Перемены (джен)

Корабль легко летел по волнам, спеша в гавань Тол Эрессеа. Воздух был наполнен запахами моря, водорослей и множества растений, что создавали неповторимый аромат. Путешественники вдыхали его полной грудью, оставляя позади усталость, печали и сомнения.

Фродо, не без удивления, почувствовал, как холодная пустота, что заполняла сердце после возвращения из Мордора, тает. Присмотревшись к своим спутникам, хоббит подметил, что и на них воздух Благого Края начинал влиять. Дядюшка уже не дремал и не казался погруженным в себя. Бильбо Бэггинс с интересом вглядывался в приближающийся остров, в глазах вновь появилась хитринка, что лучше прочего выдавало в нем потомка Туков. Да и Гэндальф, которого Фродо всегда помнил сутулым, чем-то озабоченным и усталым, стал будто бы выше ростом; с лица, как по волшебству, исчезли морщинки. "Вот тебе и благой Валинор", — подивился хранитель.

— Чудное местечко, — словно в продолжение мыслей Фродо, воскликнул старый хоббит, обращаясь к магу. — А какое благоухание! Слаще душистого хлеба с медом!

— Пожалуй, ты прав, мой друг, — с улыбкой отвечал Гэндальф. Оба еще какое-то время стояли в тишине у одного из бортов.

— А не выкурить ли нам по трубочке? — оживился Бильбо. — Я прихватил с собой бочонок первоклассного табачного зелья от самого Громобоя.

Гэндальф перевел на своего старого друга недоуменный взгляд, а затем, словно придя в себя, ловко вытащил из своего поясного мешочка видавшую виды трубку.

— Не откажусь, любезный хоббит.

Над палубой поплыл терпкий табачный дым.

* * *

Еще одно путешествие подходило к концу: корабль достиг тихой, спокойной бухты, что приютила у себя гавани Аваллонэ. Кораблей у причалов было немного, свободное место не пришлось искать долго. На широкой белокаменной пристани их уже поджидали четверо эльфов. До стоящих на палубе долетали радостные возгласы. Один из встречающих стремительно зашагал прочь, торопясь с отрадными известиями, оставшиеся эльдар потянулись к причалу, где уже остановилось судно. С берега подали сходни.

— Поглядите, чья это борода развевается на ветру не хуже парусов, — весело загомонили двое эльфов. — Митрандир! Неужели наконец-то добрался до наших берегов, в каких дебрях ты заплутал?

— О, и старина Бильбо здесь. Бильбо Бэггинс, ты же клялся, что больше никаких путешествий. А сам уплыл в дальние края и племянника с собой заманил.

— Это он правильно сделал, будет с кем второй завтрак обсудить.

— Угомонитесь! — пряча улыбку за напускной строгостью, остановил их Гэндальф. — Нисколько вы не изменились, друзья мои. Все те же шутники и балагуры…

— С чересчур длинными языками, — закончил за него Элронд.

Шутники смешались под взглядом владыки Имладриса, но ненадолго.

— Что ты, Владыка, мы просто рады встретить своих друзей, которых и не чаяли увидеть.

— Приветствую тебя в землях Амана, Элронд, — вступил в разговор высокий эльда, сопровождая свои слова легким поклоном. Держался он уверенно и говорил на синдарине, хотя чуткое ухо и могло уловить легкий акцент. Волосы цвета серебра были заплетены в косы, а взгляд голубых глаз лучился счастьем. Веселая парочка примолкла, чтобы не мешать, видно, эльда был не последней птицей в этих гаванях, — и тебя, Митрандир, твой путь был долог. И, конечно же, вас, храбрые малыши, что решились пройти неизведанной дорогой. Будьте нашими желанными гостями.

Тут говорящий обратился к Владычице Кветлориэна с радостной теплой улыбкой.

— Госпожа Галадриэль, с возвращением к родным берегам. Я уже послал гонца к дому твоей дочери с радостными вестями. А птицы быстро доберутся до Тириона к королю Арафинвэ, через пару дней он и твой брат будут здесь, — он сделал приглашающий жест и предложил руку даме. — Меня зовут Тьелфинде Венион, внук короля Ольвэ, князь Тол Эрессеа, владыка Аваллонэ. Если кому-то, друзья мои, будет привычнее обращаться ко мне на синдарине, то зовите меня Келефин.

— Когда-то у меня было много братьев, родных и двоюродных. Я и забыла, как это замечательно, когда у тебя есть брат, — вздохнула Галадриэль, — Рада познакомиться с тобой, Келефин!

