Диктатор (джен)

"…Это химия во всем виновата, — убеждал я себя, лежа на свой койке в убежище Волдоморта. — Лошадиные дозы выработанного за время схватки не на жизнь, а на смерть адреналина сменились такими же дозами эндорфина. Вот меня и накрыло в итоге снижающей остроту мышления эйфорией. Именно поэтому я… У, сука! Как больно-то! — оттого, что я неаккуратно, на лишний миллиметр дальше, передвинул ступню, все тело моментально свело в судорогах постэффекта круциатуса. — Нет! Не получается! Себя — не обманешь! Да, дурак я, дурак! Уж ступил так ступил, на все деньги!"

Темного Лорда можно назвать кем угодно: крайним эгоистом, садистом, психопатом, маньяком, но только не наивным и доверчивым простаком. Он им по факту и не был, и отлично осознавал кардинальные изменения, произошедшие в менталитете волшебников. Сейчас уже не начало семидесятых, когда братание "светлой" и "темной" сторон на уровне личных отношений было еще нормой. После войны, которую пока еще никто не называл "Первой Магической", даже дети, воспитанные на зачитываемых вместо сказок на ночь списках потерь, люто ненавидели друг-друга. Показательный пример — взаимоотношения Рона Уизли и Драко Малфоя. И тут, неожиданно, поступает приглашение одному из его ближайших слуг. Секретоносителю высшего ранга; не последнему в списке боевику, пусть и "слабоватому в коленках" (читай — не готовому круциатить и авадить направо и налево всех без разбору); перспективному агенту влияния на министерство и Палату; ну и просто ученику-в-магии. Как это можно расценить? "Бывший староста пригласил на свадьбу своего давнего приятеля? Чушь! Это явно какая-то интрига Дамблдора! Либо для того, чтобы узнать, где я прячусь, либо настроить против меня! Это ловушка. Запретить? Нет. Это глупо. Подстроят в другое время и в другом месте. Лучше уж, зная о чужой ловушке, попытаться превратить ее в свою!" — приблизительно так, как я понял из заданных мне вопросов, мыслил Волдеморт. И, что характерно, не могу сказать, что исходя из имеющейся информации он в своих расчетах где-то ошибся. Или, что я бы на его месте думал как-то иначе.

"Равнодушно и без интереса" отправив меня в логово светлых сил, Волдеморт приказал спешно готовиться к отражению штурма. По метке отзывались на базу заранее предупрежденные самые сильные и верные бойцы второго-третьего эшелона, размещались артефакты, активировались ловушки, доставались зелья и готовились пути плановой и экстренной эвакуации. И пока я "отдыхал и веселился" на свадьбе, упивающиеся в подземельях разрушенного мэнора в крайнем напряжении ждали атаки, которая могла последовать в любую секунду. А Лестрейндж, Хвост и еще шесть лучших бойцов под чарами невидимости защищали своего повелителя на первой, самой опасной линии обороны — портальной площадке. Место, открытое для аппарации и портключей, куда обязательно нанесут первый, самый сильный удар — оно для фанатиков или самоубийц. Темный Лорд предусмотрительно заложился даже на такой, казалось бы, совсем невозможный вариант, как предательство ученика-в-магии или "взлом и перекодирование" заклятого лично им на моей крови кольца-портключа. А меня, как я понял из обмолвок Хвоста и Лестрейндж, по возвращению и так, и эдак ожидал серьезный разговор.

Вот только разговор разговору рознь. Если бы я вернулся один, все бы ограничилось спокойным приказом говорить правду и мягкой легилименцией, но… я пришел не один! И как такое должны были расценить готовящиеся к последнему бою колдуны и ведьмы? Приблизительно так, как и расценили — "Это началось! Умрем же за Повелителя, но не отступим!"

Я и моргнуть после переноса не успел, как на нас, меня и пленного, упал настоящий девятый вал чар, заклинаний и боевых проклятий. Это то, что я успел увидеть до того, как потерял сознание. А когда пришел в себя, то сразу же захотел потерять его обратно. Потому что очнулся я парализованным, привязанным к дыбе, опоенным какой-то дрянью, от которой путались мысли, с заткнутым кляпом ртом, раздетым донага, причем, судя по многочисленным порезам, всю одежду с меня срезали и… сломанными в нескольких местах руками и ногами. Зафиксированными, для надежности, в противоестественном положении.

