Щеночек (джен)

Гарри еще долго не мог прийти в себя после разговора с Руди. В конце концов, он решил, что, независимо от причин и событий Первой войны, сейчас Пожиратели были не более чем садистами, которые пытали и убивали невинных людей, которые пытались смешать магглорожденных с грязью, а сам Лорд — захватчиком и диктатором. И все вместе они оставались его врагами, теми, против кого боролись его родители, крестный, друзья и все нормальные волшебники.

Несмотря на решение, мысли постоянно возвращались к этой теме, и Гарри подолгу стоял вечером у окна в темной спальне, злясь на самого себя, вспоминая Сириуса, миссис Уизли, родителей, друзей, но не переставая думать о Лорде и Первой Войне. Оконные стекла вымыли, и теперь были ясно видны и одинокий желтый фонарь рядом с мусорными баками, и редкие прохожие, спешившие к своим семьям — беспечные магглы в двух шагах от захваченного Пожирателями дома.

Шли дни, а ничего нового так и не происходило.

Самым ярким событием стал второй вызов. По дороге в гостиную, куда его снова вела метка, Гарри трясло от напряжения. Страх того, что Лорд сможет прочесть спутанные мысли, которых он сам стыдился, холодным потом покрывал кожу.

Тот не стал лезть в голову.

Они без задержек добрались до зала с черными существами, пятнами разлитыми на каменном полу, и повторили прошлый сценарий, разве что без угроз и обещаний.

Во второй раз Гарри было легче. Он сразу сосредоточился на командах Лорда, позволяя вести себя. Впервые за долгое время отступили навязчивые мысли, оставив измученное сознание. Остались лишь легко касавшийся лица прохладный воздух, тихий шелест собственной одежды, стук сердца и высокий уверенный и чистый голос Лорда, разносившийся по всему залу. Повязка так и не потребовалась.

Стоя на коленях, Гарри чувствовал покой — то, чем никогда не баловала его жизнь, и что он никогда раньше не связал бы с Волдемортом. Его даже укололо легкое сожаление, когда тот сказал встать.

Гарри выпрямился, открыл глаза и едва не застонал, вернувшись в реальный мир и осознав свои чувства. Лорд смотрел без тени насмешки, и только это удержало его от срыва. Узкое нечеловеческое лицо, освещенное дрейфующими под потолком огнями, было совершено бесстрастно. По нему невозможно было прочитать ни мысли, ни желания обладателя. Под внимательным взглядом Гарри с трудом заставил себя сохранить видимость спокойствия. На самом деле хотелось кричать, хотелось разорвать эту дикую иллюзию с его главным врагом в главной роли. Иллюзию, которая никак не могла быть правдой.

На Гриммо он вернулся один. В гостиной к этому моменту расположилась целая компания Пожирателей. Большинство сидели за большим столом в центре комнаты, только Руквуд с Яксли играли в шахматы у окна. Руди кивнул, Белла подмигнула, остальные предпочли не заметить его появления, хоть и одарили парой косых взглядов. После секундного колебания, Гарри взял первую попавшуюся в шкафу книгу про волшебных существ и устроился в кресле, стоявшем в дальнем углу.

После событий того дня, когда сбежали члены Ордена, он решил по возможности держаться в курсе происходящих событий. Пожиратели оставались самым доступным источником информации, так что избегать их было глупо. Сейчас к тому же он меньше всего хотел остаться наедине с собой и своими сумбурными мыслями.

За столом, как обычно, обсуждали дела в Министерстве, новые проекты, людей, которых за последнее время приблизил к себе Лорд. Об оппозиции — ни слова, словно ее и не было. Больше всего внимания уделяли новичкам. Когда Белла в очередной раз проехалась в адрес «книзловых выскочек», Руди фальшиво застонал.

— Белл, я тебя прошу, прекрати их поминать через слово. Твоими стараниями мне сегодня приснится кошмар с этой Боул, Джуксом и остальными, которые срастутся в многорукое чудовище и будут забрасывать министерскими декретами верных Лорду людей.

Гарри не сдержал улыбку. Он с трудом себе признавался в том, что ждет редких визитов Руди. С ним было легко говорить, он разбирался в квиддиче и умел рассказывать забавные истории. Гарри смеялся, хотя отдельные моменты в них были довольно неприятными. Он успокаивал себя тем, что сам никогда не стал бы поступать так, отгонял неуместные мысли об отце и крестном, которые могли так же «шутить» над кем-то вроде Снейпа, после чего с двойным усердием принимался разбирать жалобы и рассылать предупреждения магглорожденным.

