Охота на белого кролика (джен)

— Чем ты вообще думал?!

Джуди ходила туда-сюда по тротуару, не в силах остановиться на месте. Ник молча ждал, когда она выдохнется, но пока до этого было далеко.

— Зачем? Ник, ну зачем ты сказал про Смита? Ты всё испортил, Джонс готов был сотрудничать, он ещё столько всего нам не рассказал! Они накопали кучу информации про Роланда, он почти начал её нам выкладывать, и тут ты. Ник, ну ты же хитрый лис! Как ты мог вести себя так глупо? Ник! Скажи что-нибудь!

Ник пожал плечами. Минутный приступ раскаяния прошёл, теперь он снова чувствовал себя в своей тарелке.

— Кто ж знал, что Смит оставил тут о себе такую память. Я рассчитывал на откровенность в обмен на откровенность. Если ты немного успокоишься и здраво оценишь ту ситуацию…

— «Немного успокоишься»? — передразнила его Джуди. — Я не собираюсь выслушивать от тебя эту чушь! Ты, ты всё испортил, и теперь даже не хочешь это признать! Проходимец! Лгун! Хоть бы раз в жизни признал свою ошибку!

Ник почувствовал, что начинает закипать. В словах Джуди была доля правды, но терпеть такой тон он не собирался.

— Джуди, я вёл расследование. Это мой стиль работы. Если он тебе не нравится, может, тебе всё-таки лучше работать с другим напарником? Я не потерплю такого отношения!

— Ах вот как! Теперь ты хочешь определять наш стиль работы, ты хочешь быть главным! Из-за этого весь сыр-бор был, да? Ты из-за этого перестал со мной работать?

— Нет, не из-за этого! Но раз уж ты спросила — да, это тоже проблема! Ты думаешь, что знаешь всё на свете, хотя ты в этом городе до сих пор чужая. Ты никого не желаешь слушать!

— Зато ты привык, чтобы тебя все слушали! Ах, смотрите, это же сам Ник Вайлд, знаток всех притонов и тёмных подворотен в Зверополисе! Вот это я понимаю, важные знания! Неудивительно, что все бандиты тебя за своего принимают!

— Джуди, я…

— Нет, ты дослушай. Ты привык всегда быть главным, у тебя Финник был на побегушках, и на бедняге Бруно ты чуть не ездил. Думаешь, со мной этот фокус пройдёт? Так вот нет, не пройдёт!

Ник почувствовал слёзы в её голосе. В другой ситуации он бы сразу остановился и постарался её успокоить, но сейчас он был слишком разъярён, чтобы думать о последствиях своих слов.

— Да, Финник был моим помощником. Потому что он понимал, в чём я лучше него разбираюсь! А Бруно — профессионал, и он способен убрать свои амбиции на дальнюю полку ради общей цели! В отличие от кое-кого другого!

Наступила тишина. Ник увидел в глазах Джуди слёзы и испытал мгновенный укол совести, но было слишком поздно. Когда она заговорила, её голос дрожал и срывался, но в нём уже не было злости — только глубокая обида.

— Вот как, значит. Ну и отлично. Я найду Роланда сама. Без твоей помощи. Иди, торгуй своим мороженым, лис. И не появляйся больше в моей жизни. Никогда!

Джуди развернулась и зашагала по улице в сторону, плечи её сотрясались от едва сдерживаемых рыданий. Чуть не налетела на какого-то бурундука с огромными пакетами в лапах, и тот рефлекторно отпрыгнул в сторону, рассыпав содержимое своих пакетов по мостовой. Ник сделал робкий шаг ей вслед, прошептал:

— Морковка… Что я наделал.

Джуди уходила вдаль, не оглядываясь. Ник почувствовал, как подкашиваются лапы, и без сил сел прямо на мостовую, тупо глядя на катящиеся по тротуару помидоры и луковицы из рассыпавшихся пакетов. Рассерженный бурундук что-то бурчал себе под нос, собирая продукты обратно в пакет, а Ник неподвижно сидел на одном месте. Предательские слёзы подбирались к горлу, но глаза оставались сухими. Многолетняя привычка сдерживать свои настоящие эмоции не подвела его и в этот раз, и он просто сидел без движений и звуков, и только чувствовал, как лёгкий ветерок треплет мех на его ушах.

Ник шёл по улице, не разбирая дороги, задумчиво подбрасывая на ладони свой полицейский жетон. Жизнь снова показала ему резкий поворот. Он знал, что Джуди не отступит от своих слов, он обидел её слишком сильно. Поздно было жалеть о сказанном и прокручивать в голове варианты того, как ему на самом деле следовало вести тот разговор. Конец очередного этапа в жизни.

Чертовски короткого этапа, надо сказать. Учёба в полицейской академии заняла у него в итоге больше времени, чем реальная служба. Всего одно крупное раскрытое дело, три месяца стажа — и вот… Какой смысл оставаться здесь дальше?

Ник признался себе: смысл есть. Что бы там ни говорил Финник, он пошёл в полицию не только из-за Джуди. Где-то в глубине его души, под слоями врождённой скрытности и изворотливости, под любовью к колким розыгрышам и к модным галстукам, под десятками и сотнями мелочей, из которых состоял его характер — где-то там, на самом дне, всегда жила неистребимая тяга к справедливости. Много лет Ник закрывал на неё глаза, отказывал ей в праве на существование. Проворачивая очередную аферу, он чувствовал только упоение адреналином, да ещё удовольствие от хорошо проделанной работы.

Но, оказывается, всё это время внутри него шла невидимая борьба. Потому что когда Ник всё-таки решил принять предложение Джуди работать в полиции (в тот момент он и сам не до конца понимал, почему он соглашается), он вдруг почувствовал, что наконец-то делает что-то правильное. Как будто с него вдруг свалилась огромная тяжесть, к которой он так привык, что давно перестал замечать.

