Вчера умрет твоя любовь (гет)

— Пора возвращаться, — сказал Риддл, взял Айрис за локоть и, прежде чем она успела как-то среагировать, утянул ее в воронку аппарации.

Айрис уже доводилось аппарировать в паре и даже тройке — с Роном и Гермионой. Но никогда еще все ее ощущения не концентрировались на чужих пальцах, сжимавших ее руку. На задний план отошло даже мерзостное протаскивание сквозь невидимый узкий шланг.

Аппарация завершилась на задворках Хогсмида. В лицо ударил ветер, несущий с собой ароматы выпечки, сливочного пива и тыквы. Тишина пустыря сменилась смехом и многоголосьем.

Риддл разжал пальцы мгновенно, Айрис даже не успела прийти в себя после перемещения. Но когда все внимание сосредоточено на чужом прикосновении, его исчезновение замечается остро.

Айрис непроизвольно отступила и осмотрелась. Риддл аппарировал их в небольшой тупичок позади магазина письменных принадлежностей «Писарро» и жилого коттеджа. В просвете между двумя домами виднелась центральная улица Хогсмида.

— Тебя кто-то ждет? — равнодушно уточнил Риддл. Возможно, слишком равнодушно: то ли ему действительно не было дела, и он не знал, как отвязаться от ее общества, то ли, наоборот, пытался таким образом вызнать, как она оказалась в Лондоне.

Так или иначе, но невинный вопрос Риддла всколыхнул в Айрис воспоминания, возвращаться к которым не слишком хотелось.

Альфард Блэк и чары забвения. А ведь он был где-то здесь, наверняка порядком настороженный внезапным исчезновением Аристы Суон.

Захотелось застонать. После вероломного обливиэйта Айрис не нашла ничего лучше, кроме как сбежать. В ней не оставалось сил на игру под названием «чары подействовали, я ни черта не помню».

Хотя сил не было и сейчас.

— Я вернусь в замок, — покачала головой Айрис и потерла невидимый сейчас шрам.

— Реветь от пережитого страха в подушку?

Айрис убрала руку ото лба и недоуменно уставилась на ухмыляющегося Риддла. Она что, была похожа на ту, кто сейчас разревется?

А Риддл тихо рассмеялся.

— Я же сказал: ты лгунья, — и Айрис молнией прошибло понимание: Риддл процитировал ее собственные слова, сказанные в «Ночном рыцаре»! — Слабость тебе не к лицу, Ариста. Даже не пытайся ею прикрываться. Хорошего дня!

Риддл послал ей напоследок ироничную усмешку и покинул тупичок. Айрис проводила его ошарашенным взглядом. Что это вообще было?

Возвращаться в Хогвартс пришлось под дезиллюминационными чарами. Айрис прошла Хогсмид насквозь, прижимаясь к домам и стараясь ни с кем не столкнуться. В окнах «Трех метел» она заметила кудрявую голову Соланж, а в небольшом скверике поодаль от дороги разглядела Меган и Оливера. Увидела даже Риддла: он стоял в паре домов от «Зонко» в компании Малфоя, Эйвери и Нотта и о чем-то серьезно им рассказывал. Айрис с трудом подавила желание подкрасться и подслушать: ее невидимость была слишком сомнительной, к тому же вряд ли Риддл вел серьезные диалоги без миллиона щитов и чар вокруг своей персоны.

Зато Альфарда не мелькнуло нигде. И, наверное, это было к лучшему.

У ворот в замок Айрис остановилась, стиснула воротник пальто у горла и с горечью посмотрела на гордые башни. Как-то не получалось у нее спокойной учебы в сороковых, не выходило чувствовать себя в родных стенах в безопасности.

Слабость тебе не к лицу.

Скривившись, Айрис заторопилась в Хогвартс. Время было на исходе, вот-вот сороковые сменятся девяностыми, а она хотела забрать из своей спальни мантию-невидимку. Рон под ней ходил на разведку, да и мало ли что могло случиться…

Айрис успела в последний момент. Ворвалась в пустующую спальню, вытащила мантию из чемодана, раскидав остальные вещи, и почувствовала, как под ногами вместо пола образуется знакомая пустота.

— Мерлиновы подштанники, Айрис! — воскликнула Гермиона еще до того, как Айрис проморгалась и увидела друзей. — Что у тебя опять случилось?

— Привет, Гермиона, — Айрис улыбнулась — получилось вымученно — и крепче прижала мантию-невидимку к груди. А потом испугалась и проверила, не порвала ли ее в клочья при переходе. Нет, мантия была цела, только волочилась одним краем по ковру гостиной Блэков. — Почему сразу случилось?

— У тебя видок, словно на тебя крапов натравили, — ответил Рон и развел руками: мол, прости, подруга, ты спросила, я ответил.

Айрис вздохнула, прошла два шага и рухнула в кресло. Она была дома, рядом с близкими людьми, которые разделяли с ней все беды и проблемы. А большее сейчас и не имело значения.

 

— Вот как-то так, — со вздохом закончила рассказ Айрис.

День за кухонным окном медленно клонился к закату, и кухня освещалась теплым рыжеватым светом уходящего солнца.

Айрис сидела на стуле, забравшись на него с ногами, и наслаждалась удобной одеждой, привычными очками и фруктовым чаем в огромной кружке. Напротив расположились Гермиона и Рон — единственные слушатели увлекательного рассказа.

— Я начинаю бояться твоих возвращений из прошлого, — заключила Гермиона с видом великомученицы. — Нам мало было Волдеморта…

— Не поверишь, но я тоже скучаю по тем временам, когда моими единственными проблемами были стычки с Малфоем, уроки Снейпа и возрожденный Волдеморт!

— Как ты вообще могла привлечь внимание Гриндевальда? Неужели из-за того, что Дамблдор назвал тебя своей племянницей? — вникуда спросил Рон, хмурясь.

— Чушь, Рональд. За племянницами не посылают элитные отряды! — решительно отмела идею Гермиона. Поймав удивленные взгляды, она закатила глаза и скрестила руки на груди: — Ну посудите сами. Это как два лета назад, когда судили Айрис за колдовство среди магглов, собрав полный состав Визенгамота. Следствие не соответствует причине! Элитные отряды выслеживают опасных магов. Я не думаю, что Гриндевальд посчитал Айрис опасной только потому, что она якобы племянница Дамблдора. Это нелогично.

— Дамблдор намекнул, что Гриндевальд может знать, что я tempus viator, но откуда он это взял, я представить не могу. Разве что я встречалась с ним ранее, но для меня это еще не произошло.

— Тогда ты в заднице.

— Рональд!

— Спасибо, Рон! А то я не знала!

— Что сразу — Рональд? На месте Гриндевальда я бы пытался поймать Айрис просто для того, чтобы узнать свое будущее. Ну, и ошибок избежать. Вы представляете, что он может сделать, если узнает, что Дамблдор его скоро запрет в Нурменгард?

На кухне повисла гнетущая тишина.

— Ничего он не узнает, — в итоге процедила Айрис. — Я не позволю сломать ход времени, что бы мне ради этого ни пришлось сделать… даже лично прикончить Стаффорда.

От последней мысли на сердце стало неспокойно. Не то чтобы Айрис считала, что Стаффорд заслуживает долгой и счастливой жизни, особенно если Риддл не соврал — а он вряд ли соврал. Но убивать кого-то, кроме Волдеморта… К этому Айрис была не готова.

И все же она знала: если альтернативой будет разрыв временной петли, она колебаться не станет. Гермиона и Рон были для нее намного дороже ублюдочного профессора.

— Я никогда не встречала никаких упоминаний о Уолтере Стаффорде, — задумчиво начала Гермиона и вдруг возбужденно подскочила на стуле: — Я знаю, у кого мы можем спросить!

Она вылетела с кухни быстрее, чем Айрис успела вставить хоть слово.

— Иногда мне кажется, что она сумасшедшая, — шепотом поделился Рон, заинтригованно таращась на дверь.

Айрис тоже поймала себя на волнении пополам с интересом. Голова у Гермионы была светлой, а решения — зачастую изящными. Одни галлеоны с Протеевыми чарами чего стоили!

