Ведьма-сквиб (гет)

После пояснения Пайпер книга пошла на «ура».

Самый большой интерес у Петуньи вызвали две главы: «Наглядная демонстрация унифицированного вектора магии» и «Практические советы по преодолению контрадикторности магического ядра».

Первая из них наглядно демонстрировала, до чего доводит очистка крови и приводила любопытную классификацию последствий. На гравюрах можно было полюбоваться на эльфиек с огромными глазами без зрачка и длинными заостренными ушами (уклон в растительную магию с принесением жертв посредством Круга Друидов), увидеть лицо похожее на смесь вампира с зомби (магия некромантов и человеческие жертвоприношения с обильными вкушениями свежей крови), иные одиозные варианты (человек-скала, русалки, гарпии и проч.). Даже приводилась идея, что некоторые расы магических существ (например, кентавры и русалки) возникли из отрядов грязнокровок, серьезно продвинувшихся в определенных направлениях магии и передавших свой измененный облик потомкам.

В книге указывалось, что главное отличие грязнокровок заключалось в слабой устойчивости обычного простецкого гена. Если чистокровный волшебник будет приносить в жертву собственных еще нерожденных детей, то хоть какие-то изменения внешности появятся через дюжину успешных попыток. Напротив, если грязнокровка по обряду друидов принесет в жертву колос с зерном и чашу с вином (несоизмеримо менее магозатратный ритуал), то уже после первого ритуала, у нее изменится цвет глаз.

Петунья покопалась в памяти и вспомнила, что цвет глаз сестры стал намного более насыщенного изумрудного цвета где-то после второго курса. Аккурат после того, как летом несколько ночей подряд она тайком убегала из дома, чтобы встретиться со Снейпом. Вероятнее всего, он помог Лили в том другом времени провести ряд ритуалов по усилению магии жизни друидов. В свою очередь себе он провел ритуалы на усиление способностей к черной магии — уж слишком неестественного оттенка были его черные глаза в 90-х.

Еще Петунья вспомнила насколько сложнее стало общаться с сестрой после того лета. Если раньше это было просто дурное влияние соседского хулигана, но после от нее чуть ли не веяло какой-то инаковостью. Даже просто сидеть с ней в одной комнате становилось иногда тяжело. И это серьезно усложняло ключевую проблему.

Теперь задача была не просто вернуться. Задача была вернуться СОБОЙ.

* * *

Отношения с соседками у Петуньи вначале не сложились. Тому виной были, главным образом, ее замкнутое поведение и взрослость — она была далека от детских проблем, да и восторга от бытия в Хогвартсе не разделяла. А разница в мировоззрении еще более разделила их.

Петунья, полная самых радужных и светлых надежд, накидала проект переустройства спальни: надо было поставить несколько стационарных светильников, пристроить зеркало, немного по-другому закрепить шторы и добавить ярких пятен на тумбочках. И потом уже можно было бы добавить картинок или фотографий на стены.

Но девочки, едва заслышав об ее инициативе, пришли в ужас. Они кричали на нее, обзывали и чуть не порвали набросок интерьера. К счастью, Петунья была слишком удивлена такой сильной реакцией, поэтому не обозлилась и не замкнулась в себе, а начала допытываться, в чем дело. Одна из соседок по имени Алиса взялась ее просвещать:

— Маги так не делают. Такое можно сделать у себя дома, но не в общем месте.

— Но почему? Разве в общем месте не может быть уютно?

— Да при чем тут уют?! Светильники слепят глаза, а зеркало, картины и шторы закрывают часть стены. Все эти украшения могут скрывать опасные артефакты или руны. Допустим, одна из нас обидится на другую и захочет сделать пакость. Твой интерьер облегчит ей решение этой задачи в разы. Мы и так все на взводе — вдали от родителей сами по себе. А тут еще такой риск…

Петунья озабоченно потерла лоб: видимо, мир магии очень опасное место, раз даже первокурсницы проявляют такую бдительность. Изменить интерьер очень хотелось, но как убедить этих паникерш?

— А если мы все принесем магическую клятву? Есть же клятвы, нарушить которые нельзя?

— Есть Непреложный Обет, но ты не заставишь нас его принести. Никто не станет рисковать жизнью из-за такой чепухи как зеркало на стене.

Петунья развела руками — соседки слишком не доверяли ей, и даже не пытались придумать выход из возникшего противоречия культур.