— Этой лупоглазой треске вздумалось отдавать распоряжения тем, кто поддерживал повелителя еще до падения! — вскипела Белла. Ее поддержали одобрительным бомотанием. Судя по всему, «треску» недолюбливали многие. — Ты еще скажи, что...

— Белл, это распоряжения Лорда, — вмешался Яксли, послав в атаку коня и наблюдая, как тот расправляется с вражеской пешкой. — Нам...

— Вот только не заводи опять про «нам не хватает людей»! — резко оборвала Лестрейндж, развернувшись к новому оппоненту.

— Эта Боул всего лишь женщина. Она даже палочку не умеет нормально держать, — бросил Долохов, глотнув огневиски и поставив стакан на стол. — Ее легко можно будет... успокоить.

Руди закатил глаза, привычно обездвиживая Беллу, которая слишком темпераментно реагировала на замечания о мнимой слабости ее пола.

Долохов с сожалением посмотрел на это и вернулся к напитку.

— Надо сказать, ты прекрасно владеешь палочкой, — отсалютовал он угрожающе скалящейся в его сторону ненормальной.

— Насчет успокоить... Насколько я знаю, ты не добился в этом особого успеха с одной особой из своего же отдела, — небрежно заметил Яксли, сделав очередной ход.

— Это не женщина, это монстр, — поморщился Долохов. На мрачном, заросшем щетиной лице это выглядело угрожающе. — Кажется, она могла бы даже Лорду... рассказать о внутренних правилах и нормативах.

— А в дуэлях? — заинтересовался Руди.

— Штабная до кончика мантии, — ответил Долохов. — Не дерется. Прям как эта ваша «лупоглазая».

Яксли хмыкнул, а Белла злорадно блеснула глазами.

Гарри уже успел понять, насколько ему повезло стать «щеночком», а не «выскочкой» или кем похуже для Беллы. Даже сейчас он сидел в гостиной только потому, что чувствовал себя в присутствии четы Лестрейнджей в относительной безопасности. Конечно, вряд ли кто-то из Пожирателей рискнул ему причинить серьезный вред без прямого приказа Лорда, но развлечься за его счет могли без проблем — тем более, что палочки у него до сих пор не было. А если бы он вызвал у Беллы настоящую неприязнь, то время у Дурслей показалось бы сказкой, которую иначе чем с нежностью и ностальгией нельзя вспоминать.

После признания Пожирательницы в том, что смерть Сириуса была случайностью, Гарри уже не чувствовал прежнего желания отомстить при каждом взгляде на нее. Она оставалась врагом — они все были врагами, — но дышать рядом стало проще. Да и сложно ненавидеть того, кто то и дело проявляет подобие заботы. Не так много людей этим отличались.

С Яксли после памятного посещения Мунго Гарри говорил только по делу. Он не рисковал привлекать внимание Пожирателя, который очевидно ненавидел его за падение Лорда, а тот, в свою очередь, держал себя в руках и все меньше времени проводил в кабинете на Гриммо, то ли убедившись в благоразумии подопечного, то ли из каких-то своих соображений.

Первое письмо, адресованное лично Гарри, стало для него полной неожиданностью. Он аккуратно отвязал конверт от лапки незнакомой коричневой сипухи, чувствуя восторг от близкой, доступной возможности связаться с друзьями, угостил ее печеньем и распечатал письмо. На тонком пергаменте неровным округлым почерком было выведено:

Здравствуй, Гарри!

Прости, что не смог выполнить твою просьбу про змею. Я знаю, что ты всегда хотел только хорошего, кто бы что ни говорил. Наверное, тебе самому сейчас нелегко, но мне больше некому написать, и я вспомнил те слова Сам-Знаешь-Кого у Хогвартса.

На бабушку наложили проклятье Полного Раскаяния. Она сбежала от Пожирателей еще зимой, я тебе рассказывал, помнишь? Но она не собиралась драться на стороне Ордена! После битвы мы встретились, и она даже пошла в Министерство, чтобы пройти какую-то проверку. Не знаю, что там случилось. Когда ее бросили вечером у нашего дома, она уже не могла отвечать и ни на что не реагировала. В Мунго говорят, что ничего нельзя сделать, а я думаю, что они просто боятся связываться с такой темной магией.

Гарри, я очень тебя прошу, если ты сможешь что-нибудь узнать, вдруг кто-то из них лучше разбирается в таких вещах, напиши. Она сначала кричала, а теперь только плачет. Говорят, ей осталось всего несколько дней. Если получится ее спасти, я вечно буду тебе благодарен.

Невилл.

