Перекресток (гет)

Глава 1. Летние шутки.

Глава 1. Летние шутки

* * *

— Скорпиус, вот ты где…

Он поднял глаза на отца, который нарушил тишину веранды, где парень сидел после обеда, ожидая назначенное для встречи с Луизой время. Скорпиус не стал вставать с перил — ему было лень двигаться: солнце припекало, с моря доносился шум волн. Каникулы вообще расслабляли…

— Что это на тебе?— чуть брезгливо спросил отец, подходя к нему и глядя на серый платок с вензелем Малфоев, который Скорпиус повязал на голове.

— Что это?— парень не стал отвечать на вопрос отца, кивнув на конверт в руке Драко. Судя по всему, письмо.

— Твои результаты СОВ,— старший Малфой протянул уже распечатанный конверт сыну. Выглядел он при этом довольным и даже гордым.— Ты заслужил награду…

— А что, на письме стояло твое имя?— парень взял свой табель и стал изучать отметки.

— Твое.

— Тогда я не понимаю, почему оно уже открыто,— холодно заметил Скорпиус, дернув уголком губ: он получил девять СОВ, из них три «превосходно» (по Нумерологии. Заклинаниям и Зельеварению) и четыре «выше ожидаемого» (по Защите, Трансфигурации, Травологии и Астрономии). «Удовлетворительно» по Истории Магии и Прорицаниям было ожидаемо, потому что на первом он не очень-то старался, а на втором городил такую чушь, что сама Трелони бы позавидовала.

— Скорпиус, сними это, пожалуйста,— на веранде появилась мама, в летнем кремовом костюме, с безупречным макияжем и прической. Только Астерия, насколько знал ее сын, могла так чудесно выглядеть все семь дней в неделю.

Он пожал плечами и стянул с головы платок.

— Ты чудесно выглядишь, мама.

— Спасибо, дорогой,— она улыбнулась, подошла к нему и поцеловала в висок, погладив по голове. Скорпиус едва сдержался, чтобы не отпрянуть и не поморщиться от непривычной ласки.

— Итак, ты заслужил подарок,— снова заговорил отец, когда мама подошла к нему и встала рядом,— и у нас уже есть один. Завтра мы приглашены на Бал Масок. Надеюсь, ты понимаешь, какая это честь? Поэтому утром мы поедем на Фламель-Авеню, чтобы купить мантии и маски.

Отец кивнул им и стремительно пошел прочь, распрямив плечи. Скорпиусу даже показалось, что от гордости Драко стал выше ростом. Черт, Бал Масок…

— Мама, а обязательно туда идти?

Астерия прислонилась к перилам, глядя на сына:

— Скорпиус, ты же знаешь, как давно и как сильно твой отец хотел вернуть честное имя нашей семье. Ты помнишь, как страдал твой дед, когда Малфои оказались в опале в чистокровном обществе,— мама смотрела прямо на него, не позволяя отвести взгляд.— Приглашение на Бал Масок — это огромный успех твоего отца, это признание, это прощение. Там будут высшие слои магического общества. И отец хочет разделить свой триумф с тобой. Ведь ради тебя он так старается…

— Мама, кого ты обманываешь?— усмехнулся парень, спрыгивая с перил.— Старался он исключительно для себя, чтобы очистить свою совесть. Ну, и свою репутацию Пожирателя…

— Скорпиус!— одернула его Астерия, выпрямляясь.— Ты не можешь быть таким жестоким к своему отцу!

— А в чем жестокость?— он холодно улыбался, засунув руки в карманы, словно бросая вызов родителям.— Он добился того, чего хотел, но почему-то назвал это моим подарком. А меня он спросил, нужен ли мне этот подарок? На моем лице, что, написано, что я просто мечтаю провести вечер в вычурной светской толпе и говорить пустые фразы?

— Скорпиус,— голос мамы был полон льда,— ты пойдешь на этот бал, потому что так хочет отец. Потому что все мы должны этого хотеть. На Балу Масок происходит представление обществу совершеннолетних волшебников, наследников чистокровных семей, и в следующем году ты там будешь одним из главных действующих лиц. Поэтому завтра ты туда пойдешь и поможешь отцу показать всем, что Малфои…

— Ой, мама, не продолжай,— устало попросил парень, перепрыгнул через перила и приземлился на траву, поднимая лицо к веранде.— Я не актер вашего спектакля, прости… И все эти рекламные акции мне надоели. А теперь — извини, я опаздываю…

Он повернулся и поспешил по газону к воротам, потом на дорожку, которая привела его прямо на пляж. Парень огляделся и увидел свободный шезлонг.

— Привет,— Луиза нагнала его на полпути.— Что с тобой?

Малфой даже поморщился, понимая, что не смог справиться с лицом. Он улыбнулся и помог девушке сесть.

— Сгорел,— пошутил он.— А ты чего такая счастливая?

— Завтра Бал Масок!

Скорпиус подавил стон, спрятав его за чуть удивленным выражением лица:

— Ты туда идешь?

— Конечно! Мне же семнадцать, это мой первый настоящий бал!— Луиза с трудом, кажется, удерживалась от того, чтобы не запрыгать от счастья.— Кстати, ты ведь тоже идешь, разве нет? Папа сказал, что ваша семья в числе приглашенных…

— Вообще-то я собирался отказаться от такого удовольствия,— Малфой сел рядом с Луизой.— Что я там забыл?

— Ты что!— она схватила его за руки.— Там будет молодежь со всей Европы! Там здорово! Девчонки будут стремиться уединиться с парнями, которые им нравятся, а родители будут стараться этого не допустить!

— Погоди, ну-ка поподробнее…

— Ну, есть такая примета: если на Балу Масок тебя поцелует мальчик, который тебе нравится, значит, тебя ждет успех,— Луиза чуть покраснела, опустив взгляд.— Будет жаль, если ты не пойдешь… Я почему-то была уверена, что ты обрадуешься. Гретта рассказывала, что вы с Джеймсом любите балы…

— А что еще рассказывала Гретта?— усмехнулся Скорпиус, понимая, что, в принципе, Бал Масок стоит посетить. Что он теряет? Если не понравится, он легко сможет скрыться. Жаль, что Поттера не будет…

— Она много рассказывала — и о вас, и о Хогвартсе,— улыбнулась Луиза.— Так ты пойдешь?

— Я подумаю,— пожал плечами Малфой, поднимаясь и подавая девушке руку.— Пойдем, погуляем?

* * *

Он спал, улыбаясь во сне веселому черному псу, который резвился на зеленом склоне, прыгая через лежащих оленя и волка. Луна была яркой-яркой, ветер шевелил шерсть на собаке, и Джеймс даже чувствовал, как шевелятся волосы на затылке.

— Джим…

— Нет меня,— не просыпаясь, пробормотал парень. Пес еще был очень реален, синие глаза смеялись, глядя на него.

— Джеймс, проснись.

— Нет.

— Там сова прилетела из Хогвартса. Наверное, с результатами СОВ.

— Ну и ладно,— ночные гости стали растворяться вместе со сном, и Джеймс начинал злиться, что ему опять не дали поспать.

— Тогда я посмотрю, ладно?— в голосе Лили была улыбка, но брат от этого только сильнее зажмурил глаза.

— Смотри.

— Нет, я посмотрю!— донесся откуда-то от дверей веселый голос Альбуса Северуса, а потом — топот босых ног в коридоре.

Этого Джеймс точно не мог вынести. Он резко сел на кровати, потом спрыгнул на пол и кинулся за младшим братом. Он настиг Ала на лестнице, притормозил, схватив за шиворот пижамы, а сам влетел в гостиную.

— Что за гонки?— отец поднял глаза от газеты, которую читал в кресле.

Джеймс стал оглядывать комнату, ища вышеупомянутую сову, но никакой птицы в комнате не было.

— Что-то потерял?— Гарри отложил газету на столик и посмотрел на Лили, которая спустилась вслед за братьями.

— И где мое письмо?— уже начиная что-то подозревать, спросил парень.

— Какое письмо?— спросила, смеясь, Лили, осторожно обходя Джеймса.

— Ах, так?! Пошутили, значит?! Ну, я вас сейчас…

Сестра забежала за кресло и обняла отца за шею:

— Папочка, спаси меня от него.

Гарри тоже рассмеялся, глядя на чуть злого Джеймса.

— Пошутили, гиппогриф вас!— буркнул парень, разворачиваясь и натыкаясь на младшего брата, который лопал конфету на палочке.— Значит, и ты туда же, да, лохматый коротконожка?!

Ал взвизгнул, подпрыгнул, нырнул под руки Джеймса и плюхнулся с разбегу на отца.

— Сговорились?! Ну, и лукотрус с вами!— парень развернулся и потопал в свою комнату, злясь на все свое сумасшедшее семейство.

— Джим!— донеслось сзади, но он только хлопнул сердито дверью, подобрал с пола одеяло и улегся обратно в теплую постель, накрывшись с головой.

Через несколько минут он услышал, как дверь отворилась.

— Джеймс,— но даже мягкий голос мамы не заставил его вылезти из-под одеяла.— Они пошутили. Вот твое письмо… Я положу на столик, ладно?— мама подождала немного, но, когда он не ответил, добавила:— Мы с Лили и Алом собираемся в гости к Уизли, если хочешь пойти с нами, поднимайся и иди завтракать.

Джеймс промолчал. Он слышал, как мама вышла из комнаты, и лишь потом сел на постели, сверля взглядом конверт с зелеными чернилами. Протянул руку и взял его двумя пальцами, словно это была Вопилка, готовая вот-вот взорваться.

— Что ж…— он глубоко вздохнул и распечатал конверт, доставая свой табель. Он пробежал глазами по отметкам и плюхнулся на подушку, блаженно улыбаясь. Интересно, а сколько СОВ получил Малфой?

Тут же в голову Джеймса пришла интересная мысль. Пошутили они? Хорошо, он тоже умеет шутить. Парень встал с кровати, достал из ящика стола одну из подаренных Малфоем на день рождения лже-обложек и приложил ее к своему табелю. Потом нашел в свалке на столе ножницы, подрезал, чтобы новый табель был похож на настоящий, и достал из набора «Юный проказник» (подарок дяди Джорджа на Рождество еще на третьем курсе) ластик, не оставлявший следов чернил. Правда, от ластика почти ничего уже не осталось, и Джеймс берег его на всякий случай, но разве это не тот случай?

Быстро подправив свои отметки (Джеймс подумал, что пусть они будут хуже, чтобы потом родные обрадовались, чем лучше, чтобы они потом расстроились, узнав правду), он убрал в карман штанов настоящий табель, натянул футболку и пошел вниз.

Поттеры завтракали и встретили его улыбками. Мама обернулась от плиты, держа в руке полотенце. Все смотрели на него, ожидая.

Джеймс с усмешкой протянул Лили поддельный свиток, шлепнув по ладони Ала, который пытался перехватить пергамент.

— Лапы убери, они у тебя в шоколаде…

— Лили, читай вслух,— попросила мама, глядя на дочь. Джеймс подошел к стойке, чтобы налить себе чая. Уголком глаз он видел, как погасла улыбка сестры, она чуть побледнела.— Лили!

— Астрономия: слабо. Заклинания: слабо. Защита от Темных Искусств: удовлетворительно. Зельеварение: слабо. История Магии: отвратительно. Прорицания,— сестра сделала паузу,— превосходно. Травология: удовлетворительно. Трансфигурация: отвратительно. Уход за магическими существами: слабо…

В кухне воцарилась тишина, и Джеймс постарался скрыть улыбку. Он повернулся к семье и успел поймать растерянный взгляд Лили и грусть на лице мамы. Альбус, кажется, был готов зареветь, причем не из-за оценок брата (что он в этом понимал, короткое недоразумение?), а из-за мамы и сестры. Только вот папа невозмутимо продолжал пить чай, чуть улыбаясь.

Ну, вот, все испортил! Мама, взглянув на отца, кажется, что-то поняла, и повернулась к Джеймсу, чуть сердито посмотрев на него.

— По-твоему, это смешно?

— Папа!— возмутился парень, не обратив внимания на легкий гнев матери.— Ты бы мог хотя бы сделать вид, что не узнал о моих отметках раньше меня?!

— Я не узнавал о твоих отметках,— рассмеялся Гарри, забирая у дочери поддельный свиток и изучая его.— Ты забыл, что я работаю в Министерстве? Еще неделю назад я встретил профессора Джерома, и он спросил, знаю ли я, что в Хогвартсе учится мой однофамилец, очень на меня похожий…

Лили и Джинни недоуменно посмотрели на Джеймса, а парень хмыкнул, садясь напротив отца и ставя перед собой чашку.

— Однофамилец?— мама вопросительно посмотрела на него, но Джим лишь пожал плечами.

— Так вот профессор рассказал мне, как превосходно быстро и прекрасно этот Поттер владеет заклинанием Петрификус. Джером смеялся, рассказывая, как студент наложил на него заклятие — он даже выдохнуть не успел,— усмехнулся отец, отставляя свой чай и подмигивая жене.

— Та наложил заклинание на экзаменатора?— в ужасе спросила Лили, поднося ладошку ко рту. Альбус подавился хлопьями, и мама поспешила ему помочь.

— Так что у тебя на самом деле по Защите?— спросил Гарри, подавая Джинни полотенце, чтобы вытереть Ала.

Джеймс хмыкнул и протянул отцу настоящий табель, надеясь, что теперь ему дадут поесть.

— Папа!— попросила Лили, и тот отдал ей свиток, наливая в стакан Ала еще молока, пока Джинни вытирала со стола опрокинутые хлопья.— Итак,— улыбнулась сестра,— дубль два. Астрономия: слабо. Заклинания: выше ожидаемого. Защита от Темных Искусств: превосходно. Зельеварение: выше ожидаемого. История Магии: превосходно. Прорицания: отвратительно. Травология: выше ожидаемого. Трансфигурация: выше ожидаемого. Уход за магическими существами: превосходно.

— Джеймс!— мама обняла его и поцеловала в макушку, отчего он даже покраснел.— Какой же ты молодец! Семь СОВ! Целых три «П»!

— Но я провалил Прорицания,— грустно проговорил парень, намазывая себе тост.— Жить не хочется…

Родители и Лили рассмеялись, Альбус с ними (наверное, за компанию). Младший брат опять подавился, и мама кинулась спасать это недоразумение, напоминая, что нельзя смеяться с набитым ртом.

— Думаю, ты заслужил подарок,— Джинни улыбнулась сыну.— Что бы ты хотел?

— Можно, я не пойду в гости к Уизли, а лучше прогуляюсь?

— Малфой вернулся?— тут же спросила Лили.

— Почему сразу Малфой?

— Потому что гуляешь ты только с ним,— напомнила сестра, вставая из-за стола.

— Хорошо, иди,— отец тоже поднялся и достал из кармана мешочек с деньгами.— Держи, купи себе что-нибудь. Все, я на работу.

Гарри поцеловал в макушку Лили, и мама пошла его провожать.

— Привет профессору Джерому!— крикнул вслед родителям Джеймс и накинулся на бутерброды.

* * *

Когда они всей семьей вошли в освещенный сотнями, если не тысячами, свечей зал, то Скорпиус мог бы уже в миллионный раз пожалеть о том, что согласился принять в этой акции участие. Но, поскольку Малфои никогда и ни о чем не жалеют, он просто принял происходящее как неизбежное: смело шагнул к столику с бокалами и подал матери вино. Она кивнула и опустила на глаза маску, взглядом приказывая ему сделать то же самое.

Скорпиус усмехнулся и через миг растворился в пестрой толпе, совершенно не собираясь играть по чьим-то правилам. Он пришел развлекаться. Парень надел серебристую полумаску, скрывавшую половину его бледного лица, накинул на голову капюшон черной парадной мантии (с серебряной вышивкой) и тут же нашел еще один столик с вином.

Вокруг небольшими группами стояли волшебники и волшебницы, в основном молодежь. Малфой со смешком заметил, что рядом с девушками обязательно стоял мужчина (отец или брат, скорее всего). На некоторых молодых гостях поверх мантии был надет вензель на цепочке, наверное, метивший виновников торжества.

Скорпиус медленно брел по залу, вглядываясь в лица и силуэты. Наверное, здесь должны быть знакомые из Хогвартса, но он надеялся никого не встретить. Он остановился у колонны, прислонившись к ней, и пригубил вино, рассматривая уже танцующих. Он увидел Луизу (даже в маске и с вензелем он не мог ее не узнать, после стольких-то лет знакомства) и отошел чуть в тень. В его планах не было даже танца с ней, что уж говорить о поцелуе, о котором девушка, как он понял, мечтала. Нет, хватит с него студенток Женской Академии.

Малфой допил вино, отставил бокал и огляделся, собираясь развлечься по полной, раз уж он сюда пришел. Парень увидел стоящую рядом девушку с каштановыми волосами, убранными под сеточку. Девчонка была без вензеля, что повышало ее шансы понравиться Скорпиусу. Он подошел к ней и чуть улыбнулся, подавая руку. Девчонка оглянулась на стоящего позади высокого седого мужчину (на мантии его был герб дома Греев), и тот благосклонно кивнул.

— Какой смысл надевать маску, если на твоей одежде эмблема дома?— спросил Малфой, кружа девушку по залу.

— Мой дядя считает, что это необходимо, чтобы знакомые могли найти его. Да и он слишком стар, чтобы прятаться,— улыбнулась она, сверкнув аквамариновыми глазами.— Ты знаешь, что я из семьи Греев, а ты кто такой?

— Может, тогда не стоило вообще придумывать Бал Масок?— ответил он вопросом на вопрос.— Можно было бы еще нашивки на мантии сделать: с именем, фамилией и датой рождения,— усмехнулся Скорпиус, понимая, что это не его дама.

Она рассмеялась, пристально глядя в его прикрытое маской и капюшоном лицо.

— Ты из Хогвартса.

— С чего бы это?

— В Шармбатоне я всех знаю, а в Дурмстранге не носят нашивок с именами на одежде,— безапелляционно заявила девушка.

— Я из Мужской Академии,— хмыкнул Скорпиус.

— В Мужской Академии учится мой брат: там совсем по-другому учат танцевать, да и вряд ли ты бы там смог задержаться.

— С чего бы это?

— Слишком дерзкий,— улыбнулась Грей.

Малфой хмыкнул, возвращая девушку к ее родным и кивая ей в знак благодарности.

Он видел своих родителей, которые разговаривали с каким-то очень толстым и очень усатым волшебником в сиреневой мантии, рядом с которым стояли сразу две девчонки с вензелями. Ну, и компания…

Он пригласил еще двух девушек, и с одной танцевал около получаса, потому что она была молчалива, но зато с милым личиком. Она не спрашивала его, кто он, и не порывалась рассказать, кто она.

А потом громкий голос попросил всех остановиться — «наступал торжественный миг представления обществу» совершеннолетних волшебников и волшебниц. Скорпиус встал возле уже полюбившейся ему колонны и взял еще бокал с вином. Отсюда было прекрасно видно небольшую площадку с возвышением, на которую поднялся тот усатый маг, что беседовал с родителями Малфоя. Волшебник снял маску и явил миру довольно смуглое, когда-то благородное лицо, теперь заплывшее лишними фунтами.

— Добро пожаловать на Бал Масок, который в этом году принимает моя семья. Добро пожаловать в дом Деверо!— гости легко похлопали — так, как умеют только аристократы, словно крылья сов несколько раз коснулись поверхности.— Итак, рад представить вам наших наследников, тех, ради кого мы каждый год собираемся в июле.

Скорпиус поднял светлую бровь, представив, как в следующем году ему бы пришлось вот так же подниматься на возвышение, улыбаться безликой толпе, снимая маску, а какой-то толстяк орал бы на весь зал его имя и название школы, которую он окончил. Тьфу, больных гиппогрифов на них не нашлось!

Вдруг Малфой выпрямился: на суд зрителей вышла девушка с золотистыми волосами, убранными в высокую прическу. В ее волосах и на шее блестели драгоценности, но это было ничто по сравнению с блеском ее больших серых глаз. Скорпиус поймал ее взгляд — и они задержались, словно прощупывая друг друга. Он прослушал и ее имя, и школу, глядя в эти дерзкие, вызывающие глаза. Она не сняла маску, лишь улыбнулась гостям и грациозно покинула возвышение. К ней тут же подошел мужчина и взял под локоть, видимо, тоже знавший цену этому взгляду.

Скорпиусу было все равно, кто она и откуда. Он просто знал, что хочет ее, именно ее. И также он твердо знал, что сегодня вечером все его эксперименты подойдут к концу. Он не спускал взгляда с этой белокурой бестии в ангельски-голубой мантии. Она смеялась, вскидывая голову, поворачивалась в его сторону, скользила по нему взглядом. Но лишь скользила, словно не замечала его серебристых глаз, направленных на нее.

Малфой бросил взгляд на часы — почти полночь. В двенадцать все снимут маски, и это будет уже совсем другой мир. Он отставил пустой бокал и начал медленно приближаться к девушке, чувствуя подсознательно, что она следит за его перемещениями.

Он прошел рядом с ней, задев ее запястье, но тут же убрав руку и даже не оглянувшись. Скорпиус пересек зал, остановился на мгновение — и скрылся за дверью. Здесь был полутемный коридор с выходившим в него десятком других дверей.

Мимо него пробежала парочка, весело смеясь. Видимо, какой-то отец был не очень внимателен. Прошли томительные три минуты, но он знал — она придет.

Девушка скользнула в коридор, мягко прикрыв дверь. Он дернул уголком губ, схватил ее за руку и повел вперед, к самой последней комнате. Внутри было темно, лишь слабый свет пробивался через окно.

Она хотела что-то сказать (он это чувствовал). Скорпиус крепко прижал ее к себе и поцеловал в полные губы, которые сопротивлялись лишь пару мгновений, послушно открывшись под его натиском. Мягкие пальчики чертили дорожку на его затылке, и Малфой только тут понял, что она сняла его капюшон.

Они молчали, видя лишь лихорадочно блестевшие в полумраке глаза друг друга. Она улыбалась, резко сдернув с него мантию, развязав шейный платок и начиная расстегивать рубашку. Скорпиус не переставал целовать ее, медленно стягивая с ее плеч мантию и платье.

Она сняла со своего лица маску и отбросила прочь, потом потянулась, чтобы снять и его, но Малфой поймал ее руку и покачал головой. Нет, у него были совершенно другие планы — он подобрал с пола шейный платок и бережно завязал на ее глазах. Легкое недоумение на ее лице сменилось широкой улыбкой, и она уже на ощупь снимала с него рубашку.

Теперь, словно почувствовав себя свободнее, Скорпиус освободил ее от одежды, пару раз остановившись, чтобы понять, как. Она улыбалась, накрывала его руки своими и показывала, что нужно сделать.

Он немного нервничал, опускаясь вместе с ней на ковер. Он еще мыслил здраво, понимая, что для окончания эксперимента стоило выбрать другую девушку, не эту, с первого взгляда на которую кровь внутри него ускорила бег. Но теперь он уже не мог ничего исправить, да и не хотел.

Когда она несмело стала расстегивать ремень на его брюках, он вообще забыл, что это эксперимент и что там указано на сей счет в великом сборнике Малфоев. И указано ли вообще?

Черт побери, ему шестнадцать, и он держал в объятиях обнаженную девушку, которую увидел всего полчаса назад и даже не знал ее имени… Какое уж тут хладнокровие!

Наверное, все было слишком быстро и слишком неловко, но она улыбалась, обнимая его за плечи. И он чувствовал себя совсем не так, как еще пять минут назад. Наверное, нужно было быть Уизли, чтобы подобрать слова и описать то, что сейчас было внутри, что чувствовало его тело, но ведь Уизли бы все испортила рационально-правильными словами и формулами. А рациональности сейчас не хотелось. Да и Розы Уизли тоже.

Он снял с девушки повязку, пытаясь дышать ровнее. Серые глаза блестели и жадно смотрели на него, но она больше не пыталась тронуть его маску, запуская пальцы в серебро его волос. Скорпиус смотрел на нее, понимая, что оказался у нее не первым, но был даже рад этому.

Они все так же молча встали и оделись, посылая друг другу еле заметные в полумраке улыбки. Он поцеловал ее — в последний раз — и надел на ее лицо маску. Она кивнула, отпустила его руку и скрылась за дверью, унося с собой его шейный платок. Ушла, словно ее никогда не было в его жизни.

— Скорпиус!— когда он снова появился в зале спустя минут пять, на него тут же наткнулась Луиза Ламель, уже без маски, как и все присутствующие. Малфой не стал искать взглядом золотистую голову незнакомки, которая всего несколько минут назад выскользнула из темной комнаты.— Почему ты еще в маске?

— Прости, Луиза, я очень устал,— он шагнул чуть в сторону, не желая сейчас смотреть в эти обычные карие глаза, чего-то от него ждущие.— Увидимся.

Скорпиус кивнул ей и растворился в толпе.

Глава 2. Разговоры с девчонками

* * *

— Джим, конфета.

— Не хочу.

— Конфета.

— Ал, я же сказал: не хочу!— Джеймс отвернулся к окну, за которым проносились предместья Лондона.

— Джеймс, не кричи на него,— попросила Лили, погладив младшего брата по голове.— Он не виноват, что ты не в духе.

— Я в духе, просто я не хочу конфет,— буркнул парень, ощущая себя отвратительно в первый день своего шестнадцатилетия.

— Все из-за Малфоя,— гениально выдала сестра, и Джеймс чуть не вывернул себе шею, резко к ней повернувшись.

— При чем тут он? Почему всегда, если тебе что-то во мне не нравится, виноват остается Малфой?

— Потому что до него ты никогда так себя не вел,— огрызнулась Лили.— А теперь в свой день рождения ты смываешься куда-то, приходишь безумно довольный собой, отключаешься тут же, а утром встаешь не в себе, словно мы виноваты, что ты вчера очень хорошо погулял с Малфоем!

— Опять Малфой,— устало выдохнул Джеймс.— Он мой друг, когда же вы все, наконец, успокоитесь и примите это как данность?

— Когда ты опять станешь нормальным…

— Я нормальный,— буркнул парень.

— Ну да, конечно,— Лили отвернулась от него, дернув плечиками.— Раньше ты никогда со мной не ссорился…

— Ты сама начала…

— Ребята,— к ним повернулся отец, сидевший впереди рядом с водителем.— Хочу вам напомнить, что вы ссорились всю свою жизнь, и иногда это заканчивалось весьма плачевно для нашего дома. И Малфой тут был совершенно ни при чем.

— Папа, конфета у Джима,— вставил Альбус.

— Нет у меня никакой конфеты!

— Есть,— улыбнулся мальчик,— ты на ней сидишь.

Джеймс подпрыгнул и ударился головой, а Лили и Ал рассмеялись. Всю оставшуюся часть пути парень молчал, надувшись. На вокзале отец быстро избавил Джеймса от конфеты на брюках, потом попридержал за плечи, шепнув:

— Просто иногда уделяй ей больше внимания, ладно?

Джеймс кивнул, чуть помолчав, подхватил клетку с Бэгом и корзину с белым котом Лили и поспешил к тележке, куда отец уже поднимал сундуки. Альбус всеми силами помогал ему, сидя на тележке и лопая конфету.

— Слезь, короткий,— скомандовал Джеймс, ставя клетку и корзинку.

— Нет, я поеду, папа обещал.

— Папа обещал, вот на нем и езжай.

— Джим,— Лили укоряюще покачала головой, и парень обреченно вздохнул, толкнул тележку и повез вещи по перрону, глядя на сияющего от счастья брата.— Прости,— сестра пошла рядом с ним,— просто ты… Ну, ты…

— Ладно, забудь,— отмахнулся он, улыбаясь сестре. Они почти одновременно прошли сквозь барьер на платформу девять и три четверти.— Смотри, вон Роза… О черт и трусы Слизерина!

Парень замер, глядя на кузину: она уже была в форме, а на мантии сиял новенький значок с буквой «С».

— Ты не знал?— Лили достала платок и протянула Алу, чтобы он вытер сладкие руки и подбородок.— Она ведь вчера говорила, что ее назначили старостой Гриффиндора.

— Неожиданность, однако,— фыркнул Джеймс, продолжая путь.— Привет старостам Хогвартса и их почитателям,— усмехнулся парень, глядя на Уильямса и Ченга. И тут же он испытал еще больший шок, когда увидел на мантии Майкла значок с красивой буквой «К».— Фауст сошел с ума окончательно?

— Ты о чем?— Лили помогла Альбусу слезть с тележки.

— О том, что пятикурсника назначили капитаном команды по квиддичу, вот о чем,— Джеймс взял свои вещи и оглянулся в поисках отца.— Пап, я пошел.

Гарри пожал протянутую ему руку и подмигнул, указав на Розу и Лили, которые смеялись, глядя на двух мальчишек, что проходили мимо.

— Приглядывай за ними, ладно?

— Хорошо,— кивнул Джеймс и, потрепав Альбуса по голове, поспешил к последнему вагону, в свое купе.

— О, а я-то думаю, чей это топот под окнами.

Джеймс широко улыбнулся (впервые за день), вваливаясь в купе вместе с вещами. Малфой уже сидел на своем привычном месте, насмешливо глядя, как друг распихивает вещи по полкам.

— Новости дня слышал?— Джеймс плюхнулся на сиденье и расслабился.

— Хорошие или плохие?

— Кому как,— пожал плечами гриффиндорец.

— Трелони спилась от радости, что мы не попали в ее ЖАБА?

— Нет, Розу назначили старостой, а Уильямса — капитаном сборной по квиддичу.

— Ну, тогда для них это хорошая новость,— фыркнул Скорпиус, закидывая ногу на ногу.— Они смогут одновременно пользоваться ванной для старост.

— Малфой,— ухмыльнулся Джеймс, развалившись на сиденье. Поезд, наконец, тронулся, и парни сразу как-то расслабились и почувствовали, что жизнь снова входит в свою колею.— То есть тебя это совсем не беспокоит?

— Ну, что Уизли станет старостой, я знал и так, я это видел в магическом шаре,— рассмеялся Скорпиус, тоже принимая привычную позу на сиденье и закидывая руки за голову.— А вот что у вас капитан — пятикурсник, это уже весело.

