Ведьма-сквиб (гет)

Дома все было по-прежнему, разве что Петти заметно вытянулась. Счастливые от приезда младшей дочери Эвансы устроили пир горой, перешедший в милые посиделки. Погода радовала, семье удалось сэкономить немного денег и все предвкушали поездку к морю на недельку.

В былые времена Петунья старалась следить за значимыми событиями в жизни соседей, и даже теперь внимательно выслушала местные сплетни. Увы, другие, взрослые проблемы заполнили все время, и она просто не успевала сочетать счастье вновь быть дочерью и вдумчивые занятия магией. К счастью, видя, сколько их дочь тратит ежедневно на расчеты и медитации, родители не стали поднимать вопрос о получении полного маггловского образования, как в другой жизни пытались с Лили.

Поэтому Туни каждый день засиживалась с расчетами до утра, вычерчивая проекты сложные многосоставных пентаграмм на следующий курс и просто для жизни.

Также она внимательно просматривала свои учебники и арендованные в библиотеке в Пражской Академии книги в поисках полезных сведений. В первую очередь о ритуале, запланированном на начало июля, но равно и о прочих полезных рунах, чтобы иметь возможность в случае необходимости быстро их создать. Огромным стимулом к этому среди прочего служило то, что палочками несовершеннолетним колдовать запрещали, а вот руны можно было создавать вплоть до трехступенчатых. Правда, таковые в Британии не преподавали последние тридцать лет, но когда это останавливало бюрократов-запретителей?

* * *

Бывает иногда такое состояние души и тела, когда, кажется, что не идешь, а летишь. Это знакомо всем влюбленным, многим успешно сдавшим сессию студентам, и даже приземленной Петунье доводилось испытывать это приятное чувство. И день как-то с утра задался, и солнышко светило тепло и ласково, и встреченные по пути знакомые приветливо улыбались. В общем, ничего не предвещало беды.

Петунье нужен был мягкий сыр для запеченных груш на вечер — Эвансы пригласили Сева в гости, а он не любил приторные десерты. Дешевле всего было закупиться в одном полуподвальном магазинчике, и Туни летела туда как на крыльях, предвкушая, что, наконец, сможет заняться готовкой, порадовать всю семью. Она сама не поняла, как случилось, что лесенка ушла из-под ног, и она кубарем полетела вниз.

Боль была такой сильной, что первую минуту она просто сидела на полу и рыдала, не способная ответить перепуганному продавцу о своем самочувствии. Как она с его помощью дохромала по лестнице (будь трижды неладен проектировщик этого дома!) — Туни не помнила. На улице ее посадили на скамейку в тенечке, а собравшая небольшая толпа зевак организовала бойкого мальчонку вызвать врача.

Весь день пошел насмарку: рентгенологического оборудования в городке не оказалось, пришлось ехать в соседний, в травматологическом отделении была очередь, уставший врач выдал диагноз «перелом» и отправил накладывать гипс. Домой Туни с матерью вернулись уже затемно, уставшие и расстроенные, ни о каких гостях и речи быть не могло.

Закованная в белую гробницу нога серьезно осложняла жизнь, костылей в доме не было, и едва ли у семьи были деньги на их покупку, поэтому приходилось, полуковыляя-полуподпрыгивая, ползти по стеночке, не говоря о сложностях с помывом. Еще до утра Петунья поняла, что этот ад надо преодолевать и срочно — у нее были грандиозные планы на каникулы.

Зашедший навестить Снейп был встречен радостным воплем и настойчивой просьбой, произнесенной заговорщеским шепотом:

— Мне срочно нужен Костерост.

— Ага, я вижу, — Сев задумчиво поводил костяшкой пальца по губам, — Только, понимаешь, Костерост он вообще все кости выращивает.

— И что?— не поняла Петунья.

— Если ты лечишь им травмы, сначала принимаются зелья и накладываются специальные чары, которые направляют действие зелья в определенном направлении. Иначе у тебя будут расти все кости сразу. Мало того, что больно, так еще и расти начнешь как на дрожжах. Тут без колдомедика никак, прости, — он расстроено развел руками.

— Ну, так в чем проблема, давай вызовем его.

— У нас не вызывают, надо самой ехать в Мунго, больницу для магов. Только тут другая проблема. Ты не маг!

— ЧТО?! — Петунья опасно сощурила глаза.

— По законам Министерства на каникулах магглорожденные студенты приравниваются к магглам. Собственно поэтому им запрещено колдовать на каникулах, а так у них не было бы прав запретить магу взывать к Магии.

