И вот поди разбери, всерьез он или опять шутит. Айрис только покачала головой.

— А искал меня зачем? — не то чтобы она пряталась, но да, весь день она успешно ускользала от чужого внимания, озабоченная решением собственных проблем.

— Пари, — Альфард многозначительно поиграл бровями. Не встретив у Айрис понимания, он кивнул на Фоули и уже нормальным тоном пояснил: — Мы же с Бертом заключили магический спор, что я за месяц научу тебя танцевать. Вот и повод хороший подвернулся: на Хэллоуин обещают новый бал. И ты идешь со мной.

Айрис фыркнула.

— Не помню, что давала согласие.

— Ну ты же не оставишь друга в беде, — Альфард подмигнул. — Тем более что друг готов ради тебя на очень-очень многое.

Айрис сложила руки на груди и тоже откинулась на спинку стула. Поговорить с Блэком по поводу этого пари сразу не вышло — Веритасерум на балу спутал планы, да и потом как-то не до спора было. Сейчас же рядом сидел Фоули, и выяснять отношения при нем не хотелось.

Но, Мерлин свидетель, Альфард заслуживал хорошую трепку.

Айрис сощурилась и уже открыла было рот, чтобы высказать все, что имеет по поводу наглости и бесцеремонных решений, но в последний момент передумала.

Что-то изменилось: и в ней самой, и в Блэке. Она влезла в то, что не имело отношения к ее миссии в сороковых, он откровенно недоговаривал. Перед ней теперь стояло много сложных задач, а он обещал помощь — одной ночью в больничном крыле, которая теперь казалась такой далекой, словно была сном.

И поэтому Айрис решительно подалась вперед и сказала то, за что Распределяющая шляпа желала отправить ее в Слизерин:

— Будешь должен.

 

Для уроков танцев Альфард приспособил один из старых просторных классов. Трансфигурировал мебель в канделябры со свечами, зажег их, и заброшенное помещение засверкало десятками рыжих огней.

Пыль, к слову, стер тоже он, продемонстрировав отличный арсенал бытовых чар.

— Не бальная зала, но сойдет, — удовлетворенно кивнул Альфард и повернулся к Айрис. — Начнем с вальса. Олли, Мег, прошу.

Он сделал приглашающий жест руками, при этом шутливо поклонившись. Очищенная от парт и стульев аудитория размерами не уступала дуэльному помосту, если не превосходила его, так что вполне могла вместить две разошедшихся в танце пары.

Меган легко шагнула вперед и сделала не менее шутливый книксен, Оливер фыркнул. От мантий оба избавились, и теперь те висели на одном из канделябров как на вешалке с крючками.

— Тебе нужно видеть шаги, — пояснил Альфард для Айрис.

Решение пригласить Оливера и Мег пришло спонтанно, но было крайне удачно. Айрис только не поняла, кто же автор светлой идеи: то ли Альфарда осенило, то ли Меган ловко намекнула.

— Смотри внимательно для начала, — Альфард встал позади, положил руки на плечи и примостил острый подбородок на макушку Айрис. — Смотри-смотри, не дергайся.

Стоять так с Альфардом было странно и даже немного неудобно, но при этом от позы веяло чем-то родным, дружеским и уютным.

Оливер притянул к себе Меган, положил одну руку на ее спину, причем где-то в районе лопатки, а другой обхватил узкую девичью ладонь. Мег приподнялась на носочки, хотя и так стояла на каблуках, и слегка прогнула спину, едва заметно отклоняясь от Оливера.

— В вальсе девушки первый шаг делают назад, — негромко начал комментировать Альфард, и, следуя его словам, Мег легко шагнула назад левой ногой. Нет, даже не так — вперед шагнул Оливер, вынуждая Меган двигаться одновременно с ним. — Вальс состоит из малого квадрата, большого квадрата и поворотов. Вот это малый квадрат…

Айрис никогда не любила танцы. В маггловской школе это был какой-то невнятный кружок, на котором учительница большую часть времени призывала к дисциплине, а не учила танцевать. В Хогвартсе это была разовая спешная попытка научить студентов хоть чему-то, чтобы не ударить в грязь лицом перед гостями.

Но танец Оливера и Меган не был похож ни на что, ранее виденное Айрис. Они стояли близко-близко друг к другу, но при этом не влеплялись телами, а в их движениях скользили легкость, нежность и бережность. Шаги Мег казались невесомыми, она почти не касалась каблуками пола; пышная юбка-солнце взметалась волнами при каждом движении.

— Большой квадрат. Обрати внимание, после каждого шага ты должна приставить ногу обратно, вернувшись в исходную позицию…

Оливер, увлекая Мег за собой, вынудил ее опять шагнуть назад, а потом развернуться на девяносто градусов и сделать шаг вбок. Они двигались мягко и плавно, не сводя друг с друга глаз.

Танец перестал быть набором шагов и позиций и превратился в тихий, сокровенный разговор двух тел. Малый квадрат, большой квадрат, левый поворот, правый поворот. Вечерний полумрак, разрываемый пламенем десятков свечей, заброшенное помещение, шелест воланов юбки, прерывистое дыхание. И снова шаг назад спиной — Меган даже не пыталась посмотреть, куда ведет в танце Оливер, полностью ему доверяя. А Оливер держал ее так, словно она могла разбиться от малейшего резкого движения.

— Что ты видишь? — Альфард чуть сместился и теперь приобнимал Айрис за плечи.

Что она видит? Безграничное доверие, которое оправдывают с каждым прожитым мгновением. Надежную руку и неуловимую поддержку. Единение — и не только тел. Единство Оливера и Меган заключалось на более глубоком уровне, из-за чего они понимали друг друга по взглядам и жестам.

Оливер остановился, отпустил Мег, чтобы обнять ее, не касаясь руками, ладонями невесомо провести по золотистым волосам, не трогая их, и бесконечно нежно поцеловать в лоб. И в этот же миг Айрис почувствовала себя лишней в сумраке комнаты, бесстыжей свидетельницей чужого счастья, которое было столь прекрасно, что обрывалось дыхание.

— Я никогда не научусь танцевать, — безнадежно прошептала она.

В старом альбоме с колдографиями, которые для нее однажды собрал Хагрид, было одно фото, где под легким снегопадом танцевали вальс ее родители. Мама смеялась и лучилась радостью, папа не сводил с нее глаз, и в каждом их движении тоже скользили нежность, доверие и любовь. Это было любимое фото Айрис — она могла разглядывать его часами.

Любоваться недоступным счастьем, ведь ей так танцевать было не с кем.

— Ошибаешься, — уверенно заявил Альфард, взял ее за запястье и вывел в центр комнаты. — Ты будешь танцевать даже лучше. Но сперва придется выучить шаги — одной. Если ты сейчас сразу встанешь в пару, то привыкнешь к одному партнеру и не сможешь танцевать при его смене. Но если ты будешь уверенно танцевать одна, то без труда подстроишься под любого партнера.

Альфард зашел к ней со спины и потянул с ее плеч мантию, будто снимал пальто.

— Итак, выпрями спину, в вальсе ты королева, не меньше. Свободнее, расслабься, королевы носят короны, а не проглоченные палки. Так, что бы нам… нет, книгу мы класть на голову не будем, мы тебя действительно коронуем.

Он ловко выдернул из канделябра свечу, затушил и превратил ее в самую настоящую двенадцатизубчатую корону. Айрис моргнула: двойная трансфигурация, подумать только! А Блэк ловко опустил свое творение ей на макушку.

Корона опасно зашаталась.

