Созидатели (джен)

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

Сентябрь 1999 — Гарри работает в Аврорате

31 декабря 2001 — свадьба Рона и Гермионы

Сентябрь 2002 — помолвка Гарри и Джинни

Декабрь 2003 — свадьба Гарри и Джинни

21 июня 2004 — Избрание Рона главой гильдии магических ремёсел

Действия в главе разворачиваются: 22 декабря 2004 — 12 января 2005

Через два дня после слушания, на котором Бенджамина Гримстоуна решили немедленно забрать из-под опеки родителей, в газете появилась статья. Скорее всего, Гримстоуны выбрали такую стратегию: привлечь к делу общественное мнение и вынудить Министерство вернуть им ребёнка. Приближающееся Рождество только добавляло этой истории трагизма. Гримстоуны выставили Гарри самодовольным мальчишкой, который всего-то и хотел, что навязать окружающим своё мнение. Они подвергли сомнению методы допроса и маггловскую процедуру ведения расследования, которые были нацелены на то, чтобы их дискредитировать, а также возмущались странной благосклонностью суда к таким бессмысленным доказательствам.

Фосетт вынужден был сделать публичное заявление, что решение принималось на основании наблюдений авроров, целителей и судей Визенгамота. От Гарри и Причарда также хотели получить комментарии, но они скрылись от надоедливых журналистов под предлогом большой загруженности.

Гарри был удивлён столь сильным интересом людей к делам, всех тонкостей которых они не знали. Наверное, слова «Рождество», «ребёнок» и «лишённый родителей» заставили их реагировать так, будто речь шла об их собственной семье.

Но были у Гарри и сторонники: они говорили, что все изложенные аргументы звучали разумно, и если Гарри Поттер посчитал, что родители представляют опасность для ребёнка, значит, так оно и есть.

Чтобы снизить градус напряжённости, Фосетт отправил Гарри и Причарда в отпуск в надежде, что скоро все забудут об этом резонансном деле. Причард, чьи дети вернулись на каникулы из Хогвартса, был только рад этому, впрочем, как и Гарри, наслаждавшийся временем, проведённым с Джинни.

* * *

От гнетущего ощущения из-за сложившейся ситуации чета Поттеров решила укрыться в немагическом мире. Гермиона порекомендовала шале во французских Альпах, где её родители отдыхали в прошлом году. Гарри с Джинни погрузились в красоту заснеженных гор, научились ходить на снегоступах и попробовали фондю. Они даже устроили незабываемый бой снежками, который вызвал приятные воспоминания о зимах в Хогвартсе. Двадцать шестого декабря они отпраздновали в хорошем ресторане годовщину свадьбы и остаток вечера провели в номере у камина.

Джинни, заворожённо наблюдавшая за отсветами пламени на руках Гарри, произнесла:

— Как думаешь, уже можно думать над именем малыша?

— А ты разве уже прочитала книгу «Как выбрать имя для малыша-волшебника? — нежно поддразнил Гарри.

— Серьёзно, ты думал об этом?

— Я уверен, что у тебя уже тысяча идей, поэтому просто подожду, пока ты ими со мной поделишься.

— А вот и поделюсь. Как насчёт имени, которое будет напоминать о ком-нибудь из твоей семьи?

— Почему не из твоей?

— Вспомни, сколько у меня братьев, они явно заберут все возможные имена. А Поттерами будут только наши дети.

Гарри задумался о той ответственности, которую налагало на него звание наследника и единственного представителя семейной линии.

— Думаешь, это хорошая идея — назвать ребёнка именем того, по кому мы скучаем? — наконец, спросил он у Джинни.

— Не уверена, что на этот вопрос можно ответить категорически да или нет, — подумав немного, ответила она. — Всё зависит от точки зрения. Не нужно внушать ребёнку мысль, что он — замена того человека, которого мы потеряли. Наоборот, нужно сделать так, чтобы он ощутил глубокую связь с ним. Я всегда с гордостью носила имя папиной мамы, и мне бы хотелось, чтобы мои внучки поддержали эту традицию.

Гарри поднялся, чтобы подбросить полено в камин и заодно немного потянуть с ответом. Он смотрел на пляшущие языки пламени и, наконец, сказал:

— Джеймс или Лили Поттер — не особо нейтральные имена.

— Дети Мальчика-Который-Выжил никогда не будут нейтральными. Даже если мы назовём ребёнка Джон или Кейт, люди всегда будут ассоциировать его с тобой.

— Я уже почти готов к тому, чтобы воспитать детей в маггловском мире и отправить на учёбу за границей, — пробурчал Гарри.

— Я знаю, что ты был занят спасением философского камня и попавших в беду маленьких девочек, возможно, поэтому и не заметил, что из обычного человека ты уже давно превратился в того, кем тебя хотели видеть окружающие. Действия определяют то, кем мы являемся.

Гарри помолчал и всё же спросил:

— Ты видишь себя матерью Джеймса или Лили Поттер?

— Мне нравятся эти имена, и я горжусь тобой и твоей семьёй, которая столько сделала для борьбы с Волдемортом. Благодаря твоим родителям нам удалось одержать победу.