Но у кого она собиралась спрашивать о Стаффорде, если он жил более пятидесяти лет назад. Не у Кричера же…

Не у Кричера. У портрета.

Финеас Найджелус Блэк к сотрудничеству предрасположен не был, но под угрозой порчи полотна сломался.

— Невоспитанные детишки, — скривил капризные губы Блэк. Глаза его закрывала черная повязка, которую наколдовала Гермиона. — Запихнуть меня в отвратительную маггловскую сумку в помойку из книг и вещей! А теперь надеетесь, что я вам помогу! В мое время вас бы выпороли…

— Мы не в вашем времени! — рявкнула Айрис, у которой воспоминания о порке были слишком свежи. — Уолтер Стаффорд, преподаватель древних рун в Хогвартсе в тысяча девятьсот сорок четвертом году. Что вы о нем знаете?

— А что я о нем должен знать? — продолжал гримасничать портрет. — Не я его нанимал на работу.

— Как вы не понимаете! — Айрис, вскипая, хлопнула ладонью по столу. Как же ее бесил этот высокомерный занудный дед! — От вашего ответа зависит будущее!

— Разве? Уолтера Стаффорда уже лет пятьдесят как нет в живых, — процедил Блэк, наглядно показывая, что какой-то информацией все же обладал.

Им пришлось пообещать портрету периодически вытаскивать его из «отвратительной маггловской сумки» и составлять компанию в беседах, потому что, видите ли, его высочеству директору Блэку было невыносимо скучно находиться среди «хлама».

Зато после многочисленных жалоб и нелицеприятных высказываний в адрес современной молодежи он сказал самое главное:

— Я не интересовался подробностями, но скандал тогда был знатный. Подумать только, профессор и ученица! Как саму девицу не исключили из школы, мне осталось не понятно. Армандо всегда был слишком мягкотелым, пожалел малолетнюю блудницу. Видимо, поверил ее слезным крикам, что ее заставили, околдовали…

— А как ее звали, ту ученицу? — Айрис подалась вперед, сжимаясь от нехорошего предчувствия.

— Шутить изволите, барышня? — даже под повязкой было видно, как Блэк изогнул насмешливо брови. — Грязнокровка какая-то. Буду я ее помнить.

— Шовинист, — тихо припечатала Гермиона, оскорбленная таким отношением к магглорожденным. — А еще директор, называется…

Айрис покачала головой. Не то чтобы она считала, что Аристу Суон стоило помнить, но, во-первых, она была полукровкой, а, во-вторых, официально считалась племянницей Дамблдора. Вряд ли Блэк забыл бы ее имя, будь жертвой Стаффорда она.

И все же было что-то странное, неправильное в этой истории. После всех интриг Риддла, после однозначного внимания самого Стаффорда казалось невозможным, что имя Аристы Суон не фигурирует в рассказе.

— Уолтера уволили, началось служебное расследование, и выяснилось, что та девица была не единственной его… жертвой, — последнее слово Блэк произнес так, словно настоящей жертвой был Стаффорд, а пострадавшие девочки — виновницами увольнения профессора. Айрис вцепилась в столешницу, чтобы не вспылить раньше времени: с Блэка сталось бы замолчать из вредности. Гермиона накрыла своей ладонью напряженные пальцы, поддерживая и успокаивая. — Что было потом, мне уже не известно. Доходили слухи, что Уолтера обвинили в убийствах грязнокровок, но суда не было. Незадолго до судебного разбирательства Уолтера нашли убитым в собственном доме. Я удовлетворил ваше любопытство, детишки?

О да, удовлетворил. Даже ответил на несколько уточняющих вопросов, но ценного уже почти ничего не сообщил.

Когда Гермиона начала заталкивать портрет обратно в сумочку, Айрис стремительно покинула кухню и почти влетела в библиотеку. Внутри все клокотало от жажды немедленных действий. Все же Финеас Найджелус Блэк рассказал достаточно, чтобы зацепиться за ниточку и по ней начать распутывать клубок прошлого.

Скандал. Расследование. Судебное разбирательство, до которого не дошло дело. Убийство.

Но кто убил? Как? Когда?

Портрет не смог припомнить точной даты, когда все случилось, но один ориентир все же сумел дать.

«Не помню я, когда это было, для нас после смерти все времена едины. Дамблдор совсем запустил образование, если вы не знаете элементарных вещей! Но постойте… В тот день, когда в кабинет Армандо ворвался Патронус с сообщением о надругательстве над ученицей, за окнами шел снег. На подоконнике лежали сугробы. Но рождественских украшений еще не было…»

Это означало, что история Стаффорда подойдет к концу до Рождества сорок четвертого. Но снег… Первые снегопады в горах Шотландии начинались обычно уже в ноябре.

Айрис растерянно осмотрела огромное помещение, залитое закатным солнечным светом, заполненное книгами, манускриптами, свитками настолько, насколько хватало взгляда, и позвала:

— Кричер!

Эльф аппарировал с тихим хлопком. Айрис перевела дыхание и оперлась о темный стеллаж из резного дерева, на полках которого призывно шелестели листами книги с сомнительным и условно темным содержанием. Совсем темного тут не осталось еще при Сириусе, все уничтожили.

— Хозяйка Айрис расстроена. Чем Кричер может помочь?

— Тут есть подшивки с «Пророком»?

— Да, хозяйка. Мерзкие предатели крови и другие недостойные волшебники, что жили здесь в прошлом году, собирали газеты.

Айрис скривилась от определения Ордена Феникса: хотя Кричер признал и ее, и Рона, и даже Гермиону, любить прежних обитателей дома он не стал.

— Нет, мне нужны выпуски за осень и зиму сорок четвертого года. Такие есть?

— Нет, — Кричер опустил голову и попытался выкрутить себе уши. Айрис быстро перехватила его тощие сморщенные ручонки. Кожа у него оказалась сухой, дряблой и словно пергаментной. Жутковатое ощущение.

— Не смей себя наказывать! А куда делись газеты? Вроде маги хранят подобные вещи?

— Хранили, но недостойный сын прошлой хозяйки топил ими камин…

Айрис не сразу поняла, что так витиевато Кричер обозвал Сириуса. Ну верно, она же запретила оскорблять крестного.

— И что, ты ни газетки не спас? — Айрис цеплялась за надежду, ведь, Мерлина ради, брюки Ориона Кричер же сохранил!

Но, похоже, брюки в глазах сумасшедшего эльфа имели большую ценность, чем периодика.

Айрис устало опустилась в ближайшее кресло, мельком подумав, что из него не мешало бы выбить пыль. И почистить: золотистый узор на зеленой обивке почти не читался. И уже потом позволила огорчению затопить сознание.

Сириус буквально сжег надежду. Больше вариантов, где найти информацию о Стаффорде, у Айрис не оставалось. Из старого преподавательского состава жив был только Слагхорн, но объяснить ему, зачем нужна информация пятидесятилетней давности о человеке, не имеющем отношения к Волдеморту, не раскрыв при этом себя как Аристу, Айрис бы не смогла.

И все же Слагхорн был нужен. Айрис не собиралась отказываться от «Феликс Фелициса».

На ум пришли все ухищрения, к каким прибегал Слагхорн год назад, когда Дамблдор пытался пригласить его снова преподавать в Хогвартсе. И что-то Айрис сомневалась, что сейчас его будет проще найти. Возможно, он даже в школе больше не объявится: посчитает, что опасно.

Но вдруг у кого-то из Ордена Феникса есть допуск в его дом? Орден многих спрятал, даже Дурслей. Наверняка, и Слагхорн сбежал под охрану. И Ремус упоминал, что Слагхорн что-то рассказывал об Аристе — значит, точно встречался с орденцами.

А единственными магами из Ордена, до которых Айрис могла без проблем добраться, были…

— Вот ты где, — в библиотеку сунулся Рон. — Становишься как Гермиона. Я что ее знаю, где искать, что теперь тебя…

— Мне нужно в Нору.

Рон замер и напрягся.

— С моими родителями что-то случилось? Ты что-то увидела в сознании?..