— Не дай ей упасть. Привстань на пальцы и слегка согни колени. В вальсе надо переносить вес с ноги на ногу. Не двигай корпусом, работают только ноги. А теперь делай левой ногой широкий шаг назад…

Этот шаг ей пришлось делать пятьдесят раз: Альфарда не устраивало решительно все. Упала корона — заново. Опустила пятку — заново. Сильно согнула колени — заново. Потеряла равновесие, а терялось оно удивительно легко, — да, опять заново.

И как вообще оказалось, что для человека, научившегося ходить шестнадцать лет назад и неплохо стоящего на двух ногах, чертов шаг левой назад оказался непосилен?

— У тебя же отличная координация, Ариста, — удивленно протянул Альфард, в энный раз поднимая с пола съехавшую корону. — В дуэлях ты лучшая. Танец — он как дуэль, требует точного владения собственным телом.

— Это не работает, поверь, — пропыхтела Айрис. — Меган потрясающе танцует. Какое у нее место в дуэльном клубе?

— Шутишь? — рассмеялась Мег. — Меня там вообще нет!

— Видишь? Не работает!

Альфард скрестил руки на груди и закатил глаза. А Мег неожиданно хлопнула в ладоши и в озарении посмотрела на Айрис.

— Я знаю, чего тебе не хватает. Ты сама мне сказала об этом на уроке Защиты. Мотивации!

— Ну, тогда у нас проблемы, и мы зря тратим время, — развела руками Айрис. В сороковых не существовало ничего, что могло бы ее мотивировать на такую бессмыслицу, как танцы. Как бы прекрасно они ни выглядели, они ничем бы не помогли Айрис в ее войне с Волдемортом.

— Нет, — Альфард покачал головой. — Этот Хэллоуин станет твоим звездным часом, и никто в школе его не забудет. Я найду тебе мотивацию.

И решительно водрузил корону на Айрис.

 

Гермиона всегда называла Айрис слишком упертой. Стоило найти цель, зажечься какой-то идеей, и Айрис закусывала удила и бросалась к цели напролом.

Раньше Айрис злилась на такое отношение к ее целеустремленности, а теперь вспоминала с теплом. Гермиона была далеко, ее не хватало. На расстоянии даже раздражающие мелочи обрели огромную ценность.

С улыбкой Айрис развернула карту Мародеров и прошептала слова активации. Царила глубокая ночь, спальня куталась в чернильную тьму, которую разбивали полоска слабого лунного света из узкого окна и огонек люмоса за задернутым пологом кровати Айрис.

Не хватало Добби и Кричера. А так ситуация в точности повторяла ночные бдения Айрис на шестом курсе, когда она выслеживала Малфоя. Даже цель не поменялась: Айрис искала доказательства службы Темному лорду. Да, Малфой сменился Стаффордом, и лорд был не тот, но…

— Какая у меня стабильная жизнь, — с сарказмом прошептала Айрис, выискивая на карте точку с подписью «У. Стаффорд». Точка спала в преподавательских покоях рядом с классом рун.

Поймать момент, когда Стаффорда нет в школе, Айрис пока не удалось. А сейчас угасла и слабая надежда, что он покидал Хогвартс по своим темным делам ночами. Нет, может, конечно, и покидал, но явно не сегодня.

Домовиков, которых Айрис могла приставить к нему ради слежки, у нее тоже не было. Попробовать развесить сигнальные чары? Айрис покачала головой: идея была плохой. Возле кабинета в них постоянно попадали бы студенты, а в спальню к Стаффорду хода Айрис не было.

А вот около потайных ходов чары оставить стоило. Вряд ли Стаффорд покидал Хогвартс в открытую. Но что-то подсказывало Айрис, что уходил он камином, и она только потеряет время, устанавливая сигналки.

Она вздохнула и поискала на карте Риддла. Следить за ним стало привычкой. Словно Айрис что-то могла сделать, поймай она Риддла на горячем. Горько усмехнувшись, она провела пальцем по плану слизеринских подземелий, по скоплению черных точек — спящих студентов. Риддл был среди них.

Напоследок Айрис просто поискала фамилии в коридорах — мало ли кто гуляет ночами и с какими целями. Тех же Карен и Селвина она нашла тоже благодаря случайности и карте. И без особого удивления заметила в одном из пустых старых классов Альфарда: его репутация повесы бежала впереди него. А вот Соланж рядом с ним стала сюрпризом.

Они вместе ходили на сентябрьский бал, много общались, он даже заступился за нее, когда Айрис ненароком втянула Соланж в историю с Селвином и Карен. Но их отношения всегда были искренне-дружескими. Как у самой Айрис с Роном.

Хотя Рон с Гермионой тоже со стороны казались друзьями. Может, она сейчас придумывает невесть что и невесть зачем?

Отношения Альфарда ее никак не касались. И то, что из них делали тайну, тоже должно было трогать лишь Соланж и самого Ала. Может, их встреча не имела вообще любовной подоплеки.

Но в памяти упрямо воскресало поведение Блэка: свободного от связей, флиртующего со всеми подряд, ни в кого не влюбленного. И лихо врущего всем в глаза — теперь Айрис не сомневалась, что никакими полетами он прошлым утром, когда рано заявился в гостиную, не занимался. Игроки в квиддич никогда не оставляли метлы в раздевалках, даже если собирались вернуться на поле через каких-то полчаса. Метлы не любили лишние чары, так что навешать на них защиту выходило плохо, зато проклятия собирали с легкостью любой волшебной вещи. А ради победы проклясть метлу соперника было делом плевым.

Поэтому метлы у квиддичистов всегда были личными, надежно хранимыми в спальнях. И поэтому на «Молнии» Айрис, кроме нее самой, летал только Рон — даже одалживать их считалось неприемлемым.

Альфард мог делать ставку на то, что Ариста, не учившаяся в школе, не знала таких тонкостей. Но Айрис не просто училась — она шесть лет играла в квиддич, а в капитанах у нее три года ходил истинный фанатик игры.

Айрис потерла кончик носа, все еще рассматривая точки на карте. Вранье Блэка мало удивляло — еще в первый вечер в Хогвартсе на экскурсии ей удалось разглядеть в нем второе дно, — но неприятно царапало. Словно на лжи Айрис поймала Сириуса.

— Его дело, — в итоге прошептала она и решительно стерла карту.

В конце концов, во всем Хогвартсе вряд ли бы нашелся человек, врущий столько, сколько сама Айрис. Кроме Риддла, разве что. И то не факт.

 

В четверг урок Защиты у их группы снова вел Стаффорд. И он даже не дал им войти в аудиторию — развернул у дверей.

— Картрайт, вы сегодня с нами, — окликнул он долговязого брюнета, который частенько таскался рядом с Кутом.

Картрайт замер, удивленно переглянулся с Кутом, получил от того хлопок по плечу и присоединился к компании гриффиндорцев и рейвенкловцев. Слизеринцы в лице Риддла, Лестрейнджа, Эйвери и Малфоя стояли чуть поодаль.

Айрис считала, что сегодня занятия вновь пройдут в дуэльном зале, но Стаффорд уверенно вывел их группу на улицу. И шел он настолько быстро, что приходилось едва ли не бежать следом, чтобы не отстать.

— Что он задумал? — нахмурился Альфард, едва они покинули замок.

Погода не радовала, в лицо мгновенно ударила противная холодная морось. Мокрая трава намочила щиколотки через пару ярдов. Айрис зябко поежилась, чувствуя, как холодный воздух пробирается под одежду.

Стаффорд остановился у кромки Запретного леса, развернулся и с усмешкой посмотрел на студентов.

— Тема сегодняшнего занятия — бой с использованием укрытий. На выбывание, естественно.