— Что за бред? У меня есть палочка, даже без нее я могу начертить уйму рун, которые кстати можно применять и на каникулах, и я все равно маггла??! Я же ученица Хогвартса и Пражской Академии!

— С первого сентября будешь магом. Я, правда, не могу помочь, на дом может выезжать только семейный врач и только к своим клиентам. А стоит такой врач… — Сев выглядел очень расстроенным, — Все, чем могу помочь — зелье, снимающее болезненность. Я уже начал варить, закончу завтра после обеда.

«Гребанные маги! Мерзкие лицемеры! До 1 сентября — маггла! Ну, что ж, Петунья, добро пожаловать в реальный магический мир! А то увлеклась этими их фокусами и поверила в прекрасную сказку, благо вон, Принц постоянно рядом и верным рыцарем спасает от невзгод».

Сев, как мог, старался развеселить кипящую от возмущения подругу, но не преуспел. Несмотря на это, он мужественно высидел с ней рядом пару часов, а потом позорно сбежал к своему вареву.

После его ухода Петунья, наконец, дала волю гневу, выразившуюся в жестоком избиении подушки. Успокоившись, она начала рыться по своим конспектам и арендованным на лето в библиотеке Пражской Академии книгам.

«Неужто такая чепуха сломает мне планы. Хочешь жить, умей вертеться! И не только на кровати дурацкой мумией, но и мозгами соображай!»

Она потратила всю ночь на поиск ответа, позволила себе краткий сон утром и еще до обеда управилась со всеми расчетами. С учетом ее ограниченных знаний оптимальным решением оказались руны, ускоряющие регенерацию.

Сева, прибежавшего после обеда с зельем, она едко поблагодарила:

— Спасибо, но я уже нашла выход.

Лицо мальчика обиженно вытянулось. Насупившийся и угрюмый он следил, как Туни наносит белым мелком знаки прямо на гипсовую поверхность. Закончив рисунок, Петунья запитала его силой и с превосходством посмотрела на Снейпа. И тут же скривилась от боли: за ускоренную регенерацию пришлось расплачиваться.

Так они и сидели рядом: Сев упрямо обижался, Туни гордо не просила помощи.

Удивленная необычной тишиной в комнату заглянула миссис Эванс:

— Лекарство не помогло? — удивилась она.

— Гордым не помогает, — мрачно ответил Снейп.

— Так ты, как с ежиком, — посоветовала та. И на вопросительный взгляд пояснила, — Еж птица гордая, не пнешь — не полетит.

Сев привстал, аккуратно поднял ногу и несильно пнул Туни по здоровой ноге, а затем с видимым облегчением выдал ей зелье. Пристыженная Петунья поблагодарила и выпила все залпом. Вкус, честно признаться, не радовал, но боль тут же ослабла.

— Дети, — покачала головой миссис Эванс и ушла на кухню.

«Сколько бы мне не было лет, рядом с мамой я опять становлюсь ребенком».

Петунья неуверенно протянула руку с оттопыренным мизинцем Севу. Тот посмотрел с сомнением, тяжко вздохнул, но пакт мира заключил.

* * *

Наплевав на рекомендации маггловских врачей, Петунья рунами освободила ногу уже через три дня, и еще через пару и не вспоминала о переломе. «Белую гробницу», правда, пришлось сохранить — через пару недель следовало съездить и официально «снять гипс».

Она едва успела: идеальным временем проведения ритуала в книгах была указана ночь полнолуния, и не всякая, но именно эта, в июле — подходила прекрасно.

Перед отъездом Бааль-Шем выдал ей необходимые артефакты и книги. Сам он не мог появиться в Британии и подстраховать проведение ритуала — вампиры на Туманном Альбионе считались лицами второго сорта, да и ритуал был на грани запрещенного. Приходилось рассчитывать на себя. И на одного ушлого сорванца, который все равно бы увязался за ней.

Любой ритуал очистки крови проводился только ночью. Любой из них требовал предварительного поста: от трех до семи дней. Любой требовал обязательной жертвы. И каждый из них был билетом в один конец.