Поэтому смысл оставаться есть. Но… Каждый день видеть Джуди, работать в соседних кабинетах, и при этом знать, что между ними непреодолимая стена — этого он не вынесет. Нет. Есть и другие участки, другие отделы, где ему не будет напоминать о прошлом каждая мелочь.

Да, так он и поступит. Но сначала — сначала надо довести до конца дело о Роланде. Пусть Джуди его теперь ненавидит, но её всё ещё нужно защитить от этого жуткого Смита. А единственный способ сделать это — дать ему то, чего он хочет.

К тому же — внезапная мысль пришла ему в голову — Джуди на его месте никогда бы не отступила от начатого дела. Почему это для него так важно? Они больше не друзья и не напарники. И всё равно, эта причина казалась ему не менее важной, чем первая.

Ник решил отложить сеанс самокопания на потом. Решено. Он займётся Роландом. А что будет после этого… Если он воспользуется тем способом добыть информацию, о котором подумал в банке, то после этого у него будет такое количество проблем, что они займут его очень надолго.

Мемориальная тюрьма Зверополиса подавляла своим видом. Она была построена так, чтобы внушать почтение и страх, и архитекторы отлично справились со своей работой. «Я коп. Я имею право тут находиться.» — раз за разом повторял про себя Ник, но всё равно чувствовал, как близость этого здания заставляет шевелиться шерсть на макушке. Он столько лет прикладывал все силы, чтобы не попасть сюда, что теперь, когда ему нужно было войти, не мог заставить себя это сделать. Таксист за спиной взвизгнул шинами на развороте — тоже стремился убраться отсюда как можно быстрее. Ник решил, что дальше ждать бесполезно, надо просто собрать волю в кулак и пойти вперёд.

Предъявив дежурному носорогу на проходной свой жетон и удостоверение, Ник направился внутрь, к кабинету директора. Административное крыло было совсем не похоже на тюрьму, как он её себе представлял: окна без решёток, цветочки в горшках вдоль стен, за дверями — обычные рабочие кабинеты. Легко можно было себе представить, что Ник находится в каком-нибудь офисе средней руки. Единственное, что сразу бросалось в глаза — форма. Специфическая форма тюремной охраны на всех встречных: похожая на полицейскую, но различающаяся в мелочах. Немного другие погоны, эмблемы, цвет чуть темнее… Эта незначительная разница заставляла Ника ощущать себя чужаком сильнее, чем если бы на нём была гражданская одежда. Как будто бы он неудачно пытается замаскироваться под своего, но все вокруг сразу различают обман. Ник шёл по коридору, и ему казалось, что сейчас кто-нибудь крикнет: «Самозванец!», и охрана бросится на него и потащит в ближайшую пустую камеру… Ник понимал, что это абсурдно, что он имеет полное право здесь находиться, но ничего не мог с собой поделать. Старые страхи вдруг навалились на него, как мешок с песком, пригибая к земле, лишая сил.

Успокойся, Ник. Это просто стресс. Ты слишком сильно расстроился из-за Джуди, и теперь подсознание играет с тобой в игры. Не поддавайся. Ты тут главный. Ты управляешь ситуацией. Спокойно. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Ещё раз. Вдох. Выдох. Отлично. Теперь улыбнись. Всё в порядке.

— Вам помочь? Вы плохо выглядите.

Тигрица в форме со знаками различия старшего надзирателя остановилась рядом с Ником и теперь смотрела на него со смесью беспокойства и подозрительности. Внезапная вспышка неконтролируемой паники была такой сильной, что Ник чуть не вскрикнул. Он изо всех сил постарался успокоиться и взять себя в руки.

— Простите, боевые раны дают о себе знать. Вчера арестовывали одного волка в Тундратауне, он решил сопротивляться. Такая драка была! Крепкий тип попался. Ну, конечно, я его быстро скрутил…

Тигрица окинула фигуру Ника взглядом и скептически ухмыльнулась. Сама она, судя по виду, могла бы обезоружить и заковать в наручники целую банду волков, даже если бы при этом держала в одной лапе чашечку с кофе, и в процессе скорее всего не расплескала бы ни капли. В каждом её движении сквозили сила и непреодолимая уверенность в себе.

— Давайте-ка я Вас провожу. Мало ли, вдруг Вам опять станет нехорошо. Вы, собственно, куда направлялись?

— Спасибо, мисс, но я не думаю… Я иду к директору, наверное, нет смысла…

— А, это совсем рядом. Пойдёмте, я покажу дорогу.

Тигрица чувствительно ткнула его в спину, и Ник пошёл вперёд, внезапно осознав, что его лапы дрожат. Что происходит? Он теряет контроль? Никогда с ним такого не случалось. Как невовремя. Сосредоточиться. Просто идти вперёд. Ничего страшного пока не произошло.

Директором тюрьмы был пёс. Ньюф или мастифф, Ник плохо различал их породы. Он поднялся навстречу визитёру, указал ему на гостевое кресло.

— Добрый день, мистер… Вайлд, если не ошибаюсь? Дежурный на проходной сообщил мне о Вашем визите, но я не уверен, что он правильно назвал мне Вашу фамилию. У носорогов дикция не очень, Вы же понимаете. Вы не могли бы показать мне Ваши документы, чтобы я точно правильно Вас называл?

