Щеночек (джен)

Когда Гарри вернулся из Министерства, он застал в гостиной Яксли, Беллу и Долохова — видимо, после собрания у Лорда Пожиратели сразу направились сюда. Они сидели в креслах вокруг невысокого столика, на котором были разбросаны карты и стояла бутылка огневиски со стаканами, Белла — дальше всех от входа, по сторонам от нее расположились мужчины.

— Тролль! — азартно воскликнула Лестрейндж, кидая карту на стол. — Твой ход, Корб.

— Любишь ты тяжелое оружие, — ухмыльнулся Долохов.

Яксли лишь нахмурился, глядя в карты.

Гарри равнодушно прошел мимо. Пару раз его заставляли играть, когда не хватало людей. Отказаться было сложно — выдержать напор охваченных азартом Руди или Беллы мог бы разве что сам Лорд. Должно быть, они так и сошлись — либо в драке, либо за карточным столом.

— Соскучился по Лорду, щеночек? — услышал Гарри почти у самого выхода. В голосе Беллы звучала насмешка и одобрение.

— Нет, — резко ответил он, обернувшись и зло на нее посмотрев.

— Зачем ты меня искал, Поттер? — равнодушно спросил Яксли, не поднимая взгляда и задумчиво постукивая пальцем по картам.

— Уже низачем, — сухо ответил Гарри.

— Брось, Потти, расскажи, с чего тебя вдруг понесло в Министерство, — Белла подалась вперед от любопытства.

Долохов откинулся в кресле и взмахнул палочкой. Гарри оплели веревки, а после следующего взмаха его тело поднялось в воздух и перенеслось к столу.

— Тони, отпусти мальчика, он сам все расскажет. Садись, щеночек.

Веревки исчезли, и Гарри грохнулся вниз, с трудом сумев удержаться на ногах.

Сейчас ему больше всего хотелось подняться в спальню и остаться одному, но уже знакомый возбужденный блеск в глазах Беллы лучше всяких слов сказал, что проще ответить на все вопросы, а потом уже тихо сбежать.

Гарри вздохнул и опустился в единственное свободное кресло напротив Лестрейндж.

— Мне написал однокурсник... друг. У него бабушка умирает от проклятия, и он просил помочь.

— Лорд решил эту проблему? — ровно спросил Яксли, перестав барабанить по картам.

Гарри отрицательно покачал головой. В горле встал ком. Что он напишет Невиллу в ответ?

Яксли сохранял подчеркнуто невозмутимый вид, устремив неподвижный взгляд куда-то поверх карт. Белла посмотрела на него и раздраженно скривила губы.

— Он чистокровный? — грубо спросил Долохов, в упор глядя на Гарри с непонятно откуда взявшейся угрозой.

— Лорд? — огрызнулся Гарри, вскинув подбородок. Страха перед Пожирателями в нем по-прежнему не было.

Белла бухнула стакан на стол.

— Друг, — холодно отрезал Долохов.

— Да, чистокровный, — с вызовом ответил Гарри. Было очевидно, что их всех больше устроил бы другой ответ.

— Ему стоило прийти самому, а не писать Поттеру, — с нажимом сказал Яксли, сминая карты неосторожной рукой.

— У Лорда наверняка были свои причины! — воскликнула Белла и требовательно стукнула ладонью по столу. — Корбан, все еще твой ход!

Гарри на мгновение стало жаль Пожирателей, которые продолжали оправдывать Лорда, цепляться за остатки веры в какие-то старые идеалы, давно сгинувшие в крестражах вместе с осколками души. Возможно, у того и были определенные мотивы — как они скрывались за визитами в Малфой-мэнор, но Гарри был уверен, что в первую очередь Лорд руководствовался своими желаниями. И те были очень далеки от присущих нормальным людям или даже Пожирателям.

— Кстати, Тони, как там твой орденец, этот, чернокожий, — с наигранной беззаботностью громко спросила Белла.

Долохов забавно поморщился. Гарри прислушался. Это был редкий случай, когда при нем обсуждали кого-то из Ордена, и он не мог упустить шанс узнать побольше.

— Кингсли. Умный слишком. Ведет себя тихо, палочкой зря не машет, на провокации не ведется...

Яксли выложил карту на стол.

— Башня на защиту.

Долохов присвистнул. Крохотные гоблины с соседней карты шустро перебежали на новую, над каменной башенкой взвился желтый флаг.

— Когда ты вернул ему палочку? — поинтересовался Яксли.

