Созидатели (джен)

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

Сентябрь 1999 — Гарри работает в Аврорате

31 декабря 2001 — свадьба Рона и Гермионы

Сентябрь 2002 — помолвка Гарри и Джинни

Декабрь 2003 — свадьба Гарри и Джинни

Действия в главе разворачиваются: 23 марта — 5 апреля 2004

Гарри и Причард вернулись в офис гильдии ремесленников, чтобы просмотреть отчёты, предоставленные различными производителями мётел. Это был долгий и утомительный день.

На следующий день в полдень Ферстон с триумфом влетел в штаб-квартиру авроров.

— Вы просили проверить, были ли в маггловском мире серии необъяснимых ограблений, и, я думаю, мы нашли то, что нужно, — с гордостью заявил он. — Их уже несколько, и маггловская полиция не может понять, как вору удаётся всё проворачивать!

— Мы вас слушаем, — сказал Гарри, разделяя радость бригадира от этого маленького успеха.

— Ограбления происходят на ипподроме ближе к вечеру воскресенья, когда в кассах полно денег и их ещё не успели передать в банк. Ипподромы всегда разные, но обстоятельства одинаковые: сразу после последней гонки содержимое одной из касс таинственным образом исчезает. Вначале под подозрение попали сами кассиры, но деньги пропадали по всей стране и всегда на одну и ту же сумму в 2500 фунтов стерлингов. Поэтому выдвинули теорию, что все кражи — дело рук одного вора. Маггловская пресса называет это «Тайна жёлтой кассы». Не спрашивайте меня, почему.

— Это производное от названия одного известного французского романа, — просветил всех Гарри. — Там по сюжету в полностью закрытой комнате произошло убийство. На первый взгляд невозможно догадаться, как убийца входил и выходил из помещения, которое и назвали «жёлтой комнатой».

— Дезиллюминационное заклинание, аппарация и Алохомора, — вздохнул Причард. — Явно ваш знаменитый Зед.

— Когда было последнее ограбление? — спросил Гарри.

— Они всегда происходили в первое воскресенье каждого месяца.

— У нас есть все шансы узнать, что именно ворует Зед, но на данный момент я не вижу связи с нашим делом, — возразил Причард. — Что ж, раз уж мы все здесь собрались, давайте воспользуемся возможностью и подведём итоги.

Они переместились в комнату для допросов, чтобы им никто не помешал. Анализ начал именно Причард.

— Итак, восстановим хронологию событий. Начнём с причин смерти. По состоянию тела особо не удалось что-то определить, кроме того, что жертва не была отравлена или оглушена, воздействия от тёмного проклятия также не обнаружено. Уайтхорн, очевидно, умер, когда его придавило рухнувшей крышей. Учитывая недавний ремонт здания и хорошее состояние пилы по дереву, вероятность того, что катастрофа произошла по естественным причинам, очень мала. В отчёте плотника основной причиной значится вмешательство человека.

Он сделал паузу, чтобы убедиться, что оба собеседника согласны с его изложением материала.

— Два варианта: это был несчастный случай или преднамеренное убийство. Давайте начнём с изучения теории о несчастном случае. Насколько нам известно, там было три человека: жертва, работник Кеттеридж и миссис Уайтхорн. Могла ли жертва обрушить крышу, использовав чрезмерно сильное заклинание или применив его в неправильном направлении?

— Все описывают Уайтхорна как очень аккуратного человека, — сказал Гарри.

— Жена?

— Она выглядела шокированной, но нельзя исключать, что это просто от осознания, что жизнь у её мужа отняло неудачное заклинание. Но что бы она делала в том отдалённом месте, откуда прилетело заклинание, и зачем ей было направлять его на мастерскую?

— Кеттеридж, — продолжил Причард. — В состоянии алкогольного опьянения он допускал много оплошностей, чем и заслужил себе скверную славу.

— Алкоголь уменьшает магическую силу, — заметил Ферстон. — Если я правильно понял по отчёту плотника, такие заклинания требуют немалой силы.

— Это правда. И это подводит нас к теории о предумышленном убийстве. Жертва не успела среагировать, потому что крыша, должно быть, обрушилась в одно мгновение, и Уайтхорн оказался как раз внутри, когда всё произошло. Жена?

— Какой у неё мотив? — спросил Гарри.

— Я изучил её досье, любовников у неё не было, — сказал бригадир.

— А что она получит в наследство? — спросил Причард.