— В Запретном лесу? — брякнул Лестрейндж. — С кем сражаемся? С кентаврами?

Айрис вспомнила воинственный народ и искренне понадеялась, что Стаффорд не совсем еще чокнулся и к кентаврам их не пошлет. Те не любили магов и считали лес своей вотчиной. Связываться с Бейном и ему подобными было страшновато.

— Минус пять баллов со Слизерина, мистер Лестрейндж, — продолжая язвительно улыбаться, оштрафовал Стаффорд. — И если вы полезете к кентаврам, я и пальцем не пошевелю ради вашего спасения. Чтобы не мешать естественному отбору.

Лестрейндж закатил глаза и скрестил на груди руки. Его угроза не впечатлила.

— Сражаться вы будете друг с другом. Две команды, по пять человек в каждой. И нет, так не пойдет.

Они разделились непроизвольно: Слизерин против Рейвенкло и Гриффиндора. Как шли на урок, как стояли у опушки.

— Устраивать межфакультетские соревнования вы не будете, — довольно жестко отрезал Стаффорд. — Мистер Риддл, мистер Эйвери, вы в одной команде. Мистер Лестрейндж, мистер Малфой — в другой…

— Да он сражаться не умеет! — опять влез Лестрейндж.

— Молчать! Мисс Суон, к мистеру Риддлу. Мисс Гловер…

Стаффорд разделил всех, безжалостно перемешав факультеты и разорвав привычные связки. В команде с Айрис кроме Риддла и молчаливого Эйвери оказались Кут и Шафик. И ни с кем из них, не считая Риддла, Айрис вместе не сражалась ни разу.

— Сейчас вы разойдетесь по разным краям опушки и после сигнала от меня войдете в подлесок. Держитесь ближе к краю. Предупреждаю еще раз: тех болванов, что решат навестить кентавров или еще каких тварей в глубине леса, я вытаскивать не буду. Задача — победить. Проиграет та команда, в которой не останется ни одного человека, способного продолжить бой. Три минуты на подготовку и по сигналу начнем. Вперед!

Громко переговариваясь, команды разошлись по разным сторонам. Риддл направился к хижине Огга, Лестрейндж — к озеру. Там были условные стартовые точки.

— Нужна тактика, — заметил Фред, останавливаясь рядом с Риддлом, и тот согласно кивнул.

— Лес затруднит наше передвижение, деревья и кустарники снизят видимость, — негромко заговорил Эйвери. — Поэтому, во-первых, нужно быть готовым действовать самостоятельно, в одиночку. Во-вторых, использовать местность. Мы не увидим друг друга и ту команду, но они также не увидят нас. Надеюсь.

— Бить в спины? — нахмурился Кут.

— Открытый бой возможен на открытой местности, — ответил Риддл. — Лес относится к трудно просматриваемой местности, и открытый бой в нем ведут только глупцы.

— Лес — территория лазутчиков, тыла, партизан, — согласился Фред.

— Что думаешь по поводу тактики, Ариста? — неожиданно обратился к Айрис Риддл. Она недоуменно вскинула брови, а потом оглянулась на лес. У опушки он был довольно редким, но Айрис знала, что их всех ждет, стоит только углубиться на несколько ярдов в него.

Высокие и мощные стволы закроют видимость. Густые кроны отсекут солнечный свет, погрузив в царство теней и полумрака. Будет мешаться подлесок: низкие куцые деревца, кустарники, некоторые даже колючие. И ярда не пробежишь, как увязнешь в ветвях или споткнешься о валежник.

— Медленное и бесшумное перемещение. Разведка. Внезапные нападения. И ближний бой, — наконец выдала она. Риддл впился в нее взглядом, в котором причудливо перемешались удовлетворение и расчет.

— Ближний? — с сомнений протянул Кут.

— Деревья не дадут прицелиться издалека, — пояснила Айрис. — Промахнуться будет очень легко. А вспышки заклинаний привлекут внимание, и в тебя смогут попасть из-за какой-нибудь засады.

— Мордред, откуда ты это знаешь? — пробормотал Кут, но прежде, чем Айрис успела проклясть себя за длинный язык, Риддл с усмешкой заметил:

— Это довольно очевидно, Эйр, — а затем стер усмешку с лица и продолжил, больше командуя, чем предлагая: — Передвигаться будем кучно, нас пятеро, смысла распылять силы я не вижу. Но нужна разведка, легкая и быстрая. Ариста, с твоей скоростью и ловкостью ты будешь идеальна в роли разведчика.

Серьезно? Айрис обвела ребят напряженным взглядом и признала: кроме нее лишь Эйвери мог как-то справиться с задачей. Фред был слишком массивен, да и кто вообще отправляет в разведку медиков? Кут явно придерживался самурайских правил, когда все только в открытую и максимально честно, ну а крадущегося Риддла воображение наотрез отказалось принимать.

Эйвери быстро глянул на Айрис и поджал губы, словно не до конца соглашался с решением.

— Ладно, — кивнула она и принялась стаскивать мантию.

— Хорошая мысль, — одобрил Риддл. — Мантии будут мешаться при перемещении по лесу. Мы тоже снимем. Фред, тебе лучше идти в центре группы.

Айрис, аккуратно сворачивающая мантию, внимательно посмотрела на Риддла. Что ж, странно было бы, если бы он не понимал элементарных вещей: медиков надо беречь, даже если бой ученический, а лазарет под боком.

— Гленн и Эйр, вы встанете по бокам от Фреда, я же пойду впереди. Нужно отметить рубежи и точки для засады.

— Примерно в паре десятков ярдов отсюда будет овраг, — добавил Эйвери, тоже активно стягивая мантию. — Можно сгруппироваться в нем, дожидаясь вестей от Аристы… Я могу пойти с ней.

Риддл чуть прищурился и посмотрел в сторону, где скрылась вторая команда. В ней были Малфой, Альфард, Анна — ребята, которые умели думать. Про Картрайта Айрис сказать ничего не могла, ну а Лестрейндж… Нет, в тактики его не возьмут.

— У тебя есть метла? — спросила Айрис у Эйвери и поежилась. Холодный ветер мгновенно пробрал до костей.

— Есть, — Эйвери кивнул и потом догадливо ухмыльнулся. — Наземная и воздушная разведка?

— Да.

Махнув палочкой, Айрис наложила на себя согревающие чары. А потом скатала мантию в рулон и, чуть помявшись, трансфигурировала ее в браслет, который тут же надела на руку.

— Хорош план, но она в подземельях. Времени бежать за ней нет.

— Манящие чары?

— И через что она вылетит? У нас ни дверей, ни окон.

Черт. Айрис закусила губу. План действительно был хорош, на Турнире Трех волшебников она именно так призвала «Молнию». Но да, в башне Гриффиндора были окна.

— Можно попробовать призвать метлу из квиддичной раздевалки, — пробасил Фред, не видя особой трагедии.

— Это запрещено школьными правилами, — возразил Риддл, и Айрис едва не закатила глаза. Кто бы мог подумать, что она услышит в Волдеморте Гермиону… — На твое усмотрение, Гленн.

Эйвери кивнул и тут же прошептал:

— Accio метла из квиддичной раздевалки.

Так могла сделать и сама Айрис, но она решила отказаться от полетов в лесу. Хотелось энергичных действий, преодоления препятствий в виде ям и буреломов, контактного боя.

Рубашки пришлось перекрашивать — белый цвет служил на фоне зелено-желтых крон и темных стволов отличной мишенью. Айрис пошла еще дальше, рискнув преобразовать юбку и туфли в брюки и ботинки.

— Сумеешь удержать трансфигурацию в бою? — спросил Риддл почти на ухо, приподняв брови.

