Цветок ацеласа (джен)

* * *

Ребенок, без сомнения, был хоббитом. Самым настоящим: с мягкой шерсткой на своих маленьких лапках, бесшумный, как кошка. И да, близкое родство с Бильбо не подлежало сомнению — но с Торином родство наверняка было еще ближе!

— Как зовут тебя, детка?

— Фродо.

Имя Дис понравилось. Не гномское, конечно, ни разу, но такое по хорошему раскатисто звучащее!

— А где твоя мама?

— Ее нет, — без подобающей печали ответил малыш. — У меня есть только папочка. И теперь еще Торин, хотя он иногда дерется. А ты драться не будешь? А раз я уже руки помыл, можно мне вечером всему не мыться?

Дис тем временем уже вовсю прикидывала, сколько у нее лежит оставшихся тканей, чтоб сшить маленький наряд и что надо будет поговорить с Бомбуром, ведь игрушек после Фили и Кили совсем не сохранилось — а сохранились бы, так все равно затерялись бы при отъезде из Синих гор, кто ж знал!

Фили и Кили, конечно, были теми еще троллями, но доля правды все-таки здесь была: Король-Под-Горой и его хоббит, сидевшие рядом за праздничным столом, выглядели ну чисто новобрачными, и хорошо еще, что остальной народ еще не просек это в полной мере. И так уже надомысливали наверняка всякого, а уж как бы дело пошло, если бы поняли, что Торин сидит за столом счастливый, как тот же новобрачный… Но для счастья повод был еще отдельный.

Повод этот, между тем, уже успел познакомиться с кузенами. Для начала — принялся визжать при виде перекошенного лица и пустого глаза Фили, и за стол в итоге согласился идти только «подальше от страшного брата!» Может, там было и не «страшного», а «старшего», но Кили, тролленыш, озвучил именно так. Малыш умел польстить, заявив:

— Жалко, что ты с нами в Шире не жил, братик, потому что ты такой сильный и отлупил бы Тими, а то я дерусь-дерусь, а толку никакого, все равно дразнится! Потому что у всех старшие за младших заступаются, а за меня совсем некому, а ты, наверно, такой сильный, тебя бы все боялись!

Подумал-подумал — и забрался к кузену на колени, потихоньку отползая от тарелки с тушеными овощами и курицей поближе к блюду с жареными бараньими ребрышками:

-Торин говорит, чтоб вырасти и всем напинать, надо есть как следует…

Улыбнулся Тауриэль:

— А ты — Тау, я знаю, Торин говорил, у тебя на троих одни мозги!

Как раз в этот момент наступила относительная тишина, и потому за этим хотя бы столом изысканный комплимент услышали все. И потому еще какое-то время сидели с красными от спрятанного хохота лицами.

— Ты такая хорошенькая, а правда, что ты на лету можешь орку башку снести?

— Фродо! Сядь на место! — сердиться у хоббита получалось плохо, потому что сердиться и смеяться одновременно вообще плохо выходит. Торин-то вон уже и молчать не пытался, хохотал почти в голос.

— Я и тебя научу, малыш! — ласково пообещала эльфийка, совершенно растаяв от такой похвалы.

— Это здорово! А меня эльфы много чему учили, и петь, и разговаривать, а Май научил как говорить разные слова, которые вообще нельзя при эльфийках. И при мне тоже нельзя, но я на Майлили уронил с полки жбан с листьями огневки и его всего обсыпало! Он чесался и ругался, а я выучил! Хорошо, что огневка уже была старая и там только до половины хранилось… Я потом самые непонятные слова у Галы спросил, она мне ответила… Элан меня за такие слова шлепнула бы, но я же не вслух с тетей Галой говорил, она меня учила так…

— Фродо! Ты не мог бы и теперь… невслух?!

— А толку-то, если тут никто не услышит, даже эльфы!

— Уши-то не сильно острые отрастают пока? — спросил Король-Под-Горой. — Фродо, я все вижу, поставь кубок на место!

— Да нужна мне эта кислятина!

Длинные застолья гномы любили ничуть не меньше, чем хоббиты, и тот день, плавно перешедший в вечер, затянулся заполночь, и немало было разлито по кубкам тогда, и сам Торин, сын Траина, был изрядно хмельным — но, против своего позднеосеннего обыкновения, не хмурился еще сильнее, чем есть, а веселился. И арфа Короля-Под-Горой пела весенней птицей и пробудившимся ото льда водопадом… А вид задремавшего на руках у сурового и грозного короля хоббичьего ребенка умилил всех и заставил растаять даже сердца тех, кто уже успел дурным делом шепнуть, мол, не ждали, что безродного приблудка притащил в Эребор Торин Дубощит…

Мед, который поставили в этом году, удался, и по ногам шибал что по гномским, что по эльфийским, и потому до комнат они двое брели медленно и будто по волнам покачиваясь: туда-сюда…

— Ну дядька, ну хорош… на два фронта, значит, воевал!..