— Да в первый же день. Хотел размяться, подраться же толком Лорд не дал, а тот поблагодарил так вежливо и стоит, как ни в чем не бывало, — Долохов снова поморщился и припечатал: — Засранец.

Гарри невольно улыбнулся, но следом нахмурился. Почти истек отведенный Лордом месяц, и скоро Кингсли предстояло сделать выбор. Или суметь сбежать раньше. Если бы только знать, как можно ему помочь... Стоило раньше начать налаживать отношения с Пожирателями.

— А если бы он тебя завалил? — насмешливо спросила Белла. — Говорят, отличный боец.

— Ты меня за Малфоя держишь, что ли? — пожал плечами Долохов. — Меня ребята прикрывали. Меняю метлы на фестралов.

Белла презрительно фыркнула и задумалась, изучая сложившийся расклад.

— А что не так с Малфоем? — нерешительно вступил в диалог Гарри.

— Ты не помнишь, что ли, как он ваш детский сад в Министерстве вместе с пророчеством просрал? Только и может, что сонных магглов шугать, — Долохов презрительно скривился. — Позер.

— Помню, — раздраженно отозвался Гарри. Особенно хорошо вспомнилось темное проклятие, которым Долохов достал Гермиону. — А вы шугаете разбуженных магов?

Белла расхохоталась.

— Угадал, щеночек. Тони заправляет в Аврорате.

Аврорат! Он мог встретить Кингсли сегодня в Министерстве! Возбуждение быстро схлынуло, уступив место отчаянию. Лорд совершенно ясно выразил отношение к отлучкам с Гриммо, и Гарри пробирала дрожь, когда он думал о последствиях его... неудовольствия. Нет, он готов был рискнуть, но только если это будет не зря.

— Да, — Долохов снисходительно ухмыльнулся, глядя на Беллу. — Я возглавляю главную силовую организацию в магической Британии.

— Сборище тупых неудачников! — зло бросила Белла, сверкнув глазами.

Гарри вспомнил бесконечные жалобы. Деликатностью и хорошими манерами авроры точно не отличались.

— Работу которых Лорд высоко ценит, — Долохов задумчиво поскреб щетину на щеке. — Напомни, чем ты сейчас занимаешься? Домашним хозяйством?

Белла вспыхнула и схватилась за палочку. Долохов уже стоял на ногах, отскочив на пару шагов и не пряча довольную ухмылку. Широкой голубой волной в него понеслось проклятье. Бутылка на столе взорвалась, карты разлетелись во все стороны. В воздухе повис острый запах разлитого огневиски. Замелькали вспышки. Срикошетивший в Гарри белый луч неожиданно рассыпался о чей-то щит, а крепкая рука схватила его за плечо. Яксли протащил его через комнату и вышвырнул за дверь, бормоча что-то про тупую драчливую боевку.

Оказавшись в коридоре, Гарри какое-то время прислушивался к происходившему, потом решил, что Пожиратели сами разберутся.

Он долго сидел над письмом Невиллу, глядя в темное окно и размышляя, что написать. Что он хотел помочь, но ничего не вышло? Что его упрямое сопротивление лишило шанса на спасение жизни бабушки? С трудом подбирая слова, Гарри выжал из себя несколько фраз и в конце спросил, не нужна ли помощь с зельями, уходом или деньгами. Не мог не спросить, даже прекрасно понимая, что, пока он сидит взаперти, все равно ничего не сможет сделать для друга.

* * *

Весь следующий день Гарри провел как во сне.

Он пролистывал жалобы, машинально сортируя их по стопкам, и порой ловил себя на том, что слишком долго сидит неподвижно, перечитывая какой-нибудь абзац в десятый раз. Яксли работал рядом — не иначе решил присмотреть за ним после вчерашнего визита в Министерство, поэтому постоянно приходилось одергивать себя, заставляя дальше заниматься делом.

Нельзя было дерзить Лорду.

Что-то внутри подсказывало, что только это он и мог сказать, что это были самые... настоящие, правильные слова. Которые привели к ужасным последствиям. Перед глазами без конца вставали лица друзей, которых Кэрроу привел пытать на своих уроках. Они смотрели с презрением и гневом — почти как перед битвой у Хогвартса, когда он вызвал патронуса по приказу Лорда. Иногда их заслонял Драко, бледный как смерть и шепчущий едва слышно: «Они просто ждут, когда ты сбежишь».