О, в этом Айрис после разговора с Дамблдором даже не сомневалась.

— Голой не останусь, даже если спадет, — фыркнула она вместо ответа. Сбоку хохотнул Фред и показал большой палец.

И в этот момент с центра опушки в небо взлетел красный столп искр. Стаффорд скомандовал старт.

Эйвери оседлал метлу и тут же поднялся к кронам. Айрис тоже оторвалась от остальных, уверенно углубляясь в лес. Где находился их стартовый пункт — овражек, — она знала. Сейчас требовалось найти другие места для засады и прикрыть Эйвери, который также изучал местность и собирался вдобавок шпионить за соперником.

Наложив на себя чары бесшумного шага, Айрис уверенно шла вдоль опушки навстречу другой команде. Первая минута была безопасной, никто из «противников» не успел бы приблизиться по лесу к хижине Огга. А вот потом требовалось быть максимально внимательной, прятаться за стволами деревьев и кустарником, следить за пространством. Немного поразмыслив, Айрис наложила на себя вдобавок дезиллюминационные чары. Когда она вернется к своим, их придется снять, но пока она в роли разведчика, их использование было полностью обоснованным.

Она окончательно замедлилась, и лес окружил ее своей атмосферой. Далекие и близкие звуки: что-то пело, стрекотало, щелкало. Обволакивал шелест листвы и скрип веток, посвисты ветра. В одежду, волосы, кожу въедался лесной запах: влажной почвы, подгнивающей подстилки, мхов и древесины, стылой свежести.

Айрис осторожно переступала через валежник, избегая тонких веток — хворост под ногами ломался с оглушительным треском. Перебегала от одного массивного ствола к другому, обходя по дуге густой кустарник. И внимательно следила, не хрустнет ли где ветка, не покачнется ли излишне сильно куст орешника или крушины.

Она уже прошла ориентир на овраг, где временно засела ее команда, и продвигалась к центру импровизированной боевой зоны. Столкновение с разведкой соперника становилось вопросом нескольких минут.

Айрис успела отметить три удобные точки для остановок и засад и окончательно потерять из виду Эйвери: тот тоже накинул чары хамелеона и улетел сильно вперед. А потом началось то, ради чего Айрис стискивала в кулаке волшебную палочку и что наполняло кровь адреналином.

Красный луч оглушающего ударил откуда-то сверху и попал под ноги. Взвилась опавшая листва. Айрис моментально прижалась к шероховатому стволу вяза и осторожно выглянула из-за него, скользя взглядом по верхушкам деревьев. Заклинание било сверху, а это значит, либо Эйвери принял ее за разведчика соперников, либо воздушная разведка есть не только у ее команды.

Сердце воодушевленно и азартно заколотилось. Кроны были пусты — кажется, про дезиллюминационные чары вспомнили все. Опять повисла тишина, а потом Айрис показалось, она уловила вверху смазанное движение, словно воздух заволновался. Только вот как понять, это соперник или условно свой Эйвери?

Айрис колебалась всего пару секунд — пока не решила, что даже если собьет Эйвери, то просто приведет его в чувство. И именно в эту пару секунд в кронах завязался бой.

Короткие вспышки заклятий из пустоты выдали местоположение бойцов: да, на метлах было двое. Айрис подобралась. Она снимет разведчика соперников сразу, как только определит, кто из них не Эйвери…

Чары хамелеона слетели с обоих почти одновременно, открывая Эйвери и Блэка. Айрис вскинула палочку, прицеливаясь в Альфарда, но тот, словно зная, откуда прилетит атака, резко ушел в сторону и к земле. Черт, он же ее засек у этого вяза! Неудивительно, что он следил за той стороной. Надо было менять позицию!

И в тот же миг в Эйвери из густого кустарника почти по соседству с Айрис прилетело оглушающее.

Двое! Разведчиков и команды противника было тоже двое — как минимум. Если это вообще разведка, а не авангард…

Эйвери упал на листву, замедленный в последний момент. Бой боем, но шеи ломать никто никому не собирался. Айрис воспользовалась заминкой, мгновенно смещаясь от вяза в сторону. Тело охватило знакомое чувство, мир расплылся и замедлился. Айрис в предвкушении улыбнулась и двинулась в сторону кустарника. Вовремя — Альфард накрыл площадь возле вяза чарами, выявляющими скрытое.

Не обнаружив там Айрис, он бросился к кустарнику, но опоздал. Дезиллюминационное заклинание не делало ни бесплотным, ни прозрачным. Оно просто окрашивало в цвета окружающей среды. Поэтому, если приглядеться, то можно было заметить притаившегося человека. Особенно если он начинал двигаться: при должном внимании можно было засечь краткую долю секунды, когда чары не успевали скопировать новый фон, и контур тела выделялся.

Айрис, ускоренная магией времени, засекла. И атаковала без раздумий. Кустарник вскрикнул девичьим голосом, заклинание развеялось, и на землю, обламывая сучья, упала оглушенная Гловер.

1:1.

Вскинув перед собой щит, Айрис вновь переместилась в сторону. Альфард, заметив поражение Анны, тут же атаковал, но протего успешно поглотило атаку. Айрис приманила палочку Гловер — условием поражения ведь было «кто не сможет продолжить бой», а не «кто потеряет сознание» — и начала смещаться в сторону Эйвери. Если палочка при нем, она вернет его в строй.

Но Альфард не собирался ее отпускать. Не видя, кто перед ним, он и церемониться не стал, во всей красе показав, за что у него третье место в рейтинге дуэлянтов Хогвартса.

Накрыв потоком заклинаний участок леса, он нашел, где скрывается его противник. А затем листва под ногами Айрис превратилась в болото. Айрис ухватилась за ближайшую ветку, защитившись новым щитом, но вот толку от него было мало. Из мобильного бойца Айрис превратилась в неподвижную цель.

Глубоко вдохнув и задержав дыхание, Айрис бросилась в болотистую жижу, закрыла глаза и швырнула в Альфарда световую вспышку. Лес озарило второе солнце, показав всем: здесь идет бой.

Разведоперация с треском провалилась.

Айрис заморозила болото под собой — со злости сложное заклинание вышло с первого раза — и перекатилась вбок. И почти сразу промороженное болотце взорвалось осколками льда от заклятия ослепленного Блэка.

Айрис кинула ступефай, но заклятие разлетелось о щит. Кинулась под защиту дерева — теперь ее скрывал ствол старого клена. Рядом землю пропахал желтый луч.

Айрис обновила на себе чары хамелеона и осторожно двинулась по прямой к лежащему без сознания Эйвери. Блэк был слишком силен и умен, чтобы одержать над ним легкую победу, поэтому ей нужно было численное преимущество.

— Какого хера мы прячемся, а ты сражаешься? — возмутился лес голосом Лестрейнджа, и Айрис мысленно застонала. Она хотела численное преимущество, но она хотела его в своей команде. А против этой парочки ей было не выстоять. Тем более, еще неизвестно, один ли пришел Лестрейндж или за ним притащились Малфой с Картрайтом.

Пришлось отступать. Айрис потратила пару секунд на то, чтобы кинуть в Эйвери эннервейт, и, окунувшись в магию времени, быстро скрылась за стволами деревьев. Оставлять за спиной сокомандника оказалось дико неприятно, несмотря на понимание, что он лежал на видимом пространстве, и подойди к нему Айрис — Альфард с Лестрейнджем накрыли бы заклинаниями обоих.

В овражек она почти скатилась и без сил опустилась на поваленное дерево, покрытое мхом и поганками. Ее потряхивало от напряжения и долгого использования магии времени. Оказывается, на него еще и лимит был.