— Зато с чистой победой по обеим! Вон, светится!

— Где?

— Торин светится!

— Ага, а еще хоббита под столом за коленку лапал. Наверняка потихоньку уползли на прочность гостевую кровать проверять, а?

— Потому и светится!.. — назидательно заключила Тауриэль. — Ох, как лень завтра на стену ползти…

* * *

Насколько известно, температура тела у гнома немного выше, чем у человека или эльфа. И Тауриэль, с холоду забираясь в кровать, вечно грела об Кили свои руки и ноги. Иногда — с вредным хохотом:

— Ледышка!

Ни разу не ледышка, конечно, но от забравшихся под рубашку холодных пальцев Кили уж очень иногда забавно подкидывало. А греться об кого-то родного куда приятнее, чем просто под толстым одеялом и меховой полостью.

Прохладная ладонь невесомо провела по лицу:

— Тауриэль!

Однако вместо Тауриэль в объятиях проснувшегося Кили оказалось почти ничего. Это почти ничего метко пнуло в ухо босой пяткой и взвыло дурным голосом:

— Ай, ты чего хватаешься!

Ну да, конечно, Тауриэль с утра уже десять раз успела уйти на стену, вон, исчезли одежда, теплые плащ и сапоги, а в синем стеклянном «утреннем» кувшине до половины не хватало лимонной воды. Наутро после пиров частенько бывало сухо и довольно мерзко во рту, и потому-то заранее заботливо приготовленный напиток терпеливо дожидался своего часа…

— О. Фродо, ты.

Фродо, дядин хоббитенок, решил нанести утренний визит и уходить не собирался:

— А где Тау?

— Ушла уже.

— Куда ушла уже? Есть ушла? А почему ушла, она же обещала научить меня отшибать головы!

— Не надо так кричать, братик, у меня в голове немножко… гудит!

— Вчерашний мед гудит?

— Ага. Как будто туда этот мед вместе с полным ульем диких пчел запихнули… Фродо, а подай мне вон тот кувшинчик!

Фродо вроде как раздумал плакать и принес попить:

— А почему ты пьешь не из чашки, а свои слюни в общую воду пускаешь? Папочка на это ругается!

— Потому что это не общая, а моя и Тауриэль.

— А… понятно. Это, наверно, потому что у вас все слюни общие, потому что вы по-взрослому целуетесь! А это вкусно?

— Ну… — Кили не нашелся, что ответить. — Наверно, у каждого по-своему.

— Здорово! Тогда я тоже хочу попробовать!

Лимонад пошел не в то горло от таких заявлений.

— Ну видишь, тебе уже хватит, дай я тоже попробую! — притопнул ногой Фродо, дернув к себе кувшин. От неожиданность, не иначе, Кили и отдал, а вот хоббитенок по инерции не удержал.

Тяжелый стеклянный кувшин, наверно, единственная в их с Тау нехитром хозяйстве кухонная утварь, купленный на первой ярмарке в заново отстраивающемся Дейле, разлетелся с невероятно мелодичным «дзинь!». А жидкости, что там еще оставалось, как раз хватило на пол, брошенные сапоги, и чтоб изрядно окатить одного настырного маленького мальчика.

— Твою эльфийскую мать!

— Она не мама была. Она просто кормилица, — ребенок вроде насупился, собираясь реветь над побитой посудой, но гонору до конца не растерял.

В это время как раз и надумал вломиться Фили:

— Кто голые, прикройтесь! Кили, там дядя весь ярус на уши поставил, пропал… Опа! — увидел Фродо и оборвал сам себя на полуслове. — Нашелся.

Оглядел своим орлиным взором комнату — пол залит, осколки всюду…

— Вернуть надо, пока они окончательно с ума не сошли…

— Я не пойду с тобой, ты страшный! Я пойду с братиком!

— Ну-ну. Кили, а помнишь, как ты в детстве мою любимую деревянную лошадку сломал? А мне тебя даже одного разика стукнуть по башке не разрешили?.. Так вот, настал он, час, когда за меня есть, кому отомстить!

И Фили снова исчез.

— Меня нельзя по башке! — предупредил Фродо. — А будешь драться, я сдачи дать могу, у меня меч есть! Я даже Торина три раза стукнул! И один раз укусил, но от него табаком воняет и я чуть зубы не сломал…

— Давай, соберем этот свинарник, который ты устроил и пойдем тебе сухие штаны искать, великий воин!