— По тому, что мы нашли, — начал Ферстон, — всё состояние семьи заключается в фабрике. Конечно, в Гринготтсе также имеется сейф с круглой суммой, но ей было бы проще обчистить счета, чем убивать мужа, да ещё таким красочным способом.

— Согласен. Что там со счетами?

— Мы закончили проверку. Всё чисто.

— А Кеттеридж? Его уволили в день убийства.

— Судя по всему, его бы сразу восстановили на работе, — произнёс Гарри. — К слову, если фабрика закроется, у него появится больше проблем. С его алкоголизмом ему не удастся устроиться на другую работу.

— К тому же, ему не было смысла разрушать мастерскую, если он хотел воспользоваться смертью Уайтхорна и впоследствии занять его место, — добавил бригадир.

— Ладно, хорошо, давайте вычеркнем эту версию, — признал Причард. — Мог ли другой человек быть там и наложить заклинание? Я наконец получил отчёт от отдела магического транспорта. Ближайший общественный камин переместил кого-то за пятнадцать минут до того, как рухнула мастерская.

— Откуда? — воскликнул Гарри.

— Главный камин Хогсмида, — вздохнул Причард.

Оба недовольно кивнули. Этот камин использовался очень часто, а в такое время это и вовсе был час пик. Невозможно было узнать, кто прошёл через него.

— В километре-двух от производственных фабрик «Нимбус» располагаются другие дома волшебников, — сказал Ферстон. — Думаю, они тоже подключены к этой же каминной сети. Согласно нашему опросу, живущие там волшебники не заметили в тот вечер ничего подозрительного, но могли использовать этот камин, чтобы вернуться домой или встретить гостей. Я отправлюсь туда, чтобы узнать точно.

— У нас есть и другие зацепки, — попытался сохранять позитив Гарри.

— Точно, давайте поговорим о них, — согласился Причард. — Не думаю, что стоит недооценивать эту историю с выборами.

— Согласен, — ответил бригадир. — Если половина того, что у нас есть на Фламеля, является правдой, на кону стоит куча галлеонов. И он потеряет намного больше, чем просто должность, если его не переизберут.

— Кто ещё? — спросил Причард.

— Можем дальше копать по следу Зед, даже если на данный момент кажется, что нет никакой связи между ограблениями и смертью Уайтхорна, — предложил Гарри.

— Хорошо. Забини?

— Достаточно ли хорошо он знает маггловский мир? — спросил Ферстон. — Судя по ограблениям, наш вор отлично осведомлён о том, как у них всё устроено. Нужно знать, что гонки происходят в специально отведённых для этого местах и что есть отдельные устройства, где хранятся деньги.

— Проще представить кого-то не из чистокровной семьи, — согласился Гарри. — Что приводит нас к Зеллер и Зонко.

— Придётся навестить эту Зеллер, — решил Причард. — Из Зонко у нас трое.

— Ты видишь, как старый Зонко пробирается в хранилище, чтобы снова и снова красть деньги? — спросил Гарри.

— Если у него действительно осталось совсем мало времени, как он нам сказал, то ему нечего бояться. Он вполне мог пойти на риск ради благополучия семьи.

— Судя по тому, что мы узнали вчера в гильдии, дела в магазине, которым управляет его сын, идут хорошо, — отметил Гарри.

— Он мог захотеть обеспечить жену ещё большим капиталом, чем тот, что достанется ей после его смерти, — сказал Ферстон. — Но после прочтения записей допроса я больше склоняюсь к её сыну.

— Леандру? — удивился Гарри. — Хотя во время совершения преступления все его сотрудники были заняты работой, — вспомнил он.

— Нет, к другому, Дориану. Его работа напрямую связана с лошадьми, и поэтому он может интересоваться маггловскими скачками.

Трое мужчин задумались над этой теорией.

— У него тоже нет алиби, — признал Гарри.

— Во время нашей встречи он выглядел неважно, — вспомнил Причард.

— Он выглядел уставшим, но объяснил это тем, что лошади заболели и что ему приходится вставать несколько раз за ночь, — добавил Гарри.

— А вы знаете, что и у нас проводятся скачки, — сказал Ферстон. — Около десяти в год, в них участвуют различные конные заводы. Они соревнуются как на земле, так и в небе. А любая деятельность, связанная со ставками, рано или поздно приводит к тёмным махинациям. Где ставки, там и долги, и это может объяснить повторные кражи денег. Он постоянно ворует, чтобы вовремя выплатить долг.