Удивительно, но дальше все оказалось совсем не так страшно, как можно было бы ожидать, исходя из прелюдии. Магическая проверка крови, несколько вопросов "ученик, отвечай…", относительно короткий сеанс легилименции… В общем, разобравшись, что произошла накладка, Волдеморт выписал мне "лечебный" круциатус — никто не любит, когда подчиненные на ровном месте создают неожиданные проблемы — и отправил лечиться и спать. Покидать убежище без разрешения мне было запрещено.

Незнакомый, явно из нового набора, упивающийся заклинанием отлевитировал меня в спальню. Напоил костеростом, рябиновым отваром, обезболивающим и зельем сна без сновидений. И вот сейчас, проснувшись, я размышлял о том, как внезапно для себя открыл новые горизонты. Не только в круциатусе, но и… тупости! Ведь в сложившейся ситуации самое обидное было в том, что как бы ни было больно признавать, винить в случившемся я должен был не Темного Лорда, а себя и только себя. Утаскивая наемника на допрос к Волдеморту личным кольцом-порталом, я, действительно, даже не подумал, как мои действия могут быть расценены при взгляде со стороны.

"М-да… Просто круциатус и он же, но по поломанным костям — это два совершенно разных круциатуса. Черт! Что же со мной сделала дрессировка Волдеморта, раз я уже даже самое страшное пыточное проклятье начал различать и делить на сильное и… формальное?! — удивился я, осознав произошедшие в себе изменения. — Ладно. Надо вставать. Узнать, сколько прошло времени, и не пора ли в Хогвартс…"

— Ай-йу-у-у! — завыл я, попытавшись приподняться с кровати. Неудачно, так как тело опять скрутила судорога, из-за чего я чуть было, в буквальном смысле слова, не упал в грязь лицом. Однако, успев среагировать, выставил вперед левую руку, которой и провалился почти по плечо в уже неплохо так припахивающую смесь из… крови, мяса, костей и фекалий.

На вчерашнем допросе очень быстро всплыл неприятный момент, о котором я, уходя портключом, тоже как-то не подумал. Обороняясь, я изрядно так наследил. Бросать такое, хотя бы из соображений моей личной безопасности, было нельзя. Требовалось срочно прибраться, пока какой-нибудь маггл или волшебник, и еще неясно, что было бы хуже, не набрел на поле бойни. Для такой тонкой работы нужен был знающий, опытный, педантичный и преданный волшебник. Кто же из изрядно поредевших рядов упивающихся был выбран, если одна из кандидатур недалеко от дома Диггори прожила аж почти полтора десятка лет, то есть ко всему прочему неплохо знала местность? Вопрос звучит как ответ.

Бедняга Хвост, вечная шестерка, был явно, мягко говоря, не в восторге от вчерашних событий вообще и приказа прибираться за любимчиком Повелителя в частности. На это недвусмысленно намекал тот факт, что именно у моей кровати бывший "мародер" разместил три больших мешка с телами моих несостоявшихся убийц. Из горлышка двух торчали ноги сложенных в пояснице трупов, а третий — только чудом не протек на пол. Бомбарда — не авада. Оставляет после себя не аккуратный "материал", а крупнодисперсную "кашу" из человеческого тела. Мешок с этими останками был поставлен у самой подушки и заботливо раскрыт, чтобы я, вставая, ненароком не промахнулся. И расчет был безупречным — в этот вот фарш я почти что и упал лицом.

"С одной стороны — детский сад, а с другой, как еще он мне может насолить и не получить по голове от Темного Лорда? Неужели даже тени мысли, что любимчикам обычно не ломают руки-ноги, не пришло в его тупую голову?" — подумал я, откидываясь обратно на подушки. От резкого движения утихшая было боль с радостью вернулась и истово принялась грызть, пусть и не сильно, но зато, кажется, каждую, вплоть до костного мозга, клеточку моего тела. Но полежать еще немного, чтобы фантомные боли окончательно сошли на нет, мне не дали.

— Вставай, — приказала бесцеремонно ворвавшаяся в комнату Лестрейндж. — За мной!