— Кстати, о веселье!— Поттер вскочил и стал рыться в своем рюкзаке, пока не достал оттуда свернутый в трубочку журнал. Парень бросил его на живот Скорпиуса и улегся обратно.

— Что это за пакость?— с брезгливостью спросил Малфой, глядя на красочную обложку «Магии любви», девчоночьего журнала о всякой ерунде.— Поттер, ты читаешь подобное, да еще мне даешь?

— Это мне Тедди принес вчера, он у нас в типографии работает,— Джеймс повернулся на бок, чтобы видеть друга.— Открой страницу пять, там про тебя написано.

— Про меня?!— ужаснулся Скорпиус, садясь и находя нужную полосу.— Мерлин…

— Там статейка про какой-то бал, где резвится молодежь голубых кровей…

— Бал Масок,— автоматически проговорил Малфой, глядя на свою фотографию двухлетней давности.

— Ну, какая разница? В общем, мне понравилось, что ты там был, но никто так тебя и не увидел.

— Хорошо прятался,— Малфой откинул журнал в ноги, потягиваясь. Тупая статья с тупым отчетом тупого бала. «…Чета меценатов и благотворителей, известных по всему магическому миру, была удостоена этой чести впервые за много лет. Это случилось как раз вовремя, ведь в следующем году их сыну и наследнику Скорпиусу исполняется семнадцать. И хоть сам молодой Малфой присутствовал на Балу Масок, никто не может похвастаться тем, что видел его. Так что, девушки, в следующем году будьте внимательнее: говорят, что молодой человек обладает приятной наружностью и изрядным остроумием…».— Давайте еще объявим на меня охоту, с призом. Только стоит им написать, что в следующем году меня там не будет…

— Италия?

— Да хоть Гренландия, только не этот бал,— фыркнул слизеринец, устраиваясь удобнее.

— Так что такого-то? Это там вы расстались с Луизой?— Джеймс широко зевнул, вспоминая вчерашний разговор ни о чем под бутылку Огневиски, которой они вдвоем отметили его день рождения.

— Расскажу, когда высплюсь,— отмахнулся Скорпиус, и Поттер кивнул, опуская голову на руки.

* * *

— Джеймс, у тебя глаза есть?

Он оторвался от созерцания стола Рейвенкло и перевел взгляд на чуть сердитую Розу, которая, оказывается, завтракала рядом с ним.

— А тебе надо в долг?— вспомнил Джеймс слова Малфоя и тут же привычно посмотрел на слизеринцев. Рядом со Скорпиусом сидела Присцилла Забини, о чем-то шептавшаяся с Эйвери. Приятного аппетита, Малфой.

— Если ты не заметил, ты капаешь соусом в мою тарелку, а вилкой тычешь в тарелку Маркуса,— недовольно заметила староста Гриффиндора, твердо беря кузена за руку и отводя ее в сторону.— Что с тобой?

— Маркуса?— парень посмотрел направо, и ему смущенно улыбнулся первокурсник с чуть оттопыренными ушами и коротко стриженными пшеничными волосами.— Привет первокам. Знаешь, как попасть в туалет к девчонкам?

Мальчишка сглотнул, растерянно посмотрев на старосту.

— Джим, прекращай сейчас же,— попросила Роза, мягко улыбаясь первокурснику.— Он шутит.

— Я? Где?— Джеймс накапал соуса кузине в тарелку, намеренно много и со смачным звуком выходящего из бутылки воздуха.— Я действительно знаю, как попасть…

— Джеймс Поттер, если ты не прекратишь…— с легкой угрозой начала Роза, но не успела закончить, когда рядом появился Малфой. Он нагло сдвинул в сторону Маркуса (ему это не стоило большого труда) и уселся рядом с другом, оглядывая стол в поиске чего повкуснее. Роза совсем помрачнела:— Малфой, ты…

— Уизли, приятного аппетита, на остренькое потянуло?— с наглой ухмылкой прервал ее Скорпиус, выбрав себе зеленое яблоко и покосившись в тарелку старосты Гриффиндора, где, казалось, кроме соуса, больше ничего не было.— Лето не прошло зря?

— По себе других не судят,— парировала Роза, вставая из-за стола и подходя к группе первокурсников, которые растерянно на нее смотрели, видимо, ожидая, чтобы староста показала им туалет или научила пользоваться столовыми приборами.

— Чего это твоя кузина сегодня не в духе?— Малфой со смаком вгрызся в яблоко, глядя на все еще полную тарелку друга.— А ты на диету сел?

— Нет, просто не голоден,— отмахнулся Джеймс, отодвигая от себя еду.— Роза вместо того, чтобы читать всем мораль, поторопилась бы с расписанием… Из-за нее же опоздаю!

— О, как же ты расстроишься,— рассмеялся Скорпиус, взглянув на мальчишку, что таращился на него, как Трелони на магический шар в ожидании Третьего Глаза.— У меня волосы плохо лежат?— подняв бровь, спросил слизеринец у первокурсника. Тот лишь похлопал ресницами, приоткрыв рот.— Слушай, Поттер, мне кажется, что на Гриффиндоре в этом году появилось на одного дегенерата больше.

— Нет, просто он читает «Магию любви»,— рассмеялся Джеймс, перегнувшись через стол и пощелкав пальцами перед носом мальчишки.— Он удивлен, что удостоился чести тебя созерцать. Эй, Маркус, вернись в пределы разума, или Трелони тебя усыновит.

Первокурсник чуть улыбнулся и, наконец, заговорил:

— Моя мама училась у профессора Трелони.

— О, какое совпадение,— хмыкнул Малфой,— это было бы уникальное явление, если бы еще половина магического сообщества не могла похвастаться тем же.

— Моя мама училась вместе с Гарри Поттером,— проговорил Маркус гордо.

— Хм, и это было бы удивительно,— Скорпиус вошел во вкус,— если бы треть из здесь присутствующих не могла похвастаться, что всю жизнь прожила бок о бок с ним.

— С Гарри Поттером?— переспросил первокурсник.

— Нет, с Волан-де-Мортом,— решил закончить эту беседу Джеймс.

Маркус пискнул, подскочил и пулей вылетел из Зала.

— Он будет лучшим первокурсником, к Трелони ходить не нужно,— хмыкнул Малфой, принимаясь за второе яблоко.— Слушай, ты так ничего и не съел!

— Ты от Забини заразился — следишь за моим рационом?

-Ну, а как же «я не могу думать на голодный желудок» и все такое?— слизеринец усмехался.

— Я…— начал Поттер, но тут снова появилась Роза, на этот раз с серьезным видом. Еще бы: она выполняла ответственное задание.

— Расписание,— возвестила она, подавая кузену свиток.— Джеймс, не потеряй сразу, ладно? Я сделала дубликат, на всякий случай, но все равно прояви хоть немного дисциплины…

— Спасибо за заботу,— кисло улыбнулся Поттер, разворачивая пергамент и провожая кузину взглядом.— Что бы я без нее делал?

— Думаю, ты бы не заметил ее отсутствия,— Малфой взглянул на часы,— при таком-то выборе кузин и кузенов. На любой вкус и цвет, так сказать…

— Хочешь, одолжу парочку на неделю?— Джеймс поднялся, разглядывая расписание.

— Нет, спасибо, они мне и так нравятся,— рассмеялся Скорпиус.— Так ты не сказал, что с твоим аппетитом? Организм вырос и больше не требует постоянного переваривания калорий?

— Малфой, после каникул ты стал еще более невыносим, чем прежде,— заметил Поттер, вскидывая на плечо рюкзак.— С чего бы это?

— Соскучился,— фыркнул слизеринец, а потом гадко усмехнулся, перехватив взгляд Поттера, брошенный в сторону стола Рейвенкло.— Ах, ну, так бы и сказал…

— Ты о чем?— рука гриффиндорца взметнулась к волосам, которые и так выглядели, словно в них устроили маленькую вечеринку подвыпившие лукотрусы.

— О твоей окрепшей за лето страсти к рейвенкловкам,— хмыкнул Малфой, подталкивая друга к выходу.— Вперед, ты же не хочешь опоздать на первое занятие ЖАБА у Флитвика… Кстати, сколько у тебя предметов в этом году?

Джеймс отдал другу свиток, который не изучил и наполовину. Он только уяснил, что занятий у них будет не так и много, после прошлого года «окна» не могли не радовать. Но парень чувствовал, что это не просто так. Наверняка преподаватели решат занять их в свободное время домашним заданием…

— Ты выбрал Травологию, но не пошел на Уход за зверьками?— удивился Малфой, возвращая свиток другу.

— Зачем мне зверьки, у меня есть Альбус и ты,— фыркнул Джеймс, направляясь к лестнице.

— Поттер, кто еще бы еще говорил о невыносимости,— Скорпиус кивнул проходившим мимо слизеринкам.

— А ты на Травологию не пойдешь?

— Я не создан для копания в земле, тем более там не будет Забини, скучно,— они вошли в класс Заклинаний и уселись за любимую парту.— Еще я отказался от Астрономии, и у меня осталось пять предметов.

— А у меня шесть,— чуть нахмурился Поттер, доставая учебник, который еще даже не видел толком: родители ходили на Косую аллею без него.— Хотя Историю Магии можно не считать…

— Джеймс,— в класс ввалился Уильямс,— вот расписание тренировок.

— Оперативно,— хмыкнул Малфой, глядя, как друг ловит пергамент и начинает его изучать.— Наш капитан пока даже не почесался значок нацепить…

— Он издевается,— простонал гриффиндорец, комкая расписание тренировок.— Кажется, некоторые считают лишним такие вещи, как сон, прогулка в Хогсмид и валяние дурака в выходной день…

Скорпиус рассмеялся, тоже доставая письменные принадлежности.

— Доброе утро,— в класс присеменил профессор Флитвик, поспешно дошел до стола и вскарабкался на свой неизменный много лет постамент.— Рад вас приветствовать на моем курсе подготовке к ЖАБА. Работать будет много и с удовольствием.

Два друга переглянулись, усомнившись в обоих утверждениях преподавателя.

— Итак, приступим к изучению невербальных заклинаний… Кто мне скажет, что значит данный термин?

В воздух взметнулась рука Граффа, и Джеймс закатил глаза: кто-то за каникулы не меняется вовсе.

* * *

— Поттер, подойди ты к ней и заговори…

— Не могу.

— Разучился?

— Нет.

— Тогда что?

— Не могу. Она же на седьмом курсе.

— И что? На седьмом курсе девчонки не такие, как на шестом, или что?

— Она старше.

— Когда это тебя останавливало?

— Она не такая.

— Поттер, ты же ее не знаешь! Только имя, и все!

— Считай, что это любовь с первого взгляда.

— С тысяча первого, ты хочешь сказать. И не бросайся громкими словами, меня не впечатляет.

— Тогда отвяжись.

— Я бы отвязался, но мне надоело, что ты постоянно застываешь посреди коридора, да и ходить по школе в компании глухого, немого переростка, который чешет шею и лохматит волосы, словно у него там табун вшей, мне не очень лестно.

— Боишься, что поклонниц отпугиваю?

— Нет, скорее привлекаешь, а я в отпуске.

— С чего бы это?

— С того.

— Погоди… Малфой, ты закончил свои эксперименты?

— Вот теперь ты отвяжись.

— Малфой! Колись!

— Что тебе надо?

— С кем?

— Что «с кем»?

— Ты знаешь!

— Не ори, ты на Зельеварении, если не забыл.

— Малфой, только не говори, что с Луизой, ни за что не поверю.

— Я и не говорил.

— Тогда кто она?

— Какая тебе разница? Не твоя сестра и даже не родственница, уж поверь.

— Мне стало легче, но ты не ответил на вопрос.

— А я обязан?

— Ну, вот и я не обязан слушать твои советы!

— Гениальный вывод, Поттер. Кстати, что ты делаешь?

— В смысле?

— В прямом! Откуда тут глаза угря?

— Из банки.

— Поттер, где в инструкции ты видел хоть какую-нибудь часть угря?!

— Не ори, Малфой, ты на Зельеварении, если не забыл.

— Ну, и гиппогриф с тобой, пусть твое зелье взорвется. Наверное, Томас уже даже соскучилась по твоему котлу.

— Как думаешь, я ей нравлюсь?

— Томас? Определенно.

— Да не Эмме! Виолетте!

— Поттер, а тебе бы понравилась девчонка, которая встает на две дощечки и целует дерево, а потом каменеет при любой встрече, изображая кавардак в голове и на ней?

— Не знаю…

— Вот и я не знаю. Так что подойди и спроси. Ну, или действуй привычным способом.

— Каким это?

— Хватай и целуй. А потом — по обстоятельствам.

— Ты дурак, что ли?

— Сейчас этот котел окажется на твоей голове, Поттер, договоришься.

— Если я буду на нее бросаться, то она точно не посмотрит в мою сторону.

— Поттер…

— Что?

— Ты влюбился.

— Чего?

— Ничего. Втюрился ты, и не смотри на меня так, будто у меня три головы, и все три разные.

— С чего ты взял?

— Что у меня три головы?

— Нет, что они разные!

— Поттер, Малфой, вы заткнетесь или вас оглушить?

— Графф, отвали, мы обсуждаем острую сердечную недостаточность у Поттера.

— Острую что?

— Стыдно, Графф, не знать. Так что после занятий бегом в библиотеку, напиши пару трактатов, потом отчитаешься.

— Малфой, ты…

— Подумай хорошенько прежде, чем сказать, если не хочешь, чтобы этот котел оказался на твоей голове, а не на макушке Поттера.

— Слушайте, я вам не мешаю?

— Нет, Поттер, ты как раз вовремя, чтобы увидеть, как у одного из твоих соратников по спальне язык вывалится в котел.

— Мальчики, мальчики, тише, уже скоро колокол, постарайтесь сосредоточиться.

— Да, профессор Слизнорт.

— Еще бы поклон отвесил до пола…

— Отвяжись, Малфой.

— Слушайте, вам не надоело?

— Поттер, ты следишь за своим котлом?

— А надо?

— …Уже нет. Томас очень идет этот зеленый цвет волос…

* * *

Скорпиус вошел в гостиную, чуть не насвистывая себе под нос. Настроение было отличное — Поттер веселил его уже который день, занятия не напрягали (до экзаменов, как говорит лохматый, как на «Чистомете» первого поколения до Африки). В общем, быть шестикурсником ему нравилось.

— О, Скорпиус, мы тебя как раз искали.

Он поднял бровь, удивленно посмотрев на окруживших его девчонок с разных курсов. С чего бы это он стал таким популярным? Все начитались «Магии любви»? Вчера он видел этот журнал у какой-то третьекурсницы, которая широко ему улыбнулась, сворачивая свою прессу в трубочку и выкидывая в пылавший камин. Малфой даже улыбнулся ей в ответ за тот правильный поступок.

— Чем я заслужил такую честь?— он сложил на груди руки и огляделся: в гостиной не было ни одного представителя мужского пола, только девчонки, все смотревшие в этот момент на него. Так-так, что это тут замышляется? Или слизеринки убили и сожгли уже всех слизеринцев, и теперь дело дошло до него?

— Скорпиус, ты же хорошо разбираешься в женской красоте?— Хелена выступила вперед, словно предводительствуя в этой группе. Кстати, а где Забини? Или дело замышлялось без нее?

— Смотря для чего вам это нужно,— ухмыльнулся парень, пытаясь понять, что же тут происходит. Делят яблоко раздора? Как-то греческая тетка, гостившая в их доме, рассказывала о Троянской войне, причиной которой стало яблоко. Малфой не помнил точно, что произошло, но там точно были замешаны женщины.

— Мы решили устроить конкурс «Ведьма Слизерина»,— радостно возвестила Селеста Гойл, стоявшая рядом с Эмили и Пармой.

— Вау!— наигранно весело, чтобы всем присутствующим был заметен сарказм, проговорил Скорпиус.— А я тут при чем? Или у вас нет лучшего кандидата на это почетное звание?

— Нет, мы хотим, чтобы ты был в жюри,— Мария Фоссет, староста школы, решила взять все на себя.— Двоих судей мы уже нашли, ты будешь третьим…

— А что мне за это будет?— Малфой даже расслабился, усмехаясь: только слизеринки могли устроить себе такую радость. Точно начитались каких-нибудь девчачьих журналов или глупого издания «Саламандер».

— Приятный вечер с бутылкой сливочного пива, когда перед тобой будут прохаживаться и блистать интеллектом лучшие представительницы нашего факультета,— заметила Мария, и девчонки, обступившие его плотным кольцом, закивали.

Малфой сделал вид, что раздумывает, потом широко улыбнулся:

— Я соглашусь, если…

— Я так и знала,— выдохнула Парма, скорчив рожицу.— Малфой не может без условий для себя!

— Дай ему сказать,— попросила Мария.— Что ты хочешь?

— Вечер с победительницей,— ухмыльнулся Скорпиус, вызывая общий вздох у слизеринок.

— А с чего ты решил, что мы согласимся на это?— староста сощурила глаза, глядя на парня.

— Потому что, как я понимаю, к вам не выстраивается очередь из желающих быть в жюри и потом попасть в опалу у половины девчонок факультета, когда победит одна, а двадцать одна проиграет,— дернул уголком губ Малфой.— Думаю, все сбежали от вас, чтобы иметь возможность просто наслаждаться зрелищем и не нести за это ответственности. Ну, и вашего гнева не испытать… Остался я, так ведь? Ну, и еще двое, о которых вы говорили…

Эмили фыркнула, усмехаясь:

— Ты совершенно невыносим, Скорпиус…

— Я знаю, мне говорили,— ответил он улыбкой на ее слова.— Так что?

— Да соглашайтесь,— в комнате появилась Присцилла Забини, как всегда кукольно прекрасная.— Разве каждая из вас в тайне не мечтает выиграть и стать добычей Малфоя?

— Так же, как ты,— с ледяной улыбкой заметила Хелена, оборачиваясь к однокурснице.

— Ладно, Скорпиус, договорились,— Мария кивнула и поспешила куда-то в спальни.— Конкурс пройдет через неделю, в субботу.

— Обязательно буду,— откликнулся Малфой, улыбаясь сразу всем девчонкам одновременно.— А теперь — простите…

Он обогнул слизеринок и пошел к себе в спальню, куда направлялся до того, как они на него налетели. Он хотел взять теплую мантию и пойти на поле, где у Поттера была тренировка. Что ж, будет чем развлечь лохматого, когда он злой, как разгневанный гиппогриф, сойдет с метлы. А злым он будет, потому что Уильямс поймал волну Марса и заставлял команду тренироваться даже сверх составленного расписания.

Скорпиус, надев мантию и шарф, поспешил в холл и уже собирался выйти на улицу, как его окликнули.

— Привет, Скорпиус.

Он поднял брови, удивляясь, как ему сегодня везет на женскую половину Хогвартса.

— Привет студенткам Рейвенкло от студентов Слизерина,— ухмыльнулся Малфой, пристально глядя на Конни и Виолетту, которые, судя по одежде, направлялись на улицу.— Куда путь держите?

— На поле,— улыбнулась Виолетта, когда слизеринец пропустил их в двери.— Скоро игра с Гриффиндором, решили посмотреть на команду. Ты тоже туда?

— Да,— пожал он плечами,— должен же кто-то перевязать Поттера, если он в очередной раз низвергнется с метлы.

— Странно, мне казалось, что Джеймс хорошо летает,— Конни удивленно посмотрела на Скорпиуса.

— Что не мешает ему постоянно попадать в больничное крыло,— заметил Малфой, уголком глаз следя за Виолеттой, по которой гриффиндорец медленно сох.

— Насколько я помню, он ни разу еще не проигрывал снитч,— ловец Рейвенкло чуть прикусила губу.

— И ты считаешь, что в этом году это все же произойдет?

От слизеринца не ускользнуло, как Конни и Виолетта переглянулись, пряча хитрые улыбки. Ага, значит, и они поняли, что в их присутствии Поттер становится мраморным балбесом, и думают, что в пылу чувств лохматый уступит снитч девчонке.

— Кто знает,— пожала плечами Виолетта.

Малфой промолчал, но запомнил, что надо бы промыть мозг этому чуду, воспылавшему пылкими чувствами к сопернице по матчу, — чтобы не смел из-за минутной прихоти проигрывать девчонке. А то ведь с него станется…

Втроем они поднялись на одну из трибун, над которыми носились игроки в алых мантиях. Скорпиус сразу уловил тот момент, когда Поттер увидел пришедшую Виолетту: он чуть не врезался на полном ходу в стойку колец. Да, тяжелый случай…

— Он действительно, кажется, скоро свалится с метлы,— заметила испуганно Конни, следя за Джеймсом, который в очередной раз оглянулся на них и пропустил полетевший в него квоффл.

Скорпиус с какой-то обреченностью покачал головой. Кажется, разговор будет тяжелым…

Глава 3. Игры

* * *

— Джеймс!

Они с Малфоем одновременно обернулись на окрик.

— О, Поттер, свидание с семьей, ровно на пять минут,— усмехнулся Скорпиус, глядя на бегущую к ним по коридору рыжеволосую сестрицу Джеймса.— Вы ее не кормите, что ли?

— В смысле?— нахмурился гриффиндорец.

— Одни косточки. Или ты все съедаешь, и ей не достается даже корочки?

— Малфой, думай, что говоришь,— попросил Поттер.

— Говорю, как есть,— фыркнул слизеринец.

— Джеймс, привет,— Лили тяжело дышала, остановившись перед ними.

— Что-то случилось?

— Когда?— девочка стала поспешно рыться в сумке.

— Не знаю, когда, просто ты так бежала, я подумал…

— Нет, я хотела отдать тебе письмо,— Лили вручила ему исписанный свиток.— Я написала родителям и подумала, что ты никогда не соберешься написать отдельно, так хоть пару строчек снизу припиши, хорошо?

— Ладно,— кивнул покладисто Джеймс, засовывая письмо сестры в карман и стараясь запомнить, что оно лежит именно там.

— Только не затягивай, я хотела отправить сегодня,— попросила сестра, уже разворачиваясь уходить, даже не взглянув на Малфоя, который прислонился к стене в ожидании, когда Поттер будет готов продолжить путь на рандеву с Фаустом.— И не читай, что я там написала!

— Хорошо.

Лили улыбнулась, махнула брату и опять пустилась бегом по коридору — видимо, боясь опоздать на занятия. Скорпиус лишь сокрушенно покачал головой: девчонке четырнадцать, а она бегает, как первокурсница. Никакого воспитания… Забини бы удавилась быстрее, чем побежала, даже если бы позади нее шел бешеный гиппогриф.

— И все?— спросил слизеринец, когда они вместе вошли в класс Защиты от Темных искусств.

— Что все?

— Ну, так просто: «не читай, что я написала»,— передразнил Лили Скорпиус,— твое «хорошо»… И все?

— А что еще?

— То есть ты не будешь читать, и она в это поверила?— они сели за свою парту.

— Малфой, она же моя сестра, и я ей обещал,— напомнил Джеймс, доставая учебник и вешая рюкзак на спинку стула.

— Ну, тогда ладно,— пожал плечами слизеринец, хмыкнув. Тоже мне, резоны…

Гриффиндорец достал из кармана письмо, развернул его, взял перо и стал быстро писать: ну, несколько строк он как раз успеет набросать, пока занятия еще не начались. Только что писать? «Привет, родители! Ну, и Альбус тоже. У меня все замечательно: кормят отлично, не холодно, дышу свежим воздухом. Ах, да, еще иногда хожу на занятия…»

— Поттер, она написала обо мне!— раздался голос Малфоя, и Джеймс тут же прикрыл рукой письмо сестры.

— Не читай!— запротестовал он, подняв глаза на друга.

— Я никаких обещаний не давал… Она настучала вашим родителям, что нас с тобой в первый же день наказали за то, что мы ночью слонялись по школе,— заметил Скорпиус, откидывая на стуле.

— Не настучала, а рассказала,— поправил слизеринца Поттер и продолжил писать письмо.— Мне об этом рассказывать некогда, вот Лили с Розой и составляют летопись моего проживания в Хогвартсе…

— Знаешь, Поттер, если бы у меня была сестра, и она стучала на меня родителям, я бы…

— У тебя нет сестры, так что с точностью ты не можешь сказать, что бы ты сделал,— назидательно заметил Джеймс, ставя точку и убирая свиток обратно в карман. Главное теперь не забыть его отдать.— Как там продвигается подготовка к великому показу красоты и интеллекта на Слизерине?

Малфой тут же гадко усмехнулся:

— Завтра. Мне уже даже выдали тридцать три свитка с правилами для жюри…

— Представляешь, если Забини победит,— расплылся в ухмылку гриффиндорец.— Тебе светит незабываемый вечер.

— Поттер, ты меня недооцениваешь,— Малфой закинул за голову сцепленные руки и потянулся.— Во-первых, условия поставил я, я же могу от них отказаться, если мне вдруг не захочется их выполнять. А, во-вторых, я совершенно не собираюсь допускать победы Присциллы. Все и так знают, какая она совершенная и невероятно умная…

— И как, позволь узнать, ты собираешься этого не допустить, если учесть, что в жюри, кроме тебя, еще братец Забини и какой-то там семикурсник, который с пеленок бывал в доме Забини?— осведомился Джеймс, подмигнув прошедшим мимо Сюзанне и Матильде. Они улыбнулись в ответ и сели за первую парту. К ним тут же подошел Графф, что вызвало усмешку на лицах двух друзей.

— Графф, видимо, все-таки узнал, чем мальчики отличаются от девочек,— фыркнул Скорпиус.— Так вот, возвращаясь к нашим гиппогрифам… С Фрицем-то я, конечно, ничего не буду делать, хотя для каждого гоблина можно найти свой галеон, а вот с Моррисом все намного проще…

— В смысле?

— Да в прямом! Наш дорогой семикурсник ведет дневник, как бы смешно это не звучало…

— И ты собрался стащить его дневник?— прозорливо спросил Поттер.

— Не собрался, а уже подменил настоящий дневник на копию, обернутую в одну из хорошо тебе знакомых лже-обложек,— безумно довольный собой проговорил Малфой.— Так что не вижу проблем…

— То есть это будет шантаж?— уточнил Джеймс, глядя, как в класс входит Фауст.

— Поттер, для достижения поставленных целей всегда нужно пользоваться всеми доступными средствами, главное, чтобы о твоих средствах никто не узнал,— гадко ухмыльнулся Скорпиус.

— И какой это параграф из вашего золотого сборника подлых правил и поучений?— светски осведомился Поттер.

— Раздел второй, глава шестая, пункт пятый,— с усмешкой ответил слизеринец, поднимая глаза на Фауста.

— Все, тишина,— то ли попросил, то ли приказал профессор, держа в руках какой-то свиток.— Слушаем внимательно. В следующее воскресенье, как вы знаете, Хогсмид. А через неделю в школу приедет инструктор из Министерства. Он будет готовить вас к экзамену про трансгрессии. Те, кому до апреля исполнится семнадцать, будут сдавать экзамен в Хогсмиде, 15 апреля. Остальные — в общем потоке, согласно расписанию Министерства после своего совершеннолетия.

— Профессор,— Графф поднял руку, и Джеймс закатил глаза, как делал это обычно, если сокурсник вдруг влезал не вовремя.

— Да?

— Профессор, сэр, а давайте перенесем Хогсмид, и занятия по трансгрессии проведем в это воскресенье?

В классе раздались смешки.

— Простите, мистер Графф, что не согласовали расписание с вашими желаниями,— едко заметил декан Гриффиндора и тут же отвернулся от Ричарда.— Вот свиток, в который каждый, кто будет заниматься трансгрессией, должен вписать свою фамилию. А теперь вернемся к невербальным заклятиям. Посмотрим, тренировались ли вы во внеурочное время…

— Малфой, ты тренировался?— с улыбкой заметил Джеймс, поворачиваясь к другу и доставая палочку.

— Поттер, а ты?— ответил слизеринец, тоже усмехаясь. Они посвятили невербальному заклинанию Щита вчерашний вечер, почти не притронувшись к остальным заданиям, так что сейчас могли позволить себе расслабленно дожидаться, когда профессор подойдет их проверить.

— Мистер Поттер! Невербальные заклинания! Почему я слышу вас голос?

— Я занимаюсь чревовещанием, профессор,— фыркнул Джеймс, и тут же увидел, с каким недовольным лицом обернулся к нему Графф.

— Очень смешно, Поттер,— Фауст встал возле их парты, сверля черными глазами.— А теперь постарайтесь замолчать и выполнять задание, пока вы не получили наказание.

Двое друзей переглянулись: пугать их наказаниями было очень оригинально.

— Учтите: еще слово с вашей стороны, и вы будете наказаны завтра на весь день,— вкрадчиво заметил профессор, и у половины класса отвисли челюсти.

— Но, профессор, завтра квиддич!— возмутился Поттер.

— Именно поэтому я вам советую внять голосу разума, если он в вас еще остался,— Фауст в последний раз посмотрел на двух самых проблемных студентов и пошел к первым партам.

Джеймс тяжело вздохнул, достал пергамент, перо и набросал: «Вот Пудель!». Малфой беззвучно рассмеялся и дописал: «Сделай вид «Я родственник Розы Уизли» и покажи, какой ты прилежный ученик». Гриффиндорец сморщился и поднял палочку. Учиться — так учиться…

* * *

Первый в этом сезоне матч по квиддичу воспринимался Джеймсом как последний и самый важный. Потому что ему казалось, что от этой игры зависит развитие его отношений с Виолеттой. Правда, пока никаких отношений вообще не было, но гриффиндорец надеялся, что все еще впереди.

Каждый день он клялся себе, что заговорит с ней, что скажет что-нибудь очень смешное или сделает ей ненавязчиво комплимент, но, лишь увидев ее, тут же забывал все заготовленные слова, вообще все слова. Он мог только смотреть на нее, судорожно вспоминая, о чем он там себе клялся.

В общем, квиддич сегодня был почти судьбоносным, как казалось Джеймсу, когда он поднялся до будильника и стал с шумом и грохотом доставать из сундука перчатки и форму.