— Ну у тебя и видок, — беззлобно поддел Кут, на что Айрис устало огрызнулась:

— Я не ромашки собирала, знаешь ли.

— Где Гленн? — Риддл был более серьезен. Он чуть сдвинулся в сторону, позволяя Фреду накладывать на Айрис диагностические чары. И зачем на это тратить время?

— Его оглушила Анна, пока он сражался с Альфардом. Потом я оглушила Анну, — Айрис показала трофейную палочку, — и разбудила Эйвери. Но к Альфарду на помощь пришел Лестрейндж. Центр леса сейчас у них. Думаю, они там и закрепятся.

— Плохо, — скривился Риддл. — Эйдан не даст Гленну уйти. Следовало предусмотреть, что Эйдан не усидит в тылу.

— Значит, нам надо напасть внезапно и…

— Нет, — решительно прервал Риддл. — Мы укрепимся здесь и будем обороняться.

— С чего бы? — возмутился Кут. Да даже у Айрис возникли вопросы. Она благодарно кивнула Фреду, который очистил ее от болотной жижи, земли и грязи, и мрачно уставилась на Риддла.

— Обороняться в лесу удобнее, чем нападать. Чтобы успешно атаковать в лесу, нужны силы, в два раза превосходящие оборону. Силы же наших команд равны. Если мы сейчас начнем атаковать, то проиграем.

— И какова вероятность, что та команда не решит тоже окопаться в обороне? — резонно спросил Фред, а потом сунул Айрис под нос пузырек с каким-то зельем.

— Это откуда? — опешила она. Все их вещи кроме палочек остались у Стаффорда.

— Целительский секрет. Пей давай, это укрепляющее. Том, так что с той командой?..

— Эйдан, — Риддл произнес это так, словно одно имя все объясняло.

Хотя оно и объясняло: Лестрейндж бы не высидел в обороне. Для него вообще не существовало слова «защита».

Парни понимающе ухмыльнулись и принялись обсуждать, где лучше оставить засаду, а где — устроить ловушку. Айрис встала с валежника, убрала палочку Анны за пояс брюк и тоже включилась в разговор. По пути сюда она как раз приметила несколько подходящих мест.

Они разделили подступы к оврагу на условные сектора и разошлись по ним. Над оврагом колыхался полог из чар, на самых свободных пятачках леса висели сигналки.

Дезюллиминационные чары накрыли всю команду. Это был риск: друг друга ребята не видели тоже. Ставку делали на то, что они знали, где кто в каком секторе скрывается. И на условные сигналы в виде искр определенного цвета на самый крайний случай. Нормального оповещения сильно не хватало. Айрис с тоской вспомнила галлеоны Гермионы, но подавать Риддлу идею с протеевыми чарами не рискнула. Если она узнает, что натолкнула на мысли о создании Метки, — сойдет с ума.

И потянулись тягостные минуты ожидания. Айрис притаилась за порослью очередного вяза, почти растянувшись на пожухлой траве, и внимательно следила за лесом перед собой. Холод от земли проникал даже сквозь согревающие чары. Айрис терпела и размышляла, пригодиться ли ей сегодняшний опыт в родном времени. Придется ли ей когда-нибудь сражаться в лесу, возможно даже Запретном?

А еще о том, что ей предстояло проникновение в Министерство с Роном и Гермионой. И было бы неплохо, если бы Мэррисот научила их сражениям внутри зданий. Или проникновению на вражескую территорию…

Вот только уроки Защиты были нацелены именно на умение защищаться. О таких вещах, как шпионаж, разведка, превентивная атака, и речи не шло.

Впереди шелохнулся подлесок. Айрис напряглась. Ветер или?..

Зашевелилась подстилка — ровный слой опавших листьев. Неестественно отогнулась ветка орешника. Айрис медленно подняла руку с зажатой палочкой и прицелилась. Расстояние было слишком большим для леса, нужно было ждать…

Сердце от волнения заколотилось где-то в горле. Ближе. Еще ближе.

Пора!

Сверкнула алая вспышка невербального ступефая, и на подстилку почти бесшумно упал Малфой. Айрис узнала его по белым волосам, которые стало отчетливо видно, как только спали чары хамелеона.

Теперь нужно было забрать палочку, спрятать тело и сменить позицию. Но она не успела.

Орешник не просто отогнулся — он сломался, словно через него ломился медведь. И в поросль вяза полетело конфриго.

Айрис молниеносно перекатилась за ствол дерева. Прикорневую поросль вырвало, да еще и дерн сняло вместе с подстилкой.

«Лестрейндж!» — мысленно простонала Айрис. Вот она даже не сомневалась в этом!

Выглянув с другой стороны ствола, она ударила разоружающими по Малфою и Лестрейнджу. Лестрейндж легко ушел от атаки, зато палочка Малфоя к Айрис перелетела. Минус второй игрок в команде противника.

Заклятие Лестрейнджа увязло в репелло Айрис, но почти сразу за ним прилетел поток молний. Непрерывная атака без единой паузы.

«Everte Statum!» — молча сколдовала Айрис, вновь перекатываясь: вяз стал слишком ненадежен. Теперь укрытием ей служил молодой ясень.

Лестрейнджа действительно отнесло, а самое главное, с него спали чары, и Айрис отчетливо его видела. А вот он ее — нет. Это воодушевляло.

Недолго, правда. Лестрейнджу для боя хватало и примерного направления, где сидит противник.

Засверкали вспышки заклятий, озаряя приличный участок леса. Если кто-то в соседних секторах ранее не догадывался, что в зоне Аристы идет бой, то теперь в курсе были точно все.

Лестрейндж сносил все: летели листья, ветки, земля. Десять секунд сражения, и стало неважно, видно Лестрейнджа или нет — потому что весь обзор загородил вихрь из того, что валялось в лесу под ногами. Здоровенный сук дерева в это «что валялось» входил.

Айрис сменила молодой ясень на не менее молодой дубок, и вот тут Лестрейнджу, видимо, надоели прятки. Громыхнул взрыв бомбарды, и деревья с оглушительным треском переломились. Дубок Айрис был в их числе.

Она даже не успела среагировать, настолько быстро ствол повалился на нее. Боль пронзила ноги, крик взвился в небеса. И в тот же момент дерево снесло неведомой силой.

Айрис, вцепившись в дубовые листья под ладонями, глухо застонала и подняла голову. Перед глазами от боли и слез все плыло, но тот, кто ее закрыл от новой атаки Лестрейнджа, показался очень знакомым. Очень…

Риддл!

— Умом тронулся, Лестрейндж? — рявкнул за спиной Айрис Шафик, и одновременно с его голосом на Айрис опустились тишина и темнота.

 

Она пришла в себя рывком, и вокруг по-прежнему был лес. Ее голова лежала на чужой мантии, пахнущей горечью зелий и сладостью микстур. Ноги не чувствовались вообще, а ребра что-то перетягивало, точно корсет.

— …не понимаю, почему не отменяется, — услышала Айрис над собой голос Шафика. — Она без сознания, и формула отмены верная.

Что не отменяется? Мысли тяжело ворочались, и Айрис никак не могла понять, о чем речь, пока не услышала Риддла:

— Хочешь сказать, что это не трансфигурация?

Вот черт! Ноги! Брюки!

Айрис в панике схватилась за палочку, которая обнаружилась прямо под пальцами, отозвала магию из чар, открыла глаза и услышала дарящее облегчение:

— Отменилось. Ариста, тебя деревом придавило, не шевелись.

— Лестрейндж…

— Нет уже его, — холодно ответил Риддл, и Айрис повернула к нему голову, пытаясь понять, что именно его разозлило. То, что ему пришлось сражаться с Лестрейнджем? Или что она выбыла из боя? А она выбыла — ноги не ощущались совсем.