— А что там? — кряхтя, попытался я поняться, но потерпел в этом неудачу.

— Будем разбирать твои ошибки.

— С Повелителем?

— Со мной.

— А отложить нельзя? Я сейчас не могу…

— Не можешь? — удивилась ведьма и выхватила палочку. — Можешь, — удовлетворенно посмотрела она на меня, кубарем скатившегося с кровати и рефлекторно вставшего в боевую стойку с волшебной палочкой в руках. — Одевайся и пошли.

Впрочем, очередной урок начался не сразу. Сначала я почистился от грязи и крови (своей и чужой) сам, и почистил за собой кровать. Лежать на простынях, превратившихся в наждак от засохшей крови, мне совсем не хотелось. Далее, чтобы не смущать болтающимися причиндалами замужнюю женщину, накинул на себя мантию. Моих тут отродясь не было, зато были соседа, который, как я понимаю, жил не где-нибудь, а именно здесь. Я — относительно худой и высокий, Хвост — низенький и толстенький, так что его мантия смотрелась на мне платьем "а-ля Пугачева". Потом — перекусили, где, между делом, мне начитали традиционную лекцию о моей ущербности. В данном конкретном случае я ставился в известность, сколько именно правил этикета грубо нарушил, не так взявшись не за ту, что было нужно, вилку. Поев, принял зелий. И только после этого я пошел на разбор полетов.

"…В состоянии "почти как огурчик" — то есть крепкий, но без пупырышек, и лишь немного зеленый!" — подумал я, мельком взглянув на себя в зеркало. Казалось бы, для смехуечков совсем не то место и время, но… Эйфория осознания, что я остался жив и даже относительно здоров, снова постепенно накрывала меня. Плюс сейчас до меня потихоньку начинало доходить, что именно произошло, чего я избежал и… что совершил! Ведь когда вокруг тебя либо только дети (которые априори глупее и слабее и не воспринимаются в качестве объекта сравнения), либо учителя — матерые мастера боевой магии, вроде Волдеморта и Лестрейндж (которые точно также априори недостижимая вершина); когда редкие поражения первым воспринимаются невероятно болезненно и деморализующе: "даже детишки сильнее", а еще более редкие не поражения у вторых — как "просто случайность, статистический выброс, поддавки, чтобы расслабился", — как в таких условиях узнать свой реальный уровень? А он-то оказывается о-го-го! Ну и обезболивающий эффект зелий, куда ж от физиологии-то деться, тоже подхлестывает восторг окружающим миром.

Удивительное дело, но в местном "большом зале", в данный момент исполняющем функцию учебной аудитории, меня встретила одна только Лестрейндж. Я-то думал, что "со мной", означает "снимать с тебя стружку буду я, а шлифовать — Повелитель". Но Волдеморт действительно отсутствовал. Зато присутствовала гигантская чаша омута памяти, указывая на которую палочкой, Лестрейндж приказала: "вчерашний вечер". Сконцентрировавшись, я вытянул в "воду" длинную перламутровую нить, и мы окунулись в воспоминания о моих вчерашних приключениях.

Свадьба и пир Лестрейндж особо не заинтересовали. И никакой присущей девочкам сентиментальности она не проявила, скорее наоборот. Глядя на наряды некоторых гостей, бурчала под нос: "Хорошо, что мама не видит", — и: "Жаль, там не было тети Блэк". Тут я вынужден был со своей тренершей согласиться. "Можно много всякого-разного сказать о дочерях Друэллы Блэк, но, в отличие от кое-кого, умение себя вести и вкус в них были воспитаны безупречные"… — подумал я.

Некоторое напряжение у меня возникло, когда мы досмотрели до моих разговоров с членами Отряда Дамблдора. Слишком уж… дружелюбными они выглядели со стороны. Но, как оказалось, нервничал я зря. Доверие словам Волдеморта "не предатель" было у его самой преданной последовательницы абсолютным. "Впрочем, и доверие, и воспитание не мешает Блэкам быть кончеными стервами!" — отметил я про себя. Ведь не пройтись по слишком, на взгляд ведьмы, тесному общению со всякими грязнокровками и предателями крови она не могла. "С собаками ляжешь — с блохами встанешь!" — именно такой, "чисто английской" (хотя аналоги аж у шумеров уже были), пословицей она прокомментировала увиденное.