— А? Нет! — Айрис энергично закачала головой. — Я просто подумала, что мистер Уизли может знать, где сейчас прячется Слагхорн. Или не мистер Уизли, но… Уверена, твой папа точно знает, где искать Ремуса, а он тоже скрывается, ну и…

— Понял, — Рон расслабился и взъерошил затылок. Кажется, он даже забыл, зачем искал Айрис. — А я могу пойти с тобой? Хотя нет, не стоит, — он скривился. — Мама увидит меня и просто заколдует так, что из Норы я уже не уйду… Подруга, она же и тебя может также запереть!

Айрис рассмеялась. Миссис Уизли могла: мама у Рона была грозной, когда речь заходила о безопасности ее детей.

— Не думаю. Как бы она хорошо ко мне ни относилась, я все же не ее ребенок. И удерживать меня силой не будет.

— Ну да… Хотя ты ей как родная, она много раз говорила об этом.

— У нас миссия, которую нам поручил сам Дамблдор, — со значением добавила Айрис. — Мне не станут мешать.

Хотя совсем недавно миссис Уизли делала все, чтобы их троица не осталась наедине и не спланировала побег. Так что в словах Айрис уверенности было намного больше, чем она реально ощущала.

— Я так понимаю, на ужин тебя не ждать. Мама не отпустит тебя, не накормив.

— Воспользуйтесь случаем и устройте с Гермионой романтический ужин, — неожиданно развеселилась Айрис. Реакция Рона была потешной: смущение пополам с надеждой. Он покраснел до ушей, приосанился и тут же неловко взъерошил волосы — точь-в-точь как отец Айрис в памяти Снейпа.

— Айрис! Мы не… Так заметно, да?

Айрис не выдержала и рассмеялась.

— Да. И я за вас рада, — а потом она резко оборвала смех и посерьезнела. — Не ждите завтрашнего дня, Рон. Никто не знает, что будет впереди.

Смущение с Рона схлынуло, он помрачнел и кивнул.

И каждый подумал о том, о чем вслух старался не говорить: завтра для кого-то из них могло и не настать.

 

Айрис до последнего была уверена, что Рон отправится в Нору с ней: повидать родных. Но он решительно отказался от шанса. И несмотря на позицию «родители меня запрут и не выпустят», Айрис предполагала, что истинная причина отказа заключалась в Гермионе. Ей расставание с родителями далось тяжелее всего, ведь, в отличие от четы Грейнджер, Уизли о Роне помнили и вообще жили при своей памяти.

Своим отказом Рон словно поддерживал Гермиону, не позволяя усилиться боли от разлуки с дорогими людьми.

Стоя у порога с мантией-невидимкой в руках, Айрис смотрела на Рона совсем иначе. «Эмоциональный диапазон как у чайной ложки» словно остался в прошлом. Рон взрослел.

Они все взрослели. И менялись.

— Удачи, — одними губами шепнула бледная Гермиона. Ее волосы были всклочены сильнее обычного, и вообще вид у нее был тревожный.

Тревога передалась Айрис и тяжелым камнем бухнулась вниз живота. Резко сделалось нехорошо, но Айрис уверенно накинула мантию-невидимку. Похоже, за время, проведенное в сороковых, умение держать лицо отточилось до высокого уровня, потому что ни внимательный Рон, ни чуткая Гермиона не уловили волнения.

Вечер на улице встретил Айрис густым удушливым воздухом, медовыми бликами от закатных лучей, запахом пыли и бдящими напротив дома Пожирателями. Окруженные магглоотталкивающими чарами, и только, они маялись в черных мантиях и белых масках, усиленно гипнотизируя стык между одиннадцатым и тринадцатым домами.

Айрис хмыкнула и аппарировала с порога в Оттери-Сент-Кэчпоул.

К дому Уизли она приближалась с непонятной робостью. Навалилась ответственность: это ведь из-за Айрис Поттер Рон ушел из дома и теперь рискует жизнью. Это она втянула Рона в войну, оторвала от семьи. Айрис знала, что миссис Уизли ее не упрекнет, но на душе все равно стало муторно.

В конце концов, это Айрис была сиротой, которой и терять-то почти некого. Но ее друзья сиротами не были.

Возле Норы царила тишина. Даже деревья и трава застыли, не шелестя. Удлинились тени, погружая неказистый волшебный домик в зловещий полумрак. В один миг Айрис примерещилось, что Нора взирает на нее черными провалами окон, но это был лишь мираж.

Защитный контур у ворот пропустил на территорию без проблем: Уизли не стали менять чары, чтобы дать возможность Рону, Гермионе и самой Айрис в любой момент вернуться и обрести тут убежище. Сердце кольнуло спазмом.

Дворик оказался запущен, разрослись сорняки, мелькнули толстые пузики садовых гномов, но в сарае кудахтали куры, красноречиво сигнализируя, что дом все же обитаем. Айрис решительно поднялась на порожек — ступенька под ногой оглушительно скрипнула — и постучала в дверь.

— Кто идет? — через полминуты раздался голос миссис Уизли, непривычно высокий, но все равно решительный.

— Миссис Уизли, это я, Айрис.

— Айрис? — всполошились за дверью. — Ох, девочка моя, что случилось?

— Мам, погоди, — причитания оборвал голос то ли Фреда, то ли Джорджа. В груди Айрис растеклось тепло. Мерлин, как она по ним всем соскучилась, оказывается! Это для них всего три недели прошло, а для Айрис уже… да, почти пять месяцев! — А если это не Айрис? Докажи, что ты Поттер!

Айрис сперва хотела рассказать о Карте мародеров — только то, что знали близнецы и сама Айрис, — но потом в голову взбрела идея получше.

— Expecto Patronum! — серебристый олень проскользнул сквозь дверь. Айрис в своем воображении увидела, как он гарцует в крохотной гостиной Норы и покачивает королевскими рогами в сторону кого-то из близнецов.

— Айрис!

Дверь со щелчком распахнулась, едва не сметя с порога. Айрис рассмеялась и шагнула в дом, на ходу стягивая мантию-невидимку.

И попала в крепкие объятия Молли Уизли и горячие — Джорджа. Айрис с трудом заставила себя отвести взгляд от пустоты вместо его левого уха.

Следом обниматься кинулись спустившиеся на шум Фред и Джинни.

— Как ты? — хором спросили они, и на душе стало светло.

Нора вроде не изменилась: те же разноцветные половики, пестрые занавески, скрипучие половицы, потертые чехлы диванов и кресел, вязаные пледы и подушки. Но все равно ощущалась странная пустота, словно из дома частично ушла жизнь. Миссис Уизли похудела, веснушки Джинни горели яркими пятнами на почти прозрачной коже, исчезли смешливые морщинки у глаз близнецов.

— Все хорошо, и у меня, и Рона с Гермионой. Мы вместе, в безопасности, — Айрис протянула руку к Джорджу, и тот крепко сжал ее тонкие пальцы в своих ладонях. — Не волнуйтесь. А как вы здесь?

Они разговаривали до темноты. Айрис утоляла информационный голод: скрываясь на Гриммо, она с друзьями была оторвана от большого мира. Уизли делились вестями и отвечали на вопросы. Но еще больше вопросов задавали сами, особенно миссис Уизли. Она спрашивала о Роне, пыталась вызнать, что поручил Дамблдор и почему Орден не может помочь.

— Мерлина ради, вы дети! Почему нельзя было поручить задание взрослым волшебникам? — возмущалась она, подкладывая Айрис рагу. Время ужина наступило как-то незаметно, Айрис оттеснили к обеденному столу и усадили есть со всеми.

Айрис старательно не замечала пустующих стульев. Не было Рона, что понятно, не было Перси. Не вернулся еще с работы мистер Уизли, уехал женившийся Билл, а Чарли пока жил в Румынии. Из семи детей рядом с матерью оставались трое. А стрелки волшебных часов в гостиной по-прежнему показывали на «смертельную опасность».

«Они теперь всегда на нее указывают…» — вспомнились слова миссис Уизли.

— Из-за пророчества, миссис Уизли, — со вздохом-таки ответила Айрис. — Вы же о нем знаете. Есть вещи, которые могу сделать только я.