Гарри трясло от безумной игры, которую затеял Лорд, с этой возможностью сбежать, с визитами в Малфой-мэнор, со странной мягкостью по отношению к пленнику. Вспоминались события Турнира — когда тот рисковал собственным возрождением лишь ради сведения нескольких марионеток в эффектную сцену, когда вернул палочку, чтобы изобразить дуэль. И все это вместо того, чтобы просто и быстро убить Гарри, вытащив с помощью лже-Грюма. Словно простое достижение цели без риска, без красивых жестов было для Лорда слишком скучным. Словно тот хотел идти по краю, использовать свои способности в полной мере, чтобы сделать победу слаще — и почти всегда ее добивался, несмотря на поставленные самим собой условия.

После всего случившегося Гарри даже не удивился бы, узнав, что в поиске по метке был нюанс, позволявший скрыться на самом деле — и придававший всему происходящему интерес в глазах Лорда. Он давал мышкам шанс улизнуть.

Гарри колотила дрожь от всех этих мыслей, от непрошенного понимания своего врага, от того, что его жизнь под властью Волдеморта оказалась такой мирной. Это было неправильно, неестественно. И почти так же ненормально, как мысль о том, что у него нет шанса, кроме одного — который ему специально оставили, словно выход из игрушечного лабиринта. Выход, в котором не было места для... настоящих, правильных слов.

Нельзя было дерзить Лорду.

С самых первых дней после поражения Гарри не чувствовал себя настолько беспомощным. Он был в руках врагов и полностью от них зависим. Скоро пройдет месяц, а до сих пор ничего не изменилось, и было совершенно неясно, что делать дальше. Надежда на удачный случай почти растаяла. Должно быть, его удача исчерпала себя за годы неприятностей, через которые он прошел.

Ему нужна была помощь — любая. Союзник.

Долохов отпадал сразу, хоть через него и было бы легче всего добраться до Кингсли. Белла слишком предана Лорду и прямолинейна. Руди... Работает в Министерстве, имеет явную склонность к авантюрам и вроде бы дружелюбен. Во всяком случае, с ним можно разговаривать. Гарри задумался.

Раньше он бы и мысли не допустил о том, чтобы попытаться всерьез наладить контакт с кем-то из Пожирателей, но теперь это не казалось таким уж страшным. Если получится узнать о судьбе друзей, передать им весточку, немного помочь, сделать хоть что-то... Ради этого Гарри был готов пойти на сделку с кем угодно.

— Поттер! — непривычно резкий голос Яксли пробился из реального мира.

— Что? — вскинулся он, торопливо откладывая листок и выхватывая следующий из стопки.

— Ты изучил инструкцию по департаментам?

— Еще нет... — он судорожно начал разгребать бумаги в ее поисках. Пальцы отчего-то дрожали.

Яксли развернулся к нему всем телом и нахмурился. Прыткопишущее перо завертелось на месте, оставленное без контроля волшебника.

— В чем дело, Поттер?

— Ни в чем... Правда ни в чем! — со всей возможной искренностью сказал он и, поймав подозрительный взгляд, рискнул выложить полуправду, чтобы унять его интерес. — Я просто... скучаю по друзьям. Если бы можно было кого-нибудь увидеть. Хотя бы ненадолго.

— Спроси разрешения у Лорда, — предложил Яксли, перебирая свитки, стоявшие в невысокой коробке.

Он сказал это настолько обыденным тоном, словно напомнил наложить водоотталкивающие чары, потому что на улице идет дождь.

Гарри передернуло. Меньше всего он хотел говорить о своих друзьях Лорду. Даже просто напоминать лишний раз об их существовании.

— А вы бы рискнули отнимать его время по такому поводу? — язвительно поинтересовался он, призвав все свои актерские способности.

Яксли молча пожал плечами, углубившись в изучение толстого свитка.

— Может быть, вы скажите, что с ними? — осторожно спросил Гарри. — С теми, кто тогда защищал Хогвартс. То есть, я знаю, что Невилл жив, Лонгботтом, но остальные...

Он задержал дыхание. Эмоции вспыхнули с новой силой, он всматривался в лицо Пожирателя с опаской и надеждой, не зная чего ожидать.

— Я не могу предоставить эту информацию и не советую пытаться ее получить окольными путями, — сухо ответил Яксли и достал стопку чистых пергаментов. Снова застрочило прыткопишущее перо.

Грудь сдавило спазмом. Гарри опустил глаза на стопку жалоб перед собой и пожалел, что не имеет палочки, чтобы их все сжечь. Не разбирая причин и авторов.