— Поттер, ты свихнулся совсем?!— подскочил Клод Вейн, когда в него прилетел ботинок Джеймса, отброшенный в поисках второго щитка.— Чего ты так рано поднялся?

— Заткнитесь,— сонно попросил Графф, переворачиваясь на другой бок.— Дайте сон досмотреть…

— Ричард, поверь: в живую целовать девчонок приятнее, чем во сне,— с усмешкой заметил Джеймс, наконец, найдя всю свою амуницию и выпрямляясь.

— Без тебя знаю,— пробурчал Графф, потягиваясь.

— Это считать, как признание, что ты уже кого-то целовал?— фыркнул Вернон, тоже садясь на постели.— Джеймс, думаю, наша мама назвала бы тебя лучшим будильником в мире и поставила бы тебя на полку в нашей спальне…

— Тогда что бы она сказала о моем младшем братце, который и мертвого разбудит?— усмехнулся Поттер, глядя на себя в зеркало. Он был немного бледен, а так — вполне ничего для решающего шага в своей юной жизни. Только какого — он пока точно не знал.

— Джеймс, ты знаешь, что ставки в школе делают не в твою пользу,— Клод взглянул на часы и застонал.— Такая рань…

— Ставки?— он повернулся к однокурсникам.

— Ну да, на то, кто поймает снитч: ты или Мюррей,— пояснил Вернон, шаря под кроватью в поисках своих носков.— И ставят в основном на Мюррей.

— Почему это?— Графф даже опешил, и Джеймс был почти благодарен сокурснику за искреннее возмущение.

— Потому что на последних тренировках Джим был похож на теленка с крылышками,— чуть извиняющимся тоном проговорил Клод.

— Я просто был не в форме,— буркнул Поттер, одеваясь и тяжело вздыхая. Мантия отца всегда помогала ему собраться с мыслями и с духом, потому что в этой мантии отец проиграл лишь однажды, и то по случайности. И он не вправе подвести ни эту форму, ни своего отца.

— Ладно, я на завтрак,— Джеймс взял метлу и побрел Большой Зал.

— Привет,— его нагнала Лили, которая всегда вставала рано, даже на каникулах дома. Наверное, они с Альбусом были родственниками, с усмешкой подумал парень.— Держи, письмо от родителей, прочти пятый абзац.

Джеймс на ходу развернул свиток и дернул уголком губ: «Джим, мы все будем болеть за тебя в субботу. Главное — не раздумывай. Хватай снитч — и все! Помнишь: никаких сомнений, никаких раздумий! Удачи!».

— Спасибо,— парень вернул письмо Лили.

— Мы с Хьюго поставили все свои деньги на тебя,— улыбнулась девочка, взяв брата под руку.— Так что смотри: если ты не поймаешь снитч, мы с ним останемся без сладкого до Рождества.

— Что значит «если не поймаю»?— фыркнул Джеймс, приобнимая Лили за плечи.— Когда это я не ловил снитч?

Девочка рассмеялась. Они вместе сели за стол. Гриффиндорец обернулся, но Малфоя не было в Зале, вообще на завтрак в этот час еще мало кто пришел.

— Ты почему так мало ешь?— Джеймс, отложив метлу в сторону, посмотрел на содержимое тарелки сестры.— Это, по-твоему, завтрак?

— Джим, я всегда так завтракаю,— улыбнулась Лили, надкусывая свой тост с джемом.

— Вот и ходишь, словно мы тебя не кормим!— парень взял блюдо с яичницей и с горкой наполнил тарелку сестры.— Ешь, а потом еще каши положу. И попробуй недоесть!

— Джеймс, ты недоспал?— нахмурилась Лили.— С чего такая забота?

— Я всегда о тебе заботился,— ответил парень, набрасываясь на свой завтрак, в котором было пять разных блюд, не считая тостов и сока.

— Я и не говорю, что не заботился, только вот за моим питанием следишь впервые,— заметила Лили, ковыряясь в яичнице.— Я не могу столько есть, в меня не влезет.

— Встань и попрыгай, помогает,— пробурчал Джеймс.— Учти: пока все не съешь, матч не начнется.

— Зануда,— простонала Лили.— Смотри, твой Малфой пришел…

— Он не отменит твоего завтрака, не волнуйся,— усмехнулся Джеймс, обернувшись к другу. Тот, вмиг передумав идти за свой стол, вскоре приземлился рядом с гриффиндорцем, довольно усмехаясь его аппетиту.

— Проснулся утром и понял, что она того не стоит?

— Нет, просто не собираюсь играть на голодный желудок,— отмахнулся Поттер, зная, на что намекает друг, но не собираясь этого обсуждать при сестре.

— Доброе утро,— в Зале появились Роза и Хьюго, кузен тоже уже был с метлой и в спортивной мантии.— Мы разбудили Кэтлин и Шелли, скоро они тоже будут.

— Лили, я все вижу: не смей перекладывать свой завтрак Хьюго,— чуть угрожающе заметил Джеймс, и тут же услышал насмешливое хмыканье со стороны Скорпиуса, уплетавшего тосты.— Роза, партийное задание: проследи, чтобы Лили все съела. Пошли, Малфой.

— Я не поел,— заметил слизеринец, но послушно поднялся, выхватил из рук Розы бутерброд, который та только собиралась надкусить, и с легким «мерси, Уизли» поспешил за другом.— Учти, Поттер: я поставил уйму денег на то, что ты поймаешь снитч…

— Очень за тебя рад,— откликнулся Джеймс, выходя на улицу.— Я бы мог специально ради этого проиграть, но вот Лили тоже поставила на меня деньги, и я не могу ее подвести…

— Хоть что-то умное твои родственнички могут сделать,— хмыкнул Скорпиус.— Ну, и что ты решил делать, когда переиграешь объект твоего страдания и вожделения?

— Не знаю,— пожал плечами Поттер, направляясь к раздевалкам.— Наверное, постараюсь забыть…

— Но ведь ты не думаешь ей уступить?— уточнил Малфой, застегивая мантию.

— Малфой, я похож на дамского угодника?!— вспылил Джеймс, и слизеринец зашелся смехом.

— Что?

— Ну, и словечки ты знаешь, убиться можно… прыгнув с пихты,— выдавил Скорпиус, стараясь дышать глубже.— Не ежись, я просто спросил…

Вдвоем они вошли в еще пустую раздевалку, в которой были раскиданы таблицы и схемы — видимо, после последней тренировки одной из команд. Малфой развалился на скамейке, глядя, как Поттер меряет шагами помещение, залитое солнцем, что заглядывало в окна. Джеймс пытался идти прямо по солнечным дорожкам, но все время сбивался.

Скорпиус с усмешкой следил за другом, по одному виду гриффиндорца понимая, что в лохматой голове идет тяжелая мыслительная работа.

— И все-таки я должен выиграть!— кажется, подвел окончательный итог своим мучениям Джеймс, остановившись и посмотрев на слизеринца упрямым взглядом.— Если я выиграю, я приглашу ее в Хогсмид…

— Молодец, Поттер, ты принял тяжелое, но мужественное решение,— с легкой насмешкой в голосе откликнулся Малфой, положив ногу углом и поправляя шнурок.— Ну, все, я пошел, надеюсь, что твоей решимости хватит на то, чтобы следовать принятому…

В раздевалку с шумом ввалились остальные игроки Гриффиндора, и Скорпиус с ухмылкой проводил взглядом Шелли. Девчонка откровенно нагло оглядела его с ног до головы и хмыкнула, отбрасывая назад волну светлых волос. Знаем мы ваши уловки, мисс Уизли, лучше бы вы им свою старшую кузину научили, может, тогда она бы хоть на минуту забыла о том, что носит значок старосты, и дала бы другим вздохнуть спокойно…

— Джим, учти…— рядом села Кэтлин.

— Надеюсь, что ты на меня денег не ставила?— тут же чуть взъерошился парень.

— Хм, а надо было?— с другой стороны подсела Шелли.— Я поставила на Мюррей…

— Что?!— хором вскричали Хьюго, Эдд Томас и Майкл Уильямс.

Шарлотта рассмеялась:

— Ну, игра игрой, а я поставила на любовь. Должна же у нашего Джеймса, наконец, появится девушка…

— Шелли,— простонал Эдд, беря свою биту.— Любовь — это за пределами поля, а тут у нас одна любовь — к победе.

— Правильно говоришь,— кивнул Майкл.

— Но в прошлом-то году Джеймс выбрал Малфоя и чуть не сорвал игру,— пожала плечами кузина, завязывая волосы в «хвост».— Так что вполне вероятно, что и в этом году он решит сделать девушке приятное и…

— С чего вы взяли, что я собираюсь делать кому-то приятное?!— наконец, взорвался Поттер, вставая.— Я не собираюсь проигрывать! Ни ради вас, ни ради какой-то девчонки!

— Вот и молодец,— Шелли тут же рассмеялась и погладила кузена по плечу, успокаивая.— Вот этого мы все от тебя и ждали…

Джеймс сплюнул, взяв метлу и направляясь к дверям:

— Психологи, гиппогриф вас…!!!

* * *

Матч продлился рекордно мало, хотя в квиддичной карьере Джеймса были и быстрее оконченные игры. На третьей минуте оба ловца устремились к снитчу, и зрители буквально затаили дыхание: то ли переживая игру, то ли подсчитывая, сколько денег кто выиграет.

Был всего миг, когда и Джеймс, и Виолетта буквально зависли параллельно друг другу, вытягивая руки. Парень успел заметить, какие красивые у нее пальцы, и усмехнуться этим мыслям. А потом буквально из-под носа рейвенкловки выхватил снитч.

Виолетта остановила метлу и грустно посмотрела на улыбающегося Джеймса. Он тоже остановился, сжимая в руке снитч. Потом подмигнул девчонке, послав озорную улыбку, развернул метлу и полетел к ликующей команде, слыша рев восторженных болельщиков.

— Джим, а мы тут что, для галочки?— сердито налетела на него Шарлотта, которая, видимо, надеялась сегодня забить пару десятков голов. Кэтлин со своей метлы умудрилась обнять кузена и запечатлеть на его прохладной щеке смачный поцелуй.

Джеймс усмехнулся и обернулся в сторону рейвенкловцев: Виолетта поймала его взгляд и усмехнулась в ответ. Свободная рука Поттера тут же взметнулась к волосам, а, поскольку во второй он до сих пор держал снитч, то только чудо и реакция двух кузин спасли его от чудесного падения на землю. Но это были уже мелочи…

* * *

Когда Скорпиус вошел в гостиную, перед этим хорошенько отметив с Поттером его истинно мужской поступок, то на миг остановился, не узнав эту, кажется, до последней трещины изученную, комнату. Диваны и кресла были сдвинуты к входу и расставлены в ряд вместе со стульями — здесь уже располагались чуть возбужденные предстоящим действом зрители, в основном парни и младшекурсницы. Перед «зрительным залом» была пустая площадка с удобным выходом в спальни, возле которого суетились Эдвард Моррис и Мария Фоссет.

— Ну, наконец-то!— Моррис махнул рукой Скорпиусу и указал на одно из кресел чуть в стороне, у камина, откуда будет удобнее всего наблюдать за конкурсом. На столике уже стояли бутылки со сливочным пивом (слизеринцы скинулись на них и цветные свечи, что сейчас зажигала Мария), там же лежали свитки и перья с чернилами для судей. Фриц развалился в ближнем к камину кресле и едва не мурлыкал от удовольствия себе под нос.

— Так, все, начинаем,— скомандовал Моррис, заставляя всех замолчать и занять свои места.

Малфой уселся с краю, закинув ногу на ногу, и ухмыльнулся: можно насладиться жизнью. Он лениво разглядывал повешенный под потолком плакат «Ведьма Слизерина» и цветные свечи, что отбрасывали красочные тени на стены и пол.

— Скорпиус, сосредоточься, сейчас будут представлять кандидаток,— шепнул Моррис, садясь рядом и внимательно глядя на выход из спален.

— Я их что, ни разу в жизни не видел и не знаю, что мне их нужно представлять?— хмыкнул Малфой, откупоривая бутылку сливочного пива.

Слизеринцы затихли, когда Мария начала по одной вызывать девчонок. Скорпиус дернул уголком губ, когда вслед за Эмили Дьюлис вышла Селеста Гойл, ниже ее на голову, зато шире раза в полтора. Потом появилась Парма, с ней Нора Пьюси, Хелена Эйвери, две четверокурсницы, две семикурсницы и лишь потом Присцилла Забини, на фоне которой все предыдущие претендентки терялись.

Малфой небрежно развернул пергамент, на котором был записан регламент конкурса: так, сейчас будет конкурс мантий. Бред: что они, девичьих мантий не видели?

Хотя, когда девчонки начали дефилировать в своих нарядах, он был готов признать, что дело стоило того, потому что слизеринки постарались выделиться среди соперниц кто чем. У Эйвери мантия была усыпана живыми бабочками, которые в один момент все взлетели и растворились в воздухе, Паркинсон заставила свою мантию переливаться разными оттенками синего, Гойл создала какую-то мини-версию мантии. Кажется, одна Присцилла вышла в мантии изначального вида (черная, как ночь, с красной вышивкой), как она купила ее в магазине, но от этого хуже не смотрелось.

Скорпиус прикончил бутылку сливочного пива и принялся за другую, ожидая следующего конкурса — «Удивительная магия». Да, девчонки удивили: Гойл выпустила из палочки малиновую пену, которая пахла сладковато-приторно и застывала уже в воздухе, что уж говорить о поверхностях и людях. Парма превратила коробку в стаю птиц, и Малфой побоялся, что эти создания изгадят всю гостиную прежде, чем снова станут коробкой. Из палочки Эмили вырвался голубой дождь, который не был мокрым, и Скорпиус был готов вложить деньги в подобный проект: заменить обычный дождь на волшебный. Хелена из воздуха на мгновение слепила свою собственную скульптуру, но дольше пары мгновений ее не удержала, но Малфой решил, что, если Поттер не добьется своей рейвенкловки, то можно будет заменить ее на воздушную, чтобы легче проходило расставание с мечтой.

Забини удивила, вот это точно: она потеряла свою палочку (Скорпиус был уверен, что тут не обошлось без предыдущих конкурсанток, но даже здесь все средства хороши), и ей пришлось пользоваться палочкой Фрица, поэтому ее мантия, которую она хотела за мгновение превратить из черной в белую, стала полосатой и вызвала бурю оваций среди зрителей.

В небольшом антракте, пока девчонки переодевались и готовились к продолжению, Малфой и двое его друзей по несчастью выбирали из десятка пятерых лучших. Скорпиус бы, правда, оставил максимум троих, но регламент есть регламент, и он быстро зачеркнул пять фамилий, оставив самых интересных — для себя.

— Скорпиус, давай свиток, сравним,— предложил Моррис. К ним склонился Фриц. В принципе, в четырех вариантах они были согласны друг с другом.

— Присцилла достойна пройти дальше,— прошипел Забини, глядя на зачеркнутую фамилию сестры в пергаменте Малфоя.

— По-твоему, мантия в полоску сделала ее привлекательной?— осведомился Скорпиус.

— Она не виновата! Кто-то украл у нее палочку!

— Фриц, это «Ведьма Слизерина», а не Гриффиндора, так что не вижу проблемы,— пожал плечами Малфой.— Каждый крутится, как может…

— Так, пусть Забини проходит в следующий тур,— твердо подвел итог Моррис, наконец, обозначив свою позицию, и Скорпиус понял, что скоро придет время дневника.

— Ладно, без проблем,— легко согласился Малфой, опять расслабляясь в кресле.

— Итак, у нас определилась пятерка финалисток,— с улыбкой заметила Мария Фоссет, сама достойная быть финалисткой подобного конкурса.— Приветствуем Парму Паркинсон, Хелену Эйвери, Амалию Робинсон, Эмили Дьюлис и Присциллу Забини.

Комнату буквально заполнил свист и восторженные крики болельщиков. Пять девчонок, которым не повезло пройти в следующий этап, заняли места среди зрителей, покосившись на судей. Скорпиус лишь подмигнул Энжи МакЛаген, на минуту подумав, что Лиана МакЛаген сделала бы всех присутствующих девчонок, даже учась на Рейвенкло, но тут же отмахнулся от этой глупой мысли.

Присутствующие оживились, когда объявили следующее испытание — «Найди и достань». Малфой не знал, кто придумал этот конкурс, но он бы дал премию этому гениальному человеку, который рискнул оживить публику подобным развлечением. Конечно же, желающих помочь в этом конкурсе было полно, и те счастливчики, кого все-таки отобрали, с превосходством смотрели на остальных.

— Итак, девушкам завязываем глаза, и у них есть одна задача: на теле партнера будет спрятана обычная заколка, найдите ее быстрее остальных. Чтобы у парней не было соблазна подсказать, мы наложим на них «силенцио»,— Мария улыбнулась, увидев легкое разочарование на лицах участников.

Малфой даже не знал, кому больше повезло: парням, которых судорожно обшаривали ловкие девичьи руки, или девчонкам, которым без всякого стыда и смущения это позволялось делать на глазах множества людей. Скорпиус представил себе, как бы в подобной ситуации повела себя та же Уизли или Эмма Томас, и тихо рассмеялся: гриффиндорок пришлось бы приводить в чувства от шока.

Первой со своей задачей справилась Хелена Эйвери — потому что догадалась прервать свою удовольствие (и удовольствие Паркинсона, который был ее партнером), достала палочку и использовала Призывающее заклятие. Малфой даже зааплодировал такой смекалке, пока остальные девушки еще искали руками. Следующей сообразила Забини. Парма (упрямая и настырная) нашла без всякой магии и даже подмигнула Кевину, которого узнавала методом пальпации. Кто-то из зала подсказал Робинсон и Дьюлис, и они одновременно призвали к себе заколки.

Малфой был рад, что в правилах для следующего конкурса было специально записано, что судей на танец приглашать нельзя. Он был уверен, что как минимум трое из девушек захотели бы выдернуть его из удобного кресла для демонстрации своей грации и умения танцевать. А так он сидел, удобно закинув ногу на ногу, и любовался слизеринками, каждая из которых, он был уверен, с раннего детства училась искусству движения под музыку.

Последний — и самый интересный, на взгляд Скорпиуса, — конкурс вызвал очередное оживление в зале. «Вопрос для честного ответа» был наименее магическим, но наиболее слизеринским испытанием, потому что вопрос мог задать кто угодно и о чем угодно. Малфой ожидал увлекательных минут и интересных вопросов.

— Главное правило вашей жизни?

Тьфу, какая банальность…

— В каком поколении вы чистокровны?

Вот любимые Поттером штаны Слизерина! Что за глупость?! Еще бы спросили, какого цвета носки они предпочитают носить!

— Как, по-вашему, что значит быть слизеринкой?

О, это уже интереснее, но все равно — банально. Малфой даже начал скучать, откупоривая следующую бутылку пива.

— Кто из вас достоин победить?

Флинт, ты дурак? Конечно, ты! Скорпиус чуть не сплюнул, понимая, что пора брать дело в свои руки. Мария объявила последний вопрос, и Малфой поднял руку. Пять пар красивых глаз обратились к нему, и ни одна из девчонок не ждала от него ничего хорошего. И правильно делали…

— Когда, кому и при каких обстоятельствах вы позволили вас впервые поцеловать,— с холодной усмешкой спросил Малфой, подняв светлую бровь. Парни среди зрителей зашевелились, пряча усмешки. Мария Фоссет покачала головой, но Скорпиус даже не посмотрел на нее: нигде в правилах не было написано, что члены жюри не могут задать вопрос.

Никогда он не видел, чтобы девчонки так смущались. Даже вызывающе глядя на него, они все равно смущались, потому что он залез куда-то слишком в личное, по крайней мере, у некоторых. Да и половина, как он знал, почти ни о чем не рассказала, что Малфой записал скорее в плюс, чем в минус.

Когда Парма назвала имя Поттера (правда, про игру по-слизерински она как-то умолчала), ее братец был готов кого-нибудь придушить, но девчонка лишь нагло улыбнулась. Когда Дьюлис рассказала о Малфое, присутствующие повернулись сначала к Скорпиусу, а потом к Фрицу, который на днях стал парнем Дьюлис. Хелена прямо заявила, что еще не имела такого счастья, поэтому сказать пока ничего не может, и Скорпиус даже удивился. Присцилла назвала какое-то безликое имя неизвестно кого, проигнорировав остальные вопросы. Робинсон с улыбкой призналась в любви МакШелби, своему сокурснику, с которым встречалась курса с пятого.

— Пять минут судьям,— объявила Мария, уводя девушек в спальню.

Мнение Фрица о победительнице можно было и не спрашивать: в принципе, и конкурса никого было не надо. Моррис, как видел Скорпиус, еще колебался.

— Эйвери,— спокойно проговорил Малфой, ухмыльнувшись Забини.— Без вариантов.

— Скорпиус, но…— Моррис неуверенно посмотрел на шестикурсника.

— Эдвард, на минутку,— попросил Скорпиус, вставая и отходя в сторону. В кармане его лежал дневник семикурсника.

Дело было решено легко и непринужденно, хотя Моррис, наверное, вряд ли забудет лицо Присциллы, когда объявили победительницу. Хотя не Забини жаловаться, потому что приз зрительских симпатий достался именно ей. Так сказать, признание толпы, а не истинных ценителей, конечно, но тут уж дело вкуса…

Малфой проигнорировал все недоброжелательные гримасы, поймав на себе лишь взгляд Хелены: она чуть смутилась и тут же отвернулась.

Глава 4. Пламя и лед

* * *

Все, он сделает это сегодня! Точно сделает!

Сколько раз за эти дни он повторял себе это, но все равно в последний момент выдумывал какой-то смешной повод и не делал?

Нет, сегодня он обязан пригласить ее в Хогсмид, или будет слишком поздно!

Но как это сделать, если в ее присутствии язык прилипает к нёбу, глаза забывают, что значит моргать, а руки и ноги кажутся большими и абсолютно лишними?!

Все-таки нужно это сделать сегодня, или он не Джеймс Поттер, сын Гарри Поттера, студент Гриффиндора?!

— Эй, привет гриффиндорским оболтусам!

Джим поднял вверх лицо и улыбнулся Пивзу, который нависал над ним с самым беспечным выражением на лице:

— Привет. Классный галстук.

— Спасибо, у Филча стянул, его парадный,— похвастался полтергейст, спускаясь и садясь рядом на подоконник, согнув тонкие ножки.— Чего такое страдание на этой милой физиономии?

— Пивз, ты когда-нибудь влюблялся?— проникновенно спросил Джеймс, отказываясь шутить и улыбаться, когда над ним довлело приглашение в Хогсмид единственной девушки, с которой хотелось туда пойти.

Полтергейст почесал затылок, поигрывая желтым с красными звездами галстуком, замотанным на шее, а потом расплылся в широкой улыбке:

— Был!

— Ну, и как это было?

— Хм, я страдал, я не спал ночами,— трагическим тоном стал рассказывать Пивз, чуть взлетев в воздух,— я писал послания на стене, я в порыве чувств сдирал одежду, я пел серенады и преследовал, я делал комплименты…

— И кому же это так повезло?— насторожился Джеймс, подбирая под себя ногу.

— Моей вечной любви,— торжественно произнес Пивз,— Аргусу Филчу!

— Что?— рассмеялся гриффиндорец, чуть не упав с подоконника.

— О да, я писал на стене несмываемыми красками, какой он замечательный лысый старикашка! Я пел ему об этом песни! Я каждый день говорил ему о том, что у него не осталось своих зубов, а это комплимент! Я даже как-то подкараулил его и содрал с него штаны… Правда, это было давно…— гадко захихикал Пивз.

— Да, у тебя чувство не менее трудное, чем у меня,— кивнул Джеймс, снова впадая в легкую панику.— Но тебе не пришлось приглашать Филча никуда…

— А где второй оболтус, зелененький? Это ты по нему вздыхаешь?

Поттер презрительно фыркнул:

— Нет, конечно! Я люблю девочек!

— Всех?

— Нет, через одну,— буркнул Джеймс.

-Ну, хорошо, а то ведь зелененький-то все с девочками на Астрономическую Башню бегает. Мало ли? Я бы мог его убить — так сказать, отомстив за измену,— преданно заявил полтергейст, потирая ручками.— Хоп!— кто не падал с Башни? Бывало и похуже в Хогвартсе…

— Погоди! Что значит «с девочками»? Он же с Эйвери сейчас вроде встречается…

— Ну, я не рассматривал, одна это была девочка или разные,— пожал плечами Пивз.— Ладно, я в комнатушку моего любимого завхоза, пока он где-то шляется… Аривидерчи, амиго!

Джеймс махнул рукой вслед своему немного странному товарищу и готов был снова обратиться к тяжелой внутренней борьбе, когда решение само попалось на глаза. По главной лестнице в данный момент спускались Виолетта и Конни, наверное, они шли на ужин. Странно: неужели он так долго здесь сидит? Джеймс взглянул на часы и понял, что занятия давно закончились, и Малфой наверняка обыскался друга после того, как покинул класс Нумерологии.

Два часа — а казалось, что не больше получаса. Он совсем потерялся во времени!

Гриффиндорец кинулся догонять рейвенкловок, полный решимости, наконец, пригласить Виолетту в Хогсмид. На бегу он поправил галстук и застегнул рукава рубашки (мантия была перекинута через лямку рюкзака).

— Привет, Джеймс,— улыбнулась Конни, когда он слетел с лестницы и замер перед ними, судорожно вспоминая хоть что-нибудь, что можно сказать прежде, чем пригласить Виолетту в Хогсмид. Он понимал, что в очередной раз выглядит как идиот (Малфой, когда ему представлялась возможность, красочно рассказывал и показывал, как же выглядит в такие моменты Поттер), но ничего не мог с собой поделать.— Ладно, я хотела еще в библиотеку зайти, увидимся на ужине…

Виолетта кивнула подруге и тут же перевела взгляд на гриффиндорца:

— Ты на ужин?

— Э, да,— кивнул Джеймс, вставая рядом с девушкой и вместе с ней спускаясь вниз. За прошедшие с субботы четыре дня он так и не смог заговорить с ней, лишь улыбался издалека и замирал истуканом. Теперь же у него была такая возможность просто пообщаться с Виолеттой, а он не мог придумать, о чем сказать. Ведь он выиграл у нее матч…— Надеюсь, ты не очень расстроилась…— слова опять ушли, но девушка, кажется, поняла его.

— Нет, ты заслуженно выиграл,— она улыбнулась, повернувшись к нему.— Я в какой-то момент подумала, что ты позволишь мне выиграть, но когда увидела твое решительное лицо в тот момент, рядом со снитчем, потеряла всякую надежду…

— Ну, я…— он взъерошил и так торчащие во все стороны волосы на затылке.

— Ты просто был собой, впрочем, как всегда,— они спустились в холл и негласно остановились в стороне, не торопясь в Зал, откуда уже доносился шум голосом и звон посуды.

— Половина Хогвартса потеряла кучу денег,— заметил Джеймс, поднимая взгляд на Виолетту и тут же опять понимая, что забыл все слова. И даже тему разговора.

— А другая половина выиграла,— рассмеялась рейвенкловка, поправляя выпавшую из заколки прядь каштановых волос. У нее были очень красивые пальцы и аккуратные, изящно разрисованные ногти.

— Как ты это делаешь?— Поттер даже не успел подумать прежде, чем схватил девушку за руку и поднес к глазам ее пальцы, рассматривая рисунки на ногтях.— Магия какая-то?

— Нет, лишь ловкость рук,— улыбнулась она, тоже склоняясь к своим пальцам.— Видишь, вот тут маленький барсук и…

— Джеймс, вот ты где!

Они оба вздрогнули и повернулись к бегущей по ступеням Розе. Джеймс тут же уголком глаза увидел Малфоя, который проводил старосту Гриффиндора убийственным взглядом.

— Ладно, увидимся,— проговорила Виолетта, легко высвободила свою руку, чуть смутившись, и пошла в Большой Зал, один раз обернувшись.

— Джим, я…— Роза выглядела рассерженной, но Джеймсу было не до нее.

— Минутку подожди, ладно?— попросил он и кинулся догонять рейвенкловку.— Виолетта.

Они остановились в дверях, мешая проходу остальных студентов, но никто им ничего не говорил.

— Я хотел спросить…— Поттер потер шею, прикусывая губу, но все же поднял на нее глаза, решительно вдыхая воздух, словно собирался прыгнуть в ледяную воду:— Ты пойдешь в воскресенье в Хогсмид? Если да, может, пойдем вместе?

Она улыбнулась:

— Хорошо, договорились,— и она пошла к своему столу, откуда ей уже махали Конни и Линда Паркер.

— Молодец, Поттер,— сзади подошел Скорпиус и хлопнул друга по плечу, довольно усмехаясь.— Ты произнес столько членораздельных слов, что я бы поставил тебе памятник за этот подвиг подчинения чувств разуму…

Джеймс был настолько ошеломлен и обрадован, что даже не стал отвечать на очередной пассаж друга, лишь кивнув и пытаясь смыть с лица довольную улыбку. Он снова кивнул и потопал к своему столу.

— Так, а ну-ка подвинься,— согласие Виолетты вовсе не сделало его слепым, поэтому он сразу же увидел, что к Лили склонился какой-то пацан и что-то говорит. Поэтому Поттер с чистой душой уселся между сестрой и наглым парнем.

— Джеймс!— Лили сверкнула глазами, ткнув его в бок локтем.— Ты совсем обнаглел? Мы же разговаривали!

— Во-первых, разговаривать можно и через меня, я слушать не буду, а, во-вторых, это Большой Зал и тут нужно есть, а не болтать,— Джеймс взял блюдо и стал с него пересыпать картофель в тарелку сестры,— так что приступай и не сердись на меня, это бесполезно.

Лили надулась, отвернувшись, потом демонстративно встала, обошла Джеймса и села с другой стороны от парня, с которым общалась. Вот упрямая девчонка!

— Тебя как звать?— спросил Поттер у друга сестры, снова отвлекая того от Лили.

— Уильям,— ответил мальчишка.

— Так вот, Уильям, еще раз увижу тебя так близко от моей сестры, и ты узнаешь, где в Запретном лесу растут пихты!