Обстановка взаимного недоверия сильно давила на нее, но в дело вмешался случай.

Девочки любили на ночь глядя рассказывать друг другу страшные байки. Персонажи этих баек были им, выросшим в магических семьях, хорошо известны, поэтому особого трепета никто не испытывал. Когда дошла очередь до Петуньи, девочки начали уговаривать ее рассказать про маггловского страшилу. Больше всего Туни хотела подумать над своими проблемами и мечтала, чтобы ее оставили в покое. Поэтому она рассказала первое, что пришло в голову: историю про шуршунчика подкроватного — милого и застенчивого зверька, который очень не любит беспорядок. И если дети не прибираются вовремя, он прячется в темном углу или под кроватью и начинает тихо шуршать. А если его увещевания не будут услышаны и порядок не будет наведен, то он вылезает ночью и щекочет пятки, а особо неряшливым детям и грязнулям может даже откусить ухо.

Сперва соседки хотели посмеяться над этой историей, но Петунья уверила их, что в их доме пару раз под кроватью шуршали, и никто не отважился рискнуть пятками или ухом. Девочки отнеслись к истории с недоверием, но, тем не менее, прибрались перед сном. Все, кроме Алисы, которая демонстративно оставила носки посреди комнаты.

Они выключили свет и легли спать, как вдруг раздался испуганный визг Алисы. Девочки зажгли магически свечи и столпились вокруг паникерши.

— Я… я… уже почти спала… как вдруг… под кроватью… что-то зашуршало! Я боюсь!!! Я не хочу остаться без уха, — плакала она.

— Ну, может это не шуршунчик, может кошка? — попыталась успокоить ее Мэри.

— Ни у кого из нас нет ни кошки, ни крысы, ни жабы, — возразила Хелена.

Девочки начали шептаться, от чего боялись, кажется, еще больше. Петунья хотела спать и быстро устала от этого бессмысленного разговора, поэтому она решительно наклонилась и заглянула под кровать. На нее уставились два больших глаза какого-то невысокого лопоухого существа.

Так Петунья познакомилась с домовыми эльфами.

Разумеется, увидев вместо шуршунчика такого знакомого эльфа, соседки мигом успокоились, и вдобавок убедили себя, что раз и магглы сталкиваются с магией, значит с ними можно иметь дело. Петунья только головой качала на этот выверт детской логики.

* * *

Несмотря на малое количество общих уроков и необходимость трапезничать за разными столами, Снейп умудрялся почти во всякое свободное время оказываться рядом. Он вился вокруг Петуньи, как ночной мотылек вокруг слепящего фонаря. Иногда ей казалось, что он упадет в изнеможении у ее ног и станет пищей какого-то терпеливого прожорливого ежика.

И хотя они редко обсуждали что-либо серьезное, по крайней мере, с позиции взрослой Петуньи, но Сев, очевидно, воспринимал такие разговоры как значимые. Он делился с ней своими сокровищами: застывшей в янтаре мухой, косточкой иглоспина, радужной чешуйкой, которую он упорно считал драконьей, просто красивой пуговицей. Захлебываясь от восторга, рассказывал смешные истории, происходившие на уроках, разные происшествия в школе и окрестностях. Именно Сев отвечал на все ее вопросы об этикете и обычаях волшебников, подсказывал, как правильно себя вести.

С одной стороны, умом Туни понимала, что такой Снейп раскрывался не для нее, все расточаемые им дифирамбы на самом деле предназначались ее сестре. И при всем своем послезнании не стоило обнадеживать мальчика, ведь в будущем с Лили у него не сложилось. Но оттолкнуть его у нее не поднималась рука — рядом с девочкой он становился таким восторженным, таким счастливым, буквально излучал свет и радость. В этом море безумия он казался надежной доской. Вдобавок напоминал ей верного и ответственного помощника, с которым они вместе очень долго несли чемодан без ручек по имени Гарри Поттер: и неудобно, и бросить жалко.

Наконец нельзя было отрицать, что его помощь в освоении магических дисциплин была бесценна. Хоть какие-то успехи в суповарении были всецело его заслугой. Он умудрялся весело и легко рассказывать о любом ингредиенте, о любом зелье, знал массу интересных и поучительных историй из жизни известных алхимиков и зельеваров. Чтобы у Петуньи всегда был рецепт под рукой, он черкал пером прямо в учебнике разные заметки, которые иногда помогали сварить зелье быстрее, или тратили на него меньше ингредиентов.