— Это не повод отказываться от помощи взрослых волшебников, — нахмурилась миссис Уизли, перекидывая полотенце через плечо.

Джинни незаметно закатила глаза, а Джордж пожал под столом ладонь Айрис, безмолвно говоря «крепись».

— Взрослые волшебники нужнее в Ордене, ма, — ответил Фред. — Кто-то же должен сражаться с Пожирателями, пока Айрис ушла в подполье.

Айрис же решила, что это подходящий момент, чтобы озвучить то, зачем пришла.

— Верно, миссис Уизли. Вы не переживайте, Рону и Гермионе ничего не угрожает сейчас, — она даже душой не кривила: по тонкому лезвию ходила лишь сама Айрис. — Тем более, что от помощи мы и не думали отказываться. Я как раз за ней и пришла. Мне нужен профессор Слагхорн.

— Ох, милая, — миссис Уизли, выдохнув и потеряв воинственный вид, опустилась на стул за столом. — Кто ж знает, где его искать. Профессор сейчас скрывается, как и многие другие.

Айрис растерялась.

— Я думала, что он состоит в Ордене, а значит, вы знаете, где он живет сейчас.

— Ну, кто-то из Ордена, конечно, знает. Нужно дождаться Артура и спросить, кто именно… — миссис Уизли задумчиво посмотрела в темноту за окном, скрытым легкой цветастой занавеской. Та слабо колыхалась от ветерка — окошко было приоткрыто, на кухне тянуло вечерней прохладой и свежестью. — А зачем он вам? Зелья нужны?

— Информация.

— Так, может, ты скажешь, что надо спросить, и мы все узнаем? Не дело тебе рисковать…

Айрис решительно покачала головой и отвергла предложение миссис Уизли.

— Чего не знаешь, того не расскажешь на допросе, — ввернул Фред с привычной ухмылкой. Миссис Уизли побледнела, а Джинни с чувством заехала Фреду под ребра локтем. — Ай! Да я же пошутил!

В груди болезненно кольнуло. Айрис потерла ладонью у солнечного сплетения. Пошутил, как же…

Наконец вернулся с работы мистер Уизли. Зашел на кухню и встал как вкопанный при виде Айрис. А та очень вовремя подумала: что будет, если мистера Уизли начнут допрашивать, не укрывает ли он Айрис Поттер?.. Не следовало ей приходить!

И в то же время узнать о том, что происходит в Министерстве из первых уст, было крайне ценно: Айрис ожидал поход за медальоном.

Она не успела. На маленькую кухню Норы ворвался Патронус Кингсли и густым басом оповестил:

«Они узнали про порт. Нужна помощь».

Миссис Уизли охнула, Джинни опрокинула стакан, а Фред и Джордж переглянулись и одновременно вскочили на ноги. Патронус-рысь растворился в воздухе, провожаемый напряженным взглядом Айрис.

Они — это Пожиратели? И зачем им порт?

— Молли, прости, поужинаю позже, — мистер Уизли покачал головой и засобирался: сменил мантию, рассовал по карманам бутылочки с зельями.

— Мы тоже идем, — хором сказали близнецы, и никто их и не подумал отговаривать.

Айрис ухватила Джорджа за запястье:

— Что происходит?

Джордж бросил взгляд на свою мать, убедился, что она отвлеклась на мистера Уизли, и быстро зашептал:

— Орден Феникса помогает магглорожденным покинуть страну. Министерство контролирует все магические способы перемещения и маггловские вокзалы.

— А аэропорты? — нахмурилась Айрис. Самолеты были самой быстрой возможностью бежать из Британии. Неужели Пожиратели разобрались в таможенной системе магглов?

— Слишком много магов, очень заметно, — негромко ответил Фред, встав рядом и неосознанно прикрыв Айрис от взглядов родителей. — Такое количество конфундусов не пройдет бесследно, а наше Министерство может быть оперативным, когда не надо.

— …вам обязательно идти? — донесся до Айрис голос миссис Уизли, стоило близнецам замолчать.

Айрис в тревоге прикусила губу, мысленно извинилась перед Роном и Гермионой, которые ждали ее на Гриммо, и уверенно произнесла:

— Я пойду с вами.

— Тебе нельзя вообще-то, — с усмешкой напомнил Джордж и старым, по-теплому знакомым жестом заправил Айрис прядь ее волос за ухо. Эхо прошлого, светлого и даже немного беззаботного, когда Айрис могла себе позволить надеяться на отношения…

— Ты нежелательное лицо номер один, — подхватил Фред.

— Если тебя там увидят, то сражаться нам придется не только с Пожирателями…

— …но и с их главарем.

— Пожалей друзей.

— Мы и без тебя справимся.

Айрис упрямо мотнула головой.

— У меня с собой мантия-невидимка. Меня не увидят. Обещаю.

Она прекрасно знала близнецов — эти авантюристы не устояли перед заманчивой перспективой получить в свои ряды невидимого бойца. Оставалось самое сложное — улизнуть из-под носа миссис Уизли, которая ни за что бы не отпустила Айрис с остальными. Помогла Джинни. Злящаяся, что не может помочь отцу и братьям, она отвлекла мать на себя, дав Айрис драгоценные секунды накинуть мантию-невидимку и схватить Джорджа за запястье. Координаты порта никто не назвал, поэтому оставалась лишь парная аппарация.

Наверное, миссис Уизли будет сильно ругать близнецов, когда поймет, что именно они взяли Айрис с собой. Но Айрис утихомирила свою совесть одним-единственным аргументом: с ее присутствием шансы у всех Уизли вернуться целыми и невредимыми возросли.

Рывок и длинный узкий тоннель пространства увлекли на небольшой пятачок между огромными металлическими 45-футовыми контейнерами. Дул неприятный, полный холодной влаги ветер. Пахло солью, железом, мазутом и немного рыбой. Ярко светили прожекторы, разгоняя ночную тьму, шумел океан, качались тросы портовых кранов, кричали люди.

Айрис отступила от Джорджа, запахнула мантию плотнее и вытащила палочку.

— Туда, скорее! — мистер Уизли указал направление и сам первым бросился на крики. Айрис сделала несколько шагов следом, увидела длинные ряды контейнеров и резко остановилась. Порт был грузовым. Контейнеры, которые ждали погрузку на корабли, формировали настоящий лабиринт, лишая возможности свободно сражаться.

Почти как в лесу.

Айрис задрала голову вверх. По глазам ударил луч прожектора, вынудив зажмуриться. Но главное она разглядела.

Контейнеры стояли в один, два или максимум три ряда вверх. Убедившись, что никого рядом нет и никто не услышит хлопка аппарации, Айрис прицелилась и через мгновение стояла на верхушке контейнерной пирамиды.

Здесь ветер был еще сильнее. Пришлось присаживаться и прижимать мантию коленями к металлической поверхности контейнера — чтобы не распахнулась.

С высоты футов в тридцать порт был виден намного лучше. Ровные ряды контейнеров заканчивались почти у самого причала, оставляя свободной небольшую площадку, в центре которой кипело сражение. Бешеным фейерверком мелькали вспышки заклятий, и добрая треть лучей были зелеными. Айрис насчитала восьмерых Пожирателей — узнала по мантиям и маскам. Членов Ордена Феникса на ногах оставалось всего четверо, но к ним уже спешили на помощь мистер Уизли и близнецы.

Еще несколько десятков человек жались к краям площадки. Большинство из них были в маггловской одежде — магглорожденные волшебники, пытающиеся покинуть страну. Они пытались затеряться у контейнеров, прятались в рядах между ними.

Прикинуть расклад оказалось несложно. В центр площадки, в самую гущу боя Айрис влезть не могла, если не хотела раскрыть свое присутствие. Атаковать Пожирателей со стороны контейнеров тоже было плохой затеей: слишком плотно стояли друг к другу сражающиеся, чтобы наверняка попасть по врагу, а не по своим. Оставалось только попробовать защитить магглорожденных, как-то им помочь. Увести? Спрятать?

Айрис внимательно рассмотрела порт, ища пути отступления, удобные для укрытия позиции, и вздрогнула. Подкрепление было не только у орденцев. Пятеро Пожирателей спешили к площадке со стороны портовых кранов. Угрозы никто из членов Ордена не видел — подмогу скрывали контейнеры.