Кажется, дело сдвинулось с мёртвой точки. По мнению Гарри, это была лучшая зацепка с начала расследования.

— Зачем ему проводить деньги через банк? — спросил он вслух. — Он мог использовать их сразу.

— Ему нужно поменять фунты на галлеоны. Могу предположить, что гоблины требуют, чтобы любые обменные операции проходили через счёт, — сказал Ферстон.

— Я узнаю это сегодня вечером у моего информатора, — пообещал Гарри.

* * *

С Биллом связываться не пришлось. Как только Гарри прибыл на площадь Гриммо, Кричер передал сообщение: Билл ждал его у себя или же мог прийти к нему, если так будет лучше. Гарри немедленно ушёл, попросив эльфа рассказать Джинни, куда он отправился, если она успеет вернуться раньше него. Камин был разблокирован для него, и через несколько секунд Гарри уже отряхивал мантию от золы в гостиной семьи Уизли-Делакур.

Билл с горящим взглядом, казалось, спешил сообщить ему всё, что удалось узнать, и Гарри приготовился слушать:

— Во-первых, сейф принадлежит Дориану Зонко.

— Прекрасно! — воскликнул Гарри, обрадовавшись, что их предположения начинают подтверждаться.

— Мне удалось заполучить движения по счёту, — продолжал Билл, довольный реакцией Гарри, — и вот тут начинается самое интересное.

— А тебе разрешили это сделать? — забеспокоился Гарри.

— Нет, но какая разница.

Гарри нахмурился, терзаемый, с одной стороны, заботой о карьере Билла, а с другой — желанием узнать больше.

— Последние четыре месяца, — продолжил Билл, — остаток денежных средств на этом счету постоянно менялся. Началось всё с нескольких крупных снятий в декабре прошлого года, после которых там ничего не осталось. И вдруг девятого января поступают 489 галлеонов, 12 сиклей и 25 кнатов. Затем, на следующей неделе на счету осталось всего несколько галлеонов, но шестого числа следующего месяца новое поступление в 489 галлеонов, 15 сиклей и 82 кната. И то же самое двенадцатого марта.

— А сколько сейчас?

— Почти дно: пять галлеонов, три сикля и два кната. Ах да, чуть не забыл: помимо всего этого, в течение многих лет каждый месяц первого числа на счёт поступает чуть меньше трёхсот галлеонов.

— Значит, те крупные суммы денег, которые периодически поступают на счёт, это не зарплата, — произнёс Гарри, пытаясь понять, насколько полученная информация соответствует их последней теории.

— И почти все деньги снимаются каждый месяц пятнадцатого числа, — добавил Билл.

— 489 галлеонов, 15 сиклей и 82 кната, — повторил Гарри. — А это случайно не две с половиной тысячи фунтов?

— Именно! Ты наизусть знаешь обменный курс?

Гарри довольно улыбнулся:

— Спасибо, Билл. Думаю, благодаря тебе мы только что значительно продвинулись в нашем расследовании.

— Не за что. Я рад, что смог помочь.

— Если гипотетически предположить, что у Зонко есть на руках две с половиной тысячи фунтов, — продолжил Гарри, — нужно ли ему обязательно класть их на банковский счёт, чтобы потом обменять на галлеоны?

— Не обязательно, — ответил Билл. — Можно просто обменять в банке, но нужно будет оплатить дополнительные расходы, чтобы компенсировать то, что деньги не проходят через банк и не используется гоблинами.

Гарри посмотрел на записи, сделанные во время разговора, и положил блокнот в карман.

— Мне нужно идти, — сказал он. — Дома меня ждёт жена, которой очень не нравится мой график работы.

— Мне кажется, что я её знаю. Рыжая и с дьявольским характером, да?

После этих возмутительных и совершенно клеветнических слов они обменялись понимающими взглядами. Гарри зашёл на кухню, чтобы поздороваться с Флёр, кормившей детей, и наконец отправился домой.

* * *

Прибыв в Министерство следующим утром, Гарри направился прямо в отделение магической полиции, чтобы пригласить Ферстона в штаб-квартиру авроров. Они нашли Причарда, и Гарри объявил:

— Мой информатор в банке подтвердил: номер счёта, указанный в документах Уайтхорна, принадлежит Дориану Зонко, и движения средств по счёту соответствуют ограблениям, которые происходили у магглов. Две с половиной тысячи фунтов стерлингов в эквиваленте на галлеоны поступают на счёт один раз в месяц через несколько дней после ограбления. Затем внесённые деньги исчезают через несколько дней. И в следующем месяце всё начинается сначала.