— Что с ногами? — прошептала она, вновь посмотрев на Шафика.

— Все хорошо, не переживай. Я просто их обездвижил. Не мог снять твою трансфигурацию, талантливая ты наша, думал уже испарить твои брюки… Переломов нет, но перебиты колени, надорван мениск, растянуты сухожилия на правой ноге…

Чулки он все же испарил, это Айрис увидела, как только с трудом приподнялась на локтях. Голые ноги покрывала устрашающая цепочка царапин, ссадин и порезов.

— Дышать больно.

— Трещина на ребре, естественно, больно. Сейчас закончу с ногами, и к миссис Ургхарт.

— А что с остальными?

— Малфоя вынесла ты, мы с Томом успели обездвижить Картрайта, он оказался на границе наших зон, а потом увидели бой в твоей стороне. Том сразу понял, что там Лестрейндж. Успели в последний момент. Том просто снес этот дуб с тебя, никогда не думал, что он настолько силен.

Айрис непроизвольно оглянулась на Риддла. Тот мрачно осматривал лес перед собой: бой еще не кончился. На ногах оставался Альфард. Вряд ли Кут с ним справился…

— Что у вас тут? — из подлеска бесшумно вынырнул Стаффорд. Риддл вскинул палочку и тут же опустил.

— Аристе нужна целительская помощь.

Поняв, что Айрис хочет, Фред помог ей сесть и оглядеться. От леса на крохотном участке мало что осталось. Ненормальный Лестрейндж заклинаниями перепахал всю листву и землю, разрыл корни старых деревьев, переломал поросли и кусты, а молодые деревья просто либо вырвал, либо сломал пополам.

Стаффорд тоже осмотрел разруху, хмыкнул и уставился на ноги Айрис. Причем его взгляд тут же неуловимо изменился. Айрис закусила губу и попыталась одернуть юбку, которую Фред вынужденно задрал при осмотре.

— Хорошо, отнесите ее в лазарет.

— Может, я сама смогу? — предложила Айрис. — Раз переломов нет, то все хорошо же…

— Да ничего хорошего! — рявкнул Фред. — Ты…

Он осекся и удивленно посмотрел на Риддла. Айрис только успела тоже повернуться к нему, как почувствовала, что ее подхватили под спину и колени и подняли.

Язык отнялся, а в горле мгновенно пересохло. Айрис, кажется, даже забыла, как дышать, настолько сильно было ее ошеломление. Она только и могла, что таращиться на спокойного Риддла …

Какого черта он творит?!

А тут еще и чувствительность к ногам вернулась, и ощущение теплой руки Риддла на голой коже стало контрольным в голову. Айрис дернулась, попыталась спуститься, чтобы пойти самой.

Риддл даже не шелохнулся. Когда он стал настолько физически сильным?! Она не десять фунтов весит, чтобы он не замечал ее сопротивления!

— Не дергайся, — хладнокровно посоветовал он, как-то так перемещая руку, что юбка задралась вконец. Айрис почувствовала касание холодного воздуха к бедрам и ягодицам.

— Я могу сама идти!

— У тебя повреждены ноги.

— Я тяжелая.

— Я облегчил твой вес.

Айрис едва не выпалила «зачем тебе это?», как увидела глаза Стаффорда, прикованные к ее ногам и бедрам, которые оголились из-за движений Риддла. У Селвина были такие же глаза в ту ночь, когда она нашла их с Карен.

Стаффорд заинтересован в тебе… Если у тебя возникнут сомнения или вопросы, лучше обратись с ними ко мне…

Понимание вылилось ушатом холодной воды. Риддл провоцировал Стаффорда!

В памяти сразу воскресли и взгляды Стаффорда во время дуэли с Айрис, и неприятная близость в кабинете рун, собственный инстинктивный страх — а она не боялась ни Снейпа, ни Волдеморта! — и мстительность Риддла.

Не смей так разговаривать со мной, щенок. Забыл свое место?

Она знала, что Риддл не простит такое Стаффорду. Она догадывалась, что он захочет втянуть в свою месть еще и ее. Но она и подумать не могла, что Риддл задумает использовать ее так.

Что интерес Стаффорда окажется таким.

Айрис словно оглушило, и она просто позволила Риддлу пронести ее мимо Стаффорда и отойти на приличное расстояние от них. Осознание себя вернулось, когда лес кончился, и за стволами забрезжил просвет опушки.

— Прекращай фарс! — зло прорычала Айрис и саданула пустой ладонью по плечу Риддла. И увидела опасные красные огоньки в глазах.

— Фарс?

— Стаффорд на меня уже не смотрит.

Ее опустили на ноги мгновенно. Колени прострелило болью, свело лодыжку, и Айрис поняла, что здорово поспешила с самостоятельностью. Пошатнувшись, она прижалась спиной к ближайшему дереву и вцепилась ладонями в кору, чтобы не сползти вниз.

Риддл упер руку над ее головой и склонился над ней. В нос ударил знакомый запах хвои.

— Причем здесь профессор Стаффорд, Ариста? Я староста школы, помогать студентам — моя прямая обязанность. Тебе необходимо попасть в больничное крыло. Или тебя больше устроит, если я тебя поволоку мобиликорпусом?

— Меня больше устроит, если я пойду сама.

— У тебя травмированы обе ноги. Тебе нужна моя помощь.

Несколько мгновений Айрис смотрела прямо ему в глаза — холодные, злые, предельно честные, в отличие от лживого рта, — а потом невербально призвала метлу Эйвери, которая валялась где-то в лесу.

Отодвинув от себя Риддла, Айрис ловко поймала вильнувшее возле дерева древко, оседлала его и оттолкнулась от земли.

— Не нужна, — веско возразила она, развернулась и улетела к школе.

В душе полыхала злость.

 

То, что она сотворила после того, как улетела от Риддла, никак не вписывалось в понятие «здравый смысл». Нет, это было чистое безумие, рожденное долгими раздумьями до и сформированное в момент.

Оно появилось в ночь, когда Стаффорд пытался сломать ее ментальный блок. Оно окрепло, когда Дамблдор рассказал про фиаско с шахматами. И оно затмило разум сейчас, когда Стаффорд не смог оторвать взгляда от ее голых ног. Когда Риддл просто подставил ее.

Айрис решила пойти ва-банк и не ждать, пока кто-то из этих двух маньяков сделает очередной фатальный для нее шаг.

Да, безумие подзуживалось злостью.

Айрис облетела часть Хогвартса, но вместо больничного крыла взяла курс на крыло с кабинетом Стаффорда. Шел урок — профессоров в коридорах не было. А Стаффорд так вообще застрял в Запретном лесу и застрял надежно. Узкое коридорное окно поддалось алохоморе со скрипом — давно не открывали. Дезиллюминационные чары в который за день раз накрыли Айрис — теперь вместе с метлой. Не стоило позволять призракам и портретам видеть лазутчика.

Окно Айрис захлопнула за собой сразу — чтобы не оставлять следов. Дверь в кабинет Стаффорда нашла за минуту — она не забыла свое единственное его посещение. И вдарила по всем чарам на двери — а они точно были — заморозкой.

Чудесное заклинание, о котором какой-то год назад рассказывал Слагхорн. Им он сражался с маггловской сигнализацией. Айрис проверила: с магической работало тоже.

И дверь в кабинет открылась.

Айрис не могла даже встать на ноги, и по уму ей нужно было срочно в лазарет. У нее с собой не было ни мантии-невидимки, ни карты Мародеров. Ее могли засечь в любой момент — Стаффорд запросто мог окружить свой кабинет чем-то серьезным и коварным, что Айрис уже благополучно проморгала.