Айрис колебалась недолго, лишь убедилась, что новых врагов действительно пятеро. Стиснула палочку: пять Пожирателей было много, слишком много для нее одной. «Гончие» Гриндевальда поубавили в ней самоуверенности. Но подпускать эту пятерку к Уизли и остальным было нельзя.

— Черт! — в сердцах выдохнула Айрис и аппарировала к кранам.

Завывающий ветер и лязг металла скрали характерный аппарационный хлопок. Удерживая полы мантии вместе одной рукой, Айрис приблизилась к краю контейнера, на котором появилась. Здесь ряды тоже были тройными.

Тонкий металл прогнулся под ногой. Сердце ускорилось, грохот пульса в ушах перекрыл шум прибоя.

— Слышали? — резко остановился Пожиратель, замыкавший пятерку. Айрис узнала в нем Торфина Роули…

— Засаду ждешь? У этой горстки отбросов людей не хватит.

… подняла палочку, прицелилась…

— Ты прав…

«Stupefy!»

Красный луч слетел вниз, прошивая ночную тьму и густую тень от контейнеров, и ударил Роули в спину. И в этот же момент Айрис аппарировала на контейнерную пирамиду напротив.

Вовремя. Пожиратели собрались мгновенно. Три луча попали в то место, где еще секунду назад стояла Айрис.

— Засада! — вперед выдвинулся еще один Пожиратель, смутно знакомый Айрис. — Homenum revelio! Не понял…

Айрис немножко нервно усмехнулась: мантия-невидимка скрывала даже от поисковых чар. В качестве ответа в Пожирателей полетело еще одно заклинание. Яркий луч вновь выдал место, где стояла Айрис.

— Наверху!

Но Айрис вновь успела аппарировать, на этот раз выбрав конечной точкой твердую землю за стеной из контейнеров. Это было ее последнее перемещение: аппарировать бесшумно не умел никто, даже мантия-невидимка не поглощала аппарационные хлопки, а Пожиратели стали крайне внимательны к любым звукам.

Вжавшись в металл, Айрис быстро сменила положение, обошла контейнер и оказалась за спинами разыскивающих ее Пожирателей. Оставшаяся на ногах троица, встав спина к спине треугольником, кидала заклятия наугад. Лучи разлетались веерами, грохотали контейнеры, шаталась пирамида.

Айрис вновь спряталась: мантия делала ее невидимой, но не бесплотной. Те двое, кого она вывела из строя, так и валялись на земле в отключке. Троице оставшихся было сейчас не до них. Они ждали нападения, эффект неожиданности пропал. И вроде это был не лучший момент для атаки с ее стороны, но Айрис понимала: если она сейчас промедлит, Пожирателей отпустит напряжение, и они вспомнят о товарищах. И трое врагов снова превратятся в пятерку.

«Прости, Джордж», — подумала Айрис, стягивая с себя мантию и рывком запихивая ее за ремень брюк. Нужна была скорость, огромная скорость, чтобы победить оставшуюся троицу Пожирателей, и мантия мешалась. Руки чуть подрагивали от выброса адреналина, но решимости не убавлялось.

Она обещала, что Айрис Поттер не увидят. И ее не увидят.

Потому что сражаться здесь и сейчас, на пределе скорости, опережая время, предстояло Аристе Суон.

Айрис коснулась своих очков, застыла на короткий миг, а затем уверенно сдернула их с лица. Мир тут же расплылся. Еще удар сердца — и трансфигурация привычно изменила черты лица.

«Oculus aquilae!» — острая боль полоснула по глазам — они теперь долго будут болеть, день точно, — но зато на целых пятнадцать минут зрение Айрис по остроте могло сравниться с орлиным.

Пожиратели все еще разбрасывали заклятия, перемежая их с руганью, над головой с ужасающим металлическим грохотом начали крениться контейнеры. Айрис выскочила из тени, на ходу призывая себе в помощь магию времени.

Узкий проход, футов десять шириной, мгновенно перегородил щит рефлекто — как пленку мыльного пузыря натянули. Щит отразил два заклинания Пожирателей и схлопнулся от зеленого луча. Айрис легко уклонилась от авады в замедлившемся мире и аппарировала за спины своих противников.

«Stupefy!»

И минус еще один.

Это было как-то странно неправильно, слишком просто, словно ее противниками были магглы, а не натасканные Волдемортом взрослые маги. Но стоило Айрис так подумать, как мнимая простота боя исчезла.

Мощная взрывная волна сбила Айрис с ног — даже щит не спас — и разметала металлические контейнеры, словно они ничего не весили. С громким скрежетом, лязгом, грохотом проход расширился, и узкое пространство превратилось в просторную площадку. Не обращая внимание на содранные, кровоточащие локти и колени — на джинсах появились дыры, — Айрис поднялась…

И еле успела отклониться от очередного смертельного луча. Кто бы ни скрывался за масками, бойцами они были отменными — очень быстрыми и точными. Но с магией времени Айрис все равно была быстрее.

Заклинания сыпались одно за другим, темные, опасные, а некоторые так вообще незнакомые. Айрис отступала, уворачивалась, ставила щиты и атаковала в ответ, стремясь достать хотя бы одного. Она даже выбрала себе жертву: того Пожирателя, что предпочитал тяжеловесные, долгие заклятия. Он двигался медленнее и был более удобной целью, чем его невероятно шустрый и агрессивный напарник. Стиль боя последнего очень нехорошо напоминал Айрис одного знакомого из сороковых…

Айрис едва не споткнулась, ошеломленная догадкой. Да ладно, неужели?..

— У Ордена завелись нормальные бойцы, только погляди, — ухмыльнулся тот, что резко и остро напомнил Эйдана Лестрейнджа. — Жаль, под обороткой. Нахера девкой обрядился?

— Это не оборотка… Лестрейндж, — выдохнула Айрис и увернулась от двух заклинаний сразу.

— Гляди, Руди, нас узнали, — довольно протянул Рабастан и стянул маску, обнажив знакомый до дрожи оскал. Рудольфус, которым оказался медлительный Пожиратель, тоже предпочел открыть лицо. В отличие от младшего брата, он не ухмылялся, а смотрел как замороженный — один в один Корвус Лестрейндж в Мунго.

Айрис стало не по себе. Ранее братья Лестрейнджи воспринимались как абстрактные противники, а сейчас она видела в них знакомые черты. Особенно в Рабастане.

— Может, тогда представишься? — предложил он, поднимая палочку. — Я запоминаю имена тех, кого убил… если они были достойными противниками.

— Мое ты запомнишь по другой причине, — пообещала Айрис. — Ариста Суон.

Судя по тому, как вскинулись оба брата, это имя было уже им знакомо. Хотя не удивительно: Ремус же говорил, Волдеморт ищет Аристу Суон. Естественно, искал он не лично, а через своих слуг.

Соображали братья Лестрейндж быстро. Они одновременно ухмыльнулись, причем улыбка Рабастана просто копировала оскал Эйдана, и кинули заклинания. Айрис легко ушла с линии атаки, выставила щит, но… Сверкающим кольцом всю площадку окружила сеть — чары Рудольфуса, — а пространство внутри заполнилось знакомыми фиолетовыми молниями. Юркими и пожирающими любое волшебство.

Айрис усилила протего, отступая и понимая, что бежать некуда. Молнии кружили стаей хищных птиц, стремясь добраться до нее, и с каждым мгновением становились все сильнее, вбирая в себя магию защитных чар. Сеть сужала кольцо, нисколько не слабея, — видимо, это было какое-то особое заклятие. Не спасала даже магия времени. Айрис видела, как словно в замедленной съемке Рудольфус переводит прицел палочки на нее, как начинает рисовать петлю связывающих чар… Но толку от скорости, когда попал в ловушку?

От молний выход был только один — бегство. Айрис, отчаянно озираясь в поисках выхода, подняла голову наверх. В пустое, свободное от чар небо. А если?..