Хитрость была настолько очевидной, что Ник даже не улыбнулся. Но директор был в своём праве, охранять тюрьму от подозрительных лиц было его работой. Ник протянул директору удостоверение, тигрица за спиной засопела от напряжения, пытаясь разглядеть бумагу через плечо лиса. Пёс не обратил на это внимания, взял документ, придирчиво рассмотрел его под светом настольной лампы, потом включил компьютер и несколько минут вбивал туда данные. Ник терпеливо ждал. Охрана этой тюрьмы была легендой в его прежней жизни. Мошенники и авантюристы всех мастей вполголоса рассказывали друг другу за стаканом яблочного сидра истории о попытках побегов и о том, чем они всегда заканчивались. Никто и никогда не сбегал отсюда. Какими бы ни были хитрыми планы, какие бы дерзкие налёты ни совершали бандиты на эти стены, охрана тюрьмы всегда оставалась на высоте.

— Ну что ж, мистер Вайлд. Простите мою подозрительность, но Вы понимаете: такая работа. Вот Ваш документ, он в полном порядке. Итак, чем я могу Вам помочь?

— Спасибо, мистер…

— Нортон. Сэм Нортон. Вы пришли сюда, даже не узнав моего имени?

— Не было времени заранее всё разузнать и сообщить Вам о своём визите. Дело в том, что я веду одно важное расследование, и мне надо поговорить с одним из ваших заключённых.

— С кем же?

— Некто Виктор Спайкс. Осуждён за компьютерный взлом. Если не ошибаюсь, попал сюда около года назад.

Перед Ником вдруг возник мысленный образ Спайкса. Раньше он знал его под именем Призрак. Высокий худой олень, сильные очки, неряшливая майка вечно в каких-то грязных пятнах. Рога в паутине проводов, то тут, то там изолентой закреплены какие-то электронные устройства, всё время жужжащие и назойливо мигающие. Финник в своём циничном стиле называл его «мистер рождественская ёлка». Призрак брался за любые хакерские заказы, и однажды взломал компьютер мистера Бига по приказу конкурирующей семьи. Он умудрился оставить след, и ему очень повезло, что копы добрались до него первыми. Мистер Биг тогда назначил за голову Призрака приличную награду. Спайкс отлично знал, что в тот день, когда он выйдет из тюрьмы, он окажется на дне какого-нибудь неприметного пруда в Тундратауне, и Ник собирался на этом сыграть. Если Биг узнает об этом… Ладно. Будем решать проблемы по мере их появления.

— А, да. Есть такой. — Нортон уставился в монитор, читая с него личное дело заключённого. — Виктор Юджин Спайкс, номер триста девяносто шесть — ноль три. Крыло строгого режима.

Нортон задумчиво побарабанил когтями по столу.

— Вообще-то для заключённых строгого режима свидания разрешены только в отведённое время. И в обычной ситуации я сказал бы: приходите через два дня, с 11 до 12 часов, по предварительной записи. Но учитывая обстоятельства… Для полиции мы сделаем исключение.

Нортон внимательно посмотрел на тигрицу, всё это время стоявшую у дверей без единого движения.

— Мартинес, отведите нашего гостя в допросную камеру номер три. Я распоряжусь, чтобы Спайкса привели туда. У вас будет тридцать минут, мистер Вайлд. Надеюсь, Вам этого хватит. Простите, но по правилам я не могу дать Вам больше времени.

Ник встал, кивнул на прощание и направился к выходу. Он опять начал чувствовать себя странно. Зрение расфокусировалось, пятна на шкуре Мартинес напрыгивали друг на друга. Ник изо всех сил старался не споткнуться, когда тигрица открыла перед ним дверь.

Когда они шли по коридору из административного крыла тюрьмы в крыло строгого режима, зрение вдруг выкинуло с Ником новую шутку: всё вокруг теперь стало чётким, но чёрно-белым, как в старом кино. Это было даже по-своему забавно. Ник закрыл один глаз, потом другой. Чёрно-белые ворсинки меха на его лапе, чёрно-белые тени от ламп дневного света, чёрно-белая зебра угрюмо глядит на них из глубины камеры… Хотя она и так чёрно-белая, внезапные причуды зрения тут ни при чём.

Ник встряхнулся. Что бы с ним ни происходило, он займётся этим потом. Сходит к врачу, или просто как следует выспится. Сейчас перед ним стоит задача, и он должен выполнить её во что бы то ни стало.

Когда Ник входил в допросную камеру, зрение резко вернулось в норму. Ник сощурился. внезапный поток всевозможных красок подействовал на него, как щелчок по носу. Зелёные стены, синяя форма тигрицы, рыжий мех на собственном носу. Ник пощупал свой нос, чтобы убедиться, что тот всё ещё на месте, и с ним никаких дурацких фокусов не произошло. Нос был на месте, и Ник с удовольствием его почесал.

Почти всю допросную комнату занимал огромный пустой стол, с двух сторон от него стояло по большому стулу. Ник сел за ближайший стул и приготовился ждать. Стул был рассчитан на животных значительно крупнее лис, и над столом теперь были видны только его нос и уши. Хм, так вот как чувствует себя Джуди на совещаниях у комиссара…

Мысль о Джуди отозвалась в голове почти физической болью. Как же по-дурацки всё вышло. Неужели нельзя ничего исправить? А что, если…

Ник раздражённо взмахнул головой. Не сейчас. Нужно сосредоточиться на работе.

Дверь на противоположном конце комнаты лязгнула, открываясь, и охранник ввёл Спайкса. Олень выглядел плохо: ещё более худой, чем обычно, оранжевая роба заключённого висит мешком, рога исцарапаны, очки треснуты и перемотаны изолентой.

Спайкс сел на свободный стул и уставился на Ника исподлобья. Кажется, не узнал. Вот и отлично. Есть с чего начать.

Ник обернулся к тигрице, все ещё стоявшей около дверей.