Зато бой мы стали разбирать буквально по секундам.

— Ты понимаешь, что тебя вновь спасло только чудо и удивительная недисциплинированность нападавших? — остановив воспроизведение на самом начале схватки, проехалась катком по моему было воспрявшему самомнению Лестрейндж. — Сколько раз я тебе, тупому идиоту, говорила, никуда без щитов не ходить?

"Это да. Без щитов — плохо. Но со щитами — совсем никуда!"

Как и в мире магглов, в мире магов самым сложным было выдержать первый удар. Особенно если он исходит от подготовленного противника. Ведь нападающий имеет серьезные стратегические и тактические преимущества: он выбирает цель, место, время, средства поражения. И атака, даже если об опасности предупрежден, будет если не стратегически, то как минимум тактически внезапной.

Как же от этого защититься? Глобальных направлений тут три: для ослабления эффекта неожиданности постоянно увеличивать свою информированность; для осложнения нападения снижать число потенциально уязвимых мест; для минимизации ущерба максимально усиливать свою стойкость. Собственно, этими путями идут в обычным мире, придумывая всякое-разное: от агентурной работы и защитных средств скрытного ношения, до бункеров под горами площадью со средневековый город и гидроакустических систем слежения длиной в пол-океана.

В мире магии все несколько сложнее. В силу того, что нападение тут может принять абсолютно любые формы и, теоретически, произойти в любой момент будущего, настоящего и прошлого (sic!), а от постоянного ожидания рано или поздно съедет крыша, концентрироваться стараются на третьем пути — минимизации полученных повреждений. Для этого применимы и применяются максимально разнообразные магические дисциплины, начиная от предсказаний и артефакторики и заканчивая трансфигурацией с зельеварением.

Чары тоже присутствуют в этом списке. И не просто присутствуют. Из-за минимального порога вхождения: ни ингредиентов, ни головоломных расчетов, ни огромных по площади фигур, ни тонкого мастерства, нужна только волшебная палочка, — они представлены максимально широко. Например, лично я знаю три щитовых заклинания, которые, в отличие от широко разрекламированного дуэльно-боевого протего, формально, пригодны для непрерывного, "повседневного" ношения. Плюсы: держатся они на цели долго, на порядки дольше, чем обычное протего, и к тому же визуально никак не определяются. Минусы — сложная вербальная и жестовая составляющие; требуют серьезной концентрации и уровня магических сил выше "слабого"; блокируют только одно, и то не любое, проклятье.

А еще, из-за чего я эти чары отношу к разряду "формально пригодных", быть защищенным ими крайне… некомфортно. Причем, что самое отвратительное, это самое "некомфортно" абсолютно непрогнозируемо: и по длительности, и по частоте, и по эффекту. Пять минут назад наложенный на себя щит ощущался как грубая дешевая синтетика, трущая кожу; две минуты назад, внезапно, он стал ледяной слизью, сейчас сменился на обжигающее масло. И "масло" это может продержаться как полминуты, так и полчаса, чтобы смениться, например, на ощущение ползающих по тебе и кусающихся насекомых. То есть — не привыкнуть и не притерпеться. Когда я только начинал под надзором своих учителей тренировать эти щиты, то с грустным юмором задавался вопросом: "Насколько кислая морда Люциуса Малфоя происходит от родовой гордости, а насколько — от постоянно сдерживаемого бешенства от наложенного на себя щита? И сколько процентов безумия Моуди и Лестрейндж имеет истоком постоянное ношение таких щитовых чар?"

Так что же в итоге с защитой? А в итоге — подавляющее большинство волшебников серьезной… не заморачивается! Ведь: артефакты — дороги; трансфигурация — сложна; чары — омерзительны; зельеваренье — не для всех, и так дале, и тому подобное. Точно так же, как сто процентов обывателей обычного мира не ездит в броневиках и не носят взрывозащитных костюмов, так и волшебники (не считая бандитов и силовиков), полагаются на судьбу и удачу. Причем под это подводят достаточно твердое логическое обоснование: "базовый уровень безопасности я себе своим поведением и стилем жизни обеспечиваю, ну а если кто-то серьезный захочет меня убрать — то все равно защититься не смогу". Когда Близнецы четко просекут серьезную потребность рынка в данном товаре и начнут в своем магазине барыжить дешевыми и простыми в использовании "защитными" артефактами, поднимут на этом нехилые деньги.