Собравшись с духом, она молниеносно аппарировала — прямо под прожектор возле верхушки крана. Мощный ледяной порыв ветра ударил в лицо и под живот. Айрис на краткую долю секунды замерла в точке аппарации, развернулась в воздухе и в свободном падении полетела к земле. Магия времени все еще текла по венам, мир вокруг был замедлен, как в кинофильме, и лишь сама Айрис летела вниз стрелой.

Секунда.

Лестрейнджи заозирались, пытаясь найти, куда аппарировала Айрис, но так и не догадались посмотреть наверх.

Вторая.

— Tardus, — шепнула Айрис заклятие, которое недавно показал ей Эйдан Лестрейндж. Падение мгновенно превратилось в плавный спуск.

Третья.

- Bombarda!

Айрис направила палочку на асфальт у ног братьев Лестрейндж. Молнии впитали в себя часть магии, но взрыв-таки прогремел. Взметнулась каменная крошка, пошли трещины, вздыбились плиты. Взрывная волна оттолкнула Пожирателей, а следом из-под контроля вышли молнии. Полыхнуло так, словно на земле зажегся второй прожектор.

Айрис неуклюже опустилась на площадку одновременно с последними кусками асфальта, оторванными взрывом, и посмотрела на Лестрейнджей. Рудольфус лежал без сознания, а Рабастан качал головой, как оглушенный. Палочку из руки он не выпустил, но сражаться уже вряд ли бы смог.

— Эйдан был бы разочарован, — неожиданно сказала Айрис и сама не поняла, почему вспомнила о нем. Но было что-то зудяще-неправильное в том, насколько слабы оказались сыновья главного дуэлянта Хогвартса.

Она помнила, как сражалась с Эйданом на квиддичном поле — он просто загонял ее, выматывал, выворачивал наизнанку. А как ловко отрезали пути отступления Гончие Гриндевальда?

— Stupefy! — Айрис без сожалений вырубила Рабастана, накинула на себя мантию-невидимку и побрела к своим. Тело потряхивало от пережитого адреналина: пряток, боя, падения с огромной высоты — ярдов восемьдесят она пролетела. Ноги дрожали.

Устало привалившись к металлическому боку контейнера, Айрис облегченно перевела дух: орденцы тоже победили. Пожиратели сидели или лежали в центре площадки под прицелом двух палочек, связанные по рукам и ногам. Магглорожденные выстраивались нестройной колонной, которая тянулась на небольшой корабль.

Улучив момент, Айрис подошла к Джорджу и коснулась его запястья. Тот дернулся всем телом, обернулся, взмахивая палочкой, и настороженно уставился в пустоту.

— Это я, — тихо произнесла Айрис. Джордж облегченно опустил руку.

— Все в порядке? — одними губами на выдохе уточнил он.

— У кранов еще пятеро Пожирателей, без сознания. Правда, я не догадалась их связать.

— Пятеро? — Джордж присвистнул. — Да ты прям монстр.

Айрис криво и невесело улыбнулась. Она вдруг вспомнила, как переживала на первом уроке Защиты, что использовать магию времени — нечестно. Больше ей такая мысль и в голову не взбредала.

Когда она начала думать, что на войне хороши все средства?

— Двое — Лестрейнджи, так что осторожнее. Я возвращаюсь на Гриммо.

Джордж, посерьезнев, кивнул и выдохнул еле слышное спасибо.

 

Аппарировав прочь из порта, Айрис оказалась под проливным дождем. Аномальная лондонская жара обернулась после полуночи ливнем. Под утро дождь закончился, оставив после себя сырость, свежесть и стук капель о крышу и парапеты балкончиков. Когда Айрис засобиралась спать, за окнами дома на Гриммо как раз забрезжил рассвет, серый и тусклый.

Она открыла окно в спальне Сириуса, впустив послегрозовой запах и влагу в комнату, и с ними залетели далекий шум автомагистрали. Лондон никогда не спал.

Свежесть была кстати. Гермиона с Роном извелись в ожидании и накинулись с расспросами и претензиями, как голодные мантикоры. У Айрис до сих пор горели щеки от напора друзей и духоты.

События ночи все еще стояли перед глазами. Гнетущая тишина в Норе — дом словно выцвел, из него ушли безмятежность и тепло, — безумный бой в порту… Адреналин только-только начинал отпускать, обнажая во всей красе все сумасшествие Айрис. Она и раньше больше инстинктам доверяла в боях, но сегодня смогла превзойти саму себя. Половина сражения словно стерлась из памяти, а что сподвигло на аппарацию вверх ярдов на восемьдесят, Айрис не ответила бы даже под пытками.

Она стояла, вслушиваясь в перестук капель и шум машин, подставляла лицо влажным потокам воздуха и боролась с желанием плюнуть на все, сесть на метлу и улететь. Просто в небо, где всегда дышалось свободно и легко. Но у нее не было такого права. Ей хотя бы отказываться ни от чего не пришлось — Волдеморт позаботился о том, чтобы Айрис вступила в войну с ним свободной от родных людей. Гермиона и Рон пошли на бóльшие жертвы. Разве Айрис могла подвести друзей?

Распахнув окно пошире, Айрис уселась на подоконник с ногами, уперлась спиной и затылком в оконную раму и затихла. Крыша соседнего, одиннадцатого дома примыкала к подоконнику почти вплотную — опусти руку на фут вниз, и можно будет коснуться черепицы. Дождь смыл с нее пятна голубиного помета, и теперь она блестела грифельной чистотой.

Дождь вообще обновлял мир, делая его звонким и прозрачным, как стекло. В день, когда закончится война, просто обязан будет пройти ливень.

Айрис прикрыла глаза и впервые задумалась о том, что ждет ее дальше — после. Обычно она боялась загадывать, не позволяла себе даже мечтать о будущем. А сейчас мысли пришли сами по себе, разбереженные путешествиями в прошлое. Мерлина ради, она жила среди мертвецов. Сколько их было, кто в сороковых радовался, смеялся, влюблялся, строил планы, а сейчас гнил в сырой земле?

Насколько эфемерной оказалась жизнь…

А ведь настанет день, когда и Айрис исчезнет. А в мире не изменится ничего — словно и не жила никогда под этим небом девочка по имени Айрис Поттер. Интересно, что она вспомнит перед исчезновением? Улыбки друзей? Лица спасенных людей? Шипящий голос Волдеморта?

Чужие жизни. Не свою.

Война закончится, и если Айрис не доживет, то уйдет с мыслью о войне. Исчезнет семнадцатилетней, выполнивший свой долг, но не успевшей пожить. А если доживет…

Гермиона вернет родителей. Рон вернется в семью. Пройдет пара лет, Гермиона наверняка станет миссис Уизли… А что Айрис? Сейчас у нее есть только цель и друзья. А еще старый дом и чокнутый домовик. Потом цели не будет. Друзья… останутся, но далекие, ведь у них будет своя семья, где Айрис — третья лишняя. Дом на Гриммо, полный призраков, станет еще старее, а Кричер — еще безумнее.

Безрадостные перспективы.

Айрис посмотрела на светлеющее небо, словно могла разглядеть в нем свое будущее. Свое место в этом эфемерном мире. Дитя пророчества, рожденное как оружие лишь для одной миссии. Станет ли она когда-нибудь чем-то бóльшим? Целым миром — для кого-то одного?

Она не знала, что ждет ее там — дальше. Но понимала, что не хотела уходить вот так. Не найдя свой путь. Не прожив свою жизнь. Не обретя свою семью.

И не познав любовь.

Волдеморт умудрился отнять даже это. Тогда, на втором курсе, Айрис впустила в свое сердце чувства, какие пускать не следовало. Но, Мордред подери, ей было всего двенадцать с половиной лет, десять из которых она прожила без тепла любви! Айрис была как дементор, она цеплялась за любого, кто мог дать ей это тепло. Она хотела любить, хотела восполнить этот чертов дефицит любви внутри себя! И когда она пришла к ней — первая влюбленность, — Айрис просто растворилась в ней без остатка.

Она до сих пор не знала, как смогла собраться в Тайной комнате, потому что больше всего в тот момент ей хотелось лечь рядом с Джинни и умереть.

