Школьный демон. Четвертый курс (гет)

— Что, Поттер, думал — самый умный? — услышал я, только открыв глаза. Возле огромного каменного котла суетился Дароу, что-то с ним делая.

Чуть дальше от этой сюрреалистической картины «Фанатик Света, возрождающий Темного лорда» с отсутствующим выражением на лице стоял Седрик. На мантии последнего отсутствовал «символ Хаоса, краха и полного разрушения», что, собственно, означало, что данный символ со всех лап спешит именно сюда.

— Наверное, Вам, Поттер, — продолжал изгаляться Дароу, следовало бы более внимательно подойти к выбору друзей и союзников. Ведь у Седрика Диггори отец работает в министерстве. Так что ничего не стоило надавить на него, пообещав уволить господина Амоса Диггори. Но, — Дароу что-то кинул в котел, — впрочем, должен сказать, что вмешательство Диггори мало что изменило. Свет невозможно победить! Так что, как бы Вы не рыпались, что бы не придумывали, и каким бы силам не продали свою душу — Вы все равно примете участие в реализации Плана, который принесет наибольшую пользу наибольшему числу людей.

— Возможно, — с деланным спокойствием ответил я, хотя хотелось в голос завыть, — если бы меня ознакомили с этим самым Планом — я и не трепыхался бы?

— Может быть, — пожал плечами Дароу, продолжая размахивать палочкой над котлом. — Но теперь это, в сущности, уже не важно. Свет одержит очередную победу… пусть некоторые и сочтут ее поражением, и План продвинется еще на несколько шагов к своему осуществлению! Вот так-то, мистер Обреченный Герой!

— Эй-эй? А изложить собственно План? Или, хотя бы, основные его цели? — этого я не произнес, потому как хохот, превращающийся в истерический вой уже было не преодолеть никакой волей..

Покорно и беспомощно стоявший за спиной Дароу Седрик шагнул вперед, и неведомо откуда взявшийся у него в руках кинжал вошел Мастеру Света четко в позвоночник. С такой травмой живут… и даже — живут долго. Но профессиональный удар мгновенно парализовал Дароу все, что ниже шеи. Для волшебника, так и не освоившего беспалочковую магию это уже было серьезной трудностью. Но главным было то, что так и оставленный в ране клинок был откован из димерита, того самого металла, что идет на ошейники Кровавых гончих, металла, «исполненного ненависти Владыки Битв ко всякого рода колдовству». Так что шансов наколдовать хоть что-нибудь у Дароу просто не осталось.

— И чего стоишь, как привязанный? — бросил мне тот, кто нанес удар, сбрасывая облик Седрика, и возвращаясь к более привычному лицу и фигуре Сарги, Кровавого Ангела. — Если ты думаешь, что я тебе еще и сопельки подтирать буду — то ты сильно ошибаешься. Освобождайся и займись, наконец, делом. И прекрати, наконец, ржать!

С трудом справившись с приступом хохота, я извлек атейм из ножен небытия, и левитировал его, разрезая магические веревки. Очень прочные на разрыв, и трудно поддающиеся обычной стали веревки резались атеймом на удивление легко, так что какого-то чрезмерного усилия мне прикладывать не пришлось, и через несколько секунд я уже был свободен.

Дароу, лежа у меня под ногами, пучил глаза. Ну да, конкретно этого фокуса я в Хогвартсе как-то не демонстрировал. Но ведь от пресловутого танца ананаса он отличается разве что беспалочковым исполнением, не более, и по своей природе ближе к детским выбросам, чем к серьезной магии.

Я подошел к Мастеру Света и собрал разбросанные вокруг листки с записями для ритуала.

— Кстати, — заинтересовался Сарга, — а где сейчас тот, чье лицо ты мне подарил?

— Сидит в запечатанной комнате, и «делает все, что может, для победы». То есть, ничего не делает, поскольку сделать ничего не может. Ждет, когда сработает порт-ключ, который ему дала леди Аметист. Умный парень, все-таки. Догадался, что снять Марку Неудачи, навешенную кснонсом Морионом, можно только обратившись к этому самому Мориону с просьбой о снятии Марки. Ксенос в просьбе не отказал, но «услуга в обмен на услугу». Вот ты и получил его лицо с условием «не пользоваться в этом мире».

— А если бы он не догадался? — заинтересовался Сарга.

— Тогда вместо безопасной комнаты, — ответил я, — он оказался бы вместо тебя здесь, на этом кладбище, где шанс гробануться для него был бы просто неприличным. Но, фиг с ним, с Седриком. Мне надо разобраться, что тут эти некроманты доморощенные наворотили!

Связь Меток мало зависела от расстояния, так что чтение заметок Дароу я комментировал вслух не только для Джульетты, напряженно смотревшей моими глазами всю эту комедию, но и для Ученой, верхним чутьем почуявшей, что тут уже происходит что-то интересное.

— Так… ну-ка, ну-ка? … И нахрена так сложно? … Для антуражу, значит, — прошептал я, прочитав несколько особенно заковыристых строк.