— Джеймс!— возмутилась Лили.

— Джеймс, у тебя совесть есть?!

Черт, он же забыл про Розу! Да, видно, сегодня не день общения с сестрами…

* * *

Ночной Хогвартс стал уже привычным для Малфоя. Так же, как привычны стали ночи здесь, на площадке Астрономической Башни, где они встречались с Хеленой Эйвери. Интересная девчонка, со слизеринской хваткой.

Он стоял у парапета, засунув руки в карманы брюк, ветер трепал волосы. Он усмехался, вспоминая легкое ошеломление, когда она предложила сделку. Что ж, сделка была не обременительной и даже лестной.

Дверь отворилась, и вошла Хелена, в теплой мантии, с замотанным на шее шарфом. Ветер тут же подхватил ее волосы, и она улыбнулась.

— Забини меня чуть не убила сегодня,— спокойно проговорила девчонка, подходя к нему и вставая рядом.— Думаю, еще чуть-чуть и к ней подключатся Паркинсон и Дьюлис…

— Мне это очень льстит,— хмыкнул Малфой, беря ее за руку.— Надела бы перчатки, а то опять, как ледышка…

— Ну, ты же меня быстро отогреешь,— усмехнулась Хелена, толкнув плечом слизеринца.— Думаю, после Хогсмида мы можем прекратить все это…

— Да? А мне нравится, зачем прекращать?— усмехнулся Скорпиус, обнимая девушку и приближая к ней свое лицо.

— Затем, что все это, после первого вечера, только потому, что мне это нужно, чтобы заставить Морриса обратить на меня внимание. Ну, и иметь представление о том, чем его удержать подле себя,— чуть насмешливо произнесла Хелена, позволяя ему целовать себя.

— Ну и как? Действует?— хмыкнул он, запуская руку ей под мантию и джемпер.

Она глубоко втянула воздух, кивая, усмешка сползла с ее лица. Он знал, что она приходит сюда не только из-за Морриса и своих планов насчет него. Ей нравилось это: быть девушкой Скорпиуса Малфоя, чувствовать себя беззащитной в его руках, наслаждаться его руками. И, конечно, ей нравилась опасность: каждую ночь бежать на Башню, рискуя попасться, и играть с огнем, будучи на глазах Присциллы Забини, еще не простившей ей победы в конкурсе и имевшей виды на Малфоя.

Зачем это ему? Да скучно. Скучно просто так жить, когда Поттер влюбился и не думает больше ни о чем. Вообще, кажется не думает… Да и доведенные до конца эксперименты еще не повод, чтобы не совершенствоваться. Не повод перестать играть девчонками. Играть, заставляя вот так отвечать на его поцелуи, заставляя судорожно втягивать воздух, повинуясь его рукам и губам. Это игра для его тела, для его физических ощущений…

Он целовал Хелену и в очередной раз понимал, насколько равнодушен внутренне к девушке. Нет, физически он откликался так же, как она. Но это была лишь реакция тела, разбуженного и требовавшего новых ощущений. Но он легко мог отстраниться, расчетливо остановиться. Он все контролировал, все рассчитывал. Именно поэтому он знал — ему все равно. Все равно, придет ли она или нет, как долго это продлится, кто будет после нее. Это всего лишь приятная игра, приносящая удовольствие обеим сторонам…

Холодный расчет, возведенный в правило.

Он отстранился, не собираясь нарушать их уговора: ничего, что оставило бы на ней его след, его «клеймо», как выразилась Забини, прокомментировав отношения Скорпиуса и Хелены. Да, Присцилла всегда умела точно выразить все, что окружало Малфоя. Потому что они действительно были одинаковыми во многом. Он и выбрал-то Хелену на конкурсе только потому, что знал, что будет первым, а это многого стоит. У нее потом будут другие, более нежные и более достойные, чем он, но Малфой всегда будет первым. Словно клеймо на ее теле. Даже не тронув самого заветного, он все равно оставил на ней это клеймо, свое. Потому что эти ночи на вершине Башни она не забудет даже в объятиях Морриса.

— Иди,— он подтолкнул ее к двери, отворачиваясь и подставляя лицо холодному ветру.

— Тогда до завтра?— она поправила джемпер и надела мантию, лежавшую у их ног.— Спасибо.

Он ничего не ответил, глядя в темноту ночи. Небо заволокли низкие тучи, не было видно ни одной звезды. Бедная Трелони, наверное, с ума сходит из-за того, что с бокалом хереса не может любоваться Венерой и Юпитером в сотом доме. Все-таки какая бы была скучная жизнь без Стрекозы, сколько она им рассказала всего интересного…

Позади вновь скрипнула дверь, и Скорпиус с удивлением обернулся: Хелена никогда не возвращалась. Но это была не Эйвери.

На площадку вышли Лиана МакЛаген и Марк Флинт. Они остановились, глядя на усмешку на лице Скорпиуса, потом Марк попятился и вскоре скрылся на лестнице, справедливо решив не сталкиваться с Малфоем. Флинт всегда был труслив и подобострастен к более сильным ребятам, но вот Скорпиуса он вообще боялся и старался в последнее время избегать. Видимо, это случилось после его купания в озере…

МакЛаген же стояла, глядя на него, чуть улыбаясь.

— Ты что тут делаешь?— наконец, спросила она, делая несколько шагов вперед.

— Думаю, то же, что и ты,— хмыкнул он, глядя на ее чуть изменившееся лицо.— Только я уже закончил…

Она кивнула, опустив глаза. Они молчали, и Скорпиус уже собирался уйти, потому что ему нечего было ей сказать, но она заговорила сама:

— Прости за тот раз, за то, что наговорила тогда,— она посмотрела на него, стоявшего в двух шагах от нее на фоне черного неба. Она уже могла видеть его лицо и холодный взгляд равнодушных глаз.— Я знаю, что ранила тебя…

— С чего ты взяла?— хмыкнул он, засунув руки в карманы.— Ты просто наконец-то была честна с собой и со мной, разве нет?

— Нет,— покачала она головой. Лиана не опускала глаз, смело глядя на него.— Все было не так, не правильно. Я была глупой, совершенно не понимая…

— МакЛаген, надеюсь, что ты не собираешься всю ночь мне объяснять, что там у тебя внутри случилось за замыкание?— едко заметил Малфой, шагнув к ней и нависая над ее хрупкой фигурой.— Мне совершенно не нужно этого, я вообще ухожу…

— Нет, Скорпиус…— она схватила его за локоть, и он резко повернулся. Ее большие глаза были полны какой-то просьбы, мольбы. Или ему так казалось. Плевать, это всего лишь девчонка, одна из десятка…

Он рванул ее к себе за плечи, целуя в мягкие губы, открывшиеся навстречу. Он знал, что причиняет ей боль, что завтра ее губы будут опухшими и болезненными, но не собирался что-то менять. Она просила, он дал ей то, что мог.

Малфой легко срывал с нее одежду, позволяя ее пальцам расстегивать рубашку на нем. Он оставлял следы на ее тонкой шее, слыша ее сбитое дыхание. Еще момент — и он почувствовал холодный ветер на спине.

Шаг назад — и он снова задышал, глядя на стоявшую перед ним девчонку. Она медленно закрыла глаза, запахивая на себе рубашку. Глаза наполнились слезами, и она отвернулась, не желая, видимо, видеть холод и равнодушие на его лице.

Он горько усмехнулся, четко понимая, что и тут внутри ничего не дернулось, ничего не дрогнуло. Не было того, что только начинало когда-то в нем просыпаться. Тогда, до ее разговора с Поттером. Тогда это было что-то внутреннее, что-то, заставлявшее целовать ее и обнимать, забываясь на мгновение, теряя какой-то контроль… Теперь этого не было. Лишь холодная пустота и яростное желание причинить боль. Или же просто уйти.

Он подхватил свою рубашку и свитер, сделал два расчетливо длинных шага, скрылся на лестнице. Лишь скрипнула закрываемая дверь…

* * *

Утром в воскресенье Джеймс судорожно выбирал, что надеть на свое первое полноценное свидание. Братья Вейн, сидя на своих кроватях, давали никому не нужные советы, а точнее развлекались, глядя на нервничавшего ни на шутку сокурсника.

— Я же говорил, что он правильно сделал, что поймал снитч у нее под носом,— улыбаясь, заметил Клод, глядя, как Поттер стягивает с себя форменную рубашку и пытается надеть задом наперед синий свитер.— Девчонкам нравятся победители…

— Мне кажется, что она согласилась бы пойти с Джеймсом в Хогсмид в любом случае,— встрял Графф, который шнуровал ботинки, сидя у окна.— Девушки не принимают решения только из-за какого-то снитча, это глупо…

— О, послушайте этого знатока девчонок,— рассмеялся Вернон, запуская в Поттера клубком носков.— Надень лучше черный джемпер, ты в нем смотришься не таким оболтусом…

— Спасибо, Вернон, ты умеешь поддержать,— фыркнул Джеймс, стягивая с себя очередную футболку, которую он примерял. Вот бы сюда Малфоя! Он бы точно подсказал, что надеть!

— Кстати, вы знаете, с кем наш Ричард идет в Хогсмид?— загадочно спросила Мэри, входя без стука в спальню мальчиков и садясь на кровать Клода.

— Слизнорт все-таки согласился?— обернулся к девушке Джеймс, и она тут же сделала больше глаза, глядя на обнаженного по пояс парня.

— Поттер, оденься, не соблазняй мою девушку своими ребрами,— попросил Клод, прикрывая глаза Мэри рукой. Она рассмеялась и вывернулась, чтобы наблюдать, как Джеймс натягивает на себя черный тонкий джемпер.

— Ну как?— спросил он у Мэри, и та одобрительно кивнула.— Так что там у нас с пассией Граффа?

— Неприлично обсуждать меня в моем присутствии,— пробурчал Ричард, вставая и уголком глаза глядя в зеркало.

— Мы легко можем организовать твое отсутствие,— хмыкнул Поттер, пытаясь пригладить волосы на затылке, но, конечно, безрезультатно.— Так кого ты стукнул Конфундусом?

— Сюзанну,— рассмеялась Мэри, вставая и подходя к Джеймсу.— Дай помогу…

Она достала палочку и намочила расческу, аккуратно причесывая его волосы впереди.

— Паттерсон, что ли?— подпрыгнул Вернон, когда до него, наконец, дошло.

— А ты знаешь другую Сюзанну?— огрызнулся Ричард, беря свою палочку и направляясь к дверям.— Вам просто завидно, что вы идете одни…

Графф подмигнул друзьям и вышел, оставив чуть ошеломленную тишину.

— Вы уверены, что на каникулах Ричарда не подменили?— спросил Клод.

— Все, я пошел. Если выясните, что случилось с Граффом, не забудьте мне рассказать,— Джеймс благодарно кивнул Мэри, засунул свою палочку в задний карман брюк и поспешил из комнаты, боясь опоздать. Вдруг Виолетта не дождется и уйдет без него? Нет, такого быть не может, они договорились встретиться в холле в половину одиннадцатого. Малфой к тому времени будет на тренировке, но он обещал, что они с Эйвери придут в деревню после этого. Вообще: сдалась ему эта Эйвери?!

Он пришел на пятнадцать минут раньше, нервно оглядываясь на спешащих на улицу студентов. Чувствовал себя гриффиндорец крайне неуютно: будто на него направлены все взоры.

Виолетта появилась на пять минут раньше, и парень даже облегченно вздохнул. На ней были джинсы и куртка, на каштановых волосах — берет, на шее небрежно замотан шарф. На щеках ее играл румянец, глаза улыбались.

— Идем?— Джеймс взял ее за руку, постаравшись сосредоточиться и не потерять запас слов, который восстановил после приглашения девушки в Хогсмид.

Они подошли к воротам, где уже поредела толпа желавших покинуть школу (почти все уже бодро шагали к деревне), ожидая, пока Филч изволит их проверить.

— Мистер Филч,— даже в компании с Виолеттой Джеймс не мог просто так пройти мимо любимого завхоза,— в правом кармане носка у меня доспехи с пятого этажа, решил толкнуть за бесценок…— подсказал он завхозу, и тот ткнул своей сенсорной лопаткой куда-то в район ребер парня, зло пыхтя.

— Иди!

— Ну, было бы предложено…— рассмеялся он, отходя в ожидании Виолетты. Та тоже с трудом, кажется, сдерживала смех, и это Поттеру очень понравилось.

Они вместе вышли на дорогу, и Джеймс уже почти без смущения взял девушку за руку.

— Я удивляюсь, как мистер Филч еще не ушел на пенсию после стольких лет ваших с Малфоем забот о нем,— Виолетта все еще улыбалась.— Мы когда слышали о вашей очередной выходке, долго смеялись…

Он пожал плечами, гордый тем, что она находила их с Малфоем веселыми.

— Куда бы ты хотела пойти в Хогсмиде?— спросил он, когда показались крыши деревни.

— Мне все равно,— пожала она плечами. Большую часть пути они вспоминали все проказы Джеймса, что были достоянием школьной общественности. Оказалось, что их набралось не так и мало, что удивило Поттера.

— Тогда давай играть?— улыбнулся парень, когда они оказались посреди улицы.— Выбирай: «Зонко» или «Писаро»?

— «Зонко», конечно!— она даже шлепнула парня по руке. Они провели веселые полчаса, рассматривая новинки магазина, особенно те, что поступили из «Ужастиков Умников Уизли». Джеймс купил себе партию мантий-невидимок, а для Виолетты — веселых фейерверков и поющий будильник с разными функциями, вплоть до выскакивающего и бьющего кулака. Джеймс даже рассказал девушке, как появилась идея создания этих часов: мама жаловалась дяде Джорджу, что старшего сына очень трудно разбудить по утрам. Ну, а дяде не много нужно было времени, чтобы помочь любимой сестре, хотя мама и отказалась ставить такие часы возле кровати Джеймса, за что он был ей очень благодарен.

— Итак, далее: «Сладкое королевство» или «Магическая мода»?

— «Сладкое королевство»,— не раздумывая, ответила Виолетта и потянула друга вперед, пока он пытался справиться с размотавшимся шарфом.— Я обожаю сладкое…

— Хм, вам стоит познакомиться с Альбусом, у вас много общего,— заметил он, открывая дверь и пропуская вперед Виолетту.

— Альбусом?

— Это мой младший братец, у которого все с сахаром вызывает буйный восторг и неконтролируемое выделение слюней,— Джеймс смотрел, как рейвенкловка выбирает себе леденцы.

— Ты что будешь?

— Я равнодушен к сладкому,— честно ответил Поттер, глядя на мешочек в красивых руках Виолетты, доверху уже наполненный самыми разными конфетами.

— Да? Ничего, мы это исправим,— шаловливо подмигнула ему девушка, отходя к кассе. Джеймс потер шею, решая, каким образом это будет происходить и нужно ли ему это.

Они вышли на солнце и одновременно улыбнулись. Виолетта развернула фантик и отправила в рот мятный леденец. Именно мятный: уж в конфетах брат Альбуса Северуса разбирался не хуже, чем в квиддиче. С той только разницей, что последнее он любил.

— «Мадам Педдифут» или «Три метлы»?— продолжил он свою игру и мог легко сказать, что она ответит. Вряд ли девчонка, которая любит торчать в «Зонко» и набирать взрывающиеся и пачкающие язык леденцы, захочет сидеть среди розовых стен и рюшек кофейни.

— «Три метлы».

Они медленно побрели в сторону бара. Виолетта ела конфету на палочке, а Джеймс наблюдал за ней, чуть прищурившись. Он видел издалека Розу и ее двух друзей и подумал на миг о том, где и с кем гуляет его сестра, но потом мысли о родных выветрились из его головы.

Они сели за свободный столик в углу и уже заказали Усладиеля, когда в бар ввалился чуть взъерошенный Малфой. Он нашел взглядом друга и пробрался к их столику.

— Извиняюсь, что помешал вам, но мне срочно нужно что-нибудь выпить,— он выхватил из руки Джеймса кубок и выпил все одним глотком.— Еще раз извиняюсь. Хорошо гуляете?

— Ты откуда такой бешеный, Малфой?— только тут Поттер заметил, что друг в спортивной мантии.— Ты сбежал с тренировки?

— В точку,— ухмыльнулся Скорпиус, сдирая перчатки.— Наш капитан стукнулся головой, наверное, еще в детстве. Он решил повеселиться и сыграть в квиддич мальчики против девочек.

Джеймс чуть не скатился под стол от смеха, Виолетта прыснула в ладошку.

— Ну, вот, вы представляете теперь, как я тут появился. Метлу я оставил у Филча, вернее, он ее у меня отобрал, и сюда я бежал, потому что был уверен, что Забини организовала за мной погоню.

— И на месте кого играла Присцилла?— Джеймс хмыкнул, а потом склонился к Виолетте:— Присцилла Забини — это вечный гвоздь в пятой точке Малфоя. Причиняет кучу неудобств, а пользы никакой.

— Она у нас была Охотником… за мной,— фыркнул Скорпиус, махнув помощнице мадам Розмерты, чтобы та принесла ему сливочного пива.— В общем, я решил просто трусливо смыться… Но если вы хотите, я могу отсесть в другое место…

Джеймс посмотрел на Виолетту, и та улыбнулась:

— Нет, что ты, оставайся. Конфеты любишь?

Малфой от неожиданности вопроса чуть не подавился пивом, но поймав взгляд друга, который похлопал глазами, расплылся в приятной улыбке:

— О да, безумно люблю, но сейчас не хочу. Вообще ничего не хочу.

Поттер закатил глаза.

Они еще около двух часов гуляли по деревне, посидели в парке, где Джеймс залез на статую какого-то древнего мага, чтобы с нее дотянуться до цветов на одном из деревьев. Смотритель долго его ругал и обещал наградить его лишними предметами на пятой точке.

По пути в замок они ели мороженое, которое на всех купил подобревший в веселой компании Малфой. За воротами слизеринец попрощался и пошел отвоевывать у Филча свою метлу.

— Хорошо погуляли,— Джеймс внезапно смутился, будто не было этого непринужденного дня и веселых улыбок Виолетты. Он уставился на мешочек в ее руках, где все еще были конфеты.

— Да, мне тоже понравилось,— улыбнулась она, потянув его не к замку, а на берег озера.— Может, еще погуляем, до ужина?

— С удовольствием,— расплылся в широкой улыбке Джеймс, следуя за Виолеттой. Он вдруг опять потерял все слова и не знал, о чем говорить.— Ты обещала приучить меня к конфетам…

Она подняла брови, садясь на скамейку:

— Ты уже созрел?

— Ну, если нет других предложений…

Виолетта дернула уголком губ:

— Ты не любишь сами конфеты или их вкус?

— Мм…— нахмурился парень, начиная по взгляду рейвенкловки понимать, что же стояло за брошенными в шутку словами.— Хотя, погоди, мне нужно уточнить…

Он наклонился и поцеловал сладкие губы Виолетты, едва касаясь, лишь чтоб почувствовать вкус. Потом отстранился и сделал задумчивое лицо.

— Ну, уточнил?— рассмеялась она.

— Нет, не понял,— покачал он головой, хитро улыбаясь. На этот раз Виолетта сама его поцеловала, поглаживая пальцами его затылок. Джеймс даже забыл, что за этим поцелуем стояла какая-то уточняющая цель.

— Мм, клубничные конфеты я теперь люблю точно,— рассмеялся он, чуть отстранившись, но не расцепив рук, которые сами собой в какой-то момент обняли девушку.

— Ну, это уже прогресс немалый,— усмехнулась она, глядя ему прямо в глаза.— Думаю, мы сможем продолжить с другими конфетами, но сначала закрепим полученный уже урок…

Джеймс не возражал: да и кто стал бы?!

Глава 5. Детство и юность

* * *

Скорпиус сидел в углу гостиной Слизерина и пытался высчитать тот магический угол, что задала им Вектор. Пока что-то не получалось, но слизеринцы вообще были известны своим упрямством, а Малфой — тем более.

В комнате было прохладно и почти пусто. Большинство студентов сейчас наслаждались свежим воздухом или слонялись по замку, переваривая ужин. И спасибо Мерлину — чем меньше народу, тем легче дышать, да и отвлекать никто не будет.

Он перечеркнул все свои расчеты, скомкал лист пергамента и начал все заново, даже наслаждаясь столь сложной задачей. Бросив взгляд на часы, он ухмыльнулся: у Поттера осталось полчаса на то, чтобы наслаждаться обществом своей рейвенкловки. Так получилось, что лохматый стал встречаться с ней почти по расписанию: она готовилась к ЖАБА, а у него были тренировки и иногда — домашнее задание. К тому же надо отдать должное Поттеру: он стремился устраивать свидания в то время, когда Скорпиус был занят — во время его тренировок или когда он отправлялся заниматься Нумерологией, единственным предметом, который слизеринец учил старательно и с удовольствием.

Ну, еще с удовольствием он занимался трансгрессией: хотя бы потому, что инструктором для разнообразия оказалась красивая ведьма лет тридцати с глазами, которые иначе, чем «очи», назвать было трудно. Она мягко говорила, спокойно поправляла тех, кто делал что-то не так, мелодичным голосом инструктировала собравшихся студентов. Она с шутками перекрашивала обручи, с которыми они тренировались, пытаясь переместиться силой желания из одного в другой, пыжась и краснея от усилия. По крайней мере, Графф делал именно так, но почему-то даже вид рака на вертеле ему не помог достигнуть хоть какого-то успеха. Впрочем, пока никто его не достиг, если не считать тысяч падений и расщепления Слизнорта, который, решив тряхнуть стариной и произвести впечатление на молодую министерскую волшебницу, слишком рьяно испарился из обруча, оставив свои усы на прежнем месте.

В гостиную вошли Хелена и Моррис, и Малфой опять не смог сдержать ухмылки: вокруг одни чувства, даже противно. Ладно бы это было что-то стабильное и долговременное. Но ведь это всего лишь подростковые увлечения и любопытство, желание быстрее стать взрослыми, но все это почему-то прячут за громкими словами. Ладно Поттер, он вообще субъект впечатлительный и крайне неразборчивый в привязанностях, но вот Эйвери с таким выражением на лице, будто она кошка, которой чешут за ухом, — это вообще бред пьяного ежика на верхушке пихты!

— Привет, Скорпиус,— рядом на стул присела Присцилла, и Малфой внутренне спросил Мерлина, чем он его рассердил.

— Здравствуй, Присцилла, давно не виделись,— ответил он с ухмылкой, в очередной раз окидывая взглядом ее совершенную фигуру. Черт, ну, почему ему на нее совершенно наплевать?! А то бы мог и устроить себе недельку-другую веселой жизни… А то он уже почти две недели был сам по себе, только давая советы влюбленному другу. Просто вокруг и даже на горизонте пока не было никого, на кого бы он мог положить глаз. И руки заодно.

Устроить, что ли, конкурс на замещение вакантной должности «девушка Скорпиуса Малфоя»? Вот бы повеселился…

Хотя в последнее время он не особо скучал. Весть о том, что Поттер поцеловал свою рейвенкловку уже на первом свидании, вселила большую надежду, что все-таки лохматый не безнадежен, но Малфой поторопился с выводами. Джеймс постоянно мучился глупыми мелочами вместо того, чтобы наслаждаться. То он маялся мыслью, что обидел Виолетту, не поговорив с ней толком в коридоре между занятиями, когда спешил на Трансфигурации. То он тридцать три раза переодевался, считая, что выглядит идиотом в том или ином свитере. Малфой только наблюдал и почти не комментировал, хотя мог бы заметить, что он выглядит идиотом, так переживая из-за девчонки, да еще из-за всяких мелочей типа фантика от клубничной конфеты, что он потерял, или того, не слишком ли он обнаглел, держа ее за руку на людях. Вот лохматый олух, гиппогриф его! Скорпиуса постоянно пробирал смех, когда друг собирался на очередное свидание. Ведь на очередное, а не на первое! Но результат все тот же…

Малфой так задумался, улыбаясь своим мыслям, что забыл, с чего все началось. Забини же сидела рядом и наблюдала за его лицом, которое, наверное, за эти мгновения не раз поменялось.

— Ты что-то хотела?— вежливо спросил Скорпиус, поднимая голову от пергамента, на котором быстро записывал расчеты. Мысли о Поттере и его пламенных чувствах и переживаниях всегда помогали ему понять смысл числовых рядов. Нонсенс, но факт…

— Мне пришло письмо от родителей,— холодно улыбнулась девчонка,— они были у вас в гостях.

— Очень рад и за твоих родителей, и за моих,— Малфой даже сделал попытку поддержать разговор.

— Твой папа сказал, что внес нас в списки претендентов на Бал Масок в будущем году. Так что мы с тобой вдвоем, вполне возможно, будем дебютантами на балу.

— Маловероятно,— пожал он плечами, откладывая перо: все сошлось, задача решена, через пятнадцать минут должен освободиться Поттер.

— То есть ты считаешь, что моя семья этого не достойна?

— Нет, что ты,— усмехнулся Малфой,— я уверен, что вы там как раз ко двору придетесь. А вот меня там не будет, даже если туда сам Министр нагрянет, чтобы станцевать со мной танго.

— Как не будет?— насторожилась Присцилла, и Скорпиус был уверен, что через пару часов об этом его решении узнает отец. Ничего, пусть подготовит почву, должна же быть от Забини хоть какая-то польза.

— В это время я буду в Италии, посещать места своей юности,— Скорпиус свернул свиток и поднялся.

— Какой же ты наивный, Малфой,— холодно усмехнулась девушка, глядя на него снизу вверх.— Ты думаешь, что сможешь стать таким же, как они,— она махнула рукой в сторону выхода из гостиной,— просто отгородившись от своего мира? Знаешь же, что мы не меняемся, уж такими мы рождены и воспитаны…

— Понятия не имею, как ты рождена и воспитана, но насколько я знаю, меня мама родила так же, как и всех остальных,— парировал Скорпиус, глядя на девушку, которая, единственная в его окружении, умела за секунды заставить его пожелать ее смерти. И даже сделать так, что он сам бы мог легко это осуществить.— Прости, но мне надо идти.

— Ты как был сволочью, так ею и останешься, что бы ты ни строил из себя. И ты не сможешь с ними жить, они никогда тебя не поймут так, как я,— холодно проговорила Присцилла, поднимаясь.

Он оглянулся и вежливо улыбнулся ей, хотя глаза его совсем не улыбались:

— Ты всегда так честна со мной, так обо мне заботишься, что мне и жить с тобой для этого не надо.

Малфой медленно покинул гостиную, задушив в себе острый приступ кого-нибудь стукнуть. Хотя почему кого-нибудь? Пусть мужчины не бьют женщин, но кто сказал, что Забини уже женщина? Вряд ли Паркинсон уже и туда добрался…

Скорпиус поднялся на второй этаж, откуда было удобно следить за входом в замок. Не может же Поттер быть где-то в школе, что ему тут делать? Для его романтичной души и пылких чувств создано звездное небо, темный парк, шум воды и все такое, от чего нормального слизеринца могло бы стошнить.

На втором этаже шла генеральная уборка замка: Филч снял шлем с доспехов Гигантского Рыцаря и даже успел протереть половину, но, видимо, отвлекся, решив доделать все позже. По крайней мере, и чистящее средство, и набор тряпок-терок остался на постаменте, как и снятая голова, являвшая миру зияющую дыру в доспехах.

Малфой решил сесть на подоконник: там прохладно, можно остыть после приятной беседы с Забини. Мимо пробежал второкурсник, задев слизеринца плечом. Коридор, что ли, узкий? Скорпиус легко взмахнул палочкой и отправил мальчишку прямо в дыру доспехов, куда он очень легко проскользнул, издав только писк. Его ботинки стукнулись об утробу Рыцаря, а Малфою даже полегчало.

Он видел кого-то еще, кто стал свидетелем его разрядки при помощи хаффлпаффца, но слизеринцу было наплевать. Он уселся на подоконник, выглянув наружу, но ни на крыльце, ни на дорожках никого не было видно. Либо Поттер увлекся, либо он все же где-то в замке.

Скучно… Точно придется устраивать конкурс, иначе он покроется плесенью или через пару недель Забини покажется ему вполне приемлемым вариантом.

— Малфой, слезь с подоконника.

Он поднял брови, когда откуда-то из класса вышла Роза Уизли. Она даже не посмотрела в его сторону, изучая какую-то книгу.

— Привет, Уизли,— хмыкнул Скорпиус, радуясь хоть такому развлечению. Он спрыгнул на пол и пошел рядом с гриффиндоркой, через ее плечо заглядывая в книгу.— И где твои верные рыцари?

— С каких пор тебя интересуют мои друзья?— наконец, оторвалась Роза от книги и посмотрела на него насмешливо.— Или с тех пор, как Джеймс стал встречаться с девушкой, тебе некуда себя девать?

— Какая ты догадливая, Уизли, за это тебя старостой назначили?— он остановился у лестницы, не собираясь идти дальше в такой компрометирующей компании.— Или ты хорошо попросила Фауста?

— Ой, Малфой, какой же ты все-таки пустозвон,— устало отмахнулась гриффиндорка и пошла вверх, видимо, в Башню факультета.

Скорпиус, может, и ответил бы ей, но догонять Уизли было ниже его достоинства, и он просто пожал плечами, решив, что раз та кузина Поттера, то отвечать за свои слова она не будет. Он сегодня милостив…

— Привет, Малфой, как жизнь?— с лестницы буквально скатился растрепанный, нелепо улыбающийся Поттер. Он светился, как начищенный чайник.

— Откуда ты рухнул? Не с Астрономической ли Башни?— усмехнулся Скорпиус, чувствуя, как поднимается настроение.

— Есть, с кого брать пример,— рассмеялся, судя по всему, очень довольный проведенным временем гриффиндорец.— Может, сотворим какую-нибудь пакость, а то что-то давно мы не беспокоили Филча?

— Есть идеи?

— Ну, может, вспомним юность? Обнажим портреты?— хитро сощурился Джеймс.

— Поттер, тебе одиннадцать, что ли?

— Ну, Малфой, хватит быть взрослым, давай впадем в детство. И перестань хмуриться, найдешь ты себе скоро девушку!