— Мне нужно ещё подумать, — решил Гарри.

— Время пока есть.

* * *

Вернувшись на работу в Министерство, Гарри узнал, что Гримстоуны подали апелляцию, и теперь ему нужно опять отстаивать в суде результаты расследования. Газеты сходили с ума, и, хотя Гарри старался не читать статьи, иногда в лифте или на столах коллег он случайно обращал внимание на заголовки.

Джинни прекрасно понимала, что сейчас было не лучшее время давать всем знать о будущем отцовстве Гарри Поттера, поэтому она больше не решалась выходить на улицу без смены внешности, а чтобы не зависеть от мужа, научилась делать это самостоятельно. Она всегда помогала братьям в магазине, но старалась без особой нужды не выходить из служебных помещений, потому что не была настолько уверена в своих способностях к изменению внешности. Клуб «Гарпий» повёл себя очень понимающе: когда кто-то из журналистов удивился её отсутствию на тренировках, представитель клуба сообщил, что Джинни Поттер проходит реабилитацию в связи с недавно полученной травмой руки, и пообещал, что она вернётся уже в следующем месяце.

Перед повторным слушанием Фосетт дал Гарри немного советов. В первую очередь — сосредоточиться на том, что Гримстоуны солгали об обстоятельствах, при которых их ребёнок получил столь серьёзные раны, и по возможности избегать темы тёмного проклятия. Он надеялся, что такая тактика поможет вывести их из равновесия. Фосетт прекрасно понимал, что судьи Визенгамота не очень уверенно чувствовали себя во время изучения досье, собранного аврорами, а потому советовал особо на нём не зацикливаться и уделять больше внимания безопасности ребёнка.

Что касалось процесса апелляции, он, наоборот, посчитал, что лучше сразу пойти в наступление и озвучить причины, по которым авроры вообще решили взяться за это дело. Гримстоуны напирали на личную заинтересованность Гарри, а потому акцент на Тёмной магии помог бы вернуть аврорам утраченные позиции.

По мере того, как Гарри всё больше углублялся в свою теорию, его показания становились по-настоящему аргументированными и чёткими.

— Не слишком затянуто? — закончив, обеспокоенно спросил он.

— Объёмнее и аргументированнее, чем обычно, — признал Фосетт, внимательно его слушавший, — особенно для слушания такого рода. Но с юридической точки зрения твоё время не ограничено. Единственное правило — это то, что защита всегда имеет право на заключительное слово. Выложить всё, что у нас есть — это единственный шанс изложить нашу точку зрения, раз уж жертва не может дать показания, и никаких следов Тёмной магии не осталось.

Несмотря на возмущение прессы, второе заседание снова проходило за закрытыми дверями. Гарри был этому рад, потому что не хотел раскрывать все подробности перед аудиторией, жаждущей сенсаций.

— Беда в том, что родители потом могут сказать всё, что угодно, даже объявить, что суд был предвзят. Преимущество открытых слушаний как раз и состоит в том, что ни о чём не удастся умолчать, ничего не скрыть и не переиначить.

— Разве это так важно? — спросил Гарри. — Главное — убедить судей защитить Бенджамина, а с остальным можно будет разобраться потом.

— Я знаю, что тебя не особо заботит твоя собственная репутация, — ответил Фосетт, — но моя задача — следить за репутацией авроров.

Гарри с трудом удержался от шпильки, что авроры особо не заботились о таких вещах, когда журналисты пели дифирамбы грязной работе, которую те выполняли по долгу службы. Если Фосетта назначили на эту должность, значит, он доказал, что даже во времена Тёмного правительства не прогнулся под Пожирателей смерти.

— Благодаря своему опыту я знаю, что всегда нужно делать так, как велит тебе совесть. Бесполезно тратить время на то, чтобы соответствовать чужим ожиданиям, — произнёс Гарри.

— Решать не нам, — пожал плечами Фосетт. — Я встречусь с Кингсли и обсужу с ним это дело.

* * *

В день заседания Гарри изо всех сил пытался съесть хоть что-то на завтрак. Он вспомнил, как сам однажды оказался на скамье подсудимых: на этой же кухне он с отвращением смотрел в тарелку с яичницей, только на этот раз вместо Молли была Джинни.

— Тебе нужно было подстричься вчера, — сказала она. — Уверен, что не хочешь надеть полуночно-синюю мантию? Она новее, чем эта.

— Никто не обратит на неё внимания. У нас закрытое слушание.

— Да, но ты будешь знать, что сегодня на высоте.

— Предпочитаю свою удобную старую мантию и разношенные ботинки, — раздражённо ответил Гарри.

Джинни поняла, что ещё сильнее нервирует его, и замолчала. Она рискнула лишь пожелать ему удачи, когда Гарри вступил в камин. Он резко развернулся, быстро подошёл к ней и с нежностью поцеловал.

— Как насчёт поужинать сегодня вечером где-нибудь в городе? — предложил он. — Что ты скажешь о забитом магглами ресторане?

— Я займусь этим, — пообещала Джинни. — Покажи им всем Гарри Поттера.