Несколько веков запрета некромантии не могли не сказаться на общем состоянии этой дисциплины в данном континууме. А тут ребятки выкопали какой-то трактат, как бы еще не «до Ледникового периода», видимо, посчитав что «чем древнее, тем лучше», и принялись воплощать. Маленькая проблема была в том, что за века переписывания и копирования, эти самые переписчики насажали кучу ошибок, а при переводе — в текст вкралась куча ничуть не меньшее. Нет, как ни странно, ритуал получился довольно-таки рабочий… Но все равно рассматривать эти разрозненные листы с выписками иначе, чем как сборник анекдотов — у меня не получалось. Неудивительно, что выполнять этот «ритуал» пытались заставить Хвоста. Странно, что, после гибели Питтегрю, за палочку взял Дароу, а не погнал ловить откат шантажируемого Седрика. Хотя… Я повнимательнее вчитался в последний лист… Понятно. Седрику без поддержки Темного лорда просто не хватило бы сил. А поставить новую Метку без участия Риддла было невозможно. Вот и пришлось Дароу самому засучить рукава. Интересно — этот Мастер Света — фанатик, или мазохист? Нет, то, что фанатик — ни в каких уточнениях не нуждается. Но добровольно подставляться под болевой откат уровня эдак пятого (то есть, вполне сравнимого с круциатисом) — это да… это — серьезно.

Я отошел чуть в сторону, и, призвав проекцию в моем подлинном облике, осел, симулируя обморок. В принципе, последнего можно было и не делать… Но если за что-нибудь берешься — следует делать это хорошо. В особенности — если от какой-нибудь мелочи могут зависеть жизни.

Ксенос Морион подошел к котлу, в котором валялся качественно оглушенный гомункул с обломком души Волдеморта, достал из ниоткуда набор разноцветных мелков, свечи и исчезнувший из руки Гарри Поттера атейм, топнул ногой, отчего вокруг котла образовалась безупречно ровная площадка, и принялся расчерчивать колдовскую фигуру, напевая под нос «Когда призрачный свет…»

— Застегни ошейник и стой, где очерчен мелом круг, — бросил я Сарге, тыкая в сторону упомянутого круга атеймом. — Мне нужна будет магически нейтральная точка.

Сарка повиновался.

Линии вспыхнули, когда я начал читать необходимые литании. Гомункул, уже избавленный от оглушения, плавал в наполнявшей котел жидкости, флегматично глядя куда-то в небеса. То ли он еще не понял, что Питер мертв, то ли решил не вмешиваться по каким-то своим соображениям.

Расчерченная и активированная пентаграмма отделилась от земли, на которой была нарисована и медленно поплыла вверх, также неторопливо вращаясь вокруг своей оси. Отрешившись от зрения материального мира, я старательно поддерживал равновесия оставшихся осколков души Темного лорда, в надеже получить на выходе хотя бы относительно вменяемого персонажа. Другой моей задачей было отслеживать дрожащие, почти невидимые серебристые нити, стараясь понять, где находятся остальные осколки и что они из себя представляют. Потому как, как говорят японские буси* «на Каннон* надейся, а мечи затачивай»*.

/*Прим. автора: «буси» (яп.) — понятие практически синонимичное понятию «самурай», хотя и стало таковым где-то в XII веке, а раньше было более широким*/

/*Прим. автора: Каннон — японская богиня милосердия, точнее — японский вариант прочтения имени бодхисатву Гуань-Инь.*/

/*Прим. автора: в нашем мире у самураев такого высказывания вроде не было… Но кто знает, в каком из сопределов поблизости Морион это подхватил? Разве что Изменяющий пути*/

Не теряя связи с пространством заклинания, я опустился на колени к лежащему в ужасе Дароу, и легким движением вогнал атейм ему в сердце. Последняя капля крови врага, капля на грани жизни и смерти — это и был тот компонент, который позволит мне завершить ритуал. Получив его, пентаграмма схолпнулась. И мерцающие переливы варпа снова сменились перед моим взором тусклыми цветами кладбища.

— Можешь забирать голову, — кивнул я Сарге. — Думаю, этот череп тебе зачтут как завершение «пути ассасина»!

— Фух — демонстративно вытер пот Сарга. — Кто бы знал, как этот путь мне надоел! Наконец-то я смогу отложить кинжал, и снова взяться за топор!

С этими словами он извлек из ниоткуда топор, смахнул башку Дароу, и подкинул ее вверх со словами единственной молитвы, принимаемой Богом Крови:

— Черепа для Трона черепов!

Мертвая голова исчезла, демонстрируя благосклонность Владыки Вечной войны, и под ногами Сарги вместо кладбищенской земли оказался черный мрамор Лестничного Бастиона*, после чего и Сарга и Бастион исчезли из нашей реальности.

/*Прим. автора: см. «Либер Хаотика: Кхорн»*/

— Эй, — раздалось от котла, из которого поднимался высокий и довольно симпатичный темноволосый мужчина, — мантию подай, пожалуйста!