Но ни один разумный довод не пошатнул решимость Айрис. Найти шахматы. Потом отыскать хоть что-то, что свяжет Стаффорда с Гриндевальдом. А дальше — хоть трава не расти! Стаффорд и так явно нацелился на нее — и в памяти воскресли дикие картины Селвина и Карен, Волдеморта и Беллатрикс. Извращенные желания, от которых просто передергивало.

Вцепившись в древко левой рукой так, что свело пальцы, Айрис опустила метлу к полу и принялась обыскивать кабинет. Более жилым по сравнению с ее первым посещением он не стал. Айрис напрягла память и выдала весь арсенал заклятий, что учила на четвертом курсе перед третьим испытанием Турнира.

Шахматы нашлись быстро: Стаффорд их и не прятал. С глубоким удовлетворением и даже немного злорадством Айрис отменила трансфигурацию и понаблюдала, как с камина на пол с перестуком падают пуговицы.

После этого безумие подотпустило. Айрис дернулась, ощутив, как липкий страх ползет по позвоночнику. А если сейчас сюда ворвется Стаффорд? Что, если после этого ход времени изменится, и Айрис никогда не вернется домой?

Нет, магия времени предупреждала всегда заранее, когда еще можно было что-то поменять. И ухватившись за эту мысль, Айрис продолжила обыск. Кабинет был пуст на первый взгляд, но хоть что-то же должно было найтись?

Айрис вспомнила письмо, которое при ней получил Стаффорд. Где он хранит корреспонденцию? Ведь должен хранить…

Взгляд сам упал на пустой рабочий стол. Айрис подлетела к нему, с трудом пересела на стул и принялась заклинаниями отпирать ящики и даже проверять их на двойное дно.

В верхнем ящике лежала кипа чистых пергаментов, набор перьев и чернила.

В среднем — книги по рунам.

В нижнем — пустота.

Закусив губу, Айрис вернулась к среднему ящику, вытащила книги и перетряхнула их. И — о чудо! — на стол упал конверт.

От волнения дыхание перехватило, а сердце бешено заколотилось, отдаваясь грохотом в ушах. Неужели повезло?

Конверт был не подписан и не запечатан. Айрис вытащила его содержимое и в недоумении уставилась на колдофото молодой и красивой женщины. Худая, похожая на тростинку, бледная и черноволосая — из прически выбивались непослушные пряди, — она смотрела в камеру снисходительно, чуть насмешливо и невероятно непреклонно. От позы, наклона головы, выражения лица веяло силой.

Айрис не сразу поняла, что ее царапает, а потом догадалась. Незнакомка на фото была похожа на Аристу. Именно на Аристу со всей ее подправленной внешностью.

Странное поведение Стаффорда тут же обрело хоть какой-то смысл. Айрис перевернула фото в надежде узнать, кто на нем изображен, и не прогадала. Спасибо старой привычке, уже изжившей себя в девяностых, подписывать портретные кадры.

«Вероника Стаффорд», — гласила подпись.

Айрис отложила фото и поняла, что в конверте были только изображения этой женщины. Но какие изображения! Айрис перебирала их, бледнея с каждым все сильнее. Полуобнаженное тело во всех возможных ракурсах, надменный и призывной взгляд — так смотрят женщины, уверенные, что место мужчины у ее ног.

Между двумя последними колдографиями обнаружилось письмо. Нет, даже записка — слишком короткое послание, написанное небрежным почерком.

«Уолтер,

Ты сходишь с ума, и у меня нет желания становиться очередной жертвой твоего безумия. Я выполнила условия договора и понимаю, что полностью свободной от тебя я никогда уже не буду. Но мне хватит и той малости, что у меня осталась.

Надеюсь, больше я тебя не встречу. Прощай».

Айрис моргнула. Это не походило на записку, которую стоит бережно хранить. Взгляд опять упал на первое колдофото и заставил вздрогнуть. Сходство Вероники Стаффорд с Аристой Суон было налицо.

Вот это попадание с чарами… Да знала б Айрис заранее!

От удара колокола Айрис подскочила на стуле и похолодела. Урок кончился! Это сколько она тут просидела?

Руки тряслись, когда Айрис нервно убирала колдофото и записку обратно в конверт, конверт — в книгу, а книгу — в ящик. Да что там, от волнения просто колотило. Магия времени послушно взвилась от ног вверх по телу, метла сама легла в руку.

Вот теперь — в лазарет. И истово верить, что последствий у поступка не будет.

 

Миссис Ургхарт привела Айрис в порядок за час. Обошлось без серьезных последствий.

Через какое-то время после конца Защиты в лазарет заглянули Малфой и Анна. Айрис, извинившись, вернула им палочки. От ребят же она узнала, что ее команда все же выиграла. В конечном итоге Альфард остался один против Риддла и Фреда, и те его взяли численным преимуществом.

Анна в красках пересказала язвительные замечания Стаффорда, который просто разнес весь поединок. Айрис тоже досталось — за проваленную разведку.

Остаток времени до вечера — а миссис Ургхарт решила задержать Айрис до ужина — прошел на нервах. Адреналин схлынул, и теперь Айрис ждала, когда в больничное крыло заявится Стаффорд и обвинит ее в проникновении в свой кабинет. Но минуты шли, а Стаффорд не приходил.

И вот уже когда Айрис уверилась, что все обошлось, ей на ладони спланировала записка-самолетик.

«Мисс Суон, вы не забыли о вашем наказании? Сегодня в 8 вечера жду вас в моем кабинете.

У. Стаффорд».

На встречу Айрис шла в похоронном настроении. На душе было неспокойно: уверенность в правильности дневного поступка перемешалась с волнением быть пойманной и ожиданием расправы, неминуемой после обнаружения.

Перед дверями Айрис занесла кулак, чтобы постучать, замерла в нерешительности, глубоко вздохнула и только после этого дала знать о своем приходе. Дверь раскрылась сама, впуская ее в холодный кабинет.

По глазам тут же ударил безжизненный, операционный белый свет — так странно горели зачарованные керосиновые светильники. Камин зиял чернотой, хотя окно и подоконник уже начали покрываться изморозью. Стаффорд что, холода вообще не ощущал?

— Проходите, мисс Суон, смелее, — в приглашении явственно звучала усмешка.

Стаффорд стоял у своего стола, опираясь бедрами на столешницу, и в руках у него были…

Сердце ушло в пятки так стремительно, словно хотело протаранить пол. Айрис сглотнула, стараясь взять панику под контроль.

В руках у Стаффорда были колдофото Вероники.

Дверь за спиной закрылась с резким щелчком. Айрис слегка вздрогнула, но осталась стоять прямо, никак не показывая тревогу. Ей казалось, что стоит только дать слабину, выказать опасения, как Стаффорд накинется на нее.

Он рассматривал ее так пристально, словно изучал под лупой каждый дюйм. Не ухмылялся, не кривился. Замкнутое лицо и очень опасный темный взгляд, который просто препарировал до костей.

— Вы помните, по какой причине оказались наказаны?

— Я отказалась снять проклятие с Блоссом, — спокойно отозвалась Айрис. Ее мнение с тех пор не поменялось: Блоссом должна была раскаяться.

— В Мунго признали бессилие. Ее родители разъярены и требуют у Попечительского совета вашего исключения.

— Хорошо, — Айрис безразлично пожала плечами. — Исключайте.

Ей все равно недолго осталось в этом времени.