— Пожалуйста, оставьте нас. Нам надо поговорить наедине.

Тигрица молча вздёрнула бровь, многозначительно поглядела на оленя. Он был больше Ника раза в три, и даже несмотря на худобу, выглядел опасным.

— Не волнуйтесь. Я же полицейский. Мы знаем, как обращаться с преступниками.

— Как угодно. Но в лазарет я Вас потом не потащу. Пойдёте сами. Если сможете, мистер Вайлд.

Последнее предложение она произнесла с особой издёвкой и вышла из комнаты, лязгнув металлом двери. С другой стороны комнаты раздался такой же лязг: второй охранник, по крайней мере, убрался молча.

Ник встал на стул, чтобы быть хоть немного выше, и постарался изобразить фирменный пристальный взгляд Буйволсона. Спайкс даже не моргнул.

— Мистер Спайкс, я хочу предложить Вам сделку.

— Засунь её себе под хвост, лисья морда. Я не работаю с копами.

— Даже если речь идёт о программе защиты свидетелей? Мистер Биг не сможет Вас найти, если Вы согласитесь сотрудничать.

— Этот — найдёт. И ещё раз, для тупых: я не работаю с копами. Убирайся и оставь меня в покое.

Спайкс отвернулся и уставился в стену, демонстрируя, что разговор закончен. Ник сглотнул. Пришла пора играть ва-банк.

Ник запрыгнул на стол и сделал несколько шагов к Спайксу. На столе остались грязные следы, но сейчас это беспокоило Ника меньше всего.

— Ты не помнишь меня, Призрак?

Олень снова повернулся к Нику, взглянул на него более внимательно, но по выражению его морды Ник понял: не узнал.

— Ник Вайлд. Приходил к тебе вместе с Финником, заказывал подделку лицензии на торговлю стройматериалами. Не помнишь? Мороженое «Лапочки-на-палочке», ну?

Когда Ник упомянул мороженое, Спайкс кивнул.

— Теперь узнал. И что?

— Посмотри на меня, Призрак. Посмотри внимательно. Ник Вайлд, авантюрист и мошенник — подался в копы? Ты серьёзно в это веришь?

— Ну, форма на тебе явно полицейская.

— Это маскарад. Хороший, не спорю. А документы так и вовсе — произведение искусства, комар носа не подточит. Даже директор этого клоповника ничего не заподозрил. Впечатляет, верно?

Теперь взгляд Спайкса изменился. Стал цепким, внимательным.

— Что ты здесь делаешь, Вайлд?

— Я могу тебя отсюда вытащить, Призрак. Устроить побег.

— Никто никогда отсюда не сбегал. Это невозможно.

— «Невозможно» — очень громкое слово, ты бы с ним поаккуратнее… Я могу это сделать. Ты ляжешь на дно, сам заметёшь следы. Когда Биг узнает, что ты сбежал, ты будешь уже далеко.

— Зачем тебе это? Чего ты хочешь?

— Помнишь, полтора года назад ты взял заказ на взлом главного компьютера налогового управления Зверополиса? Кто-то из твоих приятелей, помнится, смеялся тогда, что тебе выше головы не прыгнуть. Но ты сделал работу. Получил деньги.

Только вот штука в том, что это был не ты. Взлом осуществил другой хакер. Некто Роланд. Ты передал ему этот заказ, а значит, ты его знаешь. И мне позарез нужно с ним встретиться.

— Как ты узнал? А, дурацкий вопрос, ты всё равно не скажешь. Зачем тебе Роланд? Наслушался этих сказочек про заговор компьютеров? Знаешь, я тоже однажды сделал эту ошибку. Долго его искал, чтобы спросить, что такое Матрица.

Ник вдруг пошатнулся. Спайкс продолжал что-то говорить, но Ник уже его не слышал. Уши словно заложило ватой, всё поле зрения заполнили яркие зелёные вспышки, которые, кажется, начали складываться в какие-то символы и буквы. К горлу подкатила тошнота. Лапы подломились, Ник попытался опуститься на колено, но вместо этого упал навзничь. Краем глаза сквозь рой летящих зелёных букв он видел, что Спайкс что-то спрашивает, трясёт его за плечи, но он всё глубже и глубже погружался в беспамятство, или безумие, или смерть — чем бы ни была эта бешеная ядовито-зелёная карусель, и Нику только хотелось, чтобы это поскорее закончилось. Звон в ушах нарастал с каждой секундой, Ник больше не чувствовал собственного тела, он был бестелесным взглядом, мыслью, потоком зелёных букв в чёрной пустоте, абстрактной идеей, у которой уже не было содержания, только имя — Ник — которое нельзя было выпускать, надо держать изо всех сил, а он всё падал, падал, падал вниз в этом пространстве без направлений и ориентиров, время остановилось и свернулось кольцом, как змея, укусившая собственный хвост, и вдруг снова рванулось вперёд, зелёные буквы разлетелись во все стороны, как испуганные мотыльки, и наконец наступила тьма.

Ник медленно открыл глаза. Всё было странным. Всё было не так. Мир застилала розовая дымка, за которой ничего нельзя было разглядеть. Тело было словно набито ватой, лапы отказывались слушаться. Ник попытался пошевелиться, и каждое движение давалось с огромным трудом.