Вечер наступил незаметно. Сразу после ухода Яксли Гарри поднялся к себе. Рассылка предупреждений стала казаться бессмысленной. Волдеморт победил, а люди продолжают жить дальше. Ходить на работу, воспитывать детей, жаловаться на соседей по пустякам. Они даже не боялись. Нет, тот дежурный в Министерстве испугался имени Пожирателя, но другие — им было все равно. Жадные до зрелищ зрители. Ему показалось, что половина новых писем отдает нездоровым азартом, возмущением, смешанным с любопытством. Это было... мерзко. Невольно вспоминались поливавшие его грязью статьи в Пророке, которым все верили. Сколько людей всерьез сопротивлялись новому режиму? Думали своей головой? Судя по всему — единицы. Остальные покорно подставили шею в надежде уберечь остатки личного благополучия.

Его друзья, все его близкие сейчас были неизвестно где, возможно страдали от пыток или скрывались в лесах, а он до сих пор торчал тут, рассылая предупреждения людям, до которых ему не было никакого дела. Да он даже не знал, доходили ли они и нужны ли были адресатам! Может, те просто их выкидывали в мусор вместе с глупой рекламой.

Гарри ворочался без сна, вспоминая годы в Хогвартсе и последний — в бегах. Они так отчаянно хотели уничтожить Волдеморта. Возможное поражение казалось тогда концом света, который почему-то так и не наступил. Впервые он задумался, зачем все это было нужно. Раз люди — живут. Защитить близких? Выходит так, что, наоборот, они защищали его. Это он был символом Света, Мальчиком-Который-Выжил. Это за ним шли в бой, даже не за Дамблдором. Он был виноват... Взяв на себя миссию и не справившись с ней. Подведя тех, кто в него верил. Гарри хотелось выть. Отчаяние накатывало все сильнее, рвало сердце хуже, чем в вечер после битвы. В какой-то момент он резко выдохнул и открыл глаза. Он сделает все, что сможет. Только для них. Больше никакого всеобщего блага, никакой борьбы за всю страну... борьбы против Него.

Утром он проспал.

В спальне было светло от теплого солнца, заглядывавшего прямо в окно. Вскочив с кровати, он быстро привел в себя в порядок и отправился вниз.

Принятые ночью решения открывали перед ним новые перспективы. Он мог попытаться заключить сделку, отказавшись воевать дальше, может даже получить немного свободы. Мысли обрели определенное направление, цель, перестав скакать бешеными фестралами. Гарри всерьез задумался о том, чтобы уговорить Руди или Беллу помочь или хотя бы попросить совета. В свете новой расстановки приоритетов это выглядело не так уж и нереально.

Подходящий случай представился только на следующий день. Белла спускалась по лестнице, когда он сам поднимался из столовой. Гарри подождал на площадке второго этажа, пока она спустится, и вежливо поздоровался.

— Привет, щеночек, — рассеянно кивнула Белла и прошла в гостиную.

Он двинулся за ней. От волнения перед разговором зачастил пульс.

— Мадам Лестрейндж!

Та обернулась. В светлом помещении стали заметны круги под глазами и усталый взгляд.

— У вас что-то случилось? — нерешительно спросил Гарри.

Белла криво ухмыльнулась и взъерошила ему волосы. Он машинально увернулся от руки, отступив на шаг в сторону.

— Ничего страшного, щеночек, — ответила она и шагнула к камину.

— Мадам Лестрейндж, я хотел с вами поговорить! — бросился он следом.

— О чем? — раздраженно спросила она, резко оборачиваясь к нему и становясь похожей на нормальную Беллу.

Гарри глубоко вдохнул. Начинать разговор с такой ноты явно не стоило, но сворачивать на полдороги он не хотел.

— Вы же разбираетесь во всяких магических договорах, клятвах, обетах и тому подобном?

— Допустим, — Белла подняла брови. — И зачем они тебе?

— Я думаю, как лучше сделать...

Сказать это вслух оказалось намного сложнее, чем он думал.

Раньше он всегда знал, какой выбор правильный. От него требовалось лишь продолжать идти вперед по дороге, которую было отлично видно, невзирая на риск и страх за свою жизнь. Это стало почти привычным — бороться, стиснув зубы, не позволяя слабости взять над собой верх.

Сейчас риск был совсем другой и абсолютно незнакомый — риск ошибиться. Все дороги затянуло туманом, и сделать шаг вперед оказалось очень страшно. Даже несмотря на то, что он был уверен в своем решении. Почти.

Прав был Кингсли, смерть если не лучше такой жизни, то уж точно проще.

Гарри набрал побольше воздуха и выпалил:

— Как получить хотя бы немного свободы в обмен на обещание больше не воевать.