В Атриуме Министерства магии Гарри появился с улыбкой на губах. Слушание было назначено после полудня, и всё утро он провёл, занимаясь перепроверкой досье, чтобы всё расследование выглядело логичным, каждый шаг был последовательным. Кроме того, он отправил сов свидетелям, чтобы убедиться, что они будут на слушании. Потом совсем тихо бормотал свою речь, репетируя. Он наскоро перекусил сэндвичем, чтобы не отвлекаться и не выходить из офиса, а когда закончил, явился Оуэн и насильно утащил его на кухню пить кофе.

— Хватит уже перечитывать одно и то же по десять раз. Мы все схлопочем нервный срыв перед слушанием, если ты продолжишь в том же духе.

— Я боюсь, что упустил что-нибудь важное.

— Ничего важного ты уже всё равно не найдёшь за час до начала суда, — махнул рукой Оуэн. — Ошибки случаются, ничего страшного.

— Он прав, — добавил подошедший Симус. — Ты мне напоминаешь Гермиону во время экзаменов. Она нас всех так сильно напрягала. Как думаешь, если бы она за день до экзамена отдыхала, то сдала бы его лучше?

— Кто знает, — пожал плечами Оуэн. — Вот чёрт! У тебя на рукаве майонез. Ты сейчас выглядишь как не знаю кто. Не мог надеть мантию получше? — спросил он, убирая пятно очищающим заклинанием.

— Ты что ли получил сову от Джинни? — недовольно проворчал Гарри.

— Внешний вид очень важен.

— Оставь его в покое, — посоветовала Анджелина, присоединившись к ним. Она вернулась на работу всего два месяца назад. — Ты прекрасно выглядишь, Гарри. Просто сделай свою работу.

Гарри обменялся с ней понимающими взглядами. В последние годы их отношения значительно улучшились, после того как Анджелина вошла в семью. На воскресных ужинах они иногда увлечённо обсуждали свои расследования и делились знаниями и опытом.

Энджи села рядом и начала рассказывать о последних неудачных разработках мужа. Гарри уже слышал эту историю из уст Джинни, но ему до сих пор было смешно, когда он представлял Джорджа, вынужденного молчать целый день из-за пропавшего голоса, потому что всё никак не мог найти контрзаклинание. Джинни, видевшая всю сцену от начала до конца, говорила, что немота пошла всем на пользу, потому что те проклятия, которые можно было прочитать по губам Джорджа, явно не были приличными.

Когда Причард вернулся с обеда, он удивился тому, что Гарри обменивается с друзьями шутками. Поэтому он попытался поддержать настроение и сделать всё возможное, чтобы утренняя нервозность Гарри не вернулась. Когда они покинули стены штаб-квартиры, Причард предупредил:

— Журналисты и ещё толпа любопытных магов разбили лагерь за дверью зала суда. Чтобы войти, нам придётся пройти мимо них.

— А другого входа нет?

— К сожалению, нет. Не отвечай ни на какие вопросы, я освобожу тебе дорогу.

— Может, мне просто сменить внешность?

— Все знают, что ты — сторона обвинения. Нужно, чтобы они увидели, как ты заходишь, иначе выдумают невесть что.

Гарри скривился, подумав, что, учитывая обстоятельства, нужно было всё-таки прислушаться к советам жены относительно выбора мантии.

— А как насчёт свидетелей? — спросил он с лёгким беспокойством.

— Они уже здесь и ждут в смежной комнате. Никто не подозревает, что они наши.

— Надеюсь, они не передумают.

— Они знали, на что идут, с самого начала. Не беспокойся.

Людей было даже больше, чем предполагал Гарри. Он пристально посмотрел на резную деревянную дверь, которая отделяла зал суда от коридора, и уверенным шагом двинулся вперёд, предоставив Причарду право расчищать дорогу. Ему показалось, что по пути он отдавил несколько пар ног, но, к счастью, без происшествий добрался до входа в зал. Доступ ко входу перекрывали два внушительных волшебника. Они разрешили аврорам пройти, одновременно сдерживая любопытных журналистов, которые выкрикивали им вслед вопросы.

Было настоящим облегчением оказаться в спокойной атмосфере зала заседаний. К сожалению, длилось оно недолго, потому что Гарри увидел, как к ним приближается Сент-Джон Белинский, адвокат Гримстоунов.

— Вам понравилось общение с народом?

— Я больше работал над сбором информации, чем занимался общением с прессой, — резко ответил Гарри, потому что этот человек невероятно его раздражал.

Он вернулся на своё место, стараясь не смотреть на мистера и миссис Гримстоун, и положил документы на стол. Причард тихо прошептал: «Успокойся. Он просто делает свою работу, вот и всё. Мы выиграем, как и в прошлый раз, потому что наше досье круче его». Гарри несколько раз глубоко вздохнул, обретая спокойствие.

Вошёл представитель Министерства магии и занял своё место, никого не поприветствовав и соблюдая полный нейтралитет. После предупредительного сигнала вошла судебная коллегия. На этот раз судей было трое. Верховного судью выбирали тщательно: у него был безупречный послужной список, совсем немного оставалось до пенсии, и известен он был своим серьёзным подходом. Фосетт сообщил Гарри, что все дела, которые были им рассмотрены в суде, являлись эталоном для каждого юриста, и поэтому студенты магического права заучивали их наизусть. Никто не мог оспорить вынесенные им приговоры.