Формально я в число "обычных людей" не вхожу, так что, теоретически, обязан подходить к своей безопасности согласно императива "постоянная бдительность". И поначалу я честно пытался выработать у себя если не сопротивляемость, то хотя бы привычку. Однако никакого прогресса в этом так и не произошло. Зато произошли пара чуть было не провалившихся переговоров и тройка позорных срывов (хорошо, никто, кроме брата, их не видел). Дабы не наломать дров, а также успокоить здравый смысл, который на пару с паранойей исходили криком "стисни зубы и терпи!", я постарался найти железобетонное оправдание не использованию на себе таких щитов. И таковое нашлось: "кто его знает, не послужит ли заклинание катализатором для моих проблем с психикой?" В итоге я их оставил только для тренировок — "заодно злее буду". Мои ученики, кстати, после первых же попыток вообще отказались их применять.

— Я же не думал… — ответил я, понимая, насколько глупо и по-детски все это звучит. Стыдно. Но я, честно говоря, уже начал подуставать постоянно быть правильным во всем. Правильным англичанином, правильным наставником, правильным учеником, правильным лордом, правильным взрослым среди детей, правильным ребенком перед взрослыми — все это в последнее время уже стало серьезно тяготить. Хотелось нормального, свободного поведения, а не постоянного, въедающегося уже в кости, притворства. Однако, что такими мыслями вымощена дорога на тот свет, я с внутренним голосом был полностью согласен.

— Деточка думает, что ей во враги всегда будут попадаться одни лишь идиоты? — засюсюкала колдунья.

— Нет, — спокойно ответил я. Сам подставился, так что у Лестрейндж есть полное право меня стебать.

— Но враги, вот чудо-то мерлиново, не дураки!

— Да.

— Это — не дуэль! Никто ждать взаимного поклона не будет!

— Да.

— И напасть постараются именно в тот момент, когда ты не готов!

— Да.

— Для этого и нужно постоянно носить на себе щиты! Постоянно!

— Да.

— Дома, в гостях, в кровати, в туалете…

— Да. — "А ты пробовала заснуть, когда тебя одновременно запекает и морозит? Хотя именно ты, может быть, и пробовала…"

— Впрочем, дело твое. Если хочешь сдохнуть по-глупому, на глаза Повелителю потом лучше не попадайся!

— Да.

— Что ты "задакал", как импернутый?! — фыркнула Лестрейндж и запустила просмотр дальше.

— Что ж, — прокомментировала она мой нырок вперед. — Кое-что в твоей пустой голове задержалось. Нужные реакции я в тебе воспитала. Немного.

"Это да, — подумал я. — Только сейчас, начиная мысленный "реинжиниринг" процесса обучения, я осознаю, что все это — тренировки в темноте, неожиданные нападения, мерзкие подначки и прочее, прочее, прочее, было не только издевательством, а продуманной методикой подготовки боевика. Эффективно и весьма, для средневекового менталитета, прогрессивно. Все же муштра — это больше про армию, а не про воинство".

"…С палочки срывается лучик боевого проклятья, который попадает в землю всего в паре-тройке метров от меня…"

"М-да, — рассматривал я на "маг-видео" свои некрасиво выпученные, хоть сейчас создавать гармоничную с Лавгуд семью, глаза. — Это тебе не американский боевик, где на пробежавших по мокрым, грязным джунглям героях ни пятнышка, волосок к волоску и макияж не потек…"

— Я же говорила, что оптимальнее всего выбирать место не в трех, а в пяти ярдах от себя. Тогда положительный эффект от куста взрыва максимален, а отрицательный — наоборот, минимален.

— Но…

— Если метил туда, то больше тренируй меткость.

— Я тренирую!

— Недостаточно! — отрубила Лестрейндж.

"…Наколдовываю стандартное для боевой школы упивающихся строенное протего…"

— Здесь лучше было сразу перейти в атаку. А не стоять на месте неподвижной, пусть и защищенной мишенью.

