Тропа в прошлое (гет)

Ужин прошел в тишине: никто так и не осмелился завести разговор о произошедшем. Альбус все еще предполагал, что не имеет смысла обсуждать голые чувства без фактов, Джеймс был солидарен с братом, а Малфой просто не хотел вновь видеть страх в глазах Лили, который появлялся, стоило ей вспомнить о случившемся.

Сразу же после ужина братья Поттеры направились в расположенную на первом этаже дома семейную библиотеку Блэков, в поисках того, что смогло бы хоть как-то прояснить сущность вещи, которая попала в их распоряжение. Лили и Скорпиус же развели огонь в камине в гостиной и устроились на небольшом диване около него. Вскоре их обоих накрыла блаженная пелена дремы, которая отгоняла мысли, роившиеся в их головах после случившегося.

Было уже за полночь, когда Альбус с громким хлопком опустил старый фолиант на столик в гостиной. Успевшая заснуть Лили встрепенулась в объятьях Скорпиуса и подняла голову, чтобы видеть источник шума, разбудивший ее.

— Мы нашли ответы, — с блеском в глазах произнес Ал, обращаясь к ним. — Теперь я знаю, что это за шкатулки!

Вошедший в гостиную за братом Джеймс, почти не разделял его энтузиазма, хоть и слабо улыбнулся после того, как сел на одно из кресел в гостиной. Настрой Малфоя был почти такой же, только вот оптимизма в его глазах было чуть больше. А Лили тут же улыбнулась и с надеждой произнесла:

— Значит, теперь ты расскажешь нам, как можно объяснить все, что мы видели?

— Полагаю, да, — ответил Ал, присаживаясь в кресло, а затем, указав рукой на книгу, добавил: — Это один из томов рукописной "Истории древнейшего и благороднейшего семейства Блэков". Этот том вели из поколения в поколение, начиная с XVI века и кончая XVIII. Здесь собраны все важные сведения о роде за тот период времени, в нем указаны и те факты, которые обычно не выносились на обозрение общественности и известны лишь членам самого семейства.

— Значит, там есть какая-то информация и об этих шкатулках? — произнес Скорпиус, когда Альбус замолчал, чтобы взять книгу в руки и открыть на нужной странице.

— Да, эти шкатулки часть одного из ритуалов, — ответил ему Джеймс, а лицо его искривила гримаса презрения. — Все семейство Блэков было сумасшедшим! Они были помешаны на чистоте своей крови и громкости своего имени в Магической Британии.

— Не говори так! — резко возразила ему Лили, сжавшись, словно пружина. — Тетя Андромеда прекрасная женщина!

— Из правил бывают исключения… — пренебрежительно ответил ей брат.

— Но, а как же Сириус Блэк? Не слишком ли много исключений? — парировала та.

— Не приплетай того, о ком мы совершенно ничего не знаем! Последние из тех, кто знал его чуть глубже, чем поверхностно, погибли в дни окончания Великой войны, — откликнулся Джеймс, откинувшись на спинку кресла и прикрыв глаза, чтобы не показать свою злость сестре.

Все произошедшее перед ужином сильно накалило обстановку, нервы были на пределе, а чувства, казалось, обострились настолько, что любая мелочь могла бы послужить бикфордовым шнуром к взрыву эмоций. Лили после слов брата насупилась, Малфой же, покрепче обняв ее, бросал гневные взгляды на Джеймса, столь грубо поведшего себя с сестрой. а в это время Альбус, почти не обративший внимания на маленькую семейную перепалку, нашел нужное место в рукописной книге и обратился к друзьям:

— В этой книге есть запись о том ритуале, который уже упомянул Джеймс, — Ал сделал паузу, а потом продолжил, поочередно переводя взгляд с одного на другого. — Это старинная традиция семьи Блэков, возникшая после того, как пятнадцатилетняя дочь Альгениба Блэка, жившего в начале семнадцатого века, убила своего возлюбленного из-за того, что тот, якобы, являясь магллорожденным, скрыл от нее этот факт.

— Вот, видите, я же говорил, что все они — психи, — вставил замечание Джеймс.

— Они просто уважали традиции, вот и все, — возразил ему Скорпиус.

— Ты считаешь, убийство оправданно тем, что совершено во имя каких-то традиций? — резко спросил его Джеймс в ответ.

— Когда традиции — смысл жизни, то да! — холодно проговорил Малфой. — Пойми, Поттер, некоторые люди не могут отказаться от того, почтение к чему воспитывалось в них с самого рождения.

— Ребята, прекратите спорить! — встряла в намечающуюся ссору Лили. — К тому же не ты ли, Джеймс, сам говорил о том, что мы не должны судить людей, которых не знаем?

— Говорил, но…

— Лили права, мы еще слишком мало знаем о Блэках, чтобы что-то утверждать наверняка, — перебил брата Альбус. — А теперь я хочу, чтобы вы послушали то, что говорится в книге насчет тех шкатулок, что попали к нам в руки.