— Значит, мы продвинулись, — поздравил его Причард, а Ферстон широко улыбнулся.

— Что будем делать? — спросил Гарри.

— Господа, я знаю, что вам очень нравится этот след, и вполне вероятно, что он приведёт к чему-то. Но я хочу обратить ваше внимание на тот факт, что это может не иметь ничего общего с нашим делом, — попытался усмирить их пыл Причард. — Пожалуйста, не забывайте об этом. В любом случае, если я правильно понял, вам придётся подождать до первого воскресенья следующего месяца, чтобы наш вор дал о себе знать.

— Но воскресенье будет только восьмого! Мы ничего не будем делать в течение одиннадцати дней? — воскликнул Гарри. — Мы не можем сидеть сложа руки и просто ждать!

Причард задумался на мгновение.

— На данный момент мы не можем предъявить ему ничего конкретного, — пришёл он к выводу. — Нельзя допустить, чтобы он запаниковал и остановился. Лучший вариант для нас — это дождаться момента, когда он опять украдёт деньги, а мы будем ждать его в банке. Это даст повод арестовать его и обыскать дом. Его отец не последний человек в магическом сообществе, мы не можем просто явиться к ним с какими-то туманными предположениями. Пока же у нас есть другие зацепки, которые мы можем проверить. Так что за работу, господа.

* * *

Прошла неделя, в течение которой Гарри несколько раз задавался вопросом, не ошибся ли он. Он боялся, что зацепка с Дорианом ничего не даст, или что они поймут, что эти два случая не связаны, и им придется начинать всё сначала.

В следующее воскресенье во время семейного ужина Рон спросил, как проходит расследование, что вогнало Гарри в ещё большее уныние. Также он узнал, что выборы мастера гильдии магических ремёсел были отложены на два месяца из уважения к покойному и перенесены на двадцатое июня, чтобы у других кандидатов было больше времени показать себя.

После ужина Джинни предложила прогуляться, и Гарри с благодарностью согласился. За эти годы ни ему, ни Джинни не надоедало ездить на летающем мотоцикле Сириуса. Эти поездки имели особый вкус для Гарри, потому что во время полёта он часто думал о полёте с Хагридом сразу после смерти родителей. Он представлял себе гиганта, пересекающего небо Англии, и спящего у него на коленях маленького ребёнка. И каждый раз он чувствовал, как крепнет его связь с мотоциклом.

Джинни наслаждалась пейзажем, не беспокоясь о вождении. Когда в окрестностях «Норы» больше не осталось неизведанных мест, Гарри воспользовался знанием множества мест для аппарации, чтобы переместить мотоцикл на другой конец страны и исследовать новые регионы.

Они с Джинни всегда были очень осторожны, с помощью заклинаний приглушали шум мотора и использовали Дезиллюминационные чары, чтобы их не заметили магглы. Также они научились держаться подальше от аэропортов и воздушных коридоров. Когда они летали в окрестностях, иногда заглядывали в гости к Ксенофилиусу Лавгуду, чтобы поздороваться, и тот передавал им последние новости от Луны или обсуждал с Джинни одну из своих последних статей.

Гарри всегда как чумы избегал всего, что напоминало прессу. Джинни же напротив, критиковала спортивные журналы и подписалась на «Придиру».

— Ты действительно думаешь, что из «Придиры» можно узнать что-то серьёзное? — спросила её однажды Гермиона.

— В жизни есть место не только политике и науке, — ответила Джинни. — Есть ещё мечты и воображение.

— Значит, ты признаёшь, что в их статьях нет ни слова правды.

— Есть люди, которые в это верят. Так что в каком-то смысле всё это существует, — сказала Джинни.

Гермионе было нечего на это ответить.

На этой неделе Гарри мысленно представил место, которое находилось недалеко от конного завода, где работал Дориан Зонко. Проверив, активирована ли невидимость, он взмыл в небо. Когда они с Джинни миновали верхушки деревьев, их ждал сюрприз. В воздухе зависло пятнадцать лошадей, которые, судя по всему, исполняли какой-то изящный танец. Словно заворожённые, они наблюдали, как лошади вращаются и создают красивые воздушные фигуры.

— Просто волшебно, — прошептала Джинни, когда лошади спустились на землю и выстроились в ряд на лугу.