Внезапно Ник понял, что не чувствует своего хвоста. Лапы, морда, уши — всё это ощущалось чужим и непривычным, а вот хвоста он не чувствовал вообще. Ник осторожно протянул правую лапу за спину, и лапа вдруг наткнулась на что-то жёсткое, металлическое, какой-то провод или шланг. Ник сосредоточился, повернул голову вбок и скосил глаза. Сквозь розовую дымку (Ник вдруг понял: это жидкость, он плавает в ней, как креветка в супе) он увидел своё плечо. Его форма была неправильной, слишком круглой, слишком массивной, но самое главное — на нём не было меха. Плечо покрывала тонкая беззащитная кожа, как у кошек-сфинксов. Ник в панике дёрнул лапой, приблизил её к глазам. Вся лапа была чужой. Лишённой меха, вытянутой в странной пропорции, пальцы слишком длинные, вместо нормальных когтей — широкие прозрачные пластинки, хрупкие даже на вид. Из лапы торчало несколько массивных чёрных проводов, уходящих куда-то вниз.

Ника охватила паника. Что они сделали со мной? Что это за место? Где я? Что происходит? ЧТО СО МНОЙ?

Ник заметался, задёргался в разные стороны и вдруг чувствительно стукнулся лбом обо что-то твёрдое. Протянул вперёд непослушную лапу и нащупал пальцами холодную плоскость. Стекло. Я в стеклянном ящике, они бросили меня сюда, чтобы утопить в этой розовой жиже…

Ник рефлекторно задержал дыхание, и только теперь осознал: он всё это время дышал, он не задохнулся, что-то питает его кислородом. Ник протянул лапы к морде и нащупал кислородную маску. Пальцы вдруг замерли. Форма этой маски. Слишком гладкие углы. Она не могла бы на него налезть. Его нос. Где его нос?

Ник почувствовал, что парализован страхом, но пальцы жили своей, независимой жизнью. Они двигались сами, ощупывая морду, подтверждая то, что Ник и так уже понял, но всё ещё боялся осознать.

Носа не было. Не было и ушей. Вместо них по бокам головы торчали два каких-то нароста, покрытых жёсткими кожистыми складками. На голове не было меха, под пальцами ощущалась только голая кожа. Кошмарный сон. Это просто кошмарный сон, Ник. Ты спишь и видишь сон.

Но какая-то часть его сознания понимала, что он не спит. Всё было слишком реальным. Абсурдным, ни на что не похожим, но реальным. Ник медленно приблизил морду к стеклу и замер, увидев вдруг своё отражение.

Чудовище. И в то же время это был он сам. Черты искажены, исковерканы, как на картине сумасшедшего художника, но всё ещё узнаваемы. Цвет глаз, линия бровей… Ник моргнул, и отражение моргнуло в ответ. Это было уже слишком. Зрение затуманилось, поплыло, и Ник снова потерял сознание.

— Вайлд! Вайлд, очнись!

Ник почувствовал, что его трясут за плечо, и открыл глаза. Недавнее кошмарное воспоминание снова встало перед мысленным взглядом: стеклянный ящик с розовой жижей, жуткое чудовище в отражении… Ник в панике вскочил на задние лапы, но всё вокруг него снова было нормальным. Это снова была комната для допросов, на потолке едва слышно гудела люминесцентная лампа, олень в оранжевом комбинезоне глядел на него, широко раскрыв глаза от ужаса.

— Вайлд! Ты…

— Долго я был в отключке?

— В отключке? Подходящее слово. В отключке… Минут десять, может меньше. Дай мне ручку и блокнот.

Ник ещё не до конца пришёл в себя, поэтому безропотно передал Спайксу блокнот с ручкой, не думая о том, что делает. Ручка была та самая, ярко-оранжевая морковка со встроенным диктофоном. Обычно Ник старался не выпускать её из лап, но сейчас у него не было сил думать ещё и об этом.

Только заметив, что Спайкс пишет в блокноте какие-то цифры, Ник наконец постарался сосредоточиться на текущих делах.

— Что ты там пишешь?

— Номер телефона. По этому номеру тебе ответит Роланд или кто-то из его команды.

Спайкс поднял глаза от блокнота, посмотрел на Ника в упор.

— Теперь я понимаю, почему ты его ищешь. План с побегом отменяется. Скажи Роланду, что ты меня переубедил. Что я всё-таки хочу узнать, что такое Матрица. Всё остальное он сделает сам.

— Что? Что ты увидел?

— Спроси лучше, чего я НЕ увидел. Но ты всё равно не поверишь.

Спайкс дописал номер, протянул Нику ручку и блокнот.

— Теперь уходи. Они уже идут за тобой.

— Кто?

— Роланд мне на этот вопрос ответил так: когда ты их увидишь, ты их узнаешь. Вайлд, слушай меня внимательно, от этого зависит твоя жизнь. Позвони на этот номер немедленно, сразу же, как только выйдешь из этой комнаты. Можешь сколько угодно считать меня параноиком, но сейчас счёт идёт на секунды.

Ник сделал шаг назад, потом другой. Прямо у него в руках, на странице блокнота, была чистая победа, то, ради чего он пошёл на огромный риск, но почему-то сейчас его это не радовало. Это дело оказалось куда больше и масштабнее, чем он предполагал. И почему-то оно было связано лично с ним. Ник не сомневался, что его галлюцинации (если это были галлюцинации) не были случайностью. Что-то должно было произойти. Что-то уже происходило, прямо сейчас, в эту самую минуту.

Спайкс испытующе смотрел на него.

— Чего ты ждёшь, Вайлд? Не спи! Время! Время играет против тебя!

Ник встряхнулся. Он понятия не имел, из-за чего Призрак вдруг стал так паниковать, но решил, что рисковать нет смысла. Возможно, в его словах была некая доля правды.

Ник кивнул на прощание и вышел за дверь. За дверью никого не было: тигрица Мартинес, видимо, устала ждать и ушла по своим делам. Прекрасно. Обратную дорогу он легко найдёт и сам.