Его затопило облегчение: с Невиллом было все в порядке! Он жив и на свободе, несмотря на участие в битве у Хогвартса. Лорд на самом деле не стал преследовать детей и проливать лишнюю кровь. Гарри и сам не сознавал, какую тяжесть таскает на душе, ничего не зная о судьбе друзей и будучи не в состоянии им помочь. Предупреждения магглорожденным хоть и отвлекали от собственного бессилия, но не делали этот груз легче.

Перечитав письмо, Гарри заметался по дому. Действовать нужно быстро — кто знает, сколько времени займет снятие проклятья, изготовление зелий, да и до какого момента обратим процесс, — а никого из Пожирателей, как назло, не было в доме. Проще всего отправить записку с совой Невилла, но потом придется сидеть и ждать ответа... К тому же неизвестно, сможет ли та найти адресата. Гарри глубоко вздохнул и зажмурился — мысль о том, чтобы попросить помощи для бабушки Невилла у тех, кто довел до безумия его родителей, была совершенно дикой.

В Министерстве можно было отыскать Яксли — какие бы чувства тот ни испытывал к подопечному, на поступки они внешне никак не влияли, а Гарри просто привык иметь с ним дело. Больше того, он чувствовал что-то подозрительно похожее на уважение к Пожирателю, который не пытался воспользоваться своим положением для личной мести.

Проблема была в том, как попасть в Министерство — без сопровождения, разрешения и палочки. Решив, что неудачная попытка его, скорее всего, не убьет, Гарри вбежал в гостиную, бросил в камин щепотку летучего пороха, шагнул внутрь и громко произнес: «Министерство магии!».

Каминная сеть привычно закружила его и выплюнула на пол Атриума. Гарри вскочил и огляделся, ожидая увидеть переполох, краем сознания удивляясь, что доступ оказался открыт. Даже в самых отчаянных планах побега ему не приходило в голову просто уйти через камин.

Направлять палочку на него почему-то никто не спешил, зато следом вывалился пожилой мужчина в черном котелке и обругал за то, что стоит на дороге.

Гарри прошел мимо монумента «Магия — сила», напряженный и готовый к резкому оклику, а то и сразу проклятью. Волшебники вокруг спешили по своим делам, изредка кивая знакомым, перекидываясь отдельными фразами и не обращая на него особого внимания. Стоял спокойный размеренный гул, характерный для таких мест.

Дежурный, регистрирующий волшебные палочки, поднял равнодушный взгляд и изумленно приоткрыл рот, уставившись на шею посетителя, затем на его лицо и снова на шею. Гарри поморщился — он успел привыкнуть к метке и не вспоминал о ней большую часть времени, благо видеть мог только в зеркале, а Пожиратели никогда не обращали на нее внимания.

— Вы не подскажите, где я могу найти мистера Яксли? — поинтересовался он, решив, что, сразу прояснив намерения, сможет и быстрее справиться с задачей, и обеспечить себе смягчающее обстоятельство при плохом раскладе.

— Мистера Яксли? — к потрясению на лице волшебника примешался отчетливый страх.

— Поттер? — высокий неприятный голос, раздавшийся из-за спины, мог принадлежать только одному человеку.

Гарри обернулся. Драко стоял в своей обычной спесивой позе и издевательски кривил рот. Он моментально заметил метку, но сразу же отвел взгляд, в котором мелькнуло что-то подозрительно похожее на стыд.

— Малфой? — Гарри плохо понимал, как сложатся их отношения после всего, что произошло.

— Потерял хозяина, Поттер? — презрительный тон отмел все сомнения на этот счет и заставил поверить в обманчивость последнего впечатления.

— Нашего хозяина сложно потерять, Малфой, — оскалился в ответ Гарри.

Общение с Руди не прошло для него даром, тот имел крайне заразительные манеры. Да и в целом почти месяц в компании Пожирателей повлиял на Гарри сильнее, чем он хотел думать. Драко зло сощурился.

— А манерам тебя так и не научили, Поттер. Какая досадная оплошность.

— Со стороны Лорда? — насмешливо поинтересовался Гарри. — Иди, скажи ему об этом. Я с удовольствием на это посмотрю.

— Не нарывайся, Поттер! — Малфоя перекосило от злости, он уже почти не держал себя в руках.

На них начали коситься окружающие, некоторые старались убраться подальше, другие, напротив, подтягивались погреть уши. Дежурный волшебник побелел в прозелень и нервно сжимал в руках палочку, которой вряд ли умел накладывать что-нибудь кроме служебных и бытовых чар. Гарри вспомнил, зачем сюда пришел, и попытался успокоиться. У него и без этой стычки были не очень высокие шансы на успех.

— Остынь, Малфой, — негромко сказал он и невесело усмехнулся. — Я ищу Яксли. Не переживай, мне и так наверняка от него влетит.

Тот странно дернулся и оглянулся вокруг, вернув себе высокомерный вид.