Рунисты отдавали предпочтение трем возможным способам очистки крови. Первый из них учил гармонизировать рунный рисунок, его проводили те, кто в дальнейшем занимался рунной артефакторикой — изготовлением палочек, волшебных котлов, метел для полетов, штучных артефактов. Второй применяли мастера, специализировавшиеся на кругах силы, связках наблюдения и защиты, а также всевозможных «свечах». Он позволял видеть, какие природные и привнесенные свойства объектов дополнят руны, как лучше расположить защиту вокруг здания или города, как создать аккумулирующий наибольшее количество силы рунный круг. Именно они создавали «Свечи Фароса» — сложные рунные связки, служащие маяками для стационарных пространственных порталов.

Но оба эти ритуала были лишь частными случаями третьего, объемлющего их. Третий ритуал менял зрение волшебника: позволял наблюдать, как течет Магия. На него решались крайне редко: видеть скрытое большое испытание для здравого рассудка, и немало молодых магов это свело с ума. Но без него невозможно было создать пентаграмму пространственно-временного перемещения.

А значит, Петунья должна была рискнуть. Некоторый небезосновательный оптимизм в этом вопросе ей внушала личная зрелость: пугающие детей и подростков открытия для взрослой женщины, регулярно смотревшей телевизор в компании мужа и сына, не должны были оказаться излишне шокирующими.

Но самый сильный страх вызывал сам ритуал. Не предваряющий пост с медитативными практиками и ограничением в еде. Не необходимость посреди ночи разводить костер на пересечении крупных магических потоков, в ее случае сельских дорог. Не жуткая бурда, которую следовало на том костре сварить.

А то, что это кипящее зелье нужно будет налить себе прямо в открытые глаза.

Все, чему она научилась за год, успокаивало ее, убеждая, что ничего с глазами не случится. Но мерзкий скрипучий голос скепсиса пакостно шептал обратное.

Из дома сбежалось легко: пара рун отвлечения внимания и ее отсутствия никто не заметил. Дорога отняла меньше часа быстрой ходьбы. Только луна пугала — огромным серебряным шаром висела в небе и сводила с ума, убеждая рискнуть.

На перекрестке уже ждал с котлом и огромным мешком Северус, собранный и решительный. В предстоящем действе ему отводилась роль помощника и возможного лекаря.

Все приготовления Петунья делала резкими движениями, пытаясь сдержать подступающую панику: начертала руны, отвлекающие случайное внимание, потом запалила огонь, закрепила котел, нацедила в него несколько капель крови и начала варить. Снейп молча ассистировал.

Когда зелье доварилось, она мелком начертила руну Стазиса на боку котла, чтобы температура не упала. Переоделась в ритуальные одежды, которые вышила в июне. Дрожащими руками зачерпнула зачарованным черпаком зелье, легла на перекрестке головой на восток. И поняла, что не может.

Руки ходили ходуном, она едва удерживала черпак, из глаз лились слезы, и ее душила подступающая истерика.

Луну над головой закрыла темная тень: Снейп отобрал черпак, удержал рукой на земле и начал медленно гладить по волосам:

— Знаешь, вообще-то Принцы — это темный род. Мы ведем происхождение от кельтов. И некоторые секреты проведения ритуалов сохранились в памяти моих предков. Я сейчас прочитаю особый кельтский наговор и волью зелье. Этим наговором кельтские жрецы ослабляли боли рожениц, укрепляли решимость воинов перед битвой и заговаривали раны. Они укладывали больного под сенью священного дуба и произносили особое заклятие, от чего больной переставал чувствовать боль, а потом лечили. И уже тогда могли делать операции, словно под наркозом.

Петунья продолжала сильно дрожать.

— Я сейчас зафиксирую голову и веки, чтобы ты не дернулась случайно. А потом все сделаю сам. Ты не передумала?

Она едва-едва помотала головой. Снейп махнул палочкой, и Петунья почувствовала, как голову жестко сковало, а веки под действием заклятия распахнулись. Дрожь никуда не уходила. Сев ласково погладил ее по голове и задумчиво произнес:

— Полагаю, нам не хватает антуража.

— Ч-что?

— Антуража. Кладбища. Ну, смотри, черный маг проводит темный ритуал над юной девственницей, — он говорил торжественно, словно оратор на сцене, потом скривился и закончил, — На перекрестке. Как-то несерьезно.

Петунья вглядывалась в него, от удивления забыв свой ужас и перестав дрожать.

— Уже лучше, — хмыкнул он, — Я читаю.

Наговор был непонятный, но слова звучали ритмично и в рифму. Окончательно успокоившаяся Петунья упустила момент, когда Снейп наклонил черпак, и в глаз полилось кипящее варево. Глаз словно выключили, видимый им мир мгновенно померк, но боли она не чувствовала. Не прекращая речитатива Сев залил и второй глаз, оставив Туни в наполненной шорохами темноте.