Ник вытащил из кармана телефон и стал набирать номер, сверяя каждую цифру с блокнотом. Это глупо, твердил он себе. Я не знаю, о чём с ним говорить, я ничего не успел продумать, это может всё испортить… Но испуганная морда Спайкса стояла перед глазами. «От этого зависит твоя жизнь». Он либо был великолепным актёром, либо действительно что-то знал.

Ник нажал вызов, приложил телефон к уху. Длинные гудки. Похоже, Роланд чем-то занят. Может, взламывает очередной компьютер. Может, смотрит кино или ест пиццу. А может, спит или вообще умер. В конце концов, прошло полгода с тех пор, как он чем-то себя проявил…

— Привет, Ник.

Это было так неожиданно, что Ник встал на месте, словно споткнулся. Голос в трубке был незнакомым, но он назвал его по имени. Ничего не спрашивая, ни в чём не сомневаясь.

— Слушай меня внимательно и не перебивай. Они уже в здании. Чтобы уйти отсюда живым, ты должен беспрекословно выполнять мои инструкции.

— Кто они? Кто ты такой?

— Ты знаешь, кто я такой. А вот кто они — ты можешь и сам посмотреть. Прямо перед тобой поворот коридора. Выгляни из-за него. Медленно. Он сейчас смотрит в другую сторону.

Ник облизнул пересохшие губы. Что бы ни происходило сейчас, у этого должно быть объяснение. Но сейчас его нет. Действовать вслепую. Как раньше, в старые времена. В таких ситуациях нужно доверять инстинктам.

И инстинкт говорил: прислушайся к этому голосу в телефонной трубке. Делай, как он советует.

Ник осторожно, медленно выглянул из-за поворота. Спайкс не соврал, когда сказал «когда ты их увидишь, ты их узнаешь». Ник действительно узнал.

Боком к нему, глядя куда-то в сторону, на перекрёстке коридоров стоял агент Смит. В лапах он сжимал огромный пороховой пистолет.

Ник отшатнулся назад и громко выдохнул воздух сквозь зубы. Появление Смита было жутким, но, если как следует подумать, неудивительным. Смит был замешан в этой истории с самого начала.

Но вот пороховое оружие! Оно сразу поднимало игру на новый уровень. Даже медведи мистера Бига не пользовались этими чудовищами, полагаясь на физическую силу и слоновий транквилизатор. Штурмовым отрядам полиции выдавали электрошокеры и водомёты. У национальной гвардии был горчичный газ и пневматические ружья с резиновыми пулями.

Пороховым оружием пользовались только те, кому нечего было терять. Поставленное вне закона много лет назад, оно всё ещё производилось крошечными партиями на подпольных фабриках, и его можно было достать на чёрном рынке Зверополиса, но Ник всегда недоумевал: зачем? Зачем кому-то может понадобиться ставить убийства на конвейер? Похоже, Смит был из тех, кто знает ответ. И Ник меньше всего на свете хотел сейчас его услышать.

— Развернись. Считай двери с левой стороны. Войди в третью по счёту камеру.

— Но все решётки закрыты!

— Уже нет. Делай, как я сказал.

Ник развернулся и побежал по коридору, физически чувствуя, насколько уязвима его спина.

Третья дверь слева открылась, когда он к ней приблизился. Мигнул зелёным магнитный замок. Кем бы ни был этот Роланд, но своё дело он знал отлично.

— Койка справа. Над ней висит плакат с певицей Газелль. Сорви его.

Ник сделал, как требовал голос, и задохнулся от изумления: под плакатом была здоровенная дырка в бетонной стене, уходящая куда-то в темноту.

— Ныряй в дырку. Лапами вперёд, падать высоко.

Ник оглянулся — никого — и прыгнул вперёд, сгруппировавшись и инстинктивно прижав уши к затылку.

Дыра уходила вертикально вниз — интересно, как неведомый заключённый проделал её, ему же надо было каждый день возвращаться в камеру?

Приземлившись в облаке пыли, Ник перекатился вперёд и вскочил на задние лапы. Никого. На полу — выбитая в падении вентиляционная решётка. Вот почему дыра шла вертикально вниз, неизвестный беглец проделал только небольшое отверстие, всё остальное — это обычная система тюремной вентиляции! Ник ухмыльнулся. Древний спор архитекторов: делать ли вентиляционные каналы достаточно маленькими, чтобы ни один нарушитель не мог по ним пролезть. Каждый год они поднимают этот спор в газетах, и каждый раз ничего не могут решить. Если делать трубу такой маленькой, чтобы там не могла пролезть мышь, воздуха в ней не хватит не то, что бегемоту — даже обычной корове станет нечем дышать… Благослови Провидение коров, особенно тех, что работают в городской мэрии!

Ник вдруг понял, что сжимает телефон в лапе, и что бы там ни говорил Роланд — он его не слышит. Он торопливо прижал телефон к уху.

— Наконец-то. Иди вперёд. Через две комнаты направо — выход на служебную парковку. Там полно народа. Постарайся выглядеть естественно.

Ник пошёл вперёд по коридору, торопливо стряхивая пыль с мундира. Дежурное освещение было тусклым, но даже при таком свете было видно, что прыжок через вентиляцию не прошёл бесследно. Ник остановился, пытаясь очистить рукав, потом решил, что скорость сейчас важнее внешнего вида. Если Смит идёт за ним следом, лучше не терять времени на ерунду.

Ник повернул дверную ручку, и мгновенно ослеп от фар многочисленных машин.

— Прыгай вперёд и направо! Живо!