— Иди за мной, — снисходительно бросил он.

Гарри поморщился от его тона, но двинулся следом. Оставаться в заинтересованно шушукавшейся толпе точно не хотелось. К тому же не отпускала мысль, что его вот-вот хватятся, и тогда в компании мелкого Пожирателя будет больше шансов оправдаться.

— Почему ты без сопровождения? — безразлично поинтересовался Малфой по дороге.

— Я сюда сам пришел, — пожал плечами Гарри и растерянно взъерошил волосы. Происходящее с каждой минутой выглядело все более странным. Он был практически уверен, что лишь заставит сработать какие-нибудь сигнальные чары и тут же увидит мчащихся с палочками наперевес Яксли и Беллу.

— Даже не ожидал, что так просто сюда попаду через камин, — он помедлил и задумчиво добавил: — Словно никто меня не стережет.

— Ждут, когда ты сбежишь, — после паузы еле слышно сказал Малфой.

— Что? — Гарри сбился с шага и растерянно уставился на него. Тот и не подумал остановиться, опередив на пару ярдов и зайдя в один из лифтов вместе с другими волшебниками. Гарри пришлось забежать следом. На третьем уровне они остались одни, не считая нескольких служебных записок, снующих под потолком.

— Тебе повезло, что сам пришел, Поттер. Они бы все равно тебя нашли, — шепотом сказал Малфой, глядя прямо на дверь перед собой и практически не шевеля губами. — Любого можно отыскать по метке. А когда поймают, сделают так, что сбегать ты больше не захочешь. Никогда.

Он криво и как-то болезненно усмехнулся. Это не было похоже на шутку или издевательство. Может, Малфой пытался помочь, помня, кто спас его в Выручай-комнате? Хотя остальные слова никак не вязались с возможной благодарностью, но Драко ведь всегда был засранцем.

Лифт остановился на втором уровне, женский голос громко объявил: «Отдел магического правопорядка!». Дверцы раскрылись, и они оказались лицом к лицу с Яксли, рядом с которым стоял высокий волшебник с морщинистым, изъеденным оспой лицом, абсолютно невзрачный по первому впечатлению. Точнее, до тех пор, пока внимание по чистой случайности не останавливалось на светлых, почти прозрачных глазах, полускрытых под набрякшими веками. Глаза эти были настолько чистыми и живыми, что совершенно не вязались со всем остальным потрепанным и заурядным обликом. Гарри узнал в нем Руквуда — одного из участников операции с Пророчеством и редкого посетителя дома на Гриммо.

— Мистер Яксли, я пришел у вас спросить... проконсультироваться, — скороговоркой выпалил Гарри.

— Потом, Поттер, — сухо ответил он и, зайдя в кабину лифта, ткнул в кнопку со стрелкой вверх. — Вы понимаете, что должны находиться на Гриммо?

— Я не хотел терять время, а уходить оттуда мне никто не запрещал, — выпалил Гарри заранее заготовленное оправдание. Как ни странно, это было правдой. Ему угрожали всеми возможными карами за попытки ослушаться, оказать сопротивление, связаться с друзьями... Но никто ни разу не запрещал покидать дом.

Яксли ничего не сказал в ответ, и было неясно, оказалось ли того достаточно, или он всего лишь решил отложить разговор на какое-то время. Гарри тоже молчал, внутри разрываясь от нетерпения и надеясь, что эта задержка не будет стоить жизни бабушке Невилла.

Вчетвером они поднялись на один уровень и вышли в пустынный, устланный лиловыми коврами коридор, знакомый Гарри с последнего посещения Министерства — именно здесь были расположены кабинет Амбридж и типография.

В толстом ковре бесследно тонул шум шагов, делая волшебников похожими на призраков. По обе стороны шли массивные двери с солидными бронзовыми табличками, на которых были написаны имена и должности их владельцев. Все здесь подавляло серьезностью и основательностью, заставляло чувствовать себя не доучившемся в школе подростком.

Яксли остановился у очередной двери, отличавшейся от остальных лишь отсутствием таблички, и они вошли в маленькую пустую комнатку, одну стену которой почти полностью занимало окно, а вдоль другой стояли несколько стульев и крошечный столик. Напротив входа была еще одна дверь, тоже без опознавательных знаков — за ней без промедления скрылся Руквуд. Яксли двинулся следом, по дороге бросив:

— Ждите здесь.

Они с Малфоем остались вдвоем. Тот стоял бледный и нервно поглядывал на дверь, за которой скрылись Пожиратели. Напряженный и потерянный вид школьного врага странным образом успокоил Гарри.

— Я никому не передам твои слова, не бойся, — примирительно произнес он.