В чем-то Снейп казался продолжением себя из 90-х — таким же взрослым. Очень ответственно подходил к вопросам безопасности (не в пример серьезнее, чем Слагхорн), даже сам сварил и выдал ей несколько основных противоядий и лекарств (в том числе от аллергии).

Но иногда вел себя как мальчишка. Не было ни одного урока зелий, на котором он не устраивал бы какой-нибудь каверзы для Поттера с Блэком, делая это настолько виртуозно, что ни они, ни Слагхорн об этом даже не догадывались. Снейп мастерски подкидывал лишнее прямо в котел, незаметно менял температуру, один раз подменил котел, пару раз невербально трансфигурировал уже отобранные ингредиенты в другие, от чего следующие рецепту мальчишки кидали их в неправильном порядке. И хотя само его вмешательство было минимальным, результат проказ всегда был один — дурно сваренное зелье, которое через раз еще и взрывалось.

Но самое удивительное, что Слагхорн и не пытался рассадить Поттера с Блэком, более того не уставал хвалить их за результаты трудов. Они были «настойчивыми молодыми людьми», «смелыми экспериментаторами», «творческими гениями, привносящими свежую струю в косную науку» (это после того, как одно из зелий непоправимо загубило прекрасную мантию профессора).

На недоумевающий вопрос Петуньи Снейп криво ухмыльнулся и пояснил:

— Они Поттер и Блэк, наследники двух чистокровных родов. Блэки находят предков в домерлиновой эпохе, и с тех пор в каждом столетии хоть один из них качественно отметился в истории. Они очень богаты и беспримерно родовиты. А Поттеры берут начало попозже, но сейчас считаются одним из самых богатых семейств Британии. Даже если они кипящий котел Слагхорну на голову наденут, он умудрится похвалить их.

Тот факт, что успехов Снейпа профессор демонстративно не замечал, злил мальчика безмерно. К Петунье Слагхорн относился спокойно, а она, видя, как показушно лебезит перед первокурсниками немолодой зельевар, сама не стремилась к общению с лицемером.

* * *

По правде сказать, ни Поттер, ни Блэк святыми не были. Первые пару недель они еще порой робели, зато потом, осознав свое привилегированное положение, пустились во все тяжкие. Жертва была выбрана еще в первый день, тема для подколок оказалась поистине неисчерпаемой, и Петтигрю каждым своим появлением на публике подтверждал свою кличку «снулая рыба». То он приходил на обед в шляпе, превращенной в рыбу, пытающуюся его съесть, то ходил целый день с волосами, превращенными в чешую, то на уроке Полетов его обувь превращалась в длинные разноцветные ласты, то рюкзак становился похожим на покрытый водорослями сундук с сокровищами.

К чести Питера он пытался этому противостоять: сквозь слезы обиды смеялся вместе со всеми. Но изменить ситуацию уже никак не мог — прозвище Рыба закрепилось за ним намертво. Вдобавок его противники были практически неуязвимы: несомненно, весьма талантливые магически, они также пользовались всеми преимуществами своего происхождения.

Но самой главной проблемой для Петуньи стало то, что мальчишки оказались дьявольски обаятельны. Она уже мучилась с этим в 90-ые, когда избалованный сын продолжал капризами и скандалами добиваться даже вредных послаблений режима. Теперь она пала жертвой обаяния молодых лоботрясов. Некоторые их шутки оказывались настолько удачны, что Туни невольно смеялась вместе со всеми.

Перепуганная тем, что смех убьет ее прежнее «я» (от этих волшебников всего можно ожидать), она завела специальную книжку, которую назвала антиДамблдор. В нее она вписывала всякие мудреные и вычурные фразочки, а позднее еще и кичливые лозунги, восхваляющие маггловскую культуру. Иногда садилась и перечитывала торжественно и благоговейно, словно Библию. Результатом стало то, что через несколько недель вид книжки вызывал брезгливость к собственной глупости.

В итоге Петунья просто махнула рукой.