Нику некогда было рассуждать. Он прыгнул, вложив в этот прыжок весь остаток сил, и в то место, где он только что стоял, на полном ходу въехал пикап с надписью «дорожная служба» на боку. Ник успел заметить гиену в чёрном костюме на рулём. Это был не Смит, но он был настолько похож, что их можно было бы принять за братьев. Такой же чёрный костюм, очки, безэмоциональная морда…

Ник бросился к кабине пикапа. Какое бы безумие ни происходило с окружающим миром, он оставался полицейским. На его глазах произошла авария, водитель нуждался в помощи…

За рулём никого не было. Ник моргнул и тряхнул головой, чтобы убедиться, что это не сон. Пикап был разбит в хлам, никакой надежды на ремонт, и за рулём никого не было. Ни гиены в чёрном костюме, ни кого бы то ни было ещё.

Где-то за спиной грохнул выстрел. Ник сразу узнал звук порохового оружия. В полицейской академии их учили отличать его от любых других громких звуков. Остатки бокового стекла пикапа перед его мордой разлетелись водопадом осколков.

Ник рефлекторно упал на пол и перекатился вбок, пытаясь разглядеть, что происходит. Множество животных разбегались в разные стороны, парковка была залита светом. Одиночная фигура шагала к Нику откуда-то издалека, неторопливо, как будто играя в кошки-мышки. Резкие лучи фар с разных сторон подчёркивали неправильную форму чёрных очков, и фалды пиджака отбрасывали длинные причудливые тени.

— Я недооценил Вас, мистер Вайлд! Признаю, это моя ошибка!

Грохнул очередной выстрел, дверь пикапа прямо над головой Ника прогнулась внутрь, будто в неё ударил огромный невидимый кулак.

— А я редко признаю свои ошибки, поверьте мне! Надо же, Вы нашли Роланда! Даже не так: Вы с Роландом нашли друг друга!

Снова грохнул выстрел, но Ник уже был далеко. Он крался вдоль ряда машин, надеясь оставаться незаметным, и выстрел раздробил штукатурку у него надо головой, осыпав его с ног до головы слоем цементной пыли. Опять… Ну что за день.

— Даже жаль, что придётся Вас убить. Но Вы видели слишком много.

Ник, на секунду обернувшись, вдруг увидел, как от бетонной колонны отделилась стремительная тень.

— А ну стоять! Бросить оружие на пол!

Ник узнал Рамирес — ту самую тигрицу, которая водила его по тюрьме. В лапах её был электрошоковый пистолет, и дуло смотрело Смиту точно в висок.

Смит повернулся в её сторону. Задумчиво склонил голову набок.

— Неразумные дети. Вас ещё так многому предстоит научить…

Дальнейшее разглядеть было сложно. Смит взлетел к потолку, как будто гравитация не имела над ним никакой власти. Рамирес выстрелила, провода электродов под воздействием сжатого воздуха вылетели из креплений на дуле пистолета и слепо уткнулись в бетонную стену напротив, породив вспышку эффектных фиолетовых искр. В следующее мгновение Смит был уже за спиной Рамирес, он взмахнул лапой, и удар его был настолько силён, что тигрица пролетела всю парковку вдоль, упав на пол только у самой стены.

Она тут же вскочила на задние лапы, встала в безупречную боевую стойку, выпущенные когти были отчётливо видны даже отсюда.

— Иди-ка сюда, красавчик. Покажи, на что ты способен!

Смит направился в её сторону. Он шёл неторопливо, играючи, пистолет он держал в опущенной лапе, как будто вообще забыл о существовании Ника.

Ник решил этим воспользоваться. Пусть Смит отвлечётся на Рамирес, будем надеяться, они займут друг друга надолго. Надо выбираться отсюда.

Ник бросился к выезду с парковки и вдруг замер. На выезде, прямо под поднятым шлагбаумом, стояли три фигуры, похожие друг на друга, как магазинные манекены. Одинаковые костюмы и галстуки, одинаковые очки, одинаковые пистолеты в лапах. Агенты. Смит пришёл сюда не один. Та гиена за рулём пикапа — это была не галлюцинация.

Ник вдруг снова вспомнил про телефон. С того момента, как грянул первый выстрел, он держал его в опущенной лапе, в ушах всё равно слишком сильно звенело эхо. Похоже, снова пришло время им воспользоваться.

— Роланд! Что мне делать?

— Направо. Мимо большого жёлтого фургона, через парковку — к противоположной стене.

— Они меня увидят.

— Доверься мне. Закрой глаза и беги!

Ник побежал, встав на все четыре лапы. Телефон был прижат к уху, и из-за этого правая передняя лапа не работала во всю мощь, фиксируя плечо, но это была неизбежная жертва.

Ник закрыл глаза, как требовал его собеседник, надеясь, что в этой инструкции есть хоть какой-то смысл. Каждое мгновение Ник ждал, что налетит лбом на машину или на бетонную колонну, и на этом его приключения закончатся навсегда.

Откуда-то сбоку раздался громкий неприятный стрёкот. Закрытые веки вспыхнули красным — значит, снаружи какой-то очень яркий источник света только что залил парковку. Будем надеяться, это ослепило агентов у входа…

— Стой. Теперь направо. Можешь открыть глаза.

Ник послушно распахнул глаза. В них плясали солнечные зайчики — даже сквозь веки световой удар был слишком силён.

— Что ты сделал?

— Полицейская камера над въездом на парковку. Там есть вспышка. Она только что выдала триста импульсов за две секунды. Даже агентов должно задержать.

Теперь налево. Видишь дверь с надписью «аварийное убежище»? Взломай её.

— Чем? У меня нет отмычек!

— Выбей её. Выломай. Как угодно, выход в той стороне!