Синие осколки грустно блестели в свете серого дня.

* * *

Каким образом Фродо успевал это, непонятно, но, мало что не отставал от широко шагающего Кили (потому что раз уж Торин поднял панику, то точно дело неладное), так еще и успевал на ходу то заглянуть с края яруса на соседний (цапнуть за шкирку получилось очень вовремя), то подколупнуть старую мозаику на стене... И при этом практически не прекращать своих словоизлияний и вопросов:

— А почему у страшного Двалина на голове рисунки? А у тебя есть? А где? А у Тау? А мне татуировку можно, но не на голове или руке, а на ноге? А на спине? А почему нет, если у всех? А Тау где? Я к Тау хочу! А завтракать не хочу, я не люблю кашу! А папочка говорит, детей надо не принуждать, а это… достигать компромисса!

Насчет нежелания завтракать хоббитенок все-таки наврал — а может, стушевался перед лицом Торина.

— Он просто зашел пожелать доброго утра. И ему теперь надо штаны переодеть…

— Ты его чем напугал?!

— Это он облился.

— А можно я теперь умываться не буду, я и так мокрый!

— Придется! — отрезал переполошенный полурослик. — Фродо, ты почему убежал, не предупредив? Ты мог заблудиться!

— А я спросил дорогу, где спят Кили и Тау! Тау мне обещала научить головы отшибать! Я думал, мы сразу утром пойдем учиться! А она ушла куда-то уже! Наверно, Кили кошмары снились, как папочке, и он спал с Тау, как папочка с Торином! Торин тоже утром потихоньку от него уходил, пока думал, все спят…

— Фродо!!!

И маленький секрет Короля-Под-Горой перестал быть секретом окончательно, потому что кроме тех, кто и так был в курсе, звонкий голос Фродо услышали еще десятка два гномов. Это только если на этом ярусе…

За стыдливым румянцем — это скорее к хоббиту вопрос, чем к гному, но и Торин, и Бильбо синхронно прикрыли ладонями лица.

— А что я такого сказал?

— Знаешь, Фродо… — полурослик явно пытался найти ответ поделикатнее.

— Знаешь, Фродо, а может, ты и правильно все сказал, — вздохнул Торин. — Только уж не убегай так далеко без предупреждения, будь добр. Иди штаны поменяй — и отправимся завтракать.

— И потом с Кили искать Тау?

— Я сейчас немного занят буду. И Тау занята сегодня — найдется сама вечером…

— А как же… — снова припомнил насчет обещанного урока Фродо, старательно заморгав глазами и задрожав всем лицом.

— Может, пока все будут заняты, вместе со мной дойдешь до игрушечного мастера, Фродо? — вмешалась матушка Дис. — А ты, Торин, сам дождался ровно чего хотел! И посмотрим, что ты будешь с этим делать и как расхлебывать!

Да и, если честно, следовало увести мальчика подальше от назревающего скандала. Гномы — это не люди и не эльфы, чтоб подолгу сплетничать и интриговать, тут, глядишь, могут через раз и врукопашную пойти. У гномов не принято всерьез воевать со своими, но навряд ли нарисовавшаяся картина с битьем бородатых лиц устроит всех и каждого… Ну, братец, ну, наворотил дел!

— Тетенька Дис, я что-то не так там сказал? Нас сейчас выгонят обратно в Шир, потому что Торин не хочет теперь никого еще сюда привозить и потому что я — приблудок?

— Фродо! «Приблудок» — плохое и злое слово и тому, кто его говорит, надо язык помыть с мылом! А мы сейчас идем переодеваться и завтракать, а потом я еще и померяю тебя, чтоб сшить что-то новое, — и пойдем к мастеру игрушек!

А потом еще и надо будет кого-нибудь из плотников навестить, потому что у ребенка нет нормальной своей кровати. Та походная, что собрали для него по-быстрому вчера, совершенно не годится! А еще непременно надо пуховое одеяло, потому что маленький Кили жаловался, что шерстяное — колючее…

— …а еще у мастера игрушек есть двое деток, ты мог бы с ними играть! Правда, они сильно помладше тебя будут, им всего по четыре.

— А мне пять с половиной почти! Надеюсь, драться не станут, потому что я таких маленьких не бью.

— Кхм… — Дис почти не нашлась, что ответить. — Я думала, что ты немного старше!

— А так все думают, потому что я расту очень сильно, потому что приб… потому что полукровок!

— Фродо, а вы всегда жили в Шире?