Малфой поспешно повернулся спиной и зло прошипел в сторону:

— Заткнись, идиот!

Спина была абсолютно прямая и напряженная. Гарри пожал плечами. Он лишь пытался быть дружелюбным в ответ на помощь. Слова хорька были похожи на правду, по крайней мере объясняли то, как ему удалось так легко сюда попасть.

Новость про поиск по метке не радовала, да и в целом рассказ звучал неприятно и напоминал игру в кошки-мышки. Ту, в которой сытый кот отпускает мышь, чтобы иметь возможность еще раз ее поймать в следующий момент, снова ощутив прелесть охоты и власть над другим живым существом.

Гарри попытался стряхнуть отвратительное ощущение. Мышью сейчас был он.

— А что ты делаешь в Министерстве? — поинтересовался он, надеясь узнать побольше.

— Работаю, — ответил Малфой, немного расслабившись. — Нам...

— ... Не хватает людей, — с усмешкой закончил за него Гарри. — На Яксли, да?

Малфой оглянулся на него с подозрением.

— А ты откуда знаешь?

Гарри ответил широкой улыбкой, но ничего не успел сказать — открылась дверь, и Яксли приглашающе качнул головой.

— Заходите.

Они оказались в просторном помещении с высоким потолком. Слева на небольшом возвышении тонул в полумраке массивный стол, за которым восседал Лорд. Веселье как рукой сняло. Гарри напрягся, рука машинально дернулась, чтобы выхватить палочку, которой у него не было — слишком неожиданной оказалась встреча. В следующий момент он одумался, а сердце бешено забилось, разгоняя кровь. Только бы никто не заметил этого судорожного движения...

— Гарри, Драко... — высокий голос был спокоен, не давая даже намека на настроение своего обладателя. — Займите места рядом с Яксли.

Только сейчас Гарри заметил стоявшие полукругом перед возвышением кресла с высокими спинками и деревянными подлокотниками. Чем-то они напомнили стул для осужденных в зале суда, где его судил Визенгамот. Посередине сидели несколько волшебников. Гарри узнал только Долохова и Руквуда, остальные были ему незнакомы.

Пытаясь выровнять дыхание, он сел с краю, рядом с Малфоем. Сходство с залом суда усилилось — внутри свернулись те же неуверенность и беззащитность, что и в начале своего разбирательства. И, пожалуй, Гарри предпочел бы снова увидеть полный состав Визенгамота вместо единственного волшебника, который сейчас наблюдал с возвышения.

— Итак, Вилли... — тяжелый взгляд красных глаз остановился на грузном мужчине в возрасте с мясистыми губами и редкими светлыми волосами. Тот поспешно заговорил, в его фигуре и голосе сквозило подобострастие.

— У меня прекрасные новости, милорд. Комитет по регистрации брачных отношений уже начал свою работу. Все в строгом соответствии с планом, не извольте беспокоиться, мы не пропустим ни одну грязнокровку! Разумеется, в его состав вошли исключительно чистокровные волшебники, цвет нашего общества.

— Чистая кровь не гарантирует правильных взглядов, — сказал Волдеморт, в упор глядя на собеседника, у которого на лбу выступила испарина.

— Господин, я подготовил Свод внутренних правил и требований к работникам Министерства. Он позволит отсеять тех, чья лояльность вызывает наибольшие сомнения, — прервал затянувшуюся паузу Яксли. — Проект интерната для грязнокровок пока нуждается в доработке.

— Зачем вообще возиться с этими отбросами? — с пренебрежением спросил Долохов. — Ограничения, проверки, следящие чары, теперь еще учебка. У нас сейчас достаточно сил смести их одним ударом.

— Затем, что Британия — не единственное в мире магическое сообщество, — презрительно бросила высокая худая волшебница с аккуратной прической и большими, слегка навыкате, глазами — не иначе как именно ее презрительно именовала «лупоглазой треской» Белла. — Милорд, мы получили ноты от Магической Палаты Франции и Американского Дома. Они грозят разорвать все торговые и дипломатические отношения, если мы встанем на курс — цитирую — «жестокого притеснения магглорожденных и нарушения неотъемлемых человеческих прав».

— Мы им лет через пять эти ноты сама-знаешь-куда затолкаем, — отрезал Долохов и добавил совсем другим тоном: — Простите, повелитель.

— Я ценю твой энтузиазм, Антонин, — сказал Волдеморт, до этого снисходительно наблюдавший за перепалкой своих слуг. — Ты же не думаешь, что меня могли бы остановить жалкие претензии магглолюбов?

— Конечно, нет, повелитель, — моментально отозвался Долохов.