Теперь пришла пора активировать заранее вычерченные на теле руны и принести слова клятвы, которая навсегда свяжет ее с Магией. Запитанные руны были видимы даже в непроглядном мраке и сияли странными всполохами, слова клятвы на неизвестном языке плавили огнем горло и гортань, но Петунья упорно продолжала говорить. Едва она произнесла последнее слово, как весь мир замер. Казалось, вечность замерла над ней и вытягивает в длинную тягучую нить само время, чтобы продлить эти страшные мгновения, когда Магия решает, принять ли ее жертву.

Резкая резь в глазах заставила ее невольно вскрикнуть. Она инстинктивно зажмурилась, из-под век хлынули слезы. Когда она проморгалась, мир стал другим. Ощущения были странными: словно она прижалась глазом к многоцветному стеклышку, которое причудливо играет оттенками, и эта полнолунная ночь с ним заодно. Каждый предмет, на который она бросала взгляд, стал ареной бурного танца разноцветных точек, чье хаотичное движение порождало смазанные линии. Даже по воздуху носились «светлячки», летевшие единым широким потоком над дорогами. Это было похоже на фотографию клубка из ночных шоссе при очень длинной выдержке.

Петунья продолжала судорожно моргать и жадно оглядывалась по сторонам. Ощущение многоцветия медленно отступало, возвращая привычное зрение.

Полная луна заливала холодным светом перекресток, потухший костер с котлом над ним и тощего мальчишку. Довольный Сев открыто улыбался ей, слегка сутулясь от смущения. Петунья потянулась к нему, зарылась в его надежные объятия и дала волю слезам облегчения.

* * *

В книгах, которые ей по рекомендации Бааль-Шема выдал библиотекарь в Брно, содержались советы по оптимизации зрения после ритуала. Процедуры это были не быстрые, суеты и спешки они не терпели. Но и пренебрегать ими не стоило: неразвитое зрение не позволяло видеть все потоки магии, а ошибка в руносозидании могла стать фатальной.

Помимо физических упражнений и медитации содержались рекомендации обратить пристальное внимание на объекты искусства достатутного периода. Этот закон, разделивший миры магии и простецов, под разными названиями и с разных эпох существовал практически во всех развитых странах мира. И после его принятия артефакты больше не могли на законных основаниях становиться предметами искусства в маггловских музеях. Итак одной из основных задач в развитии магического зрения было определить, какой из предметов является артефактом и каким.

Два раза в неделю Петунья вместе с неугомонным Севом садилась на электричку до Лондона, там подъезжала на автобусе до очередного музея и погружалась в мир богатых интерьеров, белоснежных скульптур, разнообразных картин, изысканных ваз и затейливых археологических находок. Снейп ходил по пятам, и если первое время рассматривал экспонаты с безразличным видом, то со временем втянулся и сам подзывал к особо приглянувшимся предметам искусства.

Они ничем не выделялись из толпы обычных посетителей в Британском музее. Именно там, в зале, посвященном раннесредневековому англо-саксонскому искусству, Петунью и накрыло. Ее взгляд упал на небольшую брошь Фуллера. И мир замер. Внешнее изящество линий из черненого серебра являлось удивительным продолжением магического содержания: маленькие разноцветные светлячки носились по потокам, пересекались, сталкивались и разлетались в разные стороны, словно в причудливом танце в большом бальном зале. Пораженная Петунья замерла с открытым ртом.

— Красиво? — откуда-то из-за спины послышался голос Сева.

— Это… это…, — она искала слова, но не находила, — Разве сам не видишь?

— Ну, это ж не медленно кипящий котел, источающий тончайшие запахи, — хмыкнул он.

— Это… не просто красиво, это гармонично, — слова явно не хватало, чтобы передать весь спектр ее переживаний, но другого она подобрать не могла, тщетно щелкая пальцами. Она подняла на него влажный от восторга взгляд.

— Я понимаю, — тихо ответил Сев, пристально посмотрел ей в глаза и отвернулся, закрывшись длинными прядями волос, — Я тебя очень хорошо понимаю.

Если кому интересно:

Рецепт запеченных груш: http://eda.ru/recepty/vypechka-deserty/grushi-zapechennie-s-rikottoj-43277

Представить, что именно видит Петунья, напр.: http://www.pichome.ru/hkW

или: http://www.pichome.ru/hkf

Брошь Фуллера: http://www.pichome.ru/hkI