Влюбленность ушла. А вместе с ней ушла и способность влюбляться. Риддл словно проклял Айрис — он же уничтожал все, что имело ценность для нее. Она честно пыталась завязать отношения. Был Джордж, с которым у нее почти получилось. Был Невилл, который видел в ней после пятого курса девушку, а не боевого товарища. Были записки, приворотные зелья, приглашения в Хогсмид на шестом курсе… Мерлин, и года не прошло с тех пор, а она даже лиц тех ребят не помнит. Ни лиц, ни имен.

Сердце оставалось безучастно к любым знакам внимания. Сердце не желало любить.

Шрам закололо, и Айрис сразу выдернуло из рефлексии. Такое случалось ранее: когда она слишком много думала о Волдеморте, шрам начинало дергать. Нужно было направить мысли в другое русло. Подготовиться к встрече со Слагхорном. Подумать, где искать информацию о Стаффорде — расспрашивать Слагхорна о нем было слишком опасно. Айрис же собиралась к профессору именно как Айрис, не как Ариста…

Шрам опалило болью, чудовищной, ослепляющей — перед глазами просто встала белая пелена.

— Вы упустили ее, — голос Айрис был высок и полон сдерживаемой ярости. — Crucio!

Рудольфус Лестрейндж, лежащий перед ней ниц, страшно закричал и задергался, но его крик не принес долгожданного облегчения. Длинные белые пальцы Айрис до ломоты сжали палочку. Крик превратился в хрип, и она прервала заклятие. Но ярость требовала выхода.

Хлесткий взмах, и почти догоревшие и ставшие золой дрова в камине обратились в пыль, каминная решетка погнулась, а мраморные украшения осыпались крошкой.

— Мои лучшие бойцы, мои сильнейшие последователи… — вкрадчиво, шипяще заговорила Айрис. — …упустили вчерашнего подростка. Как такое могло случиться, Рабастан? Неужели те, кого я считал элитой, на самом деле просто кучка слабаков, с которыми может справиться школьница?

— Прошу прощения, милорд, — Рабастан, лежащий рядом с братом, осмелился поднять голову и посмотреть ей прямо в глаза.

Теперь Айрис стояла не в сумрачной богатой гостиной, а в порту среди металлических контейнеров и искрящихся молний. И видела… саму себя в образе Аристы Суон.

Невысокая, худая, в мужской футболке, которая, естественно, была велика, в порванных джинсах. С пояса серебристым клоком свисала мантия-невидимка. Хвост растрепался, глаза неестественно светились из-за заклятия орлиного взора…

Узнавание и удивление тут же было перебито другими эмоциями. Гнев, жадность, предвкушение, боль, тоска. Она алчно смотрела за каждым движением Аристы Суон, ее сознание словно разделилось. Часть его понимала, что видит саму себя, но вот другая часть, преобладающая, жаждала немедленно схватить Аристу. И желание было столь всеобъемлюще, всепоглощающе, что за ним не видно было даже цели, для чего схватить.

Айрис с дикой смесью удовольствия и бешенства ловила каждый жест, каждую атаку, каждое слово Аристы; она замерла, когда Ариста внезапно исчезла, и испытала необъяснимый восторг, увидев ее свободно падающей с неба, но все равно сражающейся…

Возвращение в сумрачную гостиную оставило после себя болезненное опустошение и глухую злость. Рабастан опустил голову, ожидая наказания, но Айрис не торопилась. Она задумчиво вращала палочку в пальцах, смотрела на коленопреклоненных Лестрейнджей и не чувствовала привычного удовлетворения.

— Она права, — холодно сказала Айрис, когда тишина затянулась. — Эйдан был бы разочарован…

Айрис выкинуло из сознания Волдеморта рывком. Реальность встретила холодным порывом ветра с брызгами в лицо. Пришлось схватиться за раму, иначе Айрис выкинуло бы еще и из окна.

— Вот же черт… — протянула она, отупело разглядывая черепицу соседней крыши. Она что, увидела последствия своего решения учиться у юных Пожирателей? Да нет, не сходилось…

До этого лета Айрис могла уверенно сказать, что неплохо понимает Волдеморта: его эмоции она считывала с точностью метронома и ни разу не ошиблась в их расшифровке. Но в августе началась какая-то чертовщина. То ли у Волдеморта резко расширился эмоциональный диапазон, то ли Айрис разучилась его понимать.

Бешенство Волдеморта и его желание схватить Аристу Суон прекрасно ложилось в стройную картину мира Айрис. Удовлетворение, довольство, предвкушение, алчное внимание — их тоже еще можно было объяснить. Но тоска…

Айрис схватилась за голову, чувствуя, что сейчас сойдет с ума от чужих эмоций, не поддающихся ни пониманию, ни расшифровке. Так и хотелось заорать: «Закройся! Ты же сильнейший окклюмент Британии!»

Шрам уже просто жгло, сознание рвало от навязанных чувств: болезненного желания чего-то — непонятно чего — и мучительного бессилия, которое провоцировало вспышки неконтролируемой ярости.

— Прекрати… Прекрати! — Айрис соскочила с подоконника, бросилась на кровать и заколотила кулаками по подушке. Она тонула в чужих эмоциях, жар со шрама сполз ниже, охватывая невидимым огнем все тело. Пальцы заскребли по одеялу, комкая его, зубы ухватили уголок подушки.

Бессилие душило.

— Кричер! — прохрипела Айрис и едва расслышала хлопок аппарации.

— Хозяйка Айрис? Хозяйке плохо. Что Кричер может сделать?

— Выруби меня, — почти взвыла Айрис. — Это приказ! И ни слова Гермионе или Рону…

Блаженная темнота приняла измученное сознание Айрис в свои объятия.

 

Днем от предрассветных видений остались лишь смутные воспоминания. Айрис было даже странно, что ее так накрыло. Еще более диким казалось, что это цунами из чувств принадлежало Волдеморту. Вероятно, произошел какой-то сбой в их связи, эмоции исказились, и Айрис просто столкнулась с последствиями.

А в ярком дневном свете все случившееся казалось вообще сюрреалистичным сном.

Айрис повернула голову: в открытое настежь окно дул теплый ветер, неся с собой трели птиц, шум машин, голоса людей и запах нагретой солнцем крыши.

— Как хозяйка Айрис себя чувствует? — проскрипел сбоку Кричер. Айрис аж подбросило на кровати. Домовик что, всю ночь просидел тут?

От растерянности Айрис спросила это вслух, и Кричер покивал, чуть кривясь.

— Да, Кричер был напуган. Кричер редко видел такое состояние у хозяев.

Айрис уронила себя обратно на подушки и помассировала виски пальцами. Блеск, просто блеск, она даже домовика Блэков перепугать ухитрилась!

— И кто же до меня отличился? — спросила Айрис, просто чтобы заполнить тишину. Ее мало интересовал ответ. Блэки почти все поголовно были безумны, так что наверняка Кричер увидел лишь еще одно проявление сумасшествия.

— Недостойный сын хозяюшки, госпожа Беллатрикс, мастер Альфард…

Смысл медленно проникал в мозги. Имя Альфарда тянуще отозвалось в груди, воскрешая предательский обливиэйт. Айрис поморщилась.

Но разве Альфард был безумен, чтобы его так скрючивало?

— Недостойный сын — это Сириус, что ли? — еще через полминуты дошло до Айрис. Она сама не понимала, что ее зацепило в ответе Кричера, но почему-то отпускать его слова не хотелось. Сириус на чокнутого тоже мало походил.

— Да, — подтвердил Кричер. Несмотря на мирные отношения с Айрис, Сириуса он признавать никак не хотел. Ну, хоть обзывать перестал — по прямому приказу, конечно. — Бывший хозяин часто звал вашего отца, а потом напивался.

О Мерлин. Айрис знала, что Сириус прикладывался к огневиски — Азкабан не курорт, дом на Гриммо стал второй тюрьмой, ополоумевший домовик постоянно капал на мозги, Снейп доводил, Дамблдор не давал свободы… Айрис отсутствовала. Конечно, Сириусу было тяжело. Но Айрис и подумать не могла, что он мог задыхаться от собственных эмоций…

— Из-за отца? — наконец дошло до нее. Сириус часто вспоминал Джеймса. Неужели вина так и не отпустила его?