"— Люмос максима! — Лютый вой со стороны атакующих…"

— Тебе повезло, что у них не было какого-нибудь нормального зелья ночного зрения. Например, "взгляд мантикоры". Оно не имеет никаких недостатков, хоть на солнце после колодца смотри, и наоборот. Кроме стоимости, конечно. Однако использовать в тактическом приеме "ослепление ради получения кратковременного преимущества" не специализированное проклятье, а банальный люмос, достаточно… перспективная идея. Один балл Хаффлпаффу. И еще один, за невербальный беспалочковый "нокс".

"Ого! А я и не заметил…"

"Источников звука — четыре".

— А вот это — в чистом виде ошибка. Смертельно опасно считать, что поразил все цели первым же ударом. И уж тем более только лишь по крикам делать предположения об их количестве. Кто-то может потерять сознание и очнуться потом, кто-то — хорошо терпеть, а кто-то вообще окажется невредим и ударит в спину. Таким приемом в той или иной форме пользуются все отряды нестандартной численности, но больше всего так любят работать гильдейские пятерки. Их этому специально учат: выставить четверых, затянуть в схватку и, когда противник полностью сосредоточен на бое, неучтенный пятый неожиданно наносит удар в спину. И хотя об этом вроде как все знают, но почти всегда на это "покупаются". Имей в виду.

"…ныряю за ближайшую кочку…"

— Это и плохо, и хорошо. С одной стороны, ты сначала обезопасил себя от неприятных неожиданностей. Это правильно. С другой, раз уж ты был полностью уверен, что ослепил всех, то надо было атаковать! Тебе снова невероятно повезло — у нападавших не было убирающих звук артефактов и они пренебрегли соответствующими чарами, иначе тебя бы первым же ступефаем вырубили! Так почему же ты решил прятаться, а не бить?! Бить сразу! Бить, пока враг не может тебе ответить! Ты бездарно упустил возможность закончить бой быстрой победой!

"…Враг обнаружился, как это всегда бывает с магическими пологами, совершенно внезапно…"

— Где чары поиска и обнаружения, которым я тебя учила? Почему ты ищешь врага наощупь вместо того, чтобы искать его магией?

"…От шальных попаданий теряю все три щита. Нет возможности их восстановить…"

— Почему теперь, когда не надо, ты пренебрег защитой? Для восстановления щитов у тебя было достаточно времени. Что было бы, попади в тебя шальное проклятье?

— Я опасался выдать себя.

— А получить аваду в свою пустую голову — не боялся? Зачем кричать на все графство? Шептал бы, раз не научился еще невербальным чарам! Выдыхать себе под лацкан пиджака ты догадался, а туда же шептать — нет?

"— Кто ты такой?.. — начинаю я допрос…"

— Это… Это… Это… — тут Лестрейндж аж задохнулась от переполняющих ее чувств. — У меня нет даже неприличных слов, чтобы охарактеризовать твою, как любит говорить грифам Снейп, безграничную тупизну! Ты чем слушал мои уроки? Ты чем думал, когда не проконтролировал всех, и сразу же начал допрос? Это невозможно! Нельзя! Недопустимо! Что настолько непредставимо важное и невероятно срочное ты хотел узнать у нападавшего, что не сделал этого? В тот ужасный для нас день, когда пропал Повелитель, мы у Лонгботтомов, прежде чем начать узнавать его судьбу — даже самого Повелителя, понимаешь? — даже такая цель не помешала нам сначала обыскать дом, наложить щиты и барьеры на комнату и только потом начать допрос!

"…Плавно увеличивается в размерах раз этак в двадцать. Тело разворачивается так, чтобы площадь поражения оказалась минимальной…"

"М-да. Вот уж раскорячило, так раскорячило, — посочувствовал я сам себе. В двадцать раз, это, конечно, в двадцать раз, но изначально-то стебелек был, наверное, не больше полутора сантиметров толщиной! А рой осколков — достаточно плотным! И раны от них, попавших в выступающие из "тени дерева" правый висок, левое колено, левое предплечье от локтя до кисти, правую сторону спины ближе к плечу и правую же ягодицу — это мизерная цена за спасение жизни. Пусть даже шрамы на всю жизнь останутся, но на жизнь же! — Славьтесь недоедание и суровые учителя! Канонного Крэбба такой взрыв превратил бы в лохмотья мяса и кожи!" — только сейчас, со стороны глядя на пролетающие впритирку к моему телу иглы, я, содрогаясь от запоздалого ужаса, осознал, какие ничтожные миллиметры отделяли меня от начала отбывания срока в пять тысяч лет призраком Хогвартса.