Для эльфов оседлали лошадей, а хоббитам подали небольшую открытую повозку с удобными скамейками. Бэггинсы с любопытством поглядывали по сторонам. Аваллонэ удивительно напоминал и Имладрис, и Серые Гавани, и Галадхэн — террасы и ажурные беседки утопали в растительности висячих садов. Дома, выстроенные из белого камня, соседствовали с деревянными постройками, спрятанными в кронах деревьев, подозрительно похожих на мэллорны.

— Здесь все так изменилось с тех пор, как я покинул Благой Край, — пораженно проговорил маг.

-Тол Эрессеа приютил у себя всех эльдар, что покинули Средиземье. Мало кто из них решился продолжить путь и поселиться в Амане. И каждый искал место по душе. И смею надеяться — нашел, — отвечал Келефин. В его голосе слышалась любовь к этому острову, гордость и удовлетворение, какие чувствовал каждый хоть раз в жизни, когда долгий и тяжелый труд наконец с успехом завершен.

Куда сейчас они направляются, Фродо не знал, как-то прослушал, упустил, разглядывая чудесный город. Вскоре они выехали, судя по всему, на главную площадь. В центре росло белое дерево. Таких красавцев-великанов было не сыскать по всему Средиземью. Ствол был необхватный, крона давала обширную тень, а белые цветы источали нежный аромат.

— Я уже видел такое дерево, совсем юное, в Фонтанном дворе Минас Тирита! — восхитился Фродо. — Как такое возможно?

— Ты прав, Фродо, то деревце — дальний отпрыск Келеборна с Тол Эрессеа, что саженцем привезли сюда из Валимара, взяв от самого Телпериона, еще до Затмения. И никогда оно не переставало цвести, — таков был ответ Владычицы, и хоббиту показалось, что ее взгляд стал печален на мгновение. Путники почтительно поклонились древу и направились в одну из улочек.

Там за нескончаемой живой изгородью спрятался небольшой двухэтажный дом с крытой верандой, где с первого взгляда хотелось устроиться в удобных креслах.

У самого дома их ожидала девушка. Несколько прядей выбились из плетения, и озорной ветерок баловался, бросая их в лицо нис, щекоча ей шею и нос. Девушка смешно морщила свой нос, пытаясь то сдуть пряди, то заправить их за ушко. Заметив наездников, она бросила бесполезное занятие и устремила к ним напряженный взор. Пальцы, еще мгновение назад теребившие ткань платья, сжались в кулачки, взгляд заметался от одного лица к другому, пытаясь отыскать кого-то. Эльфийка вдруг радостно взвизгнула, будто девчонка, бросилась на встречу всадникам, бесцеремонно стащила Владыку Элронда с лошади и вцепилась в него мертвой хваткой. Тот лишь неловко улыбался и поглаживал хрупкие плечи супруги. Опешившие спутники вздохнули с облегчением, а дальше были объятия и слезы, и долгие разговоры, и сытный ужин. Фродо заснул, едва его голова коснулась подушки. И на сей раз тревожные мутные видения, мучившие его в Эндорэ, не прокрались в сны хоббита.

* * *

Утро вкралось в спальню вместе с первыми лучами солнца, освежающей прохладой и разноголосым птичьим пением. Фродо открыл глаза и почувствовал себя отдохнувшим, отчего мгновенно решил, что не дело это, встречать такой день, лежа как барсук в норе. Он споро оделся и покинул спальню.

«А все-таки сейчас несусветная рань», — подумал хоббит. В доме стояла пронзительная тишина, все еще спали. Осторожно пройдя к входной двери, Фродо вышел на веранду. Солнце щедро дарило свои лучи восточной стороне дома и небольшому саду, расположенному перед ним. Фродо вздохнул полной грудью и рассмеялся.

— Я рад, что радость жизни возвращается к тебе так быстро, — произнес кто-то сбоку.

Хоббит обернулся и увидел незнакомого высокого эльфа. Тот удобно расположился в одном из кресел, нимало не смущаясь своего странного вида. Незнакомец завернулся в белое нечто, сильно напоминающее простынь из кладовой леди Келебриан, смешно шевелил пальцами ног и в довершение курил табак, пользуясь трубкой Гэндальфа.

Фродо, не желая смущать гостя, постарался скрыть свое изумление.

— Чудесное утро, не правда ли?

— О да, и утро чудесное, и чудес хватает, — согласился незнакомец, и с удовольствием продолжил курить, явно не желая облегчить участь собеседника.