— Ой, Поттер, от большого количества поцелуев у тебя мозг оплавился?

Джеймс отказывался быть серьезным:

— Давай, не будь злым и противным слизеринцем.

— Я такой и есть,— Скорпиус хмыкнул.— Тогда после полуночи на старом месте, я возьму мантии-невидимки…

— Ладно,— гриффиндорец стал рыться в карманах, и Малфой с насмешкой следил за этим действом.

— Что-то потерял?

— Палочку. Наверное, я ее обронил на башне…

Малфой залился смехом, толкнув друга:

— Обронил он, конечно. Случайно так упала она…

— Ой, отвали,— рассмеялся снова Поттер, и они вдвоем поспешили наверх.

* * *

— Никогда бы не подумала, что два студента могут сорвать почти все утренние занятия, и им за это ничего не сделали,— Виолетта смеялась, садясь на скамейку у озера и надевая перчатки. С противоположного берега дул холодный ветер, но Джеймсу было жарко, хотя он даже шарф оставил в комнате. По небу ходили темные тучи, превращая вечерний сумрак в почти ночную мглу. Фонари по краям дорожек казались лишь маленькими отсветами далеких огней.

Джеймс сел рядом, улыбаясь: то ли от веселья девушки, то ли от воспоминаний о суматохе, что случилась в Хогвартсе по утру, когда профессора обнаружили, что все портреты в замке периодически обнажаются, смущенно попискивая и прикрываясь руками. Поэтому вместо утренних занятий почти все профессора, Филч и старосты бегали по школе, снимая с картин заклинания.

— И ведь ни один портрет не смог вас опознать,— Виолетта откинула назад голову, все еще смеясь.

— Мы пользовались мантиями-невидимками. Правда, весь запас истратили, но это мелочи,— Джеймс приобнял девушку за талию, притянув к себе.— Жаль только, что у меня была История Магии, а Биннза, по-моему, не тронут не только голые портреты, но и голые девушки, целый отряд… Зато я выспался… Правда, потом я встретил Розу, которая высказала мне все, что думает обо мне и моем чувстве юмора, но это уже издержки производства…

— Роза — это твоя кузина-староста?— уточнила рейвенкловка, перебирая пальцы на его руке.

— Ага, она самая,— усмехнулся гриффиндорец.— У меня их много, кузин, а вот староста — одна. И слава Мерлину, иначе я бы уже давно оказался в больнице Святого Мунго, в закрытой палате…

— А мне кажется, что она милая,— пожала Виолетта плечиками, потянувшись, чтобы запечатлеть на его щеке поцелуй.— И ты ее любишь больше других кузин, только делаешь вид, что постоянно на нее сердишься…

— Откуда ты знаешь?— нахмурился Поттер, взглянув вверх, на тучи, сгущавшиеся все сильнее.

— По тому тону, с которым ты о ней говоришь,— усмехнулась Виолетта, нагибаясь и беря с земли камешек. Она запустила им в воду у самого берега, и по темной глади побежали круги.— Ты хмуришься, и все равно очень тепло о ней говоришь…

— Это случайность,— хмыкнул Поттер, вздрогнув, когда ему на лицо упала первая капля дождя.— Бежим, сейчас будет ливень!

Они поднялись и поспешили к замку, взявшись на руки. Когда они уже поравнялись с полем, небо разверзлось, и им на головы обрушились тяжелые капли осеннего дождя.

— Сюда!— Джеймс потянул девушку к раздевалке, до которой было ближе, чем до замка.— Переждем.

Они ввалились в темное помещение, смеясь и отплевываясь. Поттер стирал рукавом влажной мантии воду с лица, Виолетта достала палочку и зажгла ее, чтобы оглядеться.

— Где-то тут был фонарь,— вспомнил гриффиндорец, роясь в одном из шкафчиков. Он достал старый фонарь и с помощью палочки пустил внутрь голубоватый огонь.

— Какой интересный…— изумилась девушка, подойдя и протягивая руку к пламени, которое грело, но не обжигало.

— Его изобрела Гермиона, моя тетя, еще когда училась в Хогвартсе,— улыбнулся Джеймс, поставив фонарь на скамейку и скинув мокрую мантию.— В нашей семье им все пользуются…

— Научишь?— Виолетта выглянула в окно, за которым стеной шел дождь.

— Без проблем,— пожал плечами Поттер, не зная, куда себя применить.

— Думаю, он не скоро закончится,— кивнула за окно девушка.— Мы можем превратить что-нибудь в зонт и так добраться до замка…— она огляделась в поисках какого-нибудь предмета.— Ну, вот хоть биту для квиддича…

Джеймс смотрел, как она достает палочку и направляется к бите, а перед глазами стояла физиономия Малфоя, который ехидно комментировал прогулки друга с девчонкой в парке и называл «первым курсом, вторым семестром».

Рука сама перехватила локоть Виолетты, когда она уже собиралась взмахнуть палочкой. Девушка удивленно подняла на него глаза, и легкая улыбка тут же растаяла, глаза чуть расширились.

— Не надо,— проговорил он, заставив ее опустить руку с палочкой, и обнял. Наверное, раздевалка не самое романтичное место, но какая разница?— У тебя волосы пахнут дождем…

Она улыбнулась, ловя его губы своими и обнимая за шею. Пальчики теребили его влажные волосы на затылке, на губах ее был вкус мятной конфеты. Он ловко снял с нее мокрую мантию, и руки его пробежали вдоль ее спины, заставив прикрыть глаза.

— Мурашки по коже,— прошептала она, целуя его в прохладную щеку.

— Это еще что,— усмехаясь, прошептал он, смело поднимая края ее свитера и пальцем рисуя узоры на ее обнаженной коже. Ресницы ее дрогнули, губы дернулись в улыбке, и он не смог удержаться, чтобы тут же не поцеловать их. В груди судорожно сжималось сердце, воздух вырывался толчками.

Он очень медленно снял с нее свитер, лишь на миг перестав целовать. Он боялся, что если остановится, то она отпрянет или оттолкнет. И они оба смутятся, и будет неловкость, а этого он хотел в последнюю очередь.

Голубоватое пламя фонаря делало Виолетту какой-то воздушно-нереальной, и Джеймс лишь кончиками пальцев позволил себе коснуться ее ключиц, медленно провел до скрытой кружевами груди, но тут же отдернул руку, словно испугавшись. Он взглянул на нее — глаза Виолетты тоже были голубоватыми, отражавшими пламя.

Он вздрогнул и мягко усмехнулся, когда она стянула с него джемпер вместе с футболкой. Стало немного холодно, но тут же бросило в жар от ее несмелых прикосновений и губ, накрывших его губы.

Он словно задыхался и не мог больше этого терпеть, привлек ее к себе и жадно поцеловал, ощущая ее тело своим, вдыхая осенний запах ее волос…

Порыв ветра и оглушающий шум дождя заставили их одновременно вздрогнуть и повернуться на шум. В дверях, с зажженной на кончике палочкой, застыла с немым вопросом мадам Хуч, в плаще, мокрым от дождя. Наверное, она старалась найти слова возмущения.

Джеймс заговорил собой Виолетту, давая ей шанс одеться.

— Поттер!— видимо, мадам Хуч не разглядела лица Виолетты, которая ловко натянула на себя свитер и сейчас смущенно выглядывала из-за Джеймса.— Вы…! Да как…?!

Джеймс с помощью палочки призвал к себе одежду, пока мадам Хуч окончательно приходила в себя. Виолетта, очевидно, закончившая приводить себя в порядок, вышла из-за его спины, смущенно улыбаясь полу. В голубоватом свете фонаря она казалась еще прекраснее.

— Пятьдесят баллов с Гриффиндора! Пятьдесят баллов с Рейвенкло! За недостойное поведение на территории школы и нарушение одного из главных правил Хогвартса!— наконец, обрела дар речи профессор.

— Какого правила?— поинтересовался Джеймс, вдруг развеселившись. Вот в историю они попали…

— Главного, Поттер: дружба между факультетами! Дружба, а не…!— мадам Хуч взмахнула рукой от бессилия назвать словом то, что увидела.— Идите в замок, и чтобы я вас здесь больше не встречала!

Джеймс был готов рассмеяться, представив, что бы с ними сделал Фауст, окажись он тут. Парень обернулся к смущенной не на шутку Виолетте, взял ее за руку и потянул к выходу.

— Стойте!— преподавательница махнула на них палочкой.— Водоотталкивающие чары. Еще не хватало, чтобы вы простыли!

Они пробормотали слова благодарности и почти бегом двинулись к замку. Молча преодолели холл и семь этажей, остановившись, только когда им было пора прощаться.

— Все в порядке?— спросил Джеймс у рейвенкловки, понимая, что все его смущение ушло, и даже привычная робость пропала. Чего уж смущаться?!

Она кивнула, пряча глаза, щеки ее пылали.

— Ви, ты…

Она прикрыла ладошкой его рот, подняв, наконец, лицо и чуть улыбнувшись.

— До завтра,— проговорила она и пошла в сторону своей Башни. Поттер проводил ее взглядом, почесав затылок в недоумении.

Но кто их поймет, девчонок?

* * *

Скорпиус сидел в библиотеке, ваяя им с Поттером обоим эссе по Заклинаниям, пока лохматый копался в теплицах на Травологии. Хотя большую часть времени он созерцал трех девчонок, что занимались недалеко от него. Одна была рейвенкловкой, две — гриффиндорками, причем все три были ничего, особенно со спины. Правда, одна была блондинка, и после истории с Линдой Скорпиус решил больше не связываться с ними, но чем черт не шутит?

Малфой уже почти решил забросить эссе (напишут еще, когда Поттер, наконец, наладит сообщение со своим мозгом и прервет с местами более от головы отдаленными), но тут явился сам лохматый, причем в таком возбужденном состоянии, будто он не на Травологии был, а опять в раздевалке безобразничал с рейвенкловкой. (Когда он рассказал слизеринцу о дожде и мадам Хуч, у Малфоя даже челюсть отвисла — он не ожидал от друга такой прыти и был готов даже признать перед всеми, что они с Поттером действительно друзья).

— Малфой, вставай, нужна твоя помощь…

— Э, нет,— Скорпиус скривил губы, созерцая чуть не подпрыгивающего от нетерпения Джеймса.— По твоей маниакальной физиономии видно, что ты собираешься совершить новый подвиг или спасение, а я взял выходной, моя слизеринская душа требует покоя…

— Малфой! Ты мне друг или где?!

К ним стали поворачиваться присутствующие, и Скорпиус отметил, что из трех примеченных им девчонок ему больше всего нравится гриффиндорка с русыми волосами и пухлыми губами, наверное, с седьмого курса.

— А можно мне подумать?— с гадкой ухмылкой осведомился Малфой, лениво собирая вещи.— Вот, Поттер, скажи мне, пожалуйста, зачем тебе все время…

— Малфой! Быстрее же!

— У тебя кто-то умирает?— светски осведомился слизеринец, застегивая рюкзак, но лохматый тут же схватил его за локоть и буквально потащил за собой.

— Да!

Странно, но они поспешили вверх по лестнице. Что там могло случиться? Кто-то поджег Башню Гриффиндора? Рейвенкловка выпрыгнула из окна от счастья?

Они вывалились на площадку Астрономической Башни, и Малфой даже застонал от отвращения, потому что у парапета стояли две маленькие хаффлпаффки с красными от слез глазами.

— Смотри,— Джеймс показал другу на что-то за краем парапета. Скорпиус из большого одолжения перегнулся через край.

— Ну, и на что я смотрю?

Две девчонки чуть не взвыли и тут же кинулись тоже смотреть, видимо, чего-то испугавшись.

— Вон, смотри, совенок,— Джеймс ткнул куда-то вправо, и только теперь слизеринец увидел комок перьев на узенькой кайме, что обвивала Башню на два фута ниже.

— И что?

— Он летел, а потом бах! — и ветром его стукнуло о стену,— всхлипнула хаффлпаффка, вытирая слезы рукавом мантии.— И он там…

— И что? Он убился насмерть, вот и оставьте его в покое,— пожал плечами Малфой, поражаясь тому, о чем они тут говорят. Он перевел взгляд на Поттера и даже поднял удивленно бровь:— Ты же не собираешься туда лезть и доставать его?!

— Именно это я и собирался сделать,— кивнул Джеймс, снимая мантию.— Вдруг он жив?

Девчонки согласно закивали, с надеждой глядя на Поттера.

— Нет, Поттер, ты идиот? Хочешь сломать шею из-за трупа совы?

— Ты поможешь, или мне не стоит на это рассчитывать?— нетерпеливо спросил Поттер, разматывая уже где-то добытую веревку.

— А ты не мог бы просто взять палочку и притянуть этот кусочек мяса к себе?— светски осведомился Малфой, глядя, как это чудо героизма обматывает себя веревкой.

— Пробовал: на живом это, видимо, не срабатывает,— гриффиндорец затянул узел покрепче и отдал другу конец веревки.

Малфой лишь покачал головой, достал палочку и четко, даже чересчур громко проговорил:

— Акцио метла Поттера, этого паникера и создателя великих планов спасения…

Прошел миг — и Поттер со всей силы хлопнул себя по лбу, тут же теряя интерес к веревке и скалолазанию.

— Ну, и дурак!

— Рад, что, наконец, смог открыть тебе глаза на сей факт,— фыркнул Скорпиус. Они услышали, как разбилось стекло в башне Гриффиндора, и вскоре «Молния» зависла перед Малфоем, который галантным жестом предложил другу спасти труп совенка.

Уже через пару минут, в течение которых Скорпиус насвистывал себе под нос веселую песенку и снисходительно оглядывал двух переживающих не на шутку хаффлпаффок, Поттер передал им комок смерзшихся перьев.

— Он жив, отнесите его к Хагриду,— посоветовал Джеймс, слезая с метлы.

— Милосерднее бы было просто его добить,— фыркнул Малфой, но девчонки лишь уничижительно на него взглянули и кинулись прочь, видимо, мечтая скорее спасти жизнь этому неуклюжему созданию.

Поттер стоял гордый, словно совершил просто немыслимо великий подвиг.

— Прости, ежик, но медали тебе не дадут, жаль тебя разочаровывать,— рассмеялся Малфой и подтолкнул друга к выходу, не собираясь тут еще мерзнуть.— В следующий раз прежде, чем поднимать на уши всю школу, спасая таракана, раскинь мозгами, ладно?

— Ой, Малфой, какой ты иногда занудный бываешь,— Джеймс не спешил покидать Башню.— Может, покидаемся отсюда шариками с краской?— по-детски шаловливо спросил гриффиндорец.

— Поттер, у тебя явно мозг расплавился и перетек ниже ремня,— фыркнул презрительно Скорпиус, засовывая руки в карманы.— Что за детский сад? Или в тебя вселился дух твоего младшего братца?

— Нет,— пожал он плечами,— просто не всем же быть такими серьезными и напыщенными индюками, как ты… Неужели тебе никогда не хочется просто побеситься, вернуться в детство?

— Что ты подразумеваешь под словом «детство»?— поднял бровь Малфой, складывая руки на груди и снисходительно глядя на друга.

— Ну, это когда можно делать, что хочется,— ухмыльнулся Джеймс,— когда тебе все прощают, когда можно дурачиться и тебе за это ничего не будет, когда ты совершаешь всякие глупые поступки и веселишься от этого…

— Прости, Поттер, но тогда мне некуда возвращаться,— хмыкнул Скорпиус и пошел к дверям.— Если судить по твоим словам, то у меня детства вообще не было. Я шагнул из утробы матери в юность… Ты там так и будешь стоять? Я, кстати, собирался налаживать дружественные узы с твоим факультетом в лице длинноногой русоволосой красотки, которая ждет меня в библиотеке… И ты мне в этом поможешь в плату за то, что я опять спасал мир по твоей просьбе… И учти: пока ты не допишешь эссе по Заклинаниям, ни на какое свидание в раздевалке ты не пойдешь…

Поттер лишь фыркнул и последовал за другом.

Глава 6. Нигде без Малфоя

* * *

— Джеймс, делай хоть что-нибудь.

Парень вздрогнул и чуть не отрезал секатором себе пару пальцев. Он поднял глаза на профессора Лонгботтома и невинно кивнул, вспоминая, что он на Травологии.

Невилл покачал головой и пошел дальше по теплице, где студенты подрезали кусты, название которых Джеймс благополучно прослушал. Да и зачем оно надо? Вообще — зачем учиться, когда вокруг все… вот так!

Вот как — объяснить было трудно. Он знал, что живет от свидания до свидания, все остальное время прогоняя внутри себя те короткие мгновения, что они с Виолеттой могли урвать в этом густонаселенном замке. Он никогда не думал, что в Хогвартсе столько народа! Здесь было совершенно невозможно побыть вдвоем хоть десять минут!

— Джеймс, ты хорошо себя чувствуешь? Может, тебе нужно сходить к мадам Помфри?— рядом опять возник профессор Травологии, с легким волнением глядя на чуть осунувшееся лицо мальчика.

— А, да, мне надо в больничное крыло,— обрадовался возможности уйти с занятия Поттер. Он поспешно подхватил свои вещи и выбежал прочь из теплицы, на морозный воздух. Уже смеркалось, скоро должен быть ужин, но Джеймс на удивление совсем не хотел есть. Он сам не знал, чего бы хотел, кроме того, чтобы найти Виолетту и стоять рядом с ней. Хотя бы стоять…

Он поплелся к замку, запахивая на ходу мантию, пиная опавшие листья и не думая ни о чем. Вообще ему уже давно казалось, что он разучился думать. Только переживать и чувствовать. Когда Виолетты не было рядом, он думал лишь о ней, вспоминал, что он говорил ей и что они делали, правильно ли он поступил, не обидел ли ее, не смутил ли опять. Когда она была с ним, он вообще не думал, действуя по импульсу: говорил ерунду, лишь бы говорить, или молчал, жадно целуя и обнимая ее.

Когда ее не было рядом — он мечтал, чтобы она скорее пришла. Когда она приходила, он мечтал быть к ней как можно ближе, потому что это было ему необходимо. Он не знал почему, но было…

— Джеймс, ты чего тут?— на него наткнулась Роза, тут же посмотревшая на часы.— Ты же должен быть на Травологии!

— Ты выучила мое расписание?

— Нет, Джим, ты мне за обедом четыре раза сказал, что у тебя Травология,— хмыкнула староста, потрепав брата по плечу.— Ты вообще с нами был или витал в облаках?

Джеймс лишь отмахнулся и побрел вверх по лестнице. Сегодня четверг, значит, скоро воскресенье — поход в Хогсмид. Но какая разница?

Гриффиндорец ввалился в комнату за гобеленом и чуть на наступил на сидящего тут Малфоя.

— Явление ежика,— фыркнул Скорпиус, взмахом палочки уничтожая бумажные самолетики, которые он тут запускал от нечего делать.— Сбежал от горшков и лопаточек?

— Угу,— кивнул Джеймс, усаживаясь рядом с другом и поджимая к груди колени.— А ты чего тут? Собирался же в библиотеку…

— Я прячусь от Фауста,— со смешком заметил Малфой, разглядывая Поттера.

— С чего бы это?

— Да он видел, как я наслал на Флинта фурункулез,— отмахнулся слизеринец, убирая палочку.

— Зачем?

— А просто так.

— Это из-за Лианы МакЛаген?

— В смысле?

— Ну, они же встречаются.

— Поттер, тебя ведерком по голове в теплице огрели? Или твой мозг действительно смешался с гормонами, образовав неконтролируемую смесь?

— А, иди ты!

— Ага, подорвался. Я, кстати, первым сюда пришел,— Малфой сел удобнее, чтобы видеть лицо друга.— «А, очень рад, что вижу вас здоровым, Горацио! Иль ошибаюсь я?».

— Чего?

Скорпиус хмыкнул:

— «Гамлет».

— Да надоел ты со своим принцем гренландским!

— Датским,— спокойно поправил друга Малфой.— Так что с тобой происходит?

— Мм?

— Поттер, ты почти не ешь, выглядишь, будто вторую неделю на ногах, глаза, как у припадочного… Ведь это всего лишь девчонка!

— Нет! Не всего лишь… Она… необыкновенная,— проговорил гриффиндорец, глядя на свои руки.— Я почти не дышу рядом с ней. И она… Я прикасаюсь к ней, и хочу еще! Я целую ее — и понимаю, что это не то. Я ей что-то говорю, но это так глупо. Это совершенно не передает и малой части того, что я чувствую…

— Поттер, знаешь, как это называется?— стараясь сдержать усмешку, спросил Малфой.

— Что?

— Это твое сумасшествие. Это называется «неудовлетворенность».

— Очень смешно,— огрызнулся Джеймс, отворачиваясь.

— А кто смеялся? Тут только посочувствовать можно,— пожал плечами Скорпиус.— Не грусти, и хуже бывало…

— Хуже? Когда? В этом замке совершенно невозможно побыть наедине!— прорвало Поттера.— На Башне такая текучка, что там уже сквозняк от открывающейся двери! Классы Филч запирает и проверяет, будто чувствует пятой точкой… На улице холодно и людно, раздевалку теперь Хуч чуть не под охрану собаки поставила! Виолетта постоянно вздрагивает от любого шума!

— Какая трепетная лань…

— А иди ты! Просто она не такая… Она смущается… Даже после того, как сама отвечает… Смущается и убегает. И не могу я ее вот так заставить… В темном коридоре или в углу, пока все отвернутся…— угрюмо заметил Поттер, тяжело вздыхая.— Она заслуживает лучшего…

— Ой, Поттер, слышали бы тебя сейчас девчонки: разодрали бы на сувениры, рыцарь, гиппогриф тебя,— рассмеялся слизеринец, поднимаясь и отряхивая форму от бумаги.— Пошли, пора на ужин.

Джеймс опять тяжело вздохнул, послушно поднялся и пошел за Малфоем, понимая, что дело тут вовсе не в физической близости, о которой он, конечно же, уже думал. Дело в чем-то внутреннем, что не находило выхода. Не было ни слов, ни жестов, чтобы это выразить. Глупо и нелепо, но никуда от этого не деться…

— Как твоя гриффиндорка?

— Поттер, я тебе, кстати, уже два раза говорил: я от нее ушел, как от ошпаренной, когда услышал ее имя,— Скорпиус насмешливо посмотрел на друга.

— Ах, да, Люси…— подобие улыбки пробежало по лицу парня. Малфой лишь покачал головой: надо что-то делать, иначе этот лохматый сойдет с ума из-за рейвенкловки. Мерлин, из-за девчонки, которая смущается посторонних взглядов! Глупость какая, ведь он не раз видел, как эта сладкая парочка целовалась в парке! Ну, понятно, что целоваться — это одно…

Они молча вошли в Большой Зал, и Скорпиус тут же увидел того, кто ему был нужен. Пихнув Джеймса к его столу, он направился к слизеринцам и уселся рядом с Хеленой Эйвери, которая, приставив к кубку книгу, пыталась есть.

— Привет, Скорпиус,— улыбнулась она, отрываясь от книги.

— Хелена, дело есть,— шепнул Малфой, уголком глаз следя за Забини, которая сидела неподалеку.— Я слышал, что у Морриса родственник в Хогсмиде держит гостиницу…

— А тебе нужна комната?

За что Скорпиус любил слизеринок, так это за то, что они все схватывали на лету.

— Сумеешь организовать на воскресенье, сочтемся,— он внимательно посмотрел на сокурсницу. Та хитро улыбнулась, взглянула на Морриса, который в стороне разговаривал с кем-то из семикурсников, и кивнула.— Отлично, тогда договорились…

— Мистер Малфой.

Скорпиус внутренне застонал: из-за этих сердечных переживаний Поттера он совершенно забыл о фурункулезе Флинта и упрямстве Фауста. Декан Гриффиндора только вот почему-то так просто ни о чем не забывал.

— Минут пятнадцать баллов за атаку студента заклинанием и неподчинение приказу преподавателя. Вы наказаны на все воскресенье,— и довольный свершенный актом справедливости, Фауст направился к своему столу. Скорпиус пожелал ему подавиться чем-нибудь.

— Значит, комната отменяется?— спросила Хелена, с не меньшей злобой глядя на преподавателя.

— Нет, что ты,— покачал головой Малфой, принимаясь за ужин,— когда это меня останавливал Фауст?

Девушка рассмеялась и кивнула. Скорпиус хмыкнул и оглянулся на Поттера: тот облизывал пустую вилку, сидя вполоборота к столу Рейвенкло. Оттуда на него таким же странно-тоскливым и одновременно веселым взглядом смотрела Мюррей. Нет, это уже просто ни в какие ворота не лезет! Два подростка, чьи флюиды настроились на одну волну, изображают такое неземное чувство, что Малфоя скоро стошнит. Пора вернуть этих ангелов на грешную землю и помочь им понять, что это их неземное чувство — такое же, как у остальных, не находящее себе выхода. Пока…

* * *

— Поттер!

Джеймс оглянулся, в сотый раз поправляя на шее шарф и пытаясь надеть шапку.

— Привет, ты же собирался на отработку к Фаусту,— удивился гриффиндорец, глядя на тепло одетого друга.

— Я отрабатываю с нашим любителем французских великанш,— хмыкнул Малфой, предвкушая веселый денек. Он порылся в кармане и протянул Джеймсу ключ на деревянном брелоке и что-то, похожее на платок:— Держи.

— Что это?

— Поттер, это ключ,— с расстановкой заметил слизеринец, сдержав гадкую ухмылку,— от комнаты в гостинице «Очаг Морриса» в конце деревни. Зайдете с черного входа, он будет открыт… А этим,— он указал на платок,— завяжи ей глаза, помогает от смущения…

— Малфой…— Джеймс сделал большие глаза, глядя на ключ.

— Он не кусается, не бойся. Если надумаете — зайдите, никто не знает, для кого эта комната,— хмыкнул Скорпиус, хлопнув Поттера по плечу.— Все, я пошел, Фауст сказал, что со мной будет отрабатывать наказание еще кто-то. Надеюсь, это не зануда вроде Флинта или Граффа… Хотя… Закопать на грядке — и дело в Шляпе… Все, счастливо!

— Малфой! Может, ты закончишь пораньше и придешь?

— Поттер, иди и наслаждайся жизнью,— рассмеялся Скорпиус.

— Возьми ключ, он нам…

Но слизеринец не собирался слушать этого глупого лепета. И еще глупее будет, если Поттер, всегда такой веселый и бесшабашный, тут струсит. Тем более что Малфой так старался для этих двух голубков. Ну, конечно, он больше старался для друга, чтобы тот обрел почву под ногами и душевный покой… Ну, и чтоб остатки его мозга вернулись в положенную им область тела.

Малфой вышел под ноябрьское солнце и даже дернул уголком губ — скоро декабрь, бал, Рождество, а значит — каникулы. Хотелось приехать домой, завалиться в свою постель и выспаться. Никакого тебе Поттера, никакой назойливой Уизли, никакой Забини и никакого Флинта. Вообще он один, да еще Донг, родителей можно в счет не брать, дом большой…

Слизеринец медленно спустился к домику, который сливался с темным каскадом леса, потерявшего все свои краски и ждущего зимы. Из трубы дома поднимался сизый дым, дверь была распахнута настежь, и оттуда тоже валил дым. На крыльце сидел сам хозяин, надевая свои огромные башмаки.

— Вы завели дракона, и он топит дом?— осведомился Скорпиус, подходя и вставая напротив профессора Ухода за магическими существами.

— Не, эт я пек блинчики,— отмахнулся Хагрид, поднимаясь и потирая ладоши, измазанные то ли мукой, то ли белым песком.— Так, где у нас мисс Грейт?

— Кто, простите?— Малфой даже оглянулся, пытаясь найти названную особу.

— Эшли Грейт, эта… студентка с Гриффиндора, тож с нами потопает,— улыбнулся Хагрид.

— И куда мы, простите за любопытство, потопаем?— Скорпиус натянул перчатки и стал оглядываться в поисках Эшли Грейт, надеясь, что она составит ему веселую компанию.

— Я здесь, Хагрид!— из-за домика выскочила девчонка лет четырнадцати, с завязанными на затылке волосами и в перепачканной чем-то мантии. Она улыбалась и чуть не расцеловала великана, подскочив к нему.— Ну, что, идем искать Крылышко?

— Кого?— Малфой чувствовал, что он один в этой компании пока не знает цели путешествия и его направление. Хотя о направлении можно было легко догадаться: не зря же большие ноги Хагрида уже повернулись к Запретному лесу.

— Крылышко,— повернулась к нему гриффиндорка, странно взглянув: словно каждый встречный тут знает, что есть это их крылышко!— Это детеныш гиппогрифа. Вчера Мадам Перышко вернулась из леса без Крылышка и очень тоскует по нему, а он маленький, ему, наверное, холодно и голодно. Надо его найти.

— Да, точно,— кивнул Хагрид, беря какой-то странный свисток и отдавая его девчонке.— Идем, ты, Малфой, пойдешь с Эшли, а я, это, в другую сторону…

Скорпиус в предвкушении закатил глаза, представляя себе восторг этой задаваки с Гриффиндора, что ей поручили командовать парадом. Раскатала губу, ага! Малфоями вообще нельзя командовать, тем более, каким-то гриффиндоркам, помешанным на спасении животных! Они там, кажется, все на этом сдвинутые, не зря же Поттер тогда кинулся полудохлую сову доставать с карниза!

В лесу было сумрачно из-за голых деревьев, вода хлюпала под ногами даже на утоптанных тропинках. Да, приятное местечко для воскресных прогулок, ничего не скажешь.

— Так, вы тудысь,— Хагрид махнулся рукой вправо,— а я сюды, если что, свистите.

Малфой поднял светлую бровь от последнего слова, но промолчал. Чем быстрее они найдут гиппогрифа, тем быстрее можно будет заняться своими делами. Хотя, конечно, что может быть интереснее, чем шляться в лесу с четверокурсницей, которая просто мечтает дунуть в свисток!