Гарри усмехнулся такой готовности. Похоже, даже самые близкие слуги не осмеливались возразить своему хозяину. Максимум, на что их хватало — отпустить в его присутствии вольное замечание в адрес другого Пожирателя.

— Мы пока не знаем способ остановить появление грязнокровок, — взгляд Волдеморта скользнул по волшебникам и задержался на Руквуде. — Но можем извлечь пользу из их существования. Они станут неплохими слугами и работниками после соответствующей подготовки. Разумеется, речь не идет о значимых должностях, лишь о полезном труде, не требующем высокой квалификации: уход за животными, торговля, немагическое производство, обслуживание волшебников...

Высокий голос звучал в абсолютной тишине. Волшебники, казалось, затаили дыхание, ловя каждое слово.

— ... И квиддич. Чистокровным не пристало тратить свою жизнь столь бездарно, это участь низшего класса — развлекать зрителей примитивной игрой. Стоит обустроить новую площадку для проведения соревнований и тренировок грязнокровок. Хорошее место, удобные трибуны. Полагаю, наши европейские и американские друзья оценят подобный шаг, — уголки губ Волдеморта слегка приподнялись. — Я бы назвал проект «Колизей». Разумеется, это название только для внутреннего использования. Мы же не хотим нарушать ничьих прав.

Послышались смешки.

— Терри, займись этим, — небрежно бросил он.

— С удовольствием, милорд, — отозвался болезненно худой волшебник с резкими чертами лица, самый молодой из присутствовавших, не считая Гарри и Драко.

— Первого августа в Министерстве состоится бал в честь годовщины смены власти. Думаю, будет не лишним пригласить на него представителей других стран, — продолжил Волдеморт.

— Прекрасная мысль, милорд, — почтительно сказала волшебница. — Я подготовлю список подходящих кандидатур.

Волдеморт кивнул и небрежно махнул рукой, отпуская своих приспешников. Те повиновались без промедления. Гарри тоже поднялся, но был остановлен прямым взглядом. Он даже не мог сбежать со всеми, сделав вид, что не заметил его или не понял — слишком очевидным и глупым притворством это бы выглядело. Со вздохом он опустился обратно в кресло. Рядом застыл Драко.

Время резко ускорило свой бег. Шелест мантий, взгляды, короткие приглушенные фразы заполнили комнату всего на миг — слишком короткий, чтобы успеть собраться с мыслями. За последним волшебником закрылась дверь, и опустилась тяжелая, неповоротливая тишина, готовая вцепиться в горло, если ненароком ее нарушить. Пальцы Гарри сжались на подлокотниках, отполированных до скользкой, матово блестящей гладкости и с вырезанным узором из извивающихся змей по бокам. Детали были тщательно проработаны и не повторялись. Он был готов рассматривать их сколько угодно, лишь бы не видеть волшебника перед собой.

— Гарри, — знакомый уверенный тон моментально снял напряжение, руки расслабились.

— Да, мой Лорд, — откликнулся он без промедления.

— Посмотри на меня.

Гарри в последний момент осознал то, с какой готовностью подчинился этому мягкому и требовательному, вынуждающему голосу — разве что глаза в этот раз были открыты. Его затопила горечь, а кулаки сжались от злости на себя и на успешность дрессировки, которую ему устроил Лорд в Малфой-мэноре.

Чужая магия обвила его шею, вынуждая поднять голову. Волдеморт пристально смотрел на него.

— Решил побыть непослушным мальчиком, Гарри? — вкрадчиво поинтересовался он.

— Я никогда не буду тебя слушаться!

Красные глаза сузились.

— Не будешь? Что ж, посмотрим... — с тихими шипящими нотками проговорил Волдеморт и ворвался в сознание, сминая все попытки сопротивления, распространяя жгучую боль. Это не имело ничего общего с легким касанием, которым заканчивались последние встречи. В голове замелькали воспоминания. Встреча с Яксли, Драко, тихо говорящий о побеге, письмо Невилла. Все закончилось так же быстро, как началось, и Гарри обнаружил, что тяжело дышит, вцепившись в подлокотники.

— Драко, мой юный друг, — голос Волдеморта был все так же опасно мягок. — У тебя слишком длинный язык. Полагаю, без него ты сможешь служить мне лучше.

— Нет! — дернулся вперед Гарри.

Чужая магия сдавила шею и откинула обратно. Он захрипел, не отрывая взгляда от Волдеморта. Тот холодно улыбнулся.

— Гарри, мне нравится слушать твои крики, но их однообразие начинает утомлять.

— Господин, я... — испуганно начал Малфой.