"…С кончика волшебной палочки слетает зеленый луч непростительного, чтобы впиться в лежащее на земле тело ведьмы…"

— Глупо, — неодобрительно произнесла Лестрейндж. — Раз уж ты решил ее взять живой, то теперь, после применения артефакта, она была совершенно беззащитна.

— Или не была. Так надежнее, — возразил я, пожав плечами. А подумал совсем другое. "Лю-ю-ди-и-и! Вы пасматрите-то, чиво удивительного-то на свете дееца?! Беллатрикс Лестрейндж выговаривает мне за применение авады! А что дальше? Уизли, ругающий за зачарование маггловских предметов? Тикнесс, неодобрительно качающий головой, узнав про нелояльность начальству? Волдеморт, попрекающий меня массовыми убийствами?.."

Ни разбирательство с магглом, ни подготовка "языка" к транспортировке внимание ведьмы не привлекли. Хвалили и Лестрейндж, и, тем более, Волдеморт, очень редко. Но отсутствие замечаний — это уже похвала. А ведь я немного гордился тем, что сделал все безупречно. Например, в правильном порядке работал с пленным: сначала его "выключил" и только потом снял заклинания.

Про жестокое обращение с безоружным тут не надо. Волшебная медицина "in being" накладывает свой отпечаток на ведение боевых действий. То, что у магглов — ранение как минимум средней тяжести, у волшебников — легкая, хоть и болезненная травма. Так что, как авроры при задержании совершенно не стесняются применять "условно боевые" заклинания, которые без последующего вмешательства зелий и чар оставят задержанного инвалидом на всю жизнь, так и у упивающихся, если иного не было оговорено особо, была традиция ломать при захвате руки-ноги. На своей шкуре ее вчера прочувствовал.

Что же касается снятия заклинаний, казалось бы, ну что тут можно сделать неправильного? Финита она финита и есть. Ан нет. Есть одна тонкость. Дело в том, что финитой снимаются сразу все без разбора чары, в том числе и обездвиживающие. То есть если об этом забыть, то, взмахнув палочкой, можно спелёнатого, как в кокон акромантула, языка разом освободить от всех парализующих его эффектов. Собственно, из-за этого большинство чар, начиная с люмоса, имеют только свою, отдельную формулу отмены.

"— Эх. Сам себя не похвалишь — никто не похвалит", — мысленно пожаловался я на жизнь.

"— Да? А, скажи-ка, кто тебя должен похвалить за то, что ты не заработал себе на ровном месте еще больше проблем? Мари? Белла? Томми? Может, Дамби? Кто из них, а? А-а-а! Я понял! Все разом, да?! По-моему, с инфантилизмом уже давным-давно пора было бы распрощаться!" — подкинул тему для размышления внутренний голос.

— А теперь, когда мы разобрали мелкие, вернемся к твоей самой большой ошибке, — вытащив меня из омута памяти, Лестрейндж в зародыше задушила начавшийся было очередной сеанс самокопания.

— М-м-м?

— Ты вообще в бой зачем полез? У тебя был приказ? Или ты хотел что-то заполучить у нападавших? Например, круциатус в жопу, которой ты думаешь? Почему ты сразу же, как услышал "ступефай", не использовал портключ? Именно для этого тебе его Повелитель и дал!

Я задумался. Серьезно задумался. "А действительно, почему?" Но потом вспомнил тренировки, вспомнил свои мысли в бою, точнее, полное их, как и положено у хорошо вымуштрованного оловянного солдатика, отсутствие и заменивший их алгоритм боевого режима "атака-защита-контратака-допрос", и ответ нашелся сам собой:

— Рефлекс. Вы меня учили совсем не тому, как удачнее драпать при первой же вспышке ступефая!

— Хм-м… — колдунья пристально на меня посмотрела, после чего встала и молча вышла из комнаты. Сказать ей, похоже, было нечего.