— Идем,— девчонка нагло схватила его за рукав мантии и попыталась потащить в лес, но он одарил ее таким взглядом, что улыбка тут же сползла с перемазанного уже чем-то личика. Она сокрушенно покачала головой и демонстративно пошла вперед, гордо вздернув темную голову.— Чистокровка…

— Мне показалось, или ты что-то сказала?— Скорпиус засунул руки в карманы, наслаждаясь прогулкой. Если он сейчас действительно начнет искать гиппогрифа, то точно придется вечером завязать на шее гриффиндорский галстук. Ну, и искать новых родителей, потому что эти от него отрекутся.

— Я сказала, чтобы ты шевелил своими аристократичными конечностями, иначе мы до ночи не найдем Крылышко!

— Вот уж я расстроюсь,— фыркнул Скорпиус, представив, как он будет убиваться над телом гиппогрифа, который оказался таким идиотом, что потерял мамку. Школа на все века запомнит это зрелище…

— Ты бы не мог прибавить шагу?— девчонка развернулась и гневно посмотрела на него.— Я не заставляю тебя лезть в дебри, но хотя бы иди быстрее!

— Интересно было бы посмотреть, как ты меня заставишь,— ухмыльнулся гадко Малфой, вставая напротив девчонки. А что, она ничего, вот только четвертый курс — это совсем... Мерлин, почему у четырнадцатилетней девчонки такие соблазнительные губы и дерзкие глаза? Это несправедливо…

— Ой, ты индюк совершенный!— фыркнула гриффиндорка, развернулась и пошествовала дальше, демонстративно решив его игнорировать.

Малфой опять ухмыльнулся, легко взмахнул палочкой — и на голову девчонке с шелестом опустился ворох пожухлой листвы.

— Ты идиот?!— она смахнула с себя листья, глядя на него суженными глазами.— Крылышко страдает где-то в лесу, а ты только мешаешь его спасти!

— Я не просился в армию спасения гиппогрифов, так что можешь убавить звук и продолжать свое великое дело,— пожал он плечами, проигнорировав первую фразу. Ну, если не игнорировать, то девчонку бы где-то через неделю нашли на дереве.— А я буду прикрывать твои тылы…

— Что прикрывать?

— Показать?— рассмеялся Скорпиус, делая шаг вперед — и смелая гриффиндорка попятилась, выставив вперед руку с палочкой.

— Все вы, слизеринцы, одинаковые,— она опять отвернулась и пошла дальше, в глубь леса, окликая своего гиппогрифа на все лады.

— А ты много знала слизеринцев?— поднял заинтересованно бровь Скорпиус, догоняя девчонку и практически дыша ей в затылок.

— Достаточно,— хмыкнула Эшли, даже не обернувшись.— Мой брат — слизеринец, и он такое…, что воняет за километр.

— Не замечал, чтобы от меня воняло,— заметил Малфой, удивляясь, что, оказывается, и такая дикая смесь в семье бывает: один отпрыск на Гриффиндоре, а второй — на Слизерине. Это же постоянная война в доме! Зато, конечно, жить интереснее.

— Ты уже привык,— парировала гриффиндорка, сворачивая с тропинки.— Посмотрим там.

Малфой пожал плечами и пошел за девчонкой: вовсе не потому, что она приказала, а потому, что впереди он явственно слышал шум ручья, и ему очень хотелось сбросить туда это чудо с Гриффиндора.

— Вот всегда хотела спросить…

— И что тебя останавливало?

— Ты всегда прерываешь других на полуслове?

— А ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос?

Эшли топнула ногой, с размаху поворачиваясь к слизеринцу и сжимая кулачки:

— Ты такой же невыносимый, как мой брат! Так бы и дала!

Скорпиус хмыкнул:

— Рискни. Только смотри, чтобы от шума, тобою издаваемого на весь лес, твое Крылышко ненаглядное не сигануло в ручей и там не утонуло.

— Что?

— Вот повезло-то мне,— тяжело вздохнул Скорпиус и показал рукой куда-то за спину девчонки.— Вон твое животное, забирай и пошли!

Эшли с радостным вздохом развернулась и, увидев лежащего у воды маленького гиппогрифа, перемазанного с ног до головы какой-то грязью, подбежала к нему. Он поднялся на тонкие ножки и застукал клювом, словно защищаясь. Эшли покладисто ему поклонилась, а потом протянула руку, чтобы погладить.

— Крылышко, маленький, ты нашелся!

— Мы так и будем тут сюсюкаться, или пойдем уже?— светски осведомился слизеринец, с отвращением глядя на эту пару.

— Возьми его на руки, он устал,— попросила девчонки.

— Ну, сейчас, уже разогнался,— фыркнул презрительно Скорпиус, глядя на грязное животное.— Он валялся неизвестно в чьем…, а я должен его своей мантией вытирать?

— Брюзга,— девчонка отвернулась и уже наклонилась взять детеныша на руки, но тут слизеринец не выдержал и чуть подтолкнул ее вперед. Потеряв равновесие, девчонка свалилась в ручей вместе с гиппогрифом.

— Ты…!

Скорпиус хмыкнул, подобрал с земли свисток и дунул в него, решив проблему сразу и радикально. Что ж, судя по глазам девчонки, воскресенье у них удалось…

* * *

— Давай: налево или направо?

Она рассмеялась, пытаясь отжать его руки от глаз, чтобы увидеть, куда их уже могла завести эта игра.

— Мм… Направо,— Виолетта сделала еще одну попытку вывернуться из его рук, но услышала лишь смех над ухом. Он, не снимая руки с ее глаз, повел ее дальше, придерживая за плечи.

— Осторожно, лужа,— его веселый голос звенел над ухом, и девушка улыбалась. Наверное, таким манером они прошли уже весь Хогсмид вдоль и поперек, но им обоим нравилось вот так просто дурачиться.

— Налево или прямо?

— Налево,— Виолетта, споткнулась о какой-то камень, но Джеймс тут же поддержал ее, правда, ему пришлось открыть ей глаза.

Они стояли напротив центрального парка, рядом с тележкой мороженщика.

— Мне кажется, или ты специально меня сюда привел?— опять рассмеялась рейвенкловка, беря его за руку, когда парень купил им обоим по большой порции.

— Я? Нет, это ты выбрала дорогу,— он честно помотал головой, на которой едва держалась черная шапка, но лукавые глаза его выдавали.

— Хитрюга,— фыркнула Виолетта, протягивая руку и стирая с его щеки мороженое.— Темнеет…

Джеймс кивнул, но даже и не подумал поворачивать в сторону школы. Вообще в Хогсмиде почти никого из студентов уже не осталось: погода была ветреная и сырая, но двое ребят этого даже не замечали, целый день гуляя и болтая ни о чем.

— Я сегодня съел столько сладкого, сколько мой братец за свою жизнь не умел, а ведь он очень старался,— рассмеялся Поттер, засовывая руку в карман и извлекая оттуда кучу фантиков и оберток.— Мы сегодня сделали хозяев «Сладкого королевства» богатыми…

— Ну, и ладно, а то все «не люблю» и «не буду»,— она прижалась к его руке, улыбаясь.— Ты стал плохо есть.

— Откуда ты знаешь?

— Вижу.

— То есть и ты теперь за моим рационом следишь?— Джеймс обнял ее, медленно идя по дорожке через пахнущий опавшими листьями и осенней сыростью парк.

— А кто еще?— она насторожилась, подняв к нему смеющиеся глаза.— Мне уже пора ревновать?

— Хм, ну, если ты хочешь ревновать к Малфою и ко всему выводку моих сестер-кузин, то начинай, правда, не вижу смысла,— пожал он плечами, целуя ее в висок под беретом.

— Вот к Малфою я ревную, иногда,— созналась она, поднимая к нему лицо.

— С чего бы это?

— Он с тобой тогда, когда меня рядом нет, он был с тобой все эти годы. Он знает тебя лучше, чем я,— она шаловливо улыбнулась, подмигнув ему.— Правда, он не сумел приучить тебя к конфетам, это ему в минус.

— Я передам,— опять рассмеялся Джеймс. Он, наконец, вычистил карманы мантии и только теперь наткнулся на вещь, которую искал. Ключ.

— Ты чего?

Наверное, Виолетта почувствовала, что он немного напрягся от своей находки. Так же, как она с подозрением на него смотрела, когда он забежал на почту, чтобы отправить в гостиницу письмо с просьбой кое-что сделать в комнате. Правда, он еще точно не решил, что поведет туда девушку, но все-таки…

— Давай еще поиграем?— кажется, он за миг решил внутреннюю борьбу и тут же вернулся к своему прежнему расположению духа.

Она с подозрением посмотрела на него, смешливо прищурившись:

— Ты что задумал, Джеймс Поттер?

— Играть,— сделал он невинное выражение лица, заходя ей за спину и закрывая ее глаза руками.— Итак, налево или направо?

— Направо.

Он слушал ее ответы, но все равно сам корректировал их движение, в противоположную Хогвартсу сторону. И плевать, что они не вернутся в школу (конечно, последнее слово будет за Виолеттой)…

— Итак, прямо или направо?— они стояли перед черным входом здания с небольшой вывеской «Очаг Морриса».— Виолетта, подумай…

— Джеймс, в чем подвох?— она снова попыталась вывернуться из его рук, но он не позволил.

— Решай: прямо или направо.

Они замолчала, потом накрыла его ладонь своей:

— Сам реши, я доверяю твоему решению.

Почувствовала ли она или догадалась? Он не знал, но и задумываться об этом не стал. Джеймс толкнул дверь и провел в нее девушку.

— Осторожно, ступеньки,— предупредил он, все еще страшась открывать глаза Виолетты. Вдруг она тут же развернется и уйдет?

— Джеймс, куда мы идем?— тихо спросила она, когда под ногами заскрипели ступени.

— Увидишь,— прошептал он, доставая ключ и ловко отворяя нужную дверь.

Они вошли, девушка пыталась понять, куда они попали, а Джеймс быстро огляделся, довольный результатом.

В небольшой комнатке не было кровати, только ковер, на котором лежали цветастые подушки и покрывала. На всех поверхностях: столиках, тумбочках, табуретках — стояли свечи. Они загорелись, как только туда вошли ребята. Камин полыхал, наполняя комнату уютом и теплом.

Рука сама упала с лица Виолетты. Он услышал ее легкий вздох.

— Джеймс, где мы?— Виолетта шагнула к высокой вазе с цветами.

— А это важно?— улыбнулся он, доставая из кармана платок Малфоя.

Она робко улыбнулась и сняла с головы берет, потом пошла по комнате, гася почти все свечи, оставляя пламя камина чуть ли не единственным источником света. Он стянул с себя шапку и шарф, расстегнул мантию. Потом шагнул к ней и обнял, прижавшись губами к ее холодному виску.

— Ты необыкновенный,— прошептала Виолетта, ища его губы и обнимая его за шею.— Это чудесно…

Он дернул уголком губ, понимая, что во многом это — заслуга Малфоя. Но о Малфое сейчас думать не хотелось: слишком близка была любимая девушка, слишком горячи были его ладони, легко снявшие с нее мантию и шарф, уже лихорадочно ищущие ее обнаженную спину.

Он видел в ее глазах все то же смущение и был готов отпустить ее, не собираясь смущать ее еще больше, но тут же вспомнил о платке. Протянул руку и повязал его, вызвав лишь удивленный вздох.

— Джим, что ты…

Он не дал ей договорить, жадно целуя в раскрытые губы. Она будто смирилась, отвечая ему и уже смелее снимая с него одежду.

Как же ее много! Они потерялись в его свитере и тихо рассмеялись. В ее волосах запуталась серьга, и он ей помог освободиться, не останавливая нежных поцелуев. Он боялся сделать что-то не так, он все время думал о ней и о ее теле, которое он держал в объятиях…

А потом он уже не думал, больше чувствуя и поступая интуитивно, хотя и был какой-то подсознательный страх. Страх какой-то неуловимый, то ли за нее, то ли за себя, то ли вообще просто страх…

Он пытался фиксировать хоть что-то, но море ощущений не давали не то, что сосредоточиться, — что-то замедлить, остановить, сделать по-другому…

Он помнил, что ей было больно, и в тот момент он снял с нее повязку, чтобы видеть ее глаза. И он их видел, и помнил… Наверное, единственное, что он в тот момент четко помнил и фиксировал: ее глаза.

Сколько это длилось? Наверное, минуты, но он бы поспорил с кем угодно, что вечность. Приятную вечность.

— Люблю тебя, Джеймс,— прошептала она ему на ухо, пряча лицо на его груди и тяжело дыша.

— И я тебя,— ответил он, натягивая на нее одеяло. И плевать, что их хватятся в школе. Плевать на все, потому что вставать сейчас, одеваться и куда-то идти было бы низко и пошло, это бы испортило весь момент, а портить его не хотелось…

Когда он проснулся, то все вчерашние мысли и чувства казались ему каким-то удивительно приятным сном, но он увидел спящую рядом с ним Виолетту и улыбнулся. Потом взглянул на часы и подпрыгнул:

— Ви, почти шесть!

— Утра?— ужаснулась она, тоже вставая. Они наспех оделись и выскользнули из комнаты, постарались как можно тише спуститься вниз и с улыбками, чуть смущенными и сонными, вывалились на улицу.

— Как мы попадем в школу?— Виолетта шла чуть позади, пытаясь надеть берет.

— Тайный проход в подсобке «Сладкого королевства»,— улыбнулся Джеймс, оглядываясь.— Открывается в горбу Одноглазой ведьмы… Черт…

— Поттер?!

— Беги, Ви,— он загородил собой девушку, подтолкнув ее в обратном направлении.— В проход и в замок!

Она мгновенно поняла и кинулась обратно в переулок, откуда они вывалились прямо пред ясные очи профессора Фауста. Джеймс покорно вздохнул и стер с лица довольную улыбку.

Глава 7. Наперекор профессору Фаусту

* * *

— Итак, Поттер, что гласит Третий Закон Голпалотта?

— Ты издеваешься?

— Поттер, издевается над тобой Фауст, а я оказываю материальную помощь…

— А иди ты!— в Скорпиуса полетела тряпка, которой Джеймс не очень-то старательно чистил очередную вазу с полки. Полок в этом большом чуланном помещении было полно, и на каждой по десять-пятнадцать сосудов неизвестно какого предназначения. Зато предназначение прилетевшей в слизеринца тряпки было давно известно, тем более Джеймсу.

Малфой ловко бросил тряпку обратно и снова посмотрел в учебник, который лежал у него на коленях:

— Поттер, слушай и запоминай: Третий Закон Голпалотта гласит, что противоядие от смешанного яда будет эквивалентно большей сумме противоядий на каждый отдельный компонент яда.

— Малфой, ты можешь мне еще хоть сто раз это прочитать,— Джеймс обернулся к нему от полки, на которую только что поставил вазу,— от этого я все равно не стану больше понимать и, тем более, не запомню, так что зря стараешься…

— Тебе бы следовало постараться,— заметил Скорпиус, захлопывая учебник и кладя его рядом с собой на стол, на котором он сидел и наблюдал, как Поттер почти прилежно исполняет роль домовика (уже четвертую неделю).— Я, кстати, из чистого добродушия провожу здесь с тобой вечера, чтобы на следующий день у тебя хотя бы половина уроков была сделана…

— Спасибо за заботу,— огрызнулся усталый Поттер, отбрасывая прочь тряпку и с тоской оглядывая пыльные стены и полки.— Ненавижу!

Парень нагнулся, пытаясь расслабить натруженную спину. Скорее бы уже Рождество: Фауст, это бревно бесчувственное, наказал его до бала, при этом еще сняв двести баллов с факультета. И к постоянной усталости и хроническому недосыпанию, поскольку Джеймсу приходилось по ночам заниматься, чтобы совсем уж не отстать от класса из-за отработки каждый вечер, добавились еще и осложненные отношения с гриффиндорцами. Конечно, Поттер понимал их: уже шел конец декабря, а они были на последнем месте, в глубоком минусе — и все из-за него.

— Привыкай, Поттер: за все удовольствия в этой жизни нужно платить тройную цену,— философски и уже не впервые проговорил Малфой, наблюдая за похудевшим, сонным другом.

Вот уж точно упрямец: Фауст, этот Пудель немецкий, добивался имени девушки, с которой был в Хогсмиде Джеймс, и тогда бы Поттеру не пришлось так долго выполнять работу эльфов-домовиков. Но ведь Поттер — гриффиндорец истинный, он не сдает друзей, тем более, девчонок, в которых по уши влюбляется! Вот и пыжится уже четыре недели, становясь тенью отца Гамлета… А ведь еще и на свидания бегать успевает…

Хотя это свидания бегают к нему…

— Привет, Виолетта,— Скорпиус дернул уголком губ, когда посреди чулана нарисовалась рейвенкловка, аккуратно складывающая мантию-невидимку.

— Привет,— она кивнула Малфою и шагнула к уже широко улыбающемуся Поттеру, с которого всю усталость как рукой сняло. Мерлин, что делают с нормальным парнем девушки!

Скорпиус демонстративно отвернулся от этой пылкой сцены, закатывая глаза. Он открыл учебник по Зельеварению и принялся разбираться в Законе, который им с Поттером предстояло сегодня выучить. Но вот Поттер не особо-то стремился.

— Джеймс, тебе помочь?— Виолетта сняла руки с его шеи и достала палочку.

— Только не все, иначе Фауст не поверит.

Малфой понял, что можно поворачиваться, с церемониальной частью покончено. Надо отдать должное рейвенкловке: благополучно избежав наказания за ночь в Хогсмиде, она сторицей платила Поттеру за покрывательство.

Скорпиус после этого случая рейвенкловок даже зауважал: они скрыли от декана и Фауста, что Виолетты на самом деле ночью в ее кровати не было. Хоть кто-то еще верен дружбе, не только они с Поттером! И Виолетта теперь каждый раз, когда обстоятельства позволяли (то есть, когда Фауст не ошивался поблизости или Поттер не трудился у всей школы на виду), приходила помочь своему парню с уборкой-чисткой-мытьем-и-прочим-и-прочим.

— Профессор Фауст сегодня весь день опять за мной следил,— проговорила девушка, взмахивая палочкой, чтобы разом стереть пыль со всех ваз и сосудов на одной из полок.— Я уже устала от его внимания…

— Наверное, он боится, что Гарри Поттер слишком рано станет дедушкой,— фыркнул Скорпиус, опять откладывая в сторону учебник и глядя на двух трудящихся голубков. Он бы и сам помог Поттеру, но Фауст постоянно проверял палочки двух друзей, чтобы Джеймс не жульничал, поскольку в условии его наказания стояло «без применения магии». Ну, конечно, Пуделю было далеко до понимания того, что не все и не всегда происходит так, как хочет он: раз пять им удавалось вызвать Донга из поместья, но в последний раз они чуть не попались и решили пока больше не рисковать.

— Очень смешно,— откликнулся Джеймс, вытирая с лица пыль. Виолетта потянулась и смахнула со щеки Поттера грязь, отчего Скорпиус тут же поморщился: от этих их постоянных нежностей иногда тошнило.

— Может, мне отвернуться, пока вы тут размышляете о продолжении рода Поттеров?

— Малфой, читай лучше этот свой закон, а то Слизнорт скоро перестанет давать мне засахаренные ананасы,— усмехнулся гриффиндорец, сосредотачиваясь на очередной вазе.

— Не хочу, надоело,— хмыкнул слизеринец, потягиваясь и глядя на часы.— С этими вашими работами на благо родной школы я даже еще не подумал о том, кого пригласить на бал…

— А Грейт?— рассмеялся Поттер, уворачиваясь от запущенного в него учебника. Книга попала в одну из ваз, и та упала бы на пол, если бы не реакция Виолетты, которая с помощью палочки поймала ее и вернула на место.— Или ей больше нравятся гиппогрифы?

— Поттер, еще раз заговоришь об этой полоумной, я тебя забью вот этим ночным горшком, я тебе обещаю,— Скорпиус уничижающе посмотрел на друга, жалея уже в тысячный раз, что вообще связался тогда с Эшли. Та разболтала по всей школе о том, как они спасали гиппогрифа и как нежно и трепетно Скорпиус за ним ухаживал, пока нес из леса. И теперь докажи хоть кому-нибудь, что это она просто мстила за то, что он толкнул девчонку в ручей! И ведь это было ее право — отомстить ему, они квиты…

— Тогда подумай о Забини,— предложил Джеймс, тут же готовясь отскочить, если в него что-то опять полетит. Малфой лишь презрительно взглянул на влюбленного ежика.

— Эй, Фауст идет!— в дверях на мгновение появилась светлая голова Шелли Уизли и тут же скрылась. Все-таки из выводка кузин иногда можно извлечь пользу: некоторые из них ради пламенных чувств кузена были согласны караулить в коридоре, когда у него проходили пародии на свидания.

Виолетта, улыбнувшись Джеймсу, быстро накинула на себя мантию-невидимку, а Скорпиус открыл учебник, чтобы Пудель даже не попытался придраться к чему-нибудь. А ведь Фауст с тех пор, как столкнулся с упрямством Поттера, ходил в бешенстве, что не может того расколоть или доказать, что с ним в Хогсмиде ночью была Виолетта. Конечно, только первокурсникам в Хогвартсе было неизвестно, с кем встречается Джеймс, но вот доказательств об участии Мюррей в деревенской оргии у Пуделя не было. Вот и беснуется, немецкий блюститель добродетели…

— Вы сегодня быстро управились,— заметил декан Гриффиндора, входя в помещение и оглядывая полки.— Удивительно…

— Это практика, профессор, набил руку,— лениво заметил Малфой, улавливая шевеление воздуха у дверей. Наверное, рейвенкловка медленно уходит, по-английски.

— Слезьте со стола, мистер Малфой,— Фауст кинул взгляд на слизеринца.— Дайте вашу палочку.

— Да пожалуйста,— пожал плечами Скорпиус, слезая на пол и подавая профессору волшебную палочку. Он с насмешкой следил за тем, как декан Гриффиндора проверяет последние выполненные ею заклинания, а потом то же самое проделывает с палочкой Поттера.

— А вы не пытались проверить палочки всех, кто сейчас находится в этом крыле?— с вежливой улыбкой осведомился слизеринец.— Ну, мало ли…

— Не паясничайте,— оборвал парня Фауст, не утратив подозрительности.— Поттер, завтра вы будете помогать мистеру Филчу украшать замок к Рождеству.

— Безумно рад,— без всякого восторга отозвался Джеймс, бросая тряпку на банку с чистящим средством.— Не знаю, как вы будете жить, когда мое наказание закончится? Зарастете грязью же…

— Возвращайтесь в гостиные,— коротко проговорил Фауст и проводил двух друзей внимательным взглядом.

— Ну что? Готов к Третьему Закону?— Малфой остановился у лестницы, глядя на засыпающего на ходу Поттера.

— Ага, не видишь, что ли?— Джеймс с силой потер глаза.— Я пошел спать, завтра на Истории Магии постараюсь выучить… Пока.

Скорпиус кивнул и направился вниз по лестнице, усмехаясь: всего лишь одна ночь с девчонкой, а платит лохматый как за неделю в гареме. Не повезло, так не повезло…

Малфой вошел в полупустую гостиную и уселся в свое любимое кресло, вытянув ноги. В спальне, наверное, было прохладно, и идти туда не хотелось.

— Привет, Скорпиус,— рядом села Хелена с каким-то журналом.— Как раб Фауста?

— Трудится и не сдается,— ухмыльнулся Малфой.— А как твой роман?

— Мы расстались,— спокойно, не отрывая глаз от журнала, проговорила Эйвери.

— С чего это вдруг?

— Он мне надоел,— пожала она плечиками, переворачивая страницу.

— Быстро же,— поднял бровь Малфой.

— На себя посмотри,— фыркнула насмешливо Хелена.

— Ну, это тоже да,— покладисто заметил Скорпиус.— На бал со мной пойдешь?

— Чего ради?— улыбнулась девчонка, откладывая журнал и уже заинтересованно глядя на сокурсника.

— Ради приятного вечера, который при желании сможет перерасти в не менее приятную ночь,— парень усмехнулся.

Хелена поднялась:

— Я подумаю,— и пошла к своей спальне. Скорпиус махнул ей вслед и тоже решил отправиться спать. Все самое важное на сегодня он уже выполнил.

* * *

— Слушай, Джеймс…

Он обернулся от зеркала, перед которым пытался завязать галстук, и взглянул на Ричарда, севшего на кровати.

— Слушаю тебя, только коротко, ладно?

— Да, хорошо,— Графф опустил в смущении глаза, словно не решаясь что-то спросить. Поттер усмехнулся и с терпением повернулся к сокурснику.

— Ну, что тебя гложет?— тоном старшего брата спросил Джеймс. Все-таки после произошедшего в этом семестре Поттер понял, что немного недооценивал Граффа.

Когда Гриффиндор узнал, кто стал причиной такого глубокого минуса в гонке домов, то Джеймс попал в опалу. С ним никто не разговаривал, его игнорировали. Но это легко было пережить благодаря родным и Ричарду Граффу. Конечно, вряд ли он скоро забудет гневный взгляд Розы и расстроенную Лили, но на следующий день они уже с готовностью помогали ему и разговаривали без всяких презрительных взглядов и прочего, что демонстрировали остальные гриффиндорцы. Хотя Роза вряд ли когда-то забудет ему эти двести баллов…

А еще был Графф, который пресекал всякие попытки братьев Вейн устроить маленький террор в спальне шестикурсников. За это Джеймс стал почти уважать Ричарда.

— Понимаешь, я хотел бы подарить Сюзанне что-то особенное на Рождество,— Графф смущенно взглянул на Поттера.— Но я…

— Но ты не знаешь, что,— закончил за сокурсника Джеймс, приглаживая на затылке волосы. Если он не поторопится, то точно опоздает на бал.— Ну и не парься: подари себя без одежды с бантиком на шее…

— Ну спасибо,— буркнул Ричард.— Умнее ничего придумать не мог?

— Мог, но надо было заранее просить, теперь я уже не принимаю заказов,— с легким сожалением проговорил Поттер, надевая парадную мантию.— И не зависай по этому поводу: Сюзанна обрадуется и цветам зимой…

Ричард вскочил, глаза его засветились восторгом:

— Спасибо!

— За что?— не понял Джеймс, уже готовый покинуть комнату.

— Я подарю ей цветы, только надо их где-то достать. Это же так необычно: цветы в Рождество!— и Графф подорвался, чуть не снеся на ходу полстены.

Поттер покачал головой, глядя вслед сокурснику, а потом последовал за ним, предвкушая вечер в компании Виолетты и каникулы, которые они решили провести в школе.

В холле он тут же увидел Малфоя: тот скучающе прислонился к стене и поигрывал палочкой в руке.

— Ты собрался в рекордные сроки,— ухмыльнулся Скорпиус.— Но твоей дамы еще нет.

— А твоей?

— Тоже,— хмыкнул Малфой, оглядывая уже собирающихся в холле студентов.— Мне письмо пришло от отца.

— Да? И что пишет?

— Да все тоже: не дает ему покоя этот Бал Масок,— пожал плечами слизеринец.— Ну, ничего, за каникулы мы с ним успеем оговорить все нюансы моего отказа.

— Ведь он не сможет тебя заставить?

— Поттер, он меня и сейчас-то не может заставить, а потом…— Скорпиус неопределенно махнул рукой, вообще не думая об этом. Глупости папочки, вот и все. Но все-таки Забини молодец, доложила все оперативно и точно. Ей бы значок…— Кстати…

— Что?

— Мне надо найти старосту школы.

— Зачем?— Джеймс увидел, что по лестнице спускается Виолетта.

— Затем,— хмыкнул Скорпиус,— займи нам с Хеленой места.

Малфой стал продираться сквозь уже двинувшуюся в Зал толпу студентов, ища одновременно и Эйвери, и старосту. Как ни странно, он нашел их одновременно: искомые субъекты о чем-то мило беседовали в уголке. Ну, должно же и ему хоть иногда везти…

— Привет, девушки, вы, как всегда, неотразимы,— Скорпиус улыбнулся Хелене и Марии.

— Малфой, по лицу твоему вижу: тебе что-то от меня нужно,— проницательно заметила Фоссет, когда Эйвери взяла его под руку и увлекла к Большому Залу.

— Хелена, найди Поттера, я скоро к вам присоединюсь,— попросил Малфой, освободив руку. Девушка хмыкнула и без всяких вопросов, что особо понравилось Скорпиусу, пошла в зал.

— Не задерживайся, иначе я найду, с кем потанцевать,— усмехнулась она.

Мария выжидательно смотрела на шестикурсника:

— Что?

— Вручи Присцилле значок.

— С чего бы это?

— Я бы на твоем месте просто согласился, пока Фауст не узнал, что ты свою комнату иногда сдаешь на разные нужды,— хмыкнул Малфой, засунув руки в карманы мантии.— Не думаю, что Фауст тебя погладит по голове, ты ведь староста школы, пример для всех…

— Какой значок?

Скорпиус улыбнулся, и уже вскоре они с Марией вошли в Зал, украшенный сотнями свечей, фонариков, лампочек, мишурой и искусственным снегом на высоких елях. От крайнего столика Малфою помахал Джеймс, уютно устроившийся между Виолеттой и Хеленой.

— Опять пакости строил?— шепнул, улыбаясь, Поттер, когда друг приземлился между ним и Эйвери, беря со стола салфетку.

— Подарки раздавал, это же Рождество,— хмыкнул слизеринец, беря Хелену за руку и подмигнув ей. Слизеринка даже изобразила удивление, но промолчала, потому что из-за стола поднялась МакГонагалл.

Джеймс сразу же поймал на себе уже привычный взгляд профессора Фауста и внутренне застонал: Рождество же! Можно им хоть сегодня спокойно побыть вместе?!

— Не сердись,— Виолетта склонилась к нему, впиваясь ноготками в его запястье.

— Я не сержусь.

— Сердишься,— тихо рассмеялась она, стараясь не мешать соседям слушать поздравительную речь директора школы.

— Еще чего,— фыркнул он и получил локтем от Скорпиуса, который сидел между ним и Хеленой.— Что?