Волдеморт взмахнул палочкой, и его слова оборвались жутким хрипом. Изо рта обильно хлынула кровь вместе с каким-то куском плоти и залила мантию, руку, которую тот поднес к губам, все вокруг. Лицо исказилось, глаза наполнились ужасом, граничившим с безумием. Невыносимо долгое мгновение он зажимал себе рукой рот, затем сглотнул и согнулся в судороге.

Гарри не хотел этого видеть, но все равно смотрел, словно парализованный.

Драко что-то сдавленно промычал и сполз на пол, не отрывая взгляда от своего палача, на коленях прополз вперед, оставляя за собой кровавый след, и остановился перед тремя ведущими на возвышение ступеньками, словно боясь по ним подняться или не имея для этого сил.

Гарри видел спину, содрогавшуюся в унизительной позе, слышал бессвязные звуки, которые тот издавал.

Все тело словно сковала ледяная корка. Это было страшнее, чем василиск, чем драконы, чем дуэль на кладбище, чем все, что он видел раньше. Так легко вырвать человеку язык, обречь на немоту, уродство. В одно мгновение, без малейших сомнений.

Он с трудом поднял взгляд. Волдеморт улыбался, сидя за столом в нескольких шагах от своей жертвы.

— Подойди, Гарри, — обманчиво мягко приказал он.

Мысли ослушаться не было. Пальцы с трудом разжались, выпустив подлокотники. Ноги были как чужие. Он остановился рядом с Драко, который продолжал тихо всхлипывать на полу.

Красные глаза приковывали внимание, оторваться от них было невозможно и столь же невыносимо — смотреть. Гарри не мог спрятать свою панику, не мог даже разбавить ее ненавистью или любым другим чувством, и Волдеморт это видел, тянул паузу, явно наслаждаясь чужой уязвимостью и открытостью.

— Я не сержусь за этот неожиданный визит, Гарри, — сказал Волдеморт с невероятным спокойствием, учитывая дрожавшего в паре шагов о него окровавленного подростка. — Однако, я бы не хотел, чтобы ты покидал Гриммо без сопровождения Беллы или Яксли. Надеюсь, мне не придется ограничивать твою... подвижность более надежными методами.

Гарри вздрогнул при мысли, какие методы тот может счесть «надежными», учитывая последнюю сцену. Он едва нашел силы молча кивнуть.

— Что касается твоей несдержанности... — задумчиво проговорил Волдеморт. — Я могу снять проклятье с Августы Лонгботтом. Пожалуй, я единственный, кто в состоянии это сделать. Но не стану. Это послужит тебе уроком.

Гарри вскинулся, чувствуя, как кровь зашумела в ушах. Неужели одна неосторожная фраза лишит возможности помочь Невиллу? Обречет человека на смерть? Ему стало плохо при мысли, что из-за его дерзости друг потеряет последнего близкого родственника.

— Простите, мой Лорд, — через силу прошептал он. — Пожалуйста...

— Можешь идти.

— Мой Лорд... — отчаянно шагнул вперед Гарри. — Вы ведь можете изменить... наказание? Спасти её...

Он мечтал взять свои слова обратно, вычеркнуть этот момент из жизни. Лучше уж притвориться послушным, чем так расплатиться за минутную вольность.

— Нет.

Короткое равнодушное слово ударило наотмашь. Гарри не мог принять то, что ошибку не исправить. Это было неправильно, невыносимо, это разрывало его на части.

— Я ошибся! Просто скажите, что...

— Не советую испытывать мое терпение, Гарри, — холодно оборвал его Волдеморт. — Это тоже... не самая удачная манера поведения, которая может привести к неприятным последствиям. Для тебя или твоих друзей.

— А какая удачная? — прошептал Гарри. Он сейчас был готов на что угодно, лишь бы изменить решение Лорда. Понимание того, что ему придется отступить, чтобы не сделать хуже, не навредить еще кому-то из близких, до боли сжало виски.

Волдеморт наклонил голову, рассматривая его с толикой любопытства.

— Учись у моих слуг, Гарри. Думаю, легко догадаться, с кого не стоит брать пример, — он искривил губы в усмешке, переведя взгляд на Малфоя.

Гарри не отрываясь смотрел на Лорда.

Он не знал, как поступить дальше. Боялся попросить еще раз. Боялся, что «неудачная манера поведения» выльется во что-то страшное для Гермионы, Рона, Джинни... Но и уйти — не мог. Сдаться, зная, что бабушку Невилла можно было спасти, что это его несдержанность разрушила единственный шанс. Чувство вины боролось со страхом, внутри нарастало напряжение, которое было готово вот-вот выплеснуться чем-то ужасным — криком, магией, истерикой.