Белла пару секунд удивленно его рассматривала, после чего расплылась в широкой ухмылке.

— Щеночек решил взяться за ум?

Гарри поморщился.

— А еще было бы здорово, если бы вы перестали меня так называть.

Лестрейндж коротко рассмеялась, прошла к стоявшим у окна креслам и опустилась в одно из них.

— Иди сюда, щеночек-который-не-любит-когда-его-так-называют, и расскажи, как ты пришел... — она сделала нарочито страшное лицо и заговорила глухим голосом: — К этой темной и ужасной мысли.

Гарри стер с лица непрошеную улыбку и сел рядом. Пришла странная легкость и облегчение, словно реакция Лестрейндж для него имела какое-то значение. Ведь сама Белла никогда не сменила бы сторону, ни под какими пытками, даже четырнадцать лет в Азкабане не сломили ее.

— Разве это важно? — спросил он, пытаясь удержать снова поднимавшуюся внутри горечь.

— Только это и важно, щеночек, — пожала плечами Белла, перестав кривляться.

— А почему просто не заключить...

— Потому что нечего заключать, — оборвала его Лестрейндж. — Ты носишь Темную метку, если не заметил. Мало что может стать лучшим гарантом верности. Тем более, что войну вы все равно уже проиграли.

Гарри подавленно молчал. Весь его план рассыпался на первом же шаге.

— И что мне делать? — без особой надежды спросил он.

— Иди к Лорду, щеночек, — мягко ответила Белла и с расстановкой произнесла: — Настоящий победитель не жесток без нужды к поверженному врагу.

— Откуда это? — нахмурился Гарри. Последняя фраза прозвучала как цитата.

— Все время забываю, что ты вырос среди отбросов, — скривилась Белла. — О, Мерлин, ты совсем как ребенок. Все приличные волшебники знают об этом, это как дуэльный кодекс или праздничные ритуалы.

Гарри нахмурился — по частоте оскорблений в его адрес Белла порой могла соперничать со Снейпом.

— В том, чтобы склониться перед победителем нет ничего постыдного, щеночек, — с необычной серьезностью сказала она. — Стыдно обманывать себя, продолжая возиться в грязи у его ног.

— Тогда почему же вы так не поступили, проиграв Первую войну? — зло бросил Гарри.

Белла расхохоталась и подалась вперед, так что Гарри внезапно открылся прекрасный вид на крупную белую грудь в глубоком вырезе тугого платья. Он торопливо перевел взгляд на горевшие безумием темные глаза.

— Надо быть полным идиотом, чтобы признать власть грязнокровок и предателей крови, Потти, — сказала она, резким движением откинув упавшую на лицо прядь. — Для них древние законы ничего не значат!

Белла выпрямилась, и Гарри незаметно перевел дыхание, смущенный собственной реакцией на Пожирательницу.

— Нам некому было сдаваться, щеночек, — уже спокойнее продолжала Лестрейндж с полной горечи улыбкой. — Но Лорд — совсем другое дело. Он чтит традиции и силен настолько, что даже представителям благороднейших родов не зазорно склониться перед ним. Если ты признаешь поражение, он вряд ли станет дальше держать тебя взаперти. Я могу передать просьбу о встрече.

Гарри передернуло, когда он вспомнил свой последний разговор с Лордом в Министерстве.

— Или думай дальше, — Лестрейндж усмехнулась. — Не так уж долго ты здесь просидел.

Она поднялась и направилась к камину, не попрощавшись. Гарри смотрел на прямую узкую спину, тонкую талию над пышной юбкой, пока Белла не взяла горсть летучего пороха из банки и не исчезла в зеленом пламени.

Гарри тяжело откинулся на спинку. Он на самом деле был готов дать обет больше не принимать участия в этой войне, но склониться перед бывшим врагом, без принуждения, по своей воле и желанию встать на колени, чтобы честно ему служить... Гарри передергивало от одной такой мысли. Если Белла права, и только это способно изменить сложившуюся ситуацию, он сгниет на Гриммо.

"Он чтит традиции".

Гарри усмехнулся и устало провел рукой по лицу.

Может, стоило бы все же сбежать? Пусть в этом нет никакого смысла, пусть его поймают и заставят расплатиться за эту глупость, но он хотя бы на какое-то время сбросит это оцепенение, вырвется из клетки и сможет двигаться — сам. Сейчас он был бы рад даже Круциатусу, даже визиту в Малфой-мэнор, лишь бы прекратить это все.

Но Гарри знал, что даже сейчас он все еще не сможет рискнуть жизнью друзей.