Верховный судья начал с краткого описания дела. Госпитализация Бенджамина, тот факт, что он, похоже, не помнил обстоятельств получения травм, и результаты первого слушания. Затем судья ознакомился с основанием для апелляции и предоставил слово аврорам, чьи показания легли в основу обвинения. Гарри встал и после короткого вступления сразу перешёл в нападение:

— Думаю, нам нужно задать себе два вопроса, чтобы узнать, можно ли снова поручить Бенджамина родителям: лгут ли они об обстоятельствах и характере травм их сына, и если это так, то что они пытаются скрыть?

Затем он повторил все факты, изложенные им на первом слушании, чтобы доказать, что никакие кусты Гриффтут не могли быть причиной полученных мальчиком травм. Он не стал подробно останавливаться на своём эксперименте, зная, что Суд предварительно ознакомился с материалами, и, если будет нужно, ему зададут дополнительные вопросы. Тем не менее, он вновь вызвал для дачи показаний целителя Дисдорфа и Кристофера Перкса.

Один за другим выступили оба свидетеля. Ганс Дисдорф не упомянул о Сектумсемпре, но в точности описал увиденные раны, рассказал о наложенных лечебных чарах, которые не дали никакого эффекта, и, наконец, о том, что сработало. Перкс изложил, как именно он выполнял заказ авроров. Гарри с облегчением услышал, как судьи начали задавать конкретные вопросы. Очевидно, они серьёзно отнеслись к собранным материалам.

Защита попыталась ещё раз высмеять абсурдность улик, которые изготовил производитель марионеток («Мало того, что это грубая работа, так ещё и носит скорее творческий, нежели юридический характер»). Тем не менее, у Гарри сложилось впечатление, что Белинский говорил лишь для очистки совести, не строя особых иллюзий на счёт эффективности выбранной тактики.

По разрешению судьи Гарри приступил ко второй части выступления.

— Давайте посмотрим на травмы Бенджамина. Целитель Дисдорф только что с точностью описал их вам. А теперь я бы хотел, чтобы вы представили, как эти длинные и глубокие порезы рассекают кожу и плоть, и представили поток крови, который невозможно остановить с помощью обычных лечебных заклинаний. Я бы хотел вызвать третьего свидетеля.

Судья кивнул, и в зал вошёл человек лет пятидесяти.

— Тирлач Макдугал, — представился тот. — Я скрипичный мастер и живу в Данди в Шотландии.

— Мистер Макдугал, будьте добры, продемонстрируйте суду ваш шрам, — попросил Гарри.

Мужчина снял мантию, оказавшись по пояс голым, но в тёмных пижамных штанах. Все заметили идеально ровный длинный белый шрам, который начинался у грудины и заканчивался на правом бедре.

— Расскажите, пожалуйста, как вы были ранены, — попросил Гарри.

— Это произошло пятого марта восьмидесятого года. Мы с женой были дома, когда услышали какой-то шум снаружи. Я не стал медлить, потому что ждал их, этих злодеев в масках. Незадолго до этого я отказался к ним присоединяться, а они были не из тех, кто такое прощал. Видите ли, только потому, что я тоже учился в Слизерине, эти разбойники подумали, что я на их стороне. Но я послал их куда подальше, когда они предложили мне вступить в ряды к их ублюдочному Лорду. Короче, я сразу же сказал жене быстро уходить камином. Она уже была беременна нашим крошкой Морагом, и я не хотел рисковать. Пожиратели уже почти ворвались в дом, и я начал обороняться, чтобы дать жене больше времени. Мне удалось оглушить двоих, тогда я был очень даже неплох в дуэлях, но потом вылез этот сопляк и бросил в меня проклятие. Мне показалось, что меня рассекли пополам. К счастью, меня отбросило назад, и я упал в камин. Жена только что им воспользовалась, пламя горело зелёным. Поэтому я сгруппировался как можно лучше, чтобы полностью влезть в камин, и прокричал «Мунго». Я был почти при смерти, когда вывалился из больничного камина, но там со мной сделали буквально невозможное, чтобы я сейчас мог предстать перед вами.

— Спасибо, мистер Макдугал, — поблагодарил Гарри. — Как вы сами можете видеть, рана начинается справа и идёт влево и вниз. Аккуратный, не рваный разрез, который даже спустя двадцать пять лет не исчез, что подтверждает влияние Тёмной магии.

Гарри заметил, что все присутствующие начинают хмуриться. Точно такую же реакцию он увидел, когда впервые поделился находкой с коллегами, поэтому был готов и без промедления произнёс:

— Я бы хотел вызвать ещё одного свидетеля.

— Целитель Герберт Хаскиссон, — представился мужчина лет за шестьдесят. — Глава отдела ранений от живых существ в больнице Святого Мунго.

— Расскажите, пожалуйста, что произошло пятого марта восьмидесятого года.