Ник мысленно пообещал Роланду в ответ самый мерзкий из его фирменных розыгрышей. Сейчас было не время и не место для подобных советов, у Ника были пустые руки, а за ним гналась толпа сумасшедших агентов с запрещённым оружием, и вообще день был не самый удачный… Ник втянул воздух сквозь сжатые зубы. Оглянулся. Рядом на стене висел пожарный щит. Лопата, лом… Топор. Топор!

Ник схватил топор со щита, не смея оглянуться. Где-то за его спиной агенты приходили в себя после яростной вспышки, в его распоряжении было всего несколько секунд. Ник торопливо засунул телефон в карман, взмахнул топором, ударил раз, другой, и дверь послушно слетела с петель, роняя щепки на бетонный пол. Ник рванул вперёд, в темноту, на ходу вытаскивая телефон обратно и прикладывая его к уху.

— Что дальше?

— Прямо перед тобой стоит стол. На нём — старый телефон аварийной связи. Сейчас он зазвонит. Сними трубку.

— Что? Что насчёт агентов, они сейчас будут здесь?

— Просто сними трубку, Ник. Доверься мне. Я объясню, что делать дальше. Сделай это!

Глаза Ника уже перестроились на ночное зрение. Есть определённые преимущества в том, чтобы быть лисой. Теперь он видел всю комнату: полки, забитые канистрами с водой и консервными банками, деревянные ящики, перетянутые тонкими стальными полосами, большой стол, стоящий у противоположного конца комнаты. Ага, прямо перед тобой. Как бы не так.

Телефонный аппарат древнего вида, стоящий на столе, вдруг начал звонить. Что бы это ни было, это не могло быть настолько срочно. Ник в панике оглянулся вокруг. Выхода не было. Это был тупик. Вентиляционные отверстия слишком маленькие, дверей и окон нет. Конечно, это же аварийное убежище, откуда тут окна.

Ник обернулся. В дверном проёме стоял агент. В режиме ночного зрения он казался сплошным чёрным силуэтом на фоне яркого белого сияния. Фары машин на парковке подсвечивали его сзади, создавая эффект театрального софита. Агент заговорил, и Ник сразу узнал его по голосу. Смит.

— Обидно, не так ли, мистер Вайлд? Погибнуть, даже не узнав, ради чего. Без всякой пользы.

Я Вас обрадую. Вы принесёте большую пользу. Я наконец-то поймаю Роланда. Матрица будет лишена недостатков её прежних… воплощений.

Ник не видел этого, но чувствовал: на губах Смита появилась улыбка. Видимо, она слишком явно проявилась в его голосе.

— Даже жаль, что это было так просто. Всего два года поисков. Морфеус был гораздо более сильным противником.

Чёрная тень вытянула вперёд лапу с пистолетом. Ник понимал, что он сейчас как на ладони, рефлекторно сжался от ужаса и закрыл глаза.

Прошла секунда. Ник был всё ещё жив. Не было ни грохота выстрела, ни боли, ни внезапной слабости, которую обещала полицейская методичка по огнестрельным ранениям. Ник понял, что что-то пошло не так, открыл глаза и взглянул на Смита.

Агент лежал на земле поперёк прохода, его модный дорогой пиджак на спине был весь утыкан дротиками транквилизатора. Зрение Ника вернулось в нормальный режим, и он снова мог различать цвета. Оперение дротиков было ярко-оранжевым, и казалось, что перед Ником просто причудливая цветочная клумба, которую кому-то пришло в голову оформить в виде распластанной звериной фигуры.

Парковку перегораживал сплошной ряд штурмовых щитов. Охранники тюрьмы были неотличимы друг от друга под глухими шлемами тяжёлой брони для подавления беспорядков. Десяток транквилизаторных ружей смотрел сейчас прямо на Ника. Где-то вдалеке завывала сирена.

Один из охранников вышел вперёд, и Ник даже под шлемом сразу узнал мастиффа Сэма Нортона, директора тюрьмы.

— Никто не приходит в мою тюрьму с оружием. Никто не стреляет в моей тюрьме без моего разрешения. Никто. Вайлд, выходите оттуда. Медленно. Держите лапы на виду. И заткните этот проклятый телефон, он действует мне на нервы.

Медленно, осторожно, стараясь не делать резких движений, Ник подошёл к столику. В воздухе остро пахло порохом и транквилизатором, тошнота подкатывала к горлу, и вся неимоверная тяжесть этого безумного идиотского дня вдруг накатила на него, как морская волна. Ник понимал, что не способен сейчас адекватно реагировать на окружающий мир. Только что его жизнь спасло самое настоящее чудо, но всё, что Ник чувствовал по этому поводу — это неимоверную усталость. Хотелось просто упасть и закрыть глаза, чтобы этот день наконец закончился, а вместе с ним — всё то сюрреалистичное безумие, которое он принёс с собой.

Телефон продолжал трезвонить, не прекращая. Ник протянул лапу и снял трубку. Мир вдруг замер, потом мигнул зелёной вспышкой. Ник даже успел различить знакомое полотно цифр и букв перед глазами — опять это происходит? О нет… Но этот странный эффект закончился едва ли не раньше, чем начался, и Ник вдруг понял, что стоит с телефонной трубкой в лапах посреди огромного пустого помещения, в окнах сияют звёзды, и вместо тошнотворных запахов недавней перестрелки воздух пахнет пылью и свежей листвой.

Высокий белый кролик в длинном чёрном пальто и тонких перчатках подошёл к Нику и нажал на рычаг старого телефонного автомата, висящего прямо перед ним на бетонной стене. Ник вдруг понял, что трубка, которую он держит в лапах, связана с этим автоматом гибким проводом, и сейчас из трубки слышны только короткие гудки.

Кролик повернулся к Нику, пристально посмотрел ему в глаза.

— Меня зовут Роланд. Здравствуй, Ник.