— Они, наверное, выступают, — предположил Гарри. — У нас была похожая демонстрация во время Кубка мира по квиддичу. Ты её не видела?

— Демонстрация была перед моим матчем, я пыталась сосредоточиться на игре в раздевалке. Ты привёз меня сюда, чтобы показать это?

— Нет, в этом конном заводе работает наш предполагаемый убийца.

Джинни усмехнулась.

— У меня определённо самый романтичный муж в магическом мире. Ты поэтому такой зануда в последнее время?

— Я напал на след, но не уверен, верный ли он и выведет ли он нас куда-то. У нас есть убийство и ограбления, но нет никаких официальных доказательств против кого бы то ни было.

— Ты ведь не можешь каждый день находить зацепки.

— Да, всё нормально, наверное, я просто нервничаю.

— Смотри, они снова начинают!

Гарри и Джинни наблюдали за тренировкой крылатых лошадей ещё полчаса, после чего немного полетали в окрестностях. Здесь было красиво, и когда они вернулись в «Нору», Гарри почувствовал себя более безмятежно.

* * *

Гарри знал, что ограбление должно было состояться на следующей неделе, но прибыл в штаб-квартиру в семь часов утра следующего дня, и Причард появился вскоре после него. Они наведались в отдел магической полиции и убедились, что Ферстон вышел на тропу войны и уже отправил Рэдфорда к магглам. В половине девятого Рэдфорд вернулся: вчера не было сообщений о краже денег.

— Не унывайте, — поддержал их Причард. — У нас ещё около двадцати человек, которых нужно опросить. Идите, увидимся через три дня для подведения итогов.

Неделя затянулась. С приближением даты, которую они ждали, Гарри всё больше и больше поглощали сомнения. Он почти убедил себя, что они пошли по ложному следу, или что Дориан был виновен, но они никогда не поймают его с поличным. Впадая во всё большее уныние, он уже не мог сосредоточиться на допросах родственников и коллег жертвы. Даже тренировка по квиддичу в пятницу вечером не смогла его подбодрить.

Не исключено, что именно Джинни, которая постоянно задерживалась в Холихеде, позвала на помощь Рона. Он появился в субботу утром на площади Гриммо и потащил Гарри в «Нору» под предлогом, что пообещал родителям обезгномить сад и что не хочет делать это в одиночку. Сражаясь с бородатыми и мстительными гномами, Гарри быстро забыл все свои заботы. В воскресенье Джинни играла в товарищеском матче. Это был очень яркий и захватывающий поединок, и Гарри прекрасно провёл время.

На следующий день он проснулся в шесть утра и не смог заснуть, поэтому прибыл в штаб-квартиру в четверть восьмого утра. Выпил кофе с Патриком Олдертоном, напарником Оуэна, который был на дежурстве. У Патрика был сын возраста Тедди, с которым они учились в одном классе в школе для юных волшебников. Обоим мальчикам было шесть лет, и они уже полгода как учились читать и писать. Оба аврора с радостью обсудили, что дети уже умели читать простые тексты и научились распознавать все буквы.

Причард прибыл через час после Гарри, и они пошли на территорию магической полиции. Бригадир перестал притворяться, что работает: он превратил перья в дротики и бросал их в стену напротив стола. Не зная, чем ещё заняться, они устроили турнир, призом в котором стал ящик сливочного пива.

Когда Рэдфорд ворвался в кабинет, они побросали дротики и тут же бросились к нему.

— Вчера вечером в полицию сообщили о новом ограблении. С ипподрома в Челтнеме исчезли две с половиной тысячи фунтов стерлингов.

Гарри достал часы из кармана. «Гринготтс» открывался через десять минут. Им не пришлось распределять роли. Каждый знал, что нужно делать. Гарри изменил лицо Ферстона, и они быстрым шагом спустились в Атриум и воспользовались камином, чтобы попасть в Косой переулок.

Массивные двери банка распахнулись перед ними. Два аврора и бригадир заняли место неподалёку, притворяясь ремесленниками, которые приехали по делам и воспользовались шансом перекинуться парой слов с коллегами.

— Кто расскажет о своих выходных, чтобы придать нашей беседе правдивости? — спросил Причард.

— Я неделю назад ездил на конный завод в Бродстоун и видел тренировку лошадей. Это было волшебно, — поделился Гарри, не в силах сейчас говорить ни о чём, кроме своего подозреваемого.

— Я думал, мы договорились не вызывать подозрений у Зонко, — пробурчал напарник.