— Было около восьми вечера. Уже стемнело, моя смена только началась, в то время у меня было много ночных дежурств. Напомню, что тогда шла война, и мы не разрешали кому попало являться в больницу. Единственный камин, подключённый к общей сети, охраняли два сотрудника магического правопорядка. Один из них и вызвал меня, сообщив, что прибыл умирающий человек.

— Какая поразительная память! — притворно-восхищённым голосом заметил Сент-Джон Белинский.

— Некоторые события остаются в памяти навсегда, — свидетель и бровью не повёл. — Разрешите продолжить. Итак, я пришёл как можно быстрее. У пострадавшего явно был вспорот живот, сильное кровотечение, и можно было даже увидеть некоторые органы, которые готовы были уже вывалиться наружу. От этого его спасла только поза, в которой он попал к нам. Я немедленно применил обычные лечебные заклинания, но ни одно из них не закрыло рану. Я не привык сомневаться в собственных умениях, поэтому сразу предположил, что имею дело с Тёмной магией. Увы, в то время это была отнюдь не редкость, но у нас было всё необходимое для лечения. Несмотря на это, парень умирал, и счёт шёл на секунды. Тогда я не колеблясь использовал маггловские методы!

Он вызывающе посмотрел на судебную коллегию, словно ожидал, что его начнут упрекать в чём-то недостойном.

— Что за методы? — коротко спросил главный судья.

— Компрессионный бинт, — пояснил свидетель. — Видите ли, эти несчастные не могут использовать магические средства, поэтому довольствуются простыми методами, я бы даже сказал варварскими, но тем не менее удивительно эффективными. Я призвал несколько марлевых полосок и обернул в них пациента, очень сильно сдавливая, чтобы сжать края раны, остановить кровотечение и сохранить органы на месте. Благодаря этому у меня появилось время, чтобы сходить за всем необходимым, включая припарку из корня мандрагоры для поглощения следов Тёмной магии. Лишь несколько часов спустя мы смогли более-менее выдохнуть. Но воздействие Тёмной магии не прошло бесследно, как и всегда в таких случаях. Однако я очень рад видеть сегодня своего пациента в добром здравии.

Он смотрел на мистера Макдугала так, как ветеринар разглядывает особо крепкую особь. Макдугал же ответил взглядом, наполненным благодарностью и восхищением.

— Великолепная история, — с явным сарказмом в голосе сказал адвокат. — Но я не понимаю, какое отношение имеет этот эпизод двадцатипятилетней давности к моим клиентам.

— Вы узнаете об этом, мистер Белинский, если позволите мне продолжить, — заверил его Гарри.

— Перед тем как аврор Поттер вернётся к обвинению, есть ли вопросы к свидетелям? — спросил у защиты главный судья.

— Мне бы не хотелось прерывать замечательное выступление мистера Поттера.

Не обратив внимания на иронию в голосе Белинского, Гарри продолжил:

— Я только что показал вам, что есть заклинание, которое наносит раны, выглядящие как чистый порез, не чувствительные к лечебным чарам, и для лечения которых нужно сначала избавиться от следов магии. Такое промедление приводит к тому, что остаётся шрам. При этом, подобных последствий не наблюдается в тех случаях, когда речь идёт о стандартных чарах или о несчастном случае дома. Очень много совпадений с тем, что нам только что описал целитель Дисдорф, не так ли?

Не дожидаясь ответа на свой вопрос, Гарри перешёл к следующему пункту:

— Я бы хотел подробнее рассмотреть заклинание Сектумсемпра.

Гарри передал судьям и защите папку с документами, собранными коллективом авроров.

— Перед вами архивные выписки за семьдесят седьмой год из Больничного крыла в Хогвартсе, в которых дважды упоминаются травмы, соответствующие только что озвученному описанию. В этих документах вы можете найти описание травм, обнаруженных медсестрой в то время. К сожалению, оба этих пациента уже умерли. С конца семьдесят восьмого года в архивах Мунго также есть записи о подобных ранах, обнаруженных у жертв Пожирателей смерти. Можно разумно предположить, что после сдачи ЖАБА летом семьдесят восьмого года новоиспечённый член варварской организации научил всех этому заклинанию.

Гарри сделал паузу, чтобы дать всем время переварить информацию, затем продолжил:

— В то время, как указал мистер Макдугал, последователи Тёмной магии вербовались, в основном, из Слизерина. Не все слизеринцы стали Пожирателями смерти, но многие из тех, кто был арестован и осуждён после войны, учились там. Мы можем сделать вывод, что вербовка в ряды Волдеморта в основном проводилась именно на этом факультете, и там же чаще всего проводились изучения тёмных проклятий. Тем более что особо скрываться не нужно было. Мы знаем, что миссис Катрин Гримстоун училась на Слизерине с сентября шестьдесят девятого года по июнь семьдесят шестого. Поэтому у неё была возможность узнать об этом заклятии от его создателя.

Впервые с тех пор, как Гарри вошёл в зал, он посмотрел на мать Бенджамина. Она была в гневе и буквально сверлила его ненавидящим взглядом, который был наполнен холодной яростью, но

этот взгляд только придал Гарри уверенности в том, что она вполне была способна наложить подобное заклинание.