Сознания знакомо коснулся чужой разум, и Гарри отчаянно подался ему навстречу, всей сущностью рванулся вперед, чтобы показать этот неразрешимый конфликт, чтобы объяснить, почему не может послушаться, чтобы уберечь друзей от последствий.

В этот момент все остальное не играло никакой роли.

— Успокойся, Гарри, — мягкий уверенный голос прохладой разлился по натянутым нервам. — Свое наказание нужно принимать достойно. Оно пойдет тебе на пользу.

Тело расслабилось против воли. Стих грохот крови в ушах. Гарри прерывисто вздохнул. Его руки дрожали, а колени подгибались от непонятной слабости, но предчувствие чего-то страшного и непоправимого исчезло, а сознание вновь стало ясным. Он не хотел даже думать о том, что справиться с собой ему каким-то образом только что помог Лорд.

Драко рядом пошевелился и поднял бледное, перепачканное кровью лицо. В глазах застыла безнадежная мольба.

— Мой Лорд... — Гарри запнулся, не зная, как лучше сказать. — Позвольте проводить Драко в Мунго.

— Чувствуешь вину, Гарри, или просто пытаешься спасти всех без разбора? — вкрадчиво поинтересовался тот.

— Я... Он не заслужил такого.

Гарри невольно поежился под тяжелым взглядом, но не отступил.

— И мы снова возвращаемся к разговору о справедливости, — рот Волдеморта растянулся в неестественной улыбке. — Как ты думаешь, Гарри, кто должен определять наказание за проступок, скажем, домашнего питомца?

— Люди — не домашние питомцы! — вскинулся он и тут же прикусил язык, с опаской ожидая реакции.

— Каждый принявший метку полностью принадлежит мне, — спокойно ответил Лорд. — Мальчик пошел на это добровольно. Он теперь не более чем мой слуга, моя вещь.

— Он все еще человек!

— Хорошо, Гарри. Кто определяет вину и наказание для людей?

— Суд... — неуверенно ответил тот.

— Суд, — улыбнулся Лорд. — Другие люди, облеченные властью выносить приговор. Скажи, Гарри, неужели ты откажешь человеку в праве самому выбрать того, кто будет его судить?

Гарри молча перевел взгляд с расслабленно крутившего в руках Бузиную палочку Лорда на скорчившуюся на полу фигуру его жертвы. Он понимал, что это лишь игра слов, причудливо выворачивающая правду наизнанку, что все должно работать как-то иначе, но не знал, как именно. Ему никогда раньше не приходилось вести такие разговоры, и собственная беспомощность злила. Если бы здесь был Дамблдор или хотя бы Гермиона...

— Возвращайся на Гриммо, — холодно сказал Волдеморт.

Гарри почти физически ощутил очередную смену его настроения. Продолжать было опасно, но бросить Малфоя в таком состоянии он не мог. Все же тот пытался помочь и пострадал по сути из-за него.

— Я прошу вас смягчить его наказание, мой Лорд, — осторожно и почтительно сказал Гарри. — Если это еще получится...

Волдеморт задумчиво склонил голову набок.

— Ты же знаешь, что у всего есть цена, Гарри? — поинтересовался он и после решительного кивка продолжил: — Я верну ему язык, а ты будешь учиться Круциатусу у Кэрроу. В Хогвартсе хватает нарушителей, а тебе нужна будет практика. Согласен?

Гарри с недоверием уставился на Волдеморта. Красные глаза пристально за ним следили, рот кривился в усмешке. Казалось, ему совершенно все равно, что услышит в ответ, словно он уже одержал победу, поставив такое условие.

Согласие стало бы предательством. Добровольным шагом в сторону от его близких, тех, с кем он был все время вместе, кто был ему дорог. Сейчас Волдеморт не принуждал и не угрожал их смертью, Гарри легко мог бросить непримиримое «никогда» ему в лицо. Если бы кто-нибудь из них был сейчас в комнате, он бы так и сделал — сходу, не успев усомниться в этом решении. Но он был наедине с Волдемортом и Драко.

Пытать студентов, возможно, кого-то из друзей. Гарри нервно сглотнул, представив себе эту картину. Он просто не сможет этого сделать. Для Круциатуса ведь нужно желание, так? Если он откажется, его все равно заставят, раньше или позже, давлением и шантажом. Но это будет совсем иначе, без лишних поводов для сарказма у мерзкого голоска, жившего внутри.

Если он скажет «никогда», то будет чист в глазах друзей. А младший Малфой, высокомерный мелочный и подлый гаденыш, отмеченный Пожиратель, останется немым. Лицо Драко было перепачкано кровью, несколько прядей слиплись и висели по бокам тяжелыми темными сосульками. Он смотрел с такой отчаянной, безумной надеждой и мольбой, что Гарри замутило.

— Я согласен.