— Я был под Дезиллюминационными чарами, — успокоил его Гарри. — К тому же, со мной была жена, поэтому я всегда мог притвориться, что мы с ней были на романтической прогулке.

— А, я не знал. И сколько километров от твоего дома?

— Мы действительно так часто делаем, — возразил Гарри. — Мы аппарируем из одного места в другое, катаемся... на мётлах.

— Я ничего не слышал, — притворился Причард, напомнив тем самым Гарри, что катания на мётлах по маггловской сельской местности не одобряются Министерством магии.

А использование заколдованного маггловского двигателя и подавно, и Гарри поздравил себя, что вовремя успел поменять кое-что в своем рассказе. У них всё ещё оставалось время на разговоры о погоде, которая была слишком мягкой для данного времени года, о повышении цен на сливочное пиво и последнем концерте «Странных сестричек», который почти превратился в катастрофу, когда антимаггловское заклинание, накрывавшее место выступления, внезапно перестало действовать.

И именно в этот момент Причард воскликнул:

— Вот он!

Остальные удержались от того, чтобы обернуться. Гарри посмотрел на часы, и они втроём направились ко входу в банк, как будто только что поняли, что прошло уже много времени и пора сделать то, ради чего они пришли.

Было ещё рано, и в большом зале находилось не так много людей. Они подождали, пока ветеринар достанет кошелёк, и вмешались:

— Аврорат, — тихо сказал Причард, хватая того за локоть, чтобы он не убежал.

Ферстон забрал кошелёк, который только что положили на стойку, и открыл его для проверки содержимого, чем вызвал у сидевшего за столом гоблина негодующий вопль. Когда бригадир кивнул, показывая, что это были те самые украденные маггловские деньги, Гарри схватил подозреваемого за другую руку.

Кассир, который собирался забрать фунты, начал возмущаться:

— Вы не имеете права вмешиваться в финансовые операции. Выведите этих волшебников! — крикнул он двум гоблинам, которые направились к ним, услышав крики.

Авроры и полицейский послушно отступили, но не выпустили из захвата мертвенно-бледного Дориана Зонко, который не оказывал никакого сопротивления.

— Они крадут деньги! — закричал снова гоблин в окошке.

— Он ещё ничего не положил на счёт, — возразил бригадир, спрятав кошелёк в карман.

Они вышли на улицу быстрее, чем вошли, и, не теряя времени, аппарировали в закрытую зону Атриума Министерства.

* * *

Когда арестованного привели в комнату для допросов, предварительно осветив её с помощью чар, Зонко быстро признался, что ограбил одно маггловское место, чтобы пополнить свой банковский счёт.

— Кому вы должны деньги? — спросил Причард.

— Я их проиграл.

— Где вы их проиграли?

Молчание в ответ.

— Конные скачки? — предположил бригадир. — Нелегальные конные скачки?

Зонко медленно кивнул.

— Я люблю лошадей, — объяснил он. — Мне нравится смотреть, как они летают или бегают. Когда один из сотрудников конного завода, где я работаю, предложил посмотреть гонку, я не подумал ничего плохого. В конце концов, гонки помогают животным поддерживать физическую форму. Да и я хорошо себя знаю: когда мы делали небольшие ставки с другими зрителями, я всегда угадывал, кто победит. Это было весело и не имело никаких последствий.

Он вздохнул и посмотрел на свои руки, замолчав.

— А потом кто-то предложил сыграть по-крупному, — продолжил за него бригадир. — Всё всегда начинается с небольших сумм, а потом, когда вы почувствуете вкус победы, начинается настоящая игра.

— Именно, — признался Зонко. — Вижу, вы знаете, как это работает. Я действительно был идиотом. Ставки росли медленно, пока лошадь, на которую я сделал ставку, не упала. И тогда я понял, что потерял.

— Сколько? — спросил Ферстон, взяв инициативу на себя, потому что это преступление пока ещё находилось в компетенции магической полиции.

— Три тысячи галлеонов. Я подписал, не глядя на квитанцию. Для меня не должно было быть никаких последствий, потому что в голове у меня засела сумма в двадцать пять галлеонов от моей изначальной ставки. Но от одних скачек к другим и мы достигли этой суммы. Тип, которому я задолжал три тысячи галлеонов, сказал, что это не проблема, я могу заплатить через несколько месяцев. Меня это сразу устроило. И тогда он заставил меня подписать признание долга.

— С непомерно высокой процентной ставкой, — добавил бригадир.