Единственным гриффиндорцем, с которым Петунья охотно общалась, оказался Фрэнк Лонгботтом. Парень был отзывчив и добр, охотно помогал девочке найти дорогу, давал советы по учебе. При всем этом испытывал трудности в общении со сверстниками, Туни почти не видела, чтобы он общался с одноклассниками. Он один из весьма немногих читал что-либо помимо квиддичных журналов и учебников: в один из вечеров у него в руках были «Ромео и Джульетта», а пару дней спустя «Макбет». С ним было уютно молчать: пока Петунья пыталась бегло разобраться в реалиях нового мира, чтобы не попасть впросак, Фрэнк спокойно читал маггловскую классику. Еще бы однокашники не шумели…

В один из вечеров у них состоялся примечательный разговор.

Петунья как раз пыталась понять, как именно она может преодолеть контрадикторность в своей крови. И тут ее усталый взгляд остановился на книге Лонгботтома. В этот раз это был «Айвенго».

— Слушай, Фрэнк, а тебе не вредит чтение маггловской литературы?

— Нет, конечно, — поднял он голову от книги, — Я же не перестаю уважать магию.

— А за что ты ее уважаешь? — вопрос был воистину мучительным, будил не самые радужные воспоминания.

— Ну, как… — он даже растерялся, — А почему нет?

— Магия — это привилегированная леность. А еще оправдание издевательств над теми, кто ее лишен.

— Я бы не был так категоричен, — возразил парень, — Магглы тоже бывают жестоки, в том числе в отношении тех, у кого есть магия: костры инквизиции зажигали и те, и другие. А что ты имеешь в виду под «привилегированной леностью»?

— Ну, смотри, вот если магглу надо прибраться в доме, он ползает по полу с мокрыми тряпками, вытирает пыль, моет посуду и стирает белье. Даже если у него есть разнообразная бытовая техника, полная уборка займет несколько часов. А волшебник? Взмахнул палочкой и здорово-готово.

Фрэнк улыбнулся:

— А тебе разве не встречались волшебники-неряхи?

Петунья вспомнила племянника:

— Да, но им нельзя было колдовать на каникулах.

— Я знаю несколько волшебников, которые знают бытовые чары, могут их применять, но дома у них очень грязно. Им просто не нужны чистота и порядок. А что касается простоты... Вот представь, что в соседних домах живут двое людей, и у одного из них есть собака. И второй ему завидует, поскольку сосед не тратится на охрану дома. Но при этом он не замечает, что сосед кормит собаку, покупает ей лекарства и выгуливает каждый день. У магов так же — за кажущуюся простоту в мелочах мы расплачиваемся особым отношением с Магией — подкармливаем ее, проводим особые ритуалы. И если случается беда, Магия охраняет не только наш дом.

— Разве магам не безразличны дела магглов? — удивилась Петунья.

— Вовсе нет. Вот, например, святой Георгий был магом. Он проезжал мимо одной деревушки, на которую напал дракон. Несмотря на то, что Георгий не владел боевой магией, он вышел на бой и победил монстра зачарованным копьем. Или Одиссей. Он мог вернуться порталами из побежденной Трои, но тогда его спутники, его воины остались бы одни. Но он не бросил их и они все вместе больше десяти лет возвращались домой на Итаку. Или Ги де Шолиак — основатель маггловской хирургии, который долгое время работал в качестве чумного доктора. Замечу, что в те времена маги еще не умели лечить бубонную чуму, т.е. он рисковал наравне со всеми.

— Любопытно, — улыбнулась Петунья, — Но это мужчины. А про выдающихся ведьм что можешь рассказать?

— Ну не скажу, что ведьма со знаком плюс, но выдающаяся уж точно. Глава пиратов Чин Си командовала таким количеством кораблей, что ее смело можно назвать адмиралом. В те времена у побережья Китая была зона неустойчивости: регулярно открывались порталы, из которых вылезали ужасные монстры, каких ни до, ни после никто не видел. Ее корабли занимались зачисткой местности, а также совершали очень сложные ритуалы по стабилизации магического фона. Эту ведьму следует считать выдающейся уже за то, что она смогла организовать столько магглов, чтобы они делали совершенно бессмысленные с их точки зрения вещи: кидали амулеты в воду, водили хороводы у точек силы, возносили хвалебные песни.

— Стабилизировали? — против воли заинтересовалась Петунья.

— Частично. Окончательно они справились только век спустя уже без Чин Си. Я могу тебе дать книжки почитать: целая серия для детей есть про выдающихся волшебников и ведьм.

— Если не сложно, — улыбнулась Туни.