Поперек горла встал комок. Видимо, миссис Уизли была права: Сириус умер в ту ночь вместе с Джеймсом. Не смог отпустить лучшего друга, не смог оправиться от потери, и эта боль терзала его до последней минуты. Может, он был даже рад наконец от нее избавиться и уйти туда, где его ждал Джеймс…

Айрис закусила губу, чувствуя, что глазам стало горячо и мокро. Опять слезы?

— А… Альфард? — надо было храбро смотреть в лицо правде. Альфард уже умер, он не мог быть ее другом — это было бы слишком больно. Айрис и так многих похоронила. Смерти второго Сириуса она бы просто не выдержала. Хорошо, что Альфард не позволил к себе привязаться. Хорошо же!

И, похоже, все же поздновато. Потому что одна мысль об обливиэйте заставляла желудок проваливаться в неприятную бездну.

— Кричер плохо помнит, — уклончиво ответил домовик. — Кричер был очень молод.

Айрис покосилась на домовика, сидевшего на пуфике у кровати. Представить это сморщенное, печеное яблоко молодым было проблематично. А еще домовик ну явно юлил.

— Рассказывай, Кричер! Это приказ!

Кричер вздохнул.

— Старая хозяюшка запретила вспоминать ту историю…

— А я новая хозяйка и я разрешаю! — Айрис вновь села на кровати, сложила ноги по-турецки и тяжело уставилась на домовика.

— Мастер Альфард жил еще здесь и собирался жениться. Хозяин Поллукс был против этого брака…

— Альфард собирался жениться?! — невежливо перебила Айрис, вытаращившись на домовика. У Кричера был явно дар своими рассказами ломать привычную картину мира Айрис. Сперва Регулус, пошедший против Волдеморта, теперь Альфард…

— Да. На какой-то француженке…

«Соланж!» — осознала Айрис, и паззл сложился. Легкая, улыбчивая Соланж, чуждая Британии, коверкающая английскую речь и перескакивающая на родной французский, независимый Альфард, дамский угодник со слишком серьезными глазами, ночные встречи, о которых Айрис узнала благодаря карте Мародеров… Все предупреждения Альфарда, подлитая Амортенция, которая не сработала, неожиданное дружелюбие Фоули, внезапный поцелуй и отчаянная попытка стереть память…

Айрис стиснула зубы. Да, Блэки всегда умели защищать то, что им дорого, и не стояли за ценой.

А Кричер нехотя рассказывал, как Альфард воевал с семьей, настаивая на свадьбе именно со своей француженкой, а не чистокровной британской невестой, как рассорился с родителями и ушел, хлопнув дверью. Как его хотели выжечь с гобелена, и лишь то, что француженка все же была чистокровной, пусть и из семьи магглолюбцев, спасло гобелен от порчи.

И как пришла весть о ее смерти.

— Как ее звали? Как она умерла? — Айрис надо, надо было знать правду. Зачем, она и сама не понимала. Она бросилась к Кричеру, но домовик, раскачиваясь на пуфике, только замотал головой.

— Кричер не знает, хозяйка Айрис. Кричер был молод. Кричера сильно напугал мастер Альфард, он почти умер.

Мерлин всеблагой…

— А потом что? — бесцветно спросила Айрис, и так уже зная ответ. Альфард не женился. А свой дом оставил Сириусу — тому, кто тоже рассорился с семьей и ушел, хлопнув дверью.

— Кричер не знает. Мастер Альфард больше не жил в этом доме.

Решение пришло мгновенно, спонтанно.

— А где он жил, ты знаешь? — Кричер вытаращил огромные глаза и спустя пару секунд неуверенно кивнул. Айрис перевела дыхание: отлично! — Аппарируй меня к его дому!

 

К дому Альфарда Айрис попала уже после обеда: Гермиона и Рон не простили бы, исчезни она без предупреждений. Объяснить, за каким «лысым Мерлином», по словам Рона, ей потребовалось в тот дом, Айрис не смогла. Это было какое-то смутное ощущение, интуитивное.

Ей нужно было знать прошлое.

— Не нравится мне эта идея, — скрестила на груди руки Гермиона. — Ой, не нравится…

Айрис, разумеется, не послушала ее.

Кричер аппарировал Айрис в осиновую рощу подле какой-то старой деревеньки. Вдали виднелись горы, вокруг все тонуло в зелени. Дом Ала располагался на окраине деревни, даже стоял особняком, подходя к рощице вплотную. На ограду явно были наложены магглоотталкивающие чары: коттедж выглядел запустелым, но при том нетронутым.

Айрис отпустила иссушенную руку домовика и медленно, точно зачарованная, пошла к дому. Два этажа, стены из песчаника, светло-серая крыша, три дымохода, решетчатые окна, зеленая деревянная дверь, разросшийся по всему фасаду плющ. Интересно, Сириус возвращался сюда после побега из Азкабана? Это же был его дом в тот момент…

А теперь, наверное, это дом Айрис. Она не слишком вслушивалась в завещание, когда Дамблдор зачитывал его — сидела оглушенная новостью о Кричере в услужении и все еще убитая потерей крестного.

Айрис нерешительно коснулась деревянных ворот, и с глаз точно морок спал. Время не пощадило дом: дерево начало гнить и иссыхать, камень — крошиться. По покосившейся ограде пробежали искры.

— Возвращайся на Гриммо, Кричер, — сказала Айрис, не глядя на домовика. Все ее внимание принадлежало умирающему в одиночестве коттеджу. Мху на черепице, кое-где осыпавшейся. Запыленным окнам — черным пятнам на темнеющем от времени песчанике. Выросшей по пояс траве, заросшим дорожкам, облупившейся краске на двери и крыльце.

В доме все было перевернуто вверх дном. Сразу вспомнился погром, который устроил Слагхорн, чтобы отвадить Дамблдора. Но здесь все было взаправду. Возможно, когда Сириуса схватили, авроры решили нагрянуть с обыском…

Под ногами скрипели половицы, хрустело битое стекло, шелестела бумага. Толстый слой пыли покрывал всю мебель. Валялись стулья, свисали на одной петле двери шкафов, от стен отходили листы обоев, расслаивались на щепки деревянные панели.

— Lumos! — прошептала Айрис, разгоняя мрак в прихожей и комнатах.

Кольнуло шрам. Айрис стиснула зубы и помассировала лоб — не сейчас! Ее не интересовало, кого в очередной раз пытает Волдеморт.

По связи долетели обрывки эмоций: торжество, предвкушение. Айрис остановилась у лестницы, схватилась за перила. Волдеморт был рад, а это не сулило Британии ничего хорошего.

«Прошлое», — напомнила себе Айрис и осторожно пошла наверх. Лестница надсадно заскрипела под ногами.

Сириус наверняка или убрал все личные вещи Альфарда на чердак, как это было сделано с вещами на Гриммо, или оставил их в спальне Альфарда. Айрис решила начать со спальни: все же комнату Регулуса Сириус не тронул.

На втором этаже в узком коридоре лежал ковер, который начал расползаться под ногами Айрис, пока она шла. От каждого шага поднималось облачко пыли. Айрис касалась палочкой дверных ручек, и двери распахивались, открывая развороченные комнаты. На третьей улыбнулась удача.

Шрам закололо еще сильнее. Айрис шикнула, схватилась за лоб, приваливаясь к дверному косяку, и… обнаружила себя стоящей у дома Альфарда.

Она в предвкушении шла к открытой двери. Наконец-то они встретятся…

Задыхаясь от ужаса, Айрис вцепилась в косяк. Ноги ослабели. За диким стуком собственного сердца она едва расслышала, как заскрипели полы на первом этаже.

Волдеморт здесь! Как он ее нашел? На доме были чары? Проклятье, Гермиона была права, нельзя сюда было приходить!

Айрис вцепилась в собственную палочку и попыталась аппарировать. Не вышло — над домом стоял барьер.

— Выходи, Ариста, — раздался высокий и холодный голос Волдеморта. — Я знаю, что ты здесь.