Ребята переглянулись, но все же послушно замолчали.

— Именно после упомянутого прецедента внутри семейства зародилась традиция осуществления ритуала вступления в права фамилии. Некоторые особо сильные семейства в Средние века использовали его. Пытались тем самым уберечь своих неразумных детей от нерационального использование всей мощи родовой магии, которая помогала подросткам этих семей воплощать заклинания Высочайшего уровня сложности, такие, например, как Непростительные.

— Отец рассказывал о подобном ритуале, — тихо произнес Скорпиус, когда Ал сделал паузу,— но Малфои никогда его не использовали.

— И правильно делали, — перевернув исписанные мелким почерком страницы старой книги, сухо произнес Альбус. — Это не самый безопасный ритуал для подростков.

— Но причем здесь шкатулки? — нетерпеливо спросила Лили.

— В этой книге говорится, что они — часть родовой магии Блэков, — ответил на ее вопрос Ал. — После прохождения ритуала, каждому выдавалась подобная шкатулка. Одна из тех двух, которые сейчас находятся в комнате на верху, судя по монограмме, принадлежала Беллатрисе Блэк.

— Так что же тогда мы видели? — вновь зазвучал голос его сестры.

— Как я понимаю, последнее событие из жизни миссис Лестрейндж, — ответил за брата Джеймс.

— Он прав, — проговорил Альбус. — В «Истории Блэков» говорится, что это «хранилище жизни»…

— Только не говори, что эта вещь является крестражем, — с опаской проговорил Малфой.

— Нет, — развеял его предположение Ал. — Это нечто иное. Шкатулка определенным образом связана со своим владельцем, и, благодаря этой неразрывной связи, случайные фрагменты жизни будто бы копируются, таким образом, собирая в шкатулке целостную картину о человеке.

— Но зачем это нужно? — непонимающе спросила Лили.

— Все просто: чтобы родители в любую минуту смогли проверить, как их отпрыски распоряжается данной им магией, — ответил ему Джеймс.

— Как же это некрасиво, лезть в жизнь человека, — проговорила она, а в голосе ее звучало истинное неприятие подобной слежки за подростком. — Есть множество иных способов контролировать своих детей.

— Ты же сама прекрасно понимаешь, что это методы средневековья, — утешительно произнес Джеймс, сам при этом испытывая подобное отношение к такого роду контролю. — Что ты хочешь от того времени, сестренка?

— Он прав, Лили, — произнес в свою очередь Ал. — Тем более, я не уверен, что эти шкатулки хоть кто-то открывал до нас, иначе в истории о Беллатрисе Лестрейндж было бы чуть больше, чем одни убийства и слепая преданность Волан-де-Морту.

— Судя потому, что мы уже видели, в ее жизни было только это! — пренебрежительно бросил Джеймс, вспомнив, как яростно Лестрейндж произносила заклинания, даже не задумываясь о том, кто является ее очередной жертвой.

— А как же ее патронус? — с вызовом спросила Лили брата. — Только сильный волшебник, чье сердце полно доброты и любви, может вызвать телесного патронуса.

— Неужели ты хочешь сказать, что она относилась к числу таковых? — вновь зазвучал голос Джеймса. — Мы ведь ничего о ней не знаем!

— Ты прав, поэтому мы и не можем говорить о ней столь категорично, как это делаешь, — заявила та.

— И что же ты предлагаешь как альтернативу? — изогнув бровь, спросил Джеймс.

— Ты знаешь, что! — произнесла Лили, легкая улыбка коснулась ее губ, а в глазах запрыгали хитрые огоньки.

— Открыть ее вновь? — озвучил он предположение, сестра же лишь кивнула в ответ.

Глаза Джеймса загорелись энтузиазмом, и он тут же поднялся с кресла, чтобы направится в ту самую комнату, где их ждало «хранилище жизни» Беллатрисы Блэк. Лили последовала его примеру, а вот Альбус и Скорпиус продолжали оставаться на своих местах.

— Как вы думаете, Беллатриса любила Люпина? — негромко произнес Малфой.

— Не знаю, Скорпиус, — так же тихо ответил ему Ал.

— Зато знаю я, — прощебетала Лили, которая еще не успела отойти настолько далеко, чтобы не услышать разговор брата и возлюбленного, в отличие от Джеймса, который уже начал подниматься по лестнице. — Человек, сердце которого не способно любить, никогда не создаст такого патронуса, какого видели мы. Да ты ведь и сам чувствовал то, что она ощущала в тот момент... Просто прислушайся к своему сердцу.

Лили вновь подойдя к Скорпиусу и осторожно поцеловав его , лукаво улыбнулась и потянула за собой к лестнице, ведущей в ту комнату, где скрывались ответы на все их вопросы. В гостиной остался один лишь Альбус, который все еще думал о том, что увидел в видении, и о том, действительно ли Беллатриса Блэк была способна не только убивать, но и любить.

— Возможно, это действительно так… — уже в пустой гостиной произнес Ал.