— Верно. Классическая афера, наверное. Но я не мог отказаться, потому что иначе он бы потребовал выплатить всю сумму сразу, а мне было нечем. Вот так я и задолжал ему пять тысяч галлеонов, которые должен был выплатить за шесть месяцев.

— Почему вы не отказались? — спросил бригадир. — Скачки были незаконными, он не мог подать на вас в суд.

— Я дал слово! — в лёгком шоке сказал Дориан.

— То есть вы предпочли влезть в долги, превышающие ваши возможности.

— Я думал, что отец поможет. Но я недооценил его отвращение ко всему, что связано с азартными играми и ставками. Он сказал мне выкручиваться самостоятельно, и что это станет для меня уроком.

— Поэтому вы нашли другое решение, — подводил его Ферстон.

— Я думал взять кредит в «Гринготтсе», — сказал Дориан. — И я туда сходил, попросил назначить встречу. Но гоблин, передавший мою просьбу дальше, быстро вернулся и сказал, что это невозможно, учитывая состояние моего банковского счёта. Должен сказать, что тогда я уже сделал первый платёж, и у меня не осталось никаких сбережений. Тогда я запаниковал.

Дориан глубоко вздохнул и продолжил:

— В начале, когда он сказал мне, что я могу отдать маггловскими деньгами и что обменный курс выгодный, я просто подумал о том, чтобы взять деньги со счёта матери.

— Но их не хватило, — понял бригадир.

— Отец предусмотрел этот вариант и отозвал мою доверенность на пользование счётом, — подтвердил Зонко. — Думаю, он опасался, что мама разрешит мне полностью распоряжаться её счётом. Я продержался ещё месяц, но, поскольку у меня был овердрафт, меня вызвали в банк. Я имел дело с тем же гоблином, и он сказал мне, что я должен срочно пополнить счёт. Я сказал ему, что это невозможно, и он ответил, что у хорошего волшебника не должно возникнуть проблем с поиском маггловских денег.

Дориан наклонил голову, как будто больше не мог выдерживать вес трёх сверлящих его взглядов.

— Вы должны понять, в каком состоянии я был. Я был в затруднении, ужасно обижался на отца, потому что, соблюдая его принципы, я принял долг, который не мог себе позволить, и который опять-таки во имя этих принципов он отказывался погасить, чтобы помочь мне. Именно тогда я подумал, что преступление будет менее серьёзным, если я возьму деньги у таких же подонков, как и те, кто посадил меня в долговую яму.

— Вы хотите сказать, что собирались обчистить ипподромы? — уточнил Ферстон.

— Да, так и есть, — жалким голосом сказал Дориан. — Я знаю, что с моей стороны было лицемерно так поступать, но это помогло бы мне решить эту проблему.

— Почему вы не украли сразу всю сумму, чтобы раз и навсегда покончить с этой историей? — спросил Причард.

— Этого не захотел гоблин. Он сказал, что при обмене больше пятисот галлеонов за раз может быть проведено расследование. Я не знаю, правда ли это, но я не мог рисковать. Я сделал так, как он мне сказал.

— Но почему бы тогда не украсть всю сумму у магглов, а в банк вносить частями? — спросил Гарри.

— Во-первых, я не хотел держать такую крупную сумму дома. Потом я подумал, что будет не так аморально брать деньги у разных людей.

— Поэтому каждый раз вы меняли места?

— Да, воровская честь. Не смешно ли?

Никто не оценил его попытку пошутить. Допрос ещё только начался. Причард продолжил:

— То есть вы признаёте, что участвовали в нелегальных скачках, делали ставки на эти скачки, совершали ограбления в маггловском мире, используя магию для выплаты долгов?

— Признаю.

— Хорошо. Теперь расскажите нам, зачем вы избавились от Девлина Уайтхорна, — сказал Причард.

Дориан Зонко ещё сильнее побледнел и, казалось, сполз ещё ниже на стуле.

— Я не знал, что он был внутри, — прошептал он настолько тихо, что всем пришлось наклониться, чтобы услышать его. — Иначе я бы никогда этого не сделал. Клянусь всем, что мне дорого, клянусь своей магией, я не хотел этого. Я едва не умер, когда узнал об этом.

— Вы не выглядели умирающим, когда мы приходили к вам три недели назад, — сухо заметил Причард.