— Нет, иногда еще у эльфов сначала и потом у них в гостях! Там всегда так хорошо! Вен мне всегда шоколадки дает, а тетя Гала учит говорить и петь, и иногда говорить молча. Вообще-то тетя Гала — она бабушка Вен, но такая молодая и красивая! А дяденька Элронд разные сказки рассказывает страшные, я так слушать люблю! А папочка делает страшные глаза, когда их слышит… А я там никому и не надоедал между прочим!

После завтрака (который Фродо едва клюнул, будто птичка!) Дис честно пошла с мальчиком в игрушечную мастерскую. Тем более, что Торин исчез по-быстрому и утащил с собой полурослика — оставалось надеяться, что этот козлотур упертый… в смысле, Король-Под-Горой опрометчиво не наделает еще каких-нибудь глупостей. Потому что бывали моменты, когда у Торина чуть снова башню не сносило — и по поводу некоторых лучше было с ним не спорить…

— Бомбур! Атея!

— А мама к соседке ушла, нет ее, — пискнули из одного угла.

— А папа в кладовке, перекусить пошел! — добавили из другого.

Их действительно было двое — одинаковых рыжих гномят в одинаковых красных детских платьях, и оба были настолько маленькими, румяными и кукольно-пригожими, что впору было принять их самих за убежавшие с полок ожившие игрушки. А игрушек тут было множество! Глаза разбегались — ни на какой ярмарке не случалось такого сказочного изобилия, какое царило здесь!

— Привет, хоббичий мальчик, — вежливо поздоровалась одна из «кукол». — Я — Йорра!

— А я — Сора! И я — мальчик!

— А я — Бомбур! Ну здравствуй, Фродо Бэггинс! — гном, появившийся откуда-то из глубины помещения, был просто огромным и огненно-рыжим даже в свете ламп.

— Здрасте, — едва слышно ответил Фродо.

— Папу не нужно бояться, он добрый! — пискнули в одно ухо.

— Нас даже лупит всегда только мама! — добавили с другой стороны.

— Можешь попросить то, что тебе понравится! — погладила Фродо по голове Дис. И спохватилась: — Но что-нибудь одно, конечно!

— Что угодно?

В царстве игрушек можно было пропасть хоть на день, но Фродо хватило получаса:

— Тетенька Дис, а мне действительно только одно что-то, да? И ничего второго, даже маленького, нельзя?

Кажется, мимоходом сказанное Торином, что полурослик безнадежно забаловал мальчишку, все-таки были правдивыми. Дис вздохнула:

— Только одно.

— Но оно будет совсем мое? Ладно… — и хоббитенок вытащил с одной из полок большую, чуть ли не в половину собственного роста, куклу. Это была и в самом деле абсолютно чудесная кукла, у нее было совсем живое лицо, платье из бархата и прическа не из конского волоса, а из настоящего шелка…

— Ты что, девчонка? — возмутился Сора.

— Ты что, будешь играть с Бьён? Она же белобрысая, как эльф! — возмутилась Йорра. — Возьми лучше Нею, она красивей! — и попыталась всучить Фродо куклу с рыжими кудряшками.

— Действительно, зачем тебе?..

— Ну, она же теперь совсем моя-моя?..

— Ты будешь играть с куклой?

— Нет. Я ее пошлю в подарок. Ведь можно, раз моя-моя, да, тетенька Дис?

— Вообще-то я хотела подарить что-то не какой-то чужой девочке, а тебе.

— Ну… а она моя почти невеста и ей больше дарить некому! Только маме, но у нее всегда денег нет на больших кукол, потому что папа умер… А я больше ничего просить не буду!

— Ладно, договорились. Умей отвечать за свои слова и… — что придумать и как извернуться, Дис не придумала: этот упертый сын козлотура уже явно реветь собирался, если ему не позволят взять подарок для девочки, а сам в итоге оставался без чего-либо.

— И, может, Фродо, выберешь еще что-то в качестве подарка еще и от нас? — вмешалась в беседу Атея. Маленького роста и круглая, будто сдобная булочка, она как-то очень слабо подходила под выданное «лупит всегда только мама».

— А тетя Дис разрешит?

— Я ее уговорю!

Здесь были корабли — и такие, что можно запустить плавать в лохани, и такие, что только на полку над камином и любоваться издали. Здесь были фигурки воинов: гномов, разумеется, больше всего, но и люди, и эльфы, конные и пешие, мечники и лучники… Были деревянные лошадки всех мастей, тележки и экипажи. Игрушечное оружие. Доспехи. Из всего Фродо умудрился выбрать висевший на стене сигнальный рог:

— Такие были у эльфов, а мне не дали…

День в игрушечной мастерской затянулся, а на обратном пути Дис и Фродо дорогу внезапно заступили несколько гномок…