Что-то в этом ответе обеспокоило память хоббита, и он решил разобраться, кем приходится этот эльф хозяевам дома, и почему он в таком непотребном виде.

— А я вот встал спозаранку, дай, думаю, воздухом подышу, пока остальные спят… — Сделал первую попытку молодой Бэггинс.

— Ты правильно сделал, я тоже решил попусту никого не беспокоить. Тут посидеть, пообвыкнуться, — кивнул эльф, виртуозно выпуская колечко дыма. — Да ты присаживайся, Фродо, в ногах правды нет, — При этих словах он устроил одну ступню поверх другой.

— Вам холодно? — вежливо поинтересовался Фродо.

— Немного, я все же не хоббит, — с улыбкой заметил собеседник, указывая на мохнатые ноги невысоклика. — Но, когда проснутся все остальные, думаю, у кого-нибудь найдется подходящая обувь. В крайнем случае, можно будет послать в город, в мастерскую.

Хоббит, обдумывая ответ, осторожно забрался в соседнее кресло, которое было ему высоковато. Некоторое время они сидели в тишине, любуясь садом. «Вот бы Сэму здесь приглянулось, столько цветов невиданных. И работа бы по душе нашлась», — Фродо вздохнул, отвел глаза от цветочных кустов и заметил в углу веранды чью-то одежду, скомканную и небрежно брошенную. Кажется, это был плащ Гэндальфа. Тут Бэггинс вспомнил, из чьей трубки курил незнакомец, нахмурился и постарался незаметно рассмотреть этого странного типа. Длинные, белые как снег волосы неизвестный перекинул через левое плечо, серые глаза смотрели куда-то вдаль. Тонкие длинные пальцы стучали по подлокотнику в такт каким-то мыслям эльфа. Опустив взгляд ниже, Фродо приметил золотое кольцо, что лежало на столике. Холодок пробежал по спине, хоббит резко повернулся к эльфу и решительно заговорил:

— Сударь, а позволь узнать кто ты? Я не видел тебя ни в свите Владыки Элронда, ни у Владычицы Галадриэль. И где владелец всех этих вещей?

Эльф выронил трубку из рук и захохотал. Он смеялся до слез, а когда все же смог совладать с собой, то поднял трубку, положив ее рядом с Нарьей, устремил на Фродо свой светлый взгляд и очень знакомо улыбнулся:

— Я это Гендальф, а Гендальф — это я, — и, не давая хоббиту перебить себя, продолжил. — Что до одежды, то она оказалась мала и узка в плечах. Поэтому я ее просто выбросил, а будить кого-то не хотелось.

— Но как?.. — прошептал пораженный Фродо.

— Я происхожу из майар, что служили Валар с момента прихода в Эа. В те времена меня звали Олорин. В начале Третьей Эпохи я отправился в Средиземье, чтобы противостоять Саурону, и для того вынужден был умалиться, облечься в плоть. Я стал Гэндальфом и так прошел весь путь. Сейчас же дело мое завершено, время Гэндальфа истекло, ему суждено отойти в прошлое.

— Так что же, ты все забудешь?

— Нет, мой юный друг, самое ценное останется со мной. Привязанность к вам, милые хоббиты, и память о наших добрых друзьях, что остались в Эндорэ. Нарья тоже останется у меня, — тут Гэндальф, или правильнее сказать Олорин, изобразил стариковское кряхтение, неспешно набил трубочку и продолжил. — Ах, и трубку тоже стоит приберечь.

К деревянному перекрытию веранды потянулись чудесные разноцветные колечки дыма, а майа снова глубоко задумался. Хоббиту тоже требовалось время обдумать все, что он услышал за последний час. Первым прервал раздумья Фродо.

— Так чем же ты займешься теперь, Гэндальф? Ой, прости, Олорин.

— Какое-то время я поживу с Вами на Одиноком острове, мне нужно заново привыкнуть к этому фана. А затем я отправлюсь дальше в Валимар и к Манвэ, чтобы поведать о своих путях владыке этого края. Но не унывай, я буду возвращаться к вам как можно чаще.

Позже, когда проснулись все гости и хозяйка дома, для Олорина отыскали добротные эльфийские сапоги с высокой шнуровкой, дорожные штаны и пару рубашек.

— Рубаха маловата, — ворчал Олорин, потом будто одергивал себя, и продолжал уже более жизнерадостно. — Ничего, прогуляюсь по городу, поищу мастериц. Не составишь ли мне компанию, Фродо?

Хоббит с радостью согласился, любопытство влекло его прогуляться по улочкам Аваллонэ, чтобы рассмотреть вблизи все его чудеса.