— Отец предупредил меня о вашем приходе. Я сделал несколько глотков успокаивающего зелья, которое мы даём лошадям, когда они слишком нервничают. Когда я услышал, что вы прибыли, я сделал вид, что занимаюсь Икаром, чтобы придать себе сил, но мне быстро пришлось сесть, потому что я больше не мог держаться на ногах.

— Уайтхорн догадался, чем вы занимаетесь? — уточнил Причард.

— Я не в курсе, что он знал точно. Думаю, он видел, как я несколько раз менял деньги, и удивлялся, почему. Он поспрашивал Рамока, гоблина, с которым я вёл дела, и тот посоветовал мне отвлечь его чем-нибудь, чтобы на нас у него просто не осталось времени. Мне нужно было продержаться всего два месяца, пока эта история не закончится. Я думал о том, как отвлечь внимание Уайтхорна. И только через несколько недель у меня появилась идея.

Дориан Зонко провёл рукой по лицу, после чего продолжил:

— Уайтхорн уже был занят выборами, но этого было недостаточно. Я подумал, если ему придётся ещё возиться со своим производством и фабриками, то на меня у него просто не останется времени. Через три недели после того, как Рамок попросил меня что-либо сделать, я отправился в его мастерскую через общий камин. Я был уверен, что в семь вечера там никого уже не будет. Тем более, в этом помещении свет не горел, в отличие от соседних. Я надрезал балки в двух местах с помощью чар, и всё тут же обвалилось. Я сразу же поспешил домой.

— Вы ударили наугад? — спросил Гарри.

— Нет, когда я закончил Хогвартс, отец настоял, чтобы я зарабатывал на карманные расходы, перед тем как начать обучение на ветеринара. Я всё лето проработал в столярной мастерской и узнал всё про несущие элементы в постройках. Поймите, я не хотел, чтобы мастерская рухнула позже, уже когда кто-то зайдёт внутрь...

Они ненадолго замолчали. Тишину нарушал лишь скрип пера Правды, которое записывало всё, что было сказано.

— Почему вы сразу не явились к нам? — спросил Причард. — Когда вы поняли, что убили человека.

— Я не смог. Я два дня провёл в постели, когда узнал об этом. Сказал на работе, что заболел, и начальник нашёл мне замену. Когда мне стало лучше, я думал о том, чтобы прийти к вам, но, в конце концов, так и не смог.

Он задумался на несколько секунд и признался:

— Я струсил.

Причард собирался задать ещё один вопрос, когда в дверь постучали, и появился Фосетт. Он подошёл к старшему аврору и прошептал тому на ухо несколько слов.

— Спроси об этом у Поттера, — ответил ему Причард.

По знаку командира Гарри встал и последовал за ним на улицу. Убедившись, что рядом никого, Фосетт сказал:

— У меня в кабинете сидит Геракл Зонко, и он хочет знать, почему мы арестовали его сына.

Гарри кратко изложил всё, что произошло, и всё, что они успели услышать.

— Хорошо. Я бы хотел, чтобы ты пошёл и объяснил ему всё это сам.

— Но почему я? — спросил Гарри, почувствовав, как улетучивается вся его храбрость при мысли, что ему придётся встретиться с человеком, который произвёл на него такое сильное впечатление.

— Это твоё расследование, — напомнил ему шеф.

Старый Зонко ждал стоя, словно таким образом решил продемонстрировать свою решимость не разрешать аврорам трогать членов его семьи.

— Здравствуйте, сэр, — вежливо начал Гарри.

— Что происходит? — строго спросил Зонко, не теряя времени на вежливость.

Гарри решил не увиливать и сказать всё прямо:

— Мы арестовали вашего сына Дориана за его причастность к смерти Девлина Уайтхорна.

— Это невозможно, мой сын не убийца, — безапелляционным голосом заявил Геракл.

— Это было непредумышленное убийство, — признал Гарри, — но, тем не менее, он понесёт ответственность за него.

— Зачем ему это делать? Этого не может быть, — упрямо отказывался верить Зонко.

Получив молчаливое разрешение от шефа, Гарри ещё раз объяснил действия и мотивы Дориана. По мере развития истории выражение лица старшего Зонко всё больше каменело, а глаза, казалось, становились ещё более изумлёнными. Когда Гарри подошёл к концу, Зонко-старший резко покачнулся, едва устояв на ногах. Гарри шагнул вперёд, чтобы подставить стул, но Зонко взглядом остановил его.

— Вы сделали свою работу, — произнёс он надтреснутым голосом. — Теперь я должен сделать свою.

Тяжело ступая, он вышел.