— Если ты не успокоишься, то Фауст найдет тебе работу на все каникулы, помяни мое слово,— ухмыльнулся Малфой, лениво оглядывая Зал. Что ж, Паркинсон упорно добивается своего, все-таки уломав Забини пойти с ним на бал. Молодец, парень, так держать — может тогда она оставит в покое самого Малфоя и переключится на более доступные объекты.

Рядом засопел Джеймс, и Скорпиус тут же перехватил его взгляд: лохматый смотрел на свою рыжую сестрицу, рядом с которой с гордым видом восседал гриффиндорец.

— Опять этот Уилкинс,— почти прошипел Поттер, но Виолетта его тут же отвлекла, и Малфой был ей даже почти благодарен. Вот лохматый эгоист: сам развлекается, а кузинам и сестрам проходу не дает.— Что он к ней прилип?

— Может, хочет с ней вместе сделать папу Гарри дедушкой Гарри?— предположил Малфой, вставая и увлекая Хелену танцевать — на балу они или где?— Поттер, расслабься, мне кажется, что этот твой Уолтерс даже не знает о том, что…

— Малфой, еще слово — и я устрою дуэль прямо тут,— пообещал Джеймс, а потом повернулся к Виолетте.— Потанцуем?

— А ты умеешь?— рассмеялась она, беря его руку и следуя за Малфоем и Эйвери между столами.

— Пошути у меня еще,— фыркнул Джеймс, обнимая девушку и кружа ее по площадке.

— Если мы кого-то собьем, у этого кого-то будут тяжкие телесные повреждения,— смеялась Виолетта, стараясь чуть притормозить их танец.

— Пусть будут,— отмахнулся Поттер, тоже начиная смеяться. Ведь еще на четвертом курсе он мечтал об этом: чтобы задолго до бала ему было ясно, с кем он туда пойдет, чтобы у него не было сотни вариантов — лишь один-единственный, самый лучший. И вот это произошло — и он был совершенно счастлив, до безобразия. И был готов даже простить кавалеру сестры, что он явился сюда с Лили, не спросивши Джеймса. Ладно, пусть развлекаются, лишь бы в рамках приличий, она маленькая еще!

И куда вообще смотрела Роза?!

— Ты опять злишься,— заметила Виолетта, когда они вернулись за столик, поскольку слово брали старосты школы.

— А вот и нет.

— А вот и да,— улыбнулась Виолетта, садясь на свое место и обмениваясь взглядами с Малфоем.

— Так, а ну, прекращайте тут у меня!— Поттер загородил свою девушку от насмешливых глаз слизеринца.— В переглядки играй с Хеленой!

Скорпиус хмыкнул и повернулся в сторону старост, которые держали в руках значки. Традиция такая же глупая, как и многие другие в Хогвартсе. Кому нужны эти звания и награды? Если только на пижаме носить…

Малфой бы хотел рассмеяться в глаза тому, кто придумывал рождественские номинации: ничего смешнее он за год не слышал, а ведь он общается с Поттером и учится вместе с Энжи МакЛаген…

Он пил из своего кубка и ждал последней номинации — Фоссет обещала, что все сделает. Ну, Забини, вот тебе подарок на Рождество…

— Я Фаусту отправил от меня презент,— шепнул Поттер, склонившись к другу, пока какой-то рейвенкловец получал на грудь значок за какие-то там сомнительные заслуги.

— Ты? Фаусту?— Скорпиус чуть не подавился от такой новости.— Переработал?

— Ну, должен же я был как-то поблагодарить декана за непередаваемые четыре недели в моей жизни,— пожал плечами гриффиндорец, а потом расплылся в ухмылке:— Я отправил ему фигурку обнаженной женщины, обмазанную нерастворимым супер-клеем.

Скорпиус фыркнул:

— Ну, ты и дурак…

— Ну, и ладно, зато я буду знать, что Пуделю придется с этой голой теткой пройти через полшколы, чтобы найти того, кто скажет, как отклеить ее от рук,— довольный собой, прошептал Джеймс.

— Народный мститель, гиппогриф тебя,— рассмеялся Малфой, но тут же насторожился, услышав заветное имя.

— Забини?— подскочил Поттер, чуть не смахнув все со стола.— За что?

— Наверное, за внешние данные,— равнодушно пожал плечами Скорпиус, следя за гордой Присциллой, шедшей за своим значком. Мария специально не назвала титула, присвоенного Забини, — зачем самих себя подставлять?

Малфой внимательно следил за тем, как Присцилла читает свой значок, как на миг ее лицо вспыхивает, но она тут же берет себя в руки и улыбается, словно ей вручили «Ведьма Хогвартса», а не «сова семестра». Да, выдержки девчонке не занимать… На миг Забини бросила на Малфоя уничижительный взгляд, затем отвернулась и больше никак не выдала своей оскорбленной гордости.

Опять начались танцы, и Джеймс, быстро заметив, что Фауст отвлекся на профессора Синистру, толкнул Скорпиуса в бок:

— Мы испарились, Пуделю привет!

Слизеринец кивнул, приобнимая Хелену за плечи. Он обернулся и увидел, как в дверях мелькнула мантия Виолетты.

— Куда мы?— рейвенкловка стучала каблучками, спеша за Джеймсом и стараясь не наступить на подол.

— У меня для тебя подарок,— хитро улыбнулся Поттер, увлекая Виолетту за собой вверх по лестнице.

— На Башне?— уточнила девушка, когда они свернули с главной лестницы.— Джеймс…

— Чуть-чуть осталось, если хочешь, я могу тебя понести,— Поттер даже уже наклонился, чтобы подхватить ее, но Виолетта с писком отпрыгнула.

— Еще чего! Тогда лучшим для нас подарком будет койка в больничном крыле,— рассмеялась она, начиная подниматься на Южную Башню, куда редко ходили студенты — там обычно ошивался Пивз, а с полтергейстом мало кто любил связываться.

Джеймс усмехнулся, вспомнив те десять фейерверков, что он заплатил за право побыть на Башне Пивза с Виолеттой. Наверное, полтергейст уже решает, в какой момент их взорвать в честь Рождества над спящим Филчем.

На улице было морозно и тихо, небо, усыпанное яркими звездами, казалось очень высоким и ясным. Снизу, со двора, доносился смех.

— Ну, и где твой подарок?— Виолетта прижалась к нему, чуть дрожа от холода.— Или ты просто решил меня сюда заманить?

— Нет, закрой глаза.

— Джеймс, опять?— рейвенкловка с подозрением посмотрела на него, но парень лишь улыбнулся.— Ладно.

Когда она закрыла глаза, Джеймс извлек из ниши рюкзак, достал оттуда маленький телескоп и приложил к лицу девушки.

— Открывай,— шепнул он ей на ухо, придерживая телескоп одной рукой, а второй пряча за спину подарок.— Что ты видишь?

— Небо. Звезды. Так красиво!— улыбнулась девушка.

— Нравится?

— Конечно,— Виолетта попыталась отстраниться от телескопа, но Джеймс ей этого не позволил.

— Выбирай.

— Что?

— Звезду. Которая тебе нравится больше всего?

— Джеймс…

— Выбирай,— настаивал он, улыбаясь.

— Хорошо, мне нравится вон та маленькая звездочка, она светит ярче всех,— Виолетта подняла руку, чтобы убрать волосы с лица, но тут перед телескопом, в который она смотрела, появилась рука Джеймса. Он будто пытался дотянуться до неба. А потом в его руке откуда-то взялась звезда — сияющая голубоватым светом, с сиреневыми буквами «Ви» на ней.

— Это тебе. Прости, до луны не дотянулся,— он, наконец, убрал от ее лица телескоп и отдал сияющую, словно изнутри, ледяную звезду, которая уютно устроилась на ее ладони.

— Спасибо, какая красота,— она смотрела на звезду, потом обняла Джеймса и поцеловала.— У меня тоже есть для тебя подарок…

— Правда? Это удивительно,— рассмеялся гриффиндорец, смиряя любопытство.— Итак?

— Наша староста уехала домой еще вчера, у ее отца день рождения,— с легкой улыбкой объяснила Виолетта, беря его за руку и увлекая с Башни.— Она сказала мне пароль от своей комнаты… Как тебе такой подарок?

— Мне очень нравится,— рассмеялся Поттер,— а вот у Фауста Рождество отменяется.

Глава 8. Перемены

* * *

— Слушай, мы побили собственный рекорд,— Джеймс поднял голову от пергамента, на который лениво переносил буквы.

— Какой это? Молчать более пятнадцати минут?— Скорпиус дернул уголком губ, не отрываясь от своих записей.

— Нет. Три недели без наказаний,— хмыкнул Поттер, почесывая пером за ухом.— Удивительное достижение, надо на него указать Розе…

— Ага, а она тебе скажет, что некоторые люди годами обходятся без наказаний и живут не хуже,— слизеринец взглянул на часы.

— Что-то МакГонагалл подобрела в этой году: назначить нам наказание до ужина, а не после него, оставив шанс еще что-нибудь натворить… Может быть, она чувствует угрызения совести после того, как позволила Фаусту мучить меня целый месяц в прошлом семестре?— предположил Джеймс.

— Не думаю, что по этому поводу хоть у кого-то из профессоров проснется совесть. Просто сегодня после ужина совет старост, и МакГонагалл с другими профессорами должна там быть,— заметил Скорпиус.— Поверь: взрослые, наказав, редко думают о том, что наказание можно было бы смягчить…

— По своему опыту знаешь?— Поттер насторожился.— Тебя отец на каникулах мучил?

— Меня? Хотел бы я на это посмотреть,— ухмыльнулся Малфой, вообще прекращая писать.— Мы с ним пару раз вежливо поговорили, а потом мы с Донгом провели незабываемые часы в моей комнате.

— В шахматы играли?

— Донг — да, я — нет,— Скорпиус откинулся на стуле.— Понимаешь, Поттер, мой отец совсем разучился командовать эльфами. Когда он говорит «Донг, двадцать пять партий, все записывай!», то упускает одну маленькую деталь — он напрямую не указывает эльфу, что в шахматы он должен играть со мной…

Джеймс рассмеялся и чуть не рухнул со стула, на котором качался.

— Когда-нибудь ты своего папочку в могилу сживешь.

— Еще чего,— фыркнул Скорпиус.

— Он, наверное, с ужасом ждет, когда тебе семнадцать исполнится…— со смешком заметил Поттер.

— Ну, про это мы не говорили,— пожал плечами Малфой.— Кстати, я собираюсь устроить вечеринку по этому судьбоносному случаю. Приглашу лишь избранных.

— И кого же?

— Тебя.

Они замолчали, услышав шаги за дверями и голоса.

— Профессор, мне кажется, что…

Парни переглянулись, узнав голос Фауста.

— Фридрих, перестаньте цепляться за старые порядки. Я уверена, что переход на двухлетний стаж старост школы позволит существенно улучшить работу студентов…

— Но, директор, вспомните, как мы ввели отдельные комнаты для старост: вы говорили, что это позволит старостам хотя бы иногда бывать в тишине и делать домашнее задание, когда их никто не дергает. Но я вам докладывал не раз, что…

— Я все помню, Фридрих, на память еще не жалуюсь,— в голосе директора послышалось раздражение.— Вопрос о новом сроке назначения старост школы я сегодня подниму на совете…

Джеймс и Скорпиус переглянулись и тут же сделали вид, что старательно переписывают очередной талмуд, когда открылась дверь и в нее стремительно вошла МакГонагалл. Она взглянула на наказанных студентов.

— Можете идти, и попробуйте только еще хоть раз отвлекаться на моих занятиях,— бросила она им и тут же отвернулась, что-то ища на своем столе.

Парни поспешно отложили перья, взяли сумки и покинули кабинет.

— На ужин?

— Да, наверное. Тогда я после еды переоденусь,— Поттер поправил галстук и улыбнулся проходившим мимо девчонкам с Хаффлпаффа.— У меня тренировка.

Малфой чуть не упал с лестницы, услышав подобное заявление.

— Уильямс стукнулся головой о пол? На улице январь!

— Я ему то же самое сказал,— пожал плечами Джеймс, направляясь в Большой Зал.— Но знаешь, по-моему, упорство Розы в учебе заразно…

Скорпиус хмыкнул и направился за свой стол, проводив друга взглядом. Поттер уселся между рыжей сестрицей и Паттерсон, кинув взгляд в сторону стола Рейвенкло.

— Лили…— начал Джеймс, но сестра тут же его оборвала:

— Я нормально ем, так что отстань!

Он хмыкнул:

— Я вообще-то хотел тебе сказать, что у тебя шнурок на ботинке развязался…

Сестра нахмурилась и нагнулась, чтобы проверить ботинок, а Джеймс в это время быстро добавил ей в тарелку картофеля.

— Ты невыносим,— Лили толкнула его в бок, качая головой.— Займись кем-нибудь другим, оставь меня в покое!

— Как скажешь,— ухмыльнулся Джеймс, поворачиваясь к Сюзанне.— Привет, я Поттер, Джеймс. Бросай своего Граффа и пойдем со мной…

— А как же твоя девушка?— Паттерсон улыбнулась и показала головой на стол Рейвенкло.

— Ну, сил во мне много, и на троих хватит,— рассмеялся Джеймс, взглянув на Виолетту, которая о чем-то шепталась с Конни.

— Вы поссорились?— с сочувствием спросила Сюзанна.

— Когда?— насторожился Джеймс.— С чего ты взяла?

— Ну, я все чаще вижу тебя с Малфоем, а не с ней…

Парень лишь пожал плечами и принялся за еду. Уже давно он чувствовал вот это. Только что это было, он не знал. Просто все стало прежним, как было до Виолетты. Может, им не стоило проводить вместе каникулы? Или же совсем не в этом дело?

Напротив приземлились Роза с Ченгом и Уильямсом. Майкл уже был в форме, с шарфом и перчатками.

— Рози, если я отморожу себе что-нибудь важное, ты знаешь, кто в этом повинен,— Джеймс улыбнулся кузине, налегая на запеканку.

— Поттер, мы начнем тренироваться самыми первыми, это залог будущей победы,— проговорил Майкл.

— У вас тренировка?— Сюзанна даже вилку уронила.— Новый вид квиддича — снежный?

— Нет, это новый вид капитанов — чокнутые,— фыркнул Джеймс и поднялся, на ходу допивая сок.— Я пошел упаковываться, скоро буду.

Поттер привычно посмотрел на Скорпиуса и махнул ему, надеясь, что тот придет на поле забрать его замерзшие останки. Малфой кивнул и проследил за тем, как Джеймс подошел к Виолетте и о чем-то ей сказал.

— Вот так потухает огонь,— проговорила сидевшая рядом Хелена.

— А ты философ, однако,— дернул уголком губ Скорпиус. Девушка послала ему смешливый взгляд.— Пойдешь со мной на поле?

— Холодно же.

— Я тебя согрею,— пообещал Малфой, глядя, как Поттер поспешно покидает Зал.— Если бы мне кто-нибудь предложил потренироваться в конце января, я бы этого кого-нибудь упек в больницу Святого Мунго до весны.

— Гриффиндорцы, что с них взять?— Хелена поднялась из-за стола.— Встретимся в гостиной.

Малфой кивнул, тут же забывая об Эйвери и переводя взгляд на Мюррей, которая о чем-то весело болтала с Бэгшот. Девушка поймала его взгляд и кивнула, тут же став серьезной. Все понятно.

Скорпиус ушел из Зала одним из последних, совершенно не собираясь спешить на улицу, в сугробы. Тем более что лопаты, чтобы откопать гриффиндорского ловца, у него все равно нет.

В гостиной почти никого не было, лишь первокурсники пытались играть в настольный квиддич, но у них не очень-то получалось, да Фриц Забини и Эмили Дьюлис притихли в углу.

Когда Скорпиус поднялся в спальню, то в первый момент даже застыл, не веря своим глазам. Хотя — чего ждать?

На его кровати сидела Присцилла Забини, и Скорпиус, взглянув на нее, незаметно достал палочку и наложил на двери запирающее заклятие — на всякий случай.

— Какой сюрприз,— лениво произнес Малфой, медленно подходя к девушке. Распущенные по плечам волосы, расстегнутая рубашка, больше интригующая, чем открывающая что-то, юбка, вроде как нечаянно задравшаяся на колене. Забини знала, как пользоваться оружием, что дала ей природа.

Итак, значок «сова семестра» все-таки не был забыт? И что же на этот раз приготовила ему Присцилла, чей холодный и расчетливый ум мог бы посоперничать с его, если бы не женская горячность и отсутствие терпения. Девчонка, что с нее взять?

Присцилла молчала, испытывающе глядя на него. Интересно, кто должен будет ворваться сюда, когда он поддастся искушению? МакГонагалл или Фауст? Вряд ли, потому что Забини никогда не позволит испортить так свою собственную репутацию, она же не дура. Паркинсон, готовый убить любого, кто тронет объект его желаний? А смысл? Малфой легко справится с Тобиасом, и сама задумка мести окажется провальной. Что ж, остается одно…

Скорпиус даже ухмыльнулся, осознав план Забини, но при этом понимая, насколько девчонка просчиталась. Потому что не знает всего. Малфой был доволен собой, садясь рядом с сокурсницей и окидывая ее ледяным взглядом.

— И что же мне так повезло-то? Или ты ждала Паркинсона, но перепутала кровати?— он нагло протянул руку и положил на ее колено. Присцилла отстранилась, отталкивая его руку, но в глазах ее плясал нехороший огонь. Скорпиус молча придвинулся, испытывая любопытство: как это — целовать мрамор?

Он буквально впился губами в ее губы, крепко держа за голову, чтобы она не отстранилась, и прижимая телом к кровати. Даже если она не хотела заходить так далеко, теперь это уже было не в ее власти.

Совершенная статуя, пронеслось в голове Скорпиуса, когда он смело провел рукой по ее ноге. Забини попыталась его оттолкнуть и даже достать палочку, но Скорпиус лишь холодно усмехнулся.

В дверь постучали:

— Скорпиус, ты закончил? Идем.

Был вариант впустить сюда Хелену и унизить Присциллу… Малфой отстранился, поправляя на себе одежду и позволяя Забини сесть.

— Я бы тебе не советовал так играть со мной,— хмыкнул он, беря со стула мантию и шарф. Он холодно ей улыбался, показывая, что легко разгадал все ее планы мести. Только это было смешно.— Но, если ты настаиваешь, я могу подыграть тебе и впустить сюда Хелену. Правда, с этого момента весь твой план развалится, потому что Эйвери было бы все равно, с кем я развлекаюсь, но половина школы вскоре бы узнала о нашей с тобой низменной связи…

— Дьявол,— прошипела Присцилла, а он лишь галантно ей кивнул, открыл дверь и вышел на лестницу, где его дожидалась Хелена.

— Даже боюсь спрашивать, что и с кем ты там делал,— хмыкнула девушка, глядя на взъерошенного Скорпиуса.— Если бы я была в тебя влюблена, то нашла бы хороший повод для ревности.

— Значит, скажем «спасибо» Мерлину, что мы с тобой лишь деловые партнеры, которым удобно быть вместе,— рассмеялся Малфой, увлекая Эйвери из гостиной в коридор.— Поспешим, или Поттера придется ломиком выдалбливать изо льда.

Они быстро дошли до стадиона. Трибуны были очищены от снега, а на поле лежали сугробы, в которые, судя по всему, кто-то уже не раз влетал.

— Вон Мюррей,— кивнула Хелена, поднимаясь на трибуны.— С подружкой.

— Это так звучит, будто она пришла сюда с любовником,— хмыкнул Малфой, помогая девушке на крутых ступенях.

— Скорпиус, если девчонка начинает таскать за собой подружку, значит, что «любовь прошла, погасла саламандра»,— назидательно ответила Эйвери, пробираясь между рядами скамеек.

Они вдвоем проследили за тем, как Майкл Уильямс спикировал в сугроб и вынырнул оттуда, отплевываясь. Скорпиус поднял глаза и увидел погибающего от смеха Поттера, который подмигнул своему рыжему кузену. Уильямс явно не был в восторге.

— Твой друг опять нашел развлечение,— рассмеялась Хелена, тоже поняв, что Майкл не сам по себе свалился в снег.

— Это он еще не взялся за дело всерьез,— фыркнул Скорпиус и уселся на скамью, собираясь лицезреть очередное представление от Поттера.

* * *

— Не думал я, что в День Святого Валентина все будет так…— тихо произнес Джеймс, глядя на звездное небо и обнимая Виолетту за плечи. Они сидели на площадке Южной Башни, которую им опять услужливо одолжил Пивз (за десяток навозных бомб), пили сливочное пиво и в основном молчали.

— Как?— она подняла к нему лицо.

Он пожал плечами, не в силах выразить словами то, что чувствовал.

Они опять замолчали, наблюдая за небом.

— Странно,— опять нарушил тишину Джеймс.

— Да, странно. Будто чего-то не хватает,— кивнула Виолетта, поправляя на его шее шарф.

— Да, точно,— согласился Поттер.— И уже давно…

— Ну, не так уж и давно,— улыбнулась девушка, отставляя свою бутылку.

Он не знал, когда же это произошло: когда стало странно, когда чего-то стало не хватать. После каникул, во время которых они были вместе почти двадцать четыре часа в сутки? Не раньше, это точно. Может, когда она стала более усердно готовиться к экзаменам? Он не знал, и от этого было грустно.

— Знаешь, мама как-то рассказывала, что звезды — это потухшие солнца, только находящиеся от нас очень-очень далеко,— тихо проговорила Виолетта, глядя вверх.— Сначала солнце красное, но постепенно остывает, становясь оранжевым, желтым, а потом белым, хрустально-белым — звездой. Это происходит очень медленно и незаметно. А потом остается лишь холодная звезда — как воспоминание о горячих лучах солнца…

Джеймс задумчиво улыбнулся:

— Да, не нужно было тебе дарить звезду на Рождество…

— Да ладно тебе,— она повернулась так, чтобы видеть его лицо.— Ты необыкновенный, Джеймс Поттер, ты знаешь об этом?

— Ну, да, мне говорили,— серьезно кивнул он — и рассмеялся, обнимая Виолетту.— Я люблю тебя.

— Я тоже,— она легко поцеловала его в холодный губы, отдающие сливочным пивом.

— Тогда что же не так?

— Может, одной любви нам теперь недостаточно?— предположила девушка, обнимая его за пояс.

Он пожал плечами, не зная, что ответить. Они опять молчали, глядя на звездное небо.

— Все-таки все замечательно вышло.

— Ты о чем?— он поправил шапку, чувствуя легкий озноб.

— Ну, никаких ссор, выяснения отношений, никакой боли. Вот стоим мы тут, под звездным небом, и спокойно разговариваем…

— А потом разойдемся в разные стороны и сделаем вид, что ничего не было,— горько заметил Джеймс.

— Дурак, что ли?— она стукнула кулачком по его груди.— Было — и было так прекрасно! Я уверена, что подобного в моей жизни уже не будет…

Он хмыкнул:

— То, что мы спокойно стоим и рассуждаем о нашем расставании, уже говорит о том, что что-то стало не так…

— Посмотри на небо, на нашу звезду,— улыбнулась она,— посмотри. Она такая яркая.

— Лучше бы я ее не видел.

— Смотри, Джеймс, звезда падает! Загадывай желание!

— Это глупо…

— Загадывай!

Джеймс задумался, но ничего не успел придумать за те мгновения, что светящаяся точка приближалась к горизонту.

— Загадал?— Виолетта улыбнулась ему.

— Нет,— честно ответил гриффиндорец.

— Я так и думала, поэтому загадала за тебя,— она взяла его за руку и потянула к лестнице.

— И что?

— Если я скажу, то не сбудется,— они вошли внутрь Башни и стали медленно спускаться.

— Скажи.

— Джеймс,— она закатила глаза, готовясь рассмеяться.— Ты как маленький…

— Ну, скажи! Или я умру от любопытства,— они вышли в пустой, темный коридор и медленно побрели к лестнице.

— Я загадала, чтобы наше с тобой расставание было последним расставанием в твоей жизни.

Джеймс промолчал, хотя на языке вертелась шутка по поводу данного желания: что же ему теперь ради этого вообще забыть о девчонках, чтобы потом с ними не расставаться?

— Спасибо,— он обнял девушку на мгновение и тут же отпустил, поскольку впереди послышались поспешные шаги.

— Сюда, быстрее,— гриффиндорец дернул Виолетту за руку и нырнул с ней в темную нишу, стараясь ничем себя не выдать. Он выглянул из-за доспехов и от удивления чуть не наступил Виолетте на ногу.

— Графф, ты чего тут?

Ричард от неожиданности подпрыгнул, а потом лицо его осветила радость:

— Тебя ищу! Идем скорее!

— Что случилось?— Джеймс и Виолетта вышли на свет.

— Профессор Фауст заходил и спрашивал тебя, теперь они с Филчем ищут вас по всему замку. Если он тебя поймает, то еще баллов двести с нас снимет, а ведь мы только выбрались из минуса!— с легкой паникой в голосе заметил Ричард, нетерпеливо переступая с ноги на ногу.— Идем!

Джеймс кивнул и повернулся к Виолетте:

— Ты доберешься?

— Да, иди уже, все будет в порядке!— девушка легко поцеловала его к щеку и подтолкнула к лестнице.— До завтра.

Джеймс кивнул и поспешил за Ричардом, еще пару раз оглянувшись, но Виолетта уже скрылась где-то в коридорах.

— Графф, а ты не боишься, что тебя тоже поймают?

— Если нас поймают вместе, это будет не так страшно, как если бы тебя поймали с девушкой, поверь мне,— резонно заметил Ричард, сворачивая на тайную лестницу.

— Ну, конечно, пусть все решат, что у меня с тобой неучтенные отношения,— ухмыльнулся Поттер, еле поспевая за Граффом. Вот бегает-то!

— Какая тебе разница, что подумают другие?— фыркнул парень, останавливаясь возле двери, что вела в коридор седьмого этажа.— Черт.

— Что?

— Филч караулит портрет, тебя ждет, наверное,— почти в панике сказал Графф, тихо стоя у выхода.— Что делать?

— Идем,— в голову Джеймса внезапно пришла простая, но гениальная идея.

— Куда?— прошипел Ричард, когда они вместе побежали обратно вниз по лестнице.— Если нас поймают…

— Либо нас поймают, либо мы минуем Филча, одно из двух,— пожал плечами Поттер.— Должен же ты хоть раз узнать, что такое наказание.

— Спасибо, я бы обошелся без этого.

— Ну, тогда молчи и делай, как тебе говорят,— рассмеялся Джеймс, чувствуя себя в своей тарелке. Когда он сдавался, играя против Филча?

— Куда мы идем?

Джеймс приложил к губам палец и выглянул за гобелен, который вел в коридор первого этажа.

— Тихо вперед.

Они прокрались по коридору к небольшому чулану. Джеймс достал палочку и легко открыл дверь: внутри стояли школьные метлы, на которых первокурсников учили летать.

— Бери ту, что тебе больше нравится,— хитро улыбнулся Джеймс, взяв себе первую попавшуюся пародию на метлу.— Идем.

Они тихо миновали коридор и остановились возле высокого окна:

— Надеюсь, что ты не разучился летать.

Поттер открыл щеколду и распахнул окно, вдыхая морозный воздух. Он взобрался на подоконник и помог это сделать сокурснику. Графф выглядел не очень уверенным, но смело оседлал метлу и вылетел на улицу вслед за Джеймсом.

— К Башне,— как можно тише проговорил Джеймс, махнув рукой наверх. Почти все окна замка уже погасли, но следовало опасаться вездесущих глаз Фауста. Поэтому Поттер взял резко вверх, стремясь взлететь над Хогвартсом. Он оглянулся и с улыбкой заметил, что Графф старается не отставать.

Чрез какие-то три минуты они уже зависли возле окна в свою спальню, где горела свеча и были видны силуэты. Джеймс осторожно постучал в стекло.

— Вы психи?— Клод Вейн поспешно отворил окно и отпрянул, когда парни влетели в комнату, принеся с собой морозный воздух и снег.— Фауст уже три раза заходил!

Джеймс поспешно спрятал метлы под кровать и стал раздеваться, пытаясь стереть с лица победную улыбку. Пусть теперь докажет, что он шлялся по школе, а не сидел на чердаке с учебником.

* * *

— Все, полночь.

— С днем рождения тебя, Малфой!

— Спасибо,— Скорпиус расплылся в довольной улыбке и откупорил бутылку Огневиски.

— Ты теперь можешь колдовать, когда тебе вздумается и где вздумается,— Джеймс уселся на мантию, которую они расстелили на полу тайного коридора.

— Ага, но оценить я это смогу не скоро,— Малфой передал другу кубок.— Что ж, за свободу!

— За свободу!

Они помолчали, слушая тишину замка, тишину первого весеннего дня.

— Слушай, а, может, куда-нибудь махнем, чтобы ты мог насладиться возможностью колдовать?— предложил Джеймс.

— Тебя мало Фауст наказывал, еще захотел?— рассмеялся Малфой, но все равно встал.— Куда? В Хогсмид?

— Что мы там не видели, в Хогсмиде?

— Ну, Поттер, тогда я пас. Не хочу опять ехать в этом сумасшедшем автобусе, тем более что Пудель предупредил кондуктора о студентах школы. Они нас не возьмут.

— Ну, Малфой, семнадцатилетие плохо на тебя повлияло,— ухмыльнулся Джеймс и достал из кармана какой-то свисток.

— И что это?

— Это игрушка Хагрида, я ее у него… одолжил,— гриффиндорец улыбнулся.— Она призывает ручных фестралов…

— Поттер, ты предлагаешь путешествовать на фестралах?— бровь Скорпиуса взлетела на пол-лба.

— А почему нет?

— Ну, знаешь, есть одна неувязочка: мы их не увидим.

— Ну и что?

— То есть ты предлагаешь лететь неизвестно на чем, даже не видя, что тебя несет?

— А ты предлагаешь кого-нибудь убить?— рассмеялся Поттер, надевая мантию.— Ну что? Идем?

Малфой помолчал, потом кивнул, и они направились по коридору в Хогсмид.

В «Сладком королевстве» было темно и тихо. Парни вылезли из подземного хода и осторожно двинулись к черному входу.