— Предположу, что сейчас сам создатель выйдет из помещения для свидетелей и скажет, что он лично научил этому заклинанию мою клиентку! — воскликнул Белинский.

«Ты прекрасно знаешь, что этого не произойдёт, — сердито подумал Гарри. — Если бы такое было возможно, я бы не стал затевать эти игры!»

— Создатель этого заклинания умер, — сообщил он как можно более спокойно.

— Как жаль! Но полагаю, что нет никаких вещественных доказательств, подтверждающих его имя или его принадлежность к Слизерину в то время, когда там училась моя клиентка.

— Нет, — вынужден был признать Гарри.

Показания с чужих слов никогда не будут приняты судом. То, что Снейп однажды признался Гарри в том, что именно он изобрёл Сектумсемпру, нельзя было использовать сейчас. А книга по зельеварению сгорела в Адском пламени в Выручай-комнате. Белинский воспользовался возможностью, чтобы атаковать в слабое место:

— Поэтому нам придётся довольствоваться одними предположениями. Никаких прямых доказательств, никаких свидетелей, которые видели, как моя клиентка использовала это заклинание. Будем ли мы сейчас судить всех слизеринцев, которые учились в Хогвартсе в то время? Тем более, что двое уже здесь: мистер Макдугал и аврор Причард.

Причард и глазом не моргнул. Гарри тоже сохранял спокойствие: он знал, что его выступление не подтвердит виновность миссис Гримстоун. Его задачей было только убедить судей в том, что такая вероятность существовала.

— Это и была ваша цель, аврор Поттер? — уточнил судья.

— Нет, ваша честь. Я продолжу своё выступление с вашего разрешения.

— Мы вас слушаем.

— Мы видели, что Бенджамин не мог получить ранения от кустов Гриффтут. Мы видели, что тёмное заклинание, наносящее такие же раны, существует с семьдесят восьмого года. Теперь посмотрим, как оно было наложено.

Он вытащил рисунок и передал его судьям. Это был набросок спины ребёнка с ранами и шрамами, которые были описаны в отчёте целителя и которые помнил Гарри.

— Это то, что целитель и два аврора увидели чуть более месяца назад, девятого декабря две тысячи четвёртого года. Как вы можете убедиться, здесь два свежих пореза. Первый начинается от левого плеча и спускается к правому бедру. Второй начинается немного ниже и заканчивается чуть выше, но имеет такой же угол наклона: слева направо. То есть, имеются два шрама, которые идут в одном направлении и останутся на теле мальчика навсегда, как любезно объяснил нам целитель Хаскиссон. Такой угол наклона ранений указывает на то, что волшебную палочку во время применения заклятия держали в левой руке.

Гарри сделал движение левой рукой, чтобы доказать свой вывод. Все увидели движение вниз слева направо.

— Напавший же на мистера Макдугала был, напротив, правшой.

Все перевели взгляды на скрипичного мастера, восхищённо смотревшего на Гарри с таким же выражением благоговения на лице, которого ранее удостоился целитель, спасший ему жизнь.

— Вернёмся к напавшему на Бенджамина... Миссис Гримстоун, не могли бы вы показать мне свою волшебную палочку?

С поджатыми губами она машинально дотронулась рукой до кармана, где лежала волшебная палочка. Левой рукой. Гарри медленно кивнул и продолжил:

— Таким образом, Бенджамин был дважды подвергнут тёмному заклинанию. Если не возражаете, я покажу, как всё произошло.

Главный судья молча кивнул в знак согласия. Гарри сделал знак Кристоферу Перксу, и тот направился в комнату для свидетелей, откуда вернулся в сопровождении манекена размером с ребёнка. Все в зале в изумлении распахнули глаза, поражённые реалистичностью движений марионетки. Манекен обошёл своего создателя, встал перед судьями, приветственно им кивнул, а затем замер в центре зала. Перкс ждал инструкций Гарри. По знаку он сделал небольшое движение палочкой, и ребёнок повернулся ко всем спиной.

Гарри встал позади марионетки и показал, что держит волшебную палочку в левой руке.

— Конечно, — сказал он, — я не собираюсь применять Сектумсемпру. Для этого мне пришлось бы сильно разозлиться и ощутить острое желание навредить манекену. Но он слишком похож на ребёнка, поэтому это невозможно…по крайней мере, для меня. Потому что кто-то всё-таки это сделал. Вот так.

Решительным движением он применил стандартное режущее заклинание. На мантии, в которую была одета марионетка, появились ровные разрезы, из них выступил воск, из которого она была сделана. Под воздействием импульса псевдо-жертва дёрнулась вперёд. Перкс не стал ловить её. Манекен выставил руки перед собой и приземлился на четвереньки. Не обращая внимания на испуганный возглас одного из судей, Гарри спокойно нанёс второй удар, тут же проступивший под первым.

Затем он двинулся к распластавшейся на полу марионетке и пальцем указал на результат:

— Два разреза, снизу вверх и слева направо. Второй не так заметен из-за угла нападения.

Он убрал волшебную палочку и вернулся на место, оставив марионетку там, где она упала. Остальные изо всех сил пытались отвести взгляд от жалкой фигуры.