— Вот как. Вы понимаете, что ваше девиантное поведение внушает серьезные опасения? Вы становитесь просто опасны для социума. Вчера Милн, сегодня Блоссом, завтра будет кто-то еще…

Это была такая знакомая песня, что кровь в жилах просто вскипела. Как Айрис ни пыталась, забыть свой пятый курс и позицию Министерства она не смогла.

— Девиантное поведение демонстрирует Лестрейндж, — резко ответила она. — А я нормальна.

— Правда? И что вы сделаете, если Лиза Блоссом не пойдет на поводу у ваших желаний и продолжит вести себя по отношению к вам, как вела?

— Я выберу проклятие подоходчивее, — Айрис посмотрела Стаффорду прямо в глаза и, нахально усмехнувшись, пояснила: — Урок будет повторяться до тех пор, пока не будет усвоен.

В глубине глаз Стаффорда что-то вспыхнуло, от чего Айрис как наждаком по хребту провели. Инстинкты ощетинились, крича «опасность!».

Стаффорд посмотрел на фото в руке, покрутил его, а потом развернул к Айрис.

— Знаете, кто это?

Пульс ускорился. Несомненно, Стаффорд понял, что в кабинет к нему вломились, обыскали стол, перетряхнули конверт, и подозревал Айрис. Но вот доказательств, похоже, у него не было.

— Откуда бы? — максимально спокойно спросила Айрис и порадовалась: ей даже недоумение удалось изобразить.

— Моя жена, — Стаффорд снова взглянул на колдофото, словно раздумывал, стоит ли что-то добавлять, или нет. Добавил: — Бывшая.

— Почему же бывшая? Развелись? — ляпнула Айрис до того, как успела прикусить язык.

— Овдовел.

Проклятье. Черт! Айрис подавила желание отступить — ответ Стаффорда звучал слишком веско и мрачно.

— Вы на нее очень сильно похожи, — еще лучше. Это был намек на то, что такие, как Вероника или Ариста, долго не живут? — Зачем вы сегодня днем заходили в мой кабинет?

Айрис показалось, что именно так ощущается остановка сердца. Его сводит, перекручивает, а потом оно просто перестает биться, и в ушах, где еще недавно колотился пульс, воцаряется тишина.

— Я… не заходила.

Как он узнал? Какие чары тут еще висели, что она их пропустила?

— Заходили, не отпирайтесь. Ваших навыков хватило, чтобы снять чары. А вот про руны вы забыли.

Руны? Серьезно? Она попалась из-за треклятых закорючек?

Стаффорд криво ухмыльнулся и, наслаждаясь шоком на лице Айрис, взмахнул палочкой. Айрис инстинктивно дернулась, отступая с линии атаки, но Стаффорд и не думал нападать. Он просто… снял невидимость?

Весь кабинет — стены, пол, потолок — оказались расписаны рунами, как заброшенное здание — символами сатанистов. Письмена горели красным, словно начертанные кровью. Мерлина ради, Айрис даже потеки краски видела, от чего сходство усиливалось.

Что за жуть?

Неудивительно, что в кабинете не было мебели — не с такой настенной живописью. И что почти не было чар — защита здесь стояла совершенно другого формата.

— Вы из тех невежд, которые считают, что руны — просто мертвый зубодробительный язык?

Айрис вспомнила «Сказки Барда Бидля», написанные как раз такими закорючками. Да, черт возьми, именно так она и считала, потому что на уроках Древних рун все, что делала Гермиона, — это переводила, переводила и переводила!

Стаффорд вновь повел палочкой, гася рунную вязь, положил на стол колдофото и велел:

— Следуй за мной.

Айрис, все еще потрясенная увиденным, без пререканий вышла из кабинета за Стаффордом. Первые секунды она все еще плохо сознавала произошедшее — ее все же поймали! Потом она посчитала, что Стаффорд ведет ее к директору Диппету: за взлом преподавательского кабинета ей светили серьезные проблемы.

Но Стаффорд шел в подземелья.

Первой — и здоровой — реакцией Айрис было остановиться, закричать, сделать что угодно, лишь бы сойти с непонятного маршрута. Второй — нездоровой — стало любопытство. Стаффорд уже наговорил и показал предостаточно, за что Айрис охотно уцепилась: мертвая жена, исписанный как палата душевнобольного кабинет… Все это были зацепки, которые могли привести к Гриндевальду.

Айрис колебалась всего несколько вздохов, рваных, учащенных, прежде чем поняла, что если не пойдет сейчас за Стаффордом, не узнает, что он задумал, зачем она ему, то упустит очень хороший шанс вывести его на чистую воду.

Не отводя настороженного взгляда со спины Стаффорда, Айрис покорно спустилась следом в подземелья. Удивительно, но вел он ее отнюдь не безлюдными коридорами, что увеличивало шансы остаться целой и невредимой. Ведь задумай Стаффорд ее убить или похитить, он бы не стал так привлекать к себе внимание. Если только он не решил таким образом закончить со своей преподавательской деятельностью…

И почему она не догадалась в родном времени узнать, как закончил Стаффорд? Хотя бы знала, чего ожидать.

Они были у поворота к гостиной Слизерина, когда им навстречу в компании Сигнуса Блэка и Малфоя вышел Риддл. Айрис на миг пересеклась с ним взглядами, почувствовав иррациональное желание попросить о помощи.

Мимолетное помутнение рассудка, попытка ухватиться за первого встречного, чтобы он ей помог. Словно ее правда похищают, и она цепляется за каждую соломинку, чтобы передать послание и спастись.

Наткнувшись на непроницаемую темноту глаз Риддла и мгновенно осознав всю глупость своего порыва, она молча отвернулась, так и не показав, что находится в опасности. Риддл только рад будет, он же сам провоцировал Стаффорда, он хотел, чтобы тот растерзал Айрис.

Да черта с два она даст Риддлу торжествовать!

Гнев опалил оголенные нервы, придал сил, и в непонятное стылое помещение Айрис вошла смело и решительно. И замерла.

Пустой каменный мешок, освещенный чахлыми факелами, цепи, кандалы… Это была комната наказаний, комната, в которой Филч любовно начищал и смазывал оковы.

Что думаешь насчет двадцати ударов розгами?.. Обычно к таким мерам в отношении девушек не прибегают, но из любого правила есть исключения… Двадцать ударов, Суон. И я лично прослежу, чтобы смысл наказания в тебя впечатался как следует…

Он собирался ее высечь?!

Айрис резко развернулась, схватившись за палочку — и пусть ее исключают за нападение на преподавателя! — но Стаффорд разоружил ее настолько быстро, точно знал, как она себя поведет, и втолкнул в комнату. Еще одно заклинание, и руки Айрис оказались закованы в жесткие металлические кандалы и вздернуты на цепи вверх. Сильно — плечевые суставы горели, а носки едва касались пола.

Айрис сжала кулаки и стиснула зубы. Она пережила круцио Волдеморта, так что и двадцать розог как-нибудь переживет.

— Я предупреждал, Суон. Профессора закрыли глаза на происшествие в теплице, настояли на смягченном наказании после того, как ты прокляла мисс Блоссом. Но ты влезла в мой кабинет. Ты явно не из тех, кто знает, когда нужно остановиться.

— У вас нет доказательств, — сквозь зубы прорычала Айрис. — Не знаю, кому понадобилось влезать в ваш кабинет, но меня там не было!

Стаффорд криво ухмыльнулся, нисколько не веря ее словам, зашел за спину и несколькими движениями палочки избавил ее от мантии. А потом разорвал рубашку на спине. Айрис дернулась и сжала зубы еще сильнее. Она не будет кричать, плакать, умолять.

По обнаженному телу побежал холодок, который почти не замечался из-за горящей адреналином крови.

А потом свистнула розга.