На улице было свежо, но не особо холодно, весна начала давать о себе знать. Безлюдные улицы спящей деревни были еще покрыты снегом, но он уже почернел и осел, делая сумрак еще более плотным.

— Идем из деревни,— шепнул Джеймс, пробираясь в тени домов.

— Ты кого-то опасаешься встретить?— насмешливо спросил Малфой, следуя за другом.

— Да, Фауста, кто знает, когда и где он шляется!

Скорпиус издал презрительное фырканье.

Вскоре они остановились на краю деревни, и Поттер достал украденный у Хагрида свисток. Он подул, но почти ничего не услышал, кроме тихого поскрипывания воздуха.

— Как мы узнаем, что они здесь?— спросил Малфой, глядя на Джеймса, который снова и снова свистел.— А главное: как мы их найдем здесь?

— Да легко,— хмыкнул Поттер и достал из кармана, который, кажется, лет через двадцать станет напоминать карманы Хагрида, пакетик, в котором лежал кусок сырого, еще кровоточащего мяса.

— Ты все-таки кого-то убил?— ухмыльнулся Скорпиус.

Поттер фыркнул, раскрывая пакет и беря мясо в вытянутую вперед руку.

— Зрелище не для слабонервных,— рассмеялся Малфой.— Лохматый неуч стоит посреди темной дороги с куском сырого мяса в руке и дует в свисток. Просто триллер…

— Ой!

— Что?

Джеймс вместо ответа протянул свободную руку и коснулся чего-то, что стояло перед ним.

— Фестрал?— Малфой с удивлением заметил, что мясо исчезло, а гриффиндорец медленно гладит воздух.

— Давай, залезай.

— На одном полетим?— Скорпиус нащупал невидимое животное и стал соображать, как на него сесть.

— Нет, тут есть второй,— улыбнулся Джеймс, чуть поворачиваясь, потому что сзади его кто-то пихал в спину.

Когда им удалось забраться на животных, — на это ушло много времени и нервов — они победно переглянулись.

— Куда летим?— спросил Джеймс, крепко держась за гриву, которую ему удалось нащупать.

— До первого магглового города,— ухмыльнулся Малфой, потрепав своего фестрала по спине.— Слышал, невидимка?

Видимо, фестрал тут же среагировал, потому что Скорпиус охнул и вцепился в воздух, а потом стал медленно подниматься в ночное небо. Поттер рассмеялся и последовал за другом.

Было так невероятно удивительно лететь без метлы, то чуть поднимаясь вверх, то опускаясь, когда фестрал взмахивал крыльями. Ночная прохлада не мешала, глаза старались поймать внизу хоть что-нибудь интересное.

— Давай спустимся ниже!— крикнул Джеймс другу и надавил слегка своему фестралу на спину. Тот, наверное, понял, потому что земля приближалась. Невдалеке горела цепочка огней.

Фестралы почти одновременно коснулись земли и замерли, парни спустились с их спин.

— Как мы их потом найдем?— задумчиво произнес Джеймс, боясь отойти от своего животного.

— Свисток и немного везения,— пожал плечами Малфой, всматриваясь в огни небольшого городка.— Идем.

Вдвоем они поспешили по дороге вперед, где уже вырисовывались первые дома, невысокие заборы, слышался шум автомобилей.

— Эй, стой,— Джеймс схватил за руку Скорпиуса.

— Что?

— Ты видишь?

— Где и что?

Поттер ткнул чуть влево от дороги, где в поле виднелся какой-то темный силуэт.

— Поттер, это пень.

— Нет, это человек,— покачал головой Джеймс и поспешил в ту сторону. Малфой застонал и вынужденно пошел за ним, проклиная этот гриффиндорский эгоизм. Ведь у него день рождения, черт побери!

О, ну, конечно! Разве мог Поттер пройти мимо девчонки, одиноко сидящей ночью в поле?! Хотя девчонка была маленькой, лет восьми-девяти, но Поттеру после расставания с Виолеттой было, наверное, все равно…

— Эй, ты чего тут одна?— Джеймс присел перед девочкой, которая, кажется, дремала на пеньке. Она вздрогнула и подняла глаза на двух парней.

— Вы кто?

— Мы добрые феи, которые по ночам являются во сне маленьких девочкам,— фыркнул Скорпиус.— Ты чего тут сидишь? Рыбачишь?

— Меня из дома выгнали…

— Ого! И кто же посмел?— Поттер оглянулся на друга.

— Отчим,— девчонка всхлипнула, и Скорпиус поморщился.

— А мама куда смотрела?— Джеймс сочувственно погладил девочку по руке.

— Мама уехала, а я осталась с ним.

— Везет же некоторым… И за что же он тебя выгнал?— светски осведомился Малфой, понимая, чем это все пахнет.

— Я слишком громко слушала музыку и мешала ему отдыхать,— созналась девчонка.— Но ведь я тихо, правда! Он просто злой и не любит меня… И пойти мне некуда.

— А подружки? Бабушки-дедушки?

— Они живут в Лондоне,— грустно сказала девчонка.

Скорпиус поймал очередной взгляд Поттера и закатил глаза.

— Вставай, идем, мы поговорим с твоим отчимом.

— Поттер,— предупредил Малфой. Это его день рождения, какие миссии спасения и торжества справедливости?!

— Малфой, радуйся: первое, что ты сделаешь в свои семнадцать лет, — это поможешь неповинному ребенку вернуться домой и накажешь злого отчима,— Джеймс взял девочку за руку, и они втроем пошли к дороге.

— Поттер, первое, что я сделаю в свои семнадцать, — это нарушу закон, потому что я уверен, что без грубой силы с придурком, который выгнал на ночь глядя из дома маленькую падчерицу, нам с тобой не справиться!

— Если что — самооборона,— беспечно заметил Поттер.

Скорпиус тяжело вздохнул и покорно пошел за другом, понимая, что еще пара лет — и он откроет агентство помощи и выручки из сложных ситуаций имени Джеймса Поттера. С днем рождения, Малфой!

Глава 9. Конец года

* * *

— Колокол, усаживаемся,— кратко, как всегда, успокоил класс профессор Фауст. Он по привычке бросил взгляд на последнюю парту, поскольку именно там сидевшие студенты обычно опаздывали или дольше других понимали, что занятие уже началось.

Поттер и Малфой сидели смирно и, на удивление, внимательно смотрели на профессора. Фауста это тут же насторожило: он пристально вглядывался в лица двух студентов, но ничего особо подозрительного на них не прочел, разве что Поттер щурился, словно думал о чем-то смешном.

Профессор Защиты быстро оглядел класс, но и тут ничего подозрительного не увидел, хотя чувство, что что-то здесь не так, не покидало его. Взгляд снова вернулся к Поттеру и Малфою, но те еще более преданно, чем несколько секунд назад, смотрели на него.

— Итак, начинаем повторять темы к экзаменам. Постарайтесь заниматься усердно,— Фауст повернулся к доске и уже достал палочку, чтобы начертать тему занятия, когда позади раздалось громкое и вполне природное «ква».

По классу послышались смешки, студенты стали оглядываться, пытаясь найти источник подобного звука. Профессор тут же понял, что без любимой парочки тут не обошлось, хотя звук исходил совершенно из другой части класса.

— Очень смешно,— фыркнул Фауст и решил продолжить урок.— Итак, сегодня вы…

— Ква!

Теперь студенты уже смеялись, и самое странное, что привело профессора в легкое смятение, — звук раздался в противоположной части кабинета, откуда-то справа.

— Наглость,— процедил профессор и, глядя на Поттера и Малфоя (которые недоуменно, будто были тут совсем ни при чем, воззрились на Фауста), взмахнул палочкой, нарочито громко проговорив:— Акцио жаба!

Через мгновение из-под парты, за которой сидели Присцилла Забини и Нора Пьюси, вылетела резиновая жаба. Гриффиндорцы рассмеялись, Присцилла обернулась и убийственно холодно посмотрела на Малфоя и Поттера. Скорпиус развел руками — при чем тут он?!

— Нашла родную душу,— шепнул Джеймс на ухо другу, глядя на Забини. Слизеринец дернул уголком губ: нашла, фестрал тебя. Понятно, что без ловких рук Поттера тут точно не обошлось…

Фауст превратил жабу в мел и, протягивая его Присцилле, холодно проговорил:

— Мисс Забини, пройдите к доске и напишите тему занятия…

Девушка сморщила носик, представив себе, как запачкает руки, но все-таки встала и даже взяла мел, когда откуда-то от дверей раздалось громкое «ква».

Студенты под гневным взором профессора пытались скрыть улыбки.

— Да что же это! Акцио жаба!

На этот раз резиновая игрушка вылетела из-под стула Ричарда Граффа, и тот чуть не упал с него, испугавшись.

— И сколько это будет продолжаться?— Скорпиус наклонился к Джеймсу, пока Фауст испепелял взглядом Ричарда и решал, что делать дальше.

— О, да весь урок, потому что настоящую жабу я заколдовал, и притянуть ее нельзя. А еще я накрыл ее куском мантии-невидимки, так что поймать ее тоже вряд ли можно,— пожал плечами гриффиндорец, следя за тем, как декан снова взмахивает палочкой.

Еще три резиновые жабы вылетели с книжной полки (уронив пару книг), из-под парты Мильтона и Пуарэ и из-под стола самого Фауста. Малфою казалось, что еще пара таких игрушек — и в Хогвартсе пройдут похороны.

— По-вашему, это смешно?— прошипел Фауст, оглядывая притихший класс.— К экзамену, значит, готовиться вам не нужно?

— Простите, профессор, но ведь…— робко начал Графф, подняв руку.— Возможно, это было сделано кем-то до нас, до нашего занятия.

— И зачем же?

— Я не знаю, сэр, но вполне возможно, что кто-то был на вас немного…э… сердит,— Ричард пожал плечами.

Фауст испытывающе смотрел на гриффиндорца и, казалось, уже смягчался (насколько мог смягчиться Фауст), то тут вновь откуда-то из класса раздалось «ква».

— Это урок, или прогулка на болото?!— не выдержал профессор, чуть не топнув ногой.— Акцио жаба!

— Что, лимит на жаб исчерпан?— усмехнулся Малфой, когда на призыв Фауста ничто не откликнулось, лишь громкое «ква» донеслось из-за книжных стеллажей.

— Ну, сколько было,— пожал плечами Джеймс, поигрывая пером.— Думаешь, стоило еще помучить Пуделя?

— Нет, потому что иначе вы бы остались без декана, да и жалко Гретту — как же она без любимого дядюшки?— Скорпиус старательно сдерживал довольную ухмылку, потому что профессор явно искал виноватого, то есть жертву, которая и будет отвечать за легкое развлечение. Быть данной жертвой никто не хотел, тем более двое друзей, которые и так предыдущие две недели провели в библиотеке, отбывая наказание за вырванный из книги листок.

— Ква!

Многим студентам уже было сложно сдерживать смех.

— Открыли учебники, быстро!— Фауст, кажется, принял какое-то решение.— Страница восемьдесят девять, конспектируем. В конце семестра сдать эссе на данную тему длиной не менее двух футов…

— Что?!

По классу пронесся вздох негодования и разочарования: на улице — почти лето, так хотелось забыть об учебе и отдохнуть, но два фута — это недели две в библиотеке в содружестве с книгами.

— Также каждый из вас сдаст мне сочинение, в котором будет два пункта: первый — анти-призывающее заклинание и его применение, второй — жабы и их применение в Зельеварении. Начинайте.

В кабинете повисла ошеломленная тишина.

— Профессор, не наказывайте всех,— вдруг встал со своего места Ричард, вид у него был виноватый.— Это я пошутил с жабами.

— Мистер Графф, ваша готовность пожертвовать собой похвальна, но лучше сядьте и выполняйте задание,— попросил Фауст, развернулся и пошел к своему столу. Студенты покорно открыли учебники и взялись за перья.

Когда прозвучал колокол, Джеймс чуть смущенно улыбнулся Скорпиусу и кивнул на декана. Малфой покачал головой, пытаясь дать понять другу, что все равно их уже ничего не спасет.

— Я должен попытаться,— проговорил Поттер и направился к столу, за которым Фауст что-то писал, даже не взглянув на уходящих учеников.— Профессор…

Фауст поднял глаза:

— Да?

— Это я пошутил с жабами…

В этот момент откуда-то снова донеслось «ква», и Джеймс опустил глаза.

Декан Гриффиндора долго молчал, испытывающе глядя на своего студента, а потом почему-то довольно кивнул:

— Я рад, мистер Поттер, что из наглого первокурсника мы смогли воспитать настоящего гриффиндорца, достойного сына Гарри Поттера.

— Да?— Джеймс удивленно поднял брови.

— Иногда вы, конечно, невыносимо безответственны, но уж с этим ничего не поделать. Сегодня вы совершили достойный поступок — признали свою вину и спасли товарищей. Идите.

— Но, профессор…

— Идите, Поттер.

— А…?

— Еще слово — и вы все-таки получите наказание,— пообещал Фауст.

Джеймс пожал плечами и поспешил в коридор, где его ждал Малфой.

— Почему обошлось без криков и метания молний?— осведомился Скорпиус, глядя на живого и даже не побитого друга.— Увернулся?

— Нет, у Фауста сегодня колики в животе,— фыркнул Поттер, вскидывая на плечо рюкзак.— Пошли, я есть хочу.

— Ну, еще бы…— рассмеялся слизеринец и поспешил за Джеймсом.

Вдвоем они вошли в уже полный Большой Зал. Поттер махнул другу и отправился за свой стол, приветливо кивая гриффиндорцам. С тех пор, как он поймал снитч и факультет четвертый раз подряд взял Кубок по квиддичу, Джеймс был прощен за двести баллов, что с него были сняты в начале года.

— Привет кузинам,— парень уселся между Кэтлин и Шелли, которые заговорщицки что-то (или кого-то) обсуждали.

— Привет, Джим. Где ты взял жаб?— Шарлотта с интересом смотрела на кузена.

— Уже знаете? Вот совиная почта работает!— фыркнул Джеймс, накладывая себе пудинг.— Где Лили?

— Она уже поела,— пожала плечами Кэтлин.— По-моему, она очень спешила, чтобы не застать тут тебя.

Джеймс промолчал, вспоминая, когда в последний раз встречал за столом сестру. Получалось — давно. Вот хитрая лиса…

— Джеймс, как у тебя дела?— Шелли заботливо на него смотрела, и парень даже задумался о том, не прошла ли по школе весть о том, что он смертельно болен. Он поймал быстрый взгляд кузины, брошенный ему за спину, и обернулся.

— Да вполне хорошо,— хмыкнул Джеймс, увидев, как за стол Рейвенкло садятся Виолетта и высокий светловолосый семикурсник, державший ее за руку. Поттер лишь ухмыльнулся, когда поймал взгляд своей бывшей девушки и скосил глаза на ее нового ухажера. Она мягко улыбнулась, кивая.— А разве должно быть как-то не так?

Кажется, сестры расслабились, увидев реакцию кузена, и Джеймс даже рассмеялся. Неужели они думали, что он будет впадать в депрессию или ревновать? Какие глупости! Все равно она его любит, она сама говорила, и именно он, Джеймс Поттер, был самым первым и самым необыкновенным, это Виолетта тоже говорила. А причин ей не верить у него не было.

Поэтому гриффиндорец расслабился и вернулся к еде.

— Джеймс, ты посмотрел расписание своих экзаменов?— напротив села Роза, по бокам от нее приземлились Шицко и Майкл.

— А уже пора?— хмыкнул Поттер, скосив глаза на Шелли, которая делала какие-то странные знаки Кэтлин. Что опять?

— Майкл, у тебя все в порядке?— задала, кажется, дежурный вопрос Шелли, сдерживая улыбку. Так, кузины, как обычно, видят и знают больше всех остальных, вместе взятых. Уильямс влюбился? В кого?

Джеймс поднял глаза и заметил, что Майкл передал Розе кувшин с соком, но потом передумал и сам наполнил кубок подруги. Ну, конечно, глупый вопрос. Вот только Роза Уильямс звучит как-то совсем глупо. Лучше, конечно, чем Роза Ченг, но все-таки…

— А почему у Майкла что-то должно быть не в порядке?— Шицко тут же переключил внимание двух девчонок на себя.— Вообще предлагаю вечером поиграть в квиддич, между собой.

Кэтлин и Шелли тут же согласились:

— Девчонки против мальчишек!

Джеймс закатил глаза и решил, что вот это точно пусть происходит без него. Он еще не забыл сбежавшего из Хогвартса Малфоя, когда слизеринцы решили поиграть в подобную игру. Нет уж, хватит с него девчонок в этом семестре. Он снова посмотрел на Виолетту (девушка весело над чем-то смеялась) и грустно вздохнул.

* * *

— Скорпиус, а, Скорпиус…

— Да, Хелена, я тебя внимательно слушаю,— усмехнулся Малфой, поднимая голову от журнала, который листал, поглядывая на часы: у Поттера был экзамен по Истории Магии. В гостиной Слизерина было человек десять, почти все занимались, готовясь к последним экзаменам года.

Скорпиус сидел у тлеющего камина, глядя на Хелену, которая расположилась у стеллажей, в противоположном конце комнаты.

— Помоги мне готовиться к экзамену…

— И каким же образом?— Малфой дернул уголком губ, вполне понимая, на что намекает девушка.

— Лентяй,— фыркнула Хелена, взмахнула палочкой, и в сторону Скорпиуса полетела ваза, которую Малфой уже давно мечтал разбить, но кто-то упрямо ее всегда спасал.

— Ну, должны же у меня быть недостатки,— ухмыльнулся парень, лениво превращая летящую к нему вазу в орхидею и отправляя ее в обратный путь.

— Замечательно, жаль, что недолговечно,— Хелена улыбнулась, и орхидея превратилась в какую-то маленькую птичку, метнувшуюся прочь.

Правда, Скорпиус был готов к этому — его заклинание легко настигло птицу, и через мгновение вместо птицы в сторону Хелены покатился ёж.

— Думаю, Трансфигурации мы сдадим,— Малфой положил щиколотку на колено и расслабился, наблюдая за тем, как Хелена разглядывает колючего зверька.

— Экстраординарное решение,— рассмеялась Эйвери, превращая ежа обратно в вазу, которую она легко разбила о стену.

— Что ты творишь?— староста Слизерина испуганно посмотрела на шестикурсницу.

— Ой, отстань, это убожество давно пора было выбросить или подарить Хаффлпаффу,— отмахнулась Эйвери, вставая и подходя к Скорпиусу.— У меня идея: хочу превратить Забини в корзину для мусора, поможешь?

— Я бы с превеликим удовольствием, но боюсь, что корзина будет слишком красива, чтобы использовать ее по назначению. К тому же она, скорее всего, будет хватать за руки всякого, кто пройдет мимо. А меня проглотит и даже переваривать не станет…

— Ей так понравилось с тобой целоваться?— тихо рассмеялась Хелена, садясь на подлокотник кресла и склоняясь к уху парня.— Она сейчас на нас смотрит и исходит ядом…

— Думаешь, чем больше ты будешь ее нервировать, тем быстрее закончится яд?— так же тихо спросил Скорпиус, запуская руку в мягкие волосы Хелены и медленно притягивая ее к себе.

— Нет, я надеюсь, что однажды она лопнет от зависти,— девушка легко поцеловала Малфоя в губы и отстранилась.

— Или отравит тебя,— пожал плечами Скорпиус, поднимаясь. Он решил не надевать мантию, поэтому просто подтянул галстук (вдруг на Фауста нарвется в коридорах?) и направился к выходу.— Не шалите без меня.

Парня проводили насмешливыми взглядами, Хелена послала ему воздушный поцелуй, и Скорпиус, довольный собой, побрел к кабинету Истории Магии, чтобы сразу перехватить Поттера и пойти на улицу.

В коридорах было шумно и многолюдно — прозвонил колокол, и студенты высыпали из кабинетов, тут же начиняя сверять свои ответы на вопросы различных экзаменов. Малфой огляделся, все еще ухмыляясь, довольный развлечением в гостиной: такие моменты уже в очередной раз доказали, как удобно иметь девушку, которая не влюблена в тебя по уши, а лишь наслаждается твоей приятной компанией, когда им обоим этого хотелось. Можно смотреть на других девчонок, флиртовать, никак себя не ограничивая из-за будто бы данных кому-то обещаний любви и верности.

— Не отставайте, мадам Помфри хочет осмотреть вас всех.

Скорпиус даже выпрямился, услышав этот заботливо-командный голос Уизли, шедшей во главе колонны первокурсников Гриффиндора.

— Это растение могло вызвать у вас сыпь, поэтому…

Заботливая мама, просто даже умиление берет. Малфой сделал шаг вперед и приобнял девушку за талию, ухмыляясь:

— А меня осмотришь, Уизли? Вдруг у меня тоже сыпь?

За мгновение он увидел ее полыхнувшие глаза, ладонь — а потом воцарилась ошеломленная тишина, в которой раздался хлопок по его лицу.

Скорпиус повел головой, чувствуя жгучую боль, а Роза Уизли уже отвернулась и разговаривала со своими подопечными, словно это не она мгновение назад подписала себе смертный приговор, дав пощечину Скорпиусу Малфою.

— Что это было?

Скорпиус обернулся и увидел ошеломленный взгляд Джеймса, который смотрел то на друга с холодным лицом убийцы, то на разгневанную Розу, которая собиралась идти дальше.

— Ничего,— Малфой смог справиться с собой, вспомнив о Поттере и его близкой родственной связи с бестией, что только что его унизила.

— Ты ведь ее не убьешь?— вполне серьезно спросил Поттер, вставая перед Скорпиусом и будто загораживая спиной кузину, которая уже двинулась дальше по коридору, даже ни разу не оглянувшись.

— Бешеная,— процедил сквозь зубы Малфой, разворачиваясь и идя в противоположную Розе сторону.— Все Уизли такие нервные и неадекватные?

— Через одного,— с облегчением улыбнулся Джеймс.— Идем на улицу?

Они вышли под июньское солнце. На озере купались младшекурсники, ленивый кальмар загорал, всплыв на поверхность. На своем огороде возился с лопатой Хагрид.

— Как твой экзамен? Выспаться дали?— Скорпиус решил просто забыть об этом инциденте. Раз уж отомстить все равно не удастся (это будет подарок Поттеру на семнадцатилетие), стоит просто забыть.

— Да…— махнул рукой Джеймс, усаживаясь на свой любимый пень у воды и скидывая мантию.— Все равно ЖАБА еще не скоро…

— Угу, успокаивай себя,— фыркнул Малфой, вытягиваясь на траве и щурясь от солнца. Щека еще чуть горела, напоминая об Уизли, хотя вспоминать об этом вовсе не хотелось. Но ничего — все бывает в первый раз. И в последний, потому что он больше не позволит ни одной девчонке себя ударить.— Доставай палочку, будем к Трансфигурации готовиться…

— Ой, Малфой, дай отдохнуть, я устал,— Джеймс улегся рядом с другом, потягиваясь и сладко зевая.— Жаль, что в Хогвартсе нельзя целые дни вот так проводить…

— Вот как? Лежа рядом с парнем и блаженно улыбаясь?— фыркнул Скорпиус, прикрывая глаза.

— Испорченный ты тип, Малфой. Вот так — это лежа на траве, никуда не торопясь и ни о чем не думая.

— Ни о чем не думают только ежики, когда слопают яблоко и валяются под пихтой.

— Почему?

— Что именно «почему»?— лениво переспросил Скорпиус.

— Почему не думают?

— Потому что весь мозг вытеснен яблоком, а запах пихты действует как дурман. Вот и лежит одурманенный ежик с пустой головой, поет себе под нос и мечтает о стройной длиннолапой ежихе, которая через полгода не променяет его на крашенного дикобраза с соседнего луга…

— Малфой, тебе бы книжки писать с такой фантазией,— рассмеялся Джеймс, закидывая руки за голову.— Хотя, может, это последствия сотрясения мозга…

— Какого сотрясения?— Скорпиус поднял светлую бровь, совершенно отказываясь думать. Так хорошо просто лежать под солнцем и молоть всякую чушь.

— Ну, у Розы рука-то тяжелая…

— Ты-то откуда знаешь?

— А она меня пару раз в детстве колотила, когда я ее книги использовал как биты для бладжера,— ухмыльнулся Поттер.— Причем колотила этими самыми книгами…

— Я всегда подозревал, что твой мозг переселился куда-то ниже горла еще в ранние годы твоего существования. Без Уизли тут не обошлось, вот теперь и мучается,— рассмеялся Скорпиус.

— А ей кажется, что они со мной мучаются из-за тебя.

— Правда? А я думаю, чего у меня уши горят постоянно,— фыркнул Малфой.— Обсуждаете, значит, меня?

— О, для моих кузин ты самая благодатная тема для порицаний. Хотя для Розы мы с тобой в равной степени олицетворяем все, что является для старосты образцами разгильдяйства и безответственности…

— Поттер, ты явно перезанимался.

— В смысле?

— Да в прямом. В предыдущей реплике ты сказал столько слов, где было более трех слогов, сколько Флитвик за все годы от тебя не слышал, хотя всегда мечтал.

— Ну, я стараюсь,— хмыкнул Поттер.— Знаешь, здорово все-таки, что мы с тобой…

— Не продолжай эту фразу, звучит пугающе.

— Малфой.

— Слушаю тебя, только давай без душевных излияний, ладно?

— Ладно… Приходи ко мне на день рождения.

— В ваш дом?— Скорпиус даже открыл глаза.— Хочешь увидеть массовое убийство?

— Нет, я серьезно.

— Перегрелся? Да твои сестры-кузины меня на сувениры растащат.

Джеймс упрямо помотал головой:

— Придешь?

— А родители?

— Малфой…

— Да, приду,— Скорпиус снова растянулся на траве.— Но если со мной что-то случится в вашем доме, не забудьте мой труп доставить в поместье.

— Договорились,— рассмеялся Джеймс и тоже принял прежнее положение, подставляя довольное лицо горячим лучам июньского солнца.

Эпилог. Гамлет и Горацио

* * *

Поезд замедлял ход, приближаясь к платформе девять и три четверти. Студенты высыпали из купе, дребезжа сундуками и чемоданами. Чей-то кот носился по вагону, призывно воя, словно у него пытались отрезать хвост. Или что-то более важное.

— Поттер.

— Мм…?

— Ты встаешь или едешь обратно в Хогвартс?

— А нельзя меня вынести отсюда?— сонно пробормотал парень, потягиваясь на сиденье.

— Да без проблем,— фыркнул Скорпиус, доставая палочку и тут же поднимая гриффиндорца в воздух.

— Ай!— Джеймс ударился лбом о багажную полку.— Отпусти!

— Ты сам просил,— рассмеялся Малфой, направляя сопротивляющегося Поттера в двери. Студенты шарахались, когда видели летящего по воздуху, орущего от негодования Джеймса и идущего за ним, довольного собой, Малфоя.

Более эффектного появления платформа не видела никогда. Скорпиус споткнулся, выходя из вагона, дернул палочкой и через мгновение уже упал сверху на Поттера, ударившегося о землю всем телом.

— АЙ!!!

Студенты и родители обернулись к ним, кто-то кинулся помогать парням, кто-то посмеивался, когда Джеймс стал отбрыкиваться от всех, совершенно не понимая, за что ему все это досталось.

— Поттер, уймись!— смеялся Скорпиус, пытаясь подняться.

— С возвращением домой, сынок,— раздался над ними спокойный голос.

— Привет, мама!— Джеймс, наконец, спихнул с себя Малфоя — прямо под ноги Ричарду Граффу, который не успел увернуться и тоже рухнул, опять придавив Поттера и вызвав его страдальческий вскрик.

— Джеймс, когда соберешься, — мы у Арки, но ты не торопись, мы подождем,— Джинни, посмеиваясь, отправилась куда-то вправо, и Поттер подозревал, что о его появлении на вокзале скоро узнает вся семья.

— Малфой, ты труп,— пообещал Джеймс, наконец, встав. Ричард недовольно покачал головой и, не пожелав никому приятных каникул, поспешил прочь, видимо, опасаясь вновь пасть жертвой однокурсников.

— Поттер, ты сам напросился,— Скорпиус все еще пытался справиться с хохотом.— Идем за сундуками.

Они вернулись в вагон и стали собирать разбросанные по купе вещи. Бэг в клетке поднял шум, поскольку успел испугаться, что хозяин оставил его.

— Джеймс, ты идешь?— в купе заглянула Лили.— Папа просил тебя поторопить, у Ала болит живот…

— У него вечно что-то болит,— буркнул Поттер, всунув в руки сестры клетку с совой.— Сейчас приду.

Лили кивнула и поспешила прочь из поезда. Малфой и Поттер покинули вагон последними, никуда особенно не торопясь.

— Значит, в Италию?

Они остановились на пустеющей платформе. Справа стояла большая семья Джеймса, нетерпеливо поджидавшая его. Слева замерли супруги Малфой, которые поглядывали на часы, но Скорпиуса не окрикивали и не подгоняли, наверное, считая это выше своего достоинства.

— Ага, в Италию,— кивнул Малфой-младший, протягивая Поттеру руку.— Если с Уизли летом что-то случится, дай знать: я закачу вечеринку.

Джеймс рассмеялся, пожимая бледную ладонь друга.

— Привет Донгу,— хмыкнул парень, взъерошив волосы на затылке.— Я тебе напишу.

— Буду ждать с нетерпением,— рассмеялся Скорпиус, делая шаг назад.— В следующем году повеселимся.

— Само собой.

Они улыбнулись и пошли в разные стороны, не оглядываясь. На седьмом курсе они должны сделать все, чтобы Хогвартс их не забыл — не зря же они шесть лет прибавляли седины Филчу, убавляли в весе миссис Норрис, сокращали количество нервных клеток у Фауста и почти добились, чтобы из носа МакГонагалл все-таки повалил пар….

А впереди было целое лето.

"Я не услуг прошу у вас, а дружбы,

Какую сам питаю к вам. Прощайте."

("Гамлет" У. Шекспир)

КОНЕЦ

Полюбившиеся герои в новом мире — "Мире после", созданном автором

http://samlib.ru/s/shewljagina_o_a/