— Целитель Дисдорф, — наконец, сказал главный судья, — можете ли вы сказать нам, похожи ли порезы на этом манекене на те, которые вы видели на Бенджамине Гримстоуне.

Целитель неуверенно подошёл ближе и тщательно изучил безжизненное создание:

— Да, они одинаковые, — заверил он и вернулся на скамью.

Кивнув Гарри, Перкс поднял своё создание перед судьями.

— Я прошу вас сравнить разрезы на мантии манекена с теми, что остались на одежде мальчика, — неумолимо продолжил Гарри. — Как видите, такой же идеально ровный срез. Ничего общего с вырванными клочками и торчащими нитками, которые оставляют на ткани кусты Гриффтут.

Судьи наклонились для изучения, затем главный судья попросил Перкса показать марионетку представителю Министерства, который выглядел немного потерянным, потом защите. Миссис Гримстоун закрыла лицо руками, судорожно вздрагивая. Её муж смотрел в пол, словно не мог вынести зрелища изломанного тела. Белинский выдержал удар лучше всех. В конце концов, он в своё время был адвокатом Пожирателей смерти. На его лице застыло отстранённое выражение, но Гарри знал, что он быстро просчитывает в голове все варианты и меняет линию защиты с учётом только что полученной информации.

Защита дала знать, что они закончили изучение, и Перкс тут же отнёс манекен на отведённую для зрителей скамью, постаравшись выбрать как можно более отдалённое место. Гарри заранее попросил его сделать именно так, чтобы не злоупотреблять видом марионетки. Все, казалось, выдохнули с облегчением.

— В связи с вышеизложенным, мне остаётся лишь заключить следующее, — сказал Гарри, ощутив, как пересохло во рту, и с трудом удержавшись от того, чтобы устало потереть глаза. — Бенджамин не был ранен кустами Гриффтут. Бенджамин стал жертвой тёмного заклинания. Учитывая шрамы, это произошло не в первый раз. Вероятнее всего, прошлое ранение было не таким серьёзным, и родителям удалось вылечить его самостоятельно. Бенджамин подвергся жестокому нападению со стороны человека, который держит волшебную палочку в левой руке. Как и его мать. Мать, которая тесно общалась с создателем этого заклинания. Мать, которая лгала об обстоятельствах трагедии, практически убившей её сына. Мать, которая не может достоверно объяснить, как её ребёнок получил две смертельные раны.

Гарри глубоко вздохнул и закончил:

— Аврорат убеждён, что миссис Гримстоун серьёзно ранила своего сына. Она была там. Она знала заклинание. Она левша. Мы просим, чтобы она предстала перед судом для привлечения к ответственности. В том случае, если Суд не сочтёт собранные против миссис Гримстоун материалы достаточными для обвинения в использовании Тёмной магии, мы хотели бы отметить, что супруги Гримстоун солгали, чтобы прикрыть преступника, чьё место в Азкабане. Они солгали ради того, кто жестоко напал на их ребёнка. И такая трагедия произошла уже дважды. При этом мистер и миссис Гримстоун показали, что не могут гарантировать безопасность ребёнка предумышленно или по халатности. Мы просим, чтобы Бенджамина Гримстоуна изъяли из-под опеки родителей и передали на воспитание семье, выбранной Министерством.

На ватных ногах и с гудящей головой Гарри сел на место. Причард передал записку, на которой было коротко написано: «Браво!». Полностью опустошённый, Гарри даже не мог улыбнуться. Словно во сне он услышал, как главный судья спрашивает представителя Министерства магии, есть ли у него что добавить:

— Я всецело доверяю Аврорату, — отказался тот.

— Слово предоставляется защите, — сказал главный судья.

Гарри увидел, как поднялся Сент-Джон Белинский. Он не мог сосредоточиться на речи Белинского, но заметил, что Причард ожесточённо что-то записывает.

Через четверть часа Гарри немного пришёл в себя и понял, что адвокат Гримстоунов окончательно отказался от идеи с кустами Гриффтут и даже больше не пытался оспаривать Сектумсемпру. Он просто спасал ситуацию и старался избежать обвинения клиентов в использовании Тёмной магии. В целом, он подчеркнул, что все обвинения Катрин Гримстоун строились на догадках и предположениях, явных доказательств её вины не было.

Затем Белинский предъявил свидетелей для дачи показаний о моральном облике Гримстоунов, которых судьи встретили весьма холодно. На этом Суд удалился для обсуждения, а Гарри, наконец, смог немного выдохнуть, закрыть глаза и опереться локтями на стол, где лежали его документы. Причард протянул ему маленькую металлическую фляжку.

— Что там? — спросил Гарри.

— Не задавай вопрос и не ошибешься.

— Я могу притвориться, что выписал вам это в качестве лекарства, — добавил подошедший к ним целитель Хаскиссон.

Гарри сделал два глотка крепкого алкоголя и закашлялся:

— От воды тоже не откажусь.

Причард призвал стакан и графин с водой. Пока Гарри пил, старший аврор поблагодарил Хаскиссона, Макдугала, Дисдорфа и Перкса за сотрудничество. Осушив стакан с водой, Гарри почувствовал, что ему стало лучше. Он понадеялся, что обсуждение не затянется надолго. Обычно он пользовался перерывом, чтобы размять ноги, но то, что ждало его сегодня снаружи, внесло коррективы в планы.

Он понял, что целитель Хаскиссон пристально на него смотрит, и поднял бровь, предлагая тому высказаться.

— Я встречался с вами несколько раз на улицах, мистер Поттер, — сказал Хаскиссон, — и, признаюсь, всегда удивлялся, как вам удалось победить Сами-Знаете-Кого. Теперь я, кажется, понимаю.

Он кивнул ему и ушёл к своему молодому коллеге, который сейчас разговаривал с Перксом и Макдугалом. Гарри смотрел ему вслед, пытаясь понять, что он имел в виду, когда Причард произнёс:

— Он прав, ты действительно выглядел впечатляюще. Когда ты наложил заклинание на марионетку, то выглядел таким решительным, что я сразу вспомнил тот самый день.

Гарри покачал головой. Ему не хотелось об этом вспоминать, и мысль, что это, вероятно, будет преследовать его всю жизнь, явно не поднимала настроение.

Он в десятый раз посмотрел на часы, когда, наконец, раздался колокольный звон, возвестивший о возвращении суда. Все судьи заняли свои места, и главный судья объявил принятое решение:

— Выслушав всех участников процесса, Суд постановил: ребёнка Бенджамина Гримстоуна окончательно изъять из-под опеки родителей и передать на полное попечительство Министерства магии. Кроме того, Суд не нашёл достаточных доказательств, чтобы предъявить обвинение в использовании Тёмной магии миссис Катрин Гримстоун, в девичестве Клэгг. Поэтому все выдвинутые против неё обвинения сняты. Заседание объявляется закрытым.

Пока судьи покидали зал, свидетели Гримстоуна, которые не присутствовали во время речи Гарри, громко удивлялись приговору и поспешили поддержать родителей, которые, по их мнению, были несправедливо лишены ребёнка.

— Все не так уж и плохо, — сказал Причард. — Ты убедил Суд, не предоставив, по сути, явных доказательств. Мы выиграли.

Причард действительно никогда не скрывал, как мало у них шансов на обвинительный приговор. Эксперимент с марионеткой затевался для того, чтобы убедить судей переместить ребёнка в безопасное место. И это им удалось.

Авроры поднялись и приготовились встретить толпу, которая всё ещё ждала у приоткрытых кем-то дверей. Они уже собирались двинуться вперёд, когда Гарри услышал за спиной голос Сент-Джона Белинского.

— У вас очень интересный способ защиты по делу, мистер Поттер. Надеюсь, нам с вами ещё предоставится возможность скрестить мечи.

В этот раз в голосе адвоката не было насмешки или иронии. Но Гарри слишком сильно устал, чтобы показывать, что этот разговор доставляет ему удовольствие.

— А я надеюсь, что в будущем вы будете более избирательны в своих подзащитных, — резко ответил он и, не оглядываясь, направился к выходу.

* * *

В последующие дни Гарри столкнулся с последствиями вынесенного приговора. Это была главная тема для обсуждений в Министерстве: среди авроров, в магической полиции, в отделе магического правопорядка. Работавшая там Сьюзен Боунс принесла ему статью одного из журналов, специализировавшихся на магическом праве, в которой проводился анализ того, как Гарри опровергал доводы родителей мальчика и излагал свою точку зрения на использование тёмного проклятия.

— А разве можно такое публиковать? — забеспокоился Гарри. — Зачем было объявлять о закрытом заседании, если потом информация всё равно станет достоянием общественности?

— Закрытое заседание объявили только из-за возраста жертвы, — объяснила Сьюзен. — По этой же причине в статье заменили настоящую фамилию на «Х». Не наша вина, что родители рассказали прессе обо всём.

Гарри перечитал статью и заметил:

— Почему все говорят, что это новый способ выступления в суде? Я точно не первый, кто использует немагические доказательства. Только не говорите, что магическая полиция никогда не использовала сторонние предметы, чтобы доказать вину арестованных!

— Да, но никогда прежде результаты расследования не были настолько полными и проиллюстрированными. И ничего подобного никогда не использовалось в процессах по применению Тёмной магии. Мы всегда ссылаемся на магические доказательства или показания свидетелей. Вот почему это очень интересная судебная практика.

— Но у магглов это общепринято!

— Точно, но не каждый увидит возможность использования таких методов у нас, волшебников. Даже те, кто знает о них от родственников или друзей, не осмеливаются использовать из-за боязни быть осмеянными. Я даже не уверена, смог ли бы кто-то кроме тебя устроить такую революцию.

— Лучше бы революция произошла потому, что у волшебников изменилось отношение к этому вопросу, — проворчал Гарри.

— Может, ты и прав, — пожала плечами Сьюзен. — Мы идём вперёд маленькими шажками. Принимаются новые законы, разрабатываются новые приспособления на основе маггловских аналогов. И это даже уже не скрывается. Мы развиваемся, Гарри.

